Смерть на Ниле Кристи Агата
– Вряд ли жемчуг спрятали в наших каютах, – сказал Рэйс.
Пуаро не согласился.
– Наоборот. Однажды в Восточном экспрессе, когда я расследовал убийство, возникло маленькое затруднение с алым кимоно. Оно исчезло, а я твердо знал, что оно должно быть в поезде. Где же, вы думаете, я его обнаружил? В моем собственном запертом чемодане! Представляете, какая наглость!
– Что ж, посмотрим, может быть, и на этот раз кто-нибудь осмелился поступить так же нагло с вами или со мной.
Однако вор, укравший жемчуг, не подкинул его ни Рэйсу, ни Пуаро.
Они обогнули корму и тщательно обыскали каюту мисс Бауэрс. Там не нашлось ничего подозрительного. Ее носовые платки были из одноцветного полотна с вышитыми инициалами.
В каютах миссис Оттерборн и ее дочери повторилось то же – ничего подозрительного. Далее – каюта доктора Бесснера.
Симона лихорадило. Он чувствовал себя плохо. Глядя на него, Пуаро понял, отчего доктор так стремился поскорее доставить его в госпиталь и передать в руки квалифицированных врачей.
Пуаро подробно рассказал Симону, чем он и Рэйс занимались в течение дня, и сообщил о том, что жемчуг был возвращен и оказался подделкой.
– Мсье Дойль, вы уверены, что ваша жена привезла с собой настоящий жемчуг, может быть, все-таки ожерелье было поддельное.
Симон отвечал решительно:
– Нет, нет. Я вполне уверен. Линнет нравился этот жемчуг, и она его носила всегда. Ожерелье было застраховано от любого несчастного случая и от кражи тоже. Поэтому, наверное, она обращалась с ним так небрежно.
– Тогда продолжим обыск.
Он начал открывать ящики шкафа. Рэйс принялся за чемоданы.
– Неужели вы подозреваете старого Бесснера, – удивился Симон.
Пуаро пожал плечами.
– А почему бы и нет? В конце концов, что мы знаем о Бесснере?
– Как же он мог его здесь спрятать, при мне?
– Сегодня не мог. Но ведь мы не знаем, когда подменили ожерелье. Возможно, несколько дней назад.
– Да, об этом я не подумал.
Но и здесь поиски не увенчались успехом.
В каюте Пеннингтона Рэйс и Пуаро особое внимание уделили папке с деловыми и юридическими документами. Пуаро сел, мрачно опустив голову.
– Кажется, все согласно закону.
Затем они нашли тяжелый кольт, осмотрели его и положили на место.
– Значит, мистер Пеннингтон путешествует с оружием, – пробормотал Пуаро.
– Да, это может навести на размышления. Но ведь Линнет Дойль была убита из револьвера совсем другого калибра.
– Рэйс помолчал.
– Знаете, я, кажется, понял, почему пистолет выбросили за борт. Может быть, убийца оставил его в каюте Линнет Дойль, но потом кто-то другой выбросил.
– Да, возможно. Я думал об этом. Но тогда возникает целая цепь вопросов. Кто был этот человек? Почему захотел отвести подозрения от Жаклины де Бельфорт? Зачем он заходил в каюту Линнет? Мы пока знаем только одного такого человека – мисс Ван Скулер. Можно ли представить себе мисс Ван Скулер в роли спасительницы Жаклины де Бельфорт? Зачем ей это? И снова тот же вопрос: почему пистолет выбросили за борт?
– Может быть, мисс Ван Скулер узнала свою накидку, – размышлял Рэйс, – перепугалась и выбросила все вместе?
– Она могла бы выбросить накидку, но при чем здесь пистолет? И все-таки согласен с вами, может быть, это и есть ответ на вопрос. Но как нескладно, господи, как неуклюже! Относительно накидки у меня есть еще одно соображение…
Пуаро попросил Рэйса продолжить обыск, а сам вернулся в каюту Бесснера, чтобы еще раз поговорить с Симоном.
– Послушайте, – начал Симон, – я все продумал, и я абсолютно уверен: вчера у Линнет был настоящий жемчуг.
– Почему вы так уверены, мсье Дойль?
– Потому что перед ужином Линнет, – он нахмурился, произнося имя жены, – играла с жемчугом, пропускала его сквозь пальцы и рассказывала о нем. Она разбиралась в жемчуге. Я совершенно уверен, она заметила бы подделку.
– Скажите, мадам Дойль могла бы одолжить свой жемчуг подруге, вообще выпустить его из рук.
Симон смутился и покраснел.
– Мсье Пуаро, мне трудно ответить вам. Ведь я… я… так мало знал Линнет. Но вообще она была необычайно щедрая. Вполне возможно, что она давала эти бусы какой-нибудь подруге.
– Например, – Пуаро заговорил очень вкрадчиво, – например, мадемуазель де Бельфорт?
– Что вы хотите сказать? – лицо Симона побагровело, он приподнялся, застонал и упал на подушку.
– К чему вы клоните? Джекки украла жемчуг? Да нет же! Могу поклясться чем хотите. Джекки честнее честности. Она не может украсть. Это абсолютно немыслимо.
В глазах у Пуаро появилась мягкая насмешка.
– О ла-ла-ла – неожиданно засмеялся он.
– Я только высказал предположение, и как же вы переполошились.
Симона не развеселила шутка, он повторил сердито:
– Говорю вам, Джекки – это сама честность. Пуаро снова вспомнил разговор в Асуане: «Я люблю Симона, а он любит меня». Кажется, Жаклина была права.
Вошел Рэйс.
– Ничего, – по-военному доложил он.
– А вот и стюарды; сейчас мы узнаем о результатах обыска пассажиров.
Первым заговорил стюард:
– Ничего, сэр.
– Не оказывал ли кто-нибудь сопротивления?
– Итальянец, сэр, кричал, что это оскорбление и тому подобное. У него есть револьвер.
– Какой?
– Маузер двадцать пятого калибра, сэр.
– Итальянцы – народ темпераментный, – заметил Симон.
– В Вади-Хальфа он просто разъярился из-за пустякового недоразумения с телеграммой. Он очень грубо обошелся с Линнет.
Рэйс обернулся к стюардессе, высокой красивой женщине.
– Я ничего не нашла у дам, сэр, – сказала она.
– Все очень возмущались, кроме миссис Аллертон, она была мила и любезна, как всегда. Жемчуга я не нашла. Но у молодой леди, мисс Розали Оттерборн, я видела в сумке маленький пистолет.
– Какой?
– Очень маленький, перламутровый, сэр. Совсем как игрушка.
– Какое проклятое дело, – выругался Рэйс сквозь зубы.
– Мне казалось, она вне подозрений, и вот, пожалуйста! Неужели на этом чертовом пароходе каждая девица носит маленький перламутровый пистолет? Она проявила какое-нибудь волнение когда вы нашли у нее пистолет?
– По-моему, она этого не заметила. Я осматривала ее сумку, стоя к ней спиной.
– Все равно, она должна была заметить. Ах, как это меня огорчило! Что слышно о горничной?
– Мы искали повсюду, сэр. Ее нигде нет.
– Когда ее видели в последний раз?
– За полчаса до гонга к обеду, сэр.
– Давайте пройдем в ее каюту, – предложим Рэйс.
– Может быть, это поможет нам. Они направились к нижней палубе, открыли каюту и вошли. Луиза Бурже, которая была обязана содержать в порядке чужие вещи, к своим относилась более чем небрежно. Повсюду валялись объедки пищи, чемоданы были открыты, на спинках стульев висели платья, чулки, нижнее белье, Пуаро легко и умело просматривал ящики шкафа. Рэйс склонился над чемоданом. Около кровати выстроились в ряд туфли Луизы. Одна туфля, черная, кожаная, находилась в каком-то странном положении, словно висела в воздухе. Это привлекло внимание Рэйса. Он закрыл чемодан, нагнулся и громко вскрикнул. Пуаро обернулся.
– Она никуда не исчезла, – мрачно сказал Рэйс.
– Она все время была здесь, под кроватью.
22
Тело мертвой женщины, которая при жизни была Луизой Бурже, лежало на полу. Над телом склонились двое мужчин.
Первым выпрямился Рэйс.
– Она мертва около часа. Надо позвать Бесснера. Ее зарезали, попали прямо в сердце. По-моему, смерть наступила сразу. Не скажешь, что при жизни она была недурна собой.
– Да, не скажешь.
Пуаро отвернулся, вздрогнув от омерзения. Смуглое лицо женщины исказилось в конвульсии, рот оскалился. Пуаро снова нагнулся, заметил что-то, зажатое в пальцах правой руки. Он осторожно высвободил обрывок бумаги с розовыми и голубыми разводами.
– Что это?
– Деньги, – не задумываясь ответил Рэйс.
– Это обрывок тысячефранковой банкноты.
– Так, ясно, – продолжал он.
– Она что-то знала и шантажировала убийцу. Ведь еще утром мы оба почувствовали, что она лжет.
– Ах, какие же мы дураки! – закричал Пуаро.
– Идиоты! Нам тогда же следовало понять. Вспомните ее слова: «Что я могла видеть или слышать? Я была на нижней палубе. Конечно, если бы у меня была бессонница и я пошла по лестнице вверх, тогда, возможно, я увидела бы убийцу, это чудовище, когда он входил или выходил из каюты мадам, но…» Конечно, так все и было! Она поднялась по лестнице. Она видела, как этот человек крался в каюту Линнет. Но она была жадна, неумеренно жадна, это и погубило ее…
– А мы так и не знаем, кто убийца, – закончил Рэйс огорченно.
– Нет, нет.
– Пуаро покачал головой.
– Сейчас мы кое-что знаем. Мы знаем почти все. Только это невероятно… и тем не менее это так. Я не понимаю…
Ах, какой же я был дурак сегодня утром! Мы же сразу почувствовали, мы оба почувствовали, что она чего-то не договаривает. Как же мы не догадались об истинной причине – о шантаже?
– Она потребовала деньги немедленно, в противном случае угрожала разоблачением, – сказал Рэйс.
– Убийца был вынужден согласиться и заплатить во французских франках. Так.
Пуаро задумчиво покачивал головой.
– Не думаю. Обычно люди берут с собой в поездку валюту разных стран: фунты, доллары, реже – французские франки. Возможно убийца отдал ей все, что имел, в разной валюте. Итак, продолжим…
– Убийца входит, вручает деньги и…
– Она принимается считать, – перебил Пуаро, – да, да, я хорошо знаю этот тип людей. Она непременно пересчитывает деньги, и пока она этим занята, всякая бдительность забыта. Убийца наносит удар. Весьма удачный. Он забирает деньги и уходит, не заметив оторванного уголка на одной из банкнот.
– Может быть, мы сможем найти его по этой банкноте, – неуверенно предложил Рэйс.
– Вряд ли, – ответил Пуаро, – он наверняка заметит разорванную бумажку. Если он человек скаредный, ему будет трудно уничтожить тысячу франков, но, боюсь, он человек совсем другого нрава.
– Почему вы так думаете?
– Для того, чтобы совершить оба эти убийства, требуются определенные свойства: смелость, находчивость, быстрота и безрассудство. Все эти качества не могут сочетаться со скаредностью и благоразумием.
– Давайте лучше позовем Бесснера, – печально заключил Рэйс.
Толстый доктор начал осмотр тела, сопровождая свои действия бесконечными ахами и охами.
– Она умерла не больше часа назад, – провозгласил он.
– Смерть наступила мгновенно.
– Каким оружием она была убита?
– Чем-то очень острым, очень тонким и узким. Я могу показать похожий инструмент.
Они прошли в каюту доктора, он достал из своего чемоданчика длинный, узкий и тонкий хирургический нож.
– Вот, что-то в этом роде, друзья мои. Простой кухонный нож здесь не подходит.
– Доктор, – осторожно начал Рэйс, – среди ваших инструментов ничего не пропало.
Доктор уставился на него и побагровел от возмущения.
– Вы в своем уме? Не хотите ли вы сказать, что я – я, Карл Бесснер, знаменитейший врач в Австрии, я, имеющий собственную клинику и клиентуру среди самых высокопоставленных людей, убил жалкую служанку? Это абсурд, дикость! Нет, все мои инструменты на месте. Можете проверить. Но этого оскорбления я не прощу и не забуду.
– Доктор захлопнул чемоданчик, поставил его на место и, крякнув, вышел на палубу.
– Ну и ну! – сказал Симон.
– Как вы обидели старика!
– Очень жаль, – Пуаро пожал плечами. Неожиданно Бесснер вернулся.
– Попрошу вас оставить мою каюту. Мне нужно сделать перевязку.
С ним вошла мисс Бауэрс, сухая и деловитая, как всегда. Она ждала, когда посетители уйдут. Рэйс и Пуаро покорно удалились. Услышав обрывки разговора и девичий смех, Пуаро свернул влево. В каюте Жаклины сидела Розали. Дверь была приоткрыта. Девушки заметили Пуаро и замолчали, глядя на него. Розали Оттерборн приветливо улыбнулась ему, такую улыбку он видел у нее впервые – застенчивую, неуверенную и неумелую.
– Вы обсуждаете последние события? – спросил он.
– Вовсе нет, – ответила Розали, – мы обсуждали цвет губной помады. Что-нибудь еще случилось?
– Убита горничная мадам Дойль, – сказал Пуаро безо всякого выражения.
– Убита? – вскрикнула Жаклина.
– Вы говорите, она была убита?
– Да, я сказал именно так, – отвечая на вопрос Жаклины, он наблюдал за Розали.
– Понимаете, горничная случайно оказалась свидетельницей чего-то, чего ей не следовало видеть. И ее заставили замолчать.
– Что же она такое видела.
Вопрос снова задала Жаклина, и снова ответ Пуаро предназначался Розали. Это была странная игра, в которой участвовали трое.
– По-моему, это ясно каждому, – отвечал Пуаро.
– Она видела, как некто вошел и вышел из каюты Линнет Дойль в ту роковую ночь.
Он услышал подавленный вздох и увидел, как вздрогнули ресницы. Реакция Розали Оттерборн была именно такой, какую он ожидал.
– Она успела сказать, кого видела? – спросила Розали.
Медленно и печально Пуаро покачал головой. В этот момент к ним подбежала Корнелия Робсон, испуганная, с широко раскрытыми глазами.
– Ах, Жаклина, – заговорила она, – какой ужас! Какая беда.
Жаклина и Корнелия пошли вдоль палубы. Пуаро и Розали повернули в другую сторону.
– Почему вы все время на меня смотрите? – резко спросила она.
– Что у вас на уме?
– Вы задали мне два вопроса, я же, в свою очередь, задам вам всего один. Почему вы не хотите открыть мне правду?
– Я не понимаю, о чем вы. Сегодня утром я вам все сказала.
– Нет. Не все. Вы не сказали, что носите в сумке маленький перламутровый пистолет. Вы не сказали, кого вы видели прошлой ночью.
Она покраснела.
– Это не правда. У меня нет никакого револьвера.
– Я не говорил «револьвер». Я сказал: маленький пистолет, который лежит в вашей сумке.
Она повернулась, бросилась в свою каюту, сразу же вернулась и швырнула ему серую кожаную сумку.
– Вы говорите глупости.
Пуаро открыл сумку. Пистолета не было. Он вернул ей сумку, встретив насмешливый и торжествующий взгляд.
– Нет, – сказал Пуаро любезно.
– Пистолета нет.
– Вот видите, мсье Пуаро, вы не всегда правы. И в другом вопросе вы ошибаетесь.
– Не думаю.
– О господи, какой несносный! – она сердито топнула ногой.
– Вы забрали себе в голову какую-то глупость и настаиваете, настаиваете, настаиваете…
– Потому что я хочу услышать правду.
– В чем эта правда заключается? Мне кажется, вы знаете лучше меня.
– Хотите, я могу рассказать, что вы видели. Если я прав, вы только подтвердите, хорошо? Когда вы обогнули корму, вы увидели мужчину, который вышел из каюты Линнет Дойль. Вы видели, как он закрыл за собой дверь, пошел в противоположную от вас сторону и вошел в одну из последних кают. Ну, мадемуазель? Я прав.
Она молчала.
– Возможно, по-вашему, промолчать спокойнее, – продолжал Пуаро.
– Возможно, вы боитесь, что и вас убьют, если вы заговорите.
– Ему показалось, она готова клюнуть на приманку, обвинение в трусости скорее вызовет ее на откровенность, чем любые убеждения.
Она приоткрыла рот, губы ее задрожали, и Розали Оттерборн произнесла:
– Я никого не видела.
23
Из каюты доктора Бесснера вышла мисс Бауэрс, расправляя рукава блузы. Жаклина прервала разговор с Корнелией на полуслове и подбежала к медсестре.
– Как он? – нетерпеливо спросила она.
Пуаро подошел как раз вовремя. Он услышал ответ:
– Не так уж плохо.
– Ему хуже? – закричала Жаклина, – он умрет? Он умрет? – она схватила мисс Бауэрс за руку.
– Да нет же, дорогая мисс де Бельфорт. То есть, я надеюсь, я почти уверена, большой опасности нет. Сама по себе рана не опасна. Но рентген необходим и как можно скорее. Мистер Дойль нуждается в абсолютном покое.
Жаклина отпустила сестру и с глазами, полными слез, наощупь побрела к своей каюте. Твердая рука взяла ее за локоть. Она подняла голову и сквозь слезы увидела Пуаро. Он проводил ее до дверей. Она сразу же повалилась на кровать и, дав себе волю, судорожно зарыдала.
– Он не перенесет этого! Он умрет. Я знаю, я знаю, он умрет… И это я виновата, это я! Я убила его. А я так люблю его, так люблю…
– Слишком любите, – вздохнул Пуаро.
Едва он вышел от Жаклины, как к нему торопливо подбежал Рэйс.
– Пуаро! Мой дорогой! Как вы мне нужны! У меня идея. Дойль случайно упомянул о телеграмме. Я тогда почти не обратил внимания. Может быть, что пустое, но для нас имеет значение каждая деталь. Черт возьми, Пуаро, два убийства, а мы все еще бродим в темноте.
– Нет, не в темноте. Я вижу свет.
Рэйс удивился.
– У вас есть предположения?
– Нечто большее. Я уверен.
– С какого момента?
– После убийства Луизы Бурже.
– Проклятье, ничего не понимаю.
Пуаро положил руку на плечо Рэйсу.
– Мой полковник, вы – великий человек… Другой на вашем месте потребовал бы: «Скажите, кого вы подозреваете», но вы не спрашиваете, потому что знаете, если бы я мог, я бы сам сказал. Давайте выясним вопрос с телеграммой. Если, конечно, герр доктор допустит нас к своему пациенту.
Доктор Бесснер все еще был в дурном настроении.
– В чем дело? – спросил он неприветливо.
– У моего пациента температура.
– Всего один вопрос, – извинился Рэйс.
– Уверяю вас, всего один.
Доктор Бесснер неохотно пропустил их в каюту и, сердито крякнув, вышел, пообещав вернуться через три минуты. Симон вопросительно вглядывался в лица пришедших.
– Так в чем дело? – спросил он.
– Одна небольшая деталь, – отвечал Рэйс.
– Пожалуйста, расскажите мне подробнее о том, как ваша жена случайно прочла телеграмму, адресованную синьору Ричетти.
– С удовольствием.
– Он вкратце пересказал происшествие в Вади-Хальфа.
Рэйс вдохнул побольше воздуха.
– Мистер Дойль, не знаете ли вы, о чем была телеграмма?
– Знаю, Линнет прочла начало вслух. Там говорилось…
За дверью что-то происходило. Послышался возбужденный женский голос:
– Где мсье Пуаро и полковник Рэйс? Мне нужно видеть их немедленно! Это чрезвычайно важно! Жизненно важно! Я должна сообщить… Я… Они у мистера Дойля.
Бесснер не затворил дверь. Проем закрывала портье
– pa. Миссис Оттерборн раздвинула ее и ворвалась в комнату подобно урагану. Лицо ее пылало, и слова она произносила не совсем внятно.
– Мистер Дойль, – начала она с пафосом, – я знаю, кто убил вашу жену!
Читать бесплатно другие книги:
