Любовь подскажет Гринь Ульяна

Глава 2

А потом наступило утро. Которое началось, как всегда, с Ленкиного вопля. Какой бы мирной соней ни была дочка, завтрак она требовала настойчиво и громко. Настя подняла голову с подушки и хотела встать, но со стоном упала обратно. Голова болела, аж раскалывалась на составные части, желудок с мученическим упорством заявлял о том, что с ним вчера плохо обошлись, и, ко всему прочему, конечности, как нижние, так и верхние, решили дружно и подло объявить забастовку. Настя застонала и была поддержана Ленкой, которая начала нервничать. Надо было как то вставать. Как — видно будет…

Настя, морщась и перебирая руками по краю кровати, кое-как подняла верхнюю часть туловища и спустила ноги на пол.

— Сейчас, лапочка моя… — прошептала она дочке. — Мама вчера сдурила немножко… Сейчас тебя накормлю…

Она по стеночке добралась до кухни, обвела взглядом вроде бы знакомое помещение. Сегодня ей было незнакомо все на свете… Впрочем, вчера на кухне был бардак! Во всяком случае, посуду она не мыла. Значит, Вова? Вот неугомонный! Инструменты сложил ровненько у раковины, посуду помыл, ладно, так он ещё и противень отдраил из-под отбивных! Дверь за собой тихонечко закрыл. Господи, где таких мужиков делают? Штучное производство, небось, по каким-нибудь шведским технологиям…

Настя на полном автомате приготовила Ленке бутылочку, отнесла в кроватку, подождала, пока глазёнки не начнут сонно закрываться, и вернулась на кухню. Шесть утра. Выпить крепкий, привезённый вчера Вовой кофе, выкурить сигарету и сходить поработать…

Сигарету?! Настя обернулась от плиты. Пачка «Ротманса» лежала посреди стола, на видном месте. Видно, Вова вчера забыл. Ничего, придет сегодня, заберёт… Ах да, точно, она же с пьяной головы просила его починить кран в ванной и себя заодно! Ну вот, небось подумал бог знает что!

Настя покраснела от одной мысли о своих вчерашних безобразиях. Она ж не такая, блин! Совсем разошлась от четырёх рюмок. Надо будет извиниться сегодня. Если, конечно, Вова придёт.

Кофе слегка разбудил её. Настя достала сигарету из пачки, закурила дрожащими руками. Взгляд её упал на холодильник. Не веря своим глазам, она встала, подошла поближе, прочитала записку, придавленную магнетом: «Доброе утро, если голова болит — в холодильнике пиво. До вечера. Сантехник» и смеющийся смайлик. Настя против воли улыбнулась. Даже писульку оставил, заботливый какой! Интересно только одно — что он тут забыл? Неужели, не женат? Или с женой поссорился?

Да, скорее всего, грустно вздохнула Настя. Такой мужик и совершенно свободен — так не бывает.

Она допила кофе, затушила окурок в пепельнице и пошла проверить детей. Оба сопели, беззаботно разметавшись под одеялами. Настя быстро оделась, зашвырнув сиреневую разлетайку в шкаф, и вышла из квартиры, неслышно закрыв дверь.

На улице было прохладно, но для зимы совсем тепло. Ночью снег превратился в дождь, и сугробы почти растаяли. Настя поскребла метлой, разгоняя остатки грязного снега, набрала песка в баке и всё-таки посыпала, на всякий случай. В такие дни делать ей было практически нечего, и она с чистой совестью вернулась домой. Дети ещё спали, и Артёмку пришлось будить, чтобы не опоздал. Они рысцой пробежались до садика в соседнем дворе, и Настя поспешила домой. Ленка скоро проснётся, и свитер надо заканчивать, осталось три дня до срока, а у неё ещё рукава даже не начаты.

На кухне она снова бросила взгляд на холодильник. Записка отчего-то согрела изнутри, и Настя улыбнулась сама себе. Пиво, конечно, плохая идея, но делать нечего, свитер надо вязать, деньги очень нужны. А с похмелья дрожащими руками и с туманной головой много она не навяжет!

Настя открыла холодильник. Нахмурилась — вот ведь накупил жратвы! Бутылка шампанского стояла в дверце, рядом с пивом, и Вова устроил туда же ополовиненную бутылку «Пшеничной», сунув под крышку ещё одну записку «Не пей без меня! Не прощу!»

Настя покачала головой. Ну конечно, она не будет пить. Неужели Вова подумал, что она алкоголичка? Так уж вышло, расслабилась, наверное, ей было необходимо, чтобы снять напряжение. Настя взяла бутылку пива, откупорила и глотнула горький напиток. Пиво она не любила, но лечиться было надо.

После пяти-шести глотков желудок слегка присмирел, холод пива положительно подействовал на него. Голова вроде тоже уменьшилась в размерах. Теперь можно было и размышлять. Настя снова открыла дверцу холодильника, изучая содержимое. Вова по простоте душевной купил те продукты, которые, видимо, любил сам. Колбаска и креветки, масло, сыр, сливки к кофе (это уж явно для неё, подумала Настя, облизнувшись), кусок мяса в целлофане, пакет с помидорами, другой с огурцами, третий с зелёным луком. Офигел совсем, цена у него ещё та зимой!!! Но данная мысль посетила её в паре с какой-то странной нежностью, и Настя нахмурилась. Не хватало ещё влюбиться в женатого мужика! Надо ей это?

Не надо, решила она, закрывая холодильник. Ужины ужинами, краны кранами, а вот лябоф ей сейчас совершенно ни к чему! Лучше призадуматься, что приготовить на ужин, а то соблазнила человека отбивнушками, теперь надо соответствовать.

Готовить Настя умела и любила. И этому научил её муж. Выйдя из интерната, она могла максимум яйца поджарить, ну, макароны аль денте сварить… Не учили их готовить в интернате. Нет, был у них, конечно, такой предмет, как труд, но они там больше шили — какие-то уродливые ночнушки или абсолютно вышедшие из моды прямые короткие юбки. Иногда варили картошку, морковку и свёклу, училка покупала две упаковки селёдки, они увлечённо резали всё это и укладывали на блюдо, а потом лопали самую вкусную в мире селёдку под шубой.

Когда она жила в общаге, научилась многому у девчонок, в том числе и разным деревенским блюдам, да так, что в её исполнении они единодушно считались виртуозными. А Витя научил её наплевать на рецепт и слушать свой инстинкт. Именно инстинкт и начал рисовать в воображении вечернее блюдо для оплаты крана.

В классическом варианте оно называлось тушёным мясом в горшочках. Но Насте было начхать на горшочки, которых в доме сроду не водилось, а так как Вова не принес грибы, а кое-какие овощи и очень много картошки, блюдо будет обильным, сытным и навитаминенным.

Насладившись аппетитным запахом в своём воображении, Настя допила пиво и решила повязать немного, пока Ленка не проснулась. Устроившись в кресле в зале, она включила телевизор на минимальном звуке и взяла в руки спицы.

Вязать она научилась сама. Просто как-то в общаге соседка забросила незаконченный шарф, Настя попросила попробовать, быстро освоила простые петли, и её засосало. Сначала она закончила шарф, потом связала шапочку в тон, потом варежки, попутно освоив четыре спицы, а потом потянуло на узоры и цветные картинки…

Настя сосредоточенно стучала спицами, вывязывая сложный узор на узком рукаве. Лицевая, две изнаночных, две лицевых, изнаночная… Иногда ей казалось, что вся её жизнь это вязание. Изнаночные петли — когда всё плохо, лицевые, такие гладкие и ровные, — когда всё идет путем.

Она провела день в полутрансе, в каком-то напряженном ожидании, чего? Вовы или чуда? Или всего сразу? В домашних делах время обычно пролетало, как ласточка в вечернем небе, но сегодня оно занудно тянулось, подобное заграничной жвачке, которая быстро теряет вкус, но не эластичность.

Тушёное мясо получалось точно так, как ей и хотелось. Она добавила туда поджаренные лук и морковку, потом поджаренный же отдельно сладкий перчик и порезала много картошки. Варево напоминало суп, но утушенное на маленьком огне будет в самый раз.

В полтретьего в дверь позвонили. Настя отложила вязание и удивилась: неужели Вова так рано? Хотя… Они же про время не договаривались, так что все может быть.

Машинально посмотревшись в стеклянную дверцу «стенки», она пошла открывать. Её ждало разочарование — это была соседка, тетя Вера, жившая рядом.

— Настенька, здравствуй, деточка! А я вижу ты не спишь, а у меня соль закончилась. Займёшь стопочку?

— Здрасьте. Конечно, займу.

Настя взяла водочную стопку, что тетя Вера протягивала ей, и пошла на кухню. Старушка потянулась за ней:

— К тебе вчера такой интересный молодой человек заходил, видела. Что ты, Настенька, замуж скоро?

Настя только покачала головой. Дворовое КГБ всё видит, всё знает, наверное, даже раньше самих заинтересованных лиц. Она спокойно ответила, насыпая соли в стопку:

— Да нет, просто знакомый, помог мне с краном. Покупки довёз, а то на трамвае знаете как. Запихают.

От старушкиного цепкого взгляда не ускользнула пачка дорогого кофе, небрежно стоящего рядом с туркой, и мясо в кастрюльке, с утробным бульканьем издающее вкусный запах. И тётя Вера сладко пропела:

— А ты, Настенька, аванс получила? Так рано?

— Премиальные выдали неожиданно, — злясь на пронырливую соседку, соврала Настя. Вот всё ж заметит, всё увидит, и выводы сделает правильные! В милиции бы таким бабусям работать, раскрываемость преступлений приблизилась бы к стам процентов.

— А, ну правильно, ты ж работаешь как тягловая лошадь! Кому ж давать, как не тебе!

Настя уже пожалела, что заикнулась о премии. Тётя Вера вполне была способна звякнуть в ЖЭК и поинтересоваться, за какие такие особые заслуги дворникам в середине месяца премии выдают. Лучше уж сплетни о ней и Вове, чем сплетни, что она спит с мастером Степанычем или ещё каким высоким начальством!

Она протянула тёте Вере стопку с солью, и соседка закивала:

— Спасибо, Настенька, спасибо, как обычно вечером?

— Да, около восьми.

Соседка ушла, продолжая рассуждать, какой симпатичный ухажёр завелся у Насти, и та с облегчением закрыла за ней дверь. Болтливая, конечно, этого у тёти Веры не отнимешь, но смотрит ей бесплатно малых по вечерам. А Настя ходит ей за таблетками в аптеку и за пенсией, когда у старушки ноги болят.

Взаимопомощь была явлением редким в Настиной жизни. Даже подружки по интернату, такие сплочённые и дружные во время учёбы, теперь практически не появлялись, так, звонили по праздникам, быстро поздравляли и так же быстро прощались. У каждой были свои дела, свои семьи, свои проблемы.

Настя вошла в зал. Ленка гулила на диване, перебирая яркие погремушки, принесённые Вовой. Настя села рядом, потрясла смешным утёнком:

— Кто это у нас тут? Утя-утя, кря-кря-кря!

Ленка подняла взгляд и сказала с широкой улыбкой:

— Пууууу!

— Утя-утя! — Настя покачала утёнком, заставляя его греметь и махать крылышками. Ленка цепко схватила погремушку и без долгих раздумий засунула голову ути в рот. Настя чмокнула дочку в макушку и вздохнула. Маленькое беззаботное чудо, так усложнившее и украсившее её жизнь…

До восьми Настя ещё повязала, спутав петли только один раз и распустив с ворчанием почти четверть рукава, постирала Ленкины ползунки и пару Теминых штанов, радуясь, что скоро Вова починит кран, и сходила за сыном в садик, скользя по заледеневшим за день дорожкам с большой неповоротливой коляской. Мясо с картошкой стояло в кухне на столе, укутанное в полотенца, чтобы не остыло. В голове у Насти опять проскользнула мысль, что Вова не придёт, но она пинками загнала бедную мысль в самый угол сознания, чтобы не мешалась под ногами. До сих пор Вова всегда делал то, что сказал, и у неё не было повода сомневаться в его искренности. Настя переодела мокрую Ленку, приготовила ей бутылочку и отнесла к тёте Вере. Артём топал сзади, полные руки машинок.

Да садика Настя добежала быстро. А то Вова придёт, увидит, что её нету, и развернёт оглобли домой… Она споро вымыла полы на первом этаже, прошлась по второму не так внимательно, как обычно, опустошив мусорные корзинки и смахнув пыль со столов. И поспешила домой.

Серая «Ауди» куковала у подъезда. Настя ускорила шаг и почти бегом поднялась по ступенькам. Вова сидел на подоконнике в пролёте. Увидев её, поднялся, проворчал:

— Где шляешься только…

— На работе, — запыхавшись, ответила Настя. — Давно ждешь?

— Минут пятнадцать.

Он поднялся за ней к двери, неся два пластиковых пакета. Настя отперла дверь, впуская его. Он втиснул своё большое тело в маленький коридор:

— А где малые?

— У соседки, — Настя бросила ключи на полочку, разделась. — Подожди на кухне, сейчас за ними схожу.

Вова потянул носом, видно, думая об ужине, и она усмехнулась:

— Голодным не останешься!

— Опять не пообедал, — пожаловался Вова. — Замёрз, как собака… Холодно в подъезде.

Она обернулась от двери:

— А почему не ушёл?

— По кочану, — буркнул он. — Не в клуб же пошла, наверное. Всё равно дома делать нечего.

Настя покачала головой, пряча улыбку, и позвонила к соседке. Та открыла, передала ей с рук в руки спящую Ленку и шепнула:

— Ждёт тебя ухажер-то! Звонил-звонил, думала, уйдет, ан нет, ждёт!

— Спасибо, — коротко поблагодарила её Настя. Разумеется, завтра весь двор узнает об ухажёре. И опять ведь пакеты притащил… Ох, репутации конец!

Полусонный Артём вошёл в квартиру и направился сразу же в комнату за пижамой. Настя осторожно уложила Ленку в кроватку и тихо сказала:

— Иди поздоровайся с дядей Вовой, а потом кушать, чистить зубы и спать!

Мальчик радостно встрепенулся и побежал на кухню. Настя последовала за ним и застала их за мужским рукопожатием. Вова выложил из пакета какие-то свертки и протянул Артёмке яркую коробку. Тот покраснел от неожиданности и тихонько спросил:

— Что это?

— Это Лего, там надо пожарную машину собирать!

Тёма осторожно взял коробку и прижал к груди:

— Я не умею…

— Ничего, вместе соберём! — Вова потрепал его по светлым волосам. — Это легко!

Мальчик поднял на него восторженные глаза, и Настя почувствовала, как у неё сжалось горло. Видеть своего ребёнка таким счастливым… Она прислонилась к подоконнику и дрожащими пальцами закурила. Вова повернулся к ней:

— Ну что, ужином накормишь?

Она кивнула, пряча увлажнившиеся глаза. Тёмка удалился, бережно держа драгоценную коробку, и, судя по звукам из зала, начал инвентаризацию содержимого. Настя распаковала кастрюлю, ещё хранящую нужную температуру, и приподняла крышку. Запах тушёного мяса наполнил кухню. Вова облизнулся от холодильника:

— Ты мясо сделала? У блин, офигеть можно, как пахнет!

Настя наполнила ему тарелку до краёв, добавила хлеба и, поколебавшись, выставила две рюмки. Вова открыл холодильник, качая головой:

— Чё не ешь ничего? Испортится же!

— Не успеет, — успокоила его Настя. — А чего носишь столько?

— А что, не надо? — он взглянул на неё снизу вверх. — Ты опять есть не собираешься? Кстати, как голова утром — не болела?

Настя покраснела, вспомнив вчерашний вечер, и отвернулась к мойке, доставая тарелку:

— Немножко. Извини за вчерашний цирк…

— Да ладно, — пробормотал он. — Жалко, что опять ту штучку не надела. Красивая.

Настя совсем смутилась, не зная, что ответить, и молча села за стол со своей тарелкой. Вова поставил бутылку между рюмок и тоже сел:

— За что пить-то будем, хозяйка?

— За кран, — она свинтила пробку и налила водку в рюмки. — Качественно работаешь!

— Ну спасибо, — улыбнулся он. — Давай лучше за погоду, чтобы снега не было.

— Давай, — легко согласилась Настя. Без разницы, за что, лишь бы этот вечер никогда не закончился!

Несколько минут они молча жевали. Мясо удалось на славу, и Вова подтвердил это, с аппетитом подбирая кусочки хлебом. Настя с удовольствием и некоторым любопытством смотрела на него. Она где-то читала, что мужчина занимается любовью так же, как и ест. Быстро и жадно, или неторопливо и с чувством… Вова ел скоро, но с толком и с расстановкой, смакуя каждую вилку, обстоятельно и по-деревенски шумно. Настя представила в деталях, как он гладит её тело, так же обстоятельно, не пропуская ни одного сантиметра, со вкусом, полной ладонью… Вова снова поймал её взгляд:

— Что?

— Ничего, — она смущённо опустила глаза, наливая по второй рюмке, чтобы скрыть замешательство, и Вова усмехнулся:

— Так готовишь — и не замужем! Как же тебя ещё не заарканили?

— Было дело, — коротко ответила она. — Спасибо, съешь всё, если нравится.

— Ага, потом. Сначала кран! — Вова поднял рюмку. — За знакомство, по новой, а то вчера так толком и не познакомились.

Настя кивнула. Да уж, вчера не очень красиво получилось. Сегодня она больше пить не будет. На всякий случай!

Закончив с ужином, Вова взял инструменты и пошёл в ванную. Настя наскоро вымыла посуду, приготовила турку для кофе и заглянула в зал. Артём спал, съёжившись на диване, обняв свой подарок. Настя покачала головой и осторожно подняла его на руки, понесла в комнату. Стащила свитер и джинсы, стараясь не разбудить. Уложив его в кровать, подоткнула одеяло и на секунду приникла губами к бледному чистому лобику. Тёмка открыл сонные глазёнки:

— Лего.

Настя сунула ему в руки коробку, и мальчик, обхватив её, как сокровище, тут же уснул.

Настя поправила сбившееся одеяло на Ленке и тихо вышла, притворив дверь. Мелькнула мысль о сиреневой разлетаечке, но Настя покачала головой, нет уж, не стоит сегодня.

Она заглянула в ванную. Вова открутил старый кран и распаковывал новый, блестящий, который принёс в свёртке. Настя испугалась:

— Ой, а сколько это стоит? Придется тебе подождать, зарплата только пятого!

— Насть, отстань, да? — ласково попросил Вова. — Не заморачивайся с ценами, я с тебя копейки не возьму.

— За работу не возьмёшь, окей, — согласилась она. — За это я тебя ужином кормлю, ладно, с твоими же продуктами. Но если ты кран купил новый, я за него деньги отдам!

Глядя на упрямое выражение её лица, Вова вздохнул:

— Лежал у меня этот кран, пылился. Я другой купил в ванну, а этот остался. Всё, тема закрыта.

Настя не поверила ни одному слову, но решила пока не сопротивляться. Вот зарплату получит, деньги ему просто в карман сунет, и все дела.

Вова ловко прикрутил новый кран на место, приладил душ, испробовал. Всё работало, как швейцарские часы. Настя благодарно улыбнулась:

— Спасибо, ты просто чудо!

— Да ладно, чего там, — он аккуратно сложил инструменты в сумку, защёлкнул допотопный замок и повернулся к Насте:

— Куда это поставить?

— Давай, отнесу, — она протянула руку и взялась за ручку. Их пальцы неожиданно перепутались, и Настя отдёрнула руку, краснея. Вова выпустил сумку, и она с глухим громким стуком упала на кафель. Настя разозлилась на себя — блин, ведёт себя как школьница! Вова взял её руку в свою ладонь:

— Настя, что с тобой? Тебе нехорошо?

— Всё в порядке, — тихо ответила она. — Извини, не удержала.

Он молча притянул её к себе, наклонился и поцеловал в губы.

Настя приняла поцелуй, ошеломлённая и ещё смущённая, и даже ещё немножко злая. Мягкие настойчивые губы осторожно ласкали, покусывая, её губы, не пытаясь проникнуть внутрь, не пытаясь ускорить ни замедлить движение. Казалось, он пробовал её на вкус, такая ли она на самом деле, или не соответствует упаковке… Настя инстинктивно обняла его за талию, чувствуя тёплые ладони на своей спине, чувствуя, что они не решаются ни спуститься ниже, ни сжать крепче.

Долго ли они так стояли посреди ванной, Настя не знала, она потеряла счёт времени. И в один момент, осознавая, что это становится неудобным, просто слегка отстранилась от Вовы. Он отпустил её и тихо сказал:

— Это было… Вау…

— Ты не понял…

— Чего я не понял? — он подобрал сумку и вопросительно взглянул ей в глаза. Настя покачала головой:

— Вчера — это было вчера. А сегодня другой день.

— И всё по-другому?

— Наверное.

— Ты просила починить тебя.

— А ты сказал, что не спишь с пьяными девушками.

— Сегодня ты трезвая!

Настя рассмеялась:

— Пошли пить кофе!

Вова кивнул, следуя за ней на кухню:

— Я могу всё починить. Но не тебя, пока ты этого не захочешь сама.

Настя поставила турку на огонь, взяла у него из рук сумку с инструментами и отнесла в кладовку, вернулась на кухню.

Вова стоял над кастрюлей и вилкой выуживал куски мяса. Настя шлёпнула его по спине:

— Ну хуже ребёнка, чесслово! Как тебя только жена терпит?!

Он обернулся, облизывая пальцы и вилку:

— Так вкусно же!

— Так тарелку возьми! — возразила она, насыпая кофе в закипевшую воду.

— Возьму, — проворчал Вова, доставая тарелку. Потом до него дошло, и он резко обернулся к Насте:

— Кто тебе сказал, что у меня есть жена?!

— Никто, — хмуро ответила она, следя за пеной на кофе. — Сама догадалась.

— Ну и дура. Нету у меня никого.

— Прям! — Настя качнула головой, поднимая турку над огнём и помешивая пенку. — Таких, как ты, первых заарканивают. Неженатые заботливые и рукастые мужики вымерли, как динозавры.

Он сел с тарелкой к столу и спокойно ответил:

— Значит, я последний динозавр.

Настя разлила кофе в чашки, добавила себе сахара и сливок и обернулась к нему:

— Только не говори, что не был женат!

— Был. Замяли, — Вова сосредоточенно ел ещё тёплое мясо. Настя закурила длинный «Ротманс» и молча посмотрела на него. Доев, он с некоторой дозой мстительности заметил:

— А сама? Хорошенькая, умница… Иногда! Готовишь офигительно! И не замужем!

— Ну, со мной-то ясно, — усмехнулась Настя. — Кому я нужна с двумя…

Она запнулась и продолжила:

— Детьми.

— А что, у тебя классные малые, — буркнул Вова. — Только не говори, что из-за них не хочешь снова замуж выйти.

— Так никто не предлагает, — Настя пожала плечами, ставя перед ним чашку кофе. Вова тоже закурил, и они замолчали, глядя друг на друга.

Потом Вова спросил:

— Так где твой муж? Постыдно сбежал, бросив тебя с двумя детьми?

— Ага, сбежал… Разбился на машине.

Вова помолчал, потом сказал:

— Ага.

Настя вздохнула:

— Хорошо, что ты только «ага» сказал. А то люди сделают такую скорбную мину и говорят «Примите мои соболезнования». Как будто в глубине души им не все равно.

— Ты этого не заслужила!

— Как знать… Иногда я думаю, что наше счастье было таким безграничным и мы так нагло им пользовались, что нас за это наказали.

— Счастье — это такое понятие… На него все имеют право, но не все знают в чем оно заключается.

— Философ! — с усмешкой протянула Настя. Вова помотал головой:

— Я? Философ? Да нифига! Я циник.

— Вот уж позволь не согласиться! А мои краны? А полный холодильник?

— Просто я очень усердно маскируюсь под мецената, — усмехнулся Вова. — А на самом деле я подбираюсь к твоим красивым ногам и к сейфу, где деньги лежат!

Настя засмеялась. Как хорошо, что он есть! Какой есть — бритоголовый, крутой, спокойный, с глупыми шутками! Что приходит, когда хочет, и распоряжается в её доме и в её жизни…

Вова выпил свой кофе и встал:

— Всё, пошел я. Завтра рано вставать.

— Ну вот, придёшь, раздразнишь и сваливаешь! — с улыбкой притворно обиделась Настя. Он шагнул к ней, наклонился и быстро поцеловал. Настя обхватила его шею руками:

— Не отпущу и всё!

— Насть, надо! — Вова потёрся носом о ее нос. — Правда, надо…