Любовь подскажет Гринь Ульяна

— Все они, стервы, сначала нормальные, — Таню аж передернуло, видимо, от воспоминаний, и она махнула рукой. — Беги уж… А эти два брата-акробата нуждаются в хорошем душе перед встречей с бабушкой!

Настя оглядела обоих мальчишек и всплеснула руками:

— Господи, свиньи в свинарнике и то чище! Вроде в садике нет стройки! Где ж вы так извазюкались?

Няня молча усмехнулась, закрывая за ними калитку, а Настя затеребила Артёма:

— Тёмка, ну ты же старший! Как так можно?! Вас же только целиком и с одеждой в ванну сажать надо!

Артём молчал, и Настя обратилась к младшему:

— Ну, а ты что скажешь?

— Мы подрались, — неохотно ответил Виталька.

— Господи, с кем?!

— Ну… Мы. Вдвоём.

— Один против другого, — благородно пришел ему на выручку Артём.

Настя замедлила шаг:

— Из-за чего, можно узнать?

Мальчишки замялись оба, и Виталик, как более смелый, объяснил:

— Там есть такой мальчик в его группе, он сказал, что мы друг другу никто и что мы не родные, и что всё равно будем драться за игрушки и всё такое…

— А я сказал, что у нас общий папа, — добавил Тёмка.

— А я сказал, что папа только мой, — продолжил Виталик.

— Ну и… Подрались, — удручённо закончил Артём. — Наказали нас уже. Так что ругать нас бесполезно.

Настя закрыла глаза и притянула обоих драчунов к себе. Да, предстоит очень серьёзный разговор, но не сегодня. Сегодня она просто обнимет их и прижмёт к себе — сынулю, которого любит больше жизни, и второго сынулю, которого ей только предстоит полюбить. Не родных, но теперь уже своих.

— Ясно с вами всё…

Она отстранила мальчишек и внимательно оглядела их. Синяк под глазом Тёмки только-только начал наливаться синевой, хорошо хоть не заплыл и не закрылся. Виталька красовался ссадинами на щеке и порядочной шишкой на лбу. Он смотрел настороженно, косо, точно так же, как его отец, когда обижался или чего-то не понимал. Тёмка хмурился, совсем как Витя, но, подражая Вове, смешно морщил нос от досады на создавшуюся ситуацию. Такие разные, но в общем и целом совсем одинаковые, они свободно могли бы быть кровными братьями: светловолосые, коротко стриженые, светлоглазые и почти одинакового роста. Настя чмокнула их обоих по очереди в лоб и решительно сказала:

— Никого не слушайте, братцы-кролики! Мы теперь одна семья, и папа у вас один, и любит он вас одинаково крепко! И сестрёнка у вас есть, а скоро еще одна появится…

Она запнулась, но слово не воробей. Оно вылетело и окончательно примирило Настю с мыслью — новой жизни всё же быть, и они справятся со всеми трудностями, потому что так надо. Мальчики тоже поймали вылетевшие слова с любопытством, и Виталька спросил:

— Вы что, купите ребёночка?

— Идиот, деток не покупают, а … рождают! — слегка свысока бросил ему Артём, и Настя усмехнулась, но поправила его:

— Не рождают, а рожают! И никто не идиот, просто Виталик ещё не знает всего. Ты же старший брат, Тёмка, твоя задача ему подсказать и объяснить!

Тёма кивнул, сразу важнея от новой роли. Настя взяла их обоих за руки и потянула к дому:

— Вот что, дорогие мои! У нас гости, бабушка и дедушка приехали, а вы страшнее атомной войны! Что будем делать?

— Мыться, — логически предположил Виталька.

— Переодеваться, — добавил Артём.

— Очень интересные предложения! Принимаю оба. Значит, сделаем так. Мы незаметно просачиваемся домой, вы немедленно валите в ванну, снимаете грязную одежду и бросаете её в корзину для белья, а я вам принесу чистую. И не драться больше, а помогать друг другу! Поработайте друг у дружки зеркалом, вдруг где грязь забудете!

Мальчишки молчали, усваивая план действий. Проходя мимо магазинных мусорок, Настя привычным взглядом окинула свой участок, представляя объём работы на завтра. И увидела знакомых до боли алкашей бомжеватого вида, которые вытаскивали что-то громоздкое из мусорного бака. Мусор, в основном объедки и отходы личной гигиены, при этом вываливался прямо на землю. Настя открыла было рот, чтобы красиво и чётко обматерить и Кондрата, и Собачника, и Николаича, которые постоянно промышляли на её участке, но вспомнила о мальчиках и промолчала. Завтра, всё завтра! Добавили ей работы, одни проблемы от них, ну да ладно, пусть живут.

Уже заранее уставшая от завтрашней уборки перед баками, Настя быстро прошла мимо мужиков в свой двор и не видела, как бомжи, торопясь и мешая друг другу, стали лихорадочно убирать голыми руками вываленный ими мусор обратно в бак.

Мышками Настя, Артём и Виталик прошмыгнули в квартиру. Оба пацана сразу же скрылись а ванной и, видимо, приняв наставления Насти близко к сердцу, принялись там озабоченно шушукаться, потом зашумел душ. Настя с улыбкой пошла готовить два комплекта одежды.

Вова выглянул в коридор, когда она уже кралась в обратном направлении:

— Эй, вы чего там секретничаете?

Настя приложила палец к губам:

— Мы сейчас, две минуты!

Когда она вошла в ванную, мальчики уже вытирались. В рекордном темпе они оделись, и Настя удовлетворенно кивнула:

— Ну вот, теперь не стыдно и перед гостями появиться! Лица у вас, конечно, редкостной красоты, но будем считать, что шрамы украшают мужчин! Вперёд и с песнями!

Виталька первым вошёл в зал и с громким криком бросился к Катерине:

— Бабуля!

Та обняла внука:

— Ах ты ж мой сладенький! Как же вырос! Хорошо кушаешь? Слушаешь папу?

Мальчик только кивал, принимая тонну поцелуев. Потом подлез к деду, разгладил его усы:

— Деда, когда ты меня на тракторе покатаешь?

— Вот летом приедете, и покатаю…

Артём робко жался к Насте, и Катерина любопытно поинтересовалась:

— Ну, а ты кто ж такой будешь?

— Артём, — дрогнувшим голоском ответил тот, прячась за мамину спину. Вова потянул его за руку:

— Давай, не жмись, Тёмыч, иди знакомиться!

Катерина притянула мальчика к себе на диван:

— Ну, давай рассказывай, сколько тебе лет, как учишься, всё-всё рассказывай бабе Кате!

Настя оставила их в беседе и подсела к Вове:

— Всё в порядке?

— Всё пучком, солнышко! — он чмокнул её в щёку. — Я же говорил.

Она кивнула, накладывая в тарелки ужин для мальчиков, потом прислонилась к Вовиному плечу:

— Всё пучком…

Приём окончился поздно вечером. Настя вроде и не делала ничего особенного, спала до обеда, но уже в полдесятого почувствовала, как противные мурашки, такие гадкие судороги усталости, заковывают её ноги в цепи. Она терпела, сколько могла, но не выдержала, погнала мальчишек спать и, пользуясь случаем, прилегла рядом на десять минут, чтобы только вытянуть ноги. Утомленные долгим днём, братцы-кролики уснули почти мгновенно, и Настя тоже начала хлопать ресницами, чтобы не пасть смертью храбрых против сна.

Ей удалось-таки встать, надо же Вовиных родителей проводить. Неслышно, чтобы не разбудить святую троицу, она вышла в коридор и застыла, услышав тихую беседу в зале. Говорила Катерина:

— Я тебя понимаю, сынок. Тебе с ней хорошо, и всё такое, да ещё и ребёночек теперь… Но интернатская! Родителей нету, значит, помогать вам будем только мы.

— Мама… — недовольно протянул Вова.

— Не надо мамать! Двое детей, которые не от тебя, это огромная ответственность! Сплошные разводы из-за этого! А вот хорошая деревенская девушка…

— Мама! — всё же перебил её Вова. — Деревенская у меня уже была, и я вам не буду рассказывать, во сколько мне обойдется развод и все бумаги!

— Ну не знаю… Где ты умудряешься их найти?

— Сам в шоке! — усмехнулся Вова. — Слушайте, я всё понимаю, но Настя — самое лучшее, что могло со мной случиться, и я намерен провести с ней остаток жизни. Со Светкой мне такие мысли даже в голову не приходили!

Настя неслышно сделала три шага назад и брякнула ручкой от двери в комнату. Потом, уже не таясь, вошла в зал:

— Уснули как убитые!

Вова, видимо, ещё под впечатлением от разговора с матерью, притянул Настю к себе и обнял:

— Всё, отдыхай, солнышко!

— Ладно, дети мои! — Катерина хлопнула ладонями по ляжкам и встала. — Нам пора, путь ещё, а завтра всем вставать рано!

Она толкнула в плечо задремавшего деда и ласково обняла Настю:

— Всё, благославляю вас на совместную жизнь, даже если вы в этом и не нуждаетесь!

— Нуждаемся, — возразила Настя тихим голосом, и свекровь похлопала её по плечу:

— Ну да, ну да, конечно! Живите с богом, дети, и чтоб всё у вас было хорошо!

И обратилась к Вове:

— Как только в декрет выйдете, сразу в деревню! Не дело это — беременной в душном городе сидеть! И детей на каникулы тоже, а то ведь настоящего воздуха и не нюхали!

Настя поблагодарила её взглядом, и Катерина тепло улыбнулась.

Этой ночью, наигравшись вдоволь с Настиной грудью, которая и вправду увеличилась в размере, Вова снова полез пожелать спокойной ночи малышу, а потом, обняв будущую маму, спросил задумчиво:

— Как мы его назовём?

— Елизавета, — тихо ответила Настя, щекоча его шею пальцами.

— Какая, блин, Елизавета?! — возмутился Вова. — Это мальчик!

— Девочка, — с улыбкой покачала головой Настя.

— А я говорю, мальчик! Будет Никита и точка!

— На что спорим?

— Наааа… На… на желание! — нашелся Вова.

— Готовь турпоездку в Питер, — усмехнулась Настя. — Давно мечтала побывать! Эрмитаж, Петродворец и всё такое…

— Это ты лучше готовь шикарный обед из десяти блюд и наряд Кэт Вумен! — амбициозно заявил Вова. — Нет, ну я угораю… Девочка! У меня!

— А Елена Прекрасная? Ты ж её обожаешь!

— Вот и хватит одной принцессы! Хочу пацана!

— Есть уже два, — возразила Настя. — Теперь девчонок надо укомплектовывать!

— Как скажешь, любовь моя! — он хитро улыбнулся. — Но обед начинай продумывать, а то не успеешь!

Настя вдруг вздохнула тяжко-тяжко:

— Ох и много нас тут будет… Куда мы их всех распихаем?

— Не думай об этом! — решительно сказал Вова. — Ты как будто всё ещё одна живешь! Я теперь с тобой, и я решу все проблемы! Договорились?

— Договорились, — с улыбкой ответила Настя, закрывая глаза. Как всё-таки хорошо, что она решила пойти на Динамо в тот день, а не потащилась на Комаровку…

Утром Настя проснулась никакая. Всё тело болело, как будто она пробежала кросс на 400 метров. Ясное дело, от вчерашних игр с Вовой… У неё было такое впечатление, что беременность Ленкой была только тренировкой, ни тебе лишнего веса, ни тошноты по утрам, ни особой усталости. А этот бэбик, похоже, выжмет из неё все соки, которые только можно.

Наскоро одевшись, она вышла на участок. Работы было немного, замести там и сям, убрать мусор перед и под лавочками, и, самое главное, замести вчерашний разгул алкашей. Но перед мусорками на задворках магазина было девственно чисто. Она озадаченно почесала в затылке — кто бы мог убрать за неё? Никто из работников магазина не сделает её работу, Настя хорошо изучила их… Кто же тогда?

Надрывный больной кашель за спиной напугал её до дрожи в коленках. Обернувшись, она увидела сидящего на рампе заднего входа в магазин Собачника. У его ног крутилась мелкая чёрная дворняжка по кличке Ника, а вторая из его постоянных любимиц, рыже-бело-серая Ласка, деловито обследовала окрестности мусорки.

Настя покачала головой при виде алкоголика:

— Собачник, итить твою налево, тебе чё, жизнь надоела? Куришь на рампе? Пиво пьёшь в семь утра? Семёновна тя прибьёт!

Мужик утер роскошный мясистый нос, ещё носивший следы недавней драки с собутыльниками, и сплюнул, отвечая глухим рокочущим басом:

— Дак она к восьми на працу-то, чай, не видзець мяне из дома…

Настя поджала губы. Она ещё как-то мирилась с этими заблудшими душами, с мужиками, пропивающими своё здоровье от тоски, неудачи или одиночества, ругала их, конечно, но больше из жалости, из желания помочь, может, даже вернуть к нормальной жизни. Семёновна же, завхоз и начальница над грузчиками, гоняла алкашей чуть ли не палкой, вызывала милицию и принимала все возможные и невозможные меры.

Настя любила Собачника. Потому что он подбирал, кормил и лечил всех собак в округе, несмотря на их вид, степень заброшенности и инвалидность. У него была жалкая пенсия, и большую её часть он отдавал на жратву собакам. Вот и сейчас, вместо матерных слов у Насти поневоле вырвалось:

— Ну ведь накапают же! Иди ты чутка подальше, хоть с рампы сойди…

Собачник послушно сполз с бетона, отошел за мусорки, присел на корточки. Настя почесала за ухом подбежавшую Нику и спросила:

— А кто ваше вчерашнее безобразие убрал?

— Дак мы, хозяйка! — крякнул мужик. — Што мы, звери, али што?

Настя безумно удивилась, но ничего не сказала. Чтобы алкаши убрали за собой… Надо было, наверное, землетрясение или какое другое стихийное бедствие! Она любопытно поинтересовалась, решив немного отдохнуть:

— А что нашли хоть? Стоящее?

Собачник замялся. Кашлянул в кулак, отхлебнул дешёвого пива и с запинкой ответил:

— Ага, добрую вещь… Вот, чакаю Николаича…

— У бляха, уже и продали? Ну вы быстрые!

— Не, для добраго чалавека поправили… — Собачник опять замялся, и Настя решила оставить его в покое, тем более, что полы в садике никто не отменял.

— Ладно, — тактично сказала она. — Пошла я. Не майся дурью! И бутылку в бак выбросишь, а не рядом.

— Хозяйка, дак абавязкова… — обиделся Собачник. — Я жа ж не такой, як це балбесы!

Вымыв для очистки совести садик от пола до потолка, Настя поспешила домой. Она немного задержалась с работой, поэтому теперь бежала, чтобы Вова мог отправиться на рынок. Но возле подъезда её остановила колоритная группа. Тётя Вера отчаянно ругалась с давешним Собачником, а сотоварищи защищали его.

— Что случилось? — тревожно спросила Настя, подходя. Тётя Вера махнула рукой на алкашей:

— Да вот они, голубчики! Уже магазина им мало, приходят сюда пьянствовать! А тут, между прочим, дети!

Настя оглядела мужиков:

— Что случилось?

— Да вот, притащили, а эта, — и Кондрат, маленький, востроносый и очень плохо одетый, кивнул на тётю Веру, — орёт неизвестно зачем. И не пьём вовсе, где бутылки-то, а?

— А чего притащили?

— Дак подарок, хозяйка, — встрял Собачник. — Николаич вон всё утро папаравлял!

Николаич, самый приличный из троих, скромно кивнул, указывая театральным жестом на маленькую компактную посудомоечную машину. Настя широко открыла глаза, разглядывая чудо техники, и спросила:

— А кому подарите?

— Дак цябе вродь… — растерялся Собачник. — Сказал жа ж!

Настя открыла рот, чтобы что-то сказать, но так же быстро закрыла его и только переводила взгляд с одного мужика на другого, не зная, что ответить.

— Ну и чудеса! — развела руками тётя Вера. — Вот так повезло тебе, Настенька! И что, работает?

— Стали бы ташшыть, ежели бы не радзила! — обиделся Собачник. — Ты, хозяйка, не глядзи, што с мусорки, кидаюць людзи усё, только чуць не радзиць… А там шо-то замениць, и ещё дзесяць лет прорадзиць!

Настя аж прослезилась. Она стояла, глядя на посудомойку, и вытирала слёзы, брызнувшие от благодарности. Николаич забеспокоился:

— Ты это… Если не хочешь, мы унесём! То просто мы подумали, тебе надо, вон детей сколько, и говорят, скоро в декретный уйдёшь. А ты это… Нормальная, не как эти ведьмы с магазина!

— Я хочу! — ответила с радостной улыбкой Настя. — То есть, это… Ну спасибо! Ну, не ожидала от вас!

— Да чё мы, совсем отбросы што ль… — засмущался Николаич. — То Кондрат предложил, а я отремонтировал. Там просто шланг заменить было и всё.

— Так заносить, хозяйка, или как? — деликатно откашлялся Собачник. — А то дел у нас…

Настя улыбнулась:

— Несите уж! На третий.

Глава 9

Весна пролетела незаметно. За ней пришло жаркое и засушливое лето, которое Настя с детьми уехала пережить в деревню к родителям Вовы. Сам он приезжал с воскресенья до вторника, когда рынок был закрыт. Настя благополучно ушла в декретный отпуск, не жалея о работе, и отдыхала от города в тихом и пыльном посёлке. Она не делала ничего, кроме готовки, свекровь не позволяла ей даже ведро воды принести со двора до кухни. Зато всем расхваливала замечательные вкусности, которыми баловала её невестка. Настя чувствовала себя как в раю, с одной только разницей — в раю наверняка было бы скучнее, чем на земле.

Мальчишки ещё возились в кухне, споря, кто оближет миску из-под теста, которую Настя отдала им после того, как поставила пирог в духовку. Ленка неловко ковыляла по палисаднику рядом с дедом, то и дело наклоняясь и отправляя в ротик спелую земляничину. Перемазанная красным соком, она по-детски изумлялась летающим вокруг пчёлам и бабочкам, уже усвоив, что трогать «жжжж» нельзя, а то укусят, а «бабики» красивые и пусть летают. Настя умиротворенно улыбнулась своему маленькому счастливому миру и прикрыла глаза. Ей было удобно и прохладно в гамаке под старой яблоней, в окружении цветов, пчёл и детей. Большой живот, как купол, возвышался над гамаком, и Настя то и дело ощущала тихонькие толчки изнутри, которые наполняли её сердце радостным спокойствием. Всё в порядке. Всё хорошо…

Звук мотора прервал её грёзы. Подняв голову, она уставилась на дорогу, пытаясь разглядеть приближающуюся машину. И удивилась — это была серая «Ауди». Вова? Чего в среду? А как же работа?

Она с трудом поднялась с гамака. Ничего не скажешь, удобная штука, но только если тебя туда подъемным краном положат, а потом тем же краном вынут. Господи, да пусть он уже подъедет, а то сейчас Настя начнёт волноваться, вдруг что-то случилось в городе!

Машина притормозила перед воротами, подняв весёлое облачко пыли, и Вова вылез из «Ауди», ещё в салоне начиная ругать Настю:

— Ну, и чего вскочила? Ведь лежала же, зуб даю!

— Гопник, — ласково ответила Настя. — Могу я встретить любимого человека стоя?

— Поволноваться поближе к дороге, лучше скажи, — он вытащил из машины ставший уже культовым в их семье пластиковый пакет с покупками и притянул Настю к себе: — Не могу передать, как мне тебя дома не хватает!

Она вдохнула его запах, прикрывая глаза, и призналась:

— И мне тоже! Ну волнуюсь, дальше что?

— Сколько раз тебе говорить — ничего со мной не случится! — нежно потерся Вова щекой об её волосы. — Ну да бог с тобой, волнуйся!

Виталик с Артёмом подскочили к ним, повисая на папе, и тот потрепал обоих по отросшим светлым чубам:

— Блин, свинопасы! Не запачкайте меня, переодеваться некогда! Тёмыч, неси это бабе, Виталька, а ты помогай!

Мальчишки пошли в дом, сопя под тяжестью пакета, а Вова зачесал Насте чёлку с глаз:

— Позвольте вас украсть, мадам, на несколько часов!

— Куда ты меня повезёшь? — любопытно спросила она.

— Сурпрыз, — подмигнул он. — Так поедешь или…

— Сандали надо надеть и всё, — она оглядела свой летний наряд и натянула край яркой майки на пузо.

— Тогда сиди в машине, я принесу! Пойду отпрошу тебя.

— Скажи маме, чтоб пирог в духовке смотрела!

Они доехали до города быстро, хотя Насте больше всего хотелось выскочить из машины и вернуться в свой гамак. Но любопытство оказалось сильнее жары и усталости. На проспекте Вова сказал:

— Закрой глаза! И не подглядывай!

— А если буду подглядывать? — из вредности спросила она, зажмуриваясь.

— Отшлёпаю!

— Меня??? Мать твоих детей???

— Тебя-тебя, мать моих детей! — со смехом ответил Вова. — Терпи, уже почти приехали!

Он остановился где-то на паркинге, выключил мотор, вышел и открыл Настину дверцу:

— Только не открывай глаза!

Она послушно уцепилась за его руку, двигаясь за ним вслепую. Они вошли в подъезд, гулко отозвавшийся эхом на шаги, поднялись на первый этаж, потом поднялись на бесшумном лифте на непонятно какой этаж, и Вова отпер, наконец, дверь:

— Еще чуть-чуть, подожди… Всё! Пришли!

Настя открыла глаза и прижала руку ко рту. Они были в пустой квартире, но какой! Огромная, просторная гостиная, с новыми окнами, с паркетом под ногами. Светлый коридор, рядом кухня со встроенным баром.

Настя выдавила:

— О-о-ох ты боже мой! Красотища! Вот бы так..

Она осеклась и подозрительно глянула на Вову:

— Ты что, купил?

— Сделка ещё не оформлена, — скромно ответил он, наслаждаясь её обалделым видом. — Я хотел узнать твое мнение.

— Моё мнение — ВАУ!

Она подошла к окну:

— Рядом с Комаровкой! Мы что, в «кукурузе»?

— Ага, — усмехнулся он. — Нравится?

— Минздрав офигевает, — тихо ответила Настя. — Ты чё, с ума сошел? Это ж Евроремонт!

— Всё как надо, солнышко! Пошли, комнаты покажу.

Они прошлись по коридору, и Настя окончательно влюбилась в эту квартиру. Три комнаты — для мальчишек, для Ленки и спальня, она даже уже мысленно расставила мебель и детскую кроватку. А для Тёмки и Витальки две кровати и письменный стол, и ещё этажерку для всех их машинок. Всё это залито светом, всё чистое, только-только отремонтировано, пространство для всех и даже больше, чем нужно!

Настя повернулась к Вове, умоляюще сложив руки на груди:

— Скажи мне, пожалуйста, что это не слишком дорого для нас…

— Значит, нравится? — уточнил он, снова ведя её в кухню.

— Сумасшедший! Это не квартира, а мечта всей жизни!

Он поставил Настю посредине кухни, дёрнул за верёвочку, свисающую там и сям, и Настя с изумлением увидела свесившийся транспарант «Выходи за меня замуж!»

Эмоции, захватившие её в этот момент, были непередаваемы словами. Слёзы брызнули из глаз, и Настя прижала ладони к лицу, пытаясь справиться с волнением. Вова же встал перед ней на одно колено, достал из кармана коробочку с белым бантиком, открыл её и спросил:

— Так ты согласна?

Настя засмеялась нервным смехом при виде колечка с блестящим камешком и огляделась в поисках скрытой камеры:

— Ты шутишь, солнце моё?

— Ни фига подобного! — открестился Вова. — Я серьёзно!

— Так значит, развёлся? Взаправду?

— Окончательно и бесповоротно!

— А откуда у тебя деньги на квартиру?

— Какие деньги, это обмен, — Вова покачал головой. — Дай, я тебе кольцо уже одену, а то колено заболело!

Она снова рассмеялась, позволяя продеть палец в золотой ободок, и помогла ему подняться:

— Не говори, что мою халупу обменяли на этот дворец!

— Твою и мою, — объяснил Вова. — Они купили квартиру и принялись разводиться. Вот я и пришёлся кстати! Конечно, пообещал в твоей, как ты нежно выразилась, халупе сделать хороший ремонт, но до сентября справлюсь. А Тёмыча в школу отправим уже сюда, тут недалеко, за улицу. И садик во дворах. И соседей я тоже видел, тут такая милая семья на седьмом живет, с ребёночком! Они и Ленку посмотрят, и Лизочку, если надо, договорился за шмотки…

Настя глубоко вздохнула, прижимаясь к нему, и тихо сказала:

Страницы: «« « 23456789 » »»