Тихий омут Робертс Нора

Глава 17

«Я сама попрошу его жениться на мне! Какая чудесная мысль! Почему она не пришла мне в голову раньше?» – удивилась Грейс. Парусная прогулка по спокойному заливу под золотисто-розовым закатным небом – что может быть привычнее для них обоих?

Залив – неотъемлемая часть их жизней, а для Этана – сама жизнь.

И как легко удалось устроить эту прогулку! Она просто попросила. Этан явно удивился, потом улыбнулся.

– Я совсем забыл, как ты любишь плавать под парусом.

И Грейс была тронута до глубины души, когда Этан предложил взять на прогулку Обри. «Не сейчас, – подумала она, – у нас полно времени. У нас впереди вся жизнь. А этот теплый вечер будет принадлежать только нам двоим».

Радостное возбуждение переполняло Грейс, когда она представляла, как Этан отреагирует на ее предложение. Они будут лететь над темной водой, подгоняемые свежим вечерним бризом. Она улыбнется, возьмет его за руку и откроет ему свою душу:

«Я так сильно люблю тебя. Этан. Я всегда любила и всегда буду любить тебя. Возьми меня в жены. Я хочу, чтобы мы стали семьей. Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь. Подарить тебе детей. Сделать тебя счастливым. Разве мы не ждали слишком долго?»

Грейс так ясно видела, как он замрет на мгновение, уставится на нее удивленными, изумительно синими глазами, а потом медленная счастливая улыбка начнет постепенно освещать его лицо, глаза. Наверное, он скажет, что сам собирался сделать ей предложение. Что она просто чуть-чуть опередила его.

Они засмеются, обнимутся и поцелуются. Солнце исчезнет за кронами деревьев, и начнется их настоящая жизнь. , – Куда ты уплыла, Грейс?

Очнувшись, она замигала, увидела, что Этан добродушно улыбается ей.

– Мечтала. Закат – лучшее время для грез. Грейс подошла к нему, уютно устроилась под рукой, сжимавшей штурвал.

– Я так рада, что ты смог выкроить пару часов.

– Причем с чистой совестью. Мы закончим яхту меньше чем через месяц. – Этан уткнулся лицом в ее волосы. – На пару недель раньше срока.

– Вы все так усердно работали.

– И не зря. Владелец приезжал сегодня.

– Правда? – «И этот непринужденный разговор о дневных делах – часть нашей будущей совместной жизни», – умиротворенно подумала Грейс. – Что он сказал?

– Легче перечислить то, чего он не сказал. Его невозможно было заткнуть. Цитировал последние статьи из специальных журналов и задавал столько вопросов, что у меня до сих пор в ушах звенит.

– Но яхта ему понравилась?

– Похоже, понравилась. Он улыбался, как ребенок в рождественское утро. А когда он ушел, Кэм уговаривал меня заключить пари на то, что этот болтун посадит яхту на мель в первом же пробном плавании.

– И ты заключил пари?

– Конечно, нет. Надеюсь, у него достаточно опыта. Хотя нельзя считать, что ты плавал в Чесапикском заливе, если ни разу не сел на мель.

«Этан никогда не сажал судно на мель», – подумала Грейс, глядя на его большие сильные руки.

– Я помню, как вы всей семьей строили этот шлюп. – Она провела пальцами по штурвалу. – Помню тот день, когда вы в первый раз вышли на нем в залив. Я была тогда на набережной, помогала разделывать крабов. Профессор Куин стоял за штурвалом, а вы все трое возились с парусом. Ты помахал мне. – Грейс тихо засмеялась и подняла к нему лицо. – Я была так счастлива, что ты заметил меня.

– Я всегда тебя замечал.

Грейс привстала на цыпочки и поцеловала его.

– И всегда очень старался, чтобы я этого не замечала. – Она не удержалась и легонько куснула его за подбородок. – До недавнего времени.

– Думаю, я потерял хватку. – Этан нашел губами ее губы. – Недавно.

– Ну и хорошо. – Грейс положила голову на его плечо. – Мне нравится, когда ты замечаешь меня.

Они были в заливе не одни, но Этан держался подальше от носившихся взад-вперед моторных лодок. На корме одной из яхт маленькая девочка с веселым смехом швыряла в воду хлеб, и стая чаек с отчаянными криками кружила над ней.

Ветер свежел, наполнял паруса, уносил влажный дневной зной. Легкие розоватые облака плыли в западной части неба.

Пора!

«Странно, я совсем не нервничаю, – вдруг поняла Грейс. – Чуть кружится голова, но на сердце так легко, на душе так спокойно».

Интересно, направит ли Этан яхту в один из узких каналов, туда, где тени густеют, а вода приобретает странный табачный цвет? Туда, где даже чайки не составят им компанию?

Этану было так спокойно рядом с Грейс, что он предоставил ветру выбирать курс. Конечно, надо бы подправить паруса, но ему не хотелось отпускать ее.

Она пахла своим лимонным мылом, а шелковистые волосы ласкали его щеку. Все это могло бы стать его жизнью. Тишина, покой, вечерние прогулки под парусом. Мечты, маленькие и большие.

– Как она радуется, – прошептала Грейс.

– Кто?

– Та маленькая девочка. Видишь, которая кормит чаек. – Грейс кивнула в сторону яхты, улыбнулась, представляя Обри, какой она будет через несколько лет, смеющуюся, зовущую чаек с кормы шлюпа Этана. – А вот и ее братик. – Грейс рассмеялась, очарованная детьми. – Как им весело вместе. Единственному ребенку частенько бывает одиноко.

Этан на мгновение закрыл глаза, прощаясь со своими смутными надеждами. Да, он знал, что она захочет иметь еще детей. Жизнь – не только приятные прогулки под парусом.

– Мне нужно поправить паруса. Хочешь подержать штурвал?

– Я сама займусь парусами. – Грейс улыбнулась ему и нырнула под его руку. – Я еще не забыла, как управляться с тросами, капитан.

«Да, – подумал он, – не забыла. Она – хороший матрос. Управляется с такелажем так же ловко, как с подносами в баре».

– Есть что-то, чего ты не умеешь, Грейс?

– Что? – Она подняла глаза, затем рассмеялась. – Невозможно не уметь ловить ветер, если выросла на берегу залива.

– Ты – прирожденный моряк. Чудесная мать, отличная повариха. Рядом с тобой так легко.

Ее сердце отчаянно забилось. Неужели он сейчас сделает ей предложение? До того, как она сама отважится сделать этот шаг?

– Просто я люблю все это, – тихо сказала она, пристально глядя ему в глаза. – Мне нравится жить в Сент-Крисе. Рядом с заливом. Как и тебе, Этан.

– Я не смог бы жить без залива. Он спас меня.

Последних слов Грейс не расслышала, так как Этан отвернулся. Она подождала немного, надеясь, что сейчас он скажет главные слова, не дождалась и подошла к нему.

Солнце уже подобралось совсем близко к кронам деревьев. Ветер наполнил паруса, но почти не потревожил водную гладь. Легкие волны тихо плескались о корпус шлюпа.

«Сейчас, – с замиранием сердца подумала Грейс, – сейчас. Идеальный момент».

– Этан, я так сильно люблю тебя. Он прижал ее к себе.

– И я люблю тебя, Грейс.

– Я всегда любила тебя и всегда буду любить. Его глаза потемнели от эмоций, которым Грейс не смогла найти названия. Она нежно погладила его щеку, собираясь с силами.

– Ты женишься на мне? – К удивлению, вспыхнувшему в его глазах, она была готова, но, торопясь высказать все, что лежало на душе, не заметила, как он оцепенел. – Я хочу, чтобы мы были семьей. Я хочу прожить с тобой всю жизнь. Подарить тебе детей. Сделать тебя счастливым. Разве мы мало ждали?

И снова она ждала. Ждала его ответа. Его медленно скользящей по лицу и освещающей глаза улыбки. Но Этан молча смотрел на нее – не удивленно, как она предвкушала, а с.., ужасом! И ее охватила паника.

– Я понимаю, что застала тебя врасплох. Ты, наверное, планировал по-другому, но я хочу, чтобы мы были вместе, по-настоящему вместе.

Почему он молчит? Он же должен что-то сказать! Что угодно. Почему он просто таращится на нее, словно получил пощечину?

– Мне не нужны ухаживания. – Ее голос сорвался, и она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Конечно, мне нравятся цветы и ужины при свечах, но на самом деле мне нужен только ты. Я хочу быть твоей женой.

Этан отвернулся, не в силах больше смотреть в ее обиженные, озадаченные глаза, и так вцепился в штурвал, что суставы пальцев побелели.

– Поворачиваем.

– Что? – Грейс отпрянула, не веря своим ушам, не отводя взгляда от его окаменевшего лица. Ее сердце все еще колотилось, но уже не от сладких предвкушений. От страха. – Тебе больше нечего сказать мне? Ничего, кроме того, что мы поворачиваем?

– Нет, я многое должен сказать тебе, Грейс. – Он еще мог контролировать свой голос, но не свои чувства. – Только сначала вернемся.

Ей хотелось орать на него, требовать немедленного ответа, но она лишь кивнула:

– Хорошо, Этан: Сначала вернемся.

Когда они подошли к причалу, уже сгустились сумерки. Стрекотали сверчки, квакали лягушки. Слишком пронзительно, слишком громко. Лунный свет разрывал вечерний туман, в бледном небе мерцали первые звезды. Воздух быстро терял дневное тепло, но Грейс понимала, что не поэтому ей так холодно. Ужасно холодно.

Этан, за весь обратный путь не проронивший ни слова, также молча закрепил тросы, затем вернулся в лодку и сел напротив нее, хмурый, сосредоточенный.

– Грейс, я не могу жениться на тебе, – тихо сказал он, зная, что его слова причинят ей боль. Но у него не было выбора. – Прости. Я не могу дать тебе то, что ты хочешь.

Грейс крепко сцепила руки. К этому она не готовилась. Этого она не ждала. Боль, обида, стыд смешались в ней и толкали… Она не знала, что сделает в следующий момент, она могла сделать что угодно. Наброситься на него с кулаками, разрыдаться…

– Значит, ты лгал, когда говорил, что любишь меня?

«Может, согласиться? – вдруг подумал он. – Нет, это было бы трусостью. Грейс заслужила правду. Всю правду»..

– Я не лгал тебе. Я действительно тебя люблю. Любовь бывает очень разной. Она не идиотка, чтобы не понимать этого.

– Но не так сильно, чтобы жениться?

– Я не смог бы любить ни одну другую женщину больше, чем я люблю тебя. Но я…

Грейс подняла руку, останавливая его. Ей показалось, что она поняла, и если она права, то вряд ли сможет когда-нибудь его простить.

– Из-за Обри? Потому что у меня ребенок от другого?

Этан метнулся к ней так быстро, сжал руку так сильно, что она вздрогнула.

– Я люблю ее, Грейс. Если бы она думала обо мне как об отце, я был бы самым гордым и счастливым мужчиной на свете. Ты должна это знать.

– Ничего я не должна знать. Ты говоришь, что любишь меня, любишь ее, но отказываешься от нас. Мне больно. Этан.

– Прости. Прости меня. – Он резко убрал руку, словно обжегшись. – Я знаю, что причиняю тебе боль. Я знал, что так будет. Я не имел права заходить так далеко.

– Но ты это сделал, – ровным, безжизненным голосом сказала она. – Ты не мог не знать, что я буду чувствовать, чего буду ждать от тебя.

– Да, я знал. Я должен был быть честным с тобой. Мне нет оправдания. – «Кроме того, что я нуждался в тебе, Грейс, не мог жить без тебя». – Я вообще не собираюсь жениться.

– Этан, не считай меня идиоткой. – Грейс только тяжело вздохнула, слишком обессиленная, чтобы бушевать. – Такие люди, как мы, не заводят романы. Мы женимся, создаем семьи. Мы простые, обыкновенные, и, может, кому-то это кажется скучным, но мы такие.

Этан не отрывал глаз от своих рук. Конечно, она права. Или была бы права, если бы он был таким, каким казался ей. Только она не знает всей правды.

– Дело не в тебе, Грейс.

Господи, как унизительно! Наверное, Джек Кейси пробормотал бы то же самое, если бы задержался для объяснений.

– Не во мне? Тогда в ком же?

– Дело во мне. Я не могу создать семью из-за своего прошлого, из-за своих корней.

– Прошлое? Корни? Твои корни здесь, в Сент-Кристофере. Твои родители – Рэймонд и Стелла Куин.

– Нет. – Этан заставил себя взглянуть на нее. – Я вырос в вонючих трущобах на окраинах Вашингтона и Балтимора. Меня родила шлюха, продававшая себя и меня за бутылку виски или за несколько долларов. Ты не представляешь, откуда я пришел и чем был.

– Этан, я знаю, что твое детство было кошмаром. – Она больше не могла злиться, пыталась смягчить адскую боль, горевшую в его глазах. – Я знаю, что твоя мать – твоя биологическая мать – была проституткой.

– Шлюхой, – поправил Этан. – Проститутка – слишком чистое слово.

– Ладно, – согласилась Грейс, видя в его глазах не только боль, но и ярость, дикую первобытную ярость. – Ты прошел через ад до того, как появился здесь, до того, как Куины дали тебе надежду, и любовь, и дом. Но ты стал их сыном. Ты стал Этаном Куином.

– Это не меняет кровь.

– Я не понимаю тебя.

Конечно. Как она может понять? Она росла, зная, кто ее родители, кто родители ее родителей. Ей не приходилось спрашивать себя, какие мерзости она могла унаследовать от них. Но она поймет, он объяснит ей, и дело с концом.

– Моя мать была крупной женщиной. Эти большие руки и черт знает что еще я унаследовал от нее. – Он снова опустил взгляд, только сейчас заметил, что сжал кулаки. – Я не знаю, кто был моим отцом. Думаю, она тоже не знала. Просто один из ее клиентов. Она не избавилась от меня только потому, что уже сделала много абортов и не хотела рисковать своим здоровьем. Так она мне говорила.

– Это очень жестоко.

– Господи!

Этан вскочил, выпрыгнул на причал, заходил взад-вперед. Грейс последовала за ним. Он прав только в одном: она не знает этого мужчину, мечущегося по причалу, сжимающего кулаки, готового наброситься на любого, кто окажется у него на пути.

Поэтому она не стала приближаться к нему.

– Она была чудовищем. Она избивала меня до бесчувствия просто так, даже не пытаясь найти причину. Правда, иногда ей казалось, что у нее есть повод, но это было совсем не обязательно.

– О, Этан. – Желая облегчить его страдания, Грейс протянула к нему руки, но" он отшатнулся.

– Не трогай меня сейчас! – Он уже не отвечал за себя и боялся собственной слепой ярости. – Не трогай меня!

Грейс беспомощно опустила руки, тщетно сражаясь с подступившими к глазам слезами.

– Однажды ей пришлось отвезти меня в больницу. Думаю, она просто испугалась, что я сдохну у нее на руках. Потом мы переехали из Вашингтона в Балтимор. Врач задавал слишком много вопросов. Как я упал с лестницы? Как умудрился получить сотрясение мозга и сломать пару ребер? Помню, я тогда удивлялся, почему она не бросила меня в больнице. Потом понял: она лишилась бы пособия и бесплатной боксерской груши. Очень веские причины. И она держалась за них, пока мне не стукнуло восемь.

Этан резко остановился и повернулся лицом к Грейс. Ярость душила его, обжигала горло, рвалась из всех пор.

– Тогда она решила, что мне пора отрабатывать свое содержание. Она достаточно долго крутилась в своем бизнесе и знала, где найти мужчин, не интересующихся женщинами. Мужчин, которые заплатят за ребенка.

Грейс не могла говорить. Она прижала руку к горлу, словно пытаясь вытолкнуть слова, любые слова. Не получилось. Она лишь стояла неподвижно. С мертвенно-бледным лицом, с огромными, полными ужаса глазами.

– В первый раз я отчаянно дрался. Дрался так, будто от этого зависела моя жизнь, и не верил, старался не верить, что это случится. Просто не может случиться со мной. Я уже имел представление о сексе, потому что жил рядом с ним всю свою жизнь. Но я не знал всего. Не верил, что это возможно, пока это не произошло. Пока я уже не мог ничего остановить.

– Этан! О боже… – Грейс разрыдалась от жалости к тому несчастному мальчику.

– Она заработала двадцать долларов, два отдала мне. И сделала из меня шлюху.

– Нет…

– Я сжег деньги, но это ничего не изменило. Она оставила меня в покое на пару недель, потом продала снова. И во второй раз я снова сопротивлялся. Еще отчаяннее, чем в первый, потому что теперь уже знал, что меня ждет. Я дрался, отбивался, кусался, но он был гораздо сильнее меня. И тогда я сдался. Я взял деньги и спрятал их, надеясь, что однажды их будет достаточно, чтобы сбежать. Убить ее и сбежать. Видит бог, убить ее я хотел еще больше, чем сбежать.

Грейс закрыла глаза.

– И ты убил ее?

Этан попытался понять, что она теперь чувствует к нему. Жалость? Презрение? Отвращение? Надежду на то, что он убил то чудовище? Страх от того, что он смог убить?

– Нет. Через некоторое время это просто стало образом жизни. Вот и все. Ни больше, ни меньше. Я просто жил с этим.

Этан отвернулся, уставился на дом, на приветливо светящиеся окна.

– Я жил с этим. Как-то, когда мне было двенадцать, мужчина, под которого она меня подложила, сорвался с катушек, избил меня, но это было в порядке вещей. Только потом он накинулся на нее. Наверное, накачался наркотиками и ничего не соображал. Они дрались, ломали мебель. Наделали столько шума, что соседи, обычно предпочитавшие ничего не замечать, взбесились и заколотили в дверь… Он вцепился ей в глотку, а я лежал на полу, смотрел, как ее глаза вылезают из орбит, и думал: «Может, он сделает это. Может, он сделает это за меня». Но она дотянулась до ножа и ударила его в спину. В это время дверь слетела с петель, ворвались какие-то люди. Потом были крики, вопли. Он истекал кровью, а она выхватила из его кармана бумажник и удрала. Выбежала из комнаты, даже не оглянувшись на меня.

Пожав плечами. Этан снова повернулся к Грейс.

– Кто-то вызвал полицию. Меня отвезли в больницу. Я все это помню очень смутно, но в конце концов я оказался в больнице. Врачи, полицейские, чиновники социальной службы. Они задавали вопросы, все записывали. Наверное, ее искали, но так и не нашли.

Этан замолчал, однако Грейс понимала, что он еще не закончил свою исповедь, и не произнесла ни слова. Мучительная тишина нарушалась тихим плеском волн и беспечным стрекотом насекомых – звуками, казавшимися удивительно неуместными в мире, допускавшем такие ужасы. Ветер принес звуки гитары – в доме играл Кэм.

– Стелла Куин была в Балтиморе на какой-то медицинской конференции и совершала обходы как приглашенный консультант. Я помню, как она остановилась у моей кровати. Наверное, посмотрела карту, этого я не помню. Просто помню, как она стояла у кровати, опершись о боковые поручни, и смотрела на меня. У нее были добрые глаза, не кроткие, а добрые. Она поговорила со мной. Я не обращал внимания на ее слова, только на голос. Она стала приходить снова и снова, Иногда с нею приходил Рэй. И однажды она сказала, что я могу поехать к ним домой, если хочу.

Этан снова умолк, как будто это был конец, но Грейс могла думать лишь о том, что момент, когда Куины предложили ему свой дом, был началом.

– Этан, мое сердце разрывается от сострадания к тебе. И теперь я понимаю, что, как бы ни любила Куинов все эти годы, как бы ни восхищалась ими, этого недостаточно. Они спасли тебя – Да, они спасли меня, – согласился он. – И после всего, что они для меня сделали, я старался никогда и ни в чем не подвести их.

Грейс подошла к нему, обняла крепко-крепко, надеясь, что он выйдет из этого жуткого оцепенения, обнимет ее в ответ.

– Позволь мне помочь, – прошептала она. – Позволь мне остаться с тобой. – Она подняла голову и прижалась губами к его губам. – Позволь мне любить тебя.

Он содрогнулся и, несмотря на все свои обещания, отчаянно обхватил ее, принимая предложенное утешение, сочувствие. Вцепился в нее, как в спасательный круг в бушующем море.

– Я не могу, Грейс. Я не имею права. Это нечестно по отношению к тебе.

– Честно. – Этан попытался высвободиться, но она не отпустила. – Ничто из того, что ты сказал, не меняет моих чувств к тебе. И никогда не изменит. Я только люблю тебя еще больше.

– Выслушай меня. – Этан крепко взял ее за плечи и оттолкнул. – Я не могу дать тебе то, в чем ты нуждаешься, чего хочешь, что должна иметь. Брак, дети, семья – ничего этого я не могу тебе дать.

– Яне…

– Не говори, что тебе это не нужно. Я не поверю.

Грейс глубоко вздохнула:

– Мне все это нужно.., с тобой. Я хочу прожить жизнь с тобой.

– Пойми, я не могу жениться на тебе. Я не могу дать тебе детей. Я поклялся себе, что никогда не рискну передать ребенку то, что есть во мне от нее.

– В тебе нет ничего от нее.

– Есть. Ты видела это в тот день в лесу, когда я набросился на тебя, как зверь. Ты видела это, когда я орал на тебя после нападения в баре. И я сам видел это бессчетное число раз, когда кто-то пытался давить на меня. Я слишком люблю тебя и не переживу, если сделаю тебя несчастной.

– Она не только надругалась над твоим телом, – прошептала Грейс, – она изуродовала твою душу. Я могу помочь тебе исцелиться.

Этан легко встряхнул ее.

– Ты меня не слушаешь. Ты меня не слышишь. Если ты не сможешь принять наши отношения такими, какие они есть, я пойму. Я никогда не упрекну тебя, если ты отступишь и станешь искать счастья с кем-то другим. Самое лучшее, что я могу для тебя сделать, это отпустить тебя. И именно это я делаю.

– Отпускаешь меня?

– Я хочу, чтобы сейчас ты уехала домой. – Этан опустил руки и отступил, и словно провалился в темную бездонную пропасть. – Когда ты хорошенько подумаешь, ты увидишь все это моими глазами и сможешь решить, продолжать нам встречаться или нет.

– Я хочу…

– Нет, – решительно прервал он. – Сейчас ты не знаешь, чего хочешь. Тебе необходимо время. И мне тоже. Лучше уезжай, Грейс. Сейчас я не хочу тебя видеть.

Она сжала виски руками.

– Ты не хочешь меня видеть?

– Да, сейчас не хочу. – Этан стиснул зубы, заметив боль, затаившуюся в ее глазах, и напомнил себе, что поступает так ради ее же блага. – Поезжай домой. Дай мне время.

Грейс отшатнулась. Затем повернулась и побежала, не разбирая дороги. Инстинктивно обогнула дом. Она не вынесла бы, если бы кто-то увидел сейчас ее слезы.

– Эй, Грейс, постой! – Сет отвлекся от охоты за светляками, мерцавшими в темноте, и бросился за ней. – Посмотри, у меня тысяча этих паразитов. – Он протянул ей банку.., и увидел ее слезы, услышал ее сдавленные рыдания. – Что случилось? Почему ты плачешь? Ты ушиблась?

Дергая дверцу своей машины, она всхлипнула, прижала руку к сердцу. О, если бы ушиблась! Разбилась. Этан разбил ее сердце.

– Нет, ничего… Мне надо домой. Я спешу.., я не могу остаться.

Она распахнула дверцу, протиснулась за руль. Сет смотрел ей вслед, сначала удивленно, затем мрачно. Оставив банку со светляками на ступеньке веранды, он помчался назад вокруг дома, увидел на причале смутную тень и в приступе ярости сжал кулаки.

– Ты, ублюдок! Сукин сын! – Сет подождал, пока Этан обернется, и изо всех сил заколотил кулаками по его животу. – Ты довел ее до слез…

– Я знаю. – Физическая боль добавилась к боли душевной. – Успокойся, Сет. Это не твое дело. Иди в дом.

– Сволочь! Ты ее обидел. Ну, давай, попробуй обидеть меня. – Оскалив зубы, Сет наносил удары до тех пор, пока Этан не схватил его за ворот и за пояс шорт, поднял над водой и встряхнул для острастки, но как-то без особого пыла.

– Остынь, слышишь, или я швырну тебя в воду. Думаешь, я хотел ее обидеть? Думаешь, я сделал это ради удовольствия?

– Тогда зачем? – зарычал Сет, дергаясь, как пойманная рыбешка.

– У меня не было выбора, – прошептал Этан, ставя Сета на причал, и устало опустился на край, прижал ладони к глазам. – Оставь меня в покое. Просто оставь меня в покое.

Сет переступил с ноги на ногу. Похоже, не только Грейс расстроена. Хотя странно, что здоровый мужик так мучается. Тем более Этан.

Сет сунул руки в карманы. Вытащил. Пошаркал ногами. Вздохнул. Сел и глубокомысленно заметил:

– Женщины.., так могут довести, что иногда просто хочется застрелиться.

Что-то в этом роде Фил говорил Кэму, и Сету показалось, что в данном случае цитата вполне уместна. Короткий, хотя и горький смешок Этана вознаградил его за труды.

– Да, наверное. – Этан обвил рукой худенькие плечи, притянул мальчишку к себе.., и ему стало немного легче.

Глава 18

Анна хорошенько обдумала сложившуюся ситуацию, расставила приоритеты и решила взять выходной. Неизвестно, когда Грейс приедет убирать дом, а увидеться с ней просто необходимо.

И плевать на то, что сказал, вернее, не сказал Этан. Кризис налицо.

Если бы она поверила, что возникло недоразумение, что влюбленные просто поругались, то посмеялась бы или выразила сочувствие, в зависимости от обстоятельств, но… Никаким недоразумением нельзя объяснить страдание, застывшее в глазах Этана.

«О, он старательно и умело прячет свое несчастье, – размышляла Анна, безжалостно выдергивая сорняки, угрожавшие задушить ее бегонии. – Только меня не проведешь». Она – профессионал. Можно, конечно, пожалеть Этана, подучившего в родственницы чиновника социальной службы, но деваться ему некуда.

Анна не сомневалась, что Сет кое-что знает, и попыталась вытянуть из него необходимые сведения, но натолкнулась на каменную стену мужской солидарности. Куиновское пожатие плеч и поджатые губы – вот и все, что она получила в ответ на свои расспросы, и не стала давить. Зачем разрушать трогательные отношения между Сетом и Этаном?

То, что Грейс и Этан больше не встречаются, ясно и без Сета. Следить за Этаном так просто! Анна чуть ли не до минуты знала, где он и что делает. Каждое утро Этан неизменно выходит в залив, днем и вечерами работает на верфи. Без аппетита поковыряет ужин и исчезает в своей комнате. И иногда не гасит свет до глубокой ночи.

Тоскует.

Анна нетерпеливо тряхнула головой. А если не тоскует, то ищет повод для драки.

Только в субботу она застала во дворе всех трех братьев, стоявших нос к носу с озлобленными лицами и сжатыми кулаками. А Сет наблюдал за происходящим с жадным любопытством. Если бы не ее вмешательство, стычка вполне могла закончиться кровопролитием.

А то, что послужило причиной несостоявшегося сражения, осталось для нее тайной. Она, словно мячик, отскочила от все той же проклятой стены мужской солидарности.

«Нет, так дальше продолжаться не может», – решила Анна. Даже если ей придется колотить Грейс Монро по голове садовой лопатой, она вытянет всю правду. Грейс придется поделиться своими проблемами, и они вместе решат, что делать дальше.

Наконец послышался шум мотора. Анна сдвинула на макушку шляпу, встала" и приветливо улыбнулась.

– Привет!

– Здравствуй, Анна. Я думала, ты на работе.

– Почувствовала, что мне необходима передышка. – "Сразу видно, что и Грейс несчастна.., и не умеет скрывать свое несчастье так ловко, как Этан. – Ты не привезла Обри.