Лабиринт Сумерек Клименко Анна
«Неужели Дар-Теен в самом деле убил элеану? Но зачем? Когда она вернулась, ийлур сидел в трапезной и потягивал пиво…»
Ох, нет. Это было раньше. Когда Эристо-Вет вернулась от Эльваан, Дар-Теена не было, он явился чуть позже, с мешком, набитым всякими вкусностями, и они устроили отменный ужин.
В щернях было светло и чисто. Метхе Альбрус не выносил грязи и любил покататься на щере, ну, а старого синха простые смертные побаивались, и оттого порядок в щернях был близок к идеальному.
Ийлура разыскала щера помоложе да порезвее, сняла с гвоздя уздечку.
– Ну-ка, иди сюда, красавчик.
И для большей убедительности поцокала языком.
Угловатая зеленая башка с высоким гребнем, начинающимся меж ушных отверстий, приблизилась. Из пасти щера пахло только что съеденными жабами.
– Вот молодец, – искренне восхитилась ийлура и сделала попытку взнуздать зеленую тварь. Щер недовольно ухнул и отпрянул.
– Гад, – констатировала ийлура.
И замерла. На переносице выступили капельки холодного пота. А чья-то тяжелая рука на ее плече заметно дрогнула.
– Я тебя искал, – негромко сказал Дар-Теен, – услышал, что тебя приговорили к изгнанию, но не думал, что ты соберешься в путь так скоро.
– Ты… – язык плохо слушался ее, – как ты… ты что, следил за мной?!!
Эристо-Вет в ярости обернулась, но весь злой огонь, полыхающий в ее душе, мигом осыпался пеплом, стоило ей увидеть Дар-Теена.
Ийлур сильно похудел и осунулся. Корка засохшей крови на потрескавшихся губах, черный синяк, разлившийся от переносицы до виска и охвативший правый глаз, словно маска. Короткая борода исчезла, тщательно выбритая – «в знак скорби ийлуры порой лишают себя бороды» – морщины вокруг рта стали резче, глубже…
«Да что же с ним делал Альбрус? Ох, что за глупости… метхе его поставил на ноги, в то время как он умирал от яда!»
Она встретилась с Дар-Тееном взглядом и быстро отвернулась. Потому что, провались все к Шейнире, видеть в сапфировых глазах такую любовь Эристо-Вет была не в силах. Особенно, если вспомнить, как погибла прорицательница…
– Я хотел навестить тебя сегодня, – прошептал ийлур, – прости. В конце концов едва успел догнать в щерне… Так, значит, все? Уезжаешь?
– Да.
Вот так. Одно-единственное, решительно сказанное слово – и главное при этом не смотреть на него, потому что иначе… Иначе она не выдержит и очертя голову бросится в его объятия.
– Где я смогу тебя догнать? – тихо спросил Дар-Теен.
– Ты не можешь покинуть Орден, – процедила ийлура.
– Тебя не будет здесь пять лет, если то что мне сказали, правда. Пять лет – большой срок.
Сердце Эристо-Вет рыдало и рвалось к Дар-Теену. О, если бы она могла, если бы не это треклятое Око Сумерек, если бы не свинцовый кубик, найденный в его мешке…
«А если все отбросить? Смогла бы ты вернуться?»
Да, смогла бы. Более того, ей очень хотелось вернуться, потому что – пусть с большим опозданием, она поняла, что Дар-Теен есть дом ее, и сон ее, и пища.
«Так, может, оставить все в прошлом, и пустить в будущее только любовь, и ничего больше?!!»
Эристо-Вет скрипнула зубами. И спросила:
– Зачем ты убил Эльваан?
– Что?!!
Ха. Дар-Теен был хорошим воином, но лгать не умел совершенно. И это «что» прозвучало слишком фальшиво, слишком наигранно. Переизбыток изумления – это тоже плохо, многие могут не поверить.
«И он мне пытается лгать», – пропел внутри Эристо-Вет язвительный голосок, – «а солгав единожды…»
– Ты слышал, что я спросила, – она окинула ийлура надменным взглядом.
– Я не понимаю.
– Ты все понимаешь.
И тут Эристо-Вет, не выдержав, сорвалась на крик. Лед презрения треснул, и теперь она изо всех сил колотила Дар-Теена по груди и по плечам, совершенно забыв о том, что он только-только выздоровел, и что ему наверняка больно.
«А мне, мне разве не больно?!!»
– Ты! Жалкий враль! В какие игры ты играешь, а?!! Провались ты к Шейнире! Зачем?!! Чем тебе, чем Альбрусу мешала Эльваан?..
Ийлура очнулась от тугой, пульсирующей боли в запястьях. Потемневшие от гнева глаза оказались совсем близко, заглянули в душу, словно ища ответ на все вопросы именно там.
– Я не понимаю, о чем ты вообще говоришь, – каждое слово Дар-Теена падало камнем, – я не убивал Эльваан… Я вообще не знал, кто она такая и где живет. А теперь успокойся и скажи, куда ты едешь, чтобы я мог к тебе присоединиться. Ты ведь не бросишь свою темную жрицу, а?!!
«Только этого не хватало», – ийлура вдруг всхлипнула. Ее начинал бить озноб, и хотелось только одного – чтобы все это поскорее закончилось.
Она не может взять с собой Дар-Теена. Не может, потому что не знает, какая роль ему уготована. Не хочет, в конце концов, потому что понятия не имеет, что будет с ней самой, когда дело дойдет до развязки…
– Я слушаю, – он терпеливо напоминал о своем присутствии.
– Да, да…
Эристо-Вет резко отбросила его руки и попятилась.
– Я уезжаю сама, – резко сказала ийлура, – тебе со мной не по пути, Дар-Теен.
– Это почему же?
Улыбка – презрительная, высокомерная, далась нелегко.
– А зачем ты мне нужен? Побери меня Шейнира, за то время были и другие мужчины, пока ты шлялся невесть где. Ты, поверь, далеко не лучший из них.
Ийлур вздрогнул. И улыбнулся в ответ – также холодно и презрительно.
– Понятно, госпожа Эристо-Вет. Тогда… Мне следует поблагодарить тебя за то, что не дала издохнуть в доме элеана. Наверное, с меня причитается еще и за то, что ты наказана. Из-за меня.
– Ничего страшного, – прошептала она, – пять лет свободы – это тоже недурственно. Уходи, Дар-Теен… Пожалуйста, уходи, и больше меня не преследуй. Иначе я буду вынуждена…
– Тебе не придется себя утруждать, – он пожал плечами, – я остаюсь в Ордене.
Глава 13
Когда портал похищен
– … Будет подобен Богу.
Нитар-Лисс медленно отстранилась и заглянула Лан-Ару в глаза.
– Ты пойдешь со мной, ты будешь бороться до конца? Я предлагаю тебе разделить власть, которую даст Око Сумерек, и править вместе.
Он растерянно смотрел на нее, не зная, что и сказать. Да и что можно сказать окончательно свихнувшейся жрице Темного Храма?
Из-за облака вынырнула ущербная луна, осветила и гранитную глыбу, под которой был спрятан портал, и замершие в ожидании деревья, и саму Нитар-Лисс. Которая тоже ждала, а по щекам пролегли две едва заметные мокрые дорожки.
«Покровители, а плачет она почему?!!»
Жрица судорожно вцепилась в свой медальон, и Лан-Ар понял, что ей очень, очень важно знать, о чем он сейчас думает. Нитар-Лисс стояла так близко, держа его за руки, ее дыхание грело щеку, но неприятно отдавало приторной сладостью золотых роз.
– Я не сумасшедшая, – строго сказала она, – не нужно думать так. И я покинула Храм, не подчинившись приказу великого Элхаджа только для того, чтобы заняться поисками Лабиринта Сумерек. Теперь у меня нет выбора – либо я стану сильнее Верховного Жреца Элхаджа, либо он меня в конце концов уничтожит. А у тебя, Лан-Ар, еще есть выбор… Но я хочу… я прошу, чтобы ты пошел со мной.
Ийлур – совсем некстати – вспомнил, как Ин-Шатур любил повторять: ни один умалишенный таковым себя не считает. Но Нитар-Лисс… Побери ее Шейнира, похоже, эта ийлура хорошо знала, о чем говорит, и кому говорит. И в чистом свете луны Нитар-Лисс казалась такой красивой…
… красивой…
Сознание зацепилось за это слово в отчаянной попытке выиграть время.
«Я тоже видел красоту», – вдруг подумал Лан-Ар, – «еще тогда, на алтаре, когда она занесла нож для последнего удара… Я посмотрел на небо, и на проплывающее мимо облако, чужое и равнодушное, но не понял, что еще никогда не видел их такими…»
– Почему ты молчишь? – в голосе Нитар-Лисс сквозило отчаяние, – ты сомневаешься?!!
– Я… – он откашлялся, – я не знаю… Но почему ты выбрала именно меня?
Две луны отразились в непроницаемо-черных глазах Нитар-Лисс, и она ответила:
– Ты появился на моем пути по воле Шейниры. Я увидела тебя на рынке, хотела принести в жертву, но на твоем теле нашла то, что считала безвозвратно утерянным со смертью Ин-Шатура. Потом… – она потупилась, но затем еще сильнее сжала пальцы на руках Лан-Ара, – потом я думала, что скопирую карту… что я и сделала… а тебя брошу, или убью… – «Но ты меня так или иначе ведь все равно убьешь!» – а позже я поняла, что именно ты и есть тот единственный ийлур, способный войти в Лабиринт и достичь Вечного Сада.
Лан-Ар приподнял бровь. С чего бы это?
– В твоей душе – сумерки, – быстро выдохнула Нитар-Лисс, – Ин-Шатур тоже был… как раз таким, подходящим… Но его не стало. И его место занял ты.
Ийлура внезапно разжала пальцы и сделала шаг назад, к осколку гранитной скалы.
– Решай.
Лан-Ар помолчал. Око Сумерек, побери его Шейнира. Ему и в страшном сне не могло присниться, что алмаз, украсивший бледное чело Санаула, растет на священном дереве, которое, в свою очередь, можно найти в Лабиринте. Откуда об этом узнал Ин-Шатур, тоже оставалось неясным, ну да Посвященный все свободное время проводил за чтением древних манускриптов, частенько переводил летописи элеанов. Там наверное и откопал сведения… Позже, по воле Покровителей, Ин-Шатур встретился с Нитар-Лисс – и пошло-поехало… Хм. Неужели Ин-Шатур видел себя в роли повелителя Эртинойса?
– Смертные по большей части одинаковы, – усмехнулась Нитар-Лисс, – одинаковы и хотят одного и того же. Самой ценной наградой всегда была власть, но стать подобным богу означает не только стать всемогущим. Это означает – стать бессмертным, что манит еще сильнее самой абсолютной власти. Согласись, что, хоть мы и говорим о царстве своего Покровителя, однако, никто туда не торопится…
– И ты предлагаешь мне…
Ийлура развела руками.
– Я прошу тебя, Лан-Ар. Пойдем со мной. Я принадлежу истинной тьме, таких как я – достаточно. Но тех, кто принадлежит Сумеркам, не так уж и много. Пойдем, и ты никогда не пожалеешь.
Лан-Ар почесал начавшую отрастать бородку. Покровители… Цель путешествия Нитар-Лисс была весьма сомнительной, и все же… Он вдруг снова увидел себя на сияющем, точно солнце, золотом троне. Глупая и гаденькая мыслишка, которая прочно засела в мозгу и никак не желала убираться прочь.
«А почему бы и нет?»
Лан-Ар снова посмотрел на Нитар-Лисс. Ее бледное лицо дышало надеждой, и было так невыразимо прекрасно, что, казалось, эта красота способна растопить камень.
«Почему бы и нет?» – повторил про себя ийлур, – «если только это правда… Стать подобным богу, сделавшись при этом бессмертным…»
И тогда… Какую роль он отведет Нитар-Лисс? Будет ли она равной ему, или предпочтет оставаться в тени, когда он сможет править народами Эртинойса и вести их к процеветанию?
«Боги, какая чушь!»
Ийлуру вдруг показалось, что он стоит на краю обрыва, и ледяной ветер хлещет по лицу, норовя сбросить вниз, в бездонную пропасть. Повернуть обратно значило спастись, но…
«Ради чего? Чтобы, прожив еще десяток-другой лет, отправиться к Фэнтару?»
И Лан-Ар, глядя в черные глазищи Нитар-Лисс, сказал:
– Я пойду с тобой до конца.
А про себя подумал, что Нитар-Лисс наверняка захочет от него избавиться, как только они доберутся до Ока Сумерек. В конце концов, алмаз-то был один, а их – двое.
– Ты не пожалеешь, поверь, – шепнула темная жрица.
В ее глазах, рядом с отражениями луны, ийлур вдруг увидел самого себя – растерянного и взъерошенного, запутавшегося в лабиринте собственной души.
«Смешно. Как же все это смешно на самом деле – я, храмовый раб, собираюсь овладеть Оком Сумерек и править миром. Боги, на что мне это нужно?!!»
Нитар-Лисс улыбалась, глядя на него, и тут Лан-Ара словно осенило – да ведь она тоже понимает, что Око Сумерек – только одно, и достанется только одному из них… Тому, кто окажется хитрее и безжалостнее.
Сердце как будто с размаху ухнуло в яму с нечистотами и затрепыхалось в попытках выбраться из вязкой мерзости.
«Фэнтар, зачем я иду с ней? Зачем?!!» – Лан-Ар, чувствуя, как к нему всем телом прижимается жрица Шейниры, бросил последний взгляд на небо. Туда, где среди далеких грозовых облаков стоит невесомый дворец Пресветлого…
Небо, невзирая на влажную духоту ночи, выглядело холодным, кристаллы звезд, казалось, только тронь – и зазвенят ледышками. Небо строго смотрело на Лан-Ара, но без сочувствия, и в нем больше не было той красоты, которую он видел всего единожды.
Больше Лан-Ар не смотрел вверх; ловкие пальчики Нитар-Лисс добрались до застежек его рубахи. Ярко блестел браслет на ее правой руке – настоящее серебряное кружево, попробуй, найди мастера, чтобы сделал нечто подобное…
«Как скоро ты захочешь от меня избавиться?» – эта мысль неприятно горчила, Лан-Ар растоптал ее, словно змееныша.
– Я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной, – сказала Нитар-Лисс. И усмехнулась.
…С восходом солнца ему показалось, что все случившееся ночью было дурным сном. Голова гудела, как после крупной пьянки, веки потяжелели и опускались сами собой, намекая на необходимость вздремнуть.
Поспать и впрямь не помешало бы: Нитар-Лисс – та сразу уснула, закутавшись в одеяло, а Лан-Ар снова остался дежурить, он не доверял Диким землям и помнил, что по их следам идут мохнатые полу-элеаны. Да и ночь уже катилась к завершению: на востоке мрак словно разбавили ключевой водой…
Он кое-как досидел до рассвета. Тени уползали, ныряя под вспученные корни деревьев, звезды гасли одна за другой, и в лицо на смену душной темноте повеяло легкой прохладой раннего утра. Теперь, когда над Диким землями занимался новый, умытый сумерками день, Лан-Ар вспоминал ночной разговор с темной жрицей и задавал себе один и тот же вопрос: а было ли все это?..
Чтобы прогнать сон, ийлур поднялся и, стараясь не шуметь, прошелся от дерева к дереву. Затем развернулся на каблуках, прошагал обратно и покосился на Нитар-Лисс – та сладко спала, подложив под щеку ладошку.
«Око Сумерек, провались оно к Шейнире!» – мрачно подумал Лан-Ар. И невольно зевнул.
Скажи ему кто-нибудь раньше, что он отправится за священным алмазом в компании темной жрицы, не раздумывая, плюнул бы в лицо лгуну.
…Еще один осторожный взгляд на спящую ийлуру. Проклятье! И почему никогда не понять, говорит ли она правду или нет?
Ресницы Нитар-Лисс затрепетали, и Лан-Ар быстро отвернулся. Ему хотелось побыть в одиночестве, хотя бы попытаться все обдумать. В присутствии Нитар-Лисс так не получалось – Лан-Ар чувствовал, как его подхватывает поток чужой воли и несет, несет… к водопаду, из которого уже никому не выбраться…
«А если и Око Сумерек – ее очередная ложь? Откуда она вообще знает, что его можно добыть?»
И тут же сам себе ответил: но Ин-Шатур был уверен в этом, иначе не стал бы наносить карту на грудь своему рабу.
«Тогда подумай хорошенько, зачем ты ей нужен? Почему бы Нитар-Лисс не взять алмаз самой?»
Проклятье… Одни вопросы, и нет ни одного сколь-нибудь вразумительного ответа…
«Она что-то говорила о сумерках. Тот, кто идет в Лабиринт, должен быть как-то связан с сумерками, потому что Санаул – бог сумерек, и элеаны, его дети, тоже принадлежат… сумеркам…»
Лан-Ар передернул плечами. У него вдруг появилось стойкое ощущение, что за ним наблюдают… Ну конечно! Нитар-Лисс уже проснулась и молча смотрела на него своими черными глазищами. Даже у него, Лан-Ара, глаза не столь черны, скорее, просто очень темного серого цвета. А у жрицы радужка как будто впитывает свет, да и сама Нитар-Лисс… Тьфу! Отдает жизнь за жизнью Темной Матери только для того, чтобы ходить по дорогам Эртинойса… Отвратительно, мерзко – иначе и не скажешь.
– Лан-Ар, – легкий шепот сорвался с губ ийлуры, – иди сюда.
Испытав вдруг легкий приступ тошноты, ийлур присел рядом с Нитар-Лисс. Она поднялась, опираясь руками о траву и потягиваясь, словно дикая кошечка. Солнце кровавыми искрами рассыпалось в ее тяжелых косах.
– Ты сомневаешься, – мягко прошелестел ее голос, – не стоит. Поверь, Око Сумерек будет нашим, и тогда… Тогда ты получишь все, что когда-либо желал.
Ийлур кивнул. И отвернулся, потому что в это утро смотреть на Нитар-Лисс ему было отчего-то неприятно.
…Щеров они отпустили на волю. В горах с них толку было мало, как объяснила Нитар-Лисс, а так они все равно добредут до ближайшего города синхов, или, что еще более вероятно, прибьются к кочующей стае и отправятся в Ничейные степи.
Гранитная глыба, отметившая расположение портала, в свете дня выглядела самой что ни на есть обычной кровянистой глыбой, торчащей из земли. Лан-Ар даже заскучал, пока Нитар-Лисс десять раз обошла ее, высматривая одной ей ведомые знаки. Мелькнула мысль – может, жрица ошиблась, и они вышли не к тому камню?
– Иди-ка сюда, – раздался голос ийлуры, – я все думаю, отчего не видно ключа? А он вот где спрятался…
Нитар-Лисс стояла рядом с пышным кустом золотых роз, который разросся так густо, что наполз на гранит. Ийлура пробурчала нечто вроде «Мать простит».
– Руби его, Лан-Ар.
– Священный цветок? – не удержавшись, съязвил он.
– Ну… – она развела руками, – а что делать?
Через несколько минут бесполезной борьбы со сталью куст осел шелестящей бесформенной кучей зелени вперемешку с золотыми цветками. Нитар-Лисс не ошиблась: там, где гранит врастал в землю и там, где беспомощно торчали остатки поверженного куста, в камне был вырублен грубый барельеф: сидящий на корточках Хинкатапи. Лан-Ар только и узнал его по круглой и большой голове, испещренной короткими засечками, что должно было означать костяные пластины. В руках покровитель Кэльчу держал нечто, похожее то ли на хлеб, то ли на кошелек.
– Так гораздо лучше, – проворковала ийлура.
Присев на корточки, она извлекла из ножен ритуальный кинжал и острием поддела каменный кругляш. Лан-Ар хотел было сказать, что она только нож сломает таким образом, однако руки Хинкатапи внезапно опустели, а ноша покровителя перекочевала на ладонь ийлуры.
– Ты бывала здесь раньше? – Лан-Ар тоже наклонился, заглянул в образовавшееся отверстие. Там была пустота; оказалось, гранитная глыба была сплошь обманом…
«Сумерки любят обман, так же, как и тьма», – вдруг подумал ийлур.
– Я здесь впервые, – Нитар-Лисс медленно выпрямилась и потерла свободной рукой поясницу, – но я читала о том, как это должно выглядеть.
– И что теперь?
– Теперь… – она пошарила взглядом по блестящей слюдяными искрами поверхности камня, – теперь нам вот сюда…
Оказывается, чуть левее и на высоте ийлурского роста красовался такой же вырубленный в граните Хинкатапи. Только в руках он ничего не держал, там была выемка, в которую идеально лег каменный кругляк. Нитар-Лисс нажала на него, раздался звук ломаемой косточки – и что-то заворочалось, заскрипело в нутре лже-глыбы. Лан-Ару только и оставалось, как приоткрыв рот смотреть на быстро растущую щель в казалось бы монолитном камне.
– А теперь – вперед! – скомандовала Нитар-Лисс.
И, подхватив кем-то оставленный в ржавой подставке факел, заторопила:
– Давай огниво, Лан-Ар, быстрее…
– Многие знают про этот портал?
Искра, соскочившая с кремня, мгновенно зажгла паклю.
– Нет, – ийлура покачала головой, – полная карта вообще есть только у Верховных… про другие порталы знают другие избранные, но простолюдины – те, конечно, слыхом не слыхивали о камнях кэльчу…
– А сами кэльчу?
Они начали спускаться вниз по старым, истертым ступеням. Снизу тянуло холодом, и Лан-Ар невольно поежился. Нитар-Лисс же быстро скользила вперед, слова ее горошинами отскакивали от стен.
– Кэльчу-то знают, разумеется… но им здесь нечего делать, Лан-Ар. Это раньше они шастали по всему Эртинойсу, а теперь они дальше холмов своих предпочитают не высовываться… Ну, пожалуй, еще в Алхаиме и Гвенимаре живут некоторые кланы… времена меняются, Эртинойс меняется, ничто не стоит на месте.
Лестница вела все глубже и глубже, вгрызаясь в твердь мира.
«Глубоко же они зарыли камень». – подумал ийлур, – «наверное, не хотели чтобы кто-нибудь им еще пользовался».
– Возможно, что и так, – усмехнулась Нитар-Лисс, и он понял, что темная жрица вновь держится за свой медальон. Медальон, позволяющий чувствовать мысли других смертных.
– Почему же они не выставили стражей?
– Выставили, еще как выставили, – хихикнула она и ткнула пылающим факелом куда-то в сторону.
Лан-Ар только и успел, что разглядеть нишу, а там – чьи-то кости вперемешку с ржавыми звеньями цепи.
– Но, сам понимаешь, любых стражей надо время от времени кормить, – весело продолжила ийлура, – а еще заменять тех, кто отправился прочь из Эртинойса от старости или болезни. Вот эти, последние, застряли у порталов навсегда – кэльчу просто о них забыли. Не сразу, конечно, постепенно. Детей Хинкатапи перестал интересовать весь Эртинойс. И они стали путешествовать все реже, реже… пока окончательно не осели на юго-востоке.
– Понятно, – буркнул Лан-Ар.
Ему стало жаль того, чьи кости лежали в нише. Ийлур попытался представить – а каково это, умирать в темноте, но час за часом ждать, и надеяться, что вот-вот засветится, встрепенется во мраке багровое пятно света, и кто-нибудь обязательно придет, чтобы помочь, чтобы спасти… Ну, или хотя бы просто подержать за руку, не оставляя один на один со смертью.
«Хотя в час смертный каждый одинок», – вспомнилось ийлуру, и от этой простой фразы, сказанной когда-то настоятелем Храма, ему стало неуютно и даже страшно. Потому что, наверное, так оно и было на самом деле…
– Мы почти пришли, – напомнила Нитар-Лисс и, ловко взмахнув факелом, сшибла на каменный пол мохнатого паука. Как ни странно, это был живой – да, к тому же, просто огромных размеров паук. Охваченный огнем, он засучил многочисленными лапами, и замер, превратившись в обгоревший комок.
– Хотелось бы, – буркнул ийлур.
Между тем спуск завершился, вылившись в длинный коридор. Алые блики танцевали на сводах потолка, на тяжелых, сложенных из грубо отесаных камней стенах.
Приглядевшись, ийлур заметил, что и пол, и стены покрыты непонятными значками. Он хотел указать на них жрице, но передумал. Наверняка Нитар-Лисс и сама все заметила…
Шли они, как показалось Лан-Ару, долго, а тоннель все не кончался, заворачивая то вправо, то влево. Нитар-Лисс что-то бурчала себе под нос, что-то на языке синхов; коридор полнился змеиным шипением и шорохом их шагов. А впереди – впереди по-прежнему было темно.
– Не нравится мне все это, – Нитар-Лисс остановилась, – мы уже достаточно близко, чтобы увидеть…
Факел затрепетал на невесть откуда взявшемся сквозняке, грозя погаснуть; пятна света взметнулись к потолку, скользнули по стенам…
– Мне кажется, там тупик, – растерянно сказал ийлур.
– Sh’ashesch.
Судя по выражению лица темной жрицы, это было ругательство.
Нитар-Лисс злобно плюнула под ноги. Затем медленно дошла до монолитной стены, нервно дергая выбившийся из косы локон, наклонилась, потом и вовсе присела на корточки.
– И хотелось бы мне знать, какой ублюдок позволил себе это сделать, – донеслось до Лан-Ара.
Он не понимал, в чем дело, и что так разозлило Нитар-Лисс. Осторожно подошел и заглянул в яму, вырытую у стены.
– Копали не так давно, – задумчиво проговорила ийлура, – о, знать бы, кто это сделал!
Ее щека снова дергалась, и оттого казалось, что ийлура хитро подмигивает. Затем, поразмыслив еще немного, Нитар-Лисс медленно развернулась и пошла обратно.
– Портал похищен, – обронила она сквозь зубы, – теперь наше путешествие продлится дольше, чем того бы хотелось.
Лан-Ар промолчал, предпочитая не злить жрицу Шейниры, а сам подумал, что – вот оно. Покровители не одобряют ту цель, с которой два смертных плетутся к Сумеречному Хребту…
Выбравшись, ийлура долго бродила вокруг камня и ругалась на чем свет стоит. Затем, словно очнувшись, хмуро посмотрела на Лан-Ара и заявила:
– Тот, кто похитил портал, сделал это не потому, что мы должны были им воспользоваться. Ведь грядущее сложно увидеть, сложно даже для избранных элеанов… Сдается мне, кто-то умыкнул камешек для того, чтобы создать свои собственные порталы… Которые, к примеру, можно носить с собой и пользоваться тогда, когда на то возникнет необходимость.
Помолчав, Нитар-Лисс промурлыкала:
– Жаль, что я сейчас не могу узнать, кто возомнил себя выше прочих на голову. Даже – побери меня Шейнира – даже Элхаджу не приходило в голову украсть древний путь кэльчу!
Лан-Ар уныло кивнул. От того, что жрица выстраивала предположения относительно кражи портала, не менялось ровным счетом ничего… И им по-прежнему предстояло пересечь Дикие земли, чтобы выйти на юге к Сумеречному Хребту.
Замолчав, Нитар-Лисс уселась на один из мешков, аккуратно переплела косу. Серебряное кружево браслета искрилось на солнце, но Лан-Ару вдруг показалось, что внутренняя его часть, та, что прилегает к запястью, почернела.
«Отчего бы?»
Он без дела бродил по месту их последней стоянки и мучительно пытался сообразить, что можно взять с собой из оставленных было вещей.
– Если мне не изменяет память, – донесся задумчивый голос ийлуры, – чуть восточнее, в полудне пути, мы выйдем на торговый тракт синхов. Он ведет к Храму Шейниры от Черных Песков, и там можно будет найти щеров.
– Повернуть обратно? – Лан-Ар приподнял бровь, – сколько времени мы можем извести на поиски тракта?
Нитар-Лисс тяжело поднялась с мешка. Она потерла поясницу, чуть поморщилась – ийлур понял, что у жрицы Шейниры снова начинает болеть спина, а это значило только одно: первый же попавшийся на их пути встречный будет принесен в жертву темной Матери Синхов.
– Я вижу, ты спешишь к Лабиринту?
И Нитар-Лисс усмехнулась краешком губ. В ее глазах плясали огоньки из шейнирова царства, и Лан-Ар смутился. Выходило, провались все к Шейнире, что он и вправду торопился. Но зачем? Заполучить Око Сумерек?!!
«Да нет же…» – пока ийлур судорожно придумывал, что бы ответить, улыбка на губах Нитар-Лисс стала шире.
– Поиск тракта займет гораздо меньше времени, чем ты думаешь, – промурлыкала темная ийлура, – ни о чем не беспокойся.
… Он так и не успел ничего сказать в свое оправдание. Потом махнул рукой – пусть себе думает, что хочет.
Над Дикими землями собиралась гроза. Замерло затянутое тяжелыми тучами небо, умолк, собираясь с силами, ветер. Джунгли медленно задыхались в коконе духоты, горячий воздух загустел и лип к коже, скатываясь за ворот каплями пота.
Нитар-Лисс тревожно поглядывала на далекие лоскуты неба, просвечивающие сквозь малахитовую зелень. Она ежеминутно напоминала Лан-Ару, что надо торопиться, что до начала грозы им следует не только выбраться из леса, но и подыскать себе надежное убежище… Лан-Ар по большей части пропускал слова жрицы мимо ушей. В конце концов, Покровители обделили ийлуров крыльями, и толку в ворчании жрицы было мало. К слову, их маленький отряд задерживала именно она, все время отставая, хромая, поскальзываясь на влажной траве – при этом разражаясь потоками непонятных Лан-Ару слов на языке синхов.
– Проклятая спина, – наконец выдохнула она, – скорей бы добраться…
– И принести жертву? – уточнил ийлур. Слишком равнодушно, в то время как Нитар-Лисс наверняка ждала сочувствия.
– Не бойся, тебя это не коснется, – огрызнулась темная жрица, – лучше руку дай, побери тебя Шейнира…
Она отстегнула от пояса флягу и сделала несколько торопливых глотков. Запахло золотыми розами, а Нитар-Лисс пробормотала, что, мол, так гораздо лучше.
– Ты просто не знаешь, что такое гроза в Диких землях, – сказала она, глупо улыбаясь, – даже синхи, которых, как должно быть тебе известно, здесь поселила сама Шейнира, предпочитают пересидеть грозу в каком-нибудь тихом и – что самое главное – сложенном из камней прибежище.
Жрица смешно взмахнула руками, словно они были крыльями, а сама она собиралась взлететь в хмурое небо, потом еще раз окинула Лан-Ара помутневшим от настойки взглядом и решительно пошла вперед.
«Порой сладкий яд придает сил». – ийлур плюнул себе под ноги и поспешил за Нитар-Лисс.
… Впрочем, ийлурам повезло. Тракт – широкий, мощеный крупным темно-красным булыжником – показался сквозь изумрудную вязь плюща как раз в тот миг, когда Лан-Ару на лоб шлепнулась первая капля. Высоко в кронах зашелестел предвестник, краткий и незлой порыв ветра.
Нитар-Лисс оглянулась.
– Ох, во имя Покровителей, быстрее! Скоро уже… начнется…
Еще одна крупная и теплая капля угодила ийлуру точнехонько в макушку. Затем ее сестрица щелкнула по зеленому листу вьющейся орхидеи. Лес полнился мягким, печальным шепотом; Лан-Ар поглядел на небо – набухшие водой тучи цеплялись животами за верхушки деревьев.
«Должно быть, вот-вот грянет», – подумал ийлур.
Читать бесплатно другие книги:
