Святая грешница Розенталь Изабелла
— Я же не думала о Вас.
— О ком тогда Вы думали?
— Ну, вот что Вы пристали?
— Простите еще много-много раз. И здоровья Вашему отцу, он счастливый человек.
— Да, спасибо, на том свете ему очень пригодится здоровье.
— Простите… Как Вас зовут?
— До свидания. Больше поцелуев не будет. Идите-идите, — Мария удивлялась сама, как, ей казалось, она спокойно сама признается себе в том, что открывается перед ней. — И будьте счастливы, вы слышите? Обязательно будьте счастливы. Вы — удивительный человек! Знаете что? Спасибо за Ваш зонт, возьмите мои перчатки!
— Зачем же перчатки?
— Я так хочу, пусть будут у Вас! Во мне есть частица Вас теперь, заберите мои перчатки, я так хочу!
— Возьмите тогда зонт.
Таксист вырулил из-за угла так неожиданно, что Мария снова забыла о смятой в руке бумажке. Ей откровенно не хотелось расправлять этот клочок. Раньше она бы просто выкинула его, но теперь временно защитила себя от неизвестного послания.
— Добрый вечер. Меня зовут Мария. Я хочу поехать в пустоту.
— Знаете, пустота разная бывает, — водитель не повернулся и говорил очень тихо.
— Вы опоздали, Вам и решать — в какую именно пустоту мне надо. — Она легла на свою руку, опираясь на переднее сиденье автомобиля. — У Вас есть диски с классической музыкой?
— Нет, у меня вообще нет музыки, — таксист хитро оглянулся, но Мария не заметила.
Он ехал нервно, будто впервые сел за руль сегодня. Он останавливался через каждые несколько шагов и оборачивался.
— Вы же не против, если мы не будем торопиться? Ей было безразлично, что он говорит.
— В общем, девушка, нам с Вами повезло. Вы меня слышать не желаете, а мне поговорить хочется, поэтому музыки не будет. — Человек лет сорока с выбритыми висками и пирсингом на правой щеке не очень располагал к себе, но ей было безразлично кто ее везет и куда.
— Вы не очень похожи на таксиста. И машина у Вас странная.
— Для Вас это имеет значение?
— Не особо. Давайте разгонимся, может быть, это заменит отсутствие музыки?
— Мария, дорогая Мария! — неожиданно он стал любезничать и даже попытался погладить ее по голове, но она отшвырнула его руку. — Я желаю вам только добра, не бойтесь меня!
— Я и не боюсь. Вы — водитель такси… Я… я Вам за это плачу. Вот и все, никаких обязательств. Он молчал пару минут. Остановился возле кафе.
— Держите, это Ваш кофе, Вам просто необходимо взбодриться! Посмотрите, эта ночь хороша для приключений.
— Ой, не хочу я больше приключений, я хочу покоя, — она взяла кофе, так как забыла о существовании еды. Видимо, таксист это заметил.
— Пожалуйста, у меня есть и шоколад, — водитель достал огромную коробку с конфетами в хрустящих обертках и медленно стал открывать одну из конфет.
— Скажите, Мария, правда приятный звук издает обертка?
— Не знаю, не думаю, что мне нравится.
— А точнее? Нравится или нет?
— А должно нравиться?
— Пейте кофе, ваши глаза должны блестеть от радости, а не от слез и отчаянья. Я везу Вас… Впрочем, хотите устрою сюрприз! — Мария стала сомневаться, что это таксист, она стала подозревать, что это маньяк, поджидающий другую жертву, и она случайно к нему подсела, а таксист так и не приехал. Но она согласилась.
— Вы сделали правильный шаг. — Он резко повернул обратно и помчался по улице вперед. На одном из перекрестков их поджидала девушка в блестящем платье с рваными краями. Ее накладные ресницы отражали свет, как и ногти, на которых были наклеены флуоресцентные стразы.
— О, какая милашка в твоей карете сегодня, Эдвард!
— Эдвард? — Мария встрепенулась и не подпускала незнакомую девушку к себе.
— Да, его зовут Эдвард! — девушка неподдельно удивилась. — Эдвард — таксист, все его так зовут в клубе, потому что он любит…
— Ну что ты говоришь? — Эдвард рассмеялся в голос так, что обе девушки подхватили его смех.
— Меня зовут Жюстин, Люция, Кристина — как хочешь, мне все равно, я свободна от имени! Эй, Эдвард, есть баночка кофе? Очень хочется взбодриться!
— Спроси у Марии, может у нее осталось.
Мария была шокирована свободным поведением этих незнакомых людей, которые также, как и все, с кем она столкнулась за последние дни, становились частичкой ее самой.
— Прошу меня извинить, но я все выпила. Я не ожидала, что кто-то к нам подсядет…
— Ага, и захочет выпить твой кофе! — Эдвард и свободная от имени девушка снова рассмеялись в голос. — Ну ладно, тогда гони на мост!
Эдвард кивнул и сосредоточенно поехал в сторону Vasterbron — тот самый мост, где Мария встретила кукловода.
— Почему мы едем именно туда? — возмутилась Мария.
— Ты же согласилась на сюрприз, больше ничего не имеешь права говорить, — таксист быстро ее остановил, она замолчала. Ее внутреннее состояние напоминало сморщенное яблоко, которое упало с верхней ветки и запуталось в крепкой паутине. Она не могла понять, как так вышло, что она попала в эту паутину, из которой ей не позволяет выбраться этот паук Эдвард.
На мосту было пусто, Кристи выскочила босиком под дождь и начала танцевать так, словно это был последний танец в ее жизни. Мария стояла в стороне.
— Эй, недотрога! Иди сюда, что ты там встала? Ты мне должна свой танец!
— Что? — Мария не решалась выйти на мост и отправиться в безумный пляс под дождем вместе с этой девушкой.
— Я говорю, кофе надо всегда оставлять другим! Хотя бы маленький глоточек! Как ты его выпила? Жадно? Залпом? Ты предлагала его Эдварду?
— Нет, — Мария решительно не понимала, чего от нее хочет эта девушка, ресницы которой отражали свет фонарей, а ногти иногда ловили своеобразные искры. Юбка Кристины разлеталась, головной убор, похожий на хиджаб, улетел с ветром, и девушка схватила руками абсолютно лысую голову, после вскинула руки к верху и побежала навстречу Марии.
— Освободись, дорогая! Освободись от всего, что тебя тревожит!
— И это твой сюрприз? — Мария скромно, почти послушно задала вопрос Эдварду.
— Это начало сюрприза, поверь! — сообщил он и побежал навстречу лысой девушке. Мария стояла в стороне, на нее давило открытое пространство, крики этих людей. Несколько раз она почти решилась на то, чтобы побежать по мосту, но, сделав несколько шагов, останавливалась.
— Поехали отсюда, прекратите! Вы сводите меня с ума! Поехали отсюда! — кричала она.
— Нет! Никуда мы не поедем!
— Прошу Вас, умоляю, поехали! — сначала отчаянно она звала их, но потом, наблюдая, как утопично они исчезают в своем безумном танце, она замолчала и просто смотрела на них. Когда они подошли к ней и посмотрели на нее обиженно-счастливыми глазами, она сказала:
— Вы были невероятны, словно любовь зародилась здесь и сейчас.
— Так и есть. Почему ты отказалась участвовать в зарождении любви?
Мария побоялась признаться, что ей больно было наблюдать, как Кристина свободно бежит по мосту, как Эдвард легко превратился из страшного таксиста в парящего в воздухе человека, переполненного радостью.
— Отвезите меня в отель.
— Ни за что! — хором ответили новые друзья Марии. — Ты нас зачем вызывала?
— Я ждала такси. Мне просто надо было уехать из отеля. Вы понимаете? Просто уехать. И все.
Теперь Кристина села на переднее сиденье и включила тихую спокойную музыку.
— Мария, мы едем в клуб. Мы будем танцевать. Ты хочешь танцевать? Твои руки, такие сильные, нуждаются в танце, тебе необходимо забрать энергию мира этой ночью, чтобы завтра отдать ее обратно желающим вдвойне.
— Что ты говоришь? Мне уже все кажется таким странным, что, определенно, надо ехать домой.
— Вот смотри, я — Кристина. Я желаю тебе только добра, любви и света. Я не люблю зло и вижу в тебе бездну любви. Ты разве ее не видишь? Что ты хочешь делать дальше? Зачем ты в этом городе?
— Я не могу вам об этом рассказать.
— Не доверяешь, значит?
— Не в этом дело.
— А в чем?
— Не хочу, надоело об этом думать.
— Так не думай об этом.
— Не могу! Чувствую себя грязной, неуместной. У меня очень-очень много денег, Вы понимаете? И они мешают мне жить. Но нет, я не могу об этом говорить.
— Можешь. Но не хочешь. Мы приехали. Ничего не бойся. Обычный клуб, где проходят закрытые вечера. Ты же знаешь, что такое «закрытые вечера»?
— Знаю, — она вздохнула так, словно ее тащили насильно обратно в ту клетку, где ей совсем не хотелось оказаться именно сейчас. — Мне кажется, если бы сейчас на землю спустился Бог, он бы прямиком отправил меня в ад.
— Ты так любишь жар и огонь? — со смехом спросила Кристи.
— Я не люблю слово «любишь».
— Тебе самое место в нашем клубе. Если хочешь, между собой мы называем его «храмом». Спускайся в ад, здесь самое пекло, если тебе угодно.
Марии завязали глаза, связали руки и повели по лестнице вниз. Она молча выполняла все, что ей говорили, так как полностью зависела от того, куда ее ведет невидимый путь. Повязка на глазах обострила слух, и были слышны женские и мужские крики и стоны — с правой стороны. И громкая музыка, периодически затихающая, — с левой стороны. Она слышала, что Эдвард отправился в тот зал, что находился справа. Кристина осталась с ней.
— Здесь никто не причинит тебе боли без твоего желания точно так же, как и не принесет тебе радости. Не попросишь — никто не обратит на тебя внимания. Я — женщина и буду вести тебя дальше. Воспринимай все происходящее, как пожелаешь. Сейчас я помогу тебе разместиться в одном чудесном кресле, которое поможет тебе в таком нелегком деле, как сделать свой личный выбор.
— Что это, я имею право знать?
— Кресло «вскружит тебе голову»! Вот что произойдет. Не бойся ничего, ты же хочешь знать, что будет дальше! Хочешь, хочешь, конечно, хочешь!
Мария покорно согласилась на приключение. Она добровольно села в кресло. Кристина пристегнула ее ремнями. Все началось достаточно спокойно. Мария услышала, как кабинка закрылась, щелкнув несколько раз. Теперь раздалось шипение. Голос с другой стороны сопровождал процесс:
— Это чистый эфир, небольшая доза облегчит твой груз. Мария почувствовала, как расслабилась. Кабинка стала раскачиваться из стороны в сторону. Сначала движения были медленными, а потом ускорились до такого степени, что любой мог потерять сознание. Кристина остановила движение, кабинка резко открылась, и Эдвард, который давно наблюдал за происходящим со стороны, помог Марии встать на ноги.
— Держись, не падай и выбирай — в какой зал ты идешь.
— Я хочу в оба! — она не чувствовала землю под ногами, ей хотелось просто упасть.
— Хорошо, идем направо.
Мария услышала, как за ней закрыли тяжелее двери, после чего с глаз сняли повязку. Кристина стояла рядом и поглаживала Марию по руке, Эдвард удалился вглубь зала. У Стены Мария увидела девушку, руки которой были связаны. Она подошла ближе, узлы веревок крепко цеплялись к крючкам в стене так, что она не могла опереться телом на стену. А если пыталась снять руками веревки с крючка — падала вперед на пол.
— Она сама так решила, мы просто помогли осуществить ее желание. Этот сеанс будет длиться три часа — тоже ее решение.
— И что, она вот так вот и будет висеть?..
Глава 13. Проводник боли
Жизнь полна разочарований, и это правильно. Мясо вкуснее, когда проголодаешься, а постель мягче после тяжелой дороги.
Джек Лондон
Мария три часа смотрела на девушку, привязанную к стене. Девушка стонала и изгибалась. В ее нежный рот был вставлен кляп. Она не могла издать ни звука.
Спустя отведенное время, к ней подошел человек, пол которого сложно было понять — человек был одет в сплошной костюм без каких-либо намеков на отверстия. Он развязал девушку, вынул кляп. Она упала на пол и долго билась в судорогах. Ей принесли воды.
Позже она подползла к Марии и стала целовать ее ноги.
— Что ты делаешь?
— Я так хочу, позволь.
Мария не поняла, что происходит, и быстро направилась к выходу. Путь преградил Эдвард.
— Куда ты спешишь? Это был твой выбор.
— Я же не должна подчиняться? Вы сами говорили, что все только по желанию. И я не хочу, чтобы у моих ног кто-то ползал.
— Но ты так восторженно смотрела в ее глаза, пока она была привязана, не говори, что тебе не захотелось присоединиться.
Мария, наблюдая за девушкой, совсем забыла, что кто-то находится рядом, поэтому не учла, что за ней тоже кто-то может наблюдать.
— Поверь, она очень хочет то, что делает, — Кристина настаивала на том, что надо остаться и дождаться до желаемого конца.
Но Мария ушла. Глядя на девушку, которая, как кошка, пыталась обвиваться вокруг ее ног, Мария вспомнила про Аниту. Наверное, впервые за все время, она захотела узнать, как дела там, за границей ее сознания, куда так не хотелось возвращаться еще вчера, но сейчас, в этом клубе, вдруг стало интересно, что там происходит.
Мария поспешила к отелю, но по дороге свернула в ресторан, где заказала стакан воды и крепкий эспрессо. Когда ей принесли счет, она поняла, что оставила сумочку в клубе. Она просто про нее забыла. Может быть, сумочка лежала в автомобиле — она не могла вспомнить.
— Простите, — обратилась она к официанту, но, похоже, у меня совсем нет денег, я только что обнаружила, что забыла сумку в… — она не знала, как называется место, откуда только что пришла. Да и вообще не была уверена, что об этом стоит кому-то рассказывать. Ей стало неловко, пошарив в карманах, она обнаружила лишь пару монет, которых не хватило бы даже на глоток воды.
— Я знаю, откуда вы идете, — вдруг заговорил официант. — Сейчас позвоню им и узнаю, осталась ли там ваша сумочка.
Официант ушел звонить, а Мария раскрыла скомканный листок, в котором очень бледным почерком было написано: «Боль — путь к любви», а рядом был нарисован маленький ангелочек. Такую символику Мария видела на ручках в клубе. Ей казалось, что она попала в западню. Вернулся официант.
— Так и есть, ни о чем не беспокойтесь, можете заказать все, что пожелаете, — теперь лицо официанта приобрело выражение человека, который за спиной держит нож, но никогда об этом не скажет.
— Могу ли я позвонить от вас? В Финляндию. Я недолго буду говорить.
— Сколько угодно! — ответил официант, протягивая телефонную трубку, которую он держал при себе, словно зная о ее желаниях.
В ресторане проходила выставка неизвестного фотографа, который прислал свои снимки, желая остаться неизвестным публике. На стене, возле столика, где сидела Мария, с фотографии смотрела на посетителей девушка, скрывающая свою наготу прозрачной тканью. На ногах лежал маленький щенок, и она укрыла его голову своей рукой. В целом Мария успела насчитать около тридцати черно-белых снимков и несколько цветных, но в темных тонах, на которых были сняты отдельно руки, ноги, пальцы с кольцами, браслетами и без них. Особенно ее заинтересовала шея одной девушки на одном из фото. Девушка стояла на стуле и тянула голову с такой силой, что на шее вздулись все прожилки. Ее руки тянулись вниз. Фотография излучала напряжение, которое пугало и завораживало ее одновременно.
— Этот фотограф — настоящий гений. Жаль, что имя его неизвестно.
Сделав глоток воды, которая казалась сладкой и немного розовой, Мария протерла указательным пальцем кнопки телефона. Официант поправлял столы и расставлял аккуратно стулья, не обращая внимания на Марию. В ресторан зашла девушка с огромной коробкой, из которой в помещение быстро проник запах свежих булочек.
Мария уже минуту звонила домой, но никто не отвечал.
— Наверное, Анита спит, еще слишком рано. Будет ли она рада меня слышать? Алле, Анита? — Мария услышала, что кто-то снял трубку, но молчит. Даже дыхания не слышно. Прошло какое-то время, прежде чем на зов Марии эхом отозвалось с другого конца провода тихое, дрожащее «доброе утро».
— Кто говорит? Вас плохо слышно…
— А меня хорошо слышно? Анита, это ты?
— Да, я — Анита. Мария?! Не может быть! — девушка завизжала в трубку, она радовалась голосу Марии, словно ребенок первому снегу. Официант принес пирожное с вишней и еще кофе.
— Девочка моя, еще раннее утро, но я решила позвонить именно сейчас. Я хочу знать все, что происходит в твоей жизни.
— Я не ожидала звонка от тебя. Не ожидала. Совсем.
— Да, я тоже не собиралась звонить.
— Я думала, ты умерла. Почему-то мне так казалось несколько дней уже, что ты умерла…
— Тебя это ощущение радует, наверное?
— Нет, я не знаю, все так сильно вдруг изменилось. Теперь то, что было раньше, — не имеет абсолютно никакого значения. Ты знаешь, меня это даже пугает. Я будто чувствую себя виноватой.
— За что ты чувствуешь себя виноватой? Анита молчала. Потом вдруг коротко сказала:
— За то, что живу так, как хочу. Ты не понимаешь! Или понимаешь? Я не знаю! Я схожу с ума от того, что делаю то, что хочу, и каждый день мучаюсь от мысли, что это не правильно!
— Я, кажется, говорила тебе, что мы похожи. Вот в этом мы и похожи. Мучениями. Ну, расскажи, что происходит? Как там твой муж?
— Тебе интересно?
— Очень, правда.
— В первые дни мне было совсем плохо и тоскливо, поэтому я попросила соседку, с которой ты знакома, остаться здесь, со мной.
— Правильно, все правильно, я рада, что ты поступила так.
— Мария, тебя я не просила одобрять свои действия.
Анита постоянно колола своими фразами. Она обрывала ее и не давала договаривать фразы до конца. Постоянно вставляла непонятные звуки, словно что-то пытается сказать, но не позволяет себе это сделать.
— Понимаешь, соседка оказалась совсем другим человеком. Она обошла весь дом, я не сразу это заметила. И, разумеется, привела с собой детей, поэтому я не могла следить и за детьми, и за ней. Ты же будешь в ярости, когда увидишь, что вазу разбили!
Анита замолчала. Она проговорилась. Но Мария молчала.
— Понимаешь, соседка разбила вазу, которая стояла на шкафу, и ты всегда говорила, что трогать ее нельзя, что это слишком личная вещь.
— Возможно… Возможно я была бы в гневе тогда, но не сейчас. Я даже не удивлена, что эта ваза разбилась, надо было давно это сделать. Все не случайно. Так надо. Что-то еще разбилось?
— В общем, я забежала в комнату, она рассматривала какие-то бусины и сказала, что это очень плохие камни. Потом я подошла ближе и увидела, что внутри каждой бусины скрывается маленький паук. Что это значит?
— Ничего, не важно, выбрось их, закопай, сожги — не важно!
Анита не стала расспрашивать подробности о бусах, потому как давно их продала. Вернее, соседка сказала, что бусы стоят очень дорого, и через пару дней созналась, что продала их.
— Я рада, что ты не расстроилась из-за вазы. Мне даже легче стало. Но это не моя вина! Эта женщина невыносима! Как мне могло прийти в голову позвать ее в твой замечательный дом, в мой любимый дом?! Она решила, что теперь ей можно здесь хозяйничать, а я буду ее слугой. Меня это очень расстроило, ведь я так привязалась к ее детям.
— Это плохо, Анита, дети ведь тоже к тебе привязались. Скверная соседка, но ты не прогнала ее?
— Нет, ты что?! Она очень злила и раздражала меня, пока я не раскрыла одну маленькую тайну. Однажды я ушла в магазин. И что-то меня потянуло пойти не по прямой дороге, а через лес, помнишь, там есть совсем узкая тропинка, о которой знают немногие. Я пошла по ней и увидела знакомый силуэт человеческого тела в брюках морковного цвета — они были такими яркими, что я не могла пройти мимо! Остановилась. Я поняла, что человек движется в сторону дома, но ведь и просто гулять по лесу он тоже мог. Но я решила проследить, куда он идет. Пошла тихонько за ним. Он ускорил шаг, потом остановился, закурил и обернулся. Я не поверила своим глазам!..
— Что?! Говори!
Анита замолчала, и Мария услышала всхлипывания и частое сопение.
— Я пошла за ним, ближе к дому. Соседка выбежала из дома со словами: «Иди ко мне скорее, она вернется быстро, такая исполнительная твоя женушка, и что я раньше не пользовалась ее наивностью?!».
— Это был Алекс?! — Мария крепко сжала от злости трубку телефона.
— Да, как ты уже поняла, это был он. В общем, младший ребенок, с которым я все время оставалась по ее просьбе, — его производства. Понимаешь? Она, видите ли, хотела, чтобы ребенок побыл с отцом, поэтому мне его приводила, а в это время бежала к Алексу. Мария, мне так плохо! Было плохо. Я хочу, чтобы ты приехала.
— Расскажи, что случилось дальше, Анита, как ты с ними разобралась?
— Когда она накинулась на шею Алекса, выбежал маленький и крикнул: «Папа, ты пришел!». Я даже не знала, что он умеет разговаривать! Она так всеми хорошо руководит, ее так сильно боятся собственные дети.
— И Алекс, похоже, тоже боится.
— Не знаю, мне кажется, что ее он любит. Так, как я хотела бы, чтобы меня любили.
— Да не может быть, боится просто!
— А может быть, из-за ребенка с ней, я не знаю. Зачем он вел такую скрытную жизнь? Я ничего не знаю и знать не хочу. Соседка мне предложила отдать им ключи от дома, а мне уйти в квартиру, где я сжила с мужем.
— Что? — Мария немного была шокирована услышанным.
— Именно так. Я даже хотела согласиться — так хорошо и легко мне стало в тот момент, когда все раскрылось, но его взгляд в мою сторону не изменился. Он так же, как и прежде, смотрел на меня. Словно я — самая опротивевшая ему вещь в этой жизни. Я подошла к нему и плюнула прямо в лицо. Потом повернулась к ней, понимая, что терять мне больше нечего, сказала забирать своих выродков и отправляться куда подальше. Не знаю, какая сила мне помогла справиться с гневом, но я спокойно дождалась, пока они уйдут, а уж потом разгромила все, что была в твоем доме.
Анита не ожидала, но Мария расхохоталась. Они помолчали минуту, успокоившись, Анита продолжила.
— Мне стали являться призраки и привидения. Страшно спать одной. Очень страшно. Поэтому я взяла твою записную книжку. Ты не предупреждала меня, что в твоей книжке такой выбор любовников! Но это развлекло меня на целый вечер. Я не могла одна убираться дома, и открыто заявила министру образования, что мне нужен помощник. Он согласился и пришел уже ночью. Он удивился, что тебя нет, очень. Но помогать не отказался. Сказал, что я буду ему должна. Разумеется, я поняла, о чем речь, но совсем была не против ублажать его до такой степени, чтобы совсем выбиться из сил. Мы вынесли весь мусор из комнаты на улицу в мешках, и он накинулся на меня прямо там. Я даже забыла, что ужасно холодно.
— Он подумал, что история с мусором — моя игра, правда?
— Да, я это поняла уже утром, когда он оставил деньги, какие-то серьги и сказал, что ты превзошла сама себя.
— Это ужасно.
— Совсем не ужасно, я ему так понравилась, что мы договорились сходить вместе на детский спектакль! Он же очень любит детей. И он ничего не спрашивал о тебе, будто все, что произошло, действительно хорошо. Когда он ушел, я принялась изучать дальше записную книжку и нашла интересное имя в графе на букву «Р».
— Рикардо?!
— Да, я позвонила по этому номеру, и мне ответил мужчина. Мы долго говорили обо мне, потом он рассказал, что уехал в Австрию, где сейчас и находится. А потом, Мария, я не знаю, как получилось, он завлекал меня своими словами, и я, словно под гипнозом, все ему рассказала. Я рассказывала с удовольствием о том, что у тебя здесь происходило. Я рассказала ему абсолютно все.
— Зачем?
— Я не знаю, он такой интересный, так расспрашивал о тебе.
— Он пообещал приехать к тебе?
— Нет, он живет один, и я ему не нужна, потому что любит он только тебя. Единственное, что он не сказал мне, — почему вы перестали общаться…
— Потому что я не верила ему, он был слишком навязчивым, постоянно хотел быть рядом со мной, всегда слушался меня во всем и пытался угодить.
Мария поняла, что еще одному человеку сделала больно.
— Потом я позвонила еще по нескольким номерам. Несколько раз отвечали женщины, и я просто им говорила: «Мне нужно поговорить с вашим мужем». Некоторые женщин кидали трубку, а одна сказала: «Если ты та самая Мария, то можешь прийти и забрать его вещи, он повесился, узнав, что ты ему изменяешь». В своей предсмертной записке жене, он все изложил так, как есть.
— Анита, кто это был?
— Не знаю, в книжке он подписан «По средам, в нечетные дни», под буквой «Г».
— Бедная женщина, его жена. Вот о ней я знала, и он все время грозился себя убить, но я только смеялась, мне никогда не приходило в голову его жалеть. Больше ты туда не звонила?
— Нет, зачем? А еще приходит какой-то старик — я не могу сказать, что он мне нравится, но он настойчиво пьет со мной чай и говорит, что не важно, сколько тебя нет, он будет ждать тебя здесь. Кажется, я его видела раньше…
— Не прогоняй его, он — очень милый и заботливый.
— Не прогоняю. Он рассказал, что после вашей последней встрече ему приснился сон. Он видел свою жену, которая настояла на том, чтобы он следил за тобой.
— Вот старик, он же придумал это! Он просто очень любит свою жену и ждал одобрения от нее, чтоб приходить ко мне.
Официант подошел к Марии.
— Вам пора, Вас ждут в клубе.
— Еще минуточку, я только попрощаюсь, — он одобрительно кивнул.
— Анита, прости меня за все, прости, Анита. Я искуплю свои грехи пред тобой, перед всеми, я такая жалкая.
— И ты меня прости. Но скажи, правильно ли я поступаю? Здесь теперь гораздо меньше вещей, прости, но лучше мне сейчас об этом сказать. И, кажется, соседка украла кое-что из твоих драгоценностей.
— Решать только тебе, как поступать. Разве я могу тебе что-то советовать? Я крепко обнимаю тебя и хочу, чтобы хотя бы ты стала абсолютно счастлива, Анита, делай для этого все, что захочешь. Я чувствую, что все меняется. Я не знаю, как тебе объяснить. Но иногда годами смотришь в одно окно и видишь один и тот же пейзаж, а в один момент подходишь к тому же окну — и пейзаж уже совсем другой. А иногда, оказывается, надо разбить окно, чтоб начать видеть мир по-другому. Мне кажется, сейчас окно трещит и трескается, и скоро его вынесет совсем. Прощай, живи, как хочешь.
Мария почувствовала, как ее бросило в жар, и она еще попросила воды у официанта, но он отказал.
— Вам следует пройти в клуб. Срочно! Вас ждут люди, невежливо заставлять ждать людей, Вы разве не понимаете? Идите быстрее!
Все были очень странными. Или это был сон?
Глава 14. Очищение
Существует такая степень счастья и горя, которая выходит за пределы нашей способности чувствовать.
Франсуа Де Ларошфуко
У входа в клуб Марию ждала Кристина. Она обрадовалась встрече, но Мария уловила в ее глазах намек на грусть.
— Ты пришла за сумочкой? Или решила остаться? Знай, что я в любом случае рада тебя видеть.
— Ты права, я хочу остаться. Но как вы появились в моей жизни?
— Ты вызвала такси, и мы появились. Пойдем, нас ждут внизу.
Эдвард сидел в эфирном кресле с кружкой кофе в одной руке и тростью в другой. Взглядом он изучал кончик трости и в воздухе рисовал области, которые после разбивал ударом. Рядом с ним, на коленях, стоял мужчина в костюме, скрывающем все тело, и внимательно слушал пояснения Эдварда.
— Видишь, вот эта точка, ее нужно предварительно одарить ласками, устроить праздник этой точке, а потом кончиком, как указкой, точно нанести рефлекторный удар, после чего… — его перебила Кристина.
— Вы не слишком увлеклись? Время вышло. Поднимайся с колен, мой верный пес, можешь сторожить снаружи наше жилище и не появляйся до тех пор, пока эта дама не выйдет, ясно?
Человек что-то промурлыкал, медленно качая головой, он встал. Эдвард попросил Кристину присесть рядом на пол и усадить Марию так, чтоб она могла расслабиться.
— Мария, чего ты хочешь?
— Хочу, чтобы меня отлупили, как следует. В детстве меня никогда не били, но в последнее время я стала думать, что зря.
— Это не ответ. Ты знаешь, что сейчас у тебя взгляд блаженной?
Читать бесплатно другие книги:
