Верните мне мозги! Селин Вадим
Она не заметила, как вернулась домой. В новую квартиру. Она еще не успела адаптироваться как следует и собрать все местные сплетни. За два месяца ни одной сплетни! Но это даже хорошо, ведь бабушка всегда учила, что сплетнями заниматься плохо, хотя эта же бабушка втайне от внучки собиралась по вечерам с местным бомондом — подружками-старушками — и перемывала кости всем, кому только было можно и кому нельзя (например, президентам — и нашему, и заграничным), но, тем не менее, понимала, что это плохо, и хотела оградить внучку от этого порока. Себя уже переделывать поздно, а из внучки еще можно было вылепить идеального человека.
В квартире Таньку захватили домашние дела, и она смогла на некоторое время забыть о событиях. Она помыла полы, протерла зеркало в ванной и, наконец, когда очередь дошла до кухни, выяснила, что надо вынести мусор.
Она взглянула на часы — вот уже через сорок минут надо будет выходить на остановку, чтобы поехать на встречу с неким Серегой Штопором, — взяла черный пакет с мусором и вышла на улицу — прямиком к мусорным ящикам.
Было жарко, от контейнеров ужасно воняло, Танька скривилась и хотела побыстрее выбросить мусор и убежать домой, но не тут-то было… Стоп! Обо всем по порядку.
А порядок был таков: Танька бросила пакет в контейнер, и на него тут же налетели бездомные кошки с собаками. Они рвали пакет с таким видом, словно от этого зависела их жизнь. Впрочем, так оно и было — бездомные животные могут питаться только отбросами.
— Подождите, сейчас я вам чего-нибудь принесу поесть, — пообещала Танька, глядя на несчастных животных. Ее сердце всегда разрывалось, когда она видела копающуюся в мусоре зверюшку.
— А ну стоять! Не сметь их прикармливать! — раздался вдруг рядом с Танькой скрипучий старушечий голос. — Развели тут псарню, спасу уже нет от этой мерзости!
— Лично я ничего не разводила, — заметила Танька, рассматривая дряхлую, буквально на глазах разваливающуюся старушонку. Казалось, что с нее уже сыпался песок. Летом, конечно, песок ни к чему, а зимой даже полезен: бабка чешет по гололеду, а с нее сыплется песок на радость идущим сзади людям.
— Ага, ага, как же… Пшла вон отсюда, свора! — гаркнула бабка. — Разносчики инфекции!
— Хватит на них орать! — возмутилась Танька. — Животные не виноваты, что им нечего есть! Они не могут себе заработать денег на еду! Вот и приходится по помойкам лазить! И не виноваты, что болеют — сами себя они не помоют и укол не сделают!
— Отстреливать их надо! Отстреливать!
Таньке очень хотелось дать гадкой бабке по башке и сказать, что неизвестно, кого тут еще надо отстреливать и кто тут разносит инфекцию, но вдруг заметила, что все животные отчего-то бросили ее пакет с мусором, за который только что сражались не на жизнь, а на смерть, и тесно окружили старуху. Шерсть на их загривках стояла дыбом, а верхние губы угрожающе подрагивали.
— Вот, видишь?! — торжествующе завопила бабка. — Сейчас они укусят меня, и будешь ты отвечать за это! За уколы от бешенства заплатишь! Поняла, негодяйка?
«Да вы и так бешеная», — хотела сказать Танька, но благоразумно промолчала.
Животные оскалились еще больше. Шерсть стояла дыбом, уши прижаты к голове, глаза выражали злость и страх.
— Ну, кусайте меня, кусайте! — закричала старуха, патетически выпятила грудь, для полноты образа рванула на ней застиранную кофту и сделала шаг к животным.
Неожиданно собаки отшатнулись от нее, как от огня, и, скуля и поджав хвост, убежали кто куда. Кошки, коротко возмущенно мяукнув, как торпеды, взлетели на деревья и там, среди веток и листьев, притаились.
— Зачем вы пугаете животных? — спросила Танька.
— Иди-э отсюда! — пуще прежнего раскричалась старуха. — Ты из какой квартиры? Сейчас все твоим родителям расскажу! Все! Из какой квартиры? Быстро говори! Уходи!
— Мне номер квартиры говорить или уходить? — сострила Танька.
— Сначала скажи номер, а потом уходи!
— Девятая. Буду ждать вас с нетерпением, — ехидно сказала девчонка и направилась к подъезду. Бабка осталась стоять на месте. Она размахивала кулаками и выкрикивала Таньке вслед разные проклятья.
«Сумасшедшая», — решила Танька и не стала с ней связываться — ей и своих сумасшествий хватает не только по горло, но и по ноздри. Один Василюк с фиолетовым языком чего стоит! Нет, нет, или цыганка с попугаем! Ой, нет, цыганка еще что — а Крыса! Крыса — это вообще!
У лифта Танька снова увидела старуху. Девчонка оторопело уставилась на нее: как она могла так быстро добежать до лифта, если даже не заходила в подъезд?!
— Что смотришь? — спросила карга, заметив Танькин удивленный взгляд. — К тебе еду! К тебе! К тебе-е-е!
«Бе-бе-бе-е», — мысленно добавила Танька, вспомнив стадо овец.
— Да пожалуйста, — бросила она и, пожав плечами, стала пешком подниматься на свой этаж.
— Ждите меня! Ждите! — слышала она приглушенный голос скандальной бабки, которая уже скрылась за дверью лифта.
Танька дошла до третьего этажа и принялась ждать, когда же бабка выйдет из лифта. Однако в шахте лифта было тихо, не слышно звука едущей кабинки.
— Она там что, застряла? — нахмурилась Танька и подошла к салатного цвета створкам. Насколько могла, раздвинула их и закричала туда: — Эй, вы! Лифт застрял? Вам помочь?
Ей никто не ответил.
— Бабушка! — повторила Танька. Хоть она и не была согласна с бабкиным мнением насчет бездомных животных, но уподобляться ей не хотела и потому протягивала руки помощи любому существу. В данном случае существом была старуха. — Лифт застрял?
Существо снова не ответило.
В этот момент Танька услышала звук открывающегося лифта, который доносился… с первого этажа. Танька отпрянула от дверец. Лифт поехал вверх. Она ожидала, что сейчас раздвинутся двери и из лифта выйдет-таки бабка, но… кабинка поехала выше и остановилась на пятом этаже. Танька со всех ног помчалась туда и прибежала к лифту как раз в тот момент, когда створки начали расходиться в стороны.
— Что же вы, этажи перепу… — желчно начала она и осеклась.
Из лифта вышла молодая девушка с уставшим лицом и классным маникюром. В руках она еле-еле держала две тяжеленные сумки, ручки которых уже почти отрывались.
— Что? — не поняла девушка.
— А бабка где? — изумилась Танька, отмечая, что этот вопрос сегодня задает уже во второй раз.
— Какая бабка? — поразилась девушка, выгодно выставляя напоказ свой маникюр, хоть это и было трудно сделать из-за сумок.
— Ну, она в лифте ехала…
— Ты о чем? Какая еще бабка? — никак не могла понять девушка и догадалась: — Ах… или ты бабкой назвала меня?
— Да нет, — замахала Танька руками и в задумчивости пошла на свой этаж. Девушка удивленно хмыкнула и принялась ковырять ключом в двери.
— А маникюр где делали? — крикнула Танька.
— В «Пассаже», — ответила девушка, страшно довольная, что маникюр все-таки заметили.
— Понятно.
И вдруг, уже взявшись за дверную ручку своей квартиры, Танька услышала душераздирающий крик, доносящийся из шахты лифта. От неожиданности она подпрыгнула на месте.
— А-а-а-а-а-а-а-а! — крик раздался снова.
— Хм… что там такое? — Танька направилась к лифту. Приложила ухо к холодным металлическим створкам. — Эй, кто там? С вами все в порядке?
— А-а-а-а-а-а-а-а!
— Наверно, не все, — сделала вывод Танька и собралась спуститься на первый этаж, чтобы найти или лифтера, или сторожа — хоть кого-нибудь, чтобы узнать, как пробраться в шахту.
Неожиданно лампочка, висящая на потолке, замерцала, и створки сами собой раскрылись на Танькином этаже. Через силу удивившись (сегодня она уже наудивлялась просто до предела), она вернулась к лифту и заглянула в шахту. Каким-то образом там горел свет, и она увидела внизу, на дне, распластавшуюся бабку, которая пять минут назад от души распиналась у мусорных баков.
— Что с вами? — спросила побледневшая Танька, держась за створки. — Вы упали?
— Д-да… помоги мне… — простонала старуха и еле заметно шевельнулась.
— Не вставайте! Лежите! Пригнитесь! — запаниковала Танька и бросилась к своей квартире. — Я сейчас!
Ее сердце бешено колотилось. Она понимала, что действовать надо быстро, и перво-наперво что надо сделать — это отключить электричество в лифте, чтобы его никто не смог вызвать, ведь если кабина спустится вниз, она просто-напросто раздавит противную старуху, попавшую в беду, которой ее, наверно, наказал сам бог.
— А-а-а! — вопила Танька, врываясь в квартиру и кидаясь к телефону. Но здесь она вспомнила, что телефона у нее пока что нет — его еще не успели подключить, и вихрем вынеслась на лестничную площадку. Ринулась к первой попавшейся квартире и надавила на звонок. Жала его долго.
Из-за двери раздались шаркающие шаги и голос:
— Да иду я, иду, ну что там за торопыги!
На мгновение «глазок» накрыла тень, а потом дверь загремела замками и раскрылась. Но не полностью — ее сдерживала цепочка.
— Кто там? — бдительно спросила какая-то пожилая женщина с седыми синеватыми волосами, показавшаяся в щелке.
Танька никак не могла отдышаться:
— Там! Несчастье! Страшное! Бабушка… упала… в шахту… лифта!
— Какая бабушка? — удивилась синеволосая. Тоже, между прочим, бабка.
— Обычная бабушка! — ответила Танька. И рассердилась: — Надо что-то делать! У вас есть телефон лифтера или управдома, или кто там этими делами занимается?! Кто там отвечает за бабок, которые падают в шахту лифта?
— Да, да, сейчас… — рассеянно пробормотала синеволосая и скрылась за дверью. Любопытная Танька прильнула к щелке, следя за тем, что делает соседка. Синеволосая суетливо брала в руки разные вещи: калькулятор, чашку, египетскую статуэтку, лезвие для резки бумаги…
— Что вы делаете?! — завопила Танька в щелку. — Идемте скорее спасать старуху! Блин! Если сейчас кто-нибудь вызовет лифт на первый этаж, то ее раздавит!!
Синеволосая бросила калькулятор и прочие ненужные предметы, сняла с двери цепочку и устремилась из квартиры на лестничную площадку. Она была одета в домашний халат и пушистые тапочки. В такой спецодежде было очень удобно, уютно сплетничать, чем она круглосуточно и занималась. Утром и днем — по телефону, вечером — на двадцатиместной лавочке у подъезда. А ночью она составляла план сплетен на завтрашний день.
— Она там! Внизу! — указала Танька пальцем на все еще раскрытые салатные створки.
Но… теперь вместо освещенной шахты там стояла кабина.
— О, боже… — Таньке стало дурно. Она на мгновение представила, что там лежит внизу шахты… — Бабку расплющило… или током убило… вот ужас-то…
В этот момент синеволосая вдруг напряглась и повернула голову к Таньке.
— Подожди-ка, какая еще бабка?
— Откуда я знаю? Обычная среднестатистическая бабка. Мы с ней встретились у мусорных баков. Она на меня начала ни с того ни с сего орать, вроде бы я собак да кошек прикармливаю, пригрозила, что к родителям пойдет жаловаться, на лифте хотела на наш этаж подняться и упала в шахту… Но я не пойму — как? — задумалась Танька и вздохнула: — Кажется, догадываюсь…
— И как же? — поинтересовалась синеволосая. Лоб ее отчего-то покрылся испариной. А еще ей льстило, что Танька при ней кого-то называет бабкой — выходит, ее саму она бабкой не считает.
— Наверно, двери лифта открылись, только кабинка не приехала, а бабка не увидела и шагнула внутрь, вот и упала. Представляете, а я еще всегда, когда поднималась на лифте в том доме, где жила раньше, смеялась — там в кабине висят правила пользования лифтом, и в одном из них написано: «Не заходите в лифт до тех пор, пока не убедитесь, что кабина перед вами». Я всегда думала — что за чушь? Неужели можно не увидеть, что кабины нет? И как кабина может не приехать? А, оказывается… — многозначительно протянула Танька. И тут же спохватилась: — Ой! Да что же мы с вами тут лясы точим? Бежим срочно в милицию и в «Скорую помощь» звонить! Вдруг она еще жива?
— Остановись на секунду, — попросила синеволосая. — Ты можешь бабку подробней описать?
— Могу, но зачем?
— Опиши!
— Ну ладно. Ростом где-то мне по плечо, волосы рыжие с седыми корнями, вся она желтая какая-то была… И орала на меня без причины… — сказала Танька, во второй раз отмечая, что второй раз за день описывает бабок. — Прикиньте, ее даже кошки с собаками боялись! Как увидели ее, сразу обступили и начали шипеть и гавкать. А когда она сделала к ним шаг, они заскулили и разбежались… Думаю, злая она была. Хотя о покойниках плохо говорить нельзя. Тьфу! Типун мне на язык! Может, она жива, а я ее уже хороню! Идемте звонить!
— Она умерла, — компетентно объявила синеволосая, как губка поглощая информацию от Таньки.
— С чего вы взяли?
— Я знаю.
Дорога была каждая секунда, и Танька, махнув рукой, без спросу влетела в квартиру синеволосой, отыскала трубку радиотелефона, набрала номер «Скорой помощи» и уже почти что нажала на кнопку, где была изображена зеленая трубочка, но синеволосая положила свою руку на Танькину руку и нажала на красную кнопку.
— Не надо, — сказала она.
— Почему? — изумилась Танька. Ее воображение рисовало яркие картины того, что именно сейчас лежало на дне шахты лифта, и от этого девчонку мутило. Но, вероятно, старуху еще можно было спасти, чему, кстати, синеволосая по неизвестной причине очень упорно противилась…
— Ей уже ничем не поможешь, — проговорила синеволосая и спокойно села на диван.
— Вы что — врач, чтобы такое говорить?
— Не врач, но прожила здесь уже много лет, — сказала синеволосая, закинув ногу на ногу и покачивая тапочкой.
— И что из этого? — Танька не увидела связи между трагедией, приключившейся в лифте, и жительством синеволосой в этом доме.
— Я все тут знаю… — продолжала синеволосая.
— Я вас не понимаю.
— Сейчас поймешь, — сказала хозяйка квартиры и вышла с Танькой за дверь. Спустилась на первый этаж, зашла в какую-то каморку, отодвинула ширмочку, и перед ними открылся длинный коридор. Она прошла вместе с ничего не понимающей Танькой по коридору и толкнула дверь. Потом еще несколько дверей потолкала, и перед ними возникла шахта лифта. Танька глянула вниз — на полу противной бабки не лежало. Не было ее там, и все тут.
— Э… — опешила девчонка.
— Вот тебе и «э…», — произнесла синеволосая и тем же путем вернулась в компании с Танькой в свою квартиру.
— Ты же недавно здесь поселилась? — спросила синеволосая, заваривая чай.
— Два месяца тут живу.
— Понятно. А я — многие годы. Ты, девочка, встретила Рыжую.
— Кого? — изумилась Танька.
— Рыжую.
— Ну да, она была рыжей, — согласилась Танька и сочла нужным уточнить: — Крашеной.
«Куда делась старуха?» — недоумевала она.
— Рыжая уже год как умерла, — сообщила синеволосая, размешивая сахар в чае. — Она действительно в шахту лифта упала. Но — год назад! Ясно тебе?
Танька оторопела:
— Да-а?
— Да. Ты мало того, что видела ее призрак, так еще стала свидетелем ее гибели, которая произошла год назад. Теперь понимаешь, почему не надо милицию вызывать?
— Угу… — откликнулась Танька. — Надо вызывать психушку.
— Присаживайся.
Танька присела и взяла чашку чая, которую ей протянула синеволосая.
— Я верю в мистику, все журналы про необъяснимые вещи читаю, поэтому и поняла сразу, что ты призрак увидела, — начала синеволосая. Соседи ее, кстати, называли Синей. — Рыжая была такой противной, вечно устраивала скандалы…
— Я уже заметила. Мне посчастливилось с ней побеседовать сначала у мусорных баков, а потом увидеть ее на дне шахты. Собаки и кошки так шипели и рычали на Рыжую, ужас просто!
— Видимо, они почувствовали, что ты общалась с призраком, и поэтому вели себя странно. Давно же известно, что животные имеют большую связь с потусторонним миром, чем человек… Они чувствуют это, — эффектно закончила предложение Синяя. И задала вопрос: — Наверно, тебе интересны подробности гибели Рыжей?
Танька хотела сказать, что как-нибудь проживет и без этого, но Синяя уже понеслась:
— В прошлом году она внезапно сошла с ума и бросилась в шахту лифта. Ну и умерла. Вот так.
Синеволосая замолчала.
Таньке очень хотелось выругаться. Тут уж и она, безмозглая, заметила некую тенденцию — ей то и дело попадаются на глаза те, кто внезапно сходит с ума и то убивает кого-то, то убивается сам, а бывало, и то и другое разом (как в случае с Аллой и Крысой).
— Так, все, мне пора, — засобиралась Танька, решив остаток времени провести лежа на кровати с закрытыми глазами и заткнутыми берушами ушами.
— Куда? — изумилась синеволосая. Она рассчитывала как минимум до вечера пригружать Таньку сплетнями местного разлива, а тут такой облом.
— Домой, — коротко ответила Танька и на всех парах залетела в свою квартиру, оставив донельзя изумленную соседку.
Теперь на счету Таньки были Василюк, Крыса, Алла, люди из кафе и Рыжая. Все они — жертвы внезапного сумасшествия. Но от этого факта слаще не становилось, все равно было непонятно, какого фига с Танькой все это происходит? Почему именно с ней, а не с кем-то другим? И когда оно закончится? Может, после встречи с Серегой Штопором? Или все как раз только начнется?
Девчонка взяла лист бумаги, ручку и красивым почерком написала:
В наличии имеются:
Вася Василюк — 1 шт. Умер потому, что училка рисования ткнула ему в сердце беличьей кисточкой.
Крыса — 1 шт. Ее убила Алла словарем Ожегова.
Алла — 1 шт. Себя она убила сама Большим энциклопедическим словарем.
Люди из кафе — много шт. Их отравил официант.
Рыжая — 1 шт. Бросилась в шахту лифта.
Подумав, Танька приписала:
Толстая цыганка и драный попугайчик — по 1 шт. Но с ума они вроде бы не сходили, да и никого не убивали тоже.
Зачем она составила этот список? А затем, что когда герои книг или фильмов попадали в сложные, запутанные ситуации, они садились за стол и вот так изображали на бумаге свои проблемы. И тогда обязательно приходило решение. Но Танька, сколько ни сидела и ни пялилась на свой список, так ничего и не поняла.
Были б у нее мозги, она б их напрягла и, может, что-нибудь да и придумала бы, но на нет, как говорится, и суда нет.
«Как-то все странно, — резюмировала она, укладываясь на кровать и закрывая глаза. — Никак не пойму — сначала тетка сожрала мои мозги, а потом Серега Штопор написал, что мозги хранятся в надежном месте. Как так? Они же съедены! Или он имеет в виду, что желудок — это и есть надежное место? Бли-и-ин… Вот какие заморочки… Нереальные!»
В этот момент зазвонил сотовый мелодией лезгинки (попсовые мелодии Танька не признавала).
«Ну я и дура, — подумала девчонка, беря в руки трубку. — Могла бы к синеволосой соседке не переться, а вызвать „Скорую“ с сотового. Но я же безмозглая — и это многое объясняет».
На дисплее телефона высвечивалась фотография Катюхи, а под ней надпись — «Катюха».
— Алло, — сказала Танька.
— Привет! Танька, у меня тут одно дельце к тебе есть, ты не могла бы приехать, посекретничать со мной?
Танька взглянула на часы.
— Катюха, прости, не могу — я ухожу сейчас.
— Куда?
— Да так, в одно место, — уклончиво ответила Танька.
— Это в какое же место?
— В одно.
— Понятно. С мальчиком, небось, встречаешься? — игриво спросила Катюха.
— Да, с Серегой Штопором, — ляпнула Танька и обомлела от своей собственной тупости.
«Идиотка! У меня точно нет мозгов!»
— С кем? — переспросила Катюха. Странно, но она не особо и удивилась. Вопрос вроде бы задала так, чисто для галочки.
— Да с одним знакомым, Серегой, я ему стрелку забила, он мне должен штопор принести, — мастерски выкрутилась Танюха. Все-таки капелька мозгов, видимо, в голове еще осталась. — А на фига тебе штопор?
«Ты посмотри на нее, какая любопытная», — подумала Танька и сказала:
— Да надо — давно уже хотела научиться пользоваться штопором, — и, чуть подумав, прибавила: — Ради этого я даже школу сегодня прогуляла — все утро красилась.
— Да?… — с сомнением протянула Катюха. — Ну, раз так, то благословляю… Это, значит, уже сходить за штопором называется…
— Это не то, что ты подумала, — стала оправдываться Танька и отчего-то покраснела.
— Ой, да ладно, не первый год на свете живу, — прочирикала Катюха. Танька подумала, что если бы Катюха сейчас была рядом, то непременно игриво ткнула бы ее локтем под ребра. Катюха обожала игриво толкаться локтем под ребра. Порой даже довольно ощутимо.
— Ну все, пока, — поспешила отвязаться от подруги Танька. Но не тут-то было. Катюха вдруг сказала:
— А вообще, знаешь, завали-ка сначала ко мне, а потом на сви… то есть за штопором поедешь.
— Я же сказала уже, что не успею.
— Успеешь, — самонадеянно воскликнула Катюха. — Я тебе обещаю.
Что-то в Катюхином тоне было странное, загадка какая-то, что ли… И Танька согласилась.
До встречи с Серегой Штопором оставался час, и Танька рискнула — вышла на остановку и поехала к Катюхе (но перед этим завернула к мусорным жбанам и покормила животных, которые уже послезали с деревьев и повыходили из укромных мест). И так получилось, что приехала к ней за пять минут, хотя раньше добиралась не менее получаса.
«Странно… — нахмурилась Танька, — как такое может быть?… Маршрутка вроде бы ехала как обычно, не играла в перегонки с машинами, а доехала до Катюхи я за пять минут…»
Танька снова сделала вывод, что со временем творится что-то необычное. Оно тянулось, как что-то, что очень сильно тянется. Обычно летит как сумасшедшее, а тут — и тянется, и тянется, хотя вроде бы все как всегда…
— Давай, говори, что там у тебя случилось, а то я спешу, — с порога начала Танька.
Однако так просто она не отделалась — Катюха ее завела в квартиру, напоила чаем, накормила пирогами и только тогда провела в гостиную и начала издалека:
— Вот мы с тобой подруги, да?
— Да… — согласилась Танька.
— Высшие подруги?
— Высшие, — снова согласилась Танька, не понимая, к чему Катюха клонит (у Катюхи любимое слово было «высшее»).
— Фу-х, от сердца отлегло, — призналась Катюха и потрепала уголок подушки.
— Это все, что ты хотела узнать?
— Нет! — нервно ответила Катюха. — Скажи, вот за что бы ты не смогла меня простить бы? Вот что бы я сделала бы, и ты бы меня за это бы не простила бы? — «разбыкалась» Катюха.
— Наверно, если бы ты меня предала бы. Если бы я тебе что-то сказала бы по секрету, а ты бы написала бы это на транспаранте и вышла бы с ним в центр города бы, — произнесла Танька, заметив, что «быканье» заразительно.
— И все? — напряглась Катюха. — Только за это?
— Ну, еще бы за то, если бы ты отбила бы у меня парня бы… — присовокупила Танька еще один пункт к списку причин разрыва дружбы.
— Еще что?
— Да больше ничего, — растерялась Танька.
— Точно?
— Да, точно, это все.
Катюха просветлела. Вскочила с дивана и обняла Таньку.
— Ты самая высшая подруга в мире!
— Ты тоже!
Чмок! Чмок!
— А теперь иди, а то опоздаешь, — спохватилась Катюха, выталкивая Таньку в прихожую. И сунула ей с собой синий шуршащий пакет с пирогом. Катюха просто боготворила синие шуршащие пакеты, а также любила дарить всем своим знакомым пироги собственной выпечки, уложенные в синий шуршащий пакет.
Несколько озадаченная Танька побежала на остановку, а Катюха прошла в свою комнату и стала у окна, из которого открывался волшебный вид на остановку. Спряталась за занавеску и посмотрела на Таньку, которая ждала автобус и держала в руках синий пакет с пирогом.
Катюха закусила губу. И прошептала:
— Эх, подруга моя высшая, сможешь ли ты меня простить…
Глава 5
По пути к остановке Танька интенсивно представляла себе, как выглядит Серега Штопор. Блондин он или брюнет? Высокий или низкий? Прямой у него нос или с горбинкой? А волосы какие? Прямые или вьющиеся? А кожа какая? Белая или смуглая? Или он краснокожий? А ногти, ногти какие? С красивым правильным овалом или так — тяп-тяп, лишь бы были? Да, все это очень интересно… Было бы хорошо, если бы Серега оказался брюнетом среднего роста, с грузинским носом, вьющимися волосами, смуглым и с овалом ногтей идеальной формы — такие были в Танькином вкусе. И ногти, и парни. (Танька была сама точно такой же, только девчонкой.)
Танька запрыгнула в маршрутку и подумала: «Вот сейчас я точно на встречу поеду, и ничто меня не остановит! А до встречи, кстати, еще полчаса. То есть я полчаса назад была дома. За это время я успела и к Катюхе съездить, и похавать у нее, и посекретничать… Фантастика просто… Время, что ли, на месте стоит?»
Ничто не предвещало беды.
Танька вышла на нужной остановке и хотела уже было перейти дорогу в сторону улицы Береговой, но вдруг замерла. Обстановка была какая-то не такая, как всегда. Не было ни домов, ни улиц, а только… самое натуральное кладбище!
Да, она стояла на самом натуральном кладбище, посреди могил, покосившихся крестов и надгробий. Все вокруг заросло высокой травой, достававшей до плеч, проще говоря, кладбище было заброшенным, и за ним никто не следил. Под ногами было скользко из-за толстого слоя грязюки. На кладбище царила сырость, будто тут прошел сильный ливень, и отчего-то пахло речной тиной.
«Что-то мне подсказывает, что с Серегой Штопором я встречусь нескоро…» — обреченно подумала Танька и приготовилась ждать ярких зрелищ. Присела на скамейку рядом с чьей-то могилой и стала усиленно ждать.
Однако ничего и не думало происходить.
Танька посмотрела на небо. Оно начинало темнеть прямо на глазах.
— Отлично, — сказала она вслух. — Время то тянется как жвачка, то несется как ненормальное так, что и не догонишь. Еще и полтретьего нет, а уже темнеет.
Если бы у Таньки были мозги, то воображение принялось бы рисовать ей ужасные картины. Но мозгов не было, и ужасных картин тоже.
— Я на каком-то кладбище. Солнце село. Начинается ночь, хотя идет день… — устало проговорила Танька. Ей уже порядком поднадоели эти приколы. — Все просто чудесно. А мне еще уроки на завтра делать…
Звенящая тишина на кладбище потрясала своей неестественностью. Отчего-то не пели птицы, не дул ветер, не скрипели качаемые им же сухие деревья, по палым листьям не бегали мелкие зверьки… Тишина давила на уши, Таньке хотелось куда-нибудь спрятаться от нее, забыться, лишь бы не было тихо. В окружении вековых деревьев и могил она ощутила себя каким-то ничтожеством, собственное существование на земле показалось ей ненужным, незначительным.
Противоестественная тишина начинала угнетать, и постепенно в Танькиной душе начала зарождаться паника.
Девчонка всегда считала, что кладбищ бояться не надо, ведь на них похоронены мертвые люди, которые обычно к живым не ходят, но, когда вокруг нее оказались одни могилы — причем их окутывало безмолвие природы, — козлина-страх начинал появляться поневоле…
— Я должна встретиться с Серегой, — решительно проговорила она и зашагала между могилами, пытаясь обнаружить тропинку, которая выведет ее к остановке.
Читать бесплатно другие книги:
