Дорога к себе. Начало пути Сэнэрин Арэку

© Арэку Сэнэрин, 2015

Художник-иллюстратор Татьяна Харьковец

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарности

Спасибо, дорогая Ольга, что все это время поддерживала меня, за правки в книге, за похвалу. Сложно добиваться своего, когда ты один.

Спасибо, солнечная Мария, за преданность Балакши и безграничную к нему любовь.

Спасибо, милая Анята, за твои искренние эмоции и поддержку. Ты понимаешь меня, как никто другой.

Спасибо, Екатерина, за редакторские правки, твои положительные отзывы о книге.

Спасибо, мой чудесный Игорь, что позволил мне заниматься своим творчеством, стал первым читателем «Дороги» и вдохновил меня на данное произведение.

И спасибо всем, кто верил и продолжает верить в меня и в эту историю.

Вступление

Пролог

И всем вокруг воздастся по делам

Куда б тропа судьбы не увела!..

Зэндаар, юго-запад мирас. Балашки

В сумерках наступающей ночи лужи, в которые превратился талый снег, отражали все еще тусклый свет луны и крыши потемневших домов, по большей части угрюмых, пустых, немного зловещих. В неподвижной застоявшейся воде лишь на миг показался облик человека, а затем от встречи с подошвой сапога ее поверхность возмущенно всколыхнулась, искажая отражения и превращая их в настоящих монстров с меняющими форму телами.

Продолжая свой бег, девушка хлюпнула и по следующей луже, не обращая внимания ни на мокрую обувь, ни на зимнюю прохладу. Ее беспокоило только одно: поскорее добраться к дому неподалеку, который от ее собственного отделяла черная широкая дорога и пологий холм. Поднимая руками подол длинного сарафана, она резво прыгнула на покосившийся порог, скрипнувший под каблуками, и стала громко стучать в дверь, чувствуя скачками нарастающий страх.

Ничуть не удивившись поздним гостям (такое иногда случалось), хозяйка этого скромного жилища быстро открыла. Перестав размахивать кулаками, девушка испуганно подняла взгляд на лицо Архелии, посмотрела в ее темные и лишающие воли глаза и сразу потупила взор, не выдержав зрительного контакта с той, к которой так стремилась.

– Что тебе нужно, соседское дитя?  Голос женщины обладал не меньшей силой, а размеренный, спокойный тон лишь придавал ему власти.

– Ба… бабушка… ей плохо… Помогите. Вы ведь можете?!..  то ли от страха, то ли от холода или же бега девушка вконец сорвалась на шепот.

Архелия не спешила отвечать. Она пристально осмотрела гостью, внучку одной из немногих, кто еще остался в этой деревне и доживал здесь свои последние годы: совсем ребенок по ее меркам, в одном платье и сапогах, а ведь на улице январь, так мчалась сюда, что даже не оделась.

– С чего ты взяла, что я могу помочь?  В вопросе женщины звучала насмешка, хотя она, конечно, и так знала ответ.  Впрочем, неважно. Сейчас.

Оставив девушку мерзнуть на улице, Архелия скрылась в доме, быстро нашла то, что необходимо, и, накинув на плечи пуховой платок, вышла к гостье. Не говоря и слова, та бросилась обратно к своему дому, все так же топая по лужам и вырывая комья грязи каблуками. Первой открыв дверь, забежала внутрь. Архелия широкими шагами последовала за ней, благодаря высокому росту, поспевая, не срываясь на бег.

Как и прочие угрюмые дома в деревне, этот не отличался своим внешним видом, но в его недрах хотя бы горел свет, и было тепло. Не снимая обуви, званая гостья зашла в жилище и проследовала за девушкой к той, которой требовалась ее помощь: старуха лежала на кровати, отвернувшись к стене, и не шевелилась.

– Она… она… Девушка закрыла ладонями губы и со слезами на глазах посмотрела на Архелию, ожидая услышать от нее самое худшее.

– Она жива, быстро пресекла ее истерику та, подходя к кровати.

В подтверждение ее слов, старуха вдруг хрипло закашляла, затем, пытаясь отдышаться, шумно втянула воздух сквозь едва ли разжатые зубы и повернулась на спину. Только тогда заметила свою внучку и Архелию.

– Ты-ы… затянула она свою обычную «песню», почти что шипя от набирающей обороты злости. Даже недуг не смог ее утихомирить.  Это все ты, ведьма, и твой проклятый замок!.. Он ожил после твоего появления в деревне… Убирайся из моего дома!.. Убирайся из нашей!..

Старуха снова сорвалась на кашель и с трудом легла на другой бок, давая Архелии увидеть темную кожу у нее на шее: когда-то это пятно было намного ниже, теперь – разрослось и душило хозяйку, выпивая из нее все соки, которых, благодаря возрасту и жизни здесь, и так оставалось немного.

– Ты б замолчала, а то издохнешь раньше, чем я тебе помогу.

Старуха, может, и хотела ответить ей не менее «дружелюбно», но лишь засипела, закатила глаза и, дыша короткими рваными вдохами, замерла.

– Вы ведь поможете, да?  с надеждой прошептала внучка, тщетно вытирая бегущие по щекам слезы.  Сотворите колдовство, вылечите… Или вам нужно что-нибудь?.. Только скажите!

– Что, к примеру?  глядя на старуху, поинтересовалась Архелия, думая о том, что в последнее время зараженных становится все больше.

А ведь она предупреждала, просила всех бросить деревню. Кто-то действительно уехал, кто-то уже покинул этот мир, а были и те, что решились остаться, навлекая на себя беды.

– Я… я не знаю… Сердце?.. Кровь?..  девушка резко смолкла, встретившись с Архелией взглядом.

– Падки же вы на выдумки.  Женщина даже улыбнулась этому факту, заодно вспоминая все те слухи, что бродили о ней и здесь, и за пределами деревни.  Чтобы ты знала, я и половины не могу из того, что говорят люди.

Но проигнорировать проблему Архелия все же не могла. Плавно опустив руку к подолу своего как всегда темного платья: траур по второму мужу она обещала держать до самой своей смерти, – женщина вытащила из пришитого на юбке кармана маленький пузырек и осторожно его откупорила, отчего по комнате сразу же разлился приторный запах вареных трав.

– Это поможет, с такими словами она вплотную приблизилась к старухе и самостоятельно раскрыла ей рот: у той все равно не хватило сил сопротивляться.

Тягучую зеленую жидкость, заполнившую сразу всю полость, тут же заволокло мутной оболочкой, соединяющей губы между собой и не дающей старухе выплюнуть зелье. От этого становилось страшно не только зараженной, но и ее внучке: обе с широко раскрытыми глазами смотрели на Архелию, вернувшую пузырек в карман. После чего женщина снова наклонилась над старухой и торопливо зашептала:

– Заклинаю тебя силой «Ловца времени», пусть часы твои продолжат неспешный бег, а тело не станет этому противиться. Даю тебе еще столько, сколько хватит твоему духу энергии держаться за то хорошее, что есть в твоей судьбе. Большее не в моей власти. Да пребудет с тобой время, Архелия начертала надо лбом старухи символ, похожий на рыболовный крючок.  Сила, женщина проделала то же самое над ее грудью.  И равновесие, еще один знак она нарисовала над животом.  Живи.  Резко выпрямилась и сделала два шага назад.

На мгновение позже старуха изогнулась, забила руками по кровати и, свеившись к полу, выплюнула теперь уже черное зелье, большой кляксой растекшееся на крашеных половицах. Тогда же исчезло и пятно у нее на шее, впитавшись в тягучую жидкость, сейчас оказавшуюся на полу.

– Приберись тут и не прикасайся к этому руками, дала Архелия наставление девушке, а затем спешно покинула дом, не дожидаясь, когда ее поблагодарят или же прогонят.

Это был не первый человек с такими симптомами. В последнее время Архелия только так и занималась магией, не тратя сил на себя, а помогая жителям, пораженным чужой энергией.

Выйдя на улицу, женщина невольно вздрогнула от подхватившего платок и волосы холодного ветра и, отворачиваясь от его назойливых порывов, взглянула на темный большой дом на холме, возвышающийся над остальными постройками в Балашках.

Местные совсем не в шутку называли его замком, запрещали своим детям приближаться даже к невысокой, покореженной временем ограде, такой же мрачной и темной, как сам этот дом, двери в который невозможно было открыть. Он стоял на выжженном и приподнятом участке земли. Неподвижный, тихий, тревожный, неведомым образом вызывающий страстное желание убраться отсюда подальше.

Аномальные перемены погоды, пропажа людей или странные болезни, поражающие их, помехи связи… Жители считали, что причиной этому являлась не только Балашенская ведьма, но и сам таинственный замок на холме, многие века простоявший на этом месте, но оживший только пару десятков лет назад, с приходом самой Архелии. Это был дом, о котором никто и никому не мог поведать: словно по чьей-то злой прихоти, люди забывали о нем, как только покидали деревню. К тому же будущего у Балашек все равно не было: такой же древний, могучий и темный, как этот замок, лес, медленно подступал к деревне, окружая ее со всех сторон. Неудивительно, что здесь остались совсем немногие.

Одной из таковых жителей как раз и была Архелия, красивая женщина, несмотря на преклонный возраст, все еще выглядящая гораздо моложе своих лет, разве что с рождения серебряные нити на черных волосах могли показаться не ведающим поседевшими прядями. Ее не раз видели у ограды замка что-то нашептывающей, в такт словам плавно размахивающей руками, за это и прозвали ведьмой. Вдобавок ко всему ей удавалось излечивать зараженных людей, на которых медицина махнула рукой. Так что тех, кто распускал слухи просто из зависти, неприязни или от страха, нельзя было назвать лжецами. Она действительно являлась необычным человеком, не скрывала этого и гордилась своими способностями, хоть силы использовала только в крайних случаях.

А жила Архелия в небольшом доме по другую сторону самого замка, совсем не страшась такого соседства. Как и у большинства оставшихся, когда-то шумное ее жилище теперь стало пустым и тихим: дети и внуки давно перебрались в город. Но Архелия переезжать отказалась – она знала, что ее присутствие в Балашках жизненно необходимо, прежде всего, ей самой. Да и не пугало ее одиночество, привлекала спокойная, мирная жизнь, еще в молодости с нее хватило приключений. Только, даже здесь, вдали от своего родного мира, ее не оставляло тревожное чувство: вскоре должно было случиться что-то важное и, возможно, пугающее…

Медленно приблизившись к уродливой ржавой ограде, прутья которой торчали из земли, словно кривые клыки, Архелия снова проверила охранные знаки и заклинания, поставленные ею тринадцать лет назад. С очевидной неприязнью из-за слишком болезненных воспоминаний, связанных с этим замком, женщина вгляделась в темные двери, сейчас похожие на огромную пасть, жаждущую проглотить чью-нибудь жизнь. В довершение образа два больших окна выше напоминали пустые глазницы, идеально подходящие этому монстру.

Когда-то давно этот замок построил человек, ведавший, что здесь находился разлом. Чтобы увеличить его силу, даже дома выстроили необычным образом. Если бы кто-то провел невидимые линии от вершины этого строения к трем крайним в низинах, удивился бы пугающему равенству отрезков и образовавшейся перед ним геометрической фигуре. Трехгранная пирамида, с четко очерченными жилищами сторонами…

Спустя многие сотни лет первый муж Архелии, ища спасение на границе миров, соединил с замком собственный дом в Гвадааре. Только разрывы материи никогда не проходили без последствий: чужеродная энергия из рядом стоящего мира нередко врывалась сюда, и сдерживать ее приходилось именно Архелии, считающей себя обязанной сохранять равновесие. Правда, была еще одна причина, по которой она выполняла эту работу: в доме находился человек, способный на великие деяния – как злые, так и добрые. Его нельзя было уничтожать, иначе бы пострадали дорогие ей люди, но и выпускать – слишком опасно. Иногда этот человек все же выходил из своей комнаты, надрывал все блоки и заклинания, и тогда с той стороны случались извержения энергий. Архелии подобное не грозило болезнью, а вот обычным людям, живущим здесь, – да.

– Снова бушуешь?  тихо обратилась она к тому, кто находился внутри, и нехотя перевела взгляд на кустистые черные тучи над крышей, стягивающиеся в сверкающую молниями воронку.  Успокойся. Тебе не суждено стать полноценной. Я этого не допущу.

В который раз за эти многие долгие годы, проведенные в местных Балашках, Архелия возвела руки к небу и стала тихонько петь. Мелодия и слова больше походили на колыбельную, нежели на заклинание. А женщина, раскачиваясь в такт своей песне, с улыбкой и нежностью мысленно убаюкивала опасного жителя замка. Ее длинные волнистые волосы в ритм движениям развевались за спиной, и черные тучи, словно повинуясь их магии ветра, медленно расползались в стороны. Уже спустя минуту воронка стала почти незаметной, а Архелия устало вздохнула.

– Поспи в этот раз подольше, ладно?..  прошептала она, с тоскою глядя на замок.

Обычно, то существо внутри проживало в спячке два или три месяца, затем, очнувшись, начинало искать то, что помогло бы ему стать цельным.

И все-таки женщина не осталась удовлетворенной своей работой: что-то было не так, слишком (слишком!) тревожно на душе.

Стараясь хоть немного успокоиться, Архелия с живостью устремилась к своему дому, на пороге обернулась к замку, проверяя, действительно ли все получилось, после чего наконец зашла внутрь. Раньше женщина любила тишину, теперь же она настораживала своей пустотой, а ее любимый маленький дом перестал быть уютным.

С тяжелым вздохом Архелия направилась в небольшой зал. Пытаясь нарушить устоявшийся звон тиши, включила свой старенький телевизор и, укутавшись в теплую шаль, заняла любимое потертое кресло. Так стало немного спокойнее, но всего лишь на несколько минут. Уже вскоре женщина уставилась куда-то сквозь экран, на котором мельтешили цветные картинки, размышляя о том, что творится вокруг, вспоминая свое прошлое, такое далекое, до краев наполненное и хорошим, и плохим. Она думала о своей жизни, на самом деле долгой и насыщенной; о детях, которые продолжали о ней заботиться; о внуках, особенно внучке Жене, которая каждые школьные каникулы приезжала навестить любимую бабушку; и о даре предвидения, коим давно уже не пользовалась, не желая попусту тратить свои силы.

Привычно доверяя интуиции, никогда ее прежде не подводившей, впервые за последние годы Архелия все-таки решилась заглянуть в далекое будущее. Ее снова интересовала судьба Жени, ведь в прошлый раз, когда она переносила свой разум на многие годы вперед, встретила препятствие – не смогла увидеть девочку взрослой. Подобное означало лишь одно – ребенок не дожил до этого времени. Много было принято мер, чтобы Женя прошла через тот переломный момент. Сейчас ей минуло шестнадцать, и все опасения остались позади. Но Архелию не покидало плохое предчувствие. Успокаивая саму себя, она и хотела снова узнать ее судьбу, взглянуть на нее взрослую, на ее мужа и детей.

Усевшись поудобнее, женщина плавно закрыла глаза, усмирила свое частое сердцебиение и замедлила дыхание, погружаясь все глубже на дно своего сознания, поглощенного непроницаемой тьмой. Поддаваясь шестому чувству, Архелия не стала выбирать конкретную дату или высказывать намерение увидеть Женю в роли матери или просто жены: высшие силы сами умели направлять именно тда, где произойдет что-то значительное.

Медленно, причиняя еле заметную боль голове, темный экран сознания начал светлеть, превращаясь в нечеткие картины будущего. А затем образы стали возникать один за другим, неожиданно и рвано, заставляя сердце снова стучать быстрее.

Десятки… нет, сотни или даже тысячи тел убитых жителей Гвадаара. Все они лежали на вздыбленной земле, смешанной с почерневшей кровью и останками погибших здесь существ. Раздавленные камнями, истыканные стрелами, разорванные враждебной магией… В этом видении не осталось ни одного живого создания…

Новое перемещение в пространстве и времени: оглушительные взрывы где-то вблизи на секунду вынудили провидицу остановиться, собрать помутневший образ в качественное изображение. Пусть сейчас все это и не было реальным для Архелии, оно все равно воздействовало не только на сознание, но и на все органы ее чувств.

Еще один скачок куда-то дальше все по такой же пугающей местности: где-то за Поющим лесом, теперь превратившимся в гигантский факел, всё еще кто-то сражался. Огня было так много, что провидица могла почувствовать его рвение и страсть, с которыми он жадно пожирал деревья, вдохнуть полной грудью обжигающий легкие жар. Зловонный горький дым тяжелыми тучами возносился к почерневшему небу и, как по реке, расплывался во все стороны. Всё вокруг было поражено страшной войной, даже крепость вдалеке, многие годы простоявшая за Поющим лесом…

Немыслимо жутко становилось от этих картин. Архелии не дано было знать, когда это все произойдет, из-за чего или по чьей вине. Бесполезно спрашивать подобное у времени, оно не располагает всеми ответами. Да и сейчас ее силы не хватило бы на большее.

Двигаясь вперед, переходя из одного временного промежутка в другой, Архелия искала ту, из-за которой ей показали эти картины, искренне надеясь не увидеть ее среди погибших, но понимая, что такое вполне возможно.

Ямы и рытвины, кровь и останки, все ближе к полуразрушенной крепости, туда, куда влекло подсознание. И здесь, почти у самых ее стен, взгляд невольно наткнулся на тело юной девушки. Слишком молодой, слишком бледной, слишком неживой, но такой спокойной, будто она уснула с открытыми глазами, взирая на бескрайнее, теперь уже темное, пугающее небо. Запятнанная кровью одежда, израненное тело… Уснула и не проснулась, даже не почувствовав боли… Словно для нее просто остановилось время…

Архелия увидела достаточно. Связь с будущим немедленно разорвалась.

Значит, все усилия были тщетными: мирная смерть в детстве из прошлого видения превратилась в жуткую и кровавую теперь. Принятое в тот раз решение – оградить ребенка от Гвадаара – являлось все-таки неверным. Да, он говорил об этом, Архелия же просто не поверила, но Фено оказался прав, и сейчас был только один способ исправить свою ошибку.

Долгие несколько минут провидица смотрела остекленевшим взглядом перед собой, соглашаясь с тем, что когда-то ей поведал сбежавший последователь Гириона: Евгению не оставят в покое, не дадут жить нормальной жизнью, не позволят жить вообще.

– Тогда, – прошептала Архелия, зная, что Фено ее слышит: он всегда крутился где-то поблизости, – я сама спасу ее, приведу к самому началу и дам ей силу. Она исполнит мою последнюю волю и спасет не только Гвадаар, но и себя. Просто помоги мне! И всё получится. Обязательно…

«И начнется все уже скоро: как только та, что спит в недрах замка, наконец очнется».

Вновь закрытые глаза, чуть медленнее дыхание. Теперь у нее не было другого выбора, только так можно изменить будущее, а за свои ошибки необходимо платить. И платить равноценно: жизнь за жизнь, и никак иначе, закон равновесия не жалует нарушителей.

С пересохших, немного потрескавшихся губ слетел первый звук, едва слышный, неразборчивый. Вторя ему, замигала одноглазая люстра, заискрилась от напряжения. Телевизор, срываясь на помехи, отразил в своем ярком свете бледный силуэт за спиной провидицы. Дух, пришедший на ее зов, был терпелив, не настаивал, не торопил. Всему свое время.

Все реже помехи, уже просто белый шум, звучанием равнодушия окруживший всю комнату, лампочка стихла, вспыхнув и зазвенев стеклом. Силуэт дождался, безразлично положил на плечо женщины ладонь, помогая ей не исчезнуть. Ему неважны были ее чувства и даже ее жизнь. Он просто выполнял ее просьбу.

Еще одно долгое, до боли бесконечное мгновение, и губы провидицы тронула безмятежная улыбка. Теплые подрагивающие руки избавились от мешавшего напряжения и спокойно легли на колени, будто все наладилось и не было того жуткого видения. Потяжелевшая голова слегка качнулась вперед, опустилась на грудь, зашелестев потускневшими волосами по плечам. А сердце – громко, надрывно, словно умоляя ее передумать, ударило с силой еще один раз, но, поддаваясь решению Архелии, успокоилось, тихо и замедленно произвело еще один бесполезный стук и остановилось совсем.

В ярком свете монитора, серебряном и плотном, как стена, теперь отразились два бледных силуэта, жалкие остатки энергии в прошлом живых созданий, все еще способных на свершения…

1 глава.

Четыре месяца спустя

Кто ты на деле? Вообще существуешь ли?

Двое в одном, потому нет и цельности…

На границе миров

Тугая обволакивающая тьма и острая жалящая боль, не физическая, а где-то внутри, в самой душе – это первое, что я помню о той ночи. Не в силах что-либо сделать, сквозь приподнятые веки я наблюдала за тем, как от меня отделился человек. Словно бы он прошел насквозь, не причинив никакого вреда телу, но следом за этим я почувствовала себя одинокой и опустошенной. Тяжесть на сердце и комок в горле – все, что он мне оставил. Пугающе и странно быть свидетелем подобного зрелища и не понимать, происходит это на самом деле или же нет.

Отделившийся от моего тела юноша не исчез, не ушел, он остался стоять напротив и пристально смотрел на меня своими яркими черными глазами, будто подведенными карандашом. Его слишком твердый, прямой, жесткий взгляд заставлял чувствовать себя неуютно. Хотелось потупить взор, но по неизвестной мне причине, я не могла этого сделать или же опасалась. Я ощущала его враждебность, наблюдала с настороженностью за каждым его движением. Казалось, что он вот-вот шагнет в мою сторону и, если коснется меня, то произойдет что-то плохое… Что-то, похожее на смерть.

Но он все стоял и стоял, заставляя тревожиться сильнее, и вскоре мое волнение переросло в напряженный, тяжелый страх, который, словно тени, подползал ко мне отовсюду, хватал за ноги, вынуждая отходить назад, все дальше от странного, замершего на месте человека.

А тишина лишь нагнетала эту атмосферу. Такая тишина, которая являет собой пустоту, будто бы это место вообще никогда не слышало ни единого звука. И этот, дополняющий картину безмолвия юноша просто продолжал на меня смотреть немного с завистью и толикой злости. И что странно: где-то в глубине души я признавала его как часть себя, ту самую, что я часто в себе подавляла, а сейчас она вырвалась на свободу. Должно быть, именно поэтому я ожидала от своего второго «я» каких-то действий, открытой агрессии, нападения. Только юноша не торопился делать что-то подобное, отчего напряжение ощущалось уже кожей.

Ну почему ничего не происходит? Хоть что-нибудь!..

Словно исполнив мою мысленную просьбу, он резко, очень быстро сделал шаг вперед. Это послужило спусковым крючком. Я больше не могла находиться здесь, рядом с ним. Слишком жутко и… опасно. Тело само круто развернулось. Я помчалась прочь, желая поскорее покинуть это место.

Не знаю, как долго я бежала, пару раз споткнулась, упала, но все это время чувствовала спиной взгляд того юноши, похоже, он гнался за мной, и я боялась, что, даже обернувшись посмотреть, так ли это на самом деле, замедлюсь. Потому со всех ног неслась вперед, только дрожь в коленях мешала ускорить темп. А под кроссовками невозможно медленно утекала назад серая дорога, приобретшая такой цвет из-за толстого слоя пыли, укрывшего землю. И та, подобно клубам густого дыма, поднималась каждый раз, когда я наступала, обволаивая мои ноги, серыми волнами растекалась во все стороны и… струилась все выше, выше, выше, раскрашивая высокие здания, дотягивалась до неба, закрывая солнце, снова падала вниз пушистыми облаками.

Это невероятное представление нельзя было пропустить.

Я больше не чувствовала опасности, будто тот человек решил бросить свою затею меня догнать, поэтому остановилась, наблюдая за происходящим, а заодно позволяя себе немного отдышаться. Плавно перевела взгляд на закрытое дымчатым облаком солнце: темное пятно, лучи которого были не в силах пробиться сквозь завесу пыли. И с удивлением осознала, что это не совсем пыль, скорее, серый снег, хлопьями спускающийся с неба. Поражаясь причудам здешней природы, протянула руку и поймала одну «снежинку» забавной формы, похожую на пух. Она оказалась такой же теплой, мягкой и легкой.

Однако, несмотря на сказочность этого места, мне здесь не нравилось. Беззвучно. Мертво. Равнодушно. И пусто. Не хотелось верить, что так выглядит настоящая реальность. Скорее сон, необычный и мне пока непонятный.

Думая, насколько же велика вероятность того, что все это мне приснилось, я слегка подула на ладонь, проследила взглядом за «снежинкой», нехотя полетевшей дальше, и вздрогнула от неожиданности, увидев перед собой серую машину и сидящего на ее крыше человека, стопами упирающегося в капот. На секунду я испугалась, что это тот самый юноша, что покинул мое тело, но, присмотревшись, поняла, что ошиблась.

Этот не имел цвета, отличного от всего мира или от самой машины, и периодически сливался с ней, обманывая мое зрение, только его печальные чуть блестящие глаза и едва заметная улыбка не давали сомневаться, что он реален, живой и пристально следит за мной. Так же внимательно я глядела на него, пытаясь понять, что не так. И дело не в серости мира или в появлении этого человека… Я уже видела его раньше. Только когда и где? И почему не получается вспомнить?..

Прерывая мои мысли, справа от меня едва заметно упало нечто маленькое и темное, точнее, темнее, чем все остальное, тут же потерялось из виду, утонув в толстом слое пыли и издав короткий, но слышный шорох. Затем звук повторился вновь, только уже дальше.

С настороженностью отвела взгляд от серого мягкого снега и обратила внимание на источник внезапного шума. Сердце гулко ударило в грудь, отвечая на увиденное. Со всех сторон ко мне подходили люди, много людей, таких же серых, мрачных, даже каменных, как весь этот придуманный мною мир. Они шли медленно, неуклюже, волоча свои ноги и поднимая облака пыли. Жуткие, с пустыми глазницами и покореженными телами. Все они были уже мертвы, но еще двигались. Ко мне…

Надо уходить. Надо немедленно покинуть это место!..

Даже два шага назад я сделала, приложив немалые усилия. Снова начинала бить мелкая дрожь, срывая спокойное дыхание. Тело и разум переставали слушаться, заставляя проваливаться куда-то вниз, в тугую темную пустоту, где не правит мое сознание. И все же, цепляясь за абсурдность серости этого мира, я взглянула на парня, оседлавшего машину. Я искала у него помощи, ведь он был живым, отличался от этих тварей, что шли на нас. Только яркие глаза молодого человека больше не казались мне печальными, они стали холодными, тусклыми, безразличными… И проникали куда-то вглубь меня, вынуждая бояться их хозяина. Я чувствовала, что он опасен. Опаснее того юноши или мертвецов. И возможно, именно этот человек управлял всеми ими.

Словно в ответ на мои раздумья, парень вдруг пожал плечами, а затем улыбнулся шире. Только милая улыбка не придала тепла его глазам, наоборот: он стал выглядеть кровожадно и безумно, отчего живот скрутило от страха, и, подобно раскату грома, в голове мягким мужским голосом прозвучало: «Беги!».

И я побежала. Быстро, размашисто, до колик в боку. Я не слышала и не видела своих преследователей, однако остановиться не могла. Страх к этой минуте перерос уже в дикий ужас, лишивший меня рассудка. Я неслась со всех ног и лишь из-за одышки не могла кричать, а мимо ненормально медленно отплывали назад частные домики с покатыми крышами.

Заметив единственные здесь открытые двери в какое-то большое здание, залетела внутрь, рванула по голому коридору, залезла в лифт, где дрожащими пальцами нетерпеливо нажала на кнопку несколько раз. Металлическая решетка со скрежетом, раздирающим уши, закрыла мне путь к отступлению, и лифт, задрожав, по-тихому урча, направился наверх.

Судорожно всхлипывая, я согнулась пополам и села на такой же пыльный, как и весь этот город, пол. От напряжения болели и ноги, и руки. Где-то под грудью что-то сжималось и разжималось, выталкивая воздух из легких. А в горле застыл неприятный холодок, будто кто-то душил меня сильной невидимой рукой.

– Это ведь сон… Это просто сон… – повторяла я вслух, не слыша собственного голоса: один скупой хрип срывался с пересохших губ. – Это ведь…

C глухим ударом обо что-то лифт замер. Решетчатые двери с еще большим лязгом открыли мне вид на серый голый коридор с одной дверью по левой стороне и арочным окном чуть дальше. Радости от того, что людей здесь не было, я не ощутила. Сейчас я могла чувствовать только страх, отчего сердце в бешеном ритме плясало в груди, отбивая по легким безумную чечетку. Оно стучало настолько громко, что кроме этих ударов я ничего не слышала. И только спустя очень долгое мгновение поняла, что в ритм сердцу откуда-то снизу раздавались гулкие постукивания по металлу.

Снизу… Неужели… подо мной?!

Не дожидаясь, когда нечто прорвется сквозь крепкое днище лифта, я сорвалась с места и бросилась вперед. Ноги, хочу отдать им должное, выполняли свою функцию послушно и без дрожи. Видимо, инстинкт самосохранения таки взял верх над страхом. Куда меня несло? Конечно же, к единственной в коридоре двери. Другого-то выбора не было.

Резко остановилась, дернула на себя изогнутую ручку и открыла неподатливую дверь. Оторопела, так и не сделав шаг дальше. В центре небольшой комнаты стоял длинный стол, над которым склонились все такие же серые люди, но измазанные темно-красной, почти что черной, кровью, держу пари – не своей. Обернувшись на шум, они немного выпрямились, и мой желудок снова скрутило в судорогах при одном только взгляде на кровавое месиво, ошметками разбросанное по столу. Что-то подсказывало мне, что некогда это было человеком.

Не собираясь еще больше тревожить людоедов во время трапезы, поджав губы, я медленно попятилась назад. Кажется, эти твари реагировали только на звуки, поэтому я постаралась шагать как можно тише и почти не дышать.

Тогда же, разрывая напряженное безмолвие, со стороны лифта раздался до одури громкий удар, взбудораживший окровавленных уродов. Мое сердце хлестко и больно стукнулось о грудь, оторвалось с уколом по ребрам и бахнулось куда-то в легкие. С диким воплем я стартанула дальше по коридору к округлому окну – моему последнему шансу на спасение. Ни секунды не раздумывая, выставив правое плечо вперед, протаранила его собой и прыгнула.

Со звоном стекло разбилось и выпустило меня на улицу, после чего градом осколков осыпалось на землю вместе со мной. Асфальт оказался прочным лишь во время удара об него всем телом, а затем, влипнув в него ногами, я поняла, что он влажный и горячий, словно его только что уложили.

Не в состоянии встать, приподнялась на локтях… Снова та серая улица и все эти люди, плотоядно смотрящие на меня.

Проснись же… Пожалуйста… Проснись!

Неуклюже передвигаясь и чвакая телами, кровожадные твари потащили свои изуродованные туши ко мне. Верно, я создала слишком много шума. Еще раз попыталась встать, но лишь сильнее увязла в расплавленном асфальте, не желавшем отпускать свою добычу. Хотелось кричать от ужаса, и все же, когда звук почти сорвался с моих губ, я вспомнила, что людоеды реагируют на шум. Зажав себе ладонями рот, тихонечко пискнула, чувствуя, что скоро не смогу сдерживать нарастающую истерику.

Это просто сон. Просто сон. Просто…

Зажмурилась и всеми силами постаралась представить, что я сейчас в другом месте. Первый образ, что пришел в мою голову – Балашки, лес вокруг деревни, в который я часто убегала, когда приезжала к бабушке на каникулах. Однако я все равно продолжала слышать шаги этих нелюдей, значит, управиться со своим сном не получилось. К тому же я вновь начинала поддаваться страху, это грозило мне очередным провалом в бессознательность и продолжением кошмарного безумия, что пришел этой ночью в мою голову.

Но в тот момент, когда я уже готова была сдаться, принять этот чертов сон со всеми его последствиями, например, крик среди ночи на весь дом, сверху послышался звон битого стекла. Я распахнула глаза от неожиданной громкости и натуральности сего звука. Волна отчаяния захлестнула с головой. Я боялась ту тварь, что должна была упасть прямо на меня… До остановки сердца боялась, хотя и не знала, что это за существо…

И вдруг время словно остановилось.

Перед глазами стал расплываться окружающий мир. Как в замедленной съемке я потянулась за осколком стекла, лежащим рядом. Так же неторопливо сжала его до крови в ладони и затем полоснула по вене на левой руке.

Сильной струей кровь выбилась на поверхность, заливая асфальт и превращая серость вокруг меня в красное море. Всё тело потяжелело от навалившейся вмиг усталости. Я расслабилась и упала на спину, больно ударившись затылком и, кажется, на считанные секунды потеряв сознание.

Всё стихло довольно резко.

Я даже подумала, что эта тишина вызвана возникшей проблемой со слухом, однако легкий ветерок, коснувшийся моего лица, улетел дальше, зашуршав чем-то поблизости.

Интуиция подсказывала мне, что я больше не в том сером квартале, но открыть глаза все еще боялась. Распластавшись на мягкой уютной земле, нащупала что-то правой рукой, сжала это и дернула к себе, а затем осторожно поднесла к лицу вырванный предмет. Лишь после этого нерешительно открыла глаза и увидела, что почему-то потемневшие пальцы сжимают пучок зеленой травы на фоне яркого голубого неба. С удивлением перевела взгляд на пышные, меховые облака, медленно плывущие по этой бескрайней реке, и растерянно хмыкнула.

Всё еще сплю, что ли?

Чувствуя себя в наивысшей степени психом, опустила руку на грудь, снова зажмурилась и сделала глубокий вдох.

Реальность запаха от хвойного леса и травы превышала все нормы когда-либо виденных мной сновидений. Я любила этот запах, он меня успокаивал. Каждый раз, когда я ссорилась со своим двоюродным братом Димой, одно время жившим в Балашках, или с другой своей родней, я убегала в лес. Высокий, точно касающийся верхушками самого неба; древний – многие деревья срослись друг с другом, образовывая настоящий лабиринт; и спокойный – один только шум листвы и редкое перешептывание птиц. Здесь было так же хорошо и уютно, как в «моем» лесу. Настолько, что мне безумно захотелось улечься поудобнее и заснуть. Удивительные ощущения мира, счастья, благополучия…

Однако в голове всё еще летала и, как муха, билась о стенки моего сознания тревожная мысль: «Как ты можешь спать во сне?». Так и хотелось сказать ей в ответ: «Да уйди ты!» – и прихлопнуть назойливое насекомое. Вот только всё во мне постепенно поддалось власти этого наваждения, и вскоре я снова открыла глаза.

Ничего не изменилось: небо так же парило надо мной, солнце неприятно слепило глаза и пушистые облака складывались в образы причудливых животных.

– Я спятила, – самокритично сделав вывод, медленно села, придерживая руками тяжелую голову. – Ну и что дальше?

Отвечая на пришедшую мысль, решила осмотреться: по всему кругу – я сидела посреди заросшей невысокой травой поляны – стояли гигантские хвойные деревья, прижавшиеся друг к дружке и пестрящие многими оттенками зеленого – от самого светлого до почти что черного. А единственным существенным отличием части леса, которая находилась прямо передо мной, – был корявый почерневший пень…

– И ни единой души поблизости, хотя… – я поморщилась, припомнив, что мне снилось еще несколько минут назад, и по телу пробежала легкая волна дрожи, то ли это из-за ветра, проскользнувшего мимо. – Уж лучше просто лес.

Осторожно поднялась, затем выпрямилась. В тот же момент все вокруг потемнело. Я качнулась в сторону, голова мгновенно стала еще тяжелее и потянула к земле. Каким-то чудом я умудрилась восстановить равновесие. Правда, мир перед глазами всё еще куда-то плыл и казался мутным, так что, упершись ладонями в колени, я уставилась себе под ноги, рассматривая зеленую мелкую травку и покатый камешек. Выглядело всё довольно реалистично.

Странно увидеть настолько четкие детали во сне. Может, ущипнуть себя?

Не жалея сил, я сжала пальцы на левом плече. Уже через секунду застонав от боли, прошипела несколько ругательств в свой адрес и, мысленно проклиная все бредовые идеи, приходящие в мою голову, тяжело вздохнула.

И поверить не поверила в реальность происходящего, и плечо теперь ноет, синяк себе, небось, поставила.

– Вот что за?.. – мысль прервалась еще на середине.

Я замерла и прислушалась к окружающему миру. Вокруг царило удивительное безмолвие, поэтому любой, даже самый тихий звук, вызывал диссонансные ощущения и усиливался многократно.

Шорох? Нет, шарканье. Кто-то очень шумно шел, похоже продираясь сюда сквозь заросли…

А вдруг это снова те твари?..

Страх мгновенно вытеснил мое недолгое спокойствие. Я была так рада, что сбежала из того серого мира и от тех кровожадных людей, а теперь всё по второму кругу?!

Только не это! Пожалуйста!

Всем сердцем желая проснуться, сложила руки в молитве и подождала несколько секунд, мысленно прося у неба помощи: только без толку.

Надо срочно уходить, иначе…

Стоп. А что случится-то? Почему так страшно? Это ведь сон, верно? Я же могу им управлять. Могу! А-а-а!.. Может, и сон, а спрятаться не помешало бы!

Закрутилась на месте, ища себе убежище, да только всё вокруг было одинаковым, а я даже определить не могла, откуда ко мне шел человек. Плюнула на это занятие, повинуясь шестому чувству, рванула влево, и, как назло, мне под ногу попался камень. Качнулась вперед, по инерции сделала несколько шагов и с трудом удержала равновесие. Только после этого тихонько ругнулась на свою неуклюжесть, а шум резко стих.

Замерла, боясь пошевелиться. Эти твари реагируют на звуки, значит…

– Эй, юноша? – прозвучал за моей спиной тихий, немного хриплый голос.

Сказать, что не ожидала оклика, ничего не сказать. Сердце еще раз громко стукнулось о грудь и стало плавно замедлять свой ритм. По крайней мере, сейчас ко мне обратились, как к человеку, а не кидаются, чтобы загрызть. Невежливо игнорировать людей, даже если это сон.

Осторожно, все еще чувствуя напряжение в каждой мышце своего тела, я обернулась.

Тяжело ступая, опираясь на трость и прихрамывая на правую ногу, ко мне шел… дедушка. Правда, таких я никогда в своей жизни не видела. Он человек вообще?..

Борода серая и длинная, почти до самой травы, такие же волосы, свободно лежащие на согнутой спине, того же цвета платье до пят и в тон ему прищуренные блестящие глаза. Кожа на лице покрыта какими-то пятнами, кажется, просто в грязи, да и платье у него было измазано, а еще, этот леший улыбался мне, судя по морщинкам у глаз и горбатого носа, только губы напрочь заросли усами.

И откуда он тут, посреди леса? Хотя, наверное, сейчас дедуля подобным образом мыслил и обо мне. И все-таки, самое главное, что на тех зомбаков он не смахивал.

Так, надо же ответить, верно? Заодно спросить, где я и что происходит?

– Вы мне? – запоздало поинтересовалась я, настороженно следя за каждым его движением.

– А разве здесь ещё кто-то есть? – ответил дед, шевеля бородой и смотря на меня спокойными серыми глазами.

Логично, но все-таки это лес. Мало ли, вдруг поблизости кто-то грибы собирает. Я даже обернулась назад, бегло огляделась. Ко мне значит, тогда… Стоп. Разве он не назвал меня юношей? И все равно ко мне обращается? С чего это?

С беспокойством покосилась на свои руки: черные, прямо смольные, кожаные перчатки. Какого черта? Откуда они взялись?

Перевела взгляд на ноги: сапоги того же цвета почти до колен с двумя ремешками – один на щиколотках вокруг сапога, другой выше сантиметров на десять. Интересные изделия, явно в моем вкусе, но в реальной жизни подобных у меня не было. Чуть светлее из теплой ткани заправленные в сапоги штаны, с большими карманами по бокам чуть выше коленей…

Откуда это на мне?!

И толстовка темно-серая на молнии. Серьезно, такого в моем гардеробе точно нет. Да еще настолько широкая, ткань толстая, что грудь не увидишь, а внутри капюшона мех очень нежный. Судя по ощущениям, он и внутри всей кофты находился, и в карманах огромных. Но жарко не было.

Впрочем, наряд мой мне понравился, вот только… Почему дед решил, что я парень? Подумаешь, грудь незаметна. Или… может… девушки тут в одиночку не бродят? Да в лес вообще лучше самому не ходить! Однако что, если я, правда, стала парнем? Это же сон, всякое может случиться…

Потрогать себя? Буду выглядеть ещё глупее. Коснусь лица – это не вызовет больших подозрений.

Не особо волнуясь, подняла руку, дотронулась… А-а? Что это? Где мое лицо?!

Перчатка с противным звуком скользнула по маске, даже не достигнув кожи. Попыталась найти, где бы зацепиться, но краев у нее не обнаружила. Только щели для глаз, и все! Но почему я нормально вижу?! Будто ее вообще нет! Что происходит, черт возьми?!

Схватилась в панике за голову, тут же наткнулась пальцами на резинку: волосы были убраны в хвост. Уже чувствуя дрожь во всем теле, осторожно перетянула их к себе – черные. Я же шатенка… И почему такие длинные?! Ого, до пояса! Может, я уменьшилась? Вроде нет. Или я сейчас?.. А ну-ка стоп… Как выглядел тот мальчик из прошлого сна, что от меня отделился?..

– Парень, с тобой всё в порядке?

Вздрогнула от оклика. Я совсем забыла про старика. Взглянула на него: он обеими руками оперся на трость и с интересом разглядывал меня, ожидая моих слов, но, пытаясь привести мысли в порядок, я промолчала в ответ. Просто не смогла бы сейчас выдавить из себя хоть звук.

Тихо. Успокойся. Это всего лишь очередной кошмар, пусть и невероятно реальный. Помнишь, как тебе снился черный замок с множеством комнат, где сами по себе загорались костры? Там тоже кто-то за тобой гнался, но ты ведь смогла выбраться? Смогла!.. Вот и славно. Стань наблюдателем и с широченной улыбкой посмотри опасности в лицо…

Да, я смогу! Ты-то?! А что ты делала в прошлом сне?! Только убегала!..

Что за?..

Схожу с ума. Не иначе.

Фу-у-ух…

Так, ладно, чего мне бояться именно тут? Повсюду обычный лес, а дед вроде без рогов и копыт и не пытается меня убить. Да и что он может?! Даже с палочкой ходит! В конце концов, я удеру в лес, он и догнать не сумеет.

Так что возьми себя в руки и поучаствуй в игре своего беспокойного воображения!

Да!

Приняла как можно более спокойный вид, убрала руки в карманы толстовки, сделала глубокий вдох, чтобы расслабиться, и только после этого уверенно произнесла:

– Да, всё хорошо.

Голос вроде тоже мой…

Сказать, что дед ошибся, и я девушка? Почему-то страшно. Да я вообще в диком ужасе! Плевать на него! Пусть думает, что хочет. Может, так даже лучше.

– Скажи, – после короткой передышки обратился ко мне старик, зачем-то подходя еще ближе. Стукнул тростью по камню, из-за которого я чуть не грохнулась, и раздался глухой, твердый, настоящий звук. – Ты случаем не знаешь, какая из троп ведет к заставе? – Остановился в шаге от меня.

Понимая, что не очень тактично будет с моей стороны взять и отойти, я с недовольством уставилась на горбатого старца, видимо, желающего получше меня слышать. Вспомнив о его вопросе, снова огляделась: надо же, и правда, две тропинки, почти наглухо заросшие травой. Немудрено, что я их не заметила. Одна прямо вела, другая – влево, и обе куда-то вглубь леса.

– Простите, дедушка, не знаю, – качнула я головой и опять вернула свое внимание к странному персонажу, созданному моим воображением.

Удивительно было осознавать все происходящее настолько четко: таких ярких и натуральных снов я прежде никогда не видела. Однако же, меня озадачило появление старика. Я была уверена, что раньше его не встречала. Он действительно выдуман мною? Как-то страшно о таком спрашивать. Да и странный он какой-то. Заблудился, что ли? Хотя… почему нет? Может, и заблудился. Потому, наверное, ищет заставу. Военные должны подсказать направление.

– А сам дорогу куда держишь? – полюбопытствовал старик, протянул вдруг пальцы к моей руке, уцепился за рукав и резко дернул вниз, да с такой силой, что с трудом удержавшись на ногах, я вынужденно наклонилась и оказалась лицом к лицу со своим новым знакомым, от которого разило… перегаром?

Боясь пошевелиться, вгляделась в его спокойные серые глаза, изучающие меня. Даже дыхание задержала. А он просто смотрел и смотрел, совсем не моргая.

– Да вот… не знаю, – неуверенно призналась я, начиная придумывать план побега. Странный дедуля, еще и сильный. Уже сомневаюсь, что смогу от него удрать.

– Ты не из Балашек случаем? – удивленно спросил он и, отпустив мой рукав, толкнул в плечо.

Я невольно попятилась назад, размахивая руками и с изумлением глядя на старика. Нет, я не родилась в Балашках, но у меня там жила бабушка, поэтому… Стоп. Лес! Этот лес… неужели около деревни? Но разве он был настолько огромен?

Я завертелась на месте, пытаясь понять, те ли это деревья, что росли в том краю, только все равно не смогла узнать местность. Да и, может, эта часть леса мне и вовсе незнакома…

Как же бесит-то все! Сейчас в лоб спрошу, кто этот дед такой и где мы есть! И только я открыла рот, как старик первым задал вопрос:

– Как звать? Почему маленький такой?

Я прямо оторопела. Как-то нагло в такой манере интересоваться моим ростом. Сам-то ниже меня.

– Мало каши ел, – буркнула я тихо и раздраженно, но дед расслышал, правда, не совсем точно.

– Амакаши? – повторил он за мной. Хах, еще и обзывается! – Хорошее имя, – быстро ответил старый сам себе, снова не дав мне и рта раскрыть. С чего оно хорошее? Сам же его только что придумал! – А рода какого, племени?

Да он издевается, что ли?!

– Мумба-юмба, – невольно со злостью выдохнула я, потирая виски.

Нервы-то не железные, все вокруг и пугало, и злило до безумия. Еще и голова болела от удара о землю. Да разве ж во сне такое бывает?

– Мумб Юн?! – почему-то охнув, переспросил глуховатый старик, и я нехотя кивнула: Мумб Юн так Мумб Юн, кому от этого легче? – А здесь ты чего забыл? – продолжил выпытывать назойливый старик, хорошо хоть не приближаясь ко мне.

– Погулять решил! – уже в полный голос отрезала я, желая, чтоб дед отвязался. У меня тут в голове черти что творится, с мыслями собраться пытаюсь, а он мешает!

Старикашка вдруг вытаращил на меня глаза, словно что-то страшное увидел – я и не думала, что они у него могут быть такими большими – и хрипло прошептал:

– Нашел, где гулять. Граница же совсем близко.

Приехали блин, что еще за граница?!

– Извините, но…