Смерть на Ниле Кристи Агата

19

Люди собирались в ресторан с видом унылым и угнетенным. Очевидно, чрезмерный аппетит должен свидетельствовать о бессердечности, поэтому к еде почти не притрагивались. Тим Аллертон был в это утро особенно не в духе и явился, когда его мать уже сидела за столом.

– И зачем только мы поехали на этом проклятом пароходе! – проворчал он.

– Да, мой дорогой, – грустно согласилась его мать..

– Подумать, что кто-то хладнокровно мог застрелить эту юную прекрасную девушку. И эта другая девочка, такая несчастная!

– Жаклина?

– Да, мне больно за нее. Она такая маленькая и жалкая.

– В следующий раз не будет играть в игрушки, которые стреляют, – отрезал Тим, неохотно намазывая хлеб маслом.

– Ты сегодня просто невыносим, Тим.

– Да, у меня жуткое настроение, как и у всех.

– Но к чему эта озлобленность? Я просто сожалею и грущу.

– Ах, ты во всем видишь только романтику. Неужели ты не понимаешь, – мы оказались замешаны в деле об убийстве. Все на этом пароходе под подозрением. Миссис Аллертон удивилась.

Формально да, но ведь это дико себе представить, будто мы..

– Нисколько не дико, и, уверяю тебя, полицейские из Шелала и Асуана не посмотрят на твои добродетели и мягкое сердце.

– Я надеюсь, преступников обнаружат еще до прибытия в Асуан.

– Интересно, каким образом?

– Мсье Пуаро найдет убийцу.

– Этот старый болтун? Никого он не найдет, он только и умеет, что вести беседы и ухаживать за своими усами.

– Послушай, Тим, нам все равно придется через это пройти, давай постараемся не портить себе нервы.

Но Тим был по-прежнему мрачен.

– Ты слышала, пропало жемчужное ожерелье.

– Жемчужное ожерелье Линнет?

– Да. Кто-то украл его.

Может быть, из-за этого ее и убили?

– Ах, мам, ты путаешь две совершенно разные вещи.

– Кто тебе сказал о пропаже жемчуга?

– Фергюсон. А ему – механик, его друг, который, в свою очередь, узнал от горничной.

– Красивый был жемчуг, – сказала миссис Аллертон. Подошел Пуаро и сел за стол.

– Я несколько запоздал, – сказал он, поклонившись.

– Мистер Дойль серьезно ранен? – спросила миссис Аллертон.

– Да, доктор Бесснер с нетерпением ждет приезда в Асуан, где можно будет сделать рентген и удалить пулю. Он надеется, что Дойль не останется хромым на всю жизнь.

– Бедный Симон, – вздохнула миссис Аллертон, – только вчера он был так счастлив, и все на свете было к его услугам, а сейчас его жена убита, и сам он ранен и лежит беспомощный. Но я надеюсь… – она замолчала.

– На что, мадам? – спросил Пуаро.

– Я надеюсь, он не очень сердится на эту бедную девочку.

– На мадемуазель Жаклину? Как раз наоборот, он очень беспокоится о ней.

Пуаро обернулся к Тиму.

Помните, психологическая задача. Все время, пока мадемуазель де Бельфорт преследовала их, Симон был в бешенстве. И вот теперь, когда она выстрелила в него и серьезно ранила, возможно, сделала его хромым на всю жизнь, весь его гнев испарился. Вы можете это объяснить?

– Да, – задумчиво проговорил Тим.

– Мне кажется, могу. Когда она преследовала его, она тем самым ставила его в дурацкое положение…

– Вы правы, – одобрительно кивнул Пуаро, – она унижала его мужское достоинство.

– А теперь она сама попала в глупое положение, и он…

– Может великодушно ее простить, – закончила за него миссис Аллертон.

– Мужчины как дети.

Пуаро улыбнулся.

– Скажите, обратился он к Тиму, – кузина мадам Дойль, мисс Джоанна Саутвуд, похожа на нее внешне?

– Вы ошиблись, мсье Пуаро, Джоанна Саутвуд – наша кузина и подруга Линнет Дойль.

– Ах, простите, я все перепутал. Об этой молодой леди часто упоминают в светской хронике. Одно время она меня интересовала.

– Почему? – резко спросил Тим.

В этот момент Пуаро привстал и поклонился Жаклине де Бельфорт, которая проходила мимо их столика. У нее пылали щеки, глаза блестели, и она часто неровно дышала. Пуаро так и не ответил на вопрос Тима.

– Интересно, – заговорил он рассеянно, – все ли молодые дамы столь же беспечно обращаются со своими драгоценностями, как мадам Дойль?

– Значит, это правда – жемчуг и в самом деле украли? – спросила миссис Аллертон.

– Кто вам сказал, мадам?

– Фергюсон, – поспешно ответил Тим. Пуаро мрачно посмотрел на него.

– Да, это правда.

– Наверное, всем нам придется пройти через множество неприятных процедур из-за пропажи, – забеспокоилась миссис Аллертон.

– Так считает Тим.

Ее сын помрачнел, и в этот момент Пуаро обернулся к нему

– А, значит, вы уже попадали в подобную ситуацию? Возможно, в каком-нибудь доме при вас были похищены Драгоценности?

– Никогда, – отрезал Тим.

– Ну как же дорогой, ты же был у Портарлингтонов, помнишь, когда украли бриллианты?

– Мама, ты все всегда безнадежно путаешь. Я был там, когда обнаружилось, что брильянтовое ожерелье на жирной шее хозяйки – поддельное. Подменить же брильянты могли гораздо раньше. Вообще-то, многие говорили, что она сама их и подменила.

– Это Джоанна так говорила.

– Джоанны не было там.

– Но она прекрасно знала Портарлингтонов и такое предположение в ее духе.

– Мама, ты всегда против Джоанны.

Пуаро поспешно переменил тему разговора. Он собирался купить у индийских купцов в Асуане пурпурный и золотой шелк. Но вот его смущают таможенные налоги.

– Я слышал, покупки можно отправить из магазина прямо в Англию. Тогда налог будет меньше. Как вы думаете, это правда.

Да, миссис Аллертон тоже слышала, что вещи можно отправлять прямо из магазинов, и они доходят в сохранности.

– Хорошо, я так и поступлю. Но как быть в том случае, если человек путешествует, а посылка прибывает в Англию в его отсутствие? У вас такого не было?

– Нет, пожалуй. Как по-твоему, Тим? Ты иногда получаешь книги, но никаких хлопот с книгами не было.

– Ну, книги, это совсем другое дело.

Подали десерт. Неожиданно Рэйс встал и обратился к присутствующим. Он рассказал об обстоятельствах убийства и объявил о пропаже жемчуга. Поэтому на пароходе будет произведен обыск. Он просит всех пассажиров оставаться в ресторане, а затем (он уверен, что возражений не будет) все пассажиры будут подвергнуты личному обыску. Пуаро поспешно пробирался к нему. Вокруг все гудело люди негодовали, возмущались, удивлялись…

Пуаро, наконец, оказался рядом с Рэйсом и прошептал что-то ему на ухо. Тот внимательно выслушал, подозвал стюарда и отдал ему короткое распоряжение. Рэйс и Пуаро вышли на палубу и остановились у перил, Рэйс закурил.

– Неплохая мысль, – сказал он, – интересно, откликнется ли кто-нибудь. Ждем еще три минуты.

Дверь из ресторана открылась и появился стюард.

– Одна дама желает срочно поговорить с вами.

– Так, – обрадовался Рэйс.

– Кто же она?

– Мисс Бауэрс, сэр, медсестра.

Рэйс был удивлен.

– Проводите ее в курительную. Больше никого не выпускайте.

– Хорошо, сэр, второй стюард следит за остальными. Рэйс и Пуаро отправились в курительную, а стюард вернулся в ресторан.

– Подумать только

– Бауэрс! – говорил Рэйс. Они едва успели войти и сесть, как появились стюард и мисс Бауэрс. Мисс Бауэрс была сдержанна и невозмутима, как всегда.

– Простите меня, полковник, я пришла, чтобы вернуть вам это, – она открыла скромную черную сумку и вытащила нитку жемчуга.

20

Если бы мисс Бауэрс любила производить эффекты, она наверняка получила бы удовольствие. Полковник Рэйс застыл от удивления, потом, опомнившись, взял в руки нитку жемчуга и проговорил:

– Поразительно! Будьте добры – объяснитесь!

– Для этого я и пришла, – мисс Бауэрс уселась поудобнее.

– Я попала в затруднительное положение и не знала, как быть. Семья Ван Скулер боится огласки, но на этот раз у меня не было выбора и, если бы во время обыска жемчуг нашли у меня, все равно мне пришлось бы сказать правду.

– В чем заключается правда? Это вы взяли жемчуг миссис Дойль?

– Ну что вы, полковник! Это не я, а мисс Ван Скулер.

– Мисс Ван Скулер?

– Да. Тут уж ничего не поделаешь, она… ворует вещи. В особенности драгоценности. Поэтому я и нахожусь при ней. Дело вовсе не в ее здоровье. У нее нечто вроде идиосинкразии. Я всегда начеку, и с тех пор, как я при ней, эксцессов не было. Надо быть очень внимательной. И она всегда прячет украденные вещи в свой чулок. Так что все не так уж сложно. Каждое утро я заглядываю в ее чулки. Если замечаю неладное, я ее тотчас же укладываю в постель. На пароходе все сложнее. Хотя обычно она не ворует по ночам, она обычно подбирает забытые вещи, но жемчуг – это ее страсть.

Мисс Бауэрс замолчала.

– Как вы обнаружили жемчуг? – спросил Рэйс.

– Утром я нашла ожерелье в чулке. Я сразу его узнала и пошла в каюту миссис Дойль, чтобы незаметно положить на место, пока пропажу не обнаружили, но у дверей стоял стюард, который объяснил мне, почему туда нельзя войти. Я попала в чрезвычайно затруднительное положение. Понимаете, Ван Скулеры – семейство очень благородное. Будет ужасно, если это дело попадет в газету. Но этого не случится, правда? – спросила мисс Бауэрс тревожно.

– Пока неизвестно, – осторожно ответил Рэйс.

– Мы, разумеется, сделаем для вас все от нас зависящее. Как мисс Ван Скулер ответила вам?

– О, она отпирается, как всегда, – какой-то подлец подкинул. Она никогда не признается. И если поймать ее на месте, она тотчас же послушно идет в постель.

– Мисс Робсон знает об этом гм… пороке?

– Нет. Корнелия так простодушна, ей ничего не сказали. Да и зачем, я вполне могу справиться одна, – добавила мисс Бауэрс.

– Скажите, – заговорил Рэйс очень серьезно, – может быть, у мисс Ван Скулер есть тенденция к маниакальному убийству.

Мисс Бауэрс ответила не задумываясь:

– Нет, нет, упаси бог! Пуаро все-таки попытался выяснить еще кое-что.

Мисс Ван Скулер плохо слышит?

– Да, мсье Пуаро. Когда вы с ней разговариваете, это почти незаметно, но она не слышит, когда входят в комнату.

– Как по-вашему, могла бы она услышать, как кто-то ходит в каюте миссис Дойль, которая рядом с ее каютой?

– Нет, я уверена, что нет. Ведь кровать находится у противоположной стены. Нет, она не могла бы этого услышать.

– Благодарю вас, мисс Бауэрс.

– А теперь, пожалуйста, вернитесь в ресторан, – попросил Рэйс.

Он открыл ей дверь и подождал, пока она спустилась по лестнице. Пуаро взял в руки жемчуг и задумчиво пропустил его между пальцев.

– Мне кажется, – начал Рэйс мрачно, – мы все-таки не можем исключить мисс Ван Скулер из числа подозреваемых. Она могла убить, чтобы завладеть жемчугом. Медсестра могла и не знать.

– По-моему, – рассеянно отвечал Пуаро, все еще занятый ожерельем, – она действительно выглянула из каюты и увидела Розали. Но я не верю, будто она слышала движение в каюте Линнет Дойль. В тот момент ей было не до того.

– Значит, девица Оттерборн была на палубе?

– Да, она выбросила за борт бутылки со спиртным, которые покупает и прячет ее мать.

– Вот как! – сочувственно покачал головой полковник, – тяжело ей, бедняжке.

– Да, ее жизнь не легка.

– Ну, я рад, что тут все ясно. Розали ничего не видела?

– Я ее спрашивал. Она долго молчала и ответила отрицательно.

– Вот как! – полковник оживился.

– Да, это небезынтересно.

– Так, а пока пора приступать к обыску. Пропажа жемчуга все равно хороший повод.

– Да, жемчуг, – задумчиво говорил Пуаро; он поднял нитку к свету, прикоснулся к бусине языком и даже осторожно попробовал на зуб. Потом бросил нитку на стол и со вздохом сказал:

– Нас ждут новые осложнения, мой друг. Я не специалист по драгоценным камням, но в жизни мне пришлось немало Повозиться с ними, поэтому я совершенно уверен в том, о чем сейчас скажу вам. Этот жемчуг очень умелая подделка

21

Полковник Рэйс грубо выругался.

Это проклятое дело все больше и больше запутывается.

– Он взял ожерелье в руки:

– Вы уверены? На мой взгляд, жемчуг как жемчуг.

– Да, подделка очень хорошая.

– Ну, и что это нам дает? Предположим, Линнет Дойль специально заказала поддельное ожерелье и привезла с собой для безопасности. Так поступают многие Женщины.

– Я думаю, муж бы знал.

– Не обязательно.

– В таком случае возникают две версии. Либо мисс Ван Скулер стащила поддельное ожерелье после того, как настоящее похитил кто-то другой. Либо вся эта история с клептоманией придумана для отвода глаз, а воровкой является сама мисс Бауэрс. А может быть, они воруют сообща? То есть это банда, занимающаяся кражей драгоценностей и маскирующаяся под знатную американскую семью.

– Но не забывайте, – тихо прервал его Пуаро, – изготовить хорошую подделку нелегко. Надо точно знать длину нитки, застежку и т. д., словом, необходимо заранее изучить оригинал, иначе мадам Дойль заметила бы подделку, а на это надо время. Такие вещи не делаются в спешке.

Рэйс встал.

– Сейчас бессмысленно строить гипотезы. Давайте приступим к делу. Может быть, мы найдем ожерелье, а главное, нам надо не зевать и постараться отыскать улики.

Они вошли в первую каюту, расположенную на нижней палубе. Каюту эту занимал синьор Ричетти. Здесь они увидели множество книг по археологии на разных языках, разбросанные костюмы, лосьоны для волос с очень едким запахом и два личных письма – одно из археологической экспедиции в Сирии и второе из Рима, от сестры. Носовые платки синьора Ричетти были из пестрого шелка.

Они перешли в каюту Фергюсона. У него было мало вещей. Вся верхняя одежда грязная и изношенная, зато белье на редкость тонкое и дорогое. Носовые платки из тонкого белого полотна.

– Интересно, – пробормотал Пуаро, – такое несоответствие.

– Странно, совсем нет личных писем или каких-либо документов, – поддакнул Рэйс.

– Да, тут есть о чем подумать, занятный молодой человек мсье Фергюсон.

– Он взял со стола кольцо с печаткой, повертел его в руках и задумчиво положил на место.

Они подходили к каюте Луизы Бурже. Обычно горничная ела с обслуживающим персоналом позже, чем остальные пассажиры, но Рэйс распорядился, чтобы на этот раз она обедала одновременно со всеми.

У дверей их встретил стюард и сообщил, что горничную нигде не смогли найти. Рэйс заглянул в каюту – там никого не было. Они поднялись на палубу для прогулок и вышли на правую сторону судна. Первую каюту занимал Фактора. Он содержал свои вещи в скрупулезнейшем порядке. Фактора взял в дорогу немного вещей, но все они были хорошего качества.

– Никаких писем, – задумчиво отметил Пуаро.

– Мистер Фантора осторожен, он уничтожает всю свою корреспонденцию.

Следующей была каюта Тима Аллертона. Он был католиком, об этом свидетельствовали большие четки, выточенные из дорогого богато инкрустированного дерева. Кроме одежды, они нашли наполовину законченную рукопись, множество заметок, аннотаций и книг, по преимуществу современных. На письменном столе и в ящиках были небрежно разбросаны письма. Пуаро просмотрел все, но не обнаружил писем от Джоанны Саутвуд. Он открыл тюбик с клеем, попробовал на палец, закрыл, положил на место.

– Носовых платков от Вулворса здесь нет, – доложил Рэйс, закрывая чемодан с бельем.

Каюта миссис Аллертон была убрана изысканно, просто, здесь чувствовался легкий старомодный завах лаванды. Они быстро осмотрели каюту и, уходя, Рэйс заметил:

– Какая милая женщина.

Следующую каюту занимал Симон Дойль. Все предметы первой необходимости: пижаму, туалетные принадлежности и прочее отнесли в каюту доктора Бесснера. Здесь остались лишь два больших кожаных чемодана и сумка.

– Здесь нам надо быть особенно внимательными, мой друг, – сказал Пуаро.

– Не исключена возможность, что вор подкинул жемчуг сюда. Прятать ожерелье в своей каюте для него было бы крайне неосмотрительно. Места общественного пользования тоже небезопасны. Поэтому каюта, хозяин которой наверняка в нее не зайдет, наиболее удобна для вора, а нам, даже если мы тут и обнаружим жемчуг, это ничего не раскроет.

Однако самый тщательный осмотр не привес никаких результатов. Они отправились в каюту Линнет Дойль. Bee оставалось здесь в точности так, как было утром, только унесли мертвую женщину.

– Ради бога, Пуаро, – взмолился Рэйс, – найдите хоть здесь что-нибудь полезное для нас. Если вы не сможете, то кто же.

Спокойно и умело Пуаро приступил к работе. Он опустился на колени и дюйм за дюймом исследовал пол. Быстро осмотрел платяной шкаф и ящики с бельем. Раскрыл дорогие чемоданы и, наконец, подошел к умывальник, – безразлично посмотрел на бутылки с лосьонами, кремы, пудры. Его явно заинтересовали два маленьких пузырька. Он снял их с умывальника и поставил на туалет. Один из них был пуст. Лишь на самом дне сохранилась капля темно-красной жидкости. Второй, той же величины, был почти полный. Пуаро открыл сначала первую бутылку, затем вторую, потом осторожно понюхал. Разнесся острый запах грушевой эссенции. Поморщившись, он закрыл бутылки.

– Ну что? – спросил Рэйс.

Пуаро ответил французской поговоркой:

– Мух на уксус не ловят, – и, вздохнув, добавил:

– Нам не повезло, мой друг. Убийца оказался несознательным и не оставил нам запонки, окурка сигареты или пепла от сигары. Если же убийцей была дама, то она не обронила носового платка, помады или пряди волос.

– Только бутылку с лаком для ногтей.

Пуаро пожал плечами.

– Надо будет спросить горничную. Тут есть что-то… гм… непонятное.

– Хотел бы я знать, куда она подевалась? – проговорил Рэйс.

Они вышли, заперли дверь и прошли в каюту мисс Ван Скулер. Снова все атрибуты богатства: дорогие чемоданы, обилие косметики. И все в идеальном порядке.

Далее шла каюта Пуаро, за ней

– Рэйса.