Лабиринт Сумерек Клименко Анна

– Вы хотите знать, кто убил столько ваших священных зверей?

– Ты похожа на насекомое, цепляющееся за соломинку над водой, – обронил капитан и вернулся к прерванному разговору.

Эристо-Вет не поверила своим ушам. Неужели этот немолодой уже, с проседью в темных волосах элеан, окончательно разуверился в возможности добиться от пленницы правды?!!

– Это, побери меня Шейнира, глупо, – громко сказала ийлура, – может быть, я и пыталась солгать поначалу – но ведь каждый смертный может совершать ошибки. А теперь выслушайте меня, прошу… Я иду за теми, кто уничтожил сотни тех существ, которые лишь отдаленно напоминают вас, детей Санаула. Мне не понять, отчего вы их не заметили, капитан, но… Те, кого я преследую, направляются в Лабиринт Сумерек чтобы похитить сокровище, принадлежащее Богу.

В кабинете вновь повисла тишина. Страшная, пустая – казалось, слышно, как за пределами скалы рассекают воздух крылья элеанов…

«Да это же мое дыхание», – поняла Эристо-Вет мгновение спустя.

С надеждой глядя на замершего в изумлении капитана, ийлура молча ждала. Краем глаза она заметила, как нахмурился черноглазый, и как стал белее простыни другой страж, присевший на табурет у входа.

– Ты, как я погляжу, много знаешь.

Капитан говорил тихо, и приблизился к Эристо-Вет едва ли не на цыпочках – словно боялся разбить купол тишины.

– Если вы поторопитесь, то я могу их нагнать. И уничтожить.

Элеан не обратил внимания на ее слова.

– Наверное, твои познания куда глубже, чем того бы хотелось, – вкрадчиво продолжил капитан. Аметистовые глаза превратились в злые щелки.

– Я все сказала, – ийлура выпрямилась под пристальным взглядом, – может быть, и хорошо, что все получается именно так. Темная жрица хочет заполучить Око Сумерек, капитан, мне неизвестно, на чьей стороне она играет – но говорю вам: ийлура, присягнувшая на верность Шейнире, может покуситься на ваше сокровище. Дайте мне несколько воинов, и мы еще можем нагнать ее, пока не случилось непоправимое.

Элеан усмехнулся и потер друг о дружку узкие ладони.

– Любопытно… да-а…

Черноглазый внимательно рассматривал Эристо-Вет и беззвучно шевелил губами, словно произносил слова молитвы.

– Отведите ее вниз, – дрогнувшим голосом и на общем скомандовал капитан, – о таких вещах, как Лабиринт, лучше всего рассказывают на дыбе.

– Да вы с ума сошли! – Эристо-Вет схватила элеана за узкий рукав, облегающий тонкую, но мускулистую руку, – все, что знала, я уже сказала! Торопиться надо, чтобы схватить жрицу Шейниры…

Он с усилием избавился от ее хватки, и в то же время ийлура ощутила, как ее хватают за локти, и как тонкая удавка врезается в шею. Эристо-Вет кого-то пнула носком сапога, кому-то с силой наступила каблуком на ногу; освободившейся рукой вцепилась в шнур, лишающий ее воздуха.

– Отпустите! Вы… поверьте мне, побери вас Шейнира! Просто поверьте! О таком не лгут!

Капитан покачал головой, махнул рукой.

– Отчего же, я верю. Но должен убедиться в том, что ты ничего не скрываешь.

В ушах Эристо-Вет гулко заухала кровь; дышать становилось труднее и труднее – а руки снова заломили. И вместе с тем пришло осознание того, что она все делала неправильно с самого начала. Не нужно было говорить с Этт-Рашем, и не стоило пытаться соврать элеанам. Правильным… Правильным было бы тихо следовать за новым агентом Альбруса, и говорить седовласому капитану только правду. А теперь – расплата за собственную глупость. И даже через Границу не прыгнуть, потому что слишком крепко ее держат, и слишком тяжело дается каждый вздох, и перед глазами уже замельтешили темные мошки, вестницы беспамятства…

– Вот и поговорим, – откуда-то издалека донеслось до Эристо-Вет, – в любом случае это не займет много времени.

Ее волокли вниз, вниз и вниз. По бесконечным коридорам, перемежающимся с узкими винтовыми лестницами. Мелькали по бокам вставленные в камень молочные кристаллы, кое-где сочилась по стенам вода, собираясь в лужицы на полу, а затем ускользая в невидимые трещины. Задыхаясь, Эристо-Вет все еще пыталась сопротивляться, кричала о том, что сиятельный капитан еще пожалеет о потерянном времени, и что нужно снарядить погоню за темной ийлурой. О том, что она, провались все к Шейнире, все равно не даст себя пытать, а попросту исчезнет из рук палачей – хотя, конечно, это будет без толку, все равно потом не выбраться из лабиринта внутри горы…

Затем они уперлись в небольшую дверцу, откуда-то вновь появился черноглазый красавчик-элеан. В руке он держал некое подобие факела: светящийся кристалл, укрепленный в расщепленной жерди.

– Погодите, – он говорил на общем. Не иначе, чтобы Эристо-Вет поняла. – Я сперва сам допрошу эту красотку.

И окинул Эристо-Вет плотоядным взглядом, отчего ийлуре захотелось плюнуть ему в лицо. Проклятье! А она-то, дурочка, считала его чуть ли не единственным элеаном, с которым можно было бы договориться!

Один из стражей что-то недовольно буркнул, на что тут же получил исчерпывающий ответ:

– А вы продолжите. И капитану об этом вовсе не нужно знать, верно?

«Ну, попробуй, мой сахарный», – Эристо-Вет хмыкнула.

Чем дальше, тем сильнее плескалось у нее в груди обжигающе-злое море. В нем собрались все неудачи этого дурацкого похода, все недомолвки и обман метхе. И, в конце концов, предательство Дар-Теена – «На кого он, шейнирова тварь, работает?!!»

И теперь, значит, с ней хотят развлечься, как с девкой какой-нибудь?

«Ну-ну, поглядим, что у вас выйдет».

Пусть у нее связаны руки, но эти хрупкие дети Санаула даже не представляют, на что способна разъярившаяся хранительница Границы.

…Ее втолкнули в круглую комнату, элеан зашел следом, тщательно прикрыл за собой дверь – а потом и вовсе запер ее на засов.

Эристо-Вет, которую наконец-то избавили от удавки, хватала ртом сырой, застоявшийся воздух.

– Только подойди.

– И что? – он приподнял бровь, – что ты мне сделаешь?

– Узнаешь тогда, – огрызнулась ийлура, глядя на приближающегося врага.

– Мм… – элеан вдруг беспечно улыбнулся, – Сумеречный Отец, какая женщина! Не женщина, а тигрица с окраины Черных Песков! Послушай меня…

Он сделал еще один шаг и вынул нож. Эристо-Вет попятилась. Нож – это плохо, конечно, но справиться можно. Тем более, один на один, и когда дверь заперта изнутри. В ее душе плескалось столько злости и отчаяния, что совсем не осталось места для страха.

– Послушай, – повторил элеан, странно блеснув глазами, – сейчас за твоей спиной может открыться потайная дверь. И ты можешь войти в нее, если…

– Если?.. – она удивленно моргнула.

Новый вихрь событий подхватывал ее, грозя вновь унести. Только вот куда?

– Если позволишь разрезать веревки, – устало закончил черноглазый. – не брыкайся, позволь мне тебя освободить. И послушай, наконец, что я тебе скажу.

Вся ее злость, так долго копившаяся, разом схлынула. Осталось лишь удивление – да извечный вопрос «почему».

– Я тебе верю. В то, что ты рассказала про священных зверей, и про Лабиринт Сумерек, и про Око… Невзирая на то, что не должны чужаки об этом знать – а те, кто знают, должны немедленно отправиться к своим богам.

Он говорил тихо, и дыхание гладило щеку ийлуры – пока элеан перепиливал веревки.

– Ночью мне было послание, – продолжил он, отступив на шаг, – я увидел и тебя, совершенно такой, какая ты шла на юг, и отца нашего Санаула, и единственного сына его, который указал мне правильынй путь. Видишь ли, женщина, легенды умирают вместе со смертными. Каждое следующее поколение теряет частицу старой памяти, и не нужно винить капитана – он и знать не знает, что на самом деле нашелся ключ к вратам в Лабиринт. Последний жрец, который открыто водил в Лабиринт избранных, исчез не меньше двух веков тому назад. Кто бы мог подумать, что ключ отыщется?

Элеан замолчал, склоняя голову то к одному, то к другому плечу. Было видно, что он принимает важное решение.

– О какой потайной двери ты говорил? – спросила Эристо-Вет.

– За ней начинается тоннель, который приведет тебя в Лабиринт Сумерек, – пронзительные черные глаза испытывающее уставились на нее, – никто о нем не знает, и я не должен знать.

– Ты пойдешь со мной?

– Нет.

И она вдруг все поняла. Покровители, как жестоко может быть ваше решение!

«…И я не должен знать».

А узнав, буду вынужден покинуть Эртинойс.

Впрочем, как еще может поступить капитан стражи с подчиненным, упустившим… Нет, даже выпустившим на волю ийуру, которая слишком много знала?!!

– П…прости, – выдавила Эристо-Вет.

– Я выполняю волю своего бога, – спокойно ответил элеан, – Сумеречный Отец будет доволен, и мне нечего бояться. Я верю в то, что найду приют у его трона.

Он ободряюще ей улыбнулся и пожал руку. Пальцы элеана оказались холодны, как застывший в ожидании камень.

– Когда ты уйдешь, я закрою ход и выйду к ним, – прошептал он.

Затем тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и уже совершенно обыденно сказал:

– Возьми. Вот твое оружие, я нес его с собой. И немного воды – она может тебе понадобиться… чтобы дойти до Ока Сумерек. Не думаю, что тебе придется возвращаться… Разве что Санаул смилостивится и пошлет тебе знак.

Эристо-Вет невольно втянула голову в плечи. Вот он, приговор. Да ей самой не придется возвращаться под небо Эртинойса! Но – выбора больше не осталось. Никакого.

«Фэнтар Пресветлый, дай мне сил сделать то, что задумала».

– А теперь – иди.

Элеан пошарил по камню рукой, у самого пола нажал скрытую пружину. Заскрежетали древние механизмы, и прямо напротив запертой на засов двери каменная плита ушла вверх, открывая узкий, но на удивление освещенный коридор. Выполненные в форме правильных пятиугольников камни давали тусклый белый свет.

– Иди, – твердо сказал элеан, – и ни о чем не беспокойся. Я верю в знаки Санаула, и ты не сомневайся, ибо нет ничего хуже, чем сомнение.

Эристо-Вет не стала медлить. Ей все казалось, что сквозь опустившуюся плиту просочатся крики стражей, обнаруживших предателя. Она боялась, что услышит и предсмертный хрип черноглазого элеана – а потому бежала вперед со всех ног.

Быстрее, быстрее.

В то время как он, избранный Санаула, лежит на каменном полу, отдавая базальту последнее тепло и последнюю кровь.

В то время как его последнее дыхание мягко касается тяжелых и равнодушных сводов пещеры, навсегда покидая Эртинойс.

В то время как капитан стражи сердито звенит золотыми цепочками и кричит на подчиненных, которые безмолвно стоят перед ним, опустив головы.

В то время как…

Нитар-Лисс и бывший раб Ин-Шатура все ближе и ближе к Оку Сумерек.

Эристо-Вет бежала. Вперед – и вниз. По широкой спирали. Коридор плавно заворачивал, уводя в недра горы, даже глубже, туда, где Санаул спрятал от глаз смертных Сад Бога.

И не оставалось у нее больше ничего – ни надежды, ни раздумий, ни слез. Только цель. Успеть и убить посягнувших на святыню. А потому на душе было легко, и ноги без устали отталкивались от шершавой поверхности пола.

Эристо-Вет спешила – но все же остановилась, когда закончился коридор, а под ногами заволновалась гладь стеклянного озера. Ийлура знала, что может смело идти по густой и упругой, словно губка, воде – и точно также была уверена, что как только ей захочется нырнуть, Сумеречный Бог позволит ей это сделать. А там, вместо дна…

Цепи черных скал. Звенья цепляются друг за дружку, пересекаются, расходятся…

Лабинит Сумерек.

– Спасибо тебе, – прошептала ийлура, обращаясь к чужому богу, – спасибо, что поверил. И я тебя не подведу.

Она присела на корточки, глядя сквозь стеклянную толщу. Лабиринт расстилался под ней множеством дорог, сплетением стен-скал, и там не было темно, даже наоборот – как будто сверху светило солнце. Эристо-Вет прищурилась, ей показалось, что посреди черной пустыни зеленеет одинокий островок… И вдруг сердце испуганно сжалось.

Далеко внизу по дороге меж аспидных клыков брели двое, мужчина и женщина.

«Вот и вы, мои голубки», – Эристо-Вет покачала головой.

Все говорило о том, что близок конец ее путешествия. А что ее там ждет – было ведомо лишь Санаулу.

Потом, спохватившись, ийлура снова побежала, легко отталкиваясь от пружинящей поверхности озера. Оставалось нагнать темную жрицу, нырнуть сквозь застывшую стеклом воду… – «Да откуда ты знаешь-то, что придется нырять?» – «Знаю. Чувствую. Иного здесь не нужно».

– И успеть убить ее до того, как будет призвано покрывало Шейниры, – мрачно выдохнула Эристо-Вет.

Она остановилась. Теперь парочка брела почти под ногами, две крошечные букашки посреди вздыбившихся костей мира сего. Эристо-Вет набрала побольше воздуха, зажмурилась и, уже ни о чем не думая, нырнула – головой вниз, так, как будто под ней была самая обычная вода.

…Перезвон. Кто-то водил серебряной ложечкой по хрустальным бокалам.

… Свет. Ни на что непохожий. Наверное, именно таким он видится жемчужине, когда приоткрываются перламутровые створки ее тюрьмы.

…Ласковое, но ледяное прикосновение к коже, как будто скользишь по гладкой льдине.

А затем в лицо ударил раскаленный ветер – и сразу стих, будто испугался чего-то.

Эристо-Вет повертела головой. Зрение и слух быстро возвращались; под ногами – распаренный, исходящий жаром базальт. А сверху на Лабиринт Сумерек гневно смотрело солнце, которого, к слову, здесь быть вообще не могло…

– Великолепно, – буркнула ийлура, – не хватало теперь потерять моих драгоценных ийлуров.

Она хотела стать в тень, отбрасываемую ближайшей скалой, похожей на хищно загнутый коготь, но, приблизившись к каменному исполину, передумала. Камень дышал зноем – впрочем, как и все вокруг.

Эристо-Вет прислушалась. Тишина – и ничего больше. Тишина, растворившаяся в зное…

«Неужели я их потеряла?»

Задыхаясь, ийлура подбежала к краю черного «паруса», высунулась в соседний коридор – никого. Метнулась к другой дороге, за скалой-клыком – тоже пусто. Горло сжалось в отчаянии, и Эристо-Вет, в который раз за этот безумный поход, захотелось сесть и разреветься, словно маленькой девочке.

«Нет, нет», – она принялась усердно грызть ноготь, – «они должны быть где-то поблизости… Разве что я упала не туда, куда хотела… Но как проверить?»

Под ложечкой заныло. Время шло, а она продолжала топтаться на месте, не имея ни малейшего понятия, куда идти дальше.

Но в тот миг, когда Эристо-Вет уже была готова воззвать к Покровителям – кто-нибудь да ответил бы – что-то больно ударило в грудь.

А затем свет померк. Нахлынула тьма, но в последний миг перед глазами Эристо-Вет полыхнуло мятной зеленью.

Наверное, она пробыла без сознания очень мало. С трудом оторвала голову от горячего камня, перекатилась на бок. Легкие жгло, словно туда набилось не меньше сотни диких пчел. И вдруг…

«Медальон!» – ее мысли ворочались лениво и медленно, словно тяжелые жернова.

Эристо-Вет немеющими пальцами нащупала обрывок цепочки – он серебристой змейкой сполз в ладонь. Медальон, сверкающий на солнце серебряный квадрат, беспомощно лежал в двух шагах и выглядел так, словно его изжевал щер. А за ним —

– Метхе Альбрус, – обреченно выдохнула Эристо-Вет.

Она сжалась в комок. Проклятье, проклятье… Проклятый синх, проклятая ее глупость. Ведь говорила тень Ин-Шатура – избавься от медальона. Но кто мог подумать, что у старого синха достанет умения соорудить такую ловушку? А ведь, если как следует подумать, что мешало ему взять осколок украденного портала, вставить его в серебряный медальон с выгравированным квадратом мироздания и вручить своей ученице – мол, вот тебе частица Молота Фэнтара, носи себе на здоровье… И отнеси меня в Лабиринт Сумерек.

– Моя дражайшая Эристо-Вет.

Альбрус отвесил церемонный поклон. В тени капюшона его глаза блестели парой золотых монет.

– Надо сказать, я не обманулся в своих ожиданиях, и ты привела меня туда, куда надо. Ты была талантливой девочкой, Эристо. Не самой лучшей, но и далеко не худшей.

«Впору сгореть от стыда», – Эристо-Вет кисло улыбнулась.

Она-то считала, что разрушит планы Альбруса, а получилось как раз наоборот… И ведь чувствовал, ящерица, просто был уверен – синеволосая ийлура не остановится, пока не достигнет Лабиринта Сумерек…

Эристо-Вет спросила:

– Почему вы пришли только теперь, учитель?

Синх нервно передернул плечами.

– Ты что, полагаешь, у меня было так много времени? Помилуй, Эристо-Вет, я даже на пару дней не могу отлучиться из башни. А теперь твоими стараниями осталось совсем недолго… В Лабиринте каждая дорога приведет в Сад.

– Вы хотите стать богом? – Эристо-Вет быстро задала следующий вопрос.

В этом и было ее спасение – заговорить старика, успеть дотянуться до кинжала…

– Зачем мне это? Быть богом… Фи. – метхе говорил искренне, – но, сама понимаешь, слишком много охотников получить Око Сумерек, оно мне и самому не помешает… А теперь, когда твое любопытство удовлетворено – прощай.

Ийлура рванула из ножен кинжал. Метнуть его в старого и медлительного синха было делом одного мгновения, но Лабиринт уже подернулся пеплом.

– Молот Фэнтара!

Сердце пропустило один удар – тот самый, единственный, который разделял Эристо-Вет и катящуюся волну смерти.

А крик… Это был не ее вопль, не ее боевой клич.

Полыхнул мятной зеленью портал, скрытый в медальоне, отчего серебряный квадрат взорвался брызгами металла. Солнечный свет заслонила плечистая фигура.

– Дар-Теен! – выдохнула ийлура, не веря собственным глазам.

Он, казалось, подмигнул ей – а в следующее мгновение добрый меч северянина развалил метхе Альбруса надвое.

Но то, единственное мгновение, когда взгляды Эристо-Вет и Дар-Теена встретились, стоило целого мира. Синх рванул катящееся покрывало Шейниры обратно к себе – и серая шаль с головой накрыла ийлура. Как раз в тот миг, когда сам Альбрус перестал существовать. Когда сама Эристо-Вет уже была готова покинуть Эртинойс и отправиться тайными тропами к Фэнтару Пресветлому…

– Дар-Теен!..

И ее шепот увяз в мертвой тишине лабиринта.

В бессильной злобе опало смертоносное покрывало Шейниры. Плюхнулось на горячие камни разрубленное тело старого синха.

– Дар-Теен!!!

Эристо-Вет подняла глаза к неправильному, фальшивому небу. Солнце было серым, как зола давно погасшего костра.

«Нет, нет, погоди… что-то не так…»

Безумно шаря взглядом по останкам метхе Альбруса, стиснув на груди руки, Эристо-Вет все еще пыталась понять. Покровители! От ее ийлура, ее Дар-Теена не осталось ничего… Даже напоминания. И в этом чувствовался подвох. Ведь Покрывалу не нужны ни оружие, ни одежда; серую завесу интересует только живое и разумное, все то, что воля Шейниры может обратить в горсти праха.

«Ничего не осталось», – повторила про себя Эристо-Вет.

Ее колотил озноб.

Ни одежды, ни оружия. Но чем это объяснить?

…Только тем, что в последний момент ийлур успел перескочить через Границу.

Встрепенувшись, ийлура зажмурилась. Где она, эта невидимая взгляду простых смертных грань? Повсюду, ходит за тобой, как сама смерть.

На кромке рассудка дрогнула, выгибаясь, радужная пленка.

«Ага, вот и ты, моя хорошая!»

Эристо-Вет уже тянулась к ней, слыша, как хрустят суставы. Всего-то и надо, что коснуться хотя бы кончиками пальцев.

А щель, затянутая многоцветной мыльной мембраной, уже летела навстречу, раскрываясь и принимая в себя; ийлура успела только захватить побольше воздуха перед тем, как вломилась в упругий водораздел двух миров – и, ловко перекатившись через плечо, вскочила на ноги уже по ту сторону.

– Дар-Теен!

– Его здесь нет, – проскрипел метхе Альбрус.

Вернее, уже его тень.

Эристо-Вет развернулась; меч с пением рассек неживой, застоявшийся воздух потустороннего Лабиринта.

– Не… не приближайтесь, метхе. Лучше стойте там, где стоите.

Синх величественным жестом поправил капюшон альсунеи и вздернул коричневый подбородок. Он замер как раз там, где в живом Лабиринте осталось лежать его разрубленное тело, но здесь, конечно же, никаких останков не было. Только тень.

Эристо-Вет еще раз быстро огляделась – никаких признаков Дар-Теена.

– Где он?

Метхе покачал головой. А затем, мстительно ухмыляясь, прошипел:

– Понятия не имею.

– Отвечай. Я, как смотрящая, как видящая и хранящая, приказываю. Отвечай же!..

Альбрус молчал. Стоял неподвижно и смотрел на свою пока что живую ученицу. А ей вдруг захотелось подойти и вытрясти из этогой ящерицы всю правду.

«Нет, стой, стой… Нельзя… Ты не знаешь, какая власть осталась в руках этой тени».

– Метхе, – она откашлялась, – не я убила вас. Но вы не можете не ответить на вопрос хранителя Границы.

– Я уже ответил, – прошелестел Альбрус, – понятия не имею, где тот, кто меня убил. Пораскинь мозгами, девочка. Разрыв границы и покрывало Шейниры перехлестнулись…

– И что? – ее меч все еще глядел в тощую грудь синха.

– А то, что это привело к мгновенной флюктуации, – ехидно прошипел метхе, – Дар-Теен, конечно, меня обошел. Ухитрился влезть в портал следом за мной, но свое получил сполна. Здесь, по ту сторону Границы его нет.