Лабиринт Сумерек Клименко Анна
И Лан-Ар обмяк. Разом навалилась усталость всех этих сумасшедших дней и еще более безумных ночей; ийлуру захотелось просто закрыть глаза, чтобы потом проснуться – пусть и на полу, на жесткой циновке, – но в Храме Пресветлого. Чтобы посвященный недовольно требовал свежий чай, и чтобы, спросонья потирая веки, бежать на кухню с подносом и глиняным чайником… Одним словом, Лан-Ару вдруг захотелось, чтобы на самом деле все происшедшее оказалось сном.
– Я посижу, – повторила темная жрица, устраиваясь у акации. Она завернулась в плащ, только лицо белым пятном светлело в сумраке, – мне нужно кое-что обдумать.
– Когда принести меня в жертву? – невольно съязвил Лан-Ар. Он не хотел злить ийлуру, так уж получалось: иной раз слова срываются с губ до того, как обдумаешь последствия сказанного.
Нитар-Лисс нахмурилась было, а потом, сквозь зубы, прошипела:
– Дурак. Спи, пока я действительно не решила принести жертву.
Он молча лег на бок и, стоило закрыть глаза, навалился душный, неприятный сон.
Как будто Лан-Ар шел по узкому коридору с низким потолком. Каменная кладка была старой, раствор из швов между камнями высыпался, а в нишах, прикрытые серой пылью, спали чьи-то кости.
Лан-Ар шел и понимал, что не может повернуть обратно, и это было странным: никто не гнался за ним, ни единого звука не доносилось из тусклой серой тишины за спиной. Ийлур просто знал, что должен идти вперед, и вперед. Там ждало спасение… Спасение и бессмертие.
Дышать стало тяжело. Низкая кладка сводчатого потолка давила, заставляя нагибаться. Проход все сужался и сужался, Лан-Ар начал задевать рукавами осклизлые сырые камни.
«Да когда же ты закончишься?» – зло подумал ийлур, продираясь в узкую щель между придвинувшимися друг к дружке стенами. Мелькнула мысль, что коридор мог попросту желать его, Лан-Ара, гибели, и мог запросто раздавить его, как назойливого таракана… Но ийлур не испугался, словно понимал – как только дашь страху овладеть рассудком, все тут же и закончится, оборвется в небытие.
«Когда ты сам того захочешь», – ухмыльнулись древние стены.
«Да чтоб ты провалился в шейнирово царство!»
Лан-Ар, повернувшись боком, выхватил меч. Разумная его часть пробубнила, что от стали мало проку среди камней. А сердце запело о том, что стальной клинок есть оружие, а оно, в свою очередь, было выковано для того, чтобы поразить врага. Он резко рванул меч из ножен – и в тот же миг коридор треснул, раздался вширь. В глаза брызнул яркий свет, заставляя жмуриться.
… И Лан-Ар увидел. Сперва Старика, того самого, с длинными седыми волосами, похожими на паклю, с недобрыми черными глазами на пугающе-неподвижном морщинистом лице, с побелевшими от времени крыльями. А затем – дерево. Оно было странным и неживым, как будто сплетенным из свинцовых стержней. Ствол – сросшиеся спирали, серые и тускло блестящие. Ветви – словно нанизанные на твердый каркас металлические бруски. Листья, маленькие и большие кубические кристаллы, неведомо как держащиеся на ветвях. В одном месте ствол треснул, раздался в стороны, и там…
Лан-Ару было больно смотреть туда, и он взглянул на сидящего под деревом старика. Тот хищно улыбнулся.
– Пришел, а?
Ийлур вспомнил, как полз в гору, стряхивая с ноги назойливого элеана. Нитар-Лисс говорила, что это самый настоящий сын Санаула, побери его Шейнира…
– Что тебе опять нужно в моем сне? – спокойно спросил Лан-Ар. Меч он продолжал держать в руке. Мало ли что взбредет на ум такой древности, как сын Покровителя?
Элеан продолжал сидеть под деревом на корточках. Сквозь грязные тряпки просвечивало тощее, по стариковски дряблое тело. Он молчал и, казалось, с сомнением разглядывал Лан-Ара.
– Это не я лезу в твой сон, – наконец прошипел старик, – это ты лезешь в мой Лабиринт. Это ты, в конце концов, хочешь взять то, что не может принадлежать смертным. Да ты попросту сгоришь, как только прикоснешься к Сокровищу!
Ийлур покачал головой.
– Если я сгорю, к нему прикоснувшись, зачем же ты тогда его охраняешь?
И тут старик разозлился. Он подскочил, шагнул к Лан-Ару, но, вдруг опомнившись, попятился к стволу дерева.
– Недоумки! Вы оскверните Око, и оно погибнет… Неведомо, сколько лет пройдет… прежде чем… вырастет новое…
Элеан подпрыгивал, размахивал сухими и немощными уже руками, брызгал слюной и выкрикивал проклятия. Лан-Ар не стал его слушать: щурясь, смотрел на дерево, на трещину в стволе… Око Сумерек ждало его там, играя темными гранями. Это было удивительно, и странно – темный кристалл, а внутри все равно заключен свет. Сумерки, одним словом. Черное и белое, слившиеся воедино, вечное сомнение и смятение, и только смертному решать, что именно он видит в час Санаула: разбавленную тьму или замутненный свет.
«Значит, так тому и быть», – подумал ийлур. Даже не понял, чему быть – просто решил – и все тут. Сияние золотого трона показалось близким и горячим.
– … Лан-Ар! Да проснись же ты, ну?!!
Он сперва не понял, что произошло. По-прежнему была ночь, по-прежнему горел костер… Нитар-Лисс изо всех сил трясла его за плечи.
– Они идут, Лан-Ар… Проклятье, ты мне будешь нужен… потом…
Лан-Ар в самом деле был нужен «потом». Когда Нитар-Лисс падала без чувств и ее приходилось отпаивать сперва настойкой из золотых роз, а потом просто водой. Днем Лан-Ар нес ее на руках, потому как темная жрица оказалась не способна к самостоятельному передвижению. У нее все чаще и сильнее болела спина, но на вопрос – а почему нельзя принести в жертву Шейнире тех же мохнатых тварей – только покачала головой.
– Мать синхов не принимает их души, – стуча зубами, проговорила Нитар-Лисс, – ты не понимаешь… Ей нужны разумные существа, вроде нас с тобой. И он это понимает, поэтому ни одного элеана не вышло против нас. Одни безмозглые твари… Похоже, он хочет меня измотать.
Лан-Ару было не тяжело ее нести, жрица до того исхудала, что стала легкой, как перышко. Но ему не нравилось то, что руки были заняты, и теперь он бы уже не смог быстро выхватить меч.
– Не беспокойся ни о чем, – шептала Нитар-Лисс, – просто… иди вперед. Или нет. Сперва дай мне воды.
Ночами ей приходилось убивать тварей Санаула. Сотнями… Лан-Ар все гадал, а сколько же их будет в Лабиринте Сумерек? И должны же они были закончиться когда-нибудь, эти страшные туши с лицами элеанов?…
А днем они продвигались все дальше и дальше, на юг, все время сверяясь с картой.
Потом пришлось свернуть в ущелье, где ничего не росло ни травы, ни мха. Только голый и очень холодный наощупь камень.
– Какое страшное место, – вдруг подала голос жрица, – все здесь… принадлежит Ему.
– Значит, мы уже близко, – процедил ийлур.
– Да, ты прав.
Нитар-Лисс обхватила его руками за шею и прижалась головой к плечу.
– Что мы будем делать, когда станем богами, а, Лан-Ар?
Он не ответил. Станем богами, как же… Почему бы, дражайшая Нитар-Лисс, тебе не задать этот вопрос самой себе – «Что я буду делать, когда стану богиней, перед этим избавившись от простофили-ийлура?»
– Ты что?!! – взвизгнула она, – больно же!
Лан-Ар, очнувшись от своих мрачных мыслей, разжал пальцы – но было поздно. На белом запястье ийлуры темнели свежие синяки.
– Прости.
Больше они не разговаривали. Ущелье сужалось, пласты базальта нависали над головой, а там, где оставалась жалкая полоска неба, клубились сизые облака. Под ногами сухо шуршали мелкие осколки, такие же черные, как и стены ущелья; они словно отгородились от всего Эртинойса – или же наоборот, мир выбросил их в отросток слепой кишки, куда не проникало даже ставшее уже привычным пение ветра.
– Странно, – наконец не выдержал Лан-Ар, – сколько мы уже идем? Мне казалось, что вот-вот наступит вечер.
Ийлур остановился, огляделся: ничего не изменилось – базальтовые пласты, каменное крошево под ногами, а далеко наверху – серая муть, не разобрать – то ли густой туман, то ли облака.
– Поставь меня на землю, – выдохнула жрица, – надо посмотреть по карте.
Она развернула свиток и принялась хмуро водить пальцем по чернильным линиям. Лан-Ар заглянул ей через плечо; в глаза бросились жирные точки, разбросанные по листу.
– Зачем там отмечены звезды? Их все равно не видно.
– Не знаю, – пожала плечами Нитар-Лисс.
Это следовало понимать – знаю, но тебе не скажу, чтобы в следующий раз думал, прежде чем поставить мне синяк.
– Может быть, раньше здесь было видно небо? – все-таки предположил ийлур.
– Возможно, – сухо ответила ийлура и принялась сворачивать карту, – мы почти на месте.
– Значит, успеем до ночи?
– Ночи не будет. – она улыбнулась, – здесь всегда сумерки, Лан-Ар.
Дальше ийлура предпочла идти самостоятельно, хоть и прихрамывала на обе ноги. Лан-Ар угрюмо брел следом, прикидывая, что еще ждет их на пути к Оку Сумерек… И внезапно вспомнил свой сон. И дерево. И лабиринт.
Усмехнувшись, тряхнул головой. Неужели все так и есть?.. И старик, полубог, сидящий целую вечность у корней странного дерева?
Нитар-Лисс остановилась и дернула его за рукав.
– Смотри туда, Лан-Ар. Видишь?
Ийлура указала на нишу в скале – внушительных размеров, высотой в три-четыре ийлурских роста и странной формы: как будто кто-то играючи вдавил в камень днище лодки.
– Это… оно и есть?
Лан-Ар недоуменно поглядел на вмятину. Если бы не столь необычная форма, прошел бы мимо, не сомневаясь. Хотя…
Он невольно приблизился, не без опаски потрогал базальт. Конечно, только слепец мог пройти мимо – ниша была сплошь покрыта мелкими барельефами. Санаул Творящий, Санаул Видящий, Санаул Карающий… Крылатые фигурки элеанов, казалось, чуть заметно подрагивают в такт дыханию, шевелятся их маленькие крылья…
– Скорее всего – да. – наконец услышал он Нитар-Лисс.
Ийлура уже стояла на четвереньках, ладонью отгребая каменную крошку от основания врат.
– Здесь где-то должен быть запирающий механизм, – пояснила она.
– И что, мы туда войдем? – Лан-Ар с сомнением оглядел то, что жрица назвала вратами. Ни намека на то, что им когда-либо суждено открыться.
– Не задавай мне глупых вопросов, – фыркнула ийлура, – да, мы туда войдем. Если хочешь, можешь не входить.
«О, вот и начинается», – мельком подумал ийлур.
– Но если я не войду, то кто же тогда станет богом?
Нитар-Лисс перестала отбрасывать базальтовые осколки, обернулась и очень внимательно на него посмотрела. Лан-Ар выдержал ее взгляд, но в самый последний миг ему показалось, что ийлура вздохнула.
– Желающих стать богом всегда найдется предостаточно, – усмехнулась Нитар-Лисс, – уж поверь.
В ее руках снова загорелся зеленым огнем ключ. И, не успел Лан-Ар и понять, что произошло, скала вздрогнула. Всем своим телом, словно испугавшись. Сверху посыпались мелкие камни, они осели с гулким шумом, подняв при этом тучу пыли… Но ничего не изменилось. Врата по-прежнему оставались заперты.
Правда, Нитар-Лисс сей прискорбный факт нимало не смутил. Ийлура затянула шнурки на своей дорожной сумке, взвалила ее на плечо и вопросительно глянула на Лан-Ара.
– Ну что, идем?
Ийлур только руками развел. Либо Нитар-Лисс окончательно помешалась на своей идее войти в Лабиринт, либо он совсем ничего не понимал.
– Я, конечно, не посвященный Ин-Шатур, который перечитал всю библиотеку Храма. Может быть, я много не знаю и не понимаю, но… Куда мы должны идти?
Темная жрица без тени улыбки на лице указала вниз.
– Туда, мой дорогой. Все туда же.
Он досадливо поморщился. Вот уж точно, Ин-Шатур должен был идти с этой ийлурой – умный, образованный, все свободные часы отдававший чтению манускриптов, а вовсе не храмовый раб, лишь несколько лет пробывший в послушниках. Почему он ждал, что распахнутся украшенные резьбой створки, пропуская в лабиринт? Покровители! Да ведь несложно додуматься, что те самые Врата могут располагаться где угодно… Например – под ногами, узкой кишкой подземного хода уходя под базальтовый пласт.
Но там, на удивление, не было кромешного, абсолютного мрака, как можно было бы себе представить. Из открывшегося лаза, в который взрослый ийлур мог едва-едва протиснуться, сочился серый свет. Так бывает, когда ненастный день подходит к концу, отдавая мир в руки ночи.
Ийлур вдруг почувствовал, что на него смотрит Нитар-Лисс – молча и выжидающе, как будто сейчас он, Лан-Ар должен был обязательно что-то сказать. Или сделать.
Но мгновения утекали, а он все стоял над тайным ходом в Лабиринт. Кишка, наполненная слабым жемчужным светом, казалась ему слишком узкой, слишком ненадежной. Она всем своим видом будто говорила: а вы чего ожидали, простаки? Широких ступеней, винтом уходящих вглубь Эртинойса? Но так бывает только в добрых сказках, а по-настоящему – только так, как есть. Извольте, уважаемые, съезжать вниз на седалищной части тела, рискуя переломать ноги о внезапно возникшее препятствие…
Лан-Ар едва поймал за локоть жрицу, которая уже сидела на краю провала, свесив ноги.
– Я полезу первой, – огрызнулась Нитар-Лисс, – в конце концов, я тебя понимаю. Только дурак будет прыгать в неизвестность. Тем паче, что ни ты, ни я не знаем, что нас ждет там.
Он отволок ее, брыкающуюся и сопротивляющуюся, от края лаза. Бросил в исказившееся внезапной злобой лицо:
– Ты пойдешь за мной.
И, не давая самому себе опомниться, подошел к вратам и скользнул вниз. Сделать это оказалось на удивление легко – наверное, потому что сапоги не нашли никакой опоры. Стены лаза были отполированы так, что Лан-Ар устремился вперед, как будто съезжал по обледенелой горке.
Он все быстрее и быстрее несся в жемчужную муть Лабиринта Сумерек, мысленно моля Фэнтара только об одном – чтобы на пути не встретилось никакого препятствия. О том, следует ли за ним темная жрица, ийлур предпочитал не думать.
… Полет окончился, как водится, внезапно. Погас мутный свет тоннеля, затем на мгновение стало очень светло, как будто солнце забралось под гору, а потом Лан-Ар, подняв тучу брызг, оказался с головой в ледяной воде, от которой моментально свело судорогой ногу.
Ийлур замолотил что есть сил руками, легкие жгло, но вокруг была только вода – и ни глотка воздуха. Он услышал, как рядом плюхнулась и ушла в черную бездну Нитар-Лисс; эта-то уж точно не умела плавать – Лан-Ар, продолжая молотить руками, выдрался из смертоносных объятий подземного озера, хватнул ртом воздуха – и нырнул снова. Теперь уже за жрицей, которую довольно ловко подхватил за шиворот и потащил вверх, подальше от неминуемой гибели.
Вынырнув вторично, ийлур быстро огляделся. Озерцо, в которое они угодили, на счастье оказалось небольшим; ругаясь на чем свет стоит и скрипя зубами от боли в ноге, ийлур погреб к берегу. Нитар-Лисс кашляла, нахлебавшиь воды, но у нее хватило разумения хотя бы не дергаться и позволить дотолкать себя до каменистого берега. И только тогда, когда оба они оказались на базальтовой плите, Лан-Ар кое-как рассмотрел то странное место, куда они угодили.
– Покровители! – выдохнула рядом Нитар-Лисс.
Она крутила головой и, похоже, не верила собственным глазам. Да и было отчего!
В нескольких шагах от подземного озерца вспучились, словно ледяные торосы на море Холодов, иссиня-черные глыбы базальта. Некоторые из них, пониже, топорщились каменными шипами в разные стороны, другие, что повыше, походили на зубчатые стены замков. Ну, а те, что были самыми высокими, исчезали в небесной дымке… Да. Здесь, под горой, наверху синело чистое, умытое горным снегом небо и светило солнце, самое обычное, какое освещает все покрывало Эртинойса.
«Вот почему на карте есть звезды», – подумал ийлур, – «ночью здесь видно небо».
– Ты видишь то же, что и я? – неуверенно спросила Нитар-Лисс.
Лан-Ар кивнул. Здесь любые слова казались неуместными, пустыми и ненужными. Потому что и ледяное озерцо, и уходящие вдаль, сливающиеся друг с дружкой горные цепи в утробе Сумеречного Хребта, и обманчиво-приветливое небо не принадлежали смертным.
«И спрятал Сад Бога в Лабиринте Сумерек», – вспомнил ийлур, – «где же, однако, сумерки? Пожалуй, мы попали сразу в Сад?»
– Было бы недурственно согреться, – снова подала голос жрица.
Лан-Ар обернулся: она приплясывала на месте, обхватив себя руками. Нитар-Лисс безжалостная, холодная и страстная одновременно… Покровители! Если бы боги собрались вместе, чтобы нипослать смертным кару за их грехи, вольные и невольные, им было бы довольно послать в Эртинойс одну Нитар-Лисс. Что они, в общем-то, и сделали. Но за что они наказывали Лан-Ара?.. Перед глазами качнулась тень паука на раскинутой паутине.
– Погляди, может, огниво не промокло, – канючила ийлура, – я тут окончательно слягу, в этом лабиринте…
– Дров здесь мы точно не найдем, – неохотно отозвался Лан-Ар. Он тоже замерз, и тоже зуб на зуб не попадал, но все равно ему казалось святотатством говорить здесь.
– Правда, – ийлура встряхнула головой, разбрызгивая водяной бисер по базальту, – ну тогда пошли, что ли… Может, на ходу согреемся?
– Куда идти-то?
Он окинул взглядом панораму аспидно-черных нагромождений камня. Вдали все сливалось, но было прошито и тут, и там, червоточинами. Лабиринт, провались он к Шейнире…
– Пойдем куда-нибудь, – шикнула ийлура, – здесь безразлично куда идти, мы все равно найдем Сад Бога.
Лан-Ар пожал плечами.
– Так это что, и есть Лабиринт Сумерек?
– Ну да, – не раздумывая ответила Нитар-Лисс.
– А где же сумерки?
– Внутри, – коротко обронила жрица.
Лан-Ар ее не понял.
Глава 18
Подарок метхе Альбруса
Эристо-Вет понимала, что безнадежно опаздывает.
Невзирая на то, что за пазухой хрустела карта, и по счастливому стечению обстоятельств альмаранский портал вывел ее прямиком к Сумеречному Хребту.
Проходя мимо чудного сада из камней, ийлура заметила на его окраине сваленное грудой тряпье. И словно Фэнтар толкнул в бок – она свернула к приземистому каменному «дереву», поворошила носком сапога находку… А затем вдруг вспомнила, на ком в последний раз видела и этот запылившийся щегольский кафтан, и высокие сапоги с фигурными пряжками. Сама мысль о том, что надо бы разыскать Этт-Раша и припомнить ему розовую комнатку в альмаранском борделе теперь казалась пустой, словно яичная скорлупа.
– Упокойся у трона Фэнтара, покровителя нашего, – прошептала ийлура.
Она извела остаток дня на то, чтобы сложить над останками Этт-Раша маленький курган. Посидела немного, тщетно пытаясь вспомнить что-нибудь хорошее об ийлуре – и двинулась дальше.
Эристо-Вет то и дело натыкалась на изрубленные мохнатые туши. Это были твари, одна из которых напала на Дар-Теена – даже сейчас на шипах, словно роса, стыли клейкие капли яда. Ийлура, стараясь не смотреть в посиневшие обескровленные лица, старательно обходила места схваток. Ей было не по себе – и оттого, что на ее пути осталось слишком много этих странных, никогда не виданных тварей, похожих на элеанов, и оттого, что порой приходилось брести по щиколотку в зернистой серой пыли.
«Ты ведь догадываешься, что это, Эристо?»
Но именно тогда у нее и появилось чувство, что время упущено и ей не нагнать темную жрицу.
Они, побери их души Шейнира, прошли здесь по меньшей мере два дня назад. И наверняка уже достигли Лабиринта – если только не шагают по тропам Сада, к вожделенному Оку Сумерек.
«И тогда все будет напрасным», – мрачно думала Эристо-Вет, – «все мои попытки что-либо изменить».
Но ведь это не значило, что можно повернуть назад?
И она шла вперед, стараясь не думать о том, что может опоздать. Стараясь не вспоминать про Дар-Теена, потому что мысли об убийце Эльваан рвали на части ее сердце. Шла – почти без сна, стараясь держаться в тени гор и от всей души надеясь, что элеанские патрули не обратят на нее внимания так же, как не обратили его на жрицу Шейниры.
…– И куда это мы так спешим?
Меч легко, с тихим шелестом порхнул в руки. Эристо-Вет обернулась на голос – и слезы обиды и разочарования едва не брызнули из глаз. Почему, во имя Покровителей?!! Ну почему ей так не везло – и патруль обратил внимание вовсе не на странную парочку, сотнями уничтожающую мохнатых монстров, а на одинокую ийлуру, без особых приключений бредущую на юг?
– Бросай меч, – беззлобно повторил тот же голос. Говорили на общем, но акцент за версту выдавал элеанов.
– А если нет, то что?
Ийлура развернулась и замерла в оборонительной позиции – так, как учили в Ордене.
– Не глупи, тебе все равно нас не одолеть, the’maell.
Эристо-Вет в сердцах плюнула себе под ноги. «The’maell», ползущая по земле и не имеющая крыльев.
На нее с интересом глядели три рослых и конечно же вооруженных до зубов элеана. Патрульные походили друг на друга, словно братья – а может быть, таковыми и являлись. Только у двоих глаза были аметистовые, а у третьего, который весьма прозрачно намекнул на ее, Эристо-Вет, неполноценность с точки зрения крылатого народа, они казались парой угольков.
«Трое», – ийлура мрачно уставилась на черноглазого, – «могла бы я от них отделаться?»
Мимоходом она подумала – а не прыгнуть ли через Границу, но тут же отбросила эту мысль. Во-первых, последние события наглядно демонстрировали то, что По-ту-сторону больше нельзя было считать местом безопасным. Во-вторых – время там текло не так, как в Эртинойсе, и неизвестно, через сколько дней можно было бы вернуться.
Чтобы выиграть немного времени – «Хотя для чего? С тремя хорошо обученными молодыми элеанами мне точно не управиться!» – ийлура напустила на себя вид оскорбленной добродетели.
– Что вам от меня нужно? Я иду своей дорогой, на юг. А между ийлурами и элеанами нет войны.
– Пока нет, – холодно улыбнулся элеан с аметистовыми и, что уж таить, очень красивыми глазами.
Черноглазый молчал, нахально разглядывая Эристо-Вет.
– Но слишком уж много странного произошло в предгорье за последние дни, – добавил третий патрульный, хранивший до сих пор молчание, – взять только вот это…
И он, грациозно шагнув в сторону, пнул носком сапога серую тушу.
– Я не знаю, что это за звери, – торопливо брякнула Эристо-Вет.
Острие меча все еще смотрело прямиком в грудь черноглазому.
– Это священные звери, – он вдруг устало провел ладонью по коротко остриженным темным волосам, – но не в этом дело. Мы не можем более рисковать… Отдай нам меч, женщина. Как бы хорошо тебя не обучали, мы обучены не хуже. И ты не успеешь призвать Фэнтара до того, как тебя выпотрошат.
«Если бы Пресветлый еще меня слышал», – Эристо-Вет невольно вздохнула.
Черноглазый привел достаточно веские доводы для того, чтобы сдаться в плен. Но – Покровители! А вдруг ее задержат на несколько дней? Что тогда?
Эристо-Вет медленно опустила меч, но расставаться с ним не торопилась.
– Я очень спешу, – сказала она, глядя прямо в черные, точно спелая ежевика, глазищи. Отчего-то ийлуре казалось, что именно этот малый должен ее понять. С каждой минутой в душе росло желание топнуть ногой и поинтересоваться, а куда это смотрели бравые вояки, когда темная жрица сотнями косила тех самых священных зверей?
Казалось, он понял. На красивых, четко очерченных губах появилась самая располагающая улыбка.
– Мы не задежим тебя надолго, женщина. Ровно настолько, сколько понадобится нашему капитану, чтобы выяснить кое-что.
– Хорошо.
Она покорно кивнула и протянула крайнему элеану свой меч рукоятью вперед.
– Мудрое решение, – усмехнулся черноглазый, – а сейчас мы препроводим тебя в надежное место, где ты и расскажешь о цели своего путешествия.
«Наверное, он старший среди них», – подумала ийлура, – «жаль, что не один».
Следующей в голову Эристо-Вет пришла идея – а не рассказать ли этому элеану все, как есть? Ведь ему должно быть хоть что-нибудь известно про Око Сумерек, а там – чем Шейнира не шутит – вдруг отпустит на все четыре стороны?
И она уже открыла рот, чтобы чистосердечно признаться куда и зачем идет, но не успела. Два элеана подхватили ее под руки, распахнули крылья и взмыли в воздух, Эристо-Вет едва сдержалась, чтобы не завопить – когда твердь Эртинойса ушла из-под ног и стала стремительно удаляться. В лицо хлестнули струи ледяного ветра, дыхание колким ершиком застряло в горле.
«Вот уж воистину, the’maell. Смотри, не уделайся на лету от страха», – хмыкнул в душе язвительный голосок той, бесстрашной Эристо-Вет.
А часть души, принадлежащая обычной и привыкшей ходить по земле ийлуре, сжалась от ужаса и, как говорится, поспешно спряталась где-то в области пяток.
«Нет. Так нельзя, нельзя!» – «А что, если отпустят?..»
Эристо-Вет наконец пересилила себя и, сжав зубы, бросила быстрый взгляд через плечо. Назад и вниз.
Черноглазый элеан, мерно взмахивая крыльями, летел следом. А твердь Эртинойса была так далеко, что дух захватывало.
Ийлура зажмурилась и постаралась не думать о том – а что будет, если ее «случайно» уронят. Затем любопытство взяло верх, и Эрито-Вет, леденея от страха, не только открыла глаза, но даже осмотрелась. Базальтовые пики Хребта выросли, заслонили собой небо; мелькали крылатые тени элеанов. Вплоть до ледника горы были изрыты оспинами пещер, куда то и дело ныряли создания Сумеречного бога.
«На что же это похоже?» – Эристо-Вет невольно улыбнулась, вспоминая. – «На норки стрижей в глинистом обрыве. У моря, там, где был мой дом».
Полет не продлился долго. Через считанные мгновения ийлуру уже поставили на узкий карниз перед черным зевом пещеры, а затем с силой толкнули внутрь.
Эристо-Вет покорно пошла вперед, по узкому и душному коридору. Она невольно прислушивалась к разговору патрульных – но говорили они исключительно на языке элеанов и притом очень быстро, так что беседа их напоминала птичьи трели и была совершенно непонятна для ийлуры.
Страж, волею Санаула Сумеречного возведенный в ранг капитана, был чрезвычайно горд занимаемым местом. Он так старательно надувал щеки и добавлял в голос ледяное презрение, что казалось – еще немного – и гордость вкупе с самодовольством полезут через край, словно кипящая каша из горшка. Представив себе, как все это будет выглядеть, Эристо-Вет невольно прыснула – но тут же зажала рот ладошкой. Упаси Пресветлый разозлить надутого болвана!
Капитан многозначительно кашлянул, переглянулся с черноглазым стражем. Последний ограничился скромным кивком и осторожной улыбкой, адресованной Эристо-Вет.
«Как сообщники», – вдруг подумала она, – «мы переглядываемся, словно нас что-то связывает… Тьфу! Ну что за глупость?»
– Я вижу, тебе весело, – сухо констатировал капитан, – а между тем, ты так и не ответила на мой вопрос. Что ты делала в исконных землях элеанов?
Эристо-Вет потупилась. Можно, конечно, в душе посмеиваться над капитаном, выставляющим напоказ золотые цепочки отличия, пристегнутые к крыльям и при каждом удобном случае поправляющим в ухе изумруд размером с лесной орех – но лучше при этом замереть в почтительном поклоне. Потому что аметистовые элеанские глазищи хорошо видят в потемках «кабинета» – даже слишком хорошо…
– У меня нет причины для грусти, добрый господин. Мой отец – да упокоится его дух у трона отца нашего, Фэнтара – завещал мне дойти до самой южной оконечности Эртинойса…
– Ты нагло врешь, женщина, – перебил ее капитан, – все знают, что более всего выдается на юг Драконья Челюсть.
– Я позволю себе не согласиться, – Эристо-Вет задорно тряхнула челкой, – о том, где истинно южная оконечность Эртинойса, до сих пор ведутся споры самых известных путешественников.
И вздрогнула, когда крепкий кулак элеана с грохотом опустился на крышку стола.
– Замолчи! – бравый капитан сорвался на крик, – мне надоело слушать эти сказки! Да пусть мои внутренности пожрут твари Шейниры, если хотя бы одно твое слово – истинная правда!
В гроте воцарилось тяжелое молчание. Даже молочно-белые кристаллы, установленные в канделябры и служащие неплохим источником света, испуганно заморгали и чуть пригасли. Капитан, заложив руки за спину, ходил из угла в угол, то и дело бросая на Эристо-Вет не обещающие ничего хорошего взгляды; сложенные крылья волочились по полу, словно серый плащ. А черноглазый элеан больше не улыбался. Ийлуе даже показалось, что он укоризненно качнул головой – мол, что ж ты так, все-таки разозлила этого надутого инлюка…
Она прикусила губу. Покровители! Не время ли прыгнуть через Границу, исчезнув перед самым носом у капитана? И тут же уныло опустила плечи. Допустим, здесь возможен переход. Но как, во имя Фэнтара, спуститься вниз по почти отвесным склонам?
– У тебя слишком хорошее оружие, – вновь заговорил капитан. Самовлюбленность, гордость и наигранное презрение разом схлынули, как ил, уносимый весенним разливом реки. Теперь этот элеан был собран, внимателен и зол – а потому опасен.
– Я знаю, что женщины ийлуров любят путешествовать, – слова падали с тихим шорохом, словно осыпающаяся тропа над обрывом, – но ты мне солгала, сказав, что твои предки все до единого путешественники. Простые ийлуры не покупают себе меч из гвенимарской стали, который можно обменять на десяток щеров. Простые ийлуры не будут носить богатые кинжалы, и уж конечно, обычные путешественники не носят при себе отмычки и крючья для лазанья по стенам.
Эристо-Вет поморщилась. Проклятье… Отмычки. Она всегда носила их в дорожном мешке на случай – а вдруг придется влезть в чью-нибудь пустую, но запертую спальню. И крючья, которые она позаимствовала в мешке Дар-Теена…
– Все это говорит о том, что ты не та, за кого себя выдаешь, – заключил элеан, останавливаясь перед Эристо-Вет, – следовательно, мне не остается ничего иного, как посадить тебя под замок без воды и пищи. До тех пор, пока ты не соблаговолишь рассказать, зачем пришла в наши земли.
– Э-э… – ийлура в отчаянии глянула на выход из пещеры. Маленькое пятнышко света. И, побери его Шейнира, слишком высоко. Вниз не спуститься даже с крючьями, если даже она успеет их отобрать или найдет по ту сторону.
«Выкручивайся, как можешь, подруга», – она преданно взглянула в аметистовые глазищи, подернутые ледяной корочкой.
– Капитан… Я преклоняюсь перед вашей проницательностью.
– Продолжай. – Он с интересом сморел на нее, словно это была не ийлура, а заморская зверушка.
– Вы раскрыли меня, – прошептала Эристо-Вет, – но обещайте, что узнав правду, не будете более задерживать!
– Я сомневаюсь в том, что это будет правда, – элеан скривился, словно разжевал неспелое яблоко, – однако готов выслушать очередную ложь.
– На самом деле я дочь родовитого ийлура с Северного Берега и разыскиваю возлюбленного, который отправился в черные пески, да там и сгинул.
– И где же твои льняные волосы и голубые глаза? – не остался в долгу капитан.
– Моя матушка была с восточного побережья, – широко улыбнулась Эристо-Вет.
– Все, довольно.
Он отвернулся, разом потеряв к Эристо-Вет всякий интерес и начал говорить с одним из стражей – разумеется, на элеанском.
– Капитан…
Ийлура ощутила под сердцем холодок. Может быть, стоило сказать всю правду сразу? И тогда… а что было бы тогда? Возможно, элеан дал бы ей в помощь десяток-другой стражей, которые помогли бы справиться с Нитар-Лисс…
– Капитан, – снова позвала Эристо-Вет.
Элеан раздраженно обернулся; золотые цепочки настороженно звякнули в его крыльях.
Читать бесплатно другие книги:
