Безупречный муж Гарднер Лиза
Он завлекающе терся своими бедрами о ее таз. Тесс прикусила нижнюю губу, ненавидя его за то, что он заставляет ее так хотеть себя, а обращается с нею так, будто это ничего не значит.
– Будь ты проклят, – прошептала она.
Вместо ответа Джей Ти прикусил ее нижнюю губу. Ее руки разжались у него на груди. Пальцы вцепились в плечи и притянули его ближе, в то время как ее мозг разрывался от ярости и она сама себя называла дурой.
Тереза закинула голову назад.
– Прекрати. Я тебе не игрушка!
– А я подумал, что да, – его палец стал настойчиво тереть затвердевший сосок женщины. Спина ее выгнулась.
– И все равно, – хрипло произнесла Тесс, – все равно я поставлю эту ловушку. Я все равно сделаю то, что хочу. Если ты хочешь мучить меня – давай! Я же знаю, что для тебя это ничего не значит и ничего не меняет!
Джей Ти выругался и впился ей в рот, как будто хотел ее съесть. Его язык проник внутрь, горячий, толстый и настойчивый. Тесс жадно приняла его; ее бедра прижались к его паху, чувствуя, как напрягается его естество. Диллон попытался прижать ее, но она встретила его на полпути.
Потом он вдруг резко отодвинулся. Тесс бесстыдно вскрикнула от разочарования и протянула к нему руки. Мягким движением Джей Ти взял ее за плечи и повернул спиной к себе. Она почти уткнулась лицом в багажник и почувствовала его дыхание у себя в ухе. Его пах соблазнительно терся о ее задницу.
– Расстегни джинсы, – прошептал он. – Прямо сейчас.
Тесс покачала головой, но ее пальцы уже сами возились с застежками. Она стянула вниз плотную ткань, как только ей удалось расстегнуть молнию.
Она почувствовала холод зимнего воздуха на своих обнаженных бедрах. Почувствовала, как он поднимает ее свитер, и оперлась руками о багажник.
Джей Ти раздвинул своими ногами ее ноги, притянув Тесс ближе к себе за бедра. Вел он себя грубо и беспощадно, а она выгнула спину, закрыв глаза, и все ее сосуды набухли от нетерпения.
– Я не позволю тебе стать приманкой для Бекетта, – прорычал он.
– Ты меня не остановишь, – пробормотала она и еще больше раздвинула ноги.
– Черт тебя побери, – выругался Диллон и грубо вошел в нее. От боли и неожиданности она вскрикнула. – Я спасу тебя, – произнес он, двигая бедрами. – Будь ты проклята, но я спасу тебя. Я тебя спасу!
Его темп возрастал, и теперь Тесс слышала только биение собственного сердца и его прерывистое дыхание. Она чувствовала, как он все глубже и глубже проникает в нее. Как он соединяется с ней. И неожиданно поняла, что это может мало что значить для него, но для нее в этом была вся ее жизнь. И так будет всегда.
– Будь проклят Полковник! – раздался его неожиданный шепот. – Будь проклят Бекетт! Я не позволю им уничтожить еще одну. Я не позволю…
Его шепот перешел в сдавленный крик. Он с силой излился в Терезу как раз в тот момент, когда она достигла оргазма.
А потом она шептала его имя, понимая в душе, что со здравым смыслом ей придется распрощаться. Тесс понимала его ярость и его страх. Она понимала, что ему нужно. Она проникла ему глубоко в душу и увидела все то хорошее, в чем он не хотел признаться даже самому себе, – тот страх, который он хотел спрятать, и то одиночество, которое он не хотел признавать.
Она любила его.
Много позже, когда солнце зашло и на небе появилась луна, они зарегистрировались в новом мотеле. Как и весь день, Джей Ти продолжал хранить молчание. Бросив сумку на пол, Тесс протянула ему флакон с аспирином. Он вытряхнул восемь таблеток и мгновенно проглотил их. Затем, почти совсем обессиленный, стал раздеваться. Тесс молча наблюдала за ним.
– Ты заставляешь меня смущаться, – пробормотал Джей Ти.
– Я восхищаюсь тобой. Тебе кто-нибудь говорил, что ты прекрасен?
– Стресс явно повлиял на твои мыслительные способности.
– Правда, Джей Ти. Для меня ты самый красивый на свете.
Диллон отвернулся и забрался в постель. Тереза тоже разделась и присоединилась к нему. Они уже переговорили с лейтенантом Хоулиханом. Никаких новостей ни о Джиме, ни о Сэм. Где-то в ночи ее дочь одна лежала в постели. Хорошо ли за ней смотрят? Кормят ли ее? Читает ли Джим ей сказки после того, как уложит в постель?
Тесс больше не могла лежать в одиночестве. Джей Ти продолжал изображать из себя оскорбленную невинность. Тесс чувствовала, что и сама ошеломлена, испугана и в совершеннейшем отчаянии. Она прислонилась обнаженным телом к его спине, хотя и понимала, что это ему не понравится.
Джей Ти напрягся. Тереза лежала неподвижно, прижимаясь щекой к его плечу.
– Она начинает вспоминать, – неожиданно проговорил он.
Тесс замерла, а потом стала гладить его по плечу, чтобы успокоить.
– Ты ей поможешь.
– Она заставила меня поклясться, что я никогда больше не буду вспоминать о нем.
– Не торопи ее. Рано или поздно она захочет выговориться. Тогда она придет к тебе, и ты будешь к этому готов.
– Рейчел обычно говорила мне, что я должен уметь расслабляться и не контролировать все так жестко.
– Может быть, она была права.
– Я ее подвел, Тесс. Видела бы ты ее глаза… Я даже не представлял себя, насколько я ее подвел, пока не прочитал это в ее глазах.
– Ш-ш-ш…
Джей Ти долго молчал. Затем неожиданно лег на спину. Она не могла разглядеть в темноте его лицо, но его пальцы легко коснулись ее щеки.
– Не делай этого.
– Я должна. Все уже воевали за меня. Все уже заплатили за меня свою цену.
– Так что же, ты успокоишься только тогда, когда он тебя убьет? – Его голос звучал напряженно, тело тоже напряглось.
Тесс начала отвечать, но потом передумала.
– Я больше не хочу этого обсуждать.
– А я хочу. Уезжай, Тесс. Спрячься где-нибудь в Аризоне. А я войду в дом вместо тебя.
– Ты ранен.
Его мышцы напряглись, и она поняла, что нанесла жуткий удар по его мужской гордости.
– Ты, что, не веришь в меня, Тесс?
Тереза прижалась щекой к его плечу, провела пальцами по темным волосам, растущим у него на животе.
– Один ты, Джей Ти, – прошептала она, – не сможешь спасти весь мир. Это никому не дано. В доме мы будем вдвоем – ты и я. Я стану приманкой, а ты будешь готов поймать крысу.
– Я не хочу, чтобы ты умерла из-за меня.
– А я и не умру.
– Я так устал, что все умирают из-за меня… – Голос его охрип.
Тесс крепче обняла его.
– Я тебя люблю, – раздался ее шепот.
И они оба замолчали.
Эдит сидела в гостиной Марты, и в руках у нее была чашка с крепким черным чаем. Она наблюдала за тем, как внучка Марты читает книгу. Хозяйка дома сидела рядом с девочкой.
Гостиная не производила большого впечатления. Диван был старый и потертый, скорее всего, приобретенный на распродаже подержанных вещей. Так же как и остальная мебель, напоминавшая Эдит об одежде, которую выбирала Марта, – старой, эклектичной и совершенно разностильной. На стенах никаких картин. Раньше Эдит не обращала на это внимания – во всем доме не было ни одной картины или фотографии в рамке.
Эдит заставила себя посмотреть на девочку. Ее звали Стефани, и она казалась серьезным и спокойным ребенком. На ней был надет плотный вязаный костюм и бейсболка, скрывающая ее волосы и глаза. Ее лицо казалось Эдит смутно знакомым, как будто они уже встречались раньше. Хотя для нее все маленькие дети были на одно лицо.
Она стала рассматривать свой чай, а девочка продолжила вслух читать сказку о Золушке.
Эдит как раз представляла себе, как тыква превращается в карету, когда на руках у нее появились мурашки.
Она подняла глаза и тотчас же пожалела об этом.
Девочки. Одни девочки. Их никогда еще не было так много. В гостиной их лица были так ясно видны – ей показалось, что если она вытянет руку, то дотронется до них. Как Марта может их не видеть? Как Стефани может читать о превращении мышки в лакея, когда вокруг них раскачивается с десяток бесплотных существ, обнаженных и страдающих от стыда?
Она почувствовала боль в груди. Давление сжимало ей ребра как корсетом. Эдит открыла рот и попыталась криком заставить их исчезнуть – она просто старая женщина и не знает, что им от нее нужно.
Потом Эдит вдруг поняла, что смотрят они вовсе не на нее и ни о чем ее не просят своими измученными глазами. Вместо нее они смотрели на Марту и Стефани, и их сострадание было вполне искренним.
Эдит резко выпрямилась, при этом вылила чай себе на колени, но даже не почувствовала ожога.
– Марта, – она почти задохнулась. – Вы в опасности, Марта! В страшной, страшной опасности!
Стефани прекратила читать и посмотрела на Эдит широко открытыми голубыми глазами. Марта медленно подняла голову.
– Стефани, иди в свою комнату.
Девочка с видимым облегчением вскочила и убежала. Тогда Марта повернулась к Эдит.
– Откуда вы знаете?
– Я иногда вижу некоторые вещи, – поспешно призналась Эдит. Она никогда еще не говорила об этом вслух. Сейчас эти слова ослабили боль у нее в груди. – Я вижу мертвых, – сказала она уже твердым голосом.
Глаза Марты расширились. Эдит ожидала увидеть шок, омерзение или даже отторжение, но вместо этого взгляд подруги стал очень острым и любопытным.
– Вы видите мертвых?
– Да.
– А они с вами разговаривают?
– Нет, они просто появляются, все такие измученные, как будто хотят, чтобы я что-то поняла.
Марта наклонилась вперед и схватила Эдит за руку. Ее пальцы оказались на удивление сильными.
– Расскажите мне, – прошептала она, – расскажите мне все.
В спальне Саманта отошла от двери. Она знала, как набирать 911 и как сообщить свое имя, адрес и телефон. Но сейчас в комнате не было телефона, а свой нынешний адрес и телефон она не знала. И не знала точно, что должна сделать.
Наконец девочка подошла к постели, в которую в первый раз легла всего несколько дней назад. Усевшись на ее край, погладила волосы своей куклы.
– Все хорошо, – сказала она своей детке. Еще раз приласкала розовую куклу. – Приедет мамочка. Приедет мамочка, и все будет хорошо.
Глава 25
На этот раз полиция старалась не повторять прошлых ошибок. Офицеры, прибывшие на брифинг, должны были показать свои жетоны при входе. Все три руководителя оперативной группы стояли у входа и лично подтверждали личность каждого входившего. Из-за этого нововведения группа собиралась в течение целых сорока пяти минут.
Тесс сидела на первом ряду стульев, а рядом с нею расположился Джей Ти. Марион заняла место в самом последнем ряду, и Тесс пыталась понять, сделала она это нарочно или нет. Последние двадцать четыре часа Тереза и Марион давили на специального агента Куинси и лейтенанта Хоулихана с такой настойчивостью, что те, наконец, согласились с планом Тесс. Прошлым вечером она чувствовала себя победительницей: наконец-то хоть что-то произойдет. Утром же она посмотрела новости, еще раз увидела на экране фото своей девочки и не почувствовала ничего, кроме ужаса.
– Хорошо, парни, – сказал лейтенант Хоулихан. – Давайте начинать.
В помещение вошел запыхавшийся Куинси, и Хоулихан осклабился. Подумав, спецагент, вместо того чтобы пройти к своему месту в первом ряду, уселся рядом с Марион. Хоулихан не стал заострять на этом внимание.
– Как все вы знаете, мы выработали новую стратегию по поимке Джима Бекетта. На первом ряду в этой комнате сидит бывшая жена Джима Бекетта, Тереза Уильямс, которую многие из вас знают по предыдущей работе. Два с половиной года назад она согласилась сидеть у себя в доме и ждать, когда Джим Бекетт возвратится. Мы договорились, что обеспечим ей защиту и возьмем ее мужа. Тогда мы не выполнили своих обещаний. Сейчас она согласилась проделать то же самое во второй раз, и на этот раз мы не должны ее подвести, парни. В этой комнате у нас находятся три группы. Я уже провел брифинг с вашими руководителями, и позже они обсудят с вами все детали. Вот что вам надо знать сейчас. Группа А продолжит прочесывать окрестности в поисках Джима Бекетта и Саманты Уильямс. Я знаю, что на горячую линию все еще идет много звонков. Кроме того, поступило предложение проверить действительность свидетельств о смерти членов семьи Бекетта. Эта группа переходит с восьмичасовых на двенадцатичасовые смены…
В зале послышались измученные стоны.
– Да, парни, вашу жизнь счастливой не назовешь, – безжалостно продолжил лейтенант. – Группы Б и В передаются Тесс Уильямс с восьмичасовой ротацией. Перед ними стоят три основные задачи: патрулирование Уильямстауна, наблюдение за домом и поддержание состояния полной мобилизации на случай внезапной атаки. Все вы будете работать парами. Кто-то будет обходить город пешком, кто-то будет наблюдать из машин без опознавательных знаков. В каждый конкретный отрезок времени будет работать по десять сотрудников. ФБР берет на себя координацию сбора информации и прослушивания телефонов. Вам в помощь будет придана группа быстрого реагирования. Мы не можем держать всю группу в состоянии полной готовности в течение неопределенно долгого времени, но они согласились выделить нам троих снайперов для контроля за крышами. Как вы все прочитали в своих файлах, первый раз Джим Бекетт попал в дом именно через крышу. На этот раз мы ему такой возможности не дадим.
В конце зала поднялась рука. Это был пожилой детектив, который уже работал в оперативной группе два с половиной года назад.
– Со всем моим уважением, лейтенант, но мы не сможем продолжать так до бесконечности. Прошлый раз мы все тоже находились в полной боевой готовности. Но через шесть месяцев мы остались всего лишь с двумя полицейскими, наблюдающими за домом, и без всякой группы захвата. Почему сейчас должно быть по-другому? У нас у всех свои бюджеты и свои ограничения. И Бекетту это очень хорошо известно.
– Хороший вопрос, – кивнул Хоулихан. – Давайте ответим на него прямо сейчас. Специальный агент Куинси…
Лейтенант отошел в сторону, и спецагент прошел на сцену. Он не посмотрел ни на Джей Ти, ни на Тесс. Он выглядел собранным и отстраненным в своем синем костюме. Тереза говорила с ним несчетное количество раз: сейчас, как и раньше, их жизни были тесно переплетены. Но он до сих пор отказывался называть ее по имени и редко говорил с ней о чем-то, что не имело отношения к делу.
Работа Куинси научила его бесстрастию. То, что приводило ее в ужас, для него было общим местом. Вопросы, которые она находила навязчивыми, для него были просто частью профессии. Она, эта профессия, выводила его за пределы мира цивилизованных людей, и Тесс казалось, что у него проблемы с тем, как туда вернуться. Она невероятно уважала его и очень часто беспокоилась о нем.
Как всегда, Куинси начал без всякого предисловия:
– Думаю, что нам не придется долго дожидаться нападения Бекетта. По нашему мнению, он начинает декомпенсировать.
– По-английски, пожалуйста, – пробормотал лейтенант Хоулихан. – Здесь не у всех есть степень доктора наук.
– Джим Бекетт разваливается на части, – резко произнес Куинси.
Раздались несогласные возгласы. Человек за двадцать четыре часа убил трех офицеров полиции. Это не очень походило на то, что они понимали под словами «разваливаться на части».
Куинси поднял руку, чтобы успокоить аудиторию.
– Дайте мне закончить. Психопат – это довольно сложное явление. Но во многом его можно сравнить с очень непослушным ребенком.
Опять послышалось ворчание. Куинси сохранял абсолютное спокойствие.
– Вы все видели пленки. И вы знаете, что Джим Бекетт считает себе невероятно организованным человеком. Дисциплина – залог всему, не устает повторять он. Но парень ошибается. Сам он подчиняется непреодолимому влечению, которое даже он не может контролировать. С одной стороны, Бекетт считает себя выше общественных правил – и в этом заключается его невроз. С другой стороны, в глубине души, ему, как и всем остальным, необходимы четкие границы дозволенного. Избежав наказания за простое убийство, он начинает совершать еще более страшные и вызывающие преступления. И не только из-за своего эго, но и потому, что какая-то часть его хочет быть пойманной. Как ребенок, который переходит от невинных шалостей к хулиганству только потому, что хочет быть замеченным родителями, Бекетт будет совершать все более и более рискованные преступления, пытаясь определить эти свои границы. И в этом заключается психологическая составляющая его декомпенсации. Наши исследования говорят о том, что здесь присутствует и физиологический аспект, но его действие нам пока не совсем ясно. Похоже на то, что при убийстве происходит выброс в мозг каких-то химических веществ. Убийцы говорят о чувстве эйфории, которое можно сравнить со вторым дыханием у бегуна. Перед убийством они все напряжены, взволнованы и находятся в крайне взвинченном состоянии. После убийства – расслаблены, спокойны и удовлетворены. С течением времени это желание, эта необходимость испытывать подобную эйфорию, начинает руководить действиями убийцы. Мы видим, что интервалы между акциями сокращаются. Циклы сжимаются с шести месяцев до шести дней, а в случае с Джимом Бекеттом – до шести часов.
В комнате повисла тишина.
– В большинстве случаев организованный серийный убийца начинает демонстрировать все большее и большее сходство с наркоманом. Первое – он уже не так собран и спокоен. Его физическое состояние быстро ухудшается. Высвобождение химических веществ в мозг и постоянный высокий уровень адреналина в крови начинают влиять на его способность нормально функционировать. Как человек, нюхающий кокаин, он плохо спит, забывает о еде и начинает пренебрегать личной гигиеной. Второе – убийства, которые он совершает, становятся все неорганизованнее и поспешнее – так обычно действует наркоман, когда ему срочно нужна доза. Они становятся также более жестокими. Убийца переходит от тщательно спланированных операций к блицкригу по принципу «бей-беги». Третье – потребление алкоголя и наркотиков обычно возрастает: так убийца старается найти замену эйфории от крови.
Короче говоря, убийца превращается в бездумную и уязвимую личность. Мы наблюдали это на примере Кемпера, Дамера, Банди и десятков других «серийщиков». То же самое мы наблюдаем сейчас у Бекетта. Вот, взгляните…
Куинси взмахнул рукой – свет погас, – включил проектор, и на стене появилась времення лента. Она была размечена красными, а потом синими линиями. В конце графика синие линии располагались совершенно хаотично.
– Прежде чем попасть в тюрьму, Бекетт убил десять женщин за более чем шестнадцать месяцев. Это красные отметки на графике, начиная с рождения его дочери и заканчивая восьмью месяцами до его поимки. Синие линии – его поведение после тюрьмы. Он убил шесть человек меньше чем за четыре недели. Сначала два сотрудника тюрьмы. Потом он на три недели ложится на дно. Потом неожиданно за четыре дня убивает четырех человек.
Не все эти смерти были необходимы. Шелли Зэйн являлась его помощницей и продолжала бы ему помогать. В конспиративный дом можно было бы проникнуть с меньшей жестокостью. Изначально его схема укладывалась в принцип: одна буква – одно тело. Например, он убил в Клинтоне, Массачусетс, чтобы получить букву «К». Теперь же он убивает по несколько человек в одном месте. Двое надзирателей в Уолпоуле из-за буквы «W». Уилкокс и Хариссон из-за буквы «S»… Можно сказать, что у него начался период массовых убийств.
Кроме того, Бекетт давно не спит. Обратите внимание на последние четыре дня и на расстояния между местами совершения преступлений. Рано утром он убивает Шелли Зэйн и бросает ее тело в Эйвоне, Коннектикут. Потом едет в Спрингфилд. Через восемь часов он похищает, допрашивает и убивает Уилкокса. Теперь ему надо вернуться на свою лежку, которая, скорее всего, находится на приличном расстоянии от Спрингфилда, потому что здесь мы все уже перевернули вверх дном. Ему надо украсть полицейскую форму и купить средства маскировки. Потом он должен все это собрать в одном месте. Кроме того, он должен сделать несколько телефонных звонков, чтобы запутать следы. И так далее, и так далее. Затем ему надо вернуться в Спрингфилд уже в образе офицера Тревиса. В шесть часов вечера на следующий день Бекетт застает Харрисона врасплох и убивает его. После этого он вынужден бодрствовать в полицейской машине без опознавательных знаков. В час ночи, после тридцати шести бессонных часов, он нападает на Диффорда. Потом похищает Сэм. Может быть, ему удалось прикорнуть на несколько часов, пока девочка спала. Но скоро она просыпается, и ему надо развлекать свою дочь. Сорок восемь часов почти без сна – и вместо того, чтобы выспаться, он возвращается на место преступления, туда, где был убит Диффорд, нападает на миссис Уильямс и мистера Диллона и получает рану в плечо. Ему опять надо вернуться на свою лежку, раненому и не спавшему уже почти пятьдесят шесть часов. Саманта скоро должна проснуться, и ему предстоит еще один день без отдыха… И у него все еще остается труп Диффорда и имеется какой-то план.
Куинси посмотрел на Тесс.
– Боюсь, что этот план направлен на то, чтобы захватить вас, миссис Уильямс. Его ярость растет, а жажда крови начинает перевешивать его способность к самоконтролю. Если он поймет, что может вас найти, то сделает свой бросок. Ваша идея сыграть роль приманки – это, наверное, лучшее, что можно предложить. Рано или поздно, но вам придется с ним встретиться. И лучше, чтобы вы встретились с ним под нашим контролем.
В комнате стояла мертвая тишина. Такая же тишина стояла в ушах Тесс. Она медленно кивнула.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Потрясенные и испуганные люди стали вертеть головами. Через минуту стало ясно, что звонок раздается из последнего ряда аудитории.
– Мой мобильный, – произнес Куинси. Его портфель стоял именно там.
Он кивнул Марион, которая ответила на звонок, затем нахмурилась и прикрыла трубку рукой.
– Лоуренс Тальберт просит судмедэксперта Куинси.
Специальный агент замер на месте. Он ничего не говорил, но Тесс все поняла. Это был он. Джим. Святая матерь Божья, это был Джим.
Куинси стал отчаянно жестикулировать, и офицеры повскакали со своих мест. Проследите звонок, засеките место, слышала она их безмолвные крики.
Марион медленно подошла к сцене и протянула телефон Куинси. Ее лицо было спокойным и невозмутимым. Пальцы Тесс впились в ногу Джей Ти.
– Алло, кто говорит? Черт, я так и знал, что это вы!.. Подождите, я ничего не понимаю, объясните… – Взгляд Куинси поднялся к вентиляционному отверстию высоко в потолке. – У меня нет инструментов… – В его голосе послышались нотки волнения и истерики; суставы руки, которая сжимала телефон, побелели. – Подождите минуту, мне надо найти отвертку. Я агент, а не монтер… Подождите, я вас не слышу. Тут какие-то помехи… Черт побери! – воскликнул он.
Бекетт отключился, и Куинси в ярости запустил телефон в стену. Аппарат разлетелся на части.
– Сукин сын, сукин сын, – не переставая повторял агент, опустив голову между ног. Дышал он так тяжело, как будто пробежал марафон. Лицо его покрылось птом.
Куинси медленно выпрямился и оглядел лица окружавших его полицейских. Потом опять посмотрел на вентиляцию.
– Прошу вас, пусть мне принесут отвертку.
Никто не пошевелился. Все не отрываясь смотрели на вентиляционное отверстие. Тесс почувствовала, что сейчас у нее начнется истерика. Безопасных мест не существовало. Джим мог проникнуть куда угодно. Как чума, он заражал все вокруг себя. Тесс чувствовала, что в глубине души тоже заражена. Она поняла, что, как и Куинси, слишком далеко вышла за границы цивилизованного человечества и теперь никогда уже не сможет вернуться.
– Посмотри на меня, – перед ней стоял Джей Ти, который сжимал ее плечо здоровой рукой. Тесс смогла поднять глаза и встретиться с его темным, жестким взглядом. – Пойдем. Я хочу, чтобы ты ушла из комнаты.
Кто-то протянул Куинси перочинный нож с отверткой. Сейчас агент стоял на стуле под вентиляционной решеткой.
– Нет, – ответила Тесс.
– Черт возьми, тебе ни к чему это видеть. Это ведь его желание.
– Я не могу уйти.
– Тесс, черт побери…
– А что, если там… Сэм?
Ее голос стал таким хриплым, что она сама еле узнала его. Тереза просто не представляла, как боится, пока не заговорила. В ушах у нее появились какие-то шорохи, и она подумала, что сейчас потеряет сознание.
Решетку сняли. Тесс продолжала сидеть, неподвижная, как сомнамбула.
– Смотри на меня, Тесс. Только на меня.
Как будто сквозь толстое одеяло она услышала, как Куинси сказал:
– Что ж, мы нашли голову лейтенанта Диффорда.
Один из офицеров вывел их в главный ал. Джей Ти отошел за кофе. Тереза продолжала стоять посередине комнаты, позволяя успокаивающим звукам звонящих телефонов и приглушенных разговоров людей проникнуть в ее сознание.
В операционном зале были высокие потолки и совсем немного окон. Наверное, раньше он был разделен на кабинки, но сейчас их разобрали и вместо них поставили длинные столы. Операторы сидели перед компьютерными терминалами, принимая звонки по горячей линии и записывая информацию. Телефоны звонили не переставая.
Кто-то повесил черно-белые фотографии Саманты вдоль стены. Ее улыбающееся невинное личико освещало комнату и напоминало людям о том, зачем они здесь и ради чего работают столь напряженно.
Тесс хотела дотронуться до фото, провести пальцем по бледной щеке дочери, как будто это могло вернуть ее.
Странно было стоять среди всей этой лихорадочной деятельности и не знать, чем заняться. Сначала Тереза думала, что все вертится вокруг нее. Теперь она изменила свое мнение. Даже если она умрет завтра утром, Джим будет продолжать убивать, а тупая машина, называемая охраной правопорядка, все равно будет пытаться его поймать.
Джей Ти вернулся и сунул ей в руку чуть теплый кофе. За ним шли Куинси и Марион.
– Давайте пройдем в одну из переговорных, – предложил спецагент. – Лейтенант Хоулихан присоединится к нам чуть позже.
Он провел их в небольшую комнату с односторонним зеркалом. В комнате стояли пластиковый стол и два складывающихся металлических стула. Извинившись, Куинси направился на поиски еще трех.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джей Ти.
– Так, как можно было ожидать, – ответила Тесс, предварительно сделав глоток кофе.
– Он делает все это, чтобы вывести тебя из себя.
– Значит, он хорошо умеет выводить людей из себя.
Джей Ти стоял очень близко. Она знала, что он ждет, чтобы она показала ему, что ей нужно. Ей нужно обнять его? А может быть, прижаться щекой к его груди? Тесс подумала об этом, но решила, что Диллон не сможет предложить ей ничего, что могло бы убрать образ отрезанной головы Диффорда у нее из сознания.
Все будет хорошо, детка. Я позабочусь о Сэм. Хоулихан и Куинси поймают Бекетта. Все будет хорошо, детка.
Куинси вернулся со стульями, и они все расселись. Через мгновение появился лейтенант Хоулихан. Лицо его было серого цвета, а на лбу были написаны разочарование, злоба и боль.
– Крови нет, – перешел он прямо к делу. – Голову отрезали сразу после смерти, заморозили для замедления гниения и поместили в вентиляционную шахту. До нее можно добраться с крыши здания. Этот сукин сын, должно быть, забрался туда утром, когда мы все были на месте преступления, и оставил нам этот маленький подарок. Прошу прощения, – с запозданием извинился он, взглянув на Тесс и Марион.
– Все в порядке, – ответила Тереза и крепче сжала чашку с кофе. – Я начинаю привыкать к подобным разговорам.
– Откуда у него взялся мобильный номер специального агента Куинси? – Марион попыталась подчеркнуть, что она сотрудник органов правопорядка, а не какая-то слабая женщина-наблюдатель. – Ведь ваш номер наверняка нигде не зарегистрирован, сэр.
– Он был у Диффорда, – ответил Куинси, – и у Уилкокса тоже. Бекетт или нашел его в их записных книжках, или спросил их о нем.
Все в комнате представили себе, как Бекетт задавал свои вопросы, и нервно задвигались на стульях. Тесс поняла, что снова смотрит на Джей Ти. Его взгляд упирался в дальнюю стену, но Тереза заметила, что его челюсти крепко сжаты. О себе он совершенно не беспокоился – это было не в его характере. Однако Тесс знала, что он легко может представить себе, как Бекетт нападает на нее или на Марион. Она была постоянным «ужасом» Джей Ти, и это было несправедливо.
– А почему только голова? – спросила она, подумав.
– Не знаю, – ответил Куинси.
– Тактика запугивания, – заявил Джей Ти. – С целью деморализовать противника.
Куинси нахмурился, но спорить не стал. Было видно, что отутюженный агент недолюбливает наемника.
– У него все еще остается тело Диффорда, – заметила Марион.
– Возможно, – пожал плечами Куинси. – Никто ведь не проверял багажники своих машин.
Все замолчали, и атмосфера в комнате стала тяжелой и напряженной.
– А вам не кажется, что вас тоже стоит взять под наблюдение? – мягко заговорила Тесс. – Вы все время говорите, что цель – это я, но ведь он нацелен на всех тех людей, которые помогли поймать его в первый раз. А это были я, Диффорд и вы, Куинси.
– Об этом стоит подумать.
– А что, если он использует дом как отвлекающий маневр? Полиция будет наблюдать там за мной, а он нацелится на вас… Это вполне в его духе.
– Вы правы, – Куинси побарабанил пальцами по крышке стола. – Большую часть времени я буду находиться с лейтенантом Хоулиханом в штабном фургоне. Так что тылы у меня будут прикрыты.
– Снайперы? – поинтересовался Джей Ти. – Для такого города трое – это все равно, что ничего.
– Уильямстаун не так уж велик, – вмешался лейтенант Хоулихан. – Его можно пройти из конца в конец минут за двадцать. В основном это комплекс старых зданий, в которых располагается сам Уильямс-колледж, и несколько мест, которые посещаются туристами. Дом Тесс находится на Элм-стрит, в десяти минутах ходьбы от Мейн-стрит. Весь квартал состоит из старых, отреставрированных домов. Снайперы расположатся на углах здания и будут контролировать всю улицу.
– Но один угол останется пустым.
– Вы правы, но видимость сейчас достаточно хорошая. Один из них разместится в середине квартала на правой стороне, а двое других – на углах на левой стороне улицы. Таким образом, дом Тесс будет внутри треугольника. Мне кажется, что за крыши можно не беспокоиться.
– А патрульные? – продолжал расспрашивать Джей Ти с изрядной долей скептицизма. Было видно, что ни сами полицейские, ни их методы не производят на него никакого впечатления.
– У нас будет штабной фургон, две машины без опознавательных знаков и три пары пеших полицейских, которые будут патрулировать город. В основном это университетский кампус со множеством совсем молодых людей. Мы всех предупредим об опасности и обеспечим плотное присутствие полиции в кампусе. Не забывайте также о службе охраны самого колледжа и о силах местной полиции.
– Понятно. А не слишком ли много внимания привлечет к себе штабной фургон, припаркованный прямо перед домом?
– Он не будет стоять на Элм-стрит. Улицы Арнольд, Холл, Мэйпл и Линден пересекаются. Мы начнем с какой-то одной улицы и будем передвигаться по всем им.
– А откуда такая уверенность, что он появится? – Марион ни к кому конкретно не обращалась. – Ведь именно так вы поймали его в первый раз, и он знает, что это опасно. А кроме того, это не вписывается в его схему. ДЖИМ БЕКЕТТ БЫЛ ПЕРВЫМ; ДЖИМ БЕКЕТТ БЫЛ ЛУЧШИМ – в этом есть хоть какой-то смысл. Но ДЖИМ БЕКЕТТ БЫЛ У…[89] Не понимаю.
– Он придет, – сказала Тесс.
– Потому что разваливается на куски?
– Потому что всегда доводит до конца задуманное, – прошептала она. – Всегда.
– Думаю, что я этого никогда не пойму, – Марион откинулась на спинку стула.
– А вы и не можете, – подал голос Куинси. – Вы ведь женщина. – Он устало отмахнулся от протестов Марион. – Я говорю с позиции статистических данных, а не мужского шовинизма. Большинство серийных убийц – мужчины. Частично это можно объяснить гормонами, но не надо забывать и о поведенческом аспекте. Мужчин учат, что свой гнев удобнее вымещать на других. Женщин же учат, что в гневе надо держать все в себе. Все очень просто – если ваша мать мучила вас в детстве, то вы станете алкоголичкой, или анорексичкой, или у вас появится склонность к самоубийству. Но убийцей вы никак не станете.
Посмотрев на Тесс, он сказал небрежным тоном:
– Бекетт придет, миссис Уильямс. И его приход будет очень кровавым.
Марион подождала, пока ее брат с Тесс не уедут в мотель, прежде чем перейти к своему плану. Было уже больше шести вечера, но активность в оперативном зале не снижалась. Звонили телефоны, по ним разговаривали операторы. Лейтенант Хоулихан орал на какого-то молодого офицера, одновременно разгрызая таблетку «Тамс»[90]. Обстановка в здании была суровой.
Марион шла, пытаясь найти свободную комнату или укромный уголок. Вместо этого она столкнулась с офицером Льюисом, светловолосым юношей, который был очень похож на Ричи Каннингэма[91]. Увидев, что она подходит к нему, он замер и с трудом сглотнул.
Марион уже встречалась с ним сегодня. Вполне возможно, что в будущем он станет хорошим полицейским, но лично ей показалось, что у него кишка тонка. В отместку за это парень решил, что она человеческое воплощение черной вдовы[92], которая только и ждет, чтобы он ответил на ее вопросы, а потом спокойно откусить ему голову и завершить соитие.
– Мне нужен специальный агент Куинси.
Слова застряли у офицера Льюиса в горле. Он прижался спиной к стене и махнул рукой в конец коридора. Покачав головой, Марион прошла мимо. У себя за спиной она услышала его облегченный выдох.
Куинси сидел за своим личным, крохотным рабочим местом, со всех сторон обложенный фото с мест преступлений. Он даже не сразу поднял голову. Марион воспользовалась этим, чтобы взглянуть на фотографии. Оказалось, что они не имеют никакого отношения к Бекетту. Большинство жертв были пожилые женщины, жестоко искромсанные пилообразным ножом.
Куинси перебирал их одну за другой, как будто складывал колоду карт. Наконец он вздохнул, покачал головой и положил фото на стол, не найдя, по-видимому, того, что искал.
– Еще одно дело, сэр? – спросила Марион с уважением. Она автоматически встала в позу новичка: ноги в стороны, плечи разведены, руки за спиной.
– Санта-Круз, – негромко сказал агент, все еще глядя на фотографии. – Вы можете себе представить, что Санта-Круз когда-то был мировой столицей серийных убийц? В нем действовали сразу три преступника. Сейчас появился еще один. Иногда кажется, что эта хрень витает в тамошнем воздухе.
Куинси отодвинулся от шаткого стола. Марион увидела, что он очень сильно измучен физически. Руками агент массировал свой затылок.
– А это? – спросила Марион, неожиданно слишком разнервничавшись, чтобы сказать об истинной цели своего прихода. Она указала на фото в рамке, на котором была изображена улыбающаяся брюнетка.
– Ах, это? Это моя жена. То есть, теперь уже бывшая, – он грустно улыбнулся. – Развелись несколько недель назад. Все еще не могу к этому привыкнуть. Всегда ездил с ее фотографией. Она побывала во всех дешевых мотелях и переполненных полицейских участках страны. А теперь я вдруг обнаружил, что без этого фото не могу сосредоточиться… Глупо, правда?
Марион почувствовала еще больший дискомфорт, услышав эту сугубо личную информацию.
– Не так уж глупо, сэр. Мы тоже… тоже разошлись с мужем после десяти лет совместной жизни. К этому сложно привыкнуть.
Читать бесплатно другие книги:
