Тихий омут Робертс Нора

Глава 10

К следующему вечеру сомнения Грейс в успехе задуманной вместе с Анной авантюры усилились, а радость быстро угасала вместе с солнечным светом. Натянутые нервы дрожали, как струны, сердце периодически уходило в пятки, кровь в висках пульсировала все быстрее и настойчивее.

Грейс уже надеялась, что Анне не удастся прислать к ней Этана. Не хватало только свалиться с жалким лепетом у его ног.

Необыкновенно соблазнительное зрелище!

«Я не должна была соглашаться на подобную глупость», – говорила она себе, в сотый раз обходя свой крохотный дом. Анна так быстро все решила, так быстро ее убедила, что она даже не успела предугадать все возможные препятствия в осуществлении их плана.

«Если даже Этан придет, что я ему скажу, черт побери?» – мучилась Грейс, а в следующую минуту уже разрывалась между облегчением и отчаянием. Нет, скорее всего он не придет. Выходит, зря она отослала ребенка к матери?

Выдался необыкновенно тихий вечер. Только легкий ветерок, шуршавший в листве, составлял ей компанию. Если бы Обри была дома, они сидели бы сейчас в качалке и читали вечернюю сказку. И дочка прижималась бы к ней, чистенькая, сладко пахнущая детским мылом, тепленькая и сонная.

Грейс вздрогнула, услышав громкий вздох, и крепко сжала губы. Господи, скоро она уже будет шарахаться от собственной тени. Пытаясь взять себя в руки, Грейс прошла в гостиную, выбрала компакт-диск из своей коллекции – каждый раз, поддаваясь, пожалуй, своей единственной слабости и покупая новый диск, она мучилась угрызениями совести, – и домик наполнился романтической мелодией Моцарта.

Она подошла к окну. Солнце опускалось все ниже, свет становился все мягче, меняясь почти неуловимо. В ветвях сливового дерева, украшавшего передний двор Каттеров, запел козодой, словно приветствуя сгущающиеся сумерки. Грейс чуть не рассмеялась. Глупая, глупая Грейс Монро. Стоит у окна в розовом платье и ждет падающую звезду, чтобы загадать желание.

Грейс прижалась лбом к стеклу, закрыла глаза и попыталась убедить себя, что давно выросла из того возраста, когда загадывают желания и верят, что они сбудутся.

Анна решила, что из нее получился бы отличный секретный агент. Она умудрилась целые сутки держать рот на замке, хотя ее так и подмывало рассказать все Кэму.

Однако это все испортило бы, и дело не только в мужской солидарности. Кэм почувствовал бы себя обязанным предупредить брата – еще одно очко не в его пользу.

Анна незаметно следила за Этаном, полная решимости не дать ему улизнуть сразу после ужина. Похоже, ему и в голову не пришло, что новая родственница держит его на коротком поводке.

Идея побаловать семью мороженым осенила Анну внезапно по дороге домой. Она купила целый галлон[6], и теперь все четверо ее мужчин – как ей нравилось думать о них – сидели на задней веранде, опустошая большие миски шоколадного мороженого с орехами.

«Удачный выбор момента – залог успеха», – сказала себе Анна и отправилась на веранду приводить свой план в действие.

– Будет теплая ночь. Как быстро летит время.

Не успели оглянуться, и июнь заканчивается. – Она оперлась о перила, удовлетворенно оглядывая свои клумбы. – Я подумала, что Четвертого июля[7] мы могли бы устроить пикник.

– На набережной устроят фейерверк, – заметил Этан. – Как и каждый год. Через полчаса после захода солнца. Отсюда все видно.

– Неужели? Замечательно. Правда, Сет? Мы отлично повеселимся. Нажарим гамбургеров и сосисок. Ты мог бы пригласить друзей.

– Здорово. – Сет уже начисто выскоблил свою миску и пытался придумать, как бы подипломатичнее выманить добавку.

– Надо будет найти подковы, – сказал Кэм. – Этан, мы их еще не выбросили?

– Нет. Валяются где-то.

– И музыка. Вы так хорошо играете, но почти не беретесь за инструменты. Я очень люблю вас слушать. – Анна чуть передвинулась и потерлась ногой о колено мужа. – Надо будет составить список гостей. Вы скажете мне, кого мы должны пригласить. И еда. Еда! – Анна хлопнула себя по лбу, словно только что вспомнила очень важную вещь, и оттолкнулась от перил, прекрасно изображая раздражение. – Как я могла забыть? Я же обещала Грейс рецепт моих равиоли в обмен на рецепт ее жареных цыплят.

Она бросилась в дом, схватила заранее аккуратно написанный на карточке – впервые в жизни! – кулинарный рецепт и вылетела на веранду, сконфуженно улыбаясь.

– Этан, миленький, ты не мог бы передать Грейс это?

Этан уставился на белый квадратик бумаги, но не спешил брать его из рук Анны.

– Что?

– Я обещала отдать ей рецепт сегодня и начисто забыла. Я бы отвезла сама, но мне еще надо закончить доклад. Я просто умираю, как хочется попробовать жаренных по ее рецепту цыплят, – тарахтела Анна, впихивая карточку Этану в руку и вытаскивая его из качалки.

– Поздновато.

– О, еще нет и девяти. – Только не давать ему времени на размышления, не то он легко нащупает слабые места в ее детском лепете. Хлопая ресницами и не переставая улыбаться, Анна втащила Этана в дом. – В последние дни я стала такой рассеянной. Совсем замоталась. Чувствую себя так, будто гоняюсь за собственным хвостом. Передай Грейс мои извинения. Скажи, мне очень жаль, что я не отдала ей рецепт раньше, и пусть обязательно сообщит, как у нее получится. Огромное спасибо, Этан. – Она привстала на цыпочки и нежно поцеловала его в щеку. – Как чудесно иметь братьев!

– Ну… – Этан пришел в замешательство. Хуже. Он почувствовал себя ужасно несчастным и беспомощным, но Анна так ласково улыбалась ему, что отказать было невозможно. – Я скоро вернусь.

«Надеюсь, что нет», – подумала Анна, энергично махая рукой ему вслед и изо всех сил стараясь не расхохотаться. Как только пикап исчез из вида, она самодовольно потерла руки. Ее миссия завершена, и завершена успешно.

Анна все еще победно улыбалась, когда услышала голос Кэма:

– И что же это было, черт побери?

– Не понимаю, о чем ты спрашиваешь. Анна намеревалась прошмыгнуть мимо него в дом, чтобы избежать расспросов, но Кэм, явно заинтригованный, загородил ей дорогу и заглянул в глаза.

– О, ты прекрасно все понимаешь, Анна. – Она пыталась придать своему лицу невинное выражение, но ей это плохо удалось. – С каких это пор ты обмениваешься с другими женщинами кулинарными рецептами?

– Ну и что тут особенного? – Анна как можно безразличнее повела плечами. – Я очень хороший повар.

– Не спорю. Ты чудесный повар, но обмен рецептами – не в твоем стиле, а если уж тебе не терпелось дать рецепт Грейс, ты могла просто снять телефонную трубку и продиктовать его. Что Этан и предложил бы тебе сделать, только ты не дала ему ни секунды на размышления. Хлопала перед ним ресницами и лепетала, как пустологоловая вертихвостка.

– Пустоголовая вертихвостка?

– Но ты не вертихвостка и не пустоголовая, – продолжал Кэм, наступая на нее. Анна пятилась, пока не прижалась спиной к перилам, а Кэм отрезал пути к отступлению, положив руки на перила по обе стороны от нее. – Ты – умная, хитрая, расчетливая. Вот ты какая.

Анна решила отнестись к его словам как к изысканному комплименту.

– Благодарю тебя, Камерон. Теперь, пожалуйста, пропусти меня. Мне действительно пора заняться докладом.

– Отпущу, когда услышу объяснения. Так зачем ты отправила Этана к Грейс?

Тряхнув головой, Анна откинула назад волосы и одарила мужа непроницаемым взглядом.

– Думаю, такой умный, хитрый и расчетливый парень, как ты, мог бы и сам догадаться. Кэм нахмурился:

– Ты пытаешься столкнуть их лбами, чтобы что-то произошло между ними.

– Что-то уже происходит между ними, но твой брат медлительнее хромой черепахи.

– Мой брат медлительнее хромой и слепой черепахи, но таким уж он родился. Ты не думаешь, что они должны сами разобраться в своих отношениях?

– Все, что им нужно, – это на пять минут остаться наедине, и только в этом я и решила им помочь. Кроме того, – Анна подняла руки и обняла мужа за шею, – мы, безумно счастливые женщины, хотим, чтобы все вокруг были так же безумно счастливы.

Его брови поползли вверх.

– Ты думаешь, что я попадусь на эту удочку? Она улыбнулась и, потянувшись, легко укусила его за нижнюю губу.

– Да.

– Ты права, – прошептал Кэм. – Я попался.

Минут пять Этан неподвижно сидел в кабине своего грузовичка. Кулинарные рецепты? Ничего более идиотского он не слышал. Он всегда считал Анну разумной женщиной, и вот, доигрался. Она послала его вручать рецепт!

Он еще не готов увидеться с Грейс. Конечно, он уже решил, как вести себя с ней.., но даже самый здравомыслящий мужчина может поддаться слабости.

Этан мучительно искал выход из положения, в которое позволил себя загнать, но не находил и в конце концов решил, что раз он здесь, то с тем же успехом может выполнить поручение. Он не задержится в доме ни одной лишней минуты. Грейс, наверное, укладывает ребенка спать, так что он просто сделает дело и уберется отсюда.

Медленно, неохотно, словно приговоренный к смерти, отправляющийся на казнь, Этан вылез из кабины и поплелся к парадной двери. Сквозь противомоскитную сетку он заметил колеблющееся пламя свечей, услышал всхлипывания скрипки и, словно повисшие в теплом летнем воздухе, фортепианные аккорды.

Переминаясь с ноги на ногу, Этан теребил в руках чертов рецепт. Никогда еще он не чувствовал себя так глупо. Может, просто сунуть рецепт под дверь и удрать со всех ног? Хороший план, простой.., и трусливый. Может, он и дурак, но не трус.

И Анна захочет узнать, почему он вернулся домой без рецепта жареных цыплят Грейс…

Этан тихо постучал, и из кухни в глубине дома вышла Грейс. Этан уставился на нее, немедленно пожалев, что не избрал трусливый путь. Она словно плыла сквозь музыку и колеблющийся свет, и , секунды, казалось, растянулись в часы.

На ней было бледно-розовое струящееся платье с крохотными перламутровыми пуговками от горла до подола, из-под которого выглядывали тонкие лодыжки и изящные босые ступни. Грейс обычно ходила в джинсах или шортах, и это платье делало ее какой-то неузнаваемой, удивительно женственной и прекрасной. Он стоял и смотрел на нее, как громом пораженный, и думал, что она похожа на готовый распуститься розовый бутон. И его язык прилип к гортани.

– Этан. – Дрожащей рукой Грейс открыла дверь. Может, в конце концов, ей и не понадобится падающая звезда. Вот он, стоит совсем рядом и смотрит на нее.

– Я… – Ее аромат, знакомый, как его собственный, казалось, окутал его мозги. – Анна послала тебе…, она попросила завезти тебе вот это.

Грейс озадаченно взяла протянутую карточку, взглянула на нее и закусила губу, чтобы не рассмеяться. Волнение слегка улеглось, и она отважилась посмотреть Этану в глаза.

– Анна очень любезна.

– А где ее рецепт?

– Что?

– Тот, что нужен ей. Рецепт цыплят.

– Ах, да. Он в кухне. Я сейчас принесу. Заходи. «Что за рецепт?» – удивлялась Грейс, возвращаясь в кухню. Голова кружилась. Еще немного, и с таким трудом подавляемый смех вырвется на свободу истерическим хохотом.

– А-а, тушеные цыплята, правильно?

– Нет, – ответил он, думая о том, какая у нее тоненькая талия. – Жареные.

– Ну, конечно же. Я стала такой рассеянной в последние дни.

– Похоже, началась эпидемия, – пробормотал Этан, решив, что безопаснее смотреть на что угодно, только не на Грейс. Например, на толстые белые свечи, горевшие на рабочем столе. – У тебя вылетели пробки?

– Прости, не поняла.

– Что случилось с электричеством?

– Ничего. – Грейс почувствовала, как кровь приливает к щекам. Что же делать? У нее нет записанного рецепта жареных цыплят. Зачем это ей? Она прекрасно знала его наизусть. – Я люблю иногда посидеть при свечах. Полумрак гармонирует с музыкой.

Этан что-то хрюкнул в ответ. Затем спросил, заполняя неловкую паузу:

– Ты уже уложила Обри?

– Она сегодня ночует у мамы.

Его глаза, до этого момента напряженно изучавшие потолок, метнулись вниз и встретились с ее глазами.

– Ее здесь нет?

– Нет. Я впервые отпустила ее на ночь. И уже два раза звонила маме. – Грейс улыбнулась, ее пальцы затеребили верхнюю пуговку платья. Взгляд Этана непроизвольно последовал за ее пальцами. – Я знаю, что она всего в паре миль отсюда и в полной безопасности, но ничего не могу с собой поделать. Дом без нее кажется совсем другим.

Этан мог бы дать более точное определение. Ему лично дом показался грозным. Хорошенький кукольный домик вдруг стал смертельно опасным, как минное поле. В соседней комнате не спит маленькая девочка. Они одни, играет музыка, мерцают свечи.

И на Грейс бледно-розовое платье, которое словно просит, чтобы он одну за другой расстегнул эти маленькие пуговки.

Этан почувствовал отчаянный зуд в кончиках пальцев.

– Я рада, что ты заехал. – Полная решимости осуществить задуманное, напоминая себе о собственной власти, Грейс шагнула к нему. – Я тут немного захандрила в одиночестве.

Этан отступил на шаг. У него уже зудели не только пальцы.

– Я сказал дома, что сразу же вернусь.

– Ты мог бы остаться ненадолго.., выпить кофе.

Кофе? Он и без кофе превратился в оголенный клубок нервов.

– Я не думаю…

– Этан. Я не могу избегать тебя, как ты просил. Сент-Крис слишком мал, и наши жизни слишком тесно связаны. – Голубая жилка быстрее запульсировала на ее шее. – И я не хочу. Не хочу держаться от тебя подальше.

– Я сказал, что у меня есть на то причины. – И он бы сосредоточился на этих причинах, если бы Грейс не смотрела на него своими зелеными глазищами. – Грейс, я делаю это в твоих интересах. Я хочу уберечь тебя.

– Меня не надо оберегать. Мы оба – взрослые люди. Я – не замужем. Ты – не женат. – Грейс подошла к нему ближе. Он принял душ после работы, и все равно она почувствовала еле заметный, но неистребимый аромат залива. – Я не хочу оставаться одна сегодня ночью.

Этан попятился. Если бы он не знал ее так хорошо, то подумал бы, что она загоняет его в угол.

– Я не собираюсь менять свое решение. Не подходи ко мне, Грейс.

Его голос еще звучал довольно твердо, но, черт побери, похоть явно побеждала разум.

– Мне кажется, что я не подходила к тебе целую вечность. Этан, я должна сделать шаг, к чему бы это ни привело. Я устала отступать, я устала топтаться на месте. Если ты меня не хочешь, я это как-нибудь переживу. Но если хочешь… – Она подошла к нему почти вплотную, положила ладонь на его грудь, почувствовала, как колотится его сердце. – Если ты меня хочешь, то почему бы тебе…

Он не дал ей договорить.

– Прекрати. Ты не понимаешь, что делаешь, – сказал Этан, продолжая отступать, пока не уперся спиной в рабочий стол.

– Я прекрасно понимаю, что делаю! – выкрикнула Грейс, разозлившись и на него, и на себя. – Неужели ты скорее готов вскарабкаться на стену, чем дотронуться до меня хотя бы пальцем? Чего ты боишься? Что может случиться со мной? Ты думаешь, я рассыплюсь на миллион ос, колков? Я взрослая женщина, Этан. Я была замужем. У меня ребенок. Я знаю, о чем прошу тебя, и я понимаю, чего хочу.

– Я знаю, что ты взрослая женщина. У меня есть глаза.

– Тогда наконец воспользуйся ими и взгляни на меня.

А что еще ему оставалось? Как вообще ему столько времени удавалось обманывать себя? Она была воплощением того, о чем он мечтал.

– Я смотрю на тебя, Грейс, – сдавленно прошептал Этан и добавил мысленно: «И не падаю только потому, что прижат спиной к столу».

– Этан, перед тобой женщина, которая хочет тебя. Которая нуждается в тебе. – Его глаза потемнели, их выражение изменилось, и Грейс отступила. – Может быть, и ты хочешь меня. Нуждаешься во мне.

Он знал, что она права. Все его попытки убедить себя, что он сможет жить без нее, оказались тщетными. Грейс была так прелестна, ее глаза были такими ясными и лучистыми.

– Ты – воплощение всего, что я хотел бы в жизни, но это ничего не меняет.

– Сколько еще ты будешь раздумывать?

– В данный момент я соображаю с трудом, – признался Этан.

– Тогда перестань. Хватит думать нам обоим. Не отводя взгляда от его глаз, Грейс подняла дрожащие руки к верхней пуговице платья.

Этан следил, как она расстегивает эту крохотную пуговку, пораженный тем, что такой простой жест и крохотный кусочек обнажившейся кожи в одно мгновение воспламенили его. Сгустившийся воздух закупорил легкие, кровь вскипела, и все желания, все так долго сдерживаемые желания вырвались на свободу.

– Не надо, Грейс, – мягко сказал он. – Не делай этого.

Ее руки безвольно упали и вытянулись вдоль тела. Глаза закрылись. Она проиграла, и теперь остается только смириться с поражением.

– Позволь мне.

Ее глаза распахнулись и изумленно уставились на него.

– Я всегда этого хотел, – прошептал Этан, освобождая следующую пуговку.

– О! – Дыхание, которое она сдерживала последние секунды, вырвалось наконец из легких. Его имя прозвучало как стон:

– Этан.

– Ты такая красивая. – Грейс уже дрожала всем телом. Он опустил голову, легко целуя ее губы, успокаивая. – Такая нежная, а у меня грубые руки. – Не сводя с нее глаз Этан провел костяшками пальцев по ее щеке, по шее. – Но я не обижу тебя.

– Я знаю. Я знаю.

– Ты дрожишь.

Он расстегнул еще одну пуговку, затем еще одну.

– Я ничего не могу с собой поделать. Этан терпеливо расстегнул все пуговицы до талии.

– Мне кажется, я знал, мое подсознание знало, что если я приду сюда сегодня, то не смогу уйти.

– Я хотела, чтобы ты пришел. Я так долго ждала тебя.

– И я. – Пуговки были такими крошечными, его пальцы – такими большими. Ее кожа – такой нежной и теплой. – Скажи мне, если я сделаю что-то, что тебе не понравится.

Звук, слетевший с ее полуоткрытых губ, был похож одновременно и на стон, и на смех.

– Боюсь, что через минуту я не смогу говорить. Я уже не могу дышать. Но я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

– Я как раз собирался это сделать. – Его губы, неторопливо пробующие ее вкус, были ласковыми и дразнящими. Он не хотел спешить, хотел продлить эти первые мгновения.

Грейс покачнулась, и он поднял голову, заглянул в ее глаза. Затуманившиеся, зовущие, ждущие.

Этан осторожно спустил платье с ее плеч – загорелых, хрупких, изящных.

Грейс не ожидала от него такой нежности. Ее никогда не касались так, словно она была редким сокровищем. Ее кожа словно плавилась под его губами, кровь густела и замедляла свой бег.

Платье скользнуло к ее ногам, и Этан чуть отстранился. Она как завороженная смотрела на него, ее ресницы трепетали. Когда его палец легко коснулся ее груди над простым хлопчатобумажным бюстгальтером, она закусила губу, пытаясь сдержать стон.

Этан расстегнул крючок, ее обнажившиеся груди наполнили его ладони.

– Ты хочешь, чтобы я остановился?

– О нет. – Она со стоном откинула голову. – Конечно же, нет…

– Я хочу тебя, Грейс, – прошептал он, и она вцепилась в его плечи, снова почувствовала его губы на своих.

Поцелуй разгорался, кружа ей голову, увлекая за собой. Она обмякла, и Этан подхватил ее на руки, подождал, когда она снова откроет глаза.

– Грейс, пути назад нет.

– Слава богу, – прошептала она, прижимаясь лицом к его плечу. Он улыбнулся:

– Я не обижу тебя.

Перед ее мысленным взором замелькали драконы и рыцари в черном. Затем романтические мысли сменились более практичными.

– Все в порядке. Я.., я приняла таблетку. Я ни с кем не была после Джека.

В глубине души он всегда это знал, но ее слова еще сильнее разожгли его желание.

Он подхватил ее на руки и отнес в спальню. И здесь она зажгла свечи, тонкие белые свечи в крохотных раковинах вместо подсвечников. Металлическое изголовье кровати мерцало в мягком свете. Белые маргаритки благоухали в простой стеклянной вазе на тумбочке у кровати.

Грейс думала, что Этан положит ее на кровать, но он сел, усадил ее себе на колени, стал покрывать поцелуями ее тело, и там, где его губы, его руки касались ее кожи, разгорались крохотные костры.

Мозолистые ладони легко скользили по ее коже, длинные сильные пальцы ласкали все уголки ее тела.

Щетина, за долгий день покрывшая его щеки и подбородок, терлась о чувствительную кожу ее грудей, и всегда, всегда его губы возвращались к ее губам бесконечными, головокружительными поцелуями.

Грейс сорвала с него рубашку, надеясь вернуть ему хотя бы часть волшебного наслаждения, которое он дарил ей. Мышцы на его мускулистом торсе перекатывались под ее ищущими пальцами. В открытое окно влетел ласковый ветер, принеся с собой крик козодоя, уже не казавшийся таким одиноким, как всего пару часов назад.

Этан опустил Грейс на кровать, снял сапоги и обернулся. Золотистый свет играл легкими тенями, словно обволакивающими ее обнаженное тело. Она подняла руку, прикрывая грудь, и он взял ее за запястье, нежно поцеловал пальцы.

– Прошу тебя, не надо. Такое удовольствие смотреть на тебя.

Грейс не думала, что будет стесняться, понимала, что это глупо.., и под его ласковым взглядом застенчивость потихоньку отступала. Когда Этан выскользнул из джинсов, она и не подумала стыдливо отвести глаза. Ни один сказочный рыцарь не мог быть лучше сложен и не мог бы носить свои шрамы с большим достоинством. Н она протянула к нему руки, приглашая в свои объятия.

Он скользнул к ней, снова напомнив себе, что должен быть осторожен, стараясь не придавить ее всей своей тяжестью. Она такая хрупкая.., и такая невинная… Она, наверное, сама этого не понимает.

Заглянувшая в окно луна осветила их сплетенные тела. Его руки исследовали ее тело, ее вздохи и шепот восхищали его, заставляли забыть о всех сомнениях и колебаниях. Он так увлекся, что не замечал собственного желания, пока оно не захлестнуло его, сильное и всепоглощающее.

Грейс изогнулась, задрожала, и томительные неторопливые ласки изменили темп.

Прерывисто дыша, Этан поднял голову, напряженно вглядываясь в ее лицо. Его рука скользнула между ее бедрами.

– Я хочу видеть тебя.

В ее глазах замелькала паника, сменившаяся острым наслаждением, судорожный вздох взорвался приглушенным криком оргазма.

Грейс потрясла головой, чтобы прояснить затуманившийся мозг, но головокружение не прекращалось. Знакомая комната вертелась вокруг, и только его лицо оставалось отчетливым, реальным. Опьяненная, ошеломленная, она понимала одно: никогда она не испытывала ничего подобного, никогда не подозревала, какой может быть любовь.

Этан скользнул вверх по ее телу, его губы оставляли на ее животе, груди теплый влажный след.

– Пожалуйста, – простонала она. Ей было мало. Даже этого ей было мало. Она жаждала полного, абсолютного соединения с ним, полной близости. – Этан. – Она раскрылась ему навстречу. – Сейчас.