Дорога к себе. Начало пути Сэнэрин Арэку

Осторожно откинула его ладонь, затем посмотрела в окно… Похоже, я на какое-то время отключилась от этого мира. Помню, что машина двинулась вперед, а дальше все как в тумане. Какая-то трава, чей-то возглас: «Смотри, очухался!», глубокое синее небо над головой…

– Женька?!

Подскочила на сидении от еще одного вопля, резко вырвавшего меня из транса, и взглянула на брата.

– Ты боишься, что ли? – предположил Мишка, поглядывая на меня уже с удивлением.

Теперь он висел на спинке сидения, и его правая ладонь мирно покоилась на моем плече. Когда успел?..

Я замедленно качнула головой, смахнула его руку и выбралась на свежий воздух, стараясь не обращать внимания на взволнованного родственника. После чего аккуратно прикрыла дверцу: Мишка дорожил своими машинами, наверное, в той же степени, что и мной, поэтому сильно сердился, если кто-то обходился с ними грубо – и, не оборачиваясь, двинулась к школе, на прощание махнув брату рукой.

Тот, слава богу, не стал тормозить и уехал довольно быстро, оставляя меня наедине со своими кошмарами, один из которых находился прямо передо мной.

Школа. Та-да-да-дам… Прямо холодок по коже. Бр-р. Та самая улица, только не такая серая и без вымазанных в крови людоедов, машина директора…

Я даже вздохнула с облегчением, увидев, что на крыше пепельной Мазды никого нет. Но все равно интересно, кто же тот парень, что мне во сне встретился? Хотя… Какая, блин, разница?! Что со мной вообще творится?!

Ускорила шаг, чтоб не видеть эту доставшую меня дальше некуда улицу, напоминающую о страшных тварях и том инциденте с разделением. Преодолела чертову дюжину ступенек, огибая нескольких учеников на лестнице. Юркнула в открытые двери и кое-как успела нырнуть в нужный мне коридор, не столкнувшись ни с одним из спешащих в свои классы учеником. Впервые эту манеру заметил мой лучший друг – Александр Пришвин: как оказалось, я всегда старалась обходить людей стороной. Сама уж не знаю почему, просто нравилось мне между ними лавировать.

Перед началом урока двери в кабинет литературы, как обычно, были открыты, так что я беспрепятственно вошла в класс и сразу (конечно, это же я) нарвалась на худощавую крашеную блондинку с большими серыми глазами.

– Опа, – со смешком произнесла Нинка и, улыбаясь нарочито счастливо, взглянула на мою губу. Действительно сложно не заметить, особенно, если у тебя мания выискивать в конкретном человеке недостатки. – От кого же тебе прилетело? Я вроде не трогала тебя последнюю пару дней.

Ее новая и обязательно верная подружка, стаявшая справа от нее, противно захихикаа, поддерживая шутку, а Нинка Колотова разочарованно хмыкнула, поняв, что зацепить меня не удалось.

– Мохова?! – раздался вдруг громкий возглас за ее спиной, не дав той ляпнуть еще что-то.

Одноклассницы на автомате обернулись назад, а я, воспользовавшись их секундным замешательством, быстренько промчалась мимо, не коснувшись ни одной из них.

– Крутой дриблинг1, – похвалил Сашка, продолжая сидеть на нашей парте.

– А то! – согласилась я, подходя ближе и искренне радуясь, что сегодня друг умудрился не опоздать: он жил довольно далеко от школы, но не любил автобусы, вот и топал пешком, зачастую выходя из дома позже, чем следовало бы.

Пришвин, улыбаясь во все зубы, протянул мне руку – для нас было совершенно нормально здороваться, как мальчишки – только, не отпустил, когда я попыталась вернуть свою правую себе.

– Это еще что такое?! – взорвался он при виде распухшей губы, тут же взлохматил мне волосы, зная, что я всегда убираю челку с глаз, и сильнее выгнул брови. – Еще вчера этого не было.

– Да просто…

Я не знала, что ответить, не могла придумать, да и не хотела ему врать, хотя бы ему, поэтому, грубо усадив его за парту, заняла соседний стул и собралась в кратком изложении поведать о своем странном сне и его последствиях, но замолчала, кое-что заметив.

– Что… это такое?..  нагло протянула руку и отодвинула в сторону воротник его рубашки. На шее в нескольких местах виднелись… сине-зеленые синяки, и судя по их форме… Что за?..

– Да так, отмахнулся он от меня и спешно застегнул пуговицы.  В ШОД2е досталось, еще и улыбнулся как-то странно: слишком нервно.

Что ж, В ШОДе, конечно, могло. В этой своей школе для одаренных детей он и правда иногда получал ушибы да ссадины, в первый год обучения даже очень часто, но, посещая ее каждый день в разное время суток, и в будни, и в выходные, не любил распространяться о том, чем там занимался. Одно мне было известно точно – все в той школе было связано со спортом, и Сашкин тренер возлагал на него большие надежды, считая его будущим чемпионом по боксу. Пришвин этому не противился: ему нравилось махать кулаками и при этом не создавать себе проблемы.

Я вот всего один раз видела друга в деле, после чего назвала его Скорпионом – такой же быстрый и смертельно-опасный. Причем его движения очень резкие, перехода нет совсем: вот он стоит, а в следующее мгновение уже происходит удар. Выглядит это жутко, по крайней мере, для меня, зато с таким ничего не страшно, и в правду, как за каменной стеной. Помню, что прозвище ему тогда понравилось, но из вредности он решил и мне придумать что-нибудь, а потом несколько дней дразнил Махаоном, то ли в рифму к своему, то ли из-за фамилии…

Вот только кулаком такие синяки не сделаешь. Его будто душили… В ШОДе, как-то он упомянул об этом, строгие правила и жесткая дисциплина. Не могли там. Значит…

– Саш, осторожно обратилась я к другу, зная, в общем-то, что лучше не лезть к нему в душу и не поднимать запрещенную тему номер один, это отец сделал?

Пришвин нервно повел плечами, хотел что-то ответить, но лишь зубами скрипнул не в силах это произнести.

Он всего раз доверился мне несколько лет назад и смог рассказать: ему с родителями не повезло. Мать куда-то пропала, когда ему было всего пара месяцев. Отец, решив воспитать ребенка самостоятельно и надеясь, что та вернется или найдется, в итоге сильно запил. Так что Пришвин, можно сказать, был сам по себе. Дома находился редко: то у друга своего Пашки, то у меня, то в школе или ШОДе…

Но, как говорится, родителей не выбирают. Радует, что сам он от этого не стал плохим человеком. А может, даже благодаря этому. И все же я сильно беспокоилась за него из-за подобного…

Душил? Серьезно?! Скажу отцу, пусть принимает меры. Пусть, ну не знаю… Нет, Сашка не согласится. Его ведь тогда в детский дом отправят… Че-е-ерт.

– Слушай…

– Замолчи, шепотом пресек Сашка любые вопросы по этой теме. Да, подпортила я ему настроение.  Рассказывай лучше, что там у тебя случилось?  И выжидающе взглянул на меня, натянув на лицо веселую улыбку.

– Ну-у…

– Я слушаю, напомнил он. Пришлось сдаться.

Говорила я недолго, описывала основные моменты, исподтишка наблюдая за реакцией Сашки. Его лицо меняло выражение несколько раз, а в темно-карих глазах читалось недоумение.

Конечно, как лучший друг, он был обязан мне поверить, однако я и сама уже сомневалась в своей адекватности. А все еще ноющая челюсть лишь доказывала, что я была не в себе: в нормальном состоянии человек не станет себя калечить.

Одно успокаивало: Пришвин никогда не назвал бы меня сумасшедшей и постарался бы сделать вид, что хотя бы часть сказанного он принял на веру.

Вообще, Сашка – потрясающий друг, к тому же еще и красавец. Эти черные выразительные глаза… обожаю, когда они блестят, словно в них мерцают звездочки, маленькие такие, яркие. А его прическа. Темные волосы коротко пострижены под машинку, но пряди на теменной части и в челке, не падающей на глаза, длиннее – прям удовольствие подержаться за чуб, правда Сашка постоянно брыкается, если я так делаю. Физически крепкий, высокий, веселый… Хах, я по уши в него втрескалась еще в начальных классах.

– И ты хочешь, чтобы я во все это поверил? – Пришвин выгнул только одну бровь и уставился на меня, как на контуженную.

– Ну, – пожала я плечами, – не хочешь – не верь, – и принялась выкладывать на парту учебные принадлежности, затылком ощущая пронзительный взгляд друга.

Не дождавшись, пока я сама к нему повернусь, чтобы продолжить наш странный разговор, он дернул меня за плечо и привлек к себе: глаза в глаза, нос к носу, рука к руке, изучающий взгляд парня и его потрясающая улыбка…

– А если честно? – прошептал этот коварный змей, искусно играя на моих чувствах.

Внизу живота моментально разлилось приятное теплое волнение, перехватило дыхание, а в голову с фейерверком примчались непозволительные мысли, хотя я прекрасно понимала, что все мои фантазии никогда не перенесутся в реальность.

Что же ты творишь?..

Сашка наклонился еще ближе, заставляя меня удивляться его уже откровенной наглости и жестокой шутке. Слишком жестокой для меня. Наши губы почти соприкоснулись, на миг я даже закрыла глаза, ожидая долгожданный поцелуй, почувствовала его отрывистое дыхание, а затем…

– Брось его здесь. Нечего ему под ногами валяться, этот голос я узнала. Он принадлежал главному оэнгеру с заставы. Но какого?..

Полностью обалдеть от такой галлюцинации я не успела: губы Сашки вскользь коснулись моих, и в тот же миг меня ударило током. Будто я со всей дури шарахнулась башкой об асфальт. В затылке дернуло так, что я отскочила от Пришвина, упала со стула и чуть не отбила себе пятую точку. В панике посмотрела на обеспокоенного друга, не зная, что делать и как себя повести, но, решив не говорить о своем видении, покрутила пальцем у виска, всё еще чувствуя пульсирующую боль в голове.

– У тебя совсем башню свезло?! – злясь (только на него ли?), спросила я, поднимаясь, и Сашка захохотал во весь голос. – Идиот, – буркнула я, снова усевшись на стул и искусственно улыбаясь во все свои двадцать восемь зубов. То есть, теперь двадцать семь.

Я всегда сглаживала всё шуткой и улыбкой, если это касалось Пришвина, пряталась за них, чтобы не выдать настоящие эмоции, а сейчас вот своего сумасшествия. Иногда мне казалось, что Сашка делал так же. Быть может, мы всего лишь два дурачка, которые боятся признаться друг другу, вот только однажды я уже попытала счастье, и он меня отверг. Тогда мне тоже пришлось повернуть всю ситуацию в другое русло, а вот осадок неприятный на душе остался…

И в данный момент это волнует меня куда меньше всего того безумия, что со мной творится. Не хочу снова к психиатру…

– Пришвин?! – вдруг окликнула Тамара Александровна грозным голосом. У меня аж мурашки по телу пробежали, талант прямо опускать мое настроение ниже плинтуса. – Над чем это вы смеётесь? Не поделитесь с классом?

Еще одна Колотова (везет ме на них), но эта гордо носила первый номер. Только, что одна, что вторая – обе заносчивые и высокомерные… э… леди, которых я не переносила на дух.

Учительница прошла к своему столу и разложила на нем кипу тетрадей.

– А разве это запрещается школьными правилами? – как бы между делом спросила я, понимая, что нарываюсь… Вот и что я к ней лезу?! – Звонка еще не было.

Преподаватель среагировала как всегда нервно: гневно уставилась на меня, взглядом прожигая дыры в моей неокрепшей психике. И с чего она так озлобилась? Я долгое время думала, что из-за брата моего – они встречались какое-то время, когда сами были в старших классах – что-то вроде мести, однако если речь заходила о Мишке, она начинала сиять, как звезды на небе. Тогда меня за что ненавидела? Я как-то спрашивала у брата, почему расстался с ней, он и ответил: «Бампером не вышла, ни задним, ни передним, и фары ее сверкают не так ярко, как хотелось бы. В темноте ни черта не видно». Лучше бы и не спрашивала, все равно фиг разберешься в его метафорах.

Звонок прозвенел почти сразу, заставив меня вздрогнуть: я слишком глубоко погрузилась в омут яростных серых глаз учительницы, пытаясь ее переглядеть.

– Мохова, быстро к доске! – не без радости вынесла мне приговор Тамара Александровна.

Ну вот, сама же напросилась. И кто меня только за язык тянул?! Что за бесы в меня вселились?! Или я просто пытаюсь отвлечься от мыслей о своих сдвигах?..

С огромным нежеланием встала из-за парты и двинулась прямо к ней, к этой террористке Колотовой. Даже фамилия зверская какая-то, заколет еще указкой своей, что так любовно в руках держит. Блин, я вообще не настроена отвечать на ее вопросы. Сейчас как спросит, какого цвета носки были у главного героя, так и сяду с новой двойкой. Не, я училась нормально, чаще на четверки, тройки и пятерки проскакивали редко, но когда к тебе просто хотят придраться, сложно противопоставить такому настрою что-то весомое. По крайней мере, мне.

«Сегодня, наверное, абсолютно не мой день», – грустно подумала я, посмотрев на учительницу в ожидании ее задания.

Та кровожадно улыбнулась, предвкушая надо мной расправу. Я прям невольно мысленно перекрестилась и возжелала, чтоб случилось сейчас что-то настолько неожиданное и серьезное, что спасет меня от этого чудовища хотя бы сегодня. И случилось.

На самом деле случилось!

Произошло нечто до жути странное: сначала я почувствовала колики в ладонях, словно маленькие разряды тока, а затем внезапно, разрезая напряженную тишину, раздались три коротких звонка.

В приличном таком шоке я взглянула на потолок, не знаю, что ожидая увидеть, но, ничего необычного не обнаружив, перевела внимание на преподавателя, слыша, как бахает мое сердце.

Это же случайность, верно? Простая случайность… Или снова галлюцинации?..

Разубеждая меня в этом, звонки снова повторились, и на сей раз сомнений не осталось.

– Собирайте вещи и за мной по двое! – скомандовала Колотова, сгребая тетради. – Особое приглашение надо? – зыркнула она на меня, и я замедленно качнула головой, все еще не веря своему счастью, вследствие чего и отморозилась.

Бросилась к парте, ускоренно закидала учебные принадлежности в портфель и уже в паре с Сашкой встала в конце строя.

Спустя примерно десять минут все тысяча с лишним человек, посетивших сегодня школу, вывалились на улицу и построились по классам. Провели перекличку, что-то рассказывал директор, и нас вдруг отправили по домам.

– Похоже, не учебная, – шепнул на ухо Сашка, вытягивая меня за руку из толпы.

– А я что-то не въехала, – мотнула я головой, тщетно пытаясь прийти в себя. – Чего стряслось-то?

– Сам не понял, – пожал он плечами. – Дыма нет, сигнализация взбесилась, что ли? Вроде, провода оплавились, или что-то типа того.

Все еще уговаривая себя не верить, что случилось подобное по моей вине, я не мигая уставилась на друга. Желания не исполняются – это я усвоила давно, а если все же повезет, то явно не так быстро…

Да что ж за день-то такой сегодня? С ночи покоя нет!

– Домой сейчас? – оборвал мои мысли Пришвин, с беспокойством глядя на меня. – Что с тобой такое?

– А? – отозвалась я немного нервно. – Все в порядке, просто головой сильно треснулась. Хорошее же у нас качество дверных косяков.

Пришвин в ответ задумчиво хмыкнул, после чего обернулся на ворота в школьный двор, куда подъехала пожарная машина.

– На всякий случай, должно быть, – прокомментировал он, взъерошив себе волосы.

Давно мы не общались вне кабинетов: у него соревнования шли одно за другим, раньше всех уходил, и домой я топала в одиночку, если брат не приезжал в свой обеденный перерыв.

С легкой улыбкой осмотрела высокого друга (выше меня на целую голову), в который раз с радостью отметив, что ничего в его стиле не изменилось: темно-серая рубашка с коротким рукавом и воротником на белых пуговицах, мягкие широкие брюки с белыми лампасами, ну и, конечно же, черные кроссовки с красными полосами, которые он так называть никому не позволял. Боксерки3 так боксерки, вид у них все равно кроссовок.

– Ты уснула? – удивился вдруг Пришвин, щелкнув у меня перед носом пальцами. – Домой, спрашиваю?

– Конечно, – на этот раз быстро ответила я. – Куда ж еще-то? – и насколько могла мило улыбнулась. Что-то не так… Со мной явно что-то не так… – Ты в ШОД?

– Ага, – кивнул он. – Пошли тогда, – парень приобнял меня за плечо и потащил прочь от школы.

Чувствуя себя неловко, потопала рядом, исподтишка поглядывая на друга. Неужто соскучился по мне? Довольный такой, светится весь… Точно!

– Ты же первое место занял на межшкольных, – вспомнила я с восторгом, решив, что именно поэтому у Сашки такое хорошее настроение. – Поздравляю!

– Да брось, – смущенно отвел он взгляд. – Получать награду за то, что кому-то в челюсть настучал – как-то странно, не находишь?

– Э… ну… разве что совсем немного, – согласилась я, поразмыслив над его словами, и замолчала.

Почему-то всегда, когда мы оставались с ним наедине, у меня в голове умирали все мысли, и тем для разговора не находилось. Нельзя же молчать всю дорогу!

– Я…

– Я…

Оба резко смолкли, а следом за этим рассмеялись, мгновенно сбрасывая все напряжейние, вот только рука чья-то с золотыми часами вдруг легла на плечо Пришвина, и меня придавив слегка. А веселье наше сменилось удивлением. Хотя уже спустя секунду я прикусила себе губу, чтобы болью оборвать все слова, собирающиеся вырваться наружу.

– Куда летишь? – громко и чему-то радуясь, спросил Сашкин друг, осознанно меня проигнорировав. Ох уж этот котяра рыжий, терпеть его не могу. – Еле догнал.

– А че догонял тогда? – недовольно буркнула я, с каждой секундой бесясь все сильнее.

– Хох, как недружелюбно, – продолжая лыбиться, ответил Пашка, бросив на меня косой взгляд. И глазища какие-то кошачьи: большие, зеленые, и зрачок чуть удлиненный. – Поцеловалась с кем-то неудачно?

А вот этого я не ожидала, даже затихла от шока, зато Сашка сжал ладонь в кулак, что на моем плече покоилась. Я же, собравшись ответить в тон Елецкому, снова замолкла, потому что меня опередил Пришвин.

– Ну-ка цыц оба, – раздраженно бросил он, глядя только вперед.

Я знала, что Пашка его друг детства, но ничего не могла с собой поделать: у меня складывалось впечатление, что он – моя наглая, рыжая, патлатая соперница, у которой на Сашку больше шансов, нежели у меня.

– Обе, – поправила я Пришвина, и он почти сказал это, однако, взглянув на меня исподлобья, промолчал.

Все: прогулка наша была бессовестно испорчена. Парни стали обсуждать межшкольные соревнования, сражения не только на кулаках, но и в баскетболе, футболе и иже с ними. Так и хотелось цапнуть Елецкого за пальцы, чтоб руку свою с Сашкиного плеча убрал. И вот зачем он влез? Что ему нужно-то? Я до сих пор не понимаю, почему он в школу нашу перевелся в начальных классах: богатый, стильный, высокий, симпатичный – такие должны жить подальше от нормальных людей. Присосался к Сашке, как энцефалитный клещ и разъедал ему мозг. Испортит ведь мне друга: сам курит, выпивает и девушек меняет, как перчатки…

– Жень? – выплыл вдруг из-за стены моих мыслей спокойный и тихий голос Пришвина.

– Да?

– Он ушел давно.

Я резко остановилась, вынуждая тормознуть и Сашку, взглянула на него: взволнованный и немного удивленный, а Пашки рядом и правда нет.

– И пришли уже, – огорченно хмыкнул друг, посмотрев мне за спину. Проверяя, обернулась, чтоб взглянуть на свой дом, и растерянно заморгала, не понимая, как так-то. – Я не врач, – произнес вдруг Пришвин, очень бережно убирая челку с моих глаз, – но с тобой явно что-то не то.

Я не нашла, что ответить. Просто не знала. Этот провал был таким же, как в машине, а до этого во сне. Я снова начинала терять ощущение реальности…

– Выспись хорошо, ладно? – с беспокойством во взгляде попросил он, убрал руку от моего лица, еще секунду смотрел на меня, после чего уставился на боксерки. – Увидимся завтра в школе, – как-то очень грубо сказал Пришвин и направился дальше, оставив меня в недоумении смотреть ему вслед.

Черт знает, что творится. Вот же дура, такой шанс упустила!..

Очень быстро и нервно открыла калитку, хлопнула ей назло своей больной головушке, сжав зубы, подошла к двери, достала из кармана ключи, а затем оказалась уже разутой и у кровати.

Да что… происходит?..

Найти ответ на этот вопрос я не успела: на миг передо мной возник образ девушки в маске, кажется, я все же легла в постель – не уверена, а потом – голубое небо и мягкая зелёная трава…