Магистр Малинин Евгений
Увидев эту полосу, я сразу же узнал и окружающий пейзаж! Я уже был здесь однажды! Просто… Просто теперь я находился внутри Задумчивого Ползуна!
Мне стало понятно последнее двустишие из наследия Хэлфа – «Он найдет в кромешной тьме Серый путь к Седой скале!»
Кроме того, если мне не изменяла память, Задумчивый Ползун должен был что-то сообщить Серому Магистру, для чего тот должен был его остановить. Значит, мне, прежде чем выбираться наружу, необходимо было разобраться в причинах движения этой задумчивой скалы.
И тут под моими ногами снова возникла слабая дрожь. Я присел на корточки, приложил ладони к полу и прикрыл глаза. Попытался послушать, что таила в себе эта вибрация. Уже через несколько мгновений мне стало понятно, что Задумчивого Ползуна тащит между холмами чудовищное древнее заклятие, которое я не способен ни разрушить, ни поколебать.
Но я был Серым Магистром, прошедшим предначертанный Серый путь, и эта ходячая скала должна была остановиться передо мной!
«Впрочем, – как-то равнодушно подумалось мне, – пусть это будет еще одной проверкой моего статуса…» А кроме того, мне в голову пришла простая мысль. Если придется останавливать этот каменный вездеход насильно, самым простым решением будет использовать его собственное безостановочное движение.
Я усмехнулся, представив себе, как эта колоссальная каменная глыба начнет заваливаться назад, когда я подсуну под нее крутой холмик или, наоборот, открою перед ней достаточно широкую траншею. Решив, что я готов к разговору с Ползуном, я встал на свою Тропу и через секунду был метрах в сорока от ползущей скалы, прямо на ее пути.
Каменная громада медленно и неотвратимо приближалась. Чтобы пройти эти сорок метров, Ползуну нужно было не менее часа, но мне казалось, что он мчится, как «Красная стрела» на перегоне между Тверью и Бологое. Кричать я не стал, а, как и во время нашей первой встречи, спокойно послал мысленный вопрос: «Задумчивый Ползун, ты меня слышишь?…»
Ответ пришел немедленно: «Кто ты…»
«Я, Серый Магистр, стою перед тобой!»
«Да?… – в слышимом мной шуршании слышалось сомнение. – И как же ты здесь оказался?»
Я сразу понял, что этот вопрос задан неспроста. Но мне было что на него ответить.
«Я пришел Серым Путем из гор Тань-Шао. И закончился мой Путь в тебе…»
За этими словами последовало долгое молчание, нарушаемое только треском ломаемых сучьев, скрежетом и громыханием накатывающего Задумчивого Ползуна. И наконец, когда скала прошла больше половины отделявшего нас расстояния, я услышал еще один вопрос:
«Зачем ты встал на моей дороге?…»
«Ты должен сказать мне то, что тебе поручено!»
«Что ж, значит, этот час все-таки пришел…» – тихо, но ясно прозвучало в моей голове, и Задумчивый Ползун… остановился.
«Слушай и не перебивай…» – Его обращение было по-прежнему лишенным эмоций, но мне показалось, что в нем все-таки прозвучала нотка облегчения.
«…Чтобы сбылось предсказанное, чтобы полностью прозвучала Фуга для двух Клинков, двух Миров и одного Магистра, должны сойтись вместе Клинки, светлый и темный, книга, написанная Богом, и Магистр, прозванный Серым. Только тогда Проклятие Аримана будет уничтожено!
Клинки ходят в этом мире, согласно воле их владельца, скрывая свое истинное предназначение за вторичным магическим свойством.
Книга ходит в этом мире, согласно воле Создателя, скрываясь от тех, кто ее ищет.
Магистр ходит в этом мире, согласно собственной воле, ни от кого не скрываясь.
Если ты – истинный Серый Магистр, то ты, согласно собственной воле, сможешь оказаться там, где сойдутся Клинки и книга.
Владелец Клинков в течение ближайших десяти дней будет находиться в Болоте. Книга по воле Бога дважды за это время окажется рядом с Клинками.
Теперь все зависит от тебя, и да будет с тобой удача…»
Задумчивый Ползун замолчал. Я понял, что он сказал все, и поэтому воскликнул: «Ты должен сказать, где находится это Болото!…»
Но вместо ответа на мой вопрос я услышал: «А ведь мы с тобой уже виделись… Совсем недавно ты уже говорил со мной… Но тогда ты не был Серым Магистром и не стоял у меня на пути…»
Он снова замолчал, и когда я уже хотел еще раз спросить про это злосчастное болото, послышалось совсем тихо: «А где находится Болото, мне неизвестно, но ты вполне можешь узнать это сам…»
И Задумчивый Ползун замолчал навсегда. А посреди холмистой равнины встала высокая гранитная громадина буровато-серого цвета, в которой белые сверкающие вкрапления слюды действительно были похожи на седину.
Я вздохнул и огляделся. Приближался вечер и на окружающие холмы легли синеватые тени. Небо было еще светлым, но солнце уже зашло, и восток быстро темнел, готовясь выпустить россыпи звезд. Полоса темной земли – отмечавшая путь Задумчивого Ползуна – лежала словно его длинный, теряющийся между холмами хвост. И неожиданно мне показалось, что вот сейчас на ближнем склоне холма вспыхнет яркий веселый костерок и Зопин со своей славной ложкой встанет у котелка, а Опин начнет подсмеиваться над своим другом. И Данила, неслышно подойдя сзади, доверчиво возьмет меня за палец и спросит…
Но вокруг все оставалось тихим, неподвижным, безлюдным… Я тряхнул головой, отгоняя собственную память. Надо было подумать, что делать с той подсказкой, которую мне подбросил Ползун. А еще надо было позаботиться о ночлеге.
И я развел маленький яркий костерок, повесил над ним котелок с водой из недалекого ручейка, расстелил на мягкой густой травке спальник.
Пришла ночь с россыпью звезд и рдеющими углями в прогоревшем костре. Я прихлебывал кофе, запивая пару схрумканных сухарей, и предавался воспоминаниям… Свои заботы я оставил завтрашнему дню…
А рано утром меня разбудило только что появившееся солнце. Я умылся, подошел к Ползуну, погладил его шершавый гранитный бок и принялся размышлять.
Итак, моя задача состояла в том, чтобы в течение десяти дней попасть в какое-то, неведомое мне пока, болото. Ползун, передавая мне послание, был уверен, что я вполне успеваю в заданный срок прибыть в означенное место – значит, это болото должно быть в пределах, ну, скажем, восьми дней пути. Пару дней я оставлял на розыски владельца меча и кинжала.
Конечно, чем быстрее я найду это болото, тем у меня будет больше шансов накрыть меч, кинжал и книгу, когда они «окажутся рядом», но это уж как повезет.
Когда я бродил по этой стране с Данилой, никаких особенных болот, кроме как в Дохлом лесу, мы не встречали…
Я присел рядом с неподвижным Ползуном и принялся тщательно припоминать все материалы, которые мне передал Антип и которые я проштудировал перед уходом в Разделенный Мир. Ничего похожего на подобное название мне не встречалось. А это могло означать только одно – наших ребят в этом месте не было!
И тут меня словно что-то толкнуло, я аж подскочил на месте. Как можно было забыть об этом. Я немедленно запустил руку в свой «мешок» и выудил обернутый полотенцем томик. Присев на траву, я аккуратно развернул полотенце и, осторожно открыв книгу, развернул первый лист. Передо мной снова была карта, только на этот раз я рассматривал ее с куда большим вниманием.
Первым, что мне бросилось в глаза, была довольно крупная надпись «Изумрудное королевство». Согласно карте, оно располагалось в северо-восточных предгорьях хребта Танан-гут, и вполне возможно, что этот хребет был значительной частью современной горной страны Тань-Шао. Если это так, тогда у меня появлялся хоть какой-то ориентир.
Скользнув от Изумрудного королевства на юго-запад, я вдруг увидел тоненькую ниточку реки под названием Нарона, и сердце мое радостно дрогнуло. Уж эту-то реку я помнил прекрасно, и не менее прекрасно было то, что, как оказалось, она не изменила своего названия. Мне сразу стало ясно, что Граница, разделявшая Тань-Шао и владения Многоликого, как раз проходила в горах, а значит, я из лабиринта монастыря Поднебесный к Задумчивому Ползуну прошел как раз сквозь эти скалы. И расстояние-то было не таким уж и большим.
Государство, по которому во времена изготовления карты протекала Нарона, называлось Великой Империей Русков, и эта Империя разделялась на несколько, по-видимому, достаточно самостоятельных частей. Во всяком случае, эти части имели собственные, выведенные более мелким шрифтом названия и проведенные пунктиром границы.
Каково же было мое изумление, когда я на северо-западе Империи Русков обнаружил зажатый между морем и пустыней, служившей административной границей, маленький клочок земли, который назывался…
БОЛОТО!
Впрочем, приглядевшись, я понял, что эта территория не так уж и мала. Во всяком случае, на ней имелись и леса, и горы, правда, значительно более мелкие, чем хребет Танан-гут, а тем более горная страна Тань-Шао. По этому Болоту даже протекали две довольно большие реки, бравшие начало в северных горах и благополучно терявшиеся в пустыне.
Я сразу решил, что это Болото и есть искомое место. Безусловно, логичнее было предположить, что владелец Клинков обитает в некоем государстве под названием Болото, нежели искать его среди болотной ряски и тонущих в трясине кочек.
Значит, мне предстояло держать путь сначала на запад, а потом все больше забирать к северу. Воспользоваться Серой тропой я не мог по той простой причине, что у меня не было ни одного ориентира, или, как я их называл, «метки», в этом самом Болоте. Впрочем…
Я снова принялся листать атлас и на двадцать восьмой странице нашел карту этой территории. Внимательно ее рассмотрев, я понял, что имеющиеся на карте названия рек, городов и поселков ничего мне не говорят. Скорее всего, решил я, этих названий уже и нет. Приписка на нижнем поле карты тоже вряд ли соответствовала сегодняшнему дню. Там говорилось, что в герцогстве Болото, или Крайнее Болото, правит Зеленый Герцог, который является вассалом Императора. В герцогстве имеется сто шестьдесят населенных пунктов, в том числе шесть городов, из которых два портовых… развито сельское хозяйство, рыболовство, судостроение, каботажное плавание. Главной статьей экспорта в герцогстве были… лягушки.
А метки для Серой тропы я так и не нашел. Предстояло путешествие пешком, а это было слишком долго и утомительно. Конечно, если бы у меня была лошадь…
Тут мои мысли приняли новое направление. Лошадь решала большинство проблем. Я, естественно, не знал, как велико расстояние до границ этого самого Болота. Вполне возможно, что нас разделяло и несколько Границ, вставших после Всеобщей Войны, но мне почему-то казалось, что я вполне смогу, имея такую карту, определиться со скоростью своего передвижения в течение одного дня. Только где же мне взять лошадь.
Конечно, можно было бы наведаться к Черной Скале. Многоликий не откажет мне в помощи, вот только неизвестно, насколько этот визит задержит меня. Если бы у меня было время, я и своих друзей-гномов разыскал бы. Но у меня на все про все оставалось десять суток, так что надо было торопиться.
И тут моя мудрая голова подбросила мне еще одну дельную мыслишку… Некостин!
Этот чудный городок должен был, по моим расчетам, находиться как раз на пути к Болоту, а уж меток для Серой тропы в этом городе у меня было достаточно. А там я наверняка смогу купить и вполне приличную лошадь, и разузнать кратчайшую дорогу к западной Границе.
Я со вздохом еще раз оглядел столь дорогую для меня холмистую равнину, провел ладонью по шероховатому боку остановившегося навсегда Задумчивого Ползуна и, представив себе площадь перед Храмом Единого-Сущего в городе Некостине, быстро произнес заклинание Серой тропы.
4. К Болоту
…Жизнь моя – жестянка,
Ну ее в Болото!…
Я сошел с Серой тропы и оказался прямо перед воротами Храма Единого-Сущего, в славном городе Некостине. Впрочем, памятных мне массивных вызолоченных створок не было. Прямо с площади открывался широкий проход на небольшой двор «Резиденции наместника Многоликого в центральной провинции». Так, во всяком случае, было написано на небольшой черной табличке, прикрепленной к кирпичному столбу.
В резиденцию я заходить не стал, хотя никакой охраны заметно не было. Я просто постоял на центральной площади города, оглядывая знакомую картину.
Здесь действительно мало что изменилось, хотя времени прошло более чем достаточно. Единственно, что сразу бросилось мне в глаза, было изменение названия кабачка, по-прежнему располагавшегося в трехэтажном здании напротив монастырской стены. На прежней небольшой голубенькой вывеске вместо «Насовсем Единый» было игриво выведено «Благословленный Драконом». Я не выдержал и зашел.
Колокольчики за дверью брякнули настолько знакомо, что я чисто инстинктивно бросил взгляд на столик у дальнего окошка, выходящего на узенькую улочку, словно ожидая увидеть там знакомые маленькие коренастые фигурки. Но столик был пуст. Я прошел через зал и уселся за этот стол. Через минуту к столу подкатил официант. Это был совсем молодой человек с измазанными какой-то блестящей пакостью и расчесанными на прямой пробор волосами. А я с неожиданной грустью вспомнил прежнюю ярко накрашенную девчонку. Нет, перемены в Некостине все-таки произошли!…
– Что будем кушать, господин?… – бодро поинтересовался официант, с некоторым недоумением оглядывая мой наряд и пытаясь с ходу решить, насколько я платежеспособен.
Я прекрасно понимал его сомнения – моя скромная серая одежка никак не гармонировала с чудесным изумрудом, поблескивающим на моем пальце. Чтобы его успокоить, я, слегка улыбнувшись, поинтересовался:
– А что, молодой человек, в этом заведении принимают к расчету камни?…
Прилизанный молодчик метнул на мой перстень алчный взгляд и, учтиво склонившись, доверительно пробормотал:
– Я приглашу хозяина, такие вопросы решает он… – И, четко развернувшись, он бросился в сторону кухни.
Как только он стукнул пальцем в раздаточное окно, оттуда высунулась толстощекая женская физиономия, и официант что-то коротко ей сказал. Женщина скрылась и через минуту на ее месте образовалась не менее толстощекая мужская рожа, украшенная маленькими острыми глазками, толстым, картошкой, носом и густыми черными усами, скрывавшими верхнюю губу.
Официант горячо зашептал что-то этой роже в густую черную шевелюру, в то ее место, где, по законам морфологии человека, должно было располагаться ухо. При этом он глазами, бровями, носом показывал на меня. Хозяин бросил в мою сторону только один взгляд, а затем скрылся внутри кухни, чтобы немедленно появиться из-за ее двери. Уже не слушая подскочившего к нему официанта, он раскачивающейся походкой направился к моему столику.
Приблизившись, хозяин заведения внимательно меня оглядел, а затем вполне учтиво поинтересовался:
– Я могу быть полезным господину?…
– Можешь… – согласно кивнул я и указал ему на стоящий рядом со столом стул.
Хозяин повернулся к маячившему позади него официанту и коротко бросил:
– Графин вина и два стакана… – При этом он так шевельнул бровями, что я понял – вино будет хорошее.
После этого хозяин неторопливо уселся напротив и выжидающе посмотрел на меня.
– Я, мой дорогой, должен немедленно отправиться в довольно далекое путешествие. Для этого мне необходима хорошая, выносливая и полностью снаряженная лошадь. К несчастью, денег у меня нет, но я могу предложить вот это… – И я выложил на стол перед хозяином коробочку с довольно крупным, ограненным клиньями рубином.
Тот ловко прихватил камень толстыми пальцами с обкусанными ногтями и, достав из нагрудного карманчика рабочей куртки сильную лупу, внимательно его рассмотрел. Затем спрятал лупу, аккуратно положил камень обратно в коробку и поскреб свою толстую, выбритую до синевы щеку.
– Господин не рассердится, если я скажу?
Я кивком подтвердил, что не рассержусь.
– Такой камень не может иметь простой человек… Если я возьму его у господина, мне надо будет иметь доказательства законности его приобретения… Многоликий строг к… к незаконным сделкам…
– Короче, ты опасаешься, что камень ворованный? – прямо спросил я.
– Я не хотел бы обидеть господина, но я тебя не знаю, поэтому мне нужно поручительство…
Такого оборота я, признаться, не ожидал.
– Хм, если бы у меня было время, я представил бы тебе поручительство Многоликого, но если бы у меня было время, я бы к тебе и не обратился… – начал размышлять я, задумчиво постукивая пальцами по столу.
– Господин знаком с Многоликим?… – перебил меня трактирщик.
– И с Многоликим, и с принцем, – улыбнулся я. Принц, правда, должен был здорово вырасти с того времени, как мы с ним последний раз виделись…
И тут на благодушной физиономии трактирщика отразилась такая буря чувств, что я испугался за его душевное здоровье. Он вскочил со стула и наклонился ко мне в полупоклоне.
– А знал ли господин двух гномов? – Голос толстяка стал странно тревожным, и я вдруг испугался, что сейчас услышу о своих друзьях дурные вести.
– Да, знал… Их звали Опин и Зопин и они носили желтый и синий колпачки…
– Как же я тебя, господин, сразу не признал! – завопил трактирщик. – Это же ты с гномами принца из подвалов Храма вытащил?! Я тогда еще парнишкой был, но прекрасно помню, как вы с принцем и маленьким колдуном на драконе улетали!…
Увидев, с каким энтузиазмом толстяк предается воспоминаниям, я несколько успокоился. Были бы у него дурные вести, он бы их выложил в первую очередь. А трактирщик все никак не мог успокоиться.
– У нас тогда все стекла, которые на площадь смотрели, полопались, после этого папаша мой и название изменил…
– Да, я прекрасно помню прежнее название… – оборвал наконец я его разговор. Он замолк, словно с разгону врезался в стену, видимо, ему очень не хотелось, чтобы я припомнил название трактира времен Храма.
С секунду он молчал, открыв рот, но, так и не сумев до конца остановить свое словоизвержение, выдохнул:
– А вам памятник поставили!…
– Вот как?!
Признаться, я был просто изумлен! Это ж надо – при жизни памятника удостоиться! Прям дважды Герой Советского Союза, хорошо еще, поставили его не на родине, а то, глядишь, на старости лет стал бы ходить к нему пол-литра на двоих распивать!
А трактирщик, даже не заметив моего изумления, принялся подробно объяснять:
– Да, в центральном сквере, на главной аллее стоит. К нему каждый день цветы приносят!… Очень красивый памятник, и похож… – Тут он радостно улыбнулся и уточнил: – А камень для постамента как раз твои друзья-гномы доставили…
Тут я вспомнил о цели своего прихода и вернулся к нерешенному вопросу:
– Так как же с моим делом…
– Да какое там дело?… – изумился трактирщик. – Давай свой камень… Сейчас тебе подадут обед и, пока ты поешь, я все устрою… – Тут он слегка замялся: – Я бы и камень брать не стал, но у меня сейчас с деньгами туго, лошадь я не подниму…
– И не надо ничего поднимать, – успокоил я его улыбкой, – это меня не разорит, а кроме того, я надеюсь, что после покупки лошади у меня останутся кое-какие деньги…
Трактирщик тут же забрал футляр с камнем и немедленно двинулся в сторону своей кухни, бросив на ходу:
– Все будет сделано!…
Через несколько минут на мой стол поставили такой обед, которого вполне хватило бы Зопину даже в самые его голодные дни.
Я принялся за еду, поглядывая на дверь, за которой скрылся трактирщик, и прикидывая, намного ли задержит меня визит к моему памятнику.
Обед был прекрасный, вино было чудесное, настроение у меня соответствовало и тому, и другому, поэтому когда в дверях показалась толстощекая физиономия хозяина трактира, я встретил его как старого друга. Он быстро подошел к моему столу и протянул мне два кожаных кошелька, в которых позвякивали монеты.
– Лошадь, полностью готовая к дороге, ждет во дворе, надеюсь, ты будешь доволен… – Толстяк так торопился, что даже слегка запыхался.
– Ты вычел стоимость обеда? – поинтересовался я у трактирщика, но тот энергично замахал руками.
– Даже и не говори!… Я счастлив накормить такого знаменитого чародея. Да если люди узнают, кто у меня сегодня обедал, здесь яблоку негде будет упасть!
– Ну тогда ты можешь говорить, что я дважды побывал в твоем ресторане, – рассмеялся я. Трактирщик удивленно посмотрел на меня, и я пояснил: – Первый раз за два дня до штурма Храма. Мы с моими друзьями здесь завтракали, как раз за этим столом, а второй раз – сегодня…
Вдруг маленькие глазки толстяка зажглись новой мыслью, и он выпалил:
– Я переименую заведение! Я назову его, во-первых, ресторан, а во-вторых, «Приют чародея»!
– Отличное название! – одобрил я. – А теперь покажи что ты там для меня приобрел.
Мы прошли через зал и вышли во внутренний коридор, который привел нас во двор. Посреди двора стоял прекрасный, серый в яблоках, жеребец, уже полностью оседланный. К седлу был приторочен объемистый мешок. На мой вопросительный взгляд трактирщик несколько смущенно ответил:
– Это чтобы ты не сразу свои деньги тратил.
Я не смог отказаться от его подарка и лишь покачал головой.
Уже сидя в седле, я наклонился и спросил:
– Послушай, друг, если представится оказия, сообщи моим друзьям, что видел меня, что все у меня в порядке и что я направляюсь к западной Границе владений Многоликого…
– Так я Многоликому сообщу, – пообещал толстяк, – а уж он-то найдет способ довести все до твоих друзей…
Очень хотелось спросить у него про ближайшую дорогу к западной Границе, но рассудив, что чем меньше людей будет знать направление моего движения – тем лучше, я промолчал. «Буду двигаться на запад, а дорога сама под ноги ляжет…»
Еще раз улыбнувшись новому другу, я тронул своего коня и выехал со двора.
Проехав по короткой безлюдной улочке, я свернул за угол и оказался на одной из главных улиц Некостина. Время было самое что ни на есть рабочее, поэтому народу на улицах было мало. Только дети, да и то те, что помладше, носились стайками по каким-то своим, только им известными делам. Именно из-за этого малолюдства я и почувствовал сразу тот нездоровый интерес, который проявило молодое поколение к моему появлению.
Сначала мне показалось, что детишки довольно пристально меня разглядывают и потихоньку вперемежку обсуждают мою личность. Потом я заметил, что молодежи на улице значительно прибавилось. Более того, с мостовой стали раздаваться крики, призывающие товарищей, находящихся дома, обратить внимание на происходящее снаружи, например, такие: «Эй, Пичка, глянь, кто у тебя под окнами проезжает!…»
Создавалось впечатление, что моя фигура вызывает у окружающих малолетков какие-то стойкие ассоциации. И буквально минуту спустя я понял какие! Один маленький, не старше шести лет, мальчишечка, вывернув из-за угла со своим не менее взрослым приятелем, вдруг остановился, вытаращив на меня глаза, и громко заявил:
– Глянь, памятник на лошади едет!…
Его товарищ, прищурившись, осмотрел меня и с сомнением прошепелявил щербатым ртом:
– Не… не похож… ну разве что прическа…
Они были совсем рядом, и я, наклонившись с седла, поинтересовался:
– А не подскажут мне юные джентльмены, как проехать к главному скверу?
– Он, наверно, поехал погулять и заблудился, – раздался сзади девчачий голосок. Я повернулся в седле. Рядом с лошадью стояла прелестная девчушка лет восьми в клетчатой рубашечке и чудесном комбинезончике и с жалостью глядела на меня.
– Давай, дяденька-памятник, я тебя провожу…
– Давай… – согласился я и, спрыгнув на землю, подхватил девочку и усадил ее на своего коня. Затем, взобравшись в седло и придерживая свою проводницу перед собой левой рукой, я правой погладил ее по темным волосам и сказал: – Ну давай, командуй!…
– Но-о-о, – звонко крикнула девчонка, и мой конь тронулся вперед неспешным шагом.
Благодаря указаниям девчушки я, сопровождаемый целой гурьбой детворы, очень скоро прибыл к чугунной ограде сквера. Он занимал одну из круглых площадей города и, хотя назывался центральным, был довольно небольшим. Так что прямо из-за ограды можно было разглядеть большую скульптурную группу в центре площади на большом гранитном постаменте, лишь слегка скрытом окружавшими его кустами.
Я спешился, сняв с коня девочку, привязал его к невысокому чугунному столбику ограды и, не утруждая себя поисками входа, сначала перенес через ограду свою проводницу, а затем перелез сам. Оказавшись в сквере, малышка схватила меня за палец и потащила к памятнику напрямую, по траве.
Когда мы подошли к монументу, там уже собралось человек пятнадцать наиболее бойких мальчишек и разочарованно разглядывали скульптурную группу. Их разочарование было вызвано тем, что мраморный я стоял на месте. По обеим сторонам от меня стояли два столь же мраморных, абсолютно похожих друг на друга мальчика, вцепившихся в мои руки, а чуть впереди располагались два гнома, воинственно взметнувших свои замечательные секиры.
Надо сказать, что я впервые видел скульптуры, выполненные из наборного мрамора. Причем художник настолько точно подобрал камень, что фигуры были словно живые. И признаться, я был удивлен точностью своего изображения.
С минуту я со скрытым волнением и с нескрываемым удовольствием любовался собой, но вдруг мою штанину дернула детская ручка и раздался голосок моей проводницы:
– А я думала, что ты заблудился, а это совсем и не ты…
Я снова погладил ее по голове, мне почему-то очень нравилось это делать, и, улыбнувшись, ответил:
– Да нет, моя хорошая, это я…
– Так разве ты живой?! – несказанно удивилась девчушка.
– Как видишь, вполне… – радостно ответил я, очень довольный своим памятником. Девчонка наклонила голову набок и задумчиво спросила:
– А мальчики тоже живые?
– Да, конечно, – не задумываясь, ответил я.
– Мне нравится вот этот, – застенчиво поделилась со мной юная леди, ткнув крохотным пальчиком в правую от нас фигурку.
Чем она отличалась от левой я, ей-богу, не мог понять, но поддержал мнение малышки:
– Мне он тоже нравится, – и неожиданно добавил: – Вот только он уже вырос…
Моя спутница подняла на меня испуганные глаза и прошептала:
– Он что, стал такой же большой, как и ты?!
– Да, – подтвердил я, – почти такой же…
– Как жалко… – со слезами в голосе протянула кроха.
– Ну почему? – удивился я. – Людям свойственно вырастать. Пройдет совсем немного времени и ты тоже станешь взрослой…
– Да, – обиженно согласилась девочка, – только он-то тогда уже станет совсем старым!…
Тут наш философский разговор был прерван самым бесцеремонным образом. Тот самый мальчишка, который сомневался в моей похожести на мой же собственный памятник, подошел ближе, а за ним подтянулись и остальные малолетние любители скульптуры, поглядывавшие на меня крайне заинтересованно.
– Мой отец говорит, – начал свое выступление малолетний заводила, – что этот мужик, – тут он ткнул не слишком чистым пальцем в мой монумент, – был самым замечательным чародеем…
Вопрос был явно провокационным, и ответа на него толпа юных некостинцев ожидала с большим интересом. Моя маленькая подружка хотела, видимо, предупредить меня о готовящемся подвохе, прошептав довольно громко: «Попрошайка!…» Но я несколько опередил ее со своим ответом:
– Ну почему же «был», он и сейчас кое-что умеет.
– А слабо наколдовать нам всем по ледяной собаке?! – тут же ощерился маленький вымогатель, а толпа за его спиной одобрительно загудела.
Я присел на корточки рядом со своей подружкой и поинтересовался, обращаясь исключительно к ней:
– Что такое «ледяная собака»?
Она посмотрела на меня, как смотрит первоклашка на детсадовца, и пояснила:
– Это такая большая конфета на палочке, которую можно долго-долго облизывать.
– Угу… – задумчиво буркнул я, поднимаясь. – Значит, вам всем по ледяной собаке?… А может, одну на всех?…
И я, негромко фыркнув, слегка тряхнул правым рукавом.
В тот же миг за спинами детей раздалось негромкое, но достаточно угрожающее рычание. Мальчишки мгновенно обернулись и увидели, что в траве, оскалив здоровенные зубы и посверкивая прозрачными глазищами, сидит огромный ледяной пес. Именно из его прозрачной глотки проистекало то рыканье, которое они услышали.
Ребятишки, конечно, здорово напугались, но, надо отдать им должное, деру дали только трое. Правда, в числе этих троих был и их главный заводила. Остальные мгновенно перегруппировались, оказавшись за спиной у меня и моей маленькой подружки, и напряженно ожидали дальнейших действий выпрошенной ими ледяной собаки. Смелее всех оказалась девочка. Она лишь отступила на шаг, спрятавшись за моей ногой и ухватив меня двумя руками за штанину. Именно она первой и подала голос:
– Нет, это не та ледяная собака… Твою собаку нельзя облизывать…
– Ха, – довольно возразил я, – зато моя собака умеет рычать!
– Да?! – совсем расхрабрилась малышка. – Кому это надо, чтобы ледяная собака рычала, когда ее лижут. А может, она к тому же и кусается?…
– Да… – тут же раздался голос одного из пацанов. – Мы просили обыкновенных цветных ледяных собак на палочках… А тут такая… здоровенная…
– Вот как? – Я укоризненно покачал головой. – А не надо было у чародея просить чего-то обыкновенного. Чтобы получить что-то обыкновенное, колдовство совершенно не нужно.
Ребята понурили головы, осознав свою ошибку.
– Чтобы получить обыкновенную ледяную собаку, нужно действовать самыми обыкновенными методами, – продолжил я свои наставления и, оглядевшись по сторонам, заметил у самого выхода из сквера небольшую палатку уличного торговца.
– Ну что стоите, следуйте за нами… – подбодрил я заробевших мальчишек и, подхватив на руки малышку, двинулся в сторону обнаруженной торговой точки. Ребята двинулись следом. Сначала осторожно, а затем, сообразив, куда я направляюсь, гораздо бодрее, и еще бодрее после того, как я, проходя мимо прозрачного пса, плюнул в него и тот со слабым шипением растаял, слегка намочив придавленную траву.
Подойдя к палатке, я через невысокий барьерчик обратился к молодой женщине, обосновавшейся за прилавком:
– Нельзя ли обеспечить этих юных джентльменов разноцветными ледяными собаками? За мой счет…
– Две серебряные монеты… – сердито ответила хозяйка ларька, непривычная, видимо, к столь несерьезному поведению взрослого человека.
Однако, когда я достал из кошелька требуемую плату, она поверила в серьезность моих намерений и принялась довольно шустро оделять конфетами окружавших меня мальчишек. А я спросил у сидящей на моих руках девчушки:
– Ну а тебе чего хочется?
– Я, как все… – немного смущенно прощебетала девочка и тут же получила свое лакомство.
Через пару минут я уже вновь сидел на своем коне и прощально махал рукой детишкам, оставшимся в сквере.
Пока я не выбрался из города, мне еще не раз довелось ловить удивленные, растерянные, любопытные взгляды прохожих. Но взрослые люди вели себя достаточно сдержанно, а ребятишки уже не успевали собраться достаточно большой компанией, чтобы задержать меня.
А скоро я вообще выехал за пределы города и припустился легкой рысью по хорошо укатанной дороге, ведущей на запад.
Деревни, достаточно часто встречавшиеся в пригороде Некостина, я старался проезжать побыстрее, а при возможности вообще объезжать стороной. Хотя в это время дня на деревенских улочках народу было немного, мне совсем не хотелось собирать вокруг себя зевак, ведь многие из жителей пригородных деревень наверняка видели мое скульптурное изображение. Но постепенно расстояние между этими маленькими населенными пунктами стало увеличиваться, а ширина дороги, наоборот, сужаться. Так что скоро я уже продвигался между облетающих рощиц и скошенных, но еще не перепаханных под зиму полей.
Вокруг было абсолютно пусто, если не считать больших черных птиц, напоминавших наших ворон, которые кружились невдалеке от дороги довольно большими стаями или по-хозяйски бродили в жнивье, что-то разыскивая. Впрочем, мне подумалось, что некоторые из этих птиц вполне могли бы быть перевертышами, отдыхающими в таком виде от работы в ночную смену.
Коня для меня подобрали действительно очень выносливого и ходкого. Он бежал ровной рысью так, что всадник вполне мог задремать в седле. Однако меня в сон не тянуло. Более того, чем дальше отъезжал я от гостеприимного городка, тем менее радужным становилось мое настроение и тем больше меня охватывало какое-то непонятное мне самому чувство опасности.
Я извлек из своего запасника оба клинка и разместил их на поясе, при этом пожалев, что не захватил свой арбалет. Правда, у меня было четыре метательных ножа и полный комплект подногтевых игл, но это было все-таки оружие ближнего боя. Впрочем, ничего не предвещало близкой драки.
Я уже довольно долго продвигался вперед среди красок осенней природы и ее прохлады. Дорога перевалила через довольно высокий холм, и внизу блеснула темным серебром излучина реки. По обоим ее берегам, словно прильнув к хорошо заметному броду, столпились низкие домики довольно большой деревни. Дорога, сузившаяся до звания широкой тропы, по которой чаще ходят пешком или проезжают верхом, чем ездят на повозках, сбегала вниз, к деревне, делая две петли, огибавшие огромные скальные обломки.
Чуть придерживая коня, я начал спускаться к реке, а навстречу мне поднимался все усиливающийся страх. Страх многих людей…
Я, по-прежнему не замечая в окружающей обстановке явной опасности, включил тем не менее Истинные Зрение, Слух и Обоняние, и, как оказалось, не напрасно. Миновав первую петлю тропы, я увидел, что за обломком скалы прямо на траве сидят четверо мужиков и маленький мальчишка. Меня буквально обдало волной ужаса, и я понял, что это чистое, ничем не разбавленное чувство излучают именно эти люди. Но неожиданно в эту волну ужаса вплелось заметное чувство облегчения.
Мужики были довольно далеко от меня, но я сразу заметил, как они обрадовались, увидев незнакомого всадника. Едва разглядев, что к реке кто-то спускается, двое из мужиков вскочили на ноги и, повернувшись в сторону деревни, начали что-то внимательно выглядывать. Один из сидевших погладил по голове мальчишку и успокаивающе произнес фразу, которую я не услышал бы, если бы не мои обостренные чувства.
– Ну вот, Егорша, сейчас Пропат пообедает этим путником, и тогда мы сможем вернуться домой.
Я сразу понял, что некий Пропат должен пообедать мной и моим конем, после чего эти трясущиеся от страха мужички смогут вернуться к себе в деревню. Вся беда была только в том, что я не собирался становиться чьим-то обедом. Я остановил коня и махнул рукой, давая понять мужикам, что хочу с ними поговорить. Однако вместо того, чтобы подойти ко мне, эти испуганные мужики, поняв, что я их увидел и желаю побеседовать, неуклюже попытались спрятаться за камнями. Они старались изобразить, что их вообще здесь никогда не было.
Двадцать метров, которые отделяли меня от этой интересной группы, мой конь преодолел за пару секунд. Когда я подскакал, все четверо шустро карабкались на не слишком высоко торчавшие камни, рассчитывая, видимо, что всадник их там не достанет. На плечах у одного из мужиков сидел мальчишка. Я повернулся в сторону ближнего беглеца и грозно крикнул:
– Стой или я тебя убью!…
Мужик застыл, распластавшись на камне, и, осторожно повернув голову, посмотрел в мою сторону. Я многозначительно поигрывал метательным ножом, и неудачливый скалолаз сразу догадался, что от этого инструмента ему не уйти. Не шевелясь, он прохрипел:
– Чего надо благородному господину?…
– Спускайся вниз и подойди ближе, – более спокойно и доброжелательно предложил я ему. Остальные трое уже добрались до вершин своих камней и напряженно следили за неудачником, не понимая еще, что все они вполне для меня досягаемы. Остановленный мной мужичок медленно и неохотно начал сползать вниз.
Читать бесплатно другие книги:
