Приключение в наследство Волынская Илона
– Лазутчица… – ухмылка у Савки стала настолько глумливой, что Катерине невыносимо захотелось огреть его гусем по голове. – Пусть он тетке Олене расскажет, как лазутчицу промеж гусей ловил да ее любимую гусятню разорил! – Савка повернулся и быстрым шагом, хотя уже и не бегом, двинулся дальше, уверенно ориентируясь в путанице строений. Катерине ничего не оставалось, как следовать за ним. – Охрим после тогдашней беготни… ну, когда мы фарамушку ели… у старшины не в чести, – через плечо бросил Савка поспешающей следом Катерине. – А тетка Олена вовсе даже наоборот – такая кухарка всегда в чести, где б ни была. Все пожрать любят, – меланхолично заметил он. – Она тут считается теткой геройской – самолично со шляхтой дралась, как волчица. – Во внутренней жизни замка Савка успела разобраться не хуже, чем в запутанных переходах. – Спасенного тобой гуся ей отнесем…
– Нет! – выкрикнула Катерина так резко, что с крыши соседней караульни сорвалась стая галок. И так прижала к себе Белого, что тот аж крякнул, скорее по-утиному, чем как доброму гусаку положено. – Не отдам! Ты не понимаешь! – увидев Савкину недоумевающую физиономию, закричала Катерина. – Это наш гусь, из Киева! Он меня защищал!
Савка поглядел на Катерину, как жалостливые тетки глядят на убогих под церковью.
– Может, тебе водички? Ведро на голову, – пробормотал он. – С чего ты взяла, что это твой гусь: они что один, что другой – все на один клюв.
– А с того, что я его из гусенка вырастила! Вот, гляди! – Катерина опустила гуся наземь и тихонько посвистела. Гусь настороженно поднял шею, повертел головой туда-сюда, точно оценивая возможную опасность, гоготнул и пристроился девчонке к ноге, явно готовый следовать за ней куда угодно.
– Прям не гусь, а собака! – невольно восхитился Савка.
– Он единственный, кто из нашей семьи уцелел – только я да он, – тихо сказала Катерина. – Не могу я его отдать гетману в зубы!
Глазищи у Савки стали вовсе… неимоверные, он круто повернулся и снова быстро зашагал между сараюхами, бормоча себе под нос:
– Ты ненормальная, да и я с тобой умом двинулся – ради гуся, почитай, жизнью рискую! Вот же навязалась на мою голову! – Савка вдруг нырнул в темный провал между замковой стеной и очередным амбарчиком – и оказался перед прячущейся в стене узкой калиткой. Из окошка в стене высунулась голова караульного.
– О, Савка! – заспанно зевнул тот. Похоже, не только белобрысый знал тут всех, но и его уже знали все. Глаза караульного повеселели. – Кого нынче тыришь: гуся али девку?
– Никого я не тырю, мы с ней по поручению! – демонстративно оскорбился Савка.
– Ври больше! – караульный выбрался из пристроечки у стены и принялся отпирать потайную калитку. – Как гуся зажаришь, мне ножку принести не забудь.
Катерина невольно прикрыла Белого рваным подолом.
– А от нее вот – тоже ножку? – Савка хмуро ткнул пальцем в Катерину.
Караульный покосился на девчонку и размашисто перекрестился:
– Господь с тобой, что там мяса-то с такой мелкой! – Калитка бесшумно отворилась, и троица, считая гуся, выскользнула наружу.
– Ничего я не мелкая! – Катерина прикрыла оборванный рукав рваным платком. – Мама всегда говорила, что я гарна дивчина! И Рузя…
– Это ты себя не видишь! – утешил Савка. – Но ежели есть такое желание – вернемся, покажешься ему во всей красе, глядишь, он от тебя еще чего, кроме ножки, захочет, – и, не дожидаясь Катерины с гусем, Савка торопливой побежкой двинулся вдоль длинной, как дорога, внешней крепостной стены, изгибавшейся по берегу быстрой и полноводной, хоть и каменистой речки.
– А куда мы идем? – выдохнула окончательно запыхавшаяся Катерина.
– Гуся твоего чертового пристраивать! – зло выпалил Савка. – Или ты с ним обратно к Олене на кухню заявишься – дескать, гусь теперь тут со мной жить будет?
– А зачем нам… обратно? – шепотом спросила Катерина. Под прикрытием внешней крепостной стены извивалась дорога, по ней катили возы и скакали верховые, в тени невеликого лесочка раскинулся очередной казацкий табор, кипели котлы, и кто-то надрывно нащипывал струны бандуры. И никто, совсем никто не обращал внимания на шагающих по обочине мальчишку, девчонку да гуся. Они вырвались из замка!
– Савка, бежим! – вцепившись приятелю в руку, выдохнула Катерина.
– Что, снова Охрим? – Савка закрутил головой, прикидывая, куда прятаться.
– Да нет! Просто – бежим! – теперь уже Катерина тянула Савку за руку, от лихорадочного возбуждения ее стала бить дрожь. – Мы же из замка выбрались, так бежим быстрее, только нас и видели!
– Куда? – отцепляя ее побелевшие от напряжения пальцы от своего рукава, трезво поинтересовался Савка. – По всем дорогам разъезды, пугало вроде тебя они ни за что не пропустят – вмиг обратно на веревке приволокут.
– Я рубаху и зашить могу – я ее уже сколько шила! – все еще уверенная в своей правоте, вскрикнула Катерина.
– То-то и оно! – припечатал Савка. – Рубаха драная, ноги босые… Осень на дворе! Последние теплые денечки остались, а там дождь, шляхи развезет, не успеешь оглянуться – зима. Да война. Ежели на дороге никому не попадемся, так где-нибудь под тыном от холода или от лихоманки сдохнем. Опять же – денег нет, работу по дороге, может, и дадут… а потом вместо оплаты кому продадут: или Косинского хлопцам, или Острожского, нам без разницы. И куда мы пойдем?
– Домой… – уже убитым голосом выдохнула Катерина и, упрямо цепляясь за надежду, выпалила: – У нас дом на Подоле.
– Был, – безжалостно отрезал Савка. – Если пеплом его не пустили, уж верно хозяин нашелся, приблудную девчонку враз выкинет, хоть она криком кричи, что хозяйка да сотниковна. Забудь, если жить хочешь. Ничего из старого не вернется.
– Что ж мне теперь – так по замку и прятаться, пока меня Охрим не поймает?
– Бежать – так по-умному. – Савка посмотрел на Катерину сурово – но этот взгляд мгновенно сделал ее счастливой. Он тоже думает о побеге! На самом деле! Значит, еще не все потеряно!
– Ты обо мне так заботишься! – тихонько шепнула она и, сама от себя не ожидая, вдруг прижалась лбом к его плечу. Гусь удивленно гекнул, а Савка покраснел так, что хоть в борщ его вместо свеклы клади! Неловко шмыгнул носом и отвернулся, чтоб Катька не видела его лица.
– Да куда ж я денусь! – досадливо бросил он. – Думать надо было, когда на пути из Киева я тебе, дурепе беспамятной, первый шмат хлеба скормил. Ежели прибьют тебя по дурости твоей, выходит, зря еду переводил, лучше б сам сожрал!
– На, только не подавись! – Катерина вытащила припрятанную за пазухой горбушку и шлепнула ее Савке в ладонь. Гусь слегка обиженно гоготнул. – А тебе нечего, худей давай, а то и правда печенку выковыряют!
Савка только усмехнулся и с жадностью принялся на ходу грызть горбушку:
– Нам вон туда!
Замыкая длинную ленту стены, впереди на невысоком холме виднелась новехонькая сторожевая крепостица, хоть сама и деревянная – запах свежеструганого дерева разносился окрест, – но выставленная на солидный каменный фундамент. Катерина вспомнила ночной разговор часового с заморенным дядькой у ворот – казацкое войско и впрямь подновляло стены, точно готовясь к длительной осаде. А вокруг крепостицы шла просто жизнь: на сторожевой вышке вроде бы караулил, а вроде и трубку смолил часовой, крепкая тетка таскала от реки бадейки со стираными парадными казацкими шароварами и развешивала их на привязанной прямо к стене веревке. Ветер раздувал шаровары, и они взлетали огромными сдвоенными шарами: зелеными, алыми, синими. А у реки и на воде паслись гуси – плыли белыми кораблями, шебуршали в прибрежной осоке. На бережку спиной к ребятам сидел паренек-подпасок и, вовсе не глядя на шлепающих лапами подопечных, что-то чертил на прибрежном песке. Зло стирал начерченное добротным чоботом и начинал чертить снова.
– К нему мы шли, что ли? – засомневалась Катерина. – Подпасок, а одет как паныч али богатый джура[36]! – Паныч не паныч, а в сравнении с оборванцами, как они с Савкой, хлопец выглядел куда приличнее. – Чудной какой-то, уж не знаю, можно ему моего Белого доверить?
– Поперебирай мне тут еще! – цыкнул на нее Савка и громко окликнул: – Гей, хлопец, тут такое дело…
Словно не слыша, а может, и правда не слыша, хлопец вскочил, затер опять свои художества и яростно запустил обе пятерни в коротко стриженные волосы.
– Знаю, – вдруг чужим, словно замерзшим голосом выдавила Катерина. – Точно знаю – нельзя. – И вдруг ринулась вниз по прибрежному склону: – Димка-а-а! Дмитро-о-о!
Хлопец повернулся… Катерина врезалась в него как пушечное ядро, он только нелепо взмахнул руками и шлепнулся на песок. Катерина повалилась сверху, смеясь, хохоча, плача, норовя одновременно обстучать кулачками плечи брата и стиснуть его в объятиях.
– Вот видишь! – она вскочила с покорно лежащего на песке Дмитра. – А ты говорил – не вернется ничего! А это мой брат! Он живой!
– Да вижу уже, – меланхолично вздохнул Савка. – Так может, если ты брата нашла, гуся мы все ж таки… того?… Не то чтоб возвращать, а сами съедим. За знакомство! А вот шипеть на меня не надо! И клеваться не надо! Катерина, держи свое чудище в гусячьих перьях!
Глава 12
Практическая археология, или Учебник «Теории разграбления гробниц» Лары Крофт
Гусиная флотилия медленно и величественно проплывала вниз по реке. Здоровенный белый гусь, здорово смахивающий на оставшегося в городе Евлампия Харлампиевича, неодобрительно гоготнул, глядя на стоящих на берегу кладоискателей, и вся стая со слаженностью маневров военного флота круто заложила в сторону.
– Ну так, девушки! Чтобы найти клад, надо точно знать, где он зарыт! – весело провозгласил Влад.
– Гениально! Это что, цитата из методички Лары Крофт «Теория разграбления гробниц»? – Нюрочка с демонстративно-восторженным видом захлопала в ладоши.
– И нечего иронизировать, – отмахнулся Влад. – Чтоб узнать, где он зарыт, нужно для начала исключить те места, где он не зарыт.
Мурка и Кисонька присоединились к демонстративным аплодисментам.
– Вот вредные девки! Наши уважаемые организаторы уже обыскали все, что им показалось перспективным…
– Они искали вокруг замка, – разглядывая карту в ноуте Влада, заметила Кисонька. – По-моему, логично.
– А с точки зрения твоего предка? У него до фига вооруженных хлопцев, искренне жаждущих бабла. И шляются они наверняка по всему замку, хорошо если в личный туалет к нему не лезут.
– Вряд ли у него был личный туалет. Выгребная яма – верх цивилизации, а так гадили где попало, недаром у них все Средневековье: то чума, то холера! – возразила Кисонька.
– Не занудствуй, – ткнула ее локтем сестра.
– Не-е, как хотите, девушки, а я б клад прятал где подальше, чтоб никто любопытный его случайно не обнаружил. Но все-таки и не так далеко, чтоб до него не добраться: война – дело дорогостоящее, не будешь же за каждой копеечкой на другой конец страны бегать. Опять же, а вдруг в осаду возьмут – и родная, любимая денежка сразу окажется на оккупированной территории? Так что, если клад существует, ставлю на кольцо внешних укреплений! По логике вещей, самое удобное место, ну а где конкретно – вот это нам и предстоит определить! Самые перспективные участки – возле речки…
– Почему? – любознательно поинтересовалась Мурка, и этот простой вопрос вдруг смутил Влада:
– Э-э… Ну, организаторы тоже там искали…
Мурка пожала плечами: не хочешь – не говори, чего врать-то из-за такой ерунды?
– Лесок удобный возле речки – тут сто процентов всякие войска на дневки устраивались, – частил Влад. – Клад не клад, а что-нибудь обязательно найдем, – и он взял металлоискатель на изготовку. – По лесу не мечемся, куда попало металлоискателем не тычем, работаем четко по квадратам: обследовали один, пометили на карте, переходим к следующему. – Влад нажал переключатель и начал аккуратно, и впрямь как полотер – гостиную, водить металлоискателем над выгоревшей по жаре травой и хвоей. Нюрочка, Кисонька и Мурка цепочкой следовали за ним, сворачивая каждый раз, как поворачивал Влад.
«Хорошо, что нас никто не видит, а то б за сумасшедших приняли», – подумала Кисонька и принялась обмахиваться бейсболкой. Под кронами маленького леска было влажно и душно, блестящая на солнце речка манила к себе.
– А почему вы думаете, что клад обязательно в подземном хранилище? – на третьем повороте следом за Владом пропыхтела Нюрочка.
– Потому что, если он был замурован в стену, фиг мы его найдем. В связи с полным исчезновением тех стен, – сосредоточенно бросил Влад.
– Как-то это все… ненадежно, – разочарованно пробормотала Нюрочка.
– Надежное кладоискательство – это смешно, – без улыбки согласился Влад… И тут металлоискатель запикал.
– Это… что? – Нюрочка задохнулась от неожиданности.
– Скорее всего монетка. – Влад прижал кнопку на приборной панели и поглядел на экран. Сунул металлоискатель Кисоньке, сделал пару надрезов лопаткой… и вытащил из земли алюминиевую водочную пробку. – Ну или так. Для шашлыков тут тоже место неплохое, – он бросил пробку в добытый из рюкзака мусорный пакет. – Это чтоб потом ее еще три раза не находить. Копачи – санитары леса. – Повел металлоискателем дальше… еще одно пиканье – на сей раз пробка лежала на поверхности. И снова…
Мурка с Кисонькой переглянулись – какое-то нудное мероприятие получается… Металлоискатель запикал снова.
– Опять пробка? – равнодушно поинтересовалась Нюрочка.
Влад иронически улыбнулся:
– А вы уже и заскучали? Видите след в земле? – палец Влада очертил что-то длинное. На мгновение Мурке показалось, там и правда просматривается что-то. Но Влад убрал руку, и близняшки синхронно помотали головой – нету ничего. Влад опять усмехнулся и воткнул лопатку. Земля отлетела в сторону раз, другой, третий… и на ладонь Влада лег…
– Ножик? – Нюрочка робко дотронулась до находки, а кончики ее пальцев словно невзначай скользнули Владу в ладонь. Но в этот раз парень не заметил ее маневра.
– Вторая мировая, немецкий стропорез. На здешней территории немцы были? – он повернулся к Кисоньке, та энергично закивала. – Во-от… В неплохом состоянии…
– Вот это? – Нюрочка поглядела с сомнением – металл проржавел, ручка после стольких лет в земле выглядела, мягко говоря, неэстетично.
– Нормальное состояние, – энергично подтвердил Влад. – Долларов пятьдесят за него запросто взять можно. О, здесь еще инициалы! – Под его пальцами налипшая земля отвалилась, и на ручке проступили грубо вырезанные немецкие буквы. – Если посидеть в архивах, выяснить, какие части тут стояли, и привязать к ножику историю – и за сто продастся!
Остальные поглядели на ножик с новым интересом. Влад двинулся дальше, металлоискатель заехал в кусты – и запиликал опять. И понеслось! В отдельный кулечек сыпались советские пятаки и гривенники – девчонки даже предположить не могли, что под травой и кустиками их могло быть такое количество! Иногда металлоискатель показывал что-то прячущееся на глубине – копали по очереди, торжественно извлекая на свет старинные монетки. Мурка чувствовала, что ее трясет – как трясло один раз в жизни, когда в гостях у дальних родственников они пошли за черникой. Скорчившись буквой «зю», постанывая от боли в коленках и согнутой спине, они все равно заходили дальше и дальше, набивая целлофановые пакеты так, что их уже поднять было невозможно. Но и остановиться не получилось тоже – собирательский азарт гнал вперед, хотелось набить ягодами даже карманы джинсов. Остановила это безумие только выползшая из-под черничного кустика гадюка. Вот и сейчас всё то же, только теперь безумие было вызвано монетками, бляшками с упряжи, колокольчиком-оберегом, и даже то, что каждая вторая находка опять оказывалась водочной пробкой, лишь веселило.
– Это серебро? – задыхаясь от волнения, Нюрочка разглядывала потускневшую монетку с польским орлом.
– Билон, – скользнув взглядом по находке, покачал головой Влад. – Сплав. Серебряных здесь вот эта… и вот эта бляшка.
Кисонька поглядела на Влада с уважением. В практической археологии он соображал гораздо лучше, чем в теории!
– Вот бы еще золото найти! – аж приплясывая над очередной ямкой, выпалила Мурка.
Влад и Кисонька дружно замотали головами:
– Это сейчас у любой девчонки – по два-три золотых колечка и сережки, а в старину золото и камни были только у очень богатых людей!
Влад подтверждающее закивал:
– Если, конечно, пресловутый клад Косинского найти, там золото будет. Наверняка они со всех киевских панянок цацки посрывали. И серебряную посуду из шкафов вымели. Но меди там окажется еще больше, уже поверьте. Но все равно… – Влад кивнул на их находки. – Даже за такие монетки по пять-шесть долларов получим без напряга.
– Ого! – Мурка окинула оценивающим взглядом кулечек с находками. – Так это же… Не-е-ет, не может быть!
– Я тебе говорю, – авторитетно заверил ее Влад. – Я, бывало, за день на 100 баксов накапывал. Особенно хорошо на свежевспаханных полях, все наверх поднимается, но такой нетронутый лесок – тоже класс. Поездку окупите.
– А мы не должны отдавать наши находки организаторам? – играя монеткой на ладони, робко поинтересовалась Нюрочка.
Девчонки и Влад уставились на нее одинаково возмущенно.
– С какой стати? – озвучил общее мнение Влад. – Хотя если на самом деле клад найдем, может быть очень напряжно. Тогда мы понадобимся всем – от ментов до рэкета. – Его лицо вдруг потемнело, точно он вспомнил что-то неприятное. Тут же встряхнулся, как вылезший из воды пес, и натужно улыбнулся: – Не стоит делить некопаный клад! А то, что нашли… Захотите – сами реализуете, а если мне доверите, я через свой Интернет-магазин пущу. Я вообще-то этим профессионально занимаюсь.
– Ой, а Греза Павловна тоже антиквариатом раньше занималась: мебелью, фарфором и картинами! – радостно выпалила Кисонька.
– Серьезно? – Влад явно заинтересовался. – Надо мне с ней поговорить. Я-то больше по нумизматике и оружию… А вы, Нюрочка?
– Я искусствовед. Кандидат наук. Просто сейчас искусствоведов немножко больше, чем работы для нас, – скромно сообщила Нюрочка.
– Как же мы с вами удачно встретились! Я ведь расширяться собираюсь и…
Близняшки переглянулись, Кисонька сделала большие глаза, Мурка кивнула, аккуратно извлекла из рук Влада металлоискатель – чтобы пригласить Нюрочку на вечер в ресторан в Острополь он не нужен, – и сестры деликатно убрались на соседний квадрат. Раструб зашуршал над опавшей хвоей… и знакомый писк музыкой отдался в ушах. Две лопатки, со звоном сталкиваясь, вгрызлись в землю…
– Влад! Здесь золото! – счищая землю с находки, завопила Мурка.
Влад замолчал. Его спина странно напряглась, точно в ожидании удара… Последовала секундная пауза, и он медленно повернулся.
– Бочонок? – неуверенно спросил он.
– Какой бочонок? – слегка напуганная его реакцией, пробормотала Мурка. – Монета!
Влад выдохнул – Мурке показалось, что облегченно, – и поспешил к ним. Он принял монету на ладонь… и на его лице вдруг опять появилось это странное, напряженное выражение.
– Краковский дукат. И здорово подходит по времени. – Влад поднял голову, глаза его заблестели, он окинул лесок взглядом полководца перед битвой…
Между деревьями вдруг возникли тени. Скользя меж стволами, почти невидимые на фоне листвы, четыре фигуры в бесформенных камуфляжных комбинезонах подобрались уже близко-близко, видны были только глаза, блестевшие сквозь прорези закрывающих лица масок-балаклав, и… автоматы в руках! Автоматы!
Мурка поперхнулась на вздохе. Автоматчики бежали прямо на них, совсем как в фильмах про войну, только молча, без единого звука – и от этого парализующий ужас сковал ноги, не давая ни удрать, ни драться, ни… Двое, огромные, ненормально квадратные, были уже совсем рядом с девчонками – темные зрачки автоматных дул пялились Мурке в лицо: ближе… больше… страшнее… Резко пахнуло металлом и смазкой, гиганты в камуфляже воздвиглись над девушкой… заложили крутой вираж и со всех ног рванули обратно в лес, смешно подпрыгивая на ходу.
– Куда? – отчаянно заорал им вслед третий камуфляжник, но было уже поздно. Кисонька, кмс[37] по ката с оружием, вспомнила, что у нее в руках лопатка.
– Ха! – лопатка опустилась автоматчику на запястье. С пронзительным, каким-то женским воплем тот уронил автомат и попытался прижать ушибленную руку к груди. Но тут же вскинул ладонь, прикрывая голову, – и получил рукоятью лопаты в живот. Согнулся пополам и завалился в кусты.
Мурка прыгнула – и обеими ногами ударила своего противника в грудь. Тот рухнул как манекен. Мурка приземлилась на четвереньки, рванула к копошащемуся в траве врагу…
– Всем стоять! – раздался сзади крик и лязг передергиваемого затвора.
Влад стоял, широко расставив ноги и держа пистолет обеими руками. За спиной у него пряталась белая, как мел, Нюрочка.
Реакция бойцов оказалась странной. Мурка и Кисонька замерли на середине движения: Кисонькина лопатка – у горла одного камуфляжника, Муркин кулак – у головы другого. Зато их противники вскочили… и, пошатываясь и виляя, рванули прочь.
– Я сказал, стоять! – растерянно заорал вслед им Влад.
– Нам тоже? – так и продолжая стоять с поднятым кулаком, поинтересовалась Мурка.
– Э-э… вам нет… то есть… – судорожно сглатывая, выдохнул Влад. Мурка метнулась к нему, вырвала из рук пистолет, сдернула с предохранителя, прицелилась… и пуля вскопала землю у самых ног беглеца. Тот заверещал, по-заячьи подпрыгнул и помчался быстрее, в один миг обогнав товарища.
– Ты что делаешь, дай сюда! – завопил Влад, пытаясь отобрать у Мурки пистолет.
– Так это ж травматика, что я, не вижу? – фыркнула девчонка. – Кисонька, держи их, уходят!
И в этот момент Нюрочка страшно закричала и, прижимая обе руки к животу, рухнула наземь.
– Что? – Влад бросился к ней, кинувшаяся в погоню Кисонька резко тормознула. – Что с тобой?
– Болит! Живот болит! – простонала Нюрочка, и ее скорчило в рвотном спазме.
– Флягу, быстро! – Мурка метнулась к рюкзаку, Влад сунул горлышко Нюрочке в зубы. – Пей! Похоже на отравление… Пей, говорю!
Нюрочку вывернуло наизнанку.
– Не смотри… Некрасиво… – простонала она между спазмами.
– Не дури! – рявкнул Влад. – Пей давай! Больше! – он подхватил Нюрочку на руки. – У меня в сельсовете лекарства! – И с Нюрочкой на руках бегом рванул по тропинке. – Вещи заберите-е!
Мурка и Кисонька потрясенно переглянулись.
– Может, «Скорую»? – завопила вслед Кисонька, но Влад уже исчез.
– «Скорую» долго… Из Острополя… – пробормотала Мурка. – Что это вообще все было-то?
– Вряд ли местные поклонники Нюрочки бегают за ней с автоматами. Мы все-таки во что-то вляпались, – с видом абсолютной покорности судьбе заключила Кисонька.
Мурка зашипела разъяренной гадюкой и принялась собирать вещи. Рюкзак Влада неподъемной тяжестью обвис на плечах. Кисонька подобрала лопаты, металлоискатель и добычу, и как два вьючных мула девчонки потащились через лесок.
– Сейчас до мамы доберемся, пусть она решает, вызывать «Скорую» или нет, – пропыхтела Мурка.
– Может, она уже вызвала – Влад с Нюрочкой должны были мимо пробежать, – таким же тоном запыхавшегося ежика выдохнула Кисонька. Лес, который утром они прошли насквозь за двадцать минут, теперь тянулся и тянулся, будто впереди кто-то «подсаживал» новые деревья у них на пути.
За кустами послышался шорох, и испуганный голосок Грезы Павловны пролепетал:
– Сейчас, Машенька, сейчас… Пейте, пейте!
Близняшки швырнули оборудование на землю и ринулись в кусты. Мама стояла на коленях посреди полянки рядом с брошенным оборудованием – металлоискателем, лопатками, совком, – и ее отчаянно тошнило. Испуганная, но совершенно здоровая Греза Павловна отпаивала ее водой.
– Девочки, слава богу! А то я не знала, что делать: то ли Машеньку поить, то ли за мобилку хвататься! – вскричала старушка, завидев выскакивающих из кустов девчонок. – Ее надо срочно уложить. У меня лекарства есть.
– Ага, Влад уже потащил в сельсовет Нюрочку, – сестры подхватили маму с двух сторон под руки. – А где Леша и Рюша? И Николай Дмитриевич?
– Ой, им первым, самым первым плохо стало! – запричитала Греза Павловна.
– Тут кто-то должен остаться, – пробормотала мама. – Вещи…
– Фиг с ними! – рявкнула Мурка.
– Нет-нет, я останусь! – Греза Павловна замахала руками. – Раз я до сих пор на ногах, значит, обошлось. А кто-нибудь за мной вернется!
Спорить было некогда. Наполовину волоча, наполовину поддерживая маму, они проскочили деревню. Из хаты вылетел встревоженный дед Арсений.
– А где Грезочка… Павловна? – выпалил он.
Мурка только головой мотнула в сторону леса. Дед отстал. Девчонки втащили маму по лестнице, уложили на кровать, заметались… Мама слабым голосом давала указания: косметичка с лекарствами, таблетки, вода. Наконец она облегченно вздохнула и заснула.
– О-о-о! – близняшки также облегченно выдохнули, и обе плюхнулись на Муркину раскладушку.
– Мужики с автоматами на фоне вот этого, – Мурка кивнула на маму, – светлое пятно!
– Это потому, что ко всяким мужикам с автоматами мы привыкли, а чтоб мама болела – нет, – прошептала в ответ Кисонька. – Обычно это она с нами возится, когда мы болеем.
Так, а чтобы сейчас сделала мама на их месте?
– Надо посмотреть, что с остальными. И забрать Грезу Павловну. – Мурка решительно поднялась, сестры выскользнули за дверь. Заглянули в комнату к Нюрочке. К Владу. Подергали запертую дверь организаторов, постучали. Ткнулись к Леше и Рюше. Побежали на кухню. Промчались по первому этажу. Никого. В сельсовете никого не было.
– В Острополь, в больницу уехали, – неуверенно предположила Кисонька.
– Пешком ушли, – буркнула Мурка. – Все машины на месте.
– И мобильники не отвечают, – Кисонька поочередно набрала Нюрочку и Лику и выслушала четкое и раздельное, как для умственно отсталых, сообщения о недоступности абонента.
– В душе смотрела?
Мурка молча направилась к бывшему председательскому кабинету, за которым пряталась комната отдыха. Больше всего она удивится, если обнаружит там напевающую Нюрочку. Но проверить надо. Мурка распахнула дверь…
– Что, никого? – окликнула ее Кисонька.
– Кое-что есть, – после долгой паузы ответила Мурка. На диванчике в комнате отдыха, небрежно, словно по забывчивости брошенный, валялся тот самый бинокль, что они оставили в заброшенном доме.
Глава 13
Байки у костра
Ветер трепал костерок, разведенный у стены заброшенного дома. Видать, раньше здесь жили местные сельчане, а как построили крепостицу, так их отсюда и погнали. Ледяной осенний ветер гулял над оставленным хозяевами огородом, крутил жухлые коричневые листья. Тяжелая туча волочилась по небу, цепляясь за крепостицу вислым брюхом, и оттого сумерки казались еще темнее. Катерина протянула дрожащие от холода пальцы к огню.
– Дмитро, а… мама? – шепотом спросила девочка.
Дмитро долго молчал, потом медленно покачал головой. Катерина беззвучно заплакала.
– А… Рузя? – наконец спросил Дмитро.
Теперь уже Катерина покачала головой.
– Сам-то хоть расскажи, как спасся? – Савка палочкой выкатил из золы репки, выкопанные на брошенном огородике. У Дмитра в тряпице оказались хлеб и сыр.
– Господь спас, – щепотью выбирая белые крошки, прочавкал Дмитро. – На доброго человека вывел.
– Добрый? – вскинулась Катерина. – Маму с Рузей по доброте убили, пана дьяка, Янко-подмастерья…
– Про пана дьяка я не знал, – глухо ответил Дмитро. – Думал… Он же лицо духовное! – тоскливо пробормотал он. – И Янко тоже?
– Он меня защищал, – не отрывая глаз от огня, прошептала Катерина.
– А меня вот добрый пан защитил! – зло бросил Дмитро. – Я через крышу на улицу выскочил, а те хлопцы… ну, что маму… – он вдруг часто-часто заморгал глазами и отвернулся, неловко пробурчав: – Костер слепит.
Не отрывая глаз от огня, Савка согласно покивал: конечно слепит, еще как!
– Они за мной побежали… – Дмитро незаметно отер глаза рукавом.
Черный дымок курился над костром – совсем как тот дым, что клубами поднимался над пылающим Киевом, кружил по улице, точно по громадному дымоходу. Задыхаясь и захлебываясь слезами, Дмитро бежал сквозь это черное марево, а в голове стучало только: «Мама! Мамочка!» Она осталась там, на дворе, и ничем его дурацкий выстрел ей не помог. И вмиг исчезли все, с кем только что, ну вот только же что ели хлеб с молоком: и старая ворчливая Рузя, и дьяк-учитель, и вредная сестренка. А по пятам за ним гонится смерть!
– Хватай мальчишку! Вот он! – на несколько голосов разом орала смерть, и сапоги бухали за спиной.
Дмитро наддал – и выкатился прямо под копыта коня. Взметнулась окровавленная сабля… но сзади уже налетели, навалились, скрутили руки… Два дюжих казака вздернули Дмитра над землей:
– Попался, щенок!
Дмитро понял, что – все. И смирился. Надо только чуть-чуть перетерпеть. Сперва ужас, боль, а потом… он будет вместе с мамой. Она еще недалеко, он догонит ее, она обнимет его своими теплыми, ласковыми руками и скажет: «Все, маленький, все уже закончилось, мы вместе, все будет хорошо…»
– Ну и что это вы творите? – донесся с высоты густой, чуть ленивый бас. – Всегда ли так воюете – вдвоем на одного хлопца? Вот ужо подвиг!
С десяток глоток захохотало в ответ.
Зажмурившийся в ожидании неизбежной смерти, Дмитро приоткрыл один глаз. С высоты седла на него смотрел пан в богатом кунтуше. В опущенной руке сабля, за обнимающим толстый живот кушаком торчали пистолеты, а за спиной маячили конные да оружные казаки.
– Он товарища нашего подстрелил, пан полковник! – багровея от злости, выпалил один из Дмитровых поимщиков.
– Такие, выходит, товарищи у вас, что их хлопец подстрелить может, – насмешливо прогудел толстяк. Окинул Дмитра внимательным взглядом и серьезно поинтересовался: – Из чего – может, из рогатки? И что, насмерть?
Его казаки снова зареготали.
Внимательно слушавшая рассказ Катерина встрепенулась:
– А пистоль ты куда дел? Ты ж из немецкого пистоля стрелял?
Дым горящих улиц снова превратился в дымок костра, Дмитро зябко передернул плечами, огляделся: печеная репа в руках, тень от близкой крепостицы, прикрывающая их от глаз часового, мордаха сестрицы с сажей на щеке, приятель ее… и помотал головой:
– То-то, что стрелял! Зачем с разряженным пистолем бегать? – пробурчал он. – А у тех, кто за мной гнался, меня полковник тогда забрал. Это потом я узнал, что мой пан полковник да ихний друг друга на дух не выносят и гадят один одному. А тогда меня один из конных на седло взял, с ними я из Киева и уехал.
– С теми, кто маму нашу убил, – во второй раз повторила Катерина.
Дмитро мрачно уставился в огонь.
– А сама-то… – наконец пробормотал он. – Пана Косинского раньше как нахваливала, только доброго от него ждала.
– Не дождалась, – зло вытирая нос кулаком, всхлипнула Катерина. – С той поры и поумнела. А ты, сдается, ум как раз и потерял. Видать, он у нас один на двоих был!
– Вот упертая девка, ну чисто ослица! – теперь уже возмутился Савка. – А ты сама по-другому сюда попала? И я тоже!
– Нас силой увели, – подтверждая мнение о собственном упрямстве, процедила Катерина.
– Оу-у! – Савка в отчаянии стукнул себя кулаком в лоб. – А его как? Или надо было сказать: «Паны казаки, а убейте меня, будьте такие ласковые, тогда сестрица моя довольная будет», так?
– И вовсе не так! – завопила Катерина. – Я такого не говорила! И не думала даже!
– Так никто ж и не сомневается, что ты не думала, – кротко заверил ее Савка. – По-твоему выходит, тебе тоже не годится за теткой Оленой от Охрима прятаться!
Разъяренная Катерина запустила в него недоеденной репкой. Парень поймал ее на лету и немедленно вгрызся сам.
– А чего это ты за него заступаешься? Или у самого язык отнялся? – выпалила она.
Дмитро отвернулся от сестры и уставился в огонь. Савка сунулся поближе, вглядываясь новому другу в лицо…
– Ой, лихо! – вскричал он, по-бабьи всплескивая руками. – Ты гляди на него! Он и сам стыдится, что живой остался!
– Так я еще вчера думал, из нашей семьи я один живой, – продолжая глядеть в огонь, прошептал Дмитро.
– В вашей семье ни одного умного! – прочавкал Савка. – Разве что гусь, – он кивнул на пасущегося вместе с остальными гусями Белого. Гусь гоготнул и впервые поглядел на Савку благосклонно. – Ничего, теперича я с вами. Я вам дурить не дам!
– Тоже мне, умник-разумник! – буркнула Катерина и слегка принужденно поинтересовалась: – А полковник твой, он толстый такой?
Дмитро кивнул.
– За меня он тоже вроде как заступался. Хотя если б не тетка Олена… – Катерина устало вздохнула.
Читать бесплатно другие книги:
