Безупречный муж Гарднер Лиза
– Этот дом принадлежит мне, – пригрозил он ей. – Нельзя вторгаться в частную собственность без приглашения, когда тебя не ждут, и без… без…
– Без подготовки? – подсказала она.
– Вот именно!..
Женщина не стала спорить. Просто осторожно встала на ноги. Когда она выпрямилась, ее слегка качнуло из стороны в сторону. Но она не обратила на это внимания – слишком занята была разглаживанием юбки и запахиванием короткого жакета, как будто тот мог ее защитить.
– Я знаю, что вы не хотели, чтобы я здесь появилась. Винсент пытался до вас дозвониться, но бесполезно. А я… мне нельзя ждать… поэтому я взяла у него ваш адрес и просто… ну, просто приехала сюда. Послушайте, обучите меня, – резко сказала она. – Просто обучите меня, больше мне ничего не надо. Всего один месяц вашего времени. Я заплачу вам сто тысяч долларов за то, что вы научите меня всему, что знаете сами.
– Какого черта?
– Один месяц – это все, о чем я прошу. Вам даже не придется покидать эту виллу, просто находитесь рядом и говорите мне, что я должна делать. Я гораздо сильнее, чем выгляжу. И быстро учусь, и не жалуюсь.
– Да кто ты такая?
– Те… то есть Анджела.
– Те… то есть Анджела? Неплохо. Кстати, для протокола, зачем счастливой домохозяйке вроде тебя специальные тренировки, а, Те… то есть Анджела?
– Меня загнали в угол.
– Ну конечно… Кто?
– Что кто?
– Кто загнал тебя в угол?
Женщина замолчала, и Джей Ти покачал головой.
– Тебе нужен не наемник, а мозгоправ.
– Мужчина, – выдавила из себя женщина.
– Да неужели?
– Мой… – Казалось, она размышляет, в чем стоит признаться. – Мой муж. Бывший. Знаете, как это бывает.
Произнесла она это очень быстро, не отрывая взгляда от его лица, чтобы видеть, верит он ей или нет.
– И ты приехала сюда из-за домашних неурядиц? – На этот раз было видно, что Джей Ти испытывает брезгливость. – Дамочка, да если вы смогли напасть на след человека, подобного мне, то можете быть уверены, что половина Медельинского[13] картеля уже готова предоставить вам свою помощь. Получи запретительный судебный приказ[14], и дело с концом…
– Вы что, действительно верите, что клочок бумаги может испугать монстра? – У нее была совсем измученная улыбка.
– А как же иначе? Ты что, познакомилась с Винсентом на приеме, которой устроила компания по производству одноразовых предметов? Ты искала ненарушенные упаковки, а он восстанавливал отношения с ушедшими на покой развратниками…
– Нас представили друг другу. Один общий друг, который знает, что мне нужна помощь.
– Реальная помощь? – фыркнул Джей Ти. – Ты насмотрелась воскресных сериалов, дорогая. Советую обратиться в полицию Ногалеса. Я нарисую, как туда проехать.
– Как раз полиция его и потеряла, – тихо сказала женщина. – И вот теперь я обращаюсь к вам.
Состроив свою самую устрашающую гримасу, Джей Ти покачал головой. Она, полная достоинства и величия, продолжала стоять перед ним в своем ужасном белом костюме, с поврежденной рукой, прижатой к животу. Первый раз в жизни Джей Ти не знал, что сказать.
Спустилась ночная тишина, и теперь были слышны только плеск волн в бассейне и стрекотание цикад. За спиной женщины шуршало на ветру мескитовое дерево, а у ее ног, в свете ламп, поблескивали белые камни. Пурпурно-черная ночь была мягкой и обманчивой.
– Джей Ти, – прошептала женщина, – это вы спасли сирот в Гватемале?
– Что? – Его сердце застучало быстрее.
– Винсент рассказал мне о сиротах. Вы это вправду сделали? Без обмана?
– Нет, нет. Вот этого повесить на меня тебе не удастся, – он произнес это слишком резко, и они оба поняли это.
– Месяц, – повторила она. – Всего один месяц интенсивных тренировок. Самозащита, стрельба, уход от наблюдения, выслеживание…
– Контроль населения, сбор информации. Засады и противодействие им. Снайперская стрельба и противодействие ей. Инфильтрация и проникновение. Выход из операции и рубка концов. Все прелести секретных операций…
– Именно.
– Нет, ты ничего не понимаешь. Ты что, действительно думаешь, что машины для убийства делаются в течение пары недель? Ты, типа, думаешь, что Рэмбо возник из ниоткуда? Да для этого нужны годы! А потом еще десятилетия для того, чтобы научиться не ставить человеческую жизнь ни в грош и спускать курок, как будто цель – это не что иное, как простой арбуз, который ты использовал во время тренировок.
Женщина побледнела: было видно, что ей плохо.
– А ты хочешь стать просто посредственной машиной для убийства… Давай-ка, девочка, убирайся и больше сюда не возвращайся.
– Я… я… вы можете распоряжаться мной.
– Что?
– На этот месяц я отдам свое тело в ваше полное распоряжение.
– Chiquita[15], мне было гораздо интереснее, когда ты говорила о деньгах.
Она улыбнулась, и на ее лице появилось понимающее, умоляющее и отстраненное выражение. Женщина опустилась на колени.
– Я готова умолять, – произнесла она, поднимая руки.
– Ради всего святого! – Джей Ти пересек патио и, схватив за плечи, потряс ее, как будто это могло сделать ее умнее.
– Пожалуйста, – просто сказала она. – Прошу вас.
Мужчина открыл рот. Ему одновременно хотелось и кричать, и выть. Хотя, возможно, сейчас было самое время скрежетать зубами. Джей Ти не знал, что сказать. Столько лет жизни в грязи, а он все еще не может отказать таким простым словам, как «прошу вас»…
– Черт тебя побери совсем. Сегодня тринадцатое сентября, а я абсолютно трезв. Кто-нибудь принесет мне, наконец, выпить?
Женщина сделала шаг, повинуясь, но вдруг закачалась, и колени ее подломились.
– Вот именно, – сказал он, вне себя от гнева. – Немедленно в постель. Выбирай любую комнату с кроватью и ложись там. У меня еще осталось несколько часов «неразбавленной текилы», и я не хочу видеть тебя раньше четырнадцатого числа, если только ты не готова принести мне бутылку с лаймом в пупке и солью на сосках грудей. – Джей Ти указал на стеклянную дверь. – Вон с глаз моих.
Она сделала шаг вперед и опасно наклонилась.
Выбора у него не было. С тихими проклятьями Диллон схватил ее на руки. Тело ее напряглось, и руки согнулись, как будто она хотела драться с ним, но ее общее состояние взяло над ней верх. Женщина повисла у него на руках, как воздушный шар, из которого только что выпустили воздух. Джей Ти чувствовал ее грудную клетку, хрупкую, как у птицы, он чувствовал ее запах – истощение и страх, и еще один таинственный аромат. Потом он понял, что это было – детская присыпка. Она пахла детской присыпкой.
Джей Ти чуть не уронил ее.
Он не хотел этого знать. Он отказывался это понимать.
Благодаря Фредди ближайшая спальня была убрана и проветрена. Бесцеремонно бросив женщину на кровать, Диллон спросил:
– Вещи?
– Один мешок.
– Где?
– В гостиной.
– Фредди принесет. Машина перед домом?
– На такси.
– И не под своим именем, Анджела?
– Точно. И заплатила налом.
– Неплохо, – фыркнул он.
– Я учусь, – честно призналась женщина. – Учусь.
– Хорошо, а теперь учись спать. Это тоже иногда нужно.
– Ты алкоголик? – спросила она, почти закрыв карие глаза.
– Иногда.
– А в другое время?
– Баптист. Спи.
– Я знаю, почему ты спас тех детей, – пробормотала она сквозь сон.
– Ты права. Спокойной ночи.
– Потому что ты скучаешь по семье.
Джей Ти замер посередине комнаты и почувствовал дрожь. Рейчел и Тедди и золотые времена девственно-белых стен и четырехдверных седанов.
Конечно, она была не права – ведь сам он не был сиротой, хотя ее слова и задели что-то в его душе.
– Ты сама не знаешь, о чем говоришь.
– Знаю, – ответила женщина, со вздохом закрывая глаза. – Ты нужен нам, мне и моей дочери. Ты – единственная надежда, которая у нас осталась.
– Черт, – еще раз повторил Джей Ти и направился за «Маргаритой».
Полночь. Некоторые бары в центре Ногалеса только открываются. Для Диллона было совершенно естественным выйти в такое время из дома одетым в джинсы и в легкую рубашку-шамбре, с карманами, полными денег, и неутолимой жаждой пива. В такие дни он обычно возвращался в четыре-пять часов утра, успев уговорить пять-шесть литров золотого напитка и сняв девицу побойчее – одно не существовало без другого.
Впервые в его жизни, насколько мужчина мог помнить, у Джей Ти в спальне дрыхла женщина с чемоданом собственных вещей. Впервые в его жизни женщина была у Джей Ти в доме, но не в его постели. Сам Джей Ти лежал лицом вниз на полу в гостиной в компании игуаны.
В доме было тихо, спокойно, воздух совершенно неподвижен. И все-таки мужчина знал, что все изменилось. Трехлетняя традиция была сломана. А его инструкции на такой случай были абсолютно четкими.
Он медленно пробрался через темный холл. Лунные лучи выкрасили комнату в серебряный цвет. В одном углу небольшая желтая лампа накаливания освещала игуану и голую ногу Джей Ти.
Мужчина повернулся и неслышно прошел в кабинет. Снял телефонную трубку – годы тренировок сделали его движения абсолютно бесшумными. На память набрал номер, заранее прикрыв рукой микрофон трубки, чтобы заглушить голос.
– У нас женщина, – проговорил он в трубку, когда на звонок ответили.
– Женщина?
– Ее прислал Винсент.
– Черт… – Долгая пауза. – Ее имя?
– Анджела, и всё. Имя фальшивое.
– Это понятно. Как она выглядит?
– Лет двадцать пять, пять футов два дюйма[16], сто фунтов[17], карие глаза, нормального телосложения, в оригинале – блондинка.
– Вооружена?
– Полуавтоматический «вальтер» 5,6 мм.
– Детская игрушка. Документы?
– Никаких.
– Что-то обязательно должно быть.
– Ничего, – повторил мужчина. – Я проверил чемодан – подкладку, флакон с лаком для волос, щетку для волос, стельки – все, что можно. Очень много наличных, но никаких документов. У нее акцент. Не могу точно определить какой. Возможно, она с Севера, из Бостона.
– Профессионалка?
– Сомневаюсь. Слишком многого не знает.
– Если вспомнить, кого Джей Ти обычно выбирает себе в партнерши, то не удивлюсь, если выяснится, что она топором зарубила своего мужа и детей.
– Что мне делать?
– Он что, опять взялся за старое? – Вздох разочарования.
– Она же здесь, правда?
– Черт бы его побрал… Ладно, не дергайся, я все устрою. Просто сиди и не высовывайся.
– Хорошо.
– Ты правильно сделал, что позвонил.
– Спасибо. Как… как он?
– Он умирает. И мучается от боли, – раздалось после долгого молчания. – Хочет знать, почему его сына нет рядом.
– Он спрашивал обо мне?
– Нет, но ты не расстраивайся. Обо мне он тоже не спрашивает. Его всегда волновал только Джей Ти.
– Конечно, – в голосе мужчины послышались подходящие к случаю нотки сожаления. Много лет назад он уже отдал всего себя этому жесткому человеку. И с тех пор его верность не подвергалась сомнению – за все эти годы он просто привык к своему месту.
– Я позвоню, если что-то изменится.
– Да, пожалуйста.
– Спокойной ночи.
– И тебе тоже.
Мужчина положил трубку. Все это не имело никакого значения.
Неожиданно зажегся верхний свет. Он медленно повернулся и увидел Джей Ти, который стоял, прислонившись к притолоке. Его руки были сложены на голой груди, глаза налиты кровью, но взгляд тем не менее был проницательным.
– Фредди, мне кажется, что нам пора поговорить.
Глава 3
Тесс Уильямс проснулась, как ее учили – медленно, шаг за шагом, так, чтобы никто не мог заметить, что она просыпается. Сначала проснулись ее уши, которые попытались услышать дыхание другого человека. После этого проснулась ее кожа, пытаясь почувствовать тело мужа, прижавшееся к ней со стороны спины. И наконец, когда уши ничего не услышали, а кожа никого не почувствовала, открылись ее глаза. Она автоматически бросила взгляд на стенной шкаф и на маленький деревянный стул, которым вчера, посреди ночи, подперла ручку двери.
Стул был на месте. Тесс осторожно выдохнула и уселась в кровати. Утреннее солнце уже ярко освещало комнату, и глинобитные стены в его свете казались веселыми и золотистыми. Было уже жарко. Ее майка прилипла к спине, хотя, возможно, она вспотела от тех кошмаров, которые снились ей ночью и которые никогда ее полностью не оставляли. Когда-то ей нравилось просыпаться по утрам, теперь это было не так приятно. Однако это все-таки лучше, чем ночи, во время которых она лежала с открытыми глазами, стараясь заставить их хоть ненадолго закрыться, чтобы поспать.
Ты сделала это, сказала она себе самой. Ты это сделала.
Последние два года Тесс постоянно убегала, сжимая ручку своей четырехлетней дочери и пытаясь убедить Саманту, что все будет хорошо. Она меняла имена, как перчатки, а новые адреса – как запчасти для автомобилей. Но ей никогда так и не удалось по-настоящему оторваться от преследования. Поздними вечерами Тесс сидела на краю кроватки своей дочери, гладила ее длинные светлые локоны и смотрела на шкаф глазами человека, которому нечего терять.
Она знала, какие монстры могут прятаться в стенном шкафу. Она видела фото того, что они могут совершить, сделанные на месте преступлений. Три недели назад ее личный монстр сбежал из тюрьмы особого режима, забив до смерти двух охранников меньше чем за пару минут.
Тесс позвонила лейтенанту Лэнсу Диффорду. Тот позвонил Винсенту. Колеса закрутились. Тесс Уильямс спрятала Саманту, а потом уехала куда глаза глядят. А затем уехала еще дальше.
Сначала она ехала на поезде, который шел по полям, покрытым волнами зеленой травы, мимо металлических конструкций индустриальных городов. Потом пересела на самолет и пролетела над всей страной, как будто это могло помочь ей забыть. Ее путь был так далек, что она оставила осень далеко позади и вернулась в лето.
Приземление в Финиксе[18] походило на высадку в лунный кратер – все было покрыто красноватой пылью и обрамлено голубоватыми горами, виднеющимися на горизонте. Тесс никогда в жизни не видела пальм – здесь они стояли вдоль всех дорог. Она никогда не видела кактусов – здесь они покрывали землю как отряды армии захватчиков.
Автобус вез ее в глубь незнакомой местности. Красные холмы исчезли, а солнце стало еще яростнее. Таблички с названиями городов сменились объявлениями:
ТЕРРИТОРИЯ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ТЮРЬМЫ
КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ БРАТЬ ПОПУТЧИКОВ
Красный и коричневый цвета постепенно исчезли, и автобус, наконец, выкатился на территорию цвета жженого янтаря и выгоревшей зелени. Горы больше не напоминали добрых дедушек. В этой странной и безжалостной части Южной Аризоны даже холмы, казалось, подвергались пыткам со стороны бульдозеров и карьерных самосвалов.
Это была земля, где, обернувшись, можно увидеть настоящий загон для скота: где ящерицы прекрасны, а койоты очень милы. Это была земля, на которой тепличные розы выгорали, а шипастые кактусы цвели буйным цветом.
И эта земля была прекрасна.
Тесс выбралась из кровати. Двигалась она медленно – левая нога у нее онемела, и шрам напоминал о себе фантомной болью. Левая кисть тоже побаливала – она была украшена несколькими глубокими царапинами. Хотя женщина видела, что ничего серьезного не произошло – отец в свое время научил ее определять переломы. По сравнению со всем остальным поцарапанная кисть не стоила ее внимания.
Она повернулась к постели и стала автоматически убирать ее, натягивая углы и разглаживая одеяло с армейской аккуратностью.
Четвертак должен легко отскакивать от поверхности этой кровати, Тереза. Молодость не извиняет небрежности. Надо все время стараться быть лучше и лучше.
Тесс поймала себя на том, что отворачивает простыню поверх легкого одеяла, и впилась пальцами себе в ладони. Резким движением сбросила одеяло на пол.
– Сегодня утром я не буду заправлять кровать, – сказала она пустой комнате. – Это мое решение.
Она больше не будет прибираться и мыть посуду или оттирать полы. Она слишком хорошо запомнила запах аммиака, когда мыла окна, натирала дверные ручки и перила. Она любила этот резковатый запах, который ассоциировался у нее с чистотой.
Это мой дом, и он не только выглядит чистым, но и пахнет чистотой.
Однажды, когда Тесс по своей инициативе натерла аммиаком переплеты окон, Джим даже похвалил ее. Женщина расцвела от счастья – после их женитьбы не прошло еще и года, а она, уже будучи на восьмом месяце беременности, готова была как собачонка радоваться его редким похвалам.
Позже лейтенант Диффорд объяснил ей, что аммиак используется для протирки поверхностей, когда с них хотят убрать отпечатки пальцев.
Теперь, почувствовав запах нашатырного спирта, она заболевала.
Тесс бросила взгляд на кровать, на скомканные простыни, на сброшенные на пол покрывала. На какую-то минуту желание убрать кровать – и убрать ее хорошо, потому что надо становиться все лучше и лучше, – взяло над ней верх. На ее верхней губе выступили капельки пота, и она сжала кулаки, чтобы не поднимать одеяло.
Не смей сдаваться. Он манипулировал твоим сознанием, Тесс, но сейчас все позади. Ты принадлежишь себе самой, и ты крепкая девушка. Ты, черт возьми, победила. Победила.
Но слова ее не успокоили. Она подошла к трюмо, чтобы достать из сумочки свой пистолет, и только в самый последний момент вспомнила, что тот выпал на патио.
Теперь он у Джей Ти Диллона.
Тесс замерла. Ей обязательно надо вернуть оружие. Она с ним ела, спала, гуляла. Она не может без оружия. Она чувствует себя слабой, беззащитной, уязвимой.
О боже. Ее дыхание ускорилось, желудок сжался, а голова закружилась. Она оказалась на грани паники, у нее начались судороги, и Тесс поняла, что она или возьмет себя в руки, или провалится в бездну.
Дыши, Тесс, дыши. Но дружелюбный воздух пустыни не давался, и ей пришлось, согнувшись, прижаться грудью к коленям, чтобы силой заставить себя сделать вдох. Она крепко зажмурила глаза.
– Могу я проводить вас до дома?
– Это вы мне? – удивилась девушка.
Она крепче прижала свои учебники к груди под школьным свитером. То, что этот офицер полиции обращается к ней, никак не укладывалось у нее в голове. Она была не той девушкой, к которой обычно обращаются симпатичные мужчины.
– Нет, – пошутил он. – Это я траве говорю. – Он отошел от дерева и улыбнулся улыбкой, от которой на его щеках появились две симпатичные ямочки. Все девочки в ее классе говорили об этих ямочках, они снились им во сне.
– Вы ведь Тереза Мэтьюз, правильно?
Она тупо кивнула. Ей надо идти. Ей обязательно надо идти. Она уже опаздывала, а ее отец не терпел опозданий.
Девушка осталась стоять, глядя на красивое лицо молодого человека. Он выглядел таким сильным. Представитель Закона. Цельная натура… В какой-то момент она подумала: если я все вам расскажу, то вы спасете меня? Кто-нибудь сможет меня спасти?
– Ну что же, Тереза Мэтьюз. Меня зовут офицер Беккет. Джим Беккет.
– Я знаю, – она смотрела на траву. – Вас все знают.
– И могу я проводить вас до дома, Тереза Мэтьюз? Будет ли мне позволено сделать это?
Она все никак не могла решить – чувства переполняли ее. Отец ее убьет. Только развратные женщины, испорченные женщины позволяют мужчинам провожать себя до дома. Но она не хотела, чтобы Джим Беккет уходил. Что же делать?
Он наклонился к ней и подмигнул. Его голубые глаза были такими спокойными, такими чистыми. Такими твердыми.
– Послушай, Тереза, я ведь коп. Если ты не доверяешь мне, то кому тогда вообще можно доверять?
– Я победила, – прошептала она своим коленям. – Черт побери, я победила!
Но ей почему-то хотелось плакать. Победа выглядела какой-то неубедительной, а ее цена – слишком высокой. Он творил с нею вещи, которые нельзя делать. Он отобрал у нее то, что она не могла позволить себе потерять. Даже сейчас она все никак не могла забыть его.
Очень скоро он ее убьет. Он же обещал вырвать у нее еще бьющееся сердце, а Джим всегда выполняет свои обещания.
Женщина заставила себя поднять голову и сделать глубокий вдох. Она так сильно прижала кулаки к бедрам, что ей сделалось больно.
– Борись, Тесс. У тебя нет другого выхода.
Она отошла от трюмо и подошла к своему чемодану, который принес в ее комнату вежливый Фредди. Она ведь смогла добраться сюда, а это была первая часть ее плана. Теперь она должна уговорить Джей Ти подготовить ее. Она смутно помнила, что в разговоре с ним упомянула о своей дочери. Это было ошибкой. Никогда не говори больше, чем это необходимо, и никогда не говори правды, если можно обойтись ложью.
Может быть, Джей Ти ничего не вспомнит, он ведь был не слишком трезв. Винсенту следовало бы предупредить ее о пьянстве Джей Ти.
Тесс мало что знала о Диллоне. Винсент сказал, что Джей Ти может сделать все, что захочет; правда, в последнее время он не хочет совсем ничего. Он вырос в богатой вирджинской семье с хорошими связями, учился в Вест-Пойнте, но по причинам, о которых никто не знал, поступил в Корпус морской пехоты. Потом демобилизовался и занялся «сольной карьерой», быстро завоевав репутацию человека, чья смелость граничила с безумием. Как наемник он брался только за невыполнимые задания – другие его не интересовали. Он ненавидел политику и любил женщин. Он был зациклен на выполнении своих обещаний, и ничто другое в мире его не интересовало.
Пять лет назад Джей Ти безо всяких объяснений бросил наемничество. Как блудный сын, он вернулся в Вирджинию, неожиданно женился, усыновил ребенка и поселился в провинции как простой обыватель. А позже шестнадцатилетний мальчишка на новом «Камаро»[19], с правами, на которых еще не высохли чернила, убил жену и сына Джей Ти в лобовом столкновении.
И Джей Ти исчез в Аризоне.
Тесс не ожидала, что он окажется алкоголиком. И она не ожидала, что он окажется таким тренированным. Она думала, что он будет выглядеть старше, с заметным животиком – в общем, как человек, который знавал лучшие времена, а теперь медленно катится вниз. Вместо этого Диллон оказался насквозь пропитан текилой. А вот тело его оставалось крепким и тренированным. Двигался он со скоростью молнии и легко сбил ее с ног. Черные волосы покрывали его голову, грудь и руки.
У Джима волос не было – ни на голове, ни на теле. Он напоминал мраморную статую. Как пловец, подумала Тесс в первый раз и только много позже поняла, какой же наивной она тогда была. Прикосновения Джима были всегда прохладными и сухими, как будто он был слишком идеален для таких вещей, как пот. Когда она первый раз услышала, как он писает в уборной, то почувствовала легкое удивление – он производил впечатление человека, который был выше всех этих биологических функций.
Джим был идеальным мужчиной. Если бы только разочарование не наступило так быстро.
Поэтому она выбирает Джей Ти Диллона. Ведь он однажды освободил сирот. Он был женат, и у него был ребенок. И он убивал за деньги.
Он вполне подойдет для ее дела.
А что, если Джей Ти Диллону придется слишком дорого заплатить за помощь ей?
Ответ был ей известен: она потратила годы, чтобы с ним свыкнуться.
Когда-то она мечтала о Белом Рыцаре, о мужчине, который и пальцем ее не тронет. О мужчине, который прижмет ее к себе и скажет наконец, что она в безопасности.
Теперь Тесс вспоминала, как ее палец лег на спусковой крючок пистолета. Как она надавила на него, как он дернулся, как прогремел звук выстрела и как в ушах у нее зазвенело.
Резкий запах сгоревшего пороха и хриплый крик Джима. Глухой удар тела, упавшего на пол. Запах свежей крови, льющейся на ее ковер.
Она все это помнила.
И знала, что способна на все.
Глава 4
Джей Ти поднялся с рассветом. Хотя ему этого и не хотелось. Глупо человеку, ушедшему на покой, подниматься с первыми лучами солнца, но он слишком долго был военным, чтобы избавиться от рутины, которая проникла в его кровь, мышцы и сознание.
06.00 – подъем. 06.15 – легкая разминка. 06.30 – настоящий десантник проплывает бассейн пятьдесят раз из конца в конец. 07.00 – ушедший на покой мужчина открывает банку пива, стоя посреди своей гостиной, и размышляет, какого черта он поднялся в 06.00.
Сейчас было четырнадцатое сентября, а времени – уже больше девяти часов утра. Итак, он прожил еще один год и остался один на один с похмельем, обезвоживанием и ненавистью к своему собственному телу. С текилой покончено – теперь он переходит на пиво.
Джей Ти заканчивал уже третью банку, когда на ежегодную уборку после запоя явилась Розалита. Рожденная в семье, где было одиннадцать детей, она использовала свой инстинкт самосохранения для того, чтобы превратиться в одну из лучших шлюх в Ногалесе. Джей Ти встретил ее в первую неделю после своего переезда и снял ее в своей обычной манере. Через год их отношения превратились в нечто, что ни один из них не желал характеризовать. Как шлюха, Розалита была совершенно отмороженная в постели, но как деловая женщина придерживалась железных принципов, а по агрессивности ни в чем не уступала тигрице. Она была одной из немногих, кого Джей Ти уважал, и принадлежала к совсем узкому кругу людей, которые пользовались его безграничным доверием. Скорее всего, они стали друзьями.
На ней была короткая красная юбочка и тонкая белая рубашка, завязанная узлом под ее полными грудями. В таком наряде Розалита взгромоздилась на колени Джей Ти, который одной рукой поглаживал ее бедро. На это она не обращала никакого внимания, так как ее интересовало только его лицо.
Его грудь она прикрыла небольшим выцветшим зеленым полотенцем и теперь взбивала в стаканчике пену для бритья, которую щедро накладывала на его щеки. Розалита верила, что настоящий мужчина должен бриться только по старинке – опасной бритвой, балансируя на самом краю опасности.
Джей Ти был хорошо знаком с ее темпераментом, поэтому сидел абсолютно неподвижно.
Он сидел и расслабленно наблюдал, как день приобретает теплые краски так же, как это происходило вот уже несколько лет подряд, но даже в таком состоянии он сразу почувствовал, когда она вошла в комнату.
Она была босиком и ступала по полу абсолютно бесшумно, но ее с головой выдал ее запах. Ему было всего шесть лет, когда его отец научил его проветривать одежду, мыться мылом без запаха и полоскать рот перекисью водорода, чтобы олень ничего не мог унюхать, когда он подбирался к нему сзади. В те годы Джей Ти воспринимал эту науку как дар богов. Его гибкий, как хлыст, прямой, как копье, мудрый, как змея, отец был в его глазах высшим существом, единственным человеком на свете, который мог убить оленя-шестилетка одним выстрелом. У Полковника было много талантов.
Розалита заметила Анджелу, остановившуюся в дверях. Ее пальцы впились в подбородок Джей Ти.
– Hijo de puta![20] – сказала она, как выплюнула.
Джей Ти легонько шлепнул ее и поднес к губам бутылку «Короны»[21].
– Анджела, это Розалита. Розалита, это Анджела. Анджела является гостьей в нашем санатории для ушедших на покой. А Розалита… кем ты у нас будешь? Хозяйка и аниматор международного уровня? – Джей Ти взглянул на Анджелу. – Каждый год, четырнадцатого сентября, Розалита приводит меня в порядок. Можно сказать, что это ее ежегодная обязанность.
Анджела кивнула, переводя взгляд с него на женщину и обратно. Было видно, что ей неудобно.
– Рада познакомиться, – произнесла она, наконец, подчеркнуто вежливым голосом.
Читать бесплатно другие книги:
