Развал/схождение Константинов Андрей
— Вот теперь я вижу, что быт у инспектора Петрухина неминуемо налаживается, — одобрительно отозвался Леонид, вгрызаясь в котлету.
— И, замечу, не только быт. Налаживается. А как там у тебя с Яной?
В ответ напарник натянул на лицо маску глубокой скорби и с максимальной тоской в голосе соврал:
— Ведутся затяжные позиционные бои.
— А ведь я тебя, дурака, наставлял: бери с наскока — пока в движениях ограничена! Знаешь, как в народе говорят? «Хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается». А теперь, когда гипс сняли, все — тю-тю. Уехал паровоз до Кубы.
— Как был ты, Димыч, пошляком, так пошляком и остался. Невзирая на обустроенность быта, — заключил Купцов. Впрочем, сделал это вполне беззлобно. — Кстати, ты не в курсе: чего вдруг Брюнет столь нервно среагировал на имя «Ольга Глинская»?
Петрухин равнодушно пожал плечами:
— Понятия не имею. Может, у него когда с этой бабой было что? Потому как наш Брюнет по этой части — тот еще ходок. Был.
— Теперь, с его-то Алиной, особо не разгуляешься.
— Согласен. Баба-бой!.. Опять же, сдавать Витюша стал.
— Это ты про его спину?
— И про нее тоже. А вообще в последнее время частенько стал жаловаться на хронический недосып. Типа, бессонница и все такое прочее.
— Может, его тоже того? Спортили? — предположил Купцов. — Может, и ему настала пора к белому магу Серафиму иттить?
— Не. В таком разе лучше мы его с нашей бабой Маргаритой сведем. А с нее срубим комиссионные.
Приятели дружно, до истерики расхохотались, а потому не сразу заметили, как на вип-парковочку зарулила серебристая «Хонда».
— Стоп, Лёнька! Кажись, она?
— Она и есть.
Петрухин досадливо посмотрел на часы.
— Вот зараза, позавтракать не дала. На целых тринадцать минут раньше заявилась. Давай, брателло, запускай шарманку.
— Уже! — подтвердил Купцов и потянул на себя рычажок зуммера, увеличивая размеры объекта. Который в образе и подобии госпожи Нарышкиной в данную секунду выбрался из машины, особо тщательно проверил «закрытость» багажника и с несчастным видом потащился к универсаму.
Где, согласно полученным накануне инструкциям, обязан был провести не менее двадцати минут. И, по возможности, провести честно. Сиречь, без проявления своих пагубных наклонностей.
— Базовая! Это зал. Седьмой на связи.
— Слушаю тебя, седьмой.
— У нас очередной визит «миссис Клювдии». Как поняли?
— Понял тебя, седьмой. Очередной визит. Продолжайте наблюдение…
— Чегой-то никакие злобные привидения из воздуха не материализуются? — разочарованно протянул Леонид после напряженного десятиминутного ожидания/всматривания.
— Агась. Так поневоле и сам уверуешь.
— Во что? Уверуешь?
— Намедни белый маг Серафим в течение получаса совершал некие ритуальные магические пассы над тачкой Клюевой, — пояснил Петрухин.
— Изгонял бесов из карбюратора?
— Типа того… Погодь! А вот этот озирающийся товарищ, случем, не к нам подтягивается?
Со стороны служебного входа к стоянке быстрым шагом направлялся плотно сбитый мужик в фирменной универсамовской спецовке. В правой руке он нес непрозрачный полиэтиленовый, явно тяжелый пакет.
— Похоже на то, — согласился Леонид и протянул руку за фотоаппаратом. — Сейчас я его, до кучи, из фоторужья щелкну.
Мужик целенаправленно подошел к машине Нарышкиной и, опасливо озираясь по сторонам, принялся ковыряться в замке багажника.
— Есть контакт. Клюнула рыбешка! Лёньк, ты снимаешь?
— Само собой.
Сноровисто справившись с замком, мужик достал из пакета не подающую признаков жизни черную кошку и пихнул животину в багажник.
После чего уже неспешно направился обратно — но не к служебному, а к центральному входу.
— Бли-ин! Черная кошка! Черт возьми, как романтично!
— Не вижу никакой романтики. Гринписа на него нет.
— Значит так, Купчина! Я выдвигаюсь за посланцем Ада, — Петрухин толкнул в бок дверцу микроавтобуса. — А ты давай-ка, сфотографируй эту животину во всех ракурсах, а потом убери ее оттуда на фиг. Не то Нарышкину по возвращении стопудово кондратий хватит.
— Давай лучше ты — и сфотаешь, и ликвидируешь? А я послежу?
— Хренушки! У тебя нет должного опыта оперативно-сыскной работы.
С этими словами напарник выскочил из салона и припустил следом за мужиком.
— Угу, опыта у меня нет, — проворчал Купцов и непроизвольно поежился. — А ничего, что я покойников боюсь?..
Подхватив в качестве средства маскировки пустую корзинку, Петрухин заскочил в торговый зал, осмотрелся и «упал на хвост» живодеру. А тот, как ни в чем не бывало, продолжал движение в направлении сектора, где, согласно план-схеме, располагались служебные кабинеты и подсобные помещения.
Дойдя до поворота, за которым должен был начинаться уводящий в глубь здания коридор, Дмитрий притормозил и осторожно выглянул из-за угла.
И правильно сделал. Так как проход в коридор преграждал пост охраны, состоящий из стула и сидящего на нем человека в камуфляже.
— Я не понял, Колян? — вербально притормозил мужика охранник. — А разве ты сегодня не на развозке?
— На ней. Сейчас только до Игоря Алексеевича дойду, и обратно — за баранку.
— Сегодня футбол, не забыл?
— Само собой. Я уже и места в нашем баре забронировал. Так что подходи часикам к восьми.
— Замётано, — подтвердил Колян и двинулся дальше по коридору.
Избавившись от ненужной теперь корзинки, Петрухин выждал паузу и выкатился на финишную, хочется верить, прямую.
— Мужчина! Вы куда?
— Слышь, браток! Колян, он часом не сюда? Не к начальству пошел?
— Он у Игоря Алексеевича. А что?
— Да мы его обыскались. Этот придурок тачилу так поставил, что теперь ни туда — ни сюда. Ни въехать, не выехать.
— Это он может, — интонационно «зажег зеленый свет» охранник, и Дмитрий продолжил движение по коридору, по обе стороны которого располагались двери кабинетов. — Эй! Слышь! Ты промахнулся… Ага, сюда…
Сориентированный на местности Петрухин возвратился к указанной двери, без предварительного стука толкнул оную и по-хозяйски ввалился в помещение.
«О! А это я удачно зашел!»
Небольшая, примерно «четыре на два» комнатушка являла собой ни что иное, как кабинет начальника службы безопасности магазина Игоря Алексеевича Алымова.
Хозяин кабинета — физически крепкий, лет сорока пяти мужчина с легко угадываемой армейской выправкой — в данный момент сидел за своим столом и отсчитывал купюры из увесистой денежной пачки. За этим зело приятственным процессом подобострастно наблюдал стоящий перед Алымовым специалист по вскрытию замков и умерщвлению кошек Колян.
— Добрый всем денечек. Инспектор Петрухин беспокоит, из Общества по охране домашних животных. Извините, что помешал делить шкуру убиенной кошки.
Мужчины удивленно-синхронно подняли глаза на вошедшего и…
…и Алымову хватило какой-то пары секунд, чтобы понять: «Всё, расшибли, запираться бесполезно».
В кабинете подвисла нехорошая тишина. Под занавес которой Игорь Алексеевич севшим голосом попросил:
— Коля, выйди и подожди за дверью.
— Ну зачем же за дверью? — выказал сомнение Петрухин. — У нас здесь такая компания хорошая собралась. Кружок, можно сказать, по интересам. Я ведь тоже оккультными науками увлекаюсь.
— Коля! Выйди! — повысив голос, приказал начальник СБ.
Тоскливо бросив прощальный взгляд на недополученные деньги, подчиненный покинул кабинет.
— Вас, я так понимаю, нанял Нарышкин?
— Не совсем так. Но ход мыслей правильный, — подтвердил Дмитрий. — Вы позволите присесть?
— Да-да, конечно… Чай, кофе, виски?
— Просто водички, если можно?
— Можно и просто. Ну а я, с вашего позволения, вискарика дерну?
— Завидую завистью белого мага. Лично я на работе позволить себе не могу.
— После вашего визита, так думаю, работы у меня больше не будет, — невесело заключил Игорь Алексеевич и полез в металлический сейф, перепрофилированный под мини-барчик.
— Ну, зачем же так пессимистично? — искренне посочувствовал Дмитрий, отчего-то с ходу проникшийся симпатией к совершенно незнакомому человеку. — Кстати, «кукла» и «три карты» — тоже Колина работа?
— Работа — его, — помедлив, хмуро сказал Алымов. — Но идея — моя. Так что — мне и отвечать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Санкт-Петербург, 28 октября, пт.
Поскольку в середине недели Виктору Альбертовичу пришлось срочно вылететь в Москву, его очередная встреча с решальщиками в рамках мистического дела о «трех картах» состоялась лишь днем пятницы. Причем состоялась не в директорском кабинете, а — так уж бизнес-географически совпало — в интерьерах ресторана «Альфонс». Сие заведение, принадлежащее старому знакомцу Брюнета, Петрухин с Купцовым активно использовали в качестве места проведения приватных рабочих бесед с разными, условно говоря, «интересными» людьми. По коейпричине за ними был негласно, в формате «по требованию», зарезервирован отдельный уютный вип-кабинетик. А так как кухня в «Альфонсе» была в высшей степени недурственной, а счета за выпитое-съеденное, как правило, оплачивал Брюнет, приятели пользовались любой возможностью посетить эти стены, дабы совместить приятное с полезным. Другое дело, что внезапно назначенная шефом сходка персонально для Леонида оказалась нынче совсем некстати. Потому как именно сегодня днем Яну выписывали из больницы, и Купцов, разумеется, собирался лично присутствовать при сём историческом событии.
— В общем, Игорь Алексеевич Алымов на поверку оказался отличным мужиком, — подвел черту Петрухин и почти любовно уставился на только-только поданный нежнейший стейк из мраморной говядины.
— Понятно, рука руку моет, — усмехнулся Виктор Альбертович. — Небось, из ваших? Бывший мент?
— А вот и нет. Он из армейских. Электронщик, без малого двадцать годков на РЛС под Мурманом отпахал. Одно слово — «командир». Потому и служба безопасности у него — будьте нате. В основном из таких же бывших. Потому и замки электронные прокусывают — на раз-два.
— Угу. Отличный мужик, — скептически подтвердил Купцов и беспокойно покосился на часы. — Интересно, а животину несчастную он как? Руками душил? Или из табельного завалил?
— Кошка была местная. В смысле, при универсаме столовалась. А накануне ее как раз трагически переехал погрузчик. Вот Алымов и решил: не пропадать же добру!
— То есть вариант с насыланием порчи посредством дохлой черной кошки в книге тоже имеется? — уточнил Леонид.
— Там вообще много чего. Имеется.
— Вы мне так и не объяснили, братцы, что за книга такая? — спросил Виктор Альбертович.
— Книженция занятная. Мне ее Алымов на память презентовал, — Петрухин достал из сумки увесистый том и переадресовал Брюнету. — На, полюбопытствуй.
Книга представляла собой нестандартных размеров фолиант — очевидный новодел, но при этом довольно искусно исполненный под старину. Название на обложке — в золоте и с «ятями» — гласило: «Белая и черная магии: привороты, ворожба и иныя чародейства».
Заинтригованный Виктор Альбертович нацепил очки и с интересом взялся перелистывать страницы, задерживаясь преимущественно на картинках. В нескольких местах он откровенно фыркнул, а в конечном итоге просто заржал в полный голос.
Отсмеявшись, зачитал вслух:
— …не переступайте выплеснутых перед вами помоев или брошенного под ноги мусора, особенно через клочья шерсти и пучки веток. Но если всё же переступили, произнесите: «Грязь ко мне не пристанет»… М-да, редкостная чушь.
— Чушь не чушь, но ведь сработало.
— Да ладно!
— Кабы мы не заставили господина чиновника в приказном порядке отправить супругу в универсам, ноги бы ее там больше не было.
— А теперь и не будет. Учитывая, что водитель Миша залечил свои зубья, — машинально вставил свой «пятак» начавший всё заметнее нервничать Купцов.
— Вы уверены?
— Стопудово, — подтвердил Дмитрий. — Я давеча переговорил с… хм… моим спецагентом: она… вернее, он уверяет, что в ближайшей перспективе у мадам Нарышкиной универсам «Всячина» на подсознательном уровне будет четко ассоциироваться с… э-э-э-э…
— С паранормальными явлениями? — подсказал Купцов и снова посмотрел на часы.
— Именно. Купчина, ты чего всё на часы пялишься? Ждешь кого? Или опаздываешь куда?
— Нет-нет. Все нормально. Хотя…
— Хотя что?
Немного помявшись, крайне щепитильный в вопросе «приоритета служебного над личным» Леонид все-таки решился озвучить за наболевшее:
— Мужики! Мне бы сейчас того… отъехать бы, а?
— Без проблем, — благосклонно отозвался на просьбу Брюнет. — А куда?
— Да так, в одно место.
— А место, я так понимаю, располагается близ Финляндского вокзала? — лукаво прищурился привычно «компетентный» Петрухин.
В ответ Купцов наградил напарника негодующим-испепеляющим.
— Хм… Судя по выразительной мимике, я угадал. Ладно, Витя, давай в самом деле отпустим инспектора? Пока он не взялся рвать и метать.
— Так я же сказал, что не возражаю. Надо, значит надо.
— Ключи отдай. От «фердинанда».
— Ну, начинается, — притворно вздохнул Петрухин. — А от квартиры, случайно, не требуется?
— Дима!
— Всё-всё — умолкаю, отдаю.
Обретший ключи Купцов торопливо распрощался и чуть ли не бегом покинул вип-кабинетик.
— Куда это он так понесся?
— Согласно моим оперативным данным, сегодня Яну Викторовну выписывают из клиники.
— Ну, слава богу! — искренне возрадовался Виктор Альбертович. — Конец моим страданиям!
— …«и разочарованиям, и сразу наступает хорошая погода»,[7] — автоматически среагировал/продолжил Петрухин.
— Чего?
— Не обращай внимания. Это не я — это мое, в коротких штанишках, подсознание… Ну, и как тебе печатное издание? Втыкает?
Брюнет еще немного полистал «странную» книгу и возвратил Дмитрию с вопросом:
— А где ее Алымов вообще раздобыл? Смотрю: выходных данных нет, издательство не указано.
Петрухин бросил на босса удивленный и одновременно уважительный взгляд:
— Витюша, а на тебе пользительно сказывается общение с двумя великими сыщиками.
— В смысле?
— Я говорю: в правильном направлении мыслишь. Книжица сия — товар штучный. Ручной работы, а потому цены немалой. Знаешь, сколько стоит? Полторы штуки баксов.
— Ох, ни хрена себе?! А главное — было бы за что? Подобного дерьма в Интернете — пруд пруди.
— Верно. Но тут ведь все дело в том, как подать. Матерьялец. Короче, история там нарисовалась следующая…
В начале третьего в просторном холле приемного покоя показалась Яна Викторовна Асеева. Сугубо внешне — вполне себе здоровая, кабы не лангета на колене да медицинская тросточка, на которую она, слегка прихрамывая, опиралась.
Первым «магистрального» юрисконсульта приметил Глеб и с визгом «Мама!» бросился навстречу. Следом подтянулись взволнованная Ольга Антоновна с букетом и Ирина Купцова без такового, но зато с предусмотрительно захваченной из дома дорожной сумкой. В которую, пока родные ахали/охали, принялась деловито укладывать многочисленные Асеевские пакеты с больничными вещами. Минут через пять, когда первые, связанные с возвращением блудной дочери в мирскую жизнь, страсти улеглись, Ольга Антоновна спохватилась и укоризненно вопросила:
— Ирочка! А как же мы теперь? А машина-то? Вы говорили, что кто-то должен был подъехать? Ведь Яночке-то, с ее ногой…
— Должна быть. Вернее — должен, — озабоченно подтвердила Купцова-младшая. — Ума не приложу, где этого Лёнечку черти носят? Сейчас наберу.
— А кто такой Лёнечка?
— Коллега. По работе, — быстро и немного смущенно ответила Асеева.
— Очень близкий коллега, — внесла поправку Ирина, прислушиваясь к гудкам. — Вне доступа… Ну, я ему сегодня вечером устрою!.. Да вы не расстраивайтесь, Яна. Наверняка их с Петрухиным в последний момент Брюнет припахал.
— А я и не думала. Расстраиваться.
— Просто у вас такой вид.
— Какой?
— А кто такой Брюнет? А Петрухин? — снова втиснулась с уточняющими вопросами Ольга Антоновна.
— Еще парочка. Коллег, — раздраженно пояснила Асеева. — Да и черт с ними. Пойдемте к метро. Как-нибудь доковыляю.
— Никакого метро! — сказала как отрезала Ирина. — Ждем еще пять контрольных минут, и я вызываю такси!.. Нет! Никаких возражений! Контора опоздала — значит, контора и оплатит!
— …Дальше — больше, — продолжал свой занимательный рассказ Петрухин. — Холодильник, кровать по фэншую переставили — это еще полбеды. Затем в ход пошли заготовки целебных трав. Как результат — вся квартира, за исключением ванны и сортира, оказалась в сушеных вениках. Потом она самолично размалевала потолок в спальне некими кабалистическими пентаграммами. Ну, и там по мелочи — хрустальные шары, куриные лапки, заговоренные ладанки. Апофеозом стало заявление, что супружеский секс отныне они будут практиковать исключительно в астрологически выверенные дни.
— А от это уже лютое мракобесие! — заключил Брюнет.
— Вот и Алымов так же посчитал. Тем более что на все эти магические телодвижения уходила львиная доля семейного бюджета. Короче, взял он супружницу за жабры (они же — горло), та и раскололась. Не сразу, конечно, а когда воздуху перестало хватать.
— Раскололась на предмет чего? Дури собственной?
— На предмет того, что по совету подруги третий месяц посещает сеансы преподобного мага Серафима. В целях укрепления семейного очага. С той же целью ею была приобретена сия редкая книжица. От автора и по цене автора-производителя.
— Что? И эта туда же? — удивлению Виктора Альбертовича не было предела. — М-да… Вокруг этого Серафима просто какой-то клуб первых жен соорганизовался.
— Очень емкое сравнение. Серафим качественно и со знанием дела разводит первых жен. А разводя — раздевает. Первых мужей. Причем те об этом, как правило, не догадываются, поскольку одним из условий посещения сеансов является полная тайна вкладов. Дескать, иначе магия не сработает.
— Неплохо придумано, — оценил комбинацию Брюнет. — И что Алымов?
— Я ж тебе говорю — правильный мужик оказался. Наш человек, короче…
Поздний вечер сентября.
Игорь Алексеевич Алымов поднимается на лестничную площадку, куда выходят двери сразу пяти квартир, и внимательно изучает предполагаемые сектора обзора дверных глазков.
Залепив жвачкой два из таковых, для пущей верности он выкручивает из плафона лампочку и лишь после этого звонит в интересующую квартиру.
— Кто там?
— Добрый вечер. Мне бы господина Серафима.
— А вы по какому вопросу?
— Да вот, жена задолжала вам деньги. За последний сеанс. Попросила завезти. Извините, что так поздно подъехал, — на работе задержали.
Дверь открывается, и на пороге возникает «господин Серафим». В своем обыденном домашнем наряде, с брюшком и залысинами, сейчас он скорее напоминает советской формации бухгалтера, нежели мага.
— А как зовут вашу супругу?
— Она сказала, что я должен доплатить четырнадцать тысяч, — игнорирует вопрос Алымов и раскрывает бумажник. — Темно тут у вас, ни фига не видно. Давайте спустимся на лестницу. — Игорь Алексеевич делает несколько шагов вниз, и Серафим невольно повторяет траекторию его движения. — Вот, здесь гораздо лучше. Пересчитайте, пожалуйста.
Серафим недоуменно протягивает руку за купюрами, и в этот момент Алымов неожиданно принимает ее на залом, рывком разворачивает грузное «магическое» тело и безжалостно впечатывает лицом в побелку и в кирпич стены.
— А-а!!! Что вы делаете?! Больно! Отпустите!
— Тише! Будешь орать — я тебе клешню оторву! Значит так, мистер-магистер! Завтра вызвонишь на внеплановый бесплатный сеанс Алымову Оксану Олеговну. Скажешь, что цикл магических процедур успешно завершен. Засим холодильник и кровать должны вернуться на прежние места. Веники и прочее магическое барахло вынесены на помойку и ритуально сожжены, а пентаграммный потолок подвергнут побелке. Ясно?
— Ясно! Руку отпусти! Больно!
— Ничего, потерпишь. Далее: поздравишь ее с окончательной гармонизацией семейных отношений, тепло попрощаешься и навсегда забудешь имя и номер телефона. Я доступно излагаю?
— Доступно.
— А ежели после этого ты еще раз возникнешь в оптике моего перископа, я выкину тебя… — здесь Алымов развернул мага разбитым лицом в сторону межлестничного пролета, — в это окно. Посмотрим, какой из тебя «Серафим» и насколько классно ты владеешь искусством левитации. Вот теперь — всё.
Алымов за шиворот втаскивает «потерпевшего» на лестничную площадку, дает мощный пинок под зад, и маг стремительно «возвращается» в квартиру.
Игорь Алексеевич удовлетворенно прислушивается к раздавшемуся в прихожей грохоту и не спеша начинает спускаться вниз по лестнице. «Дело сделано, Билли!»
— Ай, молодца! — заливисто хохотал, утирая выступившие слезы, Брюнет. — Ну, спасибо, Борисыч! От души повеселил. А книжку эту Алымов, значится…?
— Да, изъял у супруги в момент капитальной приборки. Полистал на досуге и решил применить на практике пару-тройку магических приемчиков, дабы отвадить клептоманку Нарышкину от их магазина. Потому как ущерб от ее шоппинга универсам нес немалый, а связываться с супругой вип-чиновника — себе дороже.
— Логично.
— Более чем. Словом, «следствие закончено — забудьте». Так и можешь доложить Стасику Аркадьевичу. Вот только сперва надо подумать, как грамотно вывести из-под удара Алымова. Грех это, столь креативного российского офицера подставлять.
— Согласен, грех, — отсмеявшись, подтвердил Виктор Альбертович. И, неожиданно посерьезнев, добавил: — Хорошо, подумаем. И не только над этим.
— А над чем еще?
— Есть во всей этой идиотской истории один момент, который меня, признаться, тревожит.
— Что за момент? — недовольно напрягся Петрухин.
— В самое ближайшее время озвучу, но для начала нужно уточнить кое-какие детали. И как раз этим я, пожалуй, прямо сейчас и займусь. Так что ты тут, Борисыч, допивай-доедай в гордом одиночестве… — Виктор Альбертович поднялся из-за стола. — Да, и сегодня в конторе можешь не появляться. Я разрешаю.
— Ай, спасибо, благодетель! Я так понимаю, сей широкий жест с твоей стороны следует расценивать как награду за наше очередное талантливое раскрытие?
— Не ерничай! — посуровел Брюнет. — Будет вам — и награда, и белка со свистком. Всему свое время. А пока в качестве аванса можешь дополнительно схомячить порцию Леонида Николаевича.
— Думаешь, побрезгую? А вот ни фига подобного, — принял «вызов» Дмитрий и пододвинул к себе купцовскую тарелку с его любимыми рыбными котлетами…
Помимо долгожданной выписки Яны Викторовны, нынешним вечером случилось еще одно событие из разряда судьбоносных: Леонид впервые удостоился приглашения в гости к Асеевым.
Все вышло достаточно спонтанно, без должной психологической подготовки, но тем не менее официальная часть мероприятия — сиречь, торжественный ужин, на котором присутствовали Ольга Антоновна и Глеб, в целом прошла вроде как удачно. Ну, а после ужина бабушка с внуком переместились в гостиную на просмотр очень кстати купленного Купцовым нового полнометражного мультика. Устроив таким образом вожделенный для Леонида тет-а-тет с объектом воздыхания.
В кульминационный момент непросто складывающейся промеж двоих беседы на плите засвистел, захлюпал носом чайник. Реагируя на его призывы, Яна потянулась за своей тросточкой-«помогалочкой», однако Купцов решительно пресек ее попытку подняться:
— Сидите уж, госпожа хромоножка. Позвольте мне немного похозяйничать?
— Сделайте такое одолжение, — разрешила Асеева, у которой ближе к вечеру привычно разболелась нога. Снимая боль, Яна позволила себе непривычно «злоупотребить» и, как результат, довольно быстро захмелела. — Чашки в настенном шкафчике, ложки — в столе, правый ящик.
Леонид деловито занялся организацией чайной церемонии. Вот только подвисший в воздухе, оставшийся без ответа вопрос никак не выходил у него из головы.
— И все-таки, Яна… — осторожно переспросил он, возвращаясь к недовысказанному. — Может быть, скажешь — почему?
— Экий вы настырный, инспектор.
— У меня работа такая.
— У моего мужа когда-то была точно такая работа. Ты в курсе, чем это закончилось?
— Нет, — как можно равнодушнее сказал Купцов.
— Вот только не ври мне, Лёня! Ни за что не поверю, что за всё это время ты так и не удосужился изучить мою изнаночную и подноготную. В противном же случае — грош вам цена, господа инспекторы.
— Ну, я единственно знаю, что он, вроде как, работал у Брюнета. И что его… хм… убили?
— Да. Он работал на Брюнета и занимался примерно тем же, чем отныне занимаетесь вы с Петрухиным. Вот только времена тогда были — не чета нынешним. Тогда Виктор Альбертович еще только пытался зайти на вологодски заводик, коему впоследствии суждено будет стать базовым предприятием «Магистрали». И вот в один совсем не прекрасный день Брюнет отправил Севу на стрелку с местными архаровцами. — Голос Яны звучал сейчас отрешенно, бесстрастно. — Приказал оружия не брать, так как вопрос решался якобы самый заурядный. Вот только противоположную сторону об этом в известность почему-то не поставили… Лёня, будь любезен, закрой дверь поплотнее… Спасибо. И дай мне, пожалуйста, сигарету.
Читать бесплатно другие книги:
