Побеждает лучший рассказчик Симмонс Аннет
Книга, фильм или текущее событие
Существует множество фильмов, в которых можно найти замечательные истории-видения. Фильм «Чудо» о хоккейной сборной США 1980 года учит сплоченности и слаженной работе. «Фаворит» напоминает о том, что благодаря сильному стремлению к победе даже аутсайдер может выиграть скачки. «Триумф» заставляет меня выпрямить спину и вспомнить, кто я и где мое место, а не пытаться быть похожей на других. Но все эти фильмы рассказывают о соревнованиях – различных видах спорта, где есть победители и проигравшие. Я ничего не имею против соревнований, но не хочу превращать свою жизнь в одно из них. Более десяти лет назад я выбрала свой жизненный путь и решила быть свободным художником. На мой взгляд, коммерческие и некоммерческие организации тоже нуждаются в искусстве – для выражения правды, преодоления трудностей, поиска смысла и гармонии. Жизненное творчество – это тоже часть моей работы; оно позволяет показать новые способы мышления тем, у кого нет свободного времени.
Я не сразу поняла, что должна изменить в своей жизни, чтобы стать свободным художником. Читая автобиографии своих любимых творческих личностей: Майи Энджелоу, Джонни Кэша, Энн Ламотт, Клайва Льюиса и других, – я поняла, что творческие люди не продают себя в рабство рутине. Они оставляют себе много свободного времени для размышлений, которые тоже являются частью того, что имеют в виду творческие люди, когда говорят «я работаю». Они переживают периоды отчаяния, совершают ошибки и вызывают резкую критику. Я не люблю критику. Это единственное, в чем мне требуется помощь, чтобы придерживаться выбранного курса, – спокойное отношение к критике.
Джонни Кэша часто критиковали и в основном заслуженно. Мне стало любопытно, как он определял, когда критика заслуженная, а когда – нет. Я, например, с трудом отличу одно от другого, если негативные высказывания направлены в мой адрес.
Джонни Кэш был очень плодовитым музыкантом. Записываться он начал в 1955 году и с тех пор выпустил более 450 синглов, 1500 пластинок с альбомами и более 300 компакт-дисков в двадцати шести странах мира. Все это продавалось тысячными и даже миллионными тиражами. После 1968 года, когда Джонни Кэш женился на Джун Картер и сумел преодолеть наркотическую зависимость, темой большинства споров со звукозаписывающей компанией была его аутентичность. В своей автобиографии Кэш пишет, что устал от разговоров CBS (где он записывал свои песни) о демографических показателях, о «новом кумире страны», о «новом рыночном образе» и прочих тенденциях, работающих против него. К 1974 году он уже «мысленно развелся» с CBS. Конфликт достиг точки кипения, когда Кэш дал CBS «намеренно ужасающую» запись под названием «Chicken in Black» («Курица в черном»). Он даже вынудил CBS заплатить за видеосъемку в Нью-Йорке, для которой нарядился курицей. В следующем году (1986) CBS отказалась продлевать с ним контракт. Какая неожиданность! Я люблю эту историю, потому что она соответствует моей природной склонности отрицать голые цифры, не имеющие лично для меня никакого смысла. Если я не считаю что-то правильным, я этого не делаю.
Долгая музыкальная карьера Джонни Кэша доказывает, что имело смысл отстаивать свои принципы. В возрасте 61 года он выпустил очередной альбом-возвращение, завоевавший популярность именно у той категории населения, за которую так билась компания CBS. Рик Рубин, «в наряде запойного алкаша», убедил Кэша в том, что готов продюсировать любую музыку, которую тот пожелает сочинить. Рубин, продюсер «Red Hot Chili Peppers» и «Beastie Boys», сказал ему: «Я не очень хорошо знаю, какая музыка вам нравится, но хотел бы услышать всю». Кэш спросил, есть ли шанс, что его музыка понравится молодежи? На что Рубин ответил, что «для них главное в музыке – увидеть огонь и страсть. Мы просто будем с ними стопроцентно честны».
Верность себе – плохому и хорошему – синонимична легенде по имени Джонни Кэш. Его жизнь свидетельствует о том, что никогда нельзя предавать свое искусство и продавать душу за деньги. Когда я надеваю футболку с фотографией Джонни Кэша, то совершенно незнакомые люди в продуктовом магазине приветствуют меня поднятым вверх большим пальцем. Точно так же я сама отношусь к его поклонникам.
Художественная литература не самое надежное место для поиска истории-видения. Для этих целей я предпочитаю документальную и публицистическую прозу, потому что даже лучшие романы описывают придуманный мир, родившийся в голове одного человека, возможно, гениального писателя, но необязательно владеющего искусством счастливой жизни. Художественная литература часто используется для обращения в свою веру, выплеска эмоций или побега от действительности. Беллетрист может сотворить своих персонажей и события такими, каких не встретишь в реальной жизни, поэтому для истории-видения лучше выбрать нехудожественную литературу. Из художественной тоже можно что-то выжать, но лично мне этого делать не хочется. Даже если вы попробуете найти подходящую историю (а это непростой труд), она заставит вас в той или иной степени изменить свое видение. Рассказ же о реальном событии, в свою очередь, может показать препятствия и возможности, о которых вы сами не подумали. И как только вы найдете сюжет, резонирующий с вашим видением ситуации, получится настоящая, эффективная история-видение. Для стимулирования диалога с собеседниками можно использовать также фильм или книгу. Такая беседа может вскрыть затаенное сопротивление и облечь плотью несовпадающие убеждения. Какая книга или фильм вдохновляют вас на то, чтобы больше сделать, стать лучше, выдержать испытание до конца?
Шаг третий. Выберите одну из этих идей и создайте собственную историю. Запишите ее здесь, в своем импровизированном дневнике. Не проверяйте себя. Записывайте свои мысли в произвольном порядке и включайте все детали, которые сможете вспомнить. Обеспечьте будущим слушателям стимулы для всех пяти чувств. Напишите все, что подскажет память.
Шаг четвертый. Теперь отложите свой дневник в сторону и найдите пробного слушателя. Расскажите свою историю, не подглядывая в записи (вы же не читаете!), человеку, которому можете доверять.
Шаг пятый. Предложите своему слушателю (или слушателям, если их окажется несколько) оценить рассказ, начав с любой из следующих положительных реплик, и запишите все комментарии:
«В твоей истории мне понравилось то, что…»;
«Твоя история говорит о тебе то, что…»;
«Вот как твоя история могла бы изменить наши рабочие отношения…»;
«Мне кажется, эту историю можно было использовать, когда… (ситуация клиента), чтобы… (характер воздействия)».
Шаг шестой. Теперь изложите собственные мысли по поводу своей истории. Что вам в ней больше всего нравится? Что вы хотели бы сказать в самом начале и/или в конце, когда будете рассказывать ее в следующий раз? Можно ли дополнить ее какими-то деталями, чтобы наполнить жизнью и энергией? Возможно, другой порядок изложения произведет на слушателей более сильное впечатление? Может, стоит выбрать другую историю? Для истории-видения можно проверить до пяти идей. Затраченные усилия окупятся сторицей.
Глава 9
Истории о ценностях в практическом проявлении
Все истории в той или иной степени демонстрируют действие каких-то ценностей. Банальный рассказ о подрядчике, который опоздал, отвратительно выполнил свою работу и запросил за нее в два раза дороже первоначальной цены, укрепляет силу цинизма. Никак не могу отучить себя от рассказывания этой истории. Задача непростая, потому что такая ситуация действительно имела место и она до сих пор меня раздражает. Вопрос в следующем: продолжаю ли я рассказывать о ней потому, что она до сих пор меня раздражает, или я продолжаю раздражаться потому, что до сих пор о ней рассказываю? Ответить на этот вопрос хоть с какой-либо долей достоверности невозможно. Но когда я компенсирую эту историю другой, в равной степени правдивой, мой цинизм практически испаряется.
Дерек, тоже подрядчик, заехал ко мне субботним утром по срочному вызову. Они с сыном торопились на футбольный матч, но он все равно согласился устранить протечку в моем гостевом санузле, потому что в воскресенье должна была приехать моя мать. Дерек сделал гораздо больше того, что входило в его обязанности. Здравый смысл подсказывает, что, вспоминая эту историю чаще, чем первую, я испытываю больше вдохновения сделать что-то выходящее за рамки моих обязанностей. Первая история делает меня циничной, а цинизм редко пробуждает желание не ограничиваться минимальными усилиями.
Истории укрепляют те эмоции, которые ярче всего воспринимаются слушателем. Допустим, вы намереваетесь рассказать о ценности такого качества, как надежность; но если основным сенсорным опытом в истории будет нарушенное обещание, то получится история жертвы. Жалость к себе – не то качество, которое стоит развивать в себе или других людях. Истории типа «Меня обокрали» нужно рассказывать, чтобы переварить свои чувства и оставить негативный опыт в прошлом. Это производит терапевтическое действие, но не помогает оказать нужное вам влияние. У каждого человека есть свои истории про нарушенные обещания, злоупотребление, предательство. Мозг пережевывает этот негативный опыт, чтобы предотвратить его повторение. Истории-предупреждения имеют свое место и время, но позитивные истории о практическом применении ценностей обычно требуют больше внимания, чем мы склонны им уделять. Иногда кажется, что мы заставляем себя их рассказывать, но результат обычно стоит усилий.
Необходимо обладать определенной внутренней дисциплинированностью, чтобы сознательно рассказывать истории, формирующие такие положительные ценности, как доверие, лояльность, великодушие и стремление к совершенству. Кроме того, такая привычка требует наличия поддерживающей системы. Рядом должен быть человек, готовый слушать о ваших разочарованиях, чтобы вы могли пережить эти чувства и оставить их в прошлом. Заживо похороненные эмоции не умирают. Они могут обнаружить себя и испортить общение в следующий раз, когда вам попадается внимательный слушатель или благодарная аудитория.
Истории и метафоры, употребляемые в повседневном общении, закладывают основы нашего мировосприятия. Метафоры – это истории в миниатюре, помогающие упаковать некое сложное явление в знакомые рамки. Мы часто используем метафору войны, например война со СПИДом. А ведь СПИД – это болезнь; у нее нет целей, армии и даже мыслительного аппарата. Когда, чтобы направить в нужное русло свое желание найти лекарство и предотвратить распространение СПИДа, мы используем метафору войны, задача кажется более важной, а некоторым людям – и более преодолимой. Многим нравится сравнение с войной, потому что оно придает им сил сражаться. Война – это активное действие. Формулировка «излечение болезни» – более мягкая и сложная. Метафоры задают настрой и упрощают, но иногда они загоняют нас в жесткие рамки и делают рассматриваемое понятие слишком примитивным.
Часто мы позволяем втянуть себя в рамки метафор, будоражащих наши чувства и заставляющих тратить ресурсы в таких направлениях, которые мы не выбрали бы осознанно, если бы внимательнее относились к происходящему. Например, принято считать, что разрабатывать концепцию завода, товара или информационной системы нужно по принципу «дешевой и сердитой боевой машины». Этот мысленный образ помогает «отрезать все лишнее» (метафора) и «избавиться от ненужного балласта» (метафора). Но подумайте, во что выливаются эти метафоры применительно к живым людям. Человек тоже может стать «дешевой и сердитой боевой машиной». Наверняка вам приходилось иметь дело с такими человекороботами. Возможно, вы сами чувствовали себя машиной. Это бесплодное чувство. Метафора «дешевая и сердитая боевая машина» подавляет нашу человечность и в зародыше душит то сочувствие, которое может испытывать один небезупречный человек к другому.
Без равной по силе метафоры для системы, состоящей из живых людей, люди начинают вести себя как «дешевые и сердитые боевые машины» на совещаниях или относиться к своим коллегам как к «ненужному балласту». Только знайте, что это НЕ будет мотивировать персонал и улучшать межличностное общение. Метафоры, способствующие совершенствованию неодушевленных предметов и автоматизированных систем, способны убить те ценности, которые защищают человечность в людях и в системах, построенных на межличностном взаимодействии.
Когда организация использует метафору «безупречное исполнение» для описания своего процесса подготовки отчетности, это похвально; это именно то, что я хочу получить, когда кто-то готовит мою налоговую декларацию. Но этой организации нужны дополнительные метафоры и истории, подходящие для людей – небезупречных сотрудников. Стремление к безупречному исполнению выливается в наказание небезупречных работников, если этот принцип не уравновешивается такими ценностями, как доверие, терпение, взаимное сотрудничество и прощение.
Умение прощать жизненно важно для любой системы, состоящей из живых людей, которая хочет сохранить целостность и долговечность. Правила и внутренняя политика не учитывают многогранности реальной жизни. Клиент НЕ всегда прав. Однажды вечером, уставшая и раздраженная из-за неработающего ключа от номера, я подлетела к стойке портье и швырнула на нее ключ-карту со словами: «Этот ключ не работает». Возможно, я даже скрипнула зубами. Портье улыбнулся во весь рот и с веселыми искорками в глазах ответил: «Такое возможно, потому что этот ключ не из нашей гостиницы». Я присмотрелась внимательнее, и действительно – ключ оказался от той гостиницы, из которой я только что съехала. Я была неправа и нагрубила, но хорошее настроение портье сделало свое дело, поэтому я улыбнулась в ответ: «Так вот почему он не работает, верно?» И мы вместе посмеялись над моей невнимательностью.
Мистер Безупречное Исполнение пристыдил бы меня (с полным правом) за глупость и несдержанность. А этот человек сделал другой выбор: простил, пошутил и помог мне сохранить лицо, несмотря на мои явные ошибки. Только опыт, история и метафора могут успешно передать весь смысл таких сложных и многогранных понятий, как юмор, терпимость и сочувствие.
Ваша цель – рассказывать больше историй о правильном выборе в трудных обстоятельствах. Скромный человек может воспротивиться подобному совету, потому что для него это все равно что нахваливать себя. Но это не самореклама. Считайте подобные истории инвестицией в будущее вашей организации и в будущее следующего поколения. Если вы не будете рассказывать свои истории, ваши ценности могут погибнуть. Телевидение, кино и интернет явно не сосредоточены на популяризации ценностей вроде самодисциплины, нравственной целостности и умеренности.
Проявление нравственной целостности обычно происходит без свидетелей. Сущность этого качества состоит в умении поступить правильно, даже если можно смошенничать, получить личную выгоду или подделать цифры и об этом никто не узнает. Если вы не расскажете свою историю, то никто никогда не узнает, что вы поступили правильно, пусть и в ущерб себе. Кроме того, разные люди вкладывают в это понятие разный смысл. Для моего отца, государственного служащего на пенсии и подполковника запаса, честность означала сделать то, что сказал начальник. Я же понимаю это качество так: если клиент просит сделать что-то, что мне кажется неправильным, например создать хороший имидж для компании, эксплуатирующей людей, то я скажу «нет».
Ценности не бывают однозначными. Вот почему истории об их практическом проявлении так важны, если вы искренне хотите выработать сильные общие ценности, способные управлять поведением. Неучтивость превратилась в проблему многих организаций, работа в которых связана с высокими технологиями или высоким уровнем стресса. Больница относится к тем местам, где присутствуют одновременно и высокие технологии, и масса стрессовых факторов. Джим Фалуччи из нью-йоркского отделения Министерства по делам ветеранов США рассказал историю о том, как изменилось отношение к курению в ведомственных госпиталях. Он помнит то время, когда люди без стеснения курили прямо в стенах госпиталя. Никто открыто не объявлял, что это допустимо. Просто все так думали. Однако даже тогда курение было запрещено в лифтах и Джима раздражало, что никто, кроме него, похоже, не испытывает желания сделать замечание незнакомому человеку, едущему в лифте с зажженной сигаретой. «Сейчас, – говорит он, – горе тому, кто рискнет закурить в здании, не говоря уже о лифте». Его история привлекает внимание к корреляции между отстаиванием своей идеи и изменением поведения. Джим хотел обратить внимание на то, что в больничной системе хамство порой считается нормой.
Как и с курением двадцать лет назад, сегодня все считают неучтивость нормой. Все устали, заработались, раздражены, поэтому мы терпим. Пока люди будут терпимо относиться к хамству, оно будет продолжаться. Дело не в том, что люди не выполняют свои обязанности. Персонал может до буквы следовать всем правилам и внутренним инструкциям, но при этом быть раздраженным, неучтивым или недовольным. Хамство продолжается, пока в принципе хорошие люди не осознают своего влияния на окружающих. Требуется определенное мужество, чтобы стать первым человеком в своем окружении, который откажется терпеть поведение вроде курения… или хамства. За отстаивание своих ценностей нередко приходится платить. Но только в самом начале. Однажды в разговоре с родственником я буквально почувствовала, как между нами пробежал холодок, когда я попросила его воздержаться от расистских высказываний. Поначалу общение с семьей немного страдало из-за моей позиции, но в конечном итоге она помогла родственникам научиться следить за своими словами. Ценности не приносят прибыли без постоянных инвестиций со стороны реальных людей, сталкивающихся с реальными последствиями демонстрации этих ценностей.
Организация, заявляющая одним из своих приоритетов уважение, должна изобиловать историями о том самом уважении. Если вы не можете найти таких историй, это не означает, что вы плохо ищете. Просто в данный момент какие-то ценности оказались для вас важнее. Недавно я работала с одной крупной международной компанией, обеспокоенной низким уровнем доверия на их рынке. Никто не сравнится с этой компанией по умению находить и использовать рынки и рыночные возможности. Она действительно один из мировых лидеров в плане принятия верных решений и использования самого подходящего момента для получения прибыли и увеличения рыночной доли.
В последнее время у этой компании появилось столько новых продуктов, что она начала говорить о «сезоне разгула». Когда компания обратилась ко мне с просьбой помочь ей завоевать доверие на рынке, я привлекла внимание руководства к тем историям, которые рассказывают о фирме поставщики, клиенты и партнеры. Акцент на скорости, превосходстве и росте заставлял ее систематически игнорировать медлительных, небезупречных или дотошных. Это вопрос выбора. Использование любой возможности для роста не породит доверие. На эксплуатации его не построишь.
Как и многие ценности, доверие не относится к области рационального. Доверие означает, что я могу упасть, а вы меня поддержите. Доверие означает, что я пожертвую чем-то ради вашего блага, а вы в будущем ответите мне тем же. Доверие ставит благие намерения выше текущих результатов и дает второй шанс. Многие рабочие коллективы пытались использовать метод объективных рассуждений для устранения разногласий, вызывавших бурные эмоции. У них ничего не получилось.
Метод объективных рассуждений слишком строг и сух, чтобы вдохновить несовершенных людей на лояльность. Международный опыт общения – хороший способ ослабить слепую веру в объективные рассуждения. Когда вы общаетесь с представителями только своей культуры, некоторые выводы кажутся очевидными. Американец, например, не заметит, что поступки, связанные в его понимании с такими качествами, как честность, доверие и успех, он толкует субъективно. Ему может казаться очевидным, что любая эффективная система поощрения щедро вознаграждает индивидуальные усилия. Японский менеджер, в свою очередь, столь же искренне будет убежден, что эффективная система поощрения должна быть построена таким образом, чтобы ни один отдельно взятый человек не выглядел важнее всего коллектива в целом. Ценности создают культуру, и культура порождает ценности. Смешайте две культуры, и без историй о проявлении ценностей в реальных жизненных ситуациях вам не обойтись. В противном случае придется иметь дело с рассуждениями на тему того, что «им нельзя доверять» или «они не знают, что такое честность», хотя на самом деле оппоненты просто по-разному представляют, как должно проявляться это качество на практике.
Смешение культур провоцирует конфликт, создающий атмосферу либо яркого творчества, либо взаимного недоверия. Чтобы направить конфликт в русло творчества, используйте истории о практическом проявлении ценностей, которые будут понятны всем сторонам и не покажутся осуждающими никому из представителей диаметрально противоположных по мировоззрению культур. Спросите американца, сдаст ли он полиции водителя-виновника, скрывшегося на его глазах с места дорожно-транспортного происшествия, и тот без колебаний ответит энергичным согласием. Ведь так поступил бы каждый, верно? Смотря о какой культуре идет речь. Венесуэлец в такой ситуации может сделать вид, будто ничего не произошло, особенно если сбежавший виновник аварии был его начальником. Ему нужно кормить семью.
Во многих случаях история о практическом проявлении ценностей помогает предотвратить разгоряченный спор или хотя бы утихомирить спорщиков. К сожалению, последствия американского этноцентризма таковы, что они приравнивают рациональное мышление к ценностям. Между тем ценности призваны направлять нас тогда, когда нужно принять решение в неоднозначных обстоятельствах (т. е. в реальной жизни).
Шаг первый. Возможно, это упражнение самое важное во всей книге. Чтобы радоваться жизни и возможности быть частью окружающего мира, человек должен знать, каковы его ценности, и чувствовать, что живет в согласии с ними. А каковы ваши ценности? Очень важно выбрать их осознанно. Прежде чем искать истории, подумайте и напишите, какие наиболее важные четыре ценности руководят вашим поведением. Со временем приоритеты меняются, и в какой-то момент одна ценность оказывается важнее других.
Вспомните какое-нибудь трудное решение, в котором вы не были уверены. Что вы в итоге выбрали? Если после сделанного выбора вы чувствовали, что поступили правильно, то, скорее всего, принимали решение, основываясь на системе своих ценностей. Если же у вас появилось противоположное чувство, значит, вы пренебрегли ценностью, которая входит в вашу внутреннюю систему руководящих принципов.
Перечислите четыре самых важных для вас качества…
Шаг второй. Историй о практическом проявлении ценностей – масса. Все, что нужно сделать, – поискать. Приведу несколько примеров, чтобы натолкнуть вас на собственные мысли.
Ваша минута славы
Каждый год в январе я провожу курсы для людей, желающих научиться правильно выстраивать диалог. В моей книге «Безопасное место для опасной правды» («A Safe Place for Dangerous Truths») описывается формальная процедура проведения активного диалога, выявляющего скрытые мотивы и невысказанные предположения. Более десяти лет я помогаю людям проводить подобные диалоги и могу сказать, что это занятие не для слабонервных. Количество участников не превышает десяти человек, потому что каждый приносит с собой такой багаж собственных представлений о том, как люди «должны» вести себя в группе и как «нужно» проводить групповое общение, что каждому в какой-то момент требуется персональное внимание.
Однажды записалось всего пять желающих. Дело было в ноябре, и я понимала, что полная группа может не набраться. Но я всегда провожу курсы при любом количестве участников. Затем зазвонил телефон, и представитель одной очень крупной организации спросил, сколько свободных мест осталось. Когда я ответила, он заявил: «Мы резервируем все пять». Кого-то такая новость обрадовала бы, но я оказалась в затруднительном положении. Все пятеро первоначальных участников были самозанятыми людьми и платили за себя сами. Они работали в разных сферах экономики. Если вам доводилось посещать курсы, где половина участников представляла одну и ту же организацию, то вы знаете, что в групповых обсуждениях тогда преобладают примеры из этой самой организации и уникальные для нее проблемы. Я решила, что это нечестно по отношению к другим пяти участникам. Они заслуживали лучшего. Каждый из них выложил деньги из своего кармана, а эти пять потенциальных участников приехали бы на курсы за счет своей компании.
И я с чистой совестью вынуждена была сказать: «Боюсь, я не могу принять пятерых человек из одной организации. Это будет нечестно по отношению к другим членам группы. Я могу записать двоих сейчас, а для остальных могла бы провести занятие где-то в течение года, или вы просто запишете их на следующий год». На том конце провода повисла долгая пауза: «Вы мне отказываете? Вы не будете записывать наших сотрудников?» Я пыталась объяснить свою позицию, но человек не захотел слушать. «Тогда никто из наших работников не приедет», – отрубил он в конце. «Жаль, что не смогла вам помочь», – только и оставалось сказать мне. Жалко было упускать возможность, но я все равно чувствовала, что поступаю правильно.
Вы узнаете о своих ценностях из жизненного опыта: из тех ситуаций, когда они проходят проверку. Каждая из ваших основных ценностей в какой-то момент проявляла себя – когда вы отдали ей предпочтение перед более легкой альтернативой. Этот выбор и сопутствовавшие ему обстоятельства – блестящий пример, из которого получится прекрасная история. В вашей жизни было немало ситуаций, когда проверялись ваши ценности. Нужно всего лишь выбрать одну из них и рассказать, как однажды вам было легче сделать что угодно, но только не положиться на перечисленные вами выше ценности: уважение, надежность, точность, доверие, сопереживание или целеустремленность, – но вы выбрали тот путь, которого требовали ваши ключевые жизненные принципы. Опишите обстоятельства и честно признайтесь, колебались ли вы при принятии решения. Слушатели скорее вам поверят, если будут знать, что вы чуть не свернули на неверный путь.
Ваша ошибка
Честно говоря, я не думала, что опыт обучения искусству рассказывания историй на военно-морской базе окажется для меня настолько познавательным. Я ошиблась. Армия привлекает лучших представителей нации и дает многим возможность развить в себе благородные качества. Перед вами две истории, одна внутри другой, но я рассказываю здесь обе, потому что по отдельности они не так эффективны.
В учебной аудитории собралось шестьдесят мужчин и женщин. На курс могли записываться все желающие, и, отклонившись от устава, бок о бок оказались военнослужащие самых разных рангов. Полковники и рядовые сидели за партами, как старшеклассники. Истории всех уравнивают.
Во время перерыва на обед вся группа быстро устремилась к выходу – за исключением одного парня, которого раньше я не заметила. Он был невысоким, плотным, рыжеволосым и веснушчатым: при такой внешности всегда сложно определить, четырнадцать лет человеку или сорок. Кроме нас с ним, в аудитории никого не осталось. Я не понимала, почему он никуда не пошел. Сама я ждала менеджера по профессиональному обучению, Бетти Брумюллер, которая собиралась отвезти меня на обед за пределы базы. Когда мы покидали аудиторию, она бросила взгляд на этого парня и сказала: «Конец месяца, ужасное положение». Заметив мое недоумение, она продолжила: «У него нет денег на обед до конца недели, когда выплатят жалованье. Постоянно такое вижу». Я оглянулась. Он сидел и смотрел в окно.
Мы сели в ее большой красный кадиллак – Бетти знает толк в хороших вещах – и отправились обедать. На обратном пути она без объяснений свернула к ресторану быстрого питания и подъехала к окошку обслуживания автомобилистов. Она заказала сэндвич и напиток, в перерывах не переставая вести светскую беседу. Я решила, что кто-то попросил ее что-нибудь привезти. По возвращении на базу она зашла со мной в аудиторию и поставила пакет с едой на свободный столик, после чего сообщила всему залу, ни к кому конкретно не обращаясь: «Какой-то недотепа перепутал заказ и выдал нам лишний сэндвич. Жалко было его выбрасывать. Подумала, что кому-то из вас захочется его съесть». Как я уже сказала, Бетти знает толк в хороших вещах.
Я вышла на минуту, а когда вернулась, рыжий допивал напиток из стакана, а на его парте лежал смятый пакет из-под сэндвича. Я улыбнулась, призвала класс к порядку и спросила, кто следующий хочет поделиться своей историей. Его рука взметнулась вверх со скоростью пули. Я предложила ему выйти вперед, и вот что он рассказал:
Я пошел в военно-морской флот, потому что туда записалась девушка, которая мне нравилась. Понятно, что я больше никогда ее не видел. (Он подождал, пока смех утихнет.) Но это уже не имело значения, потому что следующие четырнадцать лет я был либо пьян, либо под кайфом. Два года назад я сам записался в программу реабилитации. Это было мое собственное решение. Вот уже два года я не употребляю ни спиртного, ни наркотиков. Протрезвев, я понял кое-что очень важное: я НЕНАВИЖУ военно-морской флот! (Теперь пришлось гораздо дольше ждать, прежде чем его коллеги перестанут смеяться.) Я ненавижу любую власть и подчинение. Но до выхода на пенсию со всеми полагающимися льготами осталось всего несколько лет. После увольнения я распрощаюсь с такой жизнью раз и навсегда. Но до этого дня, пока я здесь, я хочу, чтобы вы знали, что можете на меня положиться. Я пойду, куда и когда мне скажут, и сделаю то, что будет приказано.
Вся аудитория неожиданно разразилась аплодисментами, а некоторые хлопали его по плечу, когда он возвращался на свое место.
Признаться в том, что может показаться постыдным, – нелегко, зато в награду получаешь эмоциональную свободу. Когда рассказываешь подобную историю, люди понимают, насколько грустно осознавать, что однажды ты поступился собственной системой ценностей, и ценят твое смирение и мужество. Советую поискать историю из уже закрытой главы вашей жизни. Нужно, чтобы она больше не вызывала острого чувства стыда. Не рассказывайте ее, пока не простите себя и не оставите инцидент в прошлом. Говорят, трагедия со временем превращается в комедию; значит, дождитесь того момента, когда сможете с юмором отнестись к своему поступку, и только потом начинайте рассказывать эту историю о практическом проявлении вашей ценности.
Ищите свои истории в тех ситуациях, когда должны были поступить правильно, но по каким-то причинам этого не сделали. У любого живого человека есть багаж подобных событий. Сила таких историй проявляется только тогда, когда начинаешь их рассказывать. Вы будете удивлены тому, скольким людям захочется поблагодарить вас за смелость рассказать историю о несоответствии собственным стандартам. Вы не миритесь с ошибками и не потворствуете им. Вы лишь демонстрируете скромность и смирение. Мы все оступаемся. И некоторые ошибки уже не исправишь – но история может помочь другим избежать таких же ошибок.
Наставник
У каждого должна быть история о практическом проявлении ценности, рассказывающая о том, что для него значит нравственная целостность. Однажды, проводя занятие для двух тысяч специалистов по розничной продаже электротехники, я попросила их рассказать своему партнеру историю о честности. Мне казалось, что у них лучше получится подыскать истории, соответствующие их профессиональной среде, чем у меня. Так и произошло. Вот эта история мне особенно нравится, потому что она «мужская»:
Я часто езжу на разные конференции. Большинство из них, как и эта (мы находились в Лас-Вегасе), проходят в местах, окруженных казино. Мне нравятся азартные игры, но проигрывать я не люблю. Тогда мы с моим другом Джеком договорились разделить риски и решили после каждого совместного похода в казино делить выигрыш пополам. Так интереснее и в два раза больше шансов оказаться в выигрыше.
И вот вчера вечером мы играли в блек-джек и немного в рулетку. Я проигрывал. Я устал за день, поэтому решил лечь пораньше (если можно сказать, что час ночи – это пораньше). Сегодня утром я сижу, завтракаю, и тут подходит Джек и с улыбкой Чеширского Кота выкладывает на стол полторы тысячи долларов. «Что это такое?» – спрашиваю я. «Мы вчера выиграли! Три тысячи монет, и это твоя доля!» – отвечает он. Я говорю: «Друг, это твои деньги, не мои. Я же вчера бросил тебя одного». Он морщится, словно я сказал какую-то глупость, и говорит: «Уговор есть уговор». И уходит. Вот что я называю честностью. Он не обязан был делиться со мной выигрышем. Я даже не уверен, что сам стал бы. Но теперь точно знаю, что в будущем обязательно это сделаю – уговор есть уговор.
Какой наставник научил вас поступать «правильно»? Кто из представителей вашей отрасли, культуры или организации является лучшим из лучших? Если вам нужно повлиять на людей, не относящихся к вашему кругу общения, то поищите претендента на роль наставника в их культуре, истории или отрасли. Не надо думать, что ваш наставник будет и для других наставником в плане ценностей. Дополнительный сбор информации пойдет вам на пользу. Разговаривая с членами своей семьи, организации или представителями культуры, вам достаточно будет найти истории о людях, уважаемых этой группой. Чтобы найти примеры практического проявления своих ценностей, посмотрите на тех, кем восхищаетесь лично вы. Любопытно бывает выбрать одну из своих любимых историй об этом человеке, а потом проанализировать ее с точки зрения того, какие ценности в ней демонстрируются.
Книга, фильм или текущее событие
Замечательная книга Сары Лоуренс-Лайтфут «Уважение» («Respect»), по сути, представляет собой сборник историй о практическом проявлении уважения. В одной из этих удивительных историй рассказывается о Дженнифер Дорн, работавшей медсестрой-акушеркой в одной из больниц Южного Бронкса. Больше всего в этой истории меня поразило то, что Дженнифер наряжалась перед появлением на свет каждого младенца. Когда приближался момент родов, она надевала свои лучшие драгоценности, нарядную одежду, делала макияж, чтобы, « когда малыш появится на свет, его первый взгляд на окружающий мир заметил только красоту».
Когда я только начинала выступать с лекциями, в оценочных анкетах слушатели часто делали замечания по поводу моего внешнего вида. Они говорили, что я одеваюсь слишком неряшливо и выгляжу «непрофессионально». Я одевалась не вульгарно, а, скорее, старомодно. Это было до появления телепередачи «Как не надо одеваться», иначе бы я рано или поздно в нее попала. Мне казалось, что мои идеи и мысли гораздо важнее того, как я выгляжу.
История о Дженнифер Дорн помогла мне понять, что одежда может рассматриваться как проявление уважения к окружающим. За многие годы я пришла к выводу, что уважение выражается тысячами мелких деталей, помимо моего логичного и в высшей степени рационального способа мышления. Эта история показывает, что внимание к символическим деталям помогает передать отношение к окружающим так, чтобы они физически могли это почувствовать.
Откуда новорожденный мог узнать, накрасила ли Дженнифер губы? На этот вопрос она отвечала, что такая деталь не ускользнула бы от внимания его матери. Отец ребенка, его братья и сестры тоже заметили бы это. Они начали бы подражать ее поведению. Своим поведением она подает пример, который может привести к более бережному обращению с младенцем, к созданию атмосферы нежности или даже к внутреннему желанию семьи сделать свою жизнь лучше. Что не менее важно, сама Дженнифер знает, что на нее приятно взглянуть. Она описывала свою привычку наряжаться к появлению новорожденных на свет так, что отчетливо читалось ее уважение к любой человеческой жизни независимо от уровня благосостояния человека. По примеру Дженнифер я теперь тоже слежу за своей одеждой и макияжем, чтобы каждый с первого взгляда понимал, что для меня – честь выступать перед этой группой или учить ее и что я благодарна за возможность выслушать их истории.
Многие книги и фильмы не относятся к числу тех, на примере которых можно обучать положительным ценностям. Если прибыль и развлечение – основные мотивы, то я понимаю, почему продюсеры избегают историй, подталкивающих к самоанализу. Рассказы о практическом проявлении ценностей часто заставляют человека задуматься о себе и в итоге осознать свое несовершенство. В идеале история очерчивает новое будущее, в котором человек будет гордиться своими ценностями, но пока это произойдет, могут упасть прибыли, поэтому индустрия развлечений не злоупотребляет глубинным исследованием моральных ценностей. Однако в некоторых из этих книг и фильмов все-таки мелькают примеры практического проявления ценностей в промежутках между погонями и постельными сценами. Думаю, как и в случае с историями-видениями, лучше избегать идеализированных примеров демонстрации того или иного человеческого достоинства. Если на сцене театра или на страницах книги сюжет выглядит не очень правдоподобно, то, наверное, не получится построить на его основе реалистичную историю.
Иногда ценность можно проиллюстрировать кратким изложением сюжета. Можете также выбрать что-то из своих любимых произведений и перечитать его или пересмотреть, останавливаясь на тех сценах, из которых могли бы получиться хорошие истории о практическом проявлении ценностей. Держите под рукой свой дневник, чтобы записывать в него возникающие идеи. Не пренебрегайте и телесериалами: многим людям подходящая история из «Симпсонов» будет ближе, чем какой-то эпизод из Достоевского.
Шаг третий. Выберите одну из этих идей и создайте собственную историю. Запишите ее здесь, в своем импровизированном дневнике. Не проверяйте себя. Записывайте свои мысли в произвольном порядке и включайте все детали, которые сможете вспомнить. Обеспечьте будущим слушателям стимулы для всех пяти чувств. Напишите все, что подскажет память.
Шаг четвертый. Теперь отложите свой дневник в сторону и найдите пробного слушателя. Расскажите свою историю, не подглядывая в записи (вы же не читаете!), человеку, которому можете доверять.
Шаг пятый. Предложите своему слушателю (или слушателям, если их окажется несколько) оценить рассказ, начав с любой из следующих положительных реплик, и в точности запишите все комментарии:
«В твоей истории мне понравилось то, что…»;
«Твоя история говорит о тебе то, что…»;
«Вот как твоя история могла бы изменить наши рабочие отношения…»;
«Мне кажется, эту историю можно было использовать, когда… (ситуация клиента), чтобы… (характер воздействия)».
Шаг шестой. Изложите собственные мысли по поводу своей истории. Что вам больше всего в ней нравится? Что вы хотели бы сказать в самом начале и/или в конце, когда будете рассказывать ее в следующий раз? Можно ли дополнить историю какими-то деталями, чтобы наполнить ее жизнью и энергией? Может быть, другой порядок изложения произведет на слушателей более сильное впечатление?
Шаг седьмой. Какие еще ценности, помимо той, на которой мне хотелось заострить внимание, демонстрирует эта история? Какой чувственный опыт в ней самый сильный и какой из создаваемых образов наиболее яркий? Проявляется ли выбранная мною ценность в самых оживленных частях истории?
Глава 10
Истории формата «Я знаю, что вы думаете»
Люди хотят ощущать себя в безопасности. Поэтому мы придумываем разные истории, оправдывающие наш цинизм по отношению к какой-то новой информации или новому предложению. Мы не говорим прямо: «Я уже заранее знаю, что это полная чушь», – но часто так думаем. Приятно удивляешься, когда удается отразить чьи-то тайные подозрения в хорошей истории и при этом не выглядеть так, словно защищаешься. Возражения гораздо легче развеять, пока они не превратились в жесткую позицию. История формата «Я знаю, что вы думаете» борется с возражениями на той стадии, когда они являются не более чем смутными подозрениями. Необходимости читать чужие мысли нет. Невысказанные возражения предсказуемы, особенно если заранее изучить точку зрения своей аудитории.
Когда представитель профсоюза встречается с членом высшего руководства для урегулирования какой-то претензии, оба заходят в кабинет со своими предубеждениями и нередко с полной готовностью к обороне. Они не всегда осознают, что настроены защищаться. Они бы даже сказали, что их разум открыт, и искренне в это верят, но только мозг устроен иначе. Он начинает блюсти наши интересы независимо от того, просили его об этом или нет. За крепкими рукопожатиями и широкими улыбками скрываются тайные подозрения. Мадам Директор, возможно, считает, что парень из профсоюза целиком поглощен собственной персоной, упивается своей временной властью или что он просто смутьян, использующий конфликт ради нужного ему публичного представления. Мистер Профсоюз, возможно, втайне подозревает, что мадам Директор – стерва, настроенная против девушки, интересы которой он представляет, из-за каких-то «женских штучек». Любой из них растопил бы лед и набрал бы очки, предложив собеседнику хорошую историю на тему «Я знаю, что вы думаете».
Мистер Профсоюз мог бы поведать о том, «что рассказывал мне отец о злоупотреблении властью», а мадам Директор могла бы поделиться историей о своей первой работе, «где я вела себя как стерва и пожалела об этом». Любой из рассказов мог бы кардинально изменить атмосферу. Подобные истории не только побеждают невысказанные возражения, но иногда и признают их законную силу.
Каждому человеку хочется, чтобы его признали. Вам это ничего не стоит, а в ответ можно получить ощутимые уступки: скидку, бесплатные образцы и более мягкие условия в обмен на каплю душевного тепла. Нежелание признать законность чужой точки зрения может стоить вам в два раза дороже в плане времени, денег и усилий, чем вы могли бы потратить на этого человека в ином случае. Все, кто пользовался услугами семейных консультантов, знают, что такое принятие. Даже если вы считаете чувства своей второй половины нелепыми и вовсе не теми, которые она «должна» испытывать, еще раз объяснять ей это – значит лишь усугублять ситуацию. Когда он говорит ей: «Ты ведешь себя нелепо», – а она в ответ: «Ты бесчувственный камень», – оба обесценивают позицию друг друга.
Даже если высказывания технически верны – а часто они именно таковы, – ситуацию они не улучшают. Вот если бы он сказал: «Я понимаю, почему моя невинная шутка по поводу твоей картины могла быть воспринята тобой как критика», – а она ему ответила бы: «Вообще-то с твоей стороны логично было заметить, что я нарисовала мужчин с анатомически неверными пропорциями», – то они могли бы расслабиться и изменить свои фиксированные позиции на менее оборонительный и более открытый подход. Принятие – ключевая движущая сила историй на тему «Я знаю, что вы думаете». Они признают обоснованность исходной позиции человека и дают возможность бывшему оппоненту изменить свое первоначальное мнение, не теряя достоинства.
Многие споры вызываются не столько желанием доказать свою правоту, сколько неудовлетворенной потребностью быть услышанным и уваженным. Рациональный подход в этом случае тоже может не выявить скрытых мотивов. Недовольство размером зарплаты, расположением кабинета или системой распределения «хороших» проектов невозможно устранить с помощью рациональных рассуждений, потому что недовольство вызвано скорее статусной значимостью этих бонусов, чем их объективной ценностью. Будучи приматами, люди запрограммированы беспокоиться о своем статусе. Наш мозг так устроен, что он постоянно исследует окружение в поисках сигналов, указывающих на то, какое место мы занимаем в неофициальной иерархии. Даже случайные события мы склонны наделять особым смыслом.
Если вам на голову однажды приземлился птичий помет, наверняка сложно было не принимать это событие на свой счет. Подобные вещи воспринимаются очень лично, потому что мы личности, живые люди со своими эмоциями. Внимательно понаблюдав, вы заметите, что совет не принимать на свой счет обычно исходит от тех, кто стоит на несколько ступеней выше по статусу. Лидерам, безусловно, требуется умение отстраненно относиться ко многим вещам. Если бы они все принимали близко к сердцу, то быстро исчерпали бы запас моральных сил и не смогли бы успешно выполнять свои функции. Однако фраза «Не принимай на свой счет» часто означает, что человек прикрывается своим советом, чтобы не обращать внимания на задетые чувства собеседника.
Обучение лидерству в медицинских учреждениях дает мне возможность увидеть как плюсы, так и минусы чрезмерного самолюбия. Например, хирург должен быть очень высокого мнения о себе, чтобы резать человеческую плоть. Однако это самомнение может обернуться недостаточным уважением по отношению к окружающим. Многие самодовольные хирурги считают, что их ассистенты и младший медперсонал оказывают им недостаточную поддержку. Один знакомый хирург жаловался, что никак не может приучить свой персонал не принимать на свой счет его вспышки гнева и резкие высказывания. Естественно, люди не могли поступать иначе. Наконец, после тренинга он понял, что его персонал воспринимает свою работу так же лично, как он свою. Люди считают свое участие не менее критичным для здоровья пациента. Любое высказывание или действие, так или иначе умаляющее их важность, воспринималось как личное оскорбление.
С точки зрения ассистентов и персонала, его вспышки гнева и неуважительное отношение мешали им качественно выполнять свои обязанности. И к хирургу пришло это осознание. Теперь у него есть готовая история на тему «Я знаю, что вы думаете» для каждого, кто воспримет как личное оскорбление его позицию «никто и ничто не имеет значения», создающую необходимый настрой для полной сосредоточенности на операции. Выслушав эту историю, люди поймут, что он знает (и признает), что его сосредоточенность может выглядеть как неуважение к окружающим, но правда в том, что он ценит их участие не меньше своего. Его ассистенты и медсестры стали более отзывчивыми, даже если иногда он перегибает палку.
Когда нам срочно нужно на кого-то повлиять, то самая частая ошибка – сразу бросаться в наступление. Как было бы хорошо, если бы можно было просто объяснить человеку, что он должен думать и как ему следует интерпретировать ситуацию! Однако если рассматриваемая ситуация была воспринята как оскорбление, злоупотребление или понижение в статусе, сначала нужно возместить причиненный ущерб и только потом рассказывать новую историю. Для этой цели прекрасно подойдет история на тему «Я знаю, что вы думаете». Рекламные речи звучат слишком нереалистично и продолжают отрицать истинные чувства и восприятие действительности. Если вы не признаете правомерность чужих переживаний (а я вас уверяю, для людей они стопроцентно правомерны), то ваша рекламная история заставит их почувствовать себя оскорбленными и проигнорированными.
Собираясь на кого-то повлиять, вы по определению намереваетесь изменить его взгляд на действительность. Этот новый взгляд в настоящее время либо не пользуется популярностью, либо вызывает активное сопротивление. Преодолейте искушение атаковать собеседника примерами и доказательствами правильности вашего видения ситуации. Сначала вы должны понять, как ваш собеседник видит ситуацию, и показать ему, что вы это понимаете. Поторопившись, вы рискуете потерять очень важный вспомогательный инструмент, который помог бы вам найти общий язык.
Если хотите привлечь к себе внимание, удивите слушателя своей способностью читать мысли. Хорошая история из разряда «Я знаю, что вы думаете» сделает вас похожим на телепата, угадывающего самые тайные мысли. Такой глубокий анализ и признание чужой точки зрения принесут вам хорошие баллы, которые могут понадобиться в будущем. К счастью, не нужно быть гением, чтобы узнать тайные подозрения вашей предполагаемой аудитории. В большинстве случаев не понадобится даже специальное расследование. Как правило, вам заранее известно, какие «тайные» возражения против вашей точки зрения могут быть у ваших слушателей. Новые идеи всегда провоцируют сопротивление, естественное или искусственно созданное, хотя бы потому, что они нарушают существующее положение вещей. Эти природные психологические силы беспрепятственно действуют против вашей точки зрения, пока их открыто не обсудят. Но стоит извлечь их на дневной свет, как они начинают испаряться и рассеиваться.
Например, у меня накопился удивительно (по крайней мере для меня) богатый опыт сотрудничества с разведывательным сообществом. Один из вопросов, имеющих негласное значение, – мой уровень доступа к секретной информации. В военных кругах иерархический статус и доступ к секретам настолько тесно связаны, что они считаются взаимозаменяемыми. Если у вас высокий уровень доступа к секретным данным, значит, вы важная птица. Соответственно, если вы занимаете высокое положение, то у вас есть доступ к самой секретной информации. У меня невысокий уровень доступа. Следовательно, можно предположить, что многие мои клиенты из военных будут задаваться вопросом, насколько я умна или важна. Секретность – это символ статуса в военных кругах. Его используют для исключения людей, не считающихся важными (вместе с их идеями). Чтобы завоевать доверие клиентов-военнослужащих высокого ранга, мне нужно открыто обсудить этот вопрос и преподнести его в ином свете.
Во-первых, я набираю очки хотя бы за то, что знаю об этой проблеме. Во-вторых, я использую эти очки, чтобы сформировать альтернативную интерпретацию факта отсутствия у меня доступа к секретным данным. Я рассказываю, что высокопоставленные персоны несколько раз предлагали мне поддержку в получении этого доступа, но я отказывалась. В первый раз я услышала о том, что мне нужен доступ к секретным данным, когда работала с разведывательной службой ВВС, и «самый главный» настоял, чтобы я отправилась ужинать вместе с его коллегами. «Нужно организовать вам доступ к секретным данным», – сказал он. «Ни в коем случае», – возразила я. Он опустил подбородок и одарил меня таким взглядом поверх своих очков, словно я торгую наркотиками или где-то припрятала третью ногу.
«Не нужно давать мне доступ к государственным тайнам, – пояснила я. – Мне нельзя доверять». Конечно, я немного лукавила, но перед таким искушением было трудно устоять. Не дожидаясь, пока он напустится на меня, я продолжила: «Готовясь к нашему курсу, я собрала большую желтую папку материалов и назвала ее “Разведка ВВС”. На прошлой неделе, отправляясь на педикюр, я решила захватить папку с собой, чтобы почитать во время процедуры. Я сделала педикюр, вышла и оставила папку в салоне – прямо на другой желтой папке с таким же названием: “Разведка ВВС”».
Со мной такое происходит все время. Я рассеянна. Мне не достался от родителей ген, отвечающий за сохранение секретов. Иногда я думаю, что написала книгу «Безопасное место для опасной правды» («A Safe Place for Dangerous Truth: Using Dialogue to Overcome Fear & Distrust») только для того, чтобы люди доверяли мне меньше секретов. Между тем я искренне считаю это качество одной из главных причин того, что я так хороша в своем деле. Я придумываю инструменты и методики, уменьшающие количество ненужной секретности, забивающей каналы общения. Раскрывая ненужные тайны, я помогаю группе наладить взаимопонимание и сэкономить время. Но, ради всего святого, не говорите мне ничего такого, что нужно сохранить в секрете, или того, что может отправить меня за решетку. Моя ценность для вас гораздо выше без доступа к секретной информации.
Эта история демонстрирует одно неявное предубеждение, часто незаметное для тех, кто с ним живет. В ней рассматривается скрытая ассоциация между «умный/ важный» и «уровень доступа к тайнам». Я представляю к рассмотрению собеседника новую интерпретацию, объясняя, что мне предлагали предоставить этот доступ (а это дорогого стоит), но по веским причинам я отказалась. Человек, имеющий скрытое предубеждение, начинает колебаться, и этого времени мне достаточно, чтобы на примере показать, что два этих понятия не всегда взаимозаменяемы. Если не сделать этого сразу, до начала общения, то я могу упустить возможность. В большинстве ситуаций общения с военными вопросы, которые им нужно обсудить, кажутся опасными не потому, что угрожают национальной безопасности, а потому, что затрагивают самолюбие больших людей и идут вразрез с общепринятой практикой. Таким образом, моя история выполняет еще одну задачу из разряда «Я знаю, что вы думаете», предвосхищая фразу «Я не могу это обсуждать», поданную под соусом защиты национальной безопасности, тогда как на самом деле это не более чем хитрый способ избежать разговора на неприятную тему.
Повлиять на собеседника гораздо проще, когда есть возможность выстроить свое сообщение таким образом, чтобы сделать его более убедительным. Например, изображения «после» в рекламе диеты не сумеют обеспечить высокий уровень продаж без соответствующих изображений «до». Для всестороннего знакомства с волшебным влиянием оформления сообщения на его восприятие рекомендую прочитать книгу Роберта Чалдини «Психология влияния». Один из моих любимых примеров в этой книге – письмо первокурсницы своим родителям. В начале письма она рассказывает, что трещина в черепе понемногу зарастает, что последствия пожара оказались не столь плачевными после того, как вахтер предложил ей пожить у него, и, кстати, теперь они ждут ребенка. В последнем абзаце она признается, что никакой трещины в черепе, пожара, вахтера и беременности не было, но она получила неуд по химии и хотела преподнести свою плохую оценку в наиболее выигрышном ракурсе.
В зависимости от ситуации, пожертвование в размере 100 долларов в одном и том же рекламном проспекте может показаться огромным (годовой бюджет на питание одной семьи) или крошечным (месячный бюджет на кофе с молоком). Сборщики средств заметили, что люди охотнее соглашаются пожертвовать ту сумму, на которую был сделан расчет, если эта сумма указана вторым номером и выглядит значительно меньше на фоне первого пункта, на который мало кто надеется. Отказ в ответ на первую просьбу оставляет у жертвователя легкое чувство вины, повышающее вероятность положительного ответа на вторую просьбу. Дети быстро усваивают эту хитрость. Вопрос «Мама, можно мы с Билли съездим на велосипедах на выставку оружия?» вызывает резкий отказ, после которого следующий вопрос «Тогда можно Билли придет ко мне поиграть?» кажется хорошим компромиссом.
Истории позволяют сжать ряд ситуаций в интерактивный опыт, смоделированный для вашей целевой аудитории. Представляя себя одним из персонажей, они будут переживать эту историю как свою собственную. Вы можете познакомить слушателя с опытом, который будет выгодно оформлять вашу следующую мысль. Коллективный опыт – хороший источник историй, втягивающих человека в описываемые переживания. Например, подростковый возраст одарил большинство из нас определенным набором неловких ситуаций, доказывающих, что все мы в каком-то роде одинаковы. История, заставляющая слушателей заново пережить трудности подросткового возраста, формирует между вами связь, которая ослабит возможные разногласия по следующему вопросу. Рассказ о моей ошибке в одном из приведенных ниже примеров иллюстрирует именно такой метод.
Шаг первый. Фокус с историями «Я знаю, что вы думаете», как и любой другой, требует тщательной подготовки, глубокого понимания особенностей работы нашего внимания и, безусловно, практики. Признание правомерности чужой точки зрения и преподнесение на контрасте – это лишь некоторые варианты применения, которые вы обнаружите, когда начнете экспериментировать с такими историями. Выберите одного человека или группу и перечислите по пунктам все их возражения против ваших новых идей или методов. Попробуйте представить себя этим человеком или кем-то из членов группы и продолжите за него предложение:
Больше всего эта идея не нравится мне тем, что…
Шаг второй. Еще раз заглянем в наши четыре группы в поисках историй на тему «Я знаю, что вы думаете». После каждого примера не забудьте записать свои идеи.
Ваша минута славы
Многие люди, имеющие негативный опыт взаимодействия с «разными посредниками», априори ставят меня, как ведущую семинаров, в один ряд с ними. У всех был свой печальный опыт. Даже умные и оптимистично настроенные люди с опаской относятся к незнакомому человеку, который предлагает вести (контролировать) их общение на протяжении двух дней. Иногда я начинаю с такой истории:
Однажды мне очень понравилось, как клиент представил меня группе. Это произошло в Аспене. Очень умные и очень успешные директора собрались на выходных, чтобы поработать и отдохнуть. Представлявшая меня женщина сказала: «Это Аннет. Обещаю, она не будет пользоваться колокольчиком». Они рассмеялись и захлопали. Я знала, о чем идет речь. Мне рассказали, что один из прежних директоров компании нанял просветленного медиатора в длинных струящихся одеждах, которая колокольчиками оповещала об окончании перерыва. Подозреваю, она была не очень хороша в своем деле. Видимо, люди не торопились возвращаться после перерыва, и колокольчики звучали все громче и настойчивее. Как бы то ни было, она им сильно надоела. Поэтому во время следующего перерыва кто-то похитил ее колокольчики и оставил записку с требованием выкупа. В итоге лучшей частью тренинга для аудитории оказалась серия записок от шантажиста и все менее просветленное поведение дамы-медиатора.
У меня вообще нет колокольчиков – за исключением висящих на крыльце, и те были кем-то подарены. Проводя занятие с группой, я нацелена на прогресс, разрешение вопроса и активные действия. Да, в какой-то момент я могу попросить вас признать свои эмоции. Если они окажутся непродуктивными с точки зрения общих целей, то нам, возможно, придется обсудить их на глубоко личном уровне. Но я обещаю – никаких колокольчиков.
История такого рода дает слушателям понять, что вы разделяете их чувства. Если ваша целевая аудитория настроена недоверчиво, расскажите о случае, когда вы сами имели оправданные (никогда не преуменьшайте чужую осторожность) подозрения, но решили довериться и потом были рады, что приняли такое решение. Подумайте о своих слушателях и представьте себе все те силы, которые тянут их в противоположном от вашего мнения направлении. Используйте яркие образы и уважительные слова, пытаясь вспомнить момент, когда вас тянули такие же силы.
Ваша ошибка
Я стараюсь не употреблять слово «лидерство». Слишком часто оно звучит во всевозможных теориях и практических пособиях, и рекомендации не всегда умны. Но должна признать, что каждой группе нужен лидер, и некоторые подходят для этой роли лучше, чем другие. Я также считаю, что имеет значение половая принадлежность. Не знаю, какое именно, но когда женщина ведет себя по-мужски, обычно ей приходится за это платить – хотя я даже для самой себя не могу найти точного определения того, что называю «вести себя по-мужски».
Обучение женщин искусству лидерства – отличный повод для историй типа «Я знаю, что вы думаете». Недавно я работала с одной такой интернациональной группой в Европе. Я начала со следующей истории:
В начальных классах я обожала чувствовать себя особенной. Мне нравилось, когда меня назначали главной, потому, что это придавало мне важности, и потому, что я по натуре командир. В шестом классе мне выдали маленький значок шерифа и поручили присматривать за первоклашками на переменах в дождливую погоду, чтобы их учительница могла немного отдохнуть. Я учила их маршировать строем под оркестровую музыку (я не выдумываю) и награждала участников мятными леденцами. Я вела себя как маленький деспот. Это был мой первый управленческий опыт, и я тогда я усвоила, что, несмотря на леденцы, некоторые дети не участвовали в моих маршах, потому что просто не хотели. И еще я узнала, что добрые дети делились своими конфетами с теми, кто не хотел маршировать, и вся моя система поощрения моментально развалилась. Я поняла, что нельзя требовать добровольного сотрудничества.
В средней школе я заметила, что популярные девочки добивались от окружающих всего, чего хотели. Со своим обычным упорством я решила изучить компоненты популярности, чтобы тоже ее заполучить. В разгар моего исследования в классе появилась новая ученица. Она спросила меня, кто у нас популярен. Горя желанием ей помочь, я подготовила двухстраничный отчет на линованной бумаге, в котором не только обрисовала иерархию популярности в нашей школе, но и добавила некоторые полезные сведения: что носить и где купить модные в том 1973 году мешковатые брюки в клетку. Новая девочка поспешила воспользоваться моим письмом, только совсем не так, как я рассчитывала. Она показала его перечисленным мною популярным девочкам и завоевала себе место рядом с ними, доказав за счет моего унижения, что имеет на это право. Мой научный подход к популярности на этом себя исчерпал.
В старших классах и колледже я узнала, что если популярности мне не видать, то я хотя бы могу стать полезной. Выполняя всевозможную полезную работу, я добилась определенного уровня лидерского потенциала. У меня появилась новая стратегия – обменивать труд на внимание. Я до сих пор использую ее чаще, чем следовало бы, и наверняка таких женщин вокруг немало. Многие представительницы слабого пола стараются стать незаменимыми, чтобы завоевать себе место за столом.
К тому моменту, как я начала работать, была перепробована уже не одна стратегия. Но только исследовав динамику развития отношений в группе, я поняла, что в каждой из них есть своя модель, и, научившись ее предугадывать, ты можешь оказаться в нужное время в нужном месте. Такое знание – сила. Также я узнала, насколько безжалостна может быть группа к своим членам-новаторам (отклоняющимся от принятой в группе нормы) и к тем, кто считается слабым. Разные поступки будут восприниматься по-разному в зависимости от стадии развития группы. Вот что нам с вами предстоит понять. Какие бы стратегии вы сейчас ни использовали, эта принесет дополнительную пользу и сэкономит время.
Можете рассказать о том, как из-за личного несогласия с какой-то идеей вы сами лишили себя удачной возможности или как испробовали разные пути интерпретации и в конце каждого обнаруживали тупик (как в моем случае). Если вы сумеете устроить для слушателей убедительный эксперимент с идеями, звучащими вроде бы разумно, то люди будут рады тщательно исследовать один из возможных вариантов толкования ситуации и смело перейти к другому. Подумайте, какой прошлый опыт может быть причиной того, что собеседник или группа собеседников противятся вашей точке зрения. Постройте сюжет из череды событий, которые могли заставить их относиться к вашей идее как к опасной, глупой или попросту недостойной их внимания. Покажите, что понимаете их возражения, рассказав историю, признающую их правомерность.
Наставник
Одним из моих любимых проектов за последние десять лет был обучающий курс по рассказыванию историй для персонала Агентства международного развития США. Эти люди могли бы в одиночку вернуть Америке большую часть утраченной любви и уважения, если бы только мир мог услышать их истории. В этом агентстве работают одни из самых умных и преданных своему делу людей, которых я когда-либо встречала. Многие говорят на нескольких языках, жили в разных странах, принадлежащих к разным культурам, имеют ученые степени по целому ряду сложных предметов. Однако нередко эти люди чрезмерно требовательны к себе, и история, которую я хочу сейчас рассказать, была предназначена специально для них. Бывает, что умный и успешный человек может стать более грамотным лидером только после того, как научится прощать себе собственные ошибки.
Одной из самых красивых женщин и талантливых рассказчиц, встреченных мною за долгие годы, была как раз сотрудница Агентства международного развития. Думаю, манеру держать себя с большим достоинством Делия (имя изменено) унаследовала от африканских королев, наверняка встречавшихся среди ее предков. Трудное детство в бедном районе Детройта не сломило ее. Получив высшее образование и должность в дипломатической службе, она уехала работать в Африку. В Нигерии, где она жила во время своей последней командировки, произошла следующая история.
Я отправила свою восьмилетнюю дочь в местную общественную школу. Когда меня пригласили стать членом школьного комитета, я с радостью согласилась. Однако комитет хотел назначить меня председателем. Я отказалась на том основании, что председателем, на мой взгляд, должен быть кто-то из местных жителей, а не иностранец. Я активно поддерживала одну нигерийскую женщину, имевшую степень доктора философии по педагогике и активно участвовавшую в общественной жизни. Конечно, меня предупреждали о ее непростом характере, но мне казалось, что вопрос гражданства важнее.
Мне действительно казалось, что она как нельзя лучше подходит для роли председателя школьного комитета.
Когда мы начали проводить собрания, я поняла, в чем проблема. Эта женщина была высокомерна, упряма, груба и деспотична. Она совершенно не умела проводить собрания. Они всегда затягивались, а после них каждый член совета звонил мне со своими жалобами и просьбами что-нибудь предпринять. Эти поздние разговоры стали отнимать у меня все свободное время, поэтому я наконец согласилась. Я постаралась научить их отстаивать свою позицию, но эта женщина давила их, как товарный поезд. На следующем собрании я пообещала поговорить с ней, если только они меня поддержат.
На следующем собрании она вела себя как обычно: перебивала, проталкивала свои идеи. Я спросила, могу ли внести свое замечание. Когда она ко мне повернулась, я сама не знаю, что произошло. Ясно одно: я утратила самоконтроль. Я набросилась на эту женщину как ураган. Кем я ее только не обозвала! Не знаю, как долго длилась моя тирада, но в какой-то момент я увидела себя в окружении широко распахнутых глаз и открытых от удивления ртов. Я быстро сказала: «Думаю, сейчас мне лучше уйти», – и быстро покинула кабинет.
Я пришла домой, села и подумала: «Что я натворила?» Я была в ужасе от самой себя. Час спустя я уже знала, что должна сделать. Взяв список членов комитета, я позвонила каждому и извинилась. На следующий день я подошла к той женщине и принесла ей свои извинения. Она не очень любезно их приняла, но я сохранила свое достоинство.
Рассказывая про Делию, я рассказываю и про себя. Я очень страстно отношусь ко многим вещам и бываю резка с людьми. У меня крутой нрав. Если бы его можно было удалить хирургическим путем, я бы так и сделала. Но он никуда не денется, поэтому я стараюсь извиниться заранее. Я не могу гарантировать, что в какой-то момент длительной работы с группой не потеряю самообладание. Но обещаю, что быстро исправлюсь и принесу извинения.
Возможно, вы найдете нечто похожее на нынешнюю ситуацию в своем прошлом, в историческом событии или, что лучше всего, в истории своей целевой аудитории. Проведите небольшое расследование и проверьте, не повторяет ли возникший конфликт какую-то модель проблем, характерную для этой группы или культуры. Если они все время возвращаются к одному и тому же, расскажите историю еще раз, чтобы дать им возможность на этот раз поступить иначе. Начните с точки зрения вашей целевой аудитории. Узнайте, кого, на их взгляд, можно считать воплощением их ценностей, и попробуйте рассказать историю, показывающую, что вы тоже считаете этих людей достойным примером.
Книга, фильм или текущее событие
Каждый, кто состоял в комитете по вопросам развития своего района, знает, как какая-нибудь ерунда может толкнуть вполне здравомыслящих людей на дикие безумства. В моем районе безумие началось в ответ на идею пересмотреть районирование и переименовать кварталы 1920-х годов постройки в исторический район. Вокруг меня живут самые разные люди. Среди них много преподавателей из местного университета, и на лужайках перед некоторыми домами можно увидеть замысловатые скульптуры. Две семьи считают рождественские украшения круглогодичным способом самовыражения, а несколько соседей сооружают долговечные экосистемы у себя во дворе вместо газона. Нам может не нравиться цвет краски на соседних домах, но мы готовы погибнуть, защищая право соседей покрасить свой дом в лиловый, если они так хотят. (Один дом, изначально покрашенный так в знак протеста, до сих пор стоит лиловым с розовыми колоннами.)
Молодой адвокат, возглавляющий наш местный комитет, – приезжий. Именно с его инициативы началась возня с пересмотром районирования, которую я стала называть эрой «истерического района». Возникший конфликт настроил соседей друг против друга. Длительные совещания, злобные письма с пятнадцатью подписями и заговоры по уничтожению «противника» пришли на смену праздникам с тыквенными головами и общими застольями. Люди, не согласные с инициативой главы комитета, поручили мне озвучить их позицию. Я попросила выделить мне время в повестке дня ближайшего собрания комитета и начала с истории на тему «Я знаю, что вы думаете»:
Мы – жители Северной Каролины, поэтому каждый из собравшихся наверняка видел хотя бы одну серию «Шоу Энди Гриффита». Обуявшие сейчас наш район разногласия напоминают мне один эпизод из этого шоу. Помните ту серию, в которой Барни Файф разбирал архив и нашел одно незакрытое дело? Ответчиком по делу выступал цирюльник Флойд, обвиненный в нападении. Трудно себе представить, что Флойд повышает на кого-то голос, не говоря уже о нападении. Барни с твердым намерением докопаться до сути отправился в парикмахерскую.
Один разговор привел к другому. По сведениям Барни, Флойд ударил кулаком в лицо Чарли Фоули. Оба давно забыли о причине и не вспоминали о ней, пока настойчивые расспросы Барни не заставили старый конфликт разгореться с новой силой и не спровоцировали новый взрыв взаимного недовольства. Энди пытался отговорить Барни от возобновления дела, но было уже поздно. Вечером того же дня Флойд пришел в полицейское отделение со свежим синяком под глазом, а за ним выстроилась длинная очередь жителей Мэйберри с такими же синяками и желанием написать заявление по поводу нападения. Это типичный пример хаоса, порожденного действиями Барни, но именно этот эпизод напоминает сложившуюся в последнее время ситуацию в нашем районе. Я рада, что каждый из вас готов отстаивать свою позицию и ратует за благополучие нашего района. Но мне бы хотелось предложить вам поразмышлять о том энтузиазме, с которым вы следите за соблюдением правил и подаете судебные иски. Ваше страстное желание улучшить судьбу района похвально. Но мне кажется, что добрая воля не менее важна, чем стоимость недвижимости, и в последнее время складывается впечатление, что, несмотря на ваши благие намерения, некоторые из нас начали воспринимать вашу группу как горстку Барни Файфов. Призываю вас подумать, как стать больше похожими на Энди и меньше – на Барни.
Присутствовавший в зале «Барни» лишь сощурился от неловкости и принялся оправдываться, как только я замолчала. Но все остальные – моя настоящая целевая аудитория, те, кто по своей природе был склонен улаживать споры подобно Энди, а не разжигать их, – смогли осознать, что наши местные «борцы за правое дело» зашли слишком далеко. Хотелось бы думать, что моя история признала правомерность их желания закрыть глаза на строгие законы и присмирить энтузиазм нашего «Барни». Через год «Барни» был снят с должности председателя местного комитета, и его место занял более сдержанный и мудрый «Энди». Возможно, в этом октябре у нас снова будет праздник с тыквенными головами.
Используйте эпизод из книги, фильма или какое-то текущее событие в качестве примера для налаживания контактов или устранения возражений. Примеров можно найти множество. Как только заметите хороший эпизод, запишите его, потому что в памяти обычно остаются другие. И когда вам понадобится этот пример, вы вряд ли вспомните все подробности эпизода, даже если не забудете название книги или фильма. Обращайте внимание на эпизоды, в которых, благодаря другому углу зрения, меняется восприятие какой-то ситуации. Выберите пример, иллюстрирующий вашу идею в преувеличенной форме, чтобы можно было посмеяться над ситуацией. Используйте классический эпизод, иллюстрирующий некую концепцию, но преподнесите его по-новому.
Шаг третий. Выберите одну из этих идей и создайте собственную историю. Запишите ее в своем импровизированном дневнике. Не редактируйте себя. Записывайте свои мысли в произвольном порядке и включайте все детали, которые сможете вспомнить. Обеспечьте будущим слушателям стимулы для всех пяти чувств. Напишите все, что подскажет память.
Шаг четвертый. Теперь отложите свой дневник в сторону и найдите пробного слушателя. Расскажите свою историю, не подглядывая в записи (вы же не читаете!), человеку, которому можете доверять.
Шаг пятый. Предложите своему слушателю (или слушателям, если их окажется несколько) оценить рассказ, начав с любой из следующих положительных реплик, и в точности запишите все комментарии:
«В твоей истории мне понравилось то, что…»;
«Твоя история говорит о тебе то, что…»;
«Вот как твоя история могла бы изменить наши рабочие отношения…»;
«Мне кажется, эту историю можно было использовать, когда… (ситуация клиента), чтобы… (характер воздействия)».
Шаг шестой. Теперь изложите собственные мысли по поводу своей истории. Что вам больше всего в ней нравится? Что вы хотели бы сказать в самом начале и/или в конце, когда будете рассказывать ее в следующий раз? Можно ли дополнить историю какими-то деталями, чтобы наполнить ее жизнью и энергией? Может быть, другой порядок изложения произведет на слушателей более сильное впечатление?
Часть III
Оттачивание мастерства
Глава 11
Чувственная сторона опыта
Восприятие человеком окружающего мира происходит посредством пяти основных каналов: обоняния, вкуса, слуха, осязания и зрения. Сначала через органы чувств поступает сырая информация, а затем мозг соотносит эти ощущения с существующим шаблоном. Поскольку любой объект окружающего мира – скажем, яблоко – может иметь разную форму, цвет и размер, мозг принимает достаточно схожее совпадение, а не ищет точное во всех деталях подобие. Когда мы смотрим на пастбище, первым делом наш мозг регистрирует коричневый и белый цвета, низкий монотонный звук и запах скотного двора. За считанные доли секунды, необходимые для обработки этой сенсорной информации, мозг нашел и выбрал подходящее понятие, условно называемое «корова». С объективной точки зрения все многообразные шаблоны, подходящие к сенсорному шаблону «корова», вовсе не являются одинаковыми. Но субъективно мы обращаем внимание только на схожие черты. Увидев корову, мы знаем, что это именно она. Мы уверены в этом «факте».
Когда в шестом классе вы обзывали свою учительницу коровой, то использовали способность к ассоциированию, свойственную нашему восприятию. Наверное, вы заметили, что можно было усилить ощущение сходства учительницы с коровой, если воспроизводить коровье мычание и совершать круговые движения челюстью, словно пережевывая траву. Вы были талантливым маленьким рассказчиком – и остаетесь им, когда ничего не усложняете. Злоупотребление курсами по психографии, демографии и рыночной сегментации заставило вас утратить связь с физическими основами мастерства рассказчика.
Анализ и разработка сложных концепций – важные инструменты, но, когда уже известна статистика по целевой аудитории, эти отвлеченные знания слишком гипотетичны, чтобы стимулировать чувственный опыт, на основе которого формируются представления и эмоции. Конечно, отдельно взятое число (например, цена на акции) может вызвать у вас бурю эмоций, но только из-за ваших физических ассоциаций с противоположностью «большие числа – малые числа»: мерседес против подержанного форда, шампанское против пива, пенсионер на поле для гольфа против пенсионера, работающего охранником в супермаркете. Именно смысл этого числа с точки зрения вашего телесного, душевного и социального благополучия и вызывает бурные эмоции.
Хороший рассказчик намеренно использует сенсорный язык или сенсорные переживания (Диснейленд, СПА на морском побережье и т. д.) для стимулирования желаемых ассоциаций и создания новых:
американские горки = радость;
Диснейленд = американские горки;
следовательно, радость = Диснейленд.
Одновременное стимулирование приводит к формированию новых ассоциаций.
Активизируя в сознании воспоминания о корове (жевание, мычание, пустой взгляд) и ассоциируя эти шаблоны с какой-нибудь несчастной учительницей, вы используете базовые строительные блоки искусства рассказчика. Неважно, что никакого сюжета нет. Если только вы не изучаете это искусство в рамках получения литературного образования, то какие-то требования касательно сюжета и персонажа скорее отпугнут, чем помогут. Используйте основы сенсорной стимуляции, а остальное придет само.
Новые шаблоны формируются на базе существующих. Например, если мой собеседник никогда не бывал в России, я могу перенести его туда с помощью истории, но мне придется использовать в качестве строительных блоков чувственные переживания, чтобы создать декорации, персонажей, события и последствия. Большинство людей знают, что такое снег. Многие видели нищих старушек. Они видели бездомных в больших городах. Я могу использовать эти строительные блоки для истории о русской женщине, похожей на бомжа. Нельзя не заметить, насколько предвзято я отнеслась к выбору ощущений, которые хотела вызвать. Рассказывание историй по определению не может не быть субъективным.
Когда я была в Санкт-Петербурге, мне сказали, что женщины пенсионного возраста составляют значительный сегмент малообеспеченного населения. Я видела старушек в лохмотьях, которые торговали безделушками и носовыми платками, но не просили подаяния. Вы начнете представлять себе эту сцену, используя эмоционально насыщенные детали, которые с готовностью начнет подбрасывать мозг. Если вы смотрели фильм «Доктор Живаго», то, возможно, для фона возьмете декорации железнодорожной станции, а затем на основании моей истории начнете делать собственные выводы по этой сцене:
В России многие пожилые женщины не имеют социальных гарантий, потому что переход от коммунизма к рыночной экономике произошел слишком резко и у людей, которые большую часть жизни получали финансовую поддержку государства, не было времени на накопление сбережений или приобретение активов.
Теперь можно закрепить этот вывод новыми сенсорными данными:
Женщина, образ которой отпечатался в моей памяти, стоит под ледяным дождем в старом пальто и изорванном свитере, но изо всех сил старается сохранить человеческое достоинство. Свитер слишком тонкий для холодной погоды, и из пуговиц осталась только одна. Когда она протягивает мне платок, который я решила у нее купить, взгляд ее оказывается тверже, чем я ожидала.
И тут можно поворачивать историю в любую сторону. Создав мысленный образ с помощью дополнительных сенсорных деталей, я могу направить вызванные этим образом эмоции в несколько одинаково правдоподобных историй, которые заставят вас задуматься о своем будущем и создадут новые ассоциации для этих эмоций (тревога, отчаяние, жалость, дискомфорт).
Какой-нибудь американский демократ мог бы продолжить словами о том, что социальное страхование жизненно необходимо рыночной экономике, поскольку в противном случае страдают те, кто не смог о себе позаботиться. Какой-нибудь республиканец сделал бы упор на том, что программа государственного субсидирования настолько затянулась, что разрушается под собственным весом и оставляет людей, привыкших полагаться на государство, без каких-либо навыков и сбережений, необходимых для достойной жизни в старости. Каждая история продвигает какую-то идею в зависимости от того, как ее расскажешь. Если вы будете выкрикивать собственные выводы типа «Социальное страхование – это зло» или «Социальное страхование – это благо», то не свяжете желаемые ассоциации с физическими переживаниями; новые ассоциации формируются на основе эмоций.
Спуститесь в самый низ мысленной лестницы выводов, к которым пришли много лет назад – до сенсорных переживаний, на основании которых они сформировались. Воспроизведение в памяти тех первоначальных событий поможет вам создать историю с похожим сенсорным опытом, которая приведет ваших слушателей к таким же выводам. Когда слушатели усваивают предлагаемые вами сенсорные переживания в нужной последовательности, вы ступенька за ступенькой проводите их через все этапы открытий и выводов по той лестнице, которую для них подготовили.
Какие бы выводы ни закрепляла история, все начинается с мощных сенсорных образов, вызывающих положительные или отрицательные ассоциации, и эти эмоции можно направить в сторону новых ассоциаций. Если новые ассоциации достаточно сильнодействующие, чтобы их запомнить или пересказать кому-то еще, то каждое следующее переживание новых ассоциаций продолжит закреплять шаблон, тем самым повышая вероятность того, что будущие события будут активировать новые модели ассоциирования. Так завоевывают признание городские легенды: не потому, что основаны на фактах, а потому, что обладают способностью стимулировать сильные эмоциональные реакции.
Городские легенды продолжают жить, если вызывают у людей непреодолимое желание их пересказывать, вызванное сильными эмоциональными ассоциациями (например, «Тревога! Тревога!»). Этот эмоциональный отклик закрепляет в памяти сенсорные воспоминания, прежде чем сомнения успеют плотно захлопнуть дверь. Большинство людей, впервые читая легенду об «украденных почках» – о том, что в Лас-Вегасе можно однажды проснуться в ледяной ванне и обнаружить, что у тебя нет почек, – представляет себе лед в ванне, интерьер гостиничной ванной комнаты и записку с советом позвонить в «скорую». Все это происходит еще до того, как лобная доля головного мозга успеет проанализировать вероятность того, что какие-то люди собирают урожай почек, одурманивая постояльцев гостиницы.
В городских легендах можно встретить целый ряд безошибочных ассоциаций, в основном бесполезных в силу своей безосновательности, но поучительных. Что объединяет все эти истории? «НАСА экспериментирует с сексом в космосе», «Нострадамус предсказал атаку 11 сентября», «Пауки под сиденьем унитаза», «Билл Гейтс поделится своим состоянием» и, худшее из всех, «Маленькой жертве рака нужна ваша помощь». Все они вызывают достаточно эмоций, чтобы временно заглушить голос разума.
Особенно интересна история на тему «Пауки под сиденьем унитаза». Это хороший пример рассказа, провоцирующего физиологическую реакцию. Автор этой байки использовал настолько яркие сенсорные детали, что они кажутся настоящими. Первые укусы были зарегистрированы в ресторане «Olive Garden» пауком вида Telamonia dimidiate (научное название придает истории достоверность). Сам сюжет тоже изложен вполне убедительно: адвокат из Джексонвилла возвращался из Индонезии (знакомые сенсорные детали: адвокат, Джексонвилл, Индонезия) и внезапно умер от похожей на следы укуса раны на правой ягодице. Ваш мозг соединяет точки: наверное, паук прятался в чемодане адвоката, куда забрался еще в Индонезии. Эта история распространялась посредством электронной почты, и подозреваю, что каждый читатель письма рефлекторно поджимал правую ягодицу из-за воображаемого укуса паука. Если история вызывает у слушателя физическое ощущение и ассоциируется с хорошо знакомым или глубоко эмоциональным переживанием, то надолго останется в памяти.
Многим людям стоило бы поучиться искусству сенсорной стимуляции. Один из моих героев уже знает, до какой степени истории способны наделять жизнью сухие цифры. Книга экономиста Стивена Левитта «Фрикономика» полна историй, использующих эмоционально заряженные ассоциации (например: «Почему наркоторговцы живут с родителями?» и «Почему агенты по недвижимости похожи на членов ку-клукс-клана?») для того, чтобы преподнести голые цифры в контексте гипотетических последствий.
Он мастер провоцирования сенсорных и эмоциональных ощущений, относящихся непосредственно к вопросам, которые он задает, и ответам, которые тоже находит сам. Я слышала его выступление на конференции для представителей строительной промышленности. Вживую он еще лучший рассказчик, чем в своих книгах, – если такое возможно. Начал он с истории, которую я бы отнесла к категории «Я знаю, что вы думаете». В ней использована одна сенсорная деталь, которая всегда вызывает живой отклик, – пускание газов. Обратите внимание, как он закрепляет свою историю в памяти слушателей конкретными и знакомыми всем деталями:
В проводившемся недавно опросе экономистов спрашивали: «Какое качество вы считаете самым важным для специалиста по экономике?» Семьдесят процентов ответили, что это «хорошее владение математикой», и всего два процента назвали «хорошее практическое знание экономики».
Я не очень дружу с цифрами. Недавно я ходил на встречу выпускников в своей школе, и мистер Дрексел, наш учитель математики, вспомнил мое имя. Он сказал: «Не ты ли получил два балла из пяти по вычислениям?» Пришлось ответить утвердительно. Судя по всему, я получил самую низкую оценку из всех учеников за всю его педагогическую карьеру. Вот почему он меня запомнил. На первом занятии по математике в Массачусетском технологическом институте я повернулся к своему одногруппнику и спросил: «Слушай, а какая разница между греческой и латинской D?» Он с жалостью посмотрел на меня и ответил: «Парень, здесь тебе придется ОЧЕНЬ туго».
Я настолько отставал от однокурсников, что нагнать их не было ни единого шанса. Я все думал, как же мне поступить, и тут вспомнил историю, которую слышал от отца. Когда он учился в медицинском колледже, научный руководитель однажды отвел его в сторонку для разговора. Видимо, успехи моего отца тоже были далеко не впечатляющи. Руководитель сказал ему: «Левитт, к научным исследованиям у тебя таланта немного. Ты можешь пойти двумя путями: либо пробивать себе дорогу среди толпы людей, выбирающих самые популярные темы для исследований, либо найти область, в которой НИКТО не занимается исследованиями, и занять ее». Вот так мой отец решил специализироваться на кишечных газах. На самом деле он даже получил прозвище Король Пуков. Я отнесся к его словам со всей серьезностью и начал искать свою нишу. Относительно традиционной экономики фрикономика – это то же самое, что кишечные газы относительно традиционной медицины.
Левитт начинает с общего для большинства из нас сенсорного воспоминания – математики в старших классах. В памяти слушателей всплывает какой-нибудь эпизод из их уроков математики (такое воспоминание наверняка найдется у всех). У меня математику вел мистер Джексон. (А у вас?) История Левитта вызывает симпатию и готовит слушателей к тому, что он не будет вести себя как гений математики. Он представляет собственный нематематический подход к экономике если не более эффективным, то хотя бы более интересным, чем традиционный, строго научный метод. Рассказ об отцовском прозвище Король Пуков обращен к нашему внутреннему ребенку, которому всегда нравится посмеяться над чем-то связанным с такими непристойностями. Благодаря этой простой истории Левитт установил контакт с аудиторией, донес свою мысль и направил ожидания слушателей в сторону того, что планировал им преподнести. Гораздо легче оправдать ожидания, когда ты сам задаешь их в соответствии с тем, что собираешься предложить.
Левитт работает с людьми не меньше, если не больше, чем с цифрами. Он активно участвует в реальной жизни. Любознательные исследования жизни других людей пополняют его запас историй, с готовностью всплывающих в памяти каждый раз, когда понадобится на примере объяснить какую-то концепцию. У тех, кто не рискует окунуться в реальный мир, никогда не бывает богатого запаса историй.
Недостаточно определить возраст и привычки своей целевой аудитории. Объективные данные описывают объект только внешне. Рассказывание историй требует его досконального изучения. Это значит, что вы выключаете компьютер, откладываете в сторону материалы рыночного анализа (после прочтения), выходите из дома и лично общаетесь с людьми, на которых хотите оказать влияние. Чтобы разбудить свой творческий потенциал, дайте своему телу и органам чувств материал для работы. Мозг может обрабатывать абстрактные данные, но только тело способно воспринимать образы, звуки, запахи, вкусы и ощущения, стимулирующие творчество на сенсорном уровне. Статистика и отчеты не стимулируют чувства и не помогают выявить сенсорные связи, способные удерживать внимание целевой аудитории достаточно долго для того, чтобы сформировать новую ассоциацию или новую историю.
Используйте собственный опыт для налаживания связи с опытом вашей целевой аудитории. Найдите что-то общее и используйте этот материал как мостик для контакта. Не посылайте других исследовать рынок – идите сами, чтобы наполнить знаниями не только мозг, но и тело. Идеи, почерпнутые из такого всестороннего исследования, пополнят ваш арсенал историй, стимулирующих творчество. В статье Уильяма Тейлора в «New York Times» недавно описывался один тип исследований, помогающий собирать истории. Аналитики, юристы, программисты, секретари и другие сотрудники хеджевого фонда «Second Curve Capital» (специализирующегося на акциях банков и других операторов финансовых услуг) регулярно проводят практические исследования. На «охоту» они отправляются с цифровой камерой, звукозаписывающими устройствами и стодолларовой купюрой, чтобы собирать реальный опыт в качестве клиентов. Больше всего директор фонда Томас Браун любит рассказывать историю о том, как попытался открыть счет в банке «Chase», упомянув о том, что переводит депозит из банка «Citibank». Сотрудник «Chase» сказал ему: «Я удивлен вашему желанию перевести депозит. У меня самого счет в “Citibank”».
Браун говорит: «Самая большая ошибка многих компаний – действовать на основе средних показателей. Сколько времени в среднем нужно, чтобы открыть счет? Каков в среднем уровень удовлетворенности потребителя? Средние показатели скрывают столько же, сколько показывают». Как мы обнаруживаем благодаря искусству рассказывания историй, средние показатели и цифры упускают из виду значительную часть действительности. Только всестороннее исследование, в результате которого накапливается определенный багаж историй, раскрывает реальный жизненный опыт, рассказывающий все то, что не могут рассказать цифры. Любую ситуацию, в которой вы хотите разобраться в целях влияния или измерения масштаба будущих действий, лучше исследовать лично с минимальным количеством предубеждений и конкретных задач.
В Нигерии у меня была возможность узнать, что местные жительницы рассказывают сами себе о власти. Я первой рассказала историю – английскую народную сказку «Леди Рагнелл» – и попросила присутствовавших женщин в ответ поделиться со мной случаем из своей жизни, когда они чувствовали себя сильными. Одна женщина вспомнила ситуацию, когда у нее было достаточно собственных средств, чтобы одолжить племяннику 200 долларов, не спрашивая разрешения у мужа. Вторая потребовала у надменного врача еще раз осмотреть ногу соседского ребенка и убедиться, что он не оставил в ней осколков стекла (оказалось, что оставил). А одна женщина-мусульманка рассказала, как попросила администратора, отрицавшего, что он вовремя получил заявление от студентки, взглянуть на ее лицо – вопреки мусульманской традиции – и проверить, уверен ли он в том, что «никогда ее не видел». Он не давал хода этому заявлению, рассчитывая на взятку. А женщина знала, что он лжет, и бросила ему вызов. Статистика по анализу опросов нигерийских женщин не смогла бы рассказать мне того, что раскрыли эти истории из личного опыта.
Тот, кто не в состоянии вспомнить историю о культуре своей компании или о ее клиентах, слишком много времени проводит в офисе, разглядывая цифры, и слишком мало – с настоящими людьми, живущими в том мире, на который он хочет повлиять. Эмпирические исследования, т. е. наблюдения со стороны, порождают неудачные идеи вроде распространения информационных брошюр о диабете в бедных регионах. Тратиться на эти брошюры бессмысленно, потому что они тысячами выбрасываются в мусорное ведро. Неделя, проведенная непосредственно в той среде, на которую нужно повлиять, без исследований, за которыми можно было бы спрятаться, с высокой долей вероятности выявит изъяны в мыслительном процессе, такие как: распространение брошюр = повышение осведомленности о диабете. Эти брошюры никто не читает, и они ни капли не способствуют улучшению пищевых привычек людей, страдающих ожирением. Если бы все авторы медицинских исследований хотя бы неделю пожили вместе со своим целевым «населением», мы увидели бы совершенно новый подход к исследованиям (не говоря уже о возросшей благодарности к тем, кто занимается изучением кишечных газов).
А еще было бы неплохо, если бы все стороны, влияющие на содержание статей в медицинских журналах (рекламные агентства, маркетинговые отделы и отделы разработки продукции), получили бы такую же возможность. Критерии, которые легче всего изучить и которые считаются наиболее чистыми в научном смысле, – необязательно самые лучшие с точки зрения изменения поведения потребителей. Когда субъективным нюансам не позволяют искажать результаты исследований, эти результаты оказываются лишенными контекста. Они могут быть точными, но никаких эмоций не вызывают и часто приводят к неэффективным решениям.
Конечно, существует риск того, что всестороннее исследование опровергнет тщательно оберегаемые предубеждения, выявит изъяны в логике размышлений и разрушит оторванные от прозы жизни иллюзии. Иногда истории сначала отбрасывают нас назад, прежде чем мы снова начнем двигаться вперед. В главе 12 мы поговорим о тех муках нравственного выбора, с которыми приходится сталкиваться, когда практические открытия оголяют реальность чуть больше, чем было бы комфортно некоторым людям.
Тренируйтесь воспроизводить в своих историях реалистичные физические ощущения, используя те из них, которые знакомы большинству ваших потенциальных слушателей. С помощью следующего упражнения попробуйте вызывать такие ощущения у самих себя. Если история на вас не подействует, то вряд ли подействует на кого-то другого. Подобные эксперименты помогут вам глубже понять механизм воздействия историй и повысят ваши требования к собственным рассказам. Наша задача – вызвать ощущения, благодаря которым слушатель мог бы пережить историю как собственный опыт. Вот небольшой пример:
Представьте себе разделочную доску, на которой лежит нагретый солнцем сочный лимон. От тепла цедра начала выделять эфирные масла, и вы хорошо чувствуете этот характерный запах. Теперь представьте, как берете остро заточенный нож и разрезаете лимон пополам. Вы видите, как покачиваются на доске две половинки, а выступающий каплями сок собирается в небольшую лужицу. Теперь вы чувствуете запах не только цедры, но и сока. Мысленно возьмите одну половину и разрежьте ее на две равные части. Возьмите одну четвертинку, положите в рот и прикусите зубами прямо возле цедры. Прикройте края ломтика губами и сделайте широкую лимонную улыбку (как в детстве). Пусть сок течет прямо по подбородку.
Что произошло? Ваш рот наполнился слюной? Это объясняется тем, что мозг решил, будто вы действительно кусали лимон. Именно так действует история. Она активизирует способность воображения моделировать реальный опыт.
Ваша цель состоит в том, чтобы предложить такой рассказ, который смог бы пробудить воображение слушателей, чтобы они увидели, понюхали, прикоснулись и попробовали на вкус (посредством воображения) вашу историю, как если бы она произошла с ними. Тогда она заденет струны их души. Если вы все сделаете правильно, эти ощущения оставят в их сознании такой же глубокий след, как реальный опыт.
Практика
Выберите одну из своих идей для истории и придумайте яркие, стимулирующие описания для каждого из пяти органов чувств, создавая контекст для своего рассказа. Не мошенничайте и не прыгайте с одной истории на другую – так вы ничему не научитесь. Вы сейчас не составляете список того, что обязательно расскажете, а всего лишь делаете историю более реалистичной для самих себя. Эти детали помогают вам каждой клеточкой тела заново пережить описываемый опыт. Если ваше собственное воображение так ярко стимулируется реалистичностью истории, то слушатели начнут испытывать такие же ощущения.
Не думайте о том, будете ли использовать эти детали впоследствии. Суть упражнения заключается в другом. Эти тренировки нужны для того, чтобы ваш мозг приобрел полезную привычку физически переживать историю заново во время ее рассказывания, чтобы ваш тон, мимика, жесты, распределение пауз, выбор слов изменились волшебным образом. Все эти компоненты выстраиваются сами собой, когда мозг заново переживает зрительные, слуховые, вкусовые, обонятельные и тактильные ощущения, заложенные в истории.
История:…
(Найдите для нее как можно больше деталей. Не пытайтесь расположить их в каком-либо определенном порядке.)
Вкус…
Осязание…
Обоняние…
Слух…
Зрение…
Теперь расскажите свою историю (не подглядывая в записи) благодарному слушателю и проверьте, какое впечатление она произведет. Опишите свой опыт.
Глава 12
Дар краткости
Мне хотелось бы, чтобы эта глава получилась краткой, но это требует невероятных вложений времени и сил. В письме своему другу Гете однажды написал: «Будь у меня больше времени, это письмо было бы более кратким».
Во-первых, давайте определим основные причины, мешающие успешной коммуникации. Противники краткости – многословие, лирические отступления и прочие способы вызывать у слушателей смертельную скуку – возникают из-за предсказуемых и легко устранимых проблем, разрешить которые нужно до того, как начнете рассказывать историю. Чрезмерное и поспешное редактирование в стремлении добиться идеального звучания или лаконичности приводит к избыточному сокращению и упрощению речи, что лишает ее возможности произвести должное впечатление.
Как правило, истории вы будете рассказывать во время личных разговоров, презентаций и неформальных бесед, и это лучшие поводы практиковаться в краткости. Совершать ошибки и пробовать разные варианты редактирования нужно тогда, когда они не имеют решающего значения, чтобы выработать нужные навыки к тому моменту, когда они действительно будут крайне важны. Практика позволит найти свойственные вам ошибки, препятствующие краткости: многословие из-за внутренних конфликтов, склонность к лирическим отступлениям в силу большой любви к звуку собственного голоса, обостренная потребность контролировать ситуацию, недостаток подготовки. Эти опасности в какой-то момент могут угрожать каждому из нас.