Тень Арднейра Клименко Анна
И после небольшой заминки топор пошел вниз.
Но именно в этот миг невидимые путы, не дающие дотянуться до заветной двери, лопнули. Лезвие топора вмиг раскалилось добела, растеклось по нагруднику…
Тиорин Элнайр взмахнул мечом, обращая несостоявшегося убийцу в дымящиеся головешки. Зрение стремительно прояснялось, и огонь бодро бежал под панцирем.
– Жилье-э-э-э-эр!!!
Видимо, ничего не соображая, девка рванулась к тому, что осталось от палача. Навстречу собственной гибели, но… Тиорин вовремя шагнул в сторону, и пылающее оружие обрушилось просто в землю, плавя ее. Дело в том, что лицо… Да, лицо этой сумасшедшей… Он узнал ее.
Это было именно то, что рисовал оракул на стене своей пещеры.
Тиорин стремительно шагнул вперед, к улепетывающим, жалким людишкам. Они торопились, но, как выяснилось, оказались недостаточно прыткими. И, обращая их в горящие головешки, лорд Саквейра не забывал поглядывать в сторону девицы.
«И верно, ума лишилась», – подумал он.
Вместо того, чтобы убегать, она ползала на коленях и пыталась собрать в кучу обугленные останки человека, который посмел посягнуть на жизнь владыки.
…Он не стал гнаться за двумя оставшимися в живых. Шаг сквозь струящееся пламя – и вновь на обожженной земле стоит самый обычный человек. Правда, от одежды остались обгоревшие лохмотья.
Тиорин с минуту наблюдал за скорчившейся женщиной, затем сгреб ее за шиворот и как следует встряхнул, разворачивая к себе лицом. На него уставились огромные карие глазищи, но взгляд их не был осмысленным.
– Я забираю тебя, – зло процедил он, – нам есть о чем поговорить.
Пошарив взглядом по горячей еще земле, Тиорин поднял Око Пламени. Серебро оплавилось, но рубин по-прежнему ярко и дерзко сиял, переливаясь гранями. И эрг подумал, что обязательно отнесет его Кайрине де Гиль, чтобы камень согревал ее до самых последних мгновений.
…Вокруг было темно. И сыро. Самая настоящая тюрьма, куда на заре Серединных земель бросали воров и убийц, и где те дожидались справедливого возмездия в образе большого человека в фартуке и колпаке с прорезями для глаз. Правда, все это было давно. Убийцы вроде как извелись, и воры, если и помышляли, то по мелочи – упаси Небесный Круг попасться гвардейцам наместника или, что еще хуже, таверсам. Считалось, что уйти, скрыться от слуг лорда вообще невозможно, потому как те чуяли жертву издалека и могли преследовать очень долго… Пока не настигали и не рубили голову.
Вейра всхлипнула. Не хотелось ни шевелиться, ни думать. Сколько уже времени она пролежала здесь, в этом каменном мешке, где и дышать-то было нечем?
Она провела языком по пересохшим губам. Зубы начинали выстукивать мелкую дробь, холод пробирал до самых костей… Вейре пришла в голову мысль, что еще немного – и она заболеет и умрет. Здесь, в этом смрадном подземелье и далеко от света. Жильер-то успел убежать. Где он сейчас?..
Горло сжалось. Огонь Бездны! Да она все еще продолжает думать о Жильере как о живом… И все никак не может понять, как это молодой и здоровый мужчина, которому бы жить да жить до глубокой старости вдруг взял – и – паффф! Исчез. Рассыпался пылающими угольками по горячей земле…
– Жильер… – пролепетала она в темноту, – где ты теперь?
И представила, как тот летит по яркому зеленому лугу, припав к лошадиной шее.
По щекам катились слезы. Как же получилось, что она никогда больше не его увидит?
«А ведь Тоэс Мор, похоже, удрал», – с внезапной злостью подумала девушка, – «удрал, как только понял, что его талисман не помог! А Жильер… и другие… их больше нет. И тебя, дорогуша, скоро тоже не станет… Зачем лорд приволок меня сюда?»
Тут мысли перепутались окончательно. В полусне-полубреду она видела себя, и Жильера, и отца, и все было по-прежнему: архивы Айруна, престарелый архивариус, его чересчур образованная для женщины дочка…
– Папа, прости меня, – пробормотала Вейра.
Архивариус улыбнулся и потрепал ее по щеке.
– Да что там, малышка. Ты ведь хотела как лучше… Только глупо было все это затевать…
Она сжала его сухую, морщинистую ладонь и расплакалась.
– Поднимайся, женщина, – строго сказал Мильор Лонс, – лорд будет с тобой говорить.
Вейра вздрогнула: голос уже не принадлежал ее отцу. И тут же зажмурилась; после кромешной тьмы даже чадящий факел казался чересчур ярким.
– Вставай же, – незнакомец нетерпеливо потрогал ее носком сапога, – лорд не любит ждать.
– Я… я не могу… – выдохнула Вейра, – пожалуйста…
Она не успела попросить, чтобы ей помогли хотя бы подняться – потому как во мгновение ока сильные руки оторвали ее от холодных камней. Последовал короткий головокружительный полет, и девушка осознала, что теперь висит, переброшенная через чье-то широкое плечо. Щека касалась вороненой кольчуги.
Потом ее несли, очень долго, как показалось Вейре – и постоянно наверх, ближе к свету. Замелькали портьеры из воздушного блестящего шелка, плиты из цветного мрамора, складывающиеся в орнамент, мягкие диваны, гобелены и картины на стенах. Путешествие завершилось не очень удачно – неуклюжим падением на мохнатый ковер. Тот, кто нес Вейру, вновь заговорил, но теперь в голосе слышались почтительные нотки.
– Я могу идти, милорд?
– Да, Юдин. Оставь нас.
Вейра задрожала всем телом. О, слишком хорошо она помнила этот голос… Но в тот миг, конечно же, в нем клокотала ярость. А сейчас – только прохладное равнодушие и усталость. Девушка невольно подтянула к груди колени. Попытаться бежать? Невозможно. Еще никому не удавалось скрыться от лорда Саквейра. К тому же, силы уходили, как вода в иссушенную зноем землю; ее знобило, голова казалась раскаленным, полным огня шаром.
«Я умираю», – вдруг подумала Вейра, – «я слишком больна… и была слишком глупа, не удержав и не образумив Жильера… Да и сама… тоже хороша. Все это было так глупо, с самого начала».
– Поднимайся, – приказал эрг.
Щурясь от яркого света дня, Вейра поглядела на него: Тиорин Элнайр стоял на фоне широкого окна. Он отмыл и копоть, и грязь, сменил обгоревшие лохмотья на белоснежную сорочку и свободные шаровары. В руке переливался гранями тонкий бокал из иххорского стекла, воплощение роскоши и вкуса…
– У меня есть, о чем тебя спросить, – усмехнулся эрг и отставил бокал, – надеюсь, ты не проглотила свой язык?
Вейра пискнула, когда он без труда поднял ее и поставил на ноги. Затем, видя, что колени борца с засильем эргов подгибаются, одним движением усадил ее в глубокое кресло – словно бросил туда мешок с картошкой. И принялся нетерпеливо ходить по комнате.
– Меня интересует вот что, если ты не догадываешься. Во-первых, кому пришла в голову мысль посягнуть на владыку Саквейрских земель? Уж не тебе первой, это ясно. Во-вторых… Не было ли у вас чего-нибудь необычного, тебе незнакомого? И, в-третьих… Я хочу, побери вас Огонь Бездны, знать – зачем было похищать Око Пламени? Только для того, чтобы выманить меня из глубин Айрун-ха? Или было еще что-то?..
Вейра молчала. Голова ее раскалывалась от боли, и мысли были похожи на шаловливые язычки пламени, за которыми можно только наблюдать – но никак нельзя поймать… Она даже попыталась схватить одну из своих мыслей, но лорд Саквейра поглядел на нее с недоумением.
– Как тебя зовут?
– Вейра. Вейра Лонс.
Ей хотелось произнести это громко и внятно, но горло исторгло некое подобие кошачьего мяуканья. И тут же, воодушевленная собственной способностью говорить, она спросила:
– Ты… убьешь меня?
В темно-серых, точно пепел, глазах лорда было невозможно прочитать что-либо, но, казалось, вопрос Вейры его позабавил.
– А как ты думаешь, что я должен с тобой сделать?
– Я… я больше ничего тебе не скажу, – просипела она, – можешь пытать меня… можешь казнить…
– О, безусловно, все это еще впереди, – усмехнулся Тиорин Элнайр и приблизился, – если тебе интересно, глупая женщина, то тебе не суждено покинуть мой дворец, оставшись человеком.
Вдруг он наклонился к ней, разглядывая, как занятную безделушку.
– Ты пытаешься морочить мне голову, Вейра Лонс. Если придется тебя пытать, Юдин мне посодействует в этом занятном деле. И я, в конце концов, прекрасно помню вопросы, которые тебе задал. Так что не води меня за нос, а отвечай.
«А у него волосы и впрямь красные», – вдруг подумалось Вейре, – «как кровь».
Темнота стремительно надвигалась, и последнее, что она запомнила, были серые глаза лорда. А в них – любопытство.
Эрг несколько мгновений смотрел на обмякшее в кресле тело.
«Ты ведь знаешь, что делать дальше?»
В чреве горы заворчал, забеспокоился оракул; его мысли, просачиваясь сквозь толщи базальта и гранита, незримо витали в хрустальном свете дня.
«Делай, что должен, Тиорин Элнайр. Тень над нами, тень иных ».
«Но если Оракул заблуждается? Да и что скажут остальные?»
Лорд Саквейра отошел к окну и распахнул его. В комнату ворвался холодный северный ветер, закружился, как хищный зверь по клетке, даже смахнул несколько листов бумаги с бюро. И этот же ветер играючи унес последние крохи нерешительности.
«Оракул говорил о том, что меня хотят убить, и не ошибся. Я не должен сомневаться в его словах, тем более, что все оборачивается куда хуже, чем можно было ожидать».
Он невольно поежился, вспоминая проклятое ощущение собственной беспомощности, когда стрелы одна за другой пробивают слабую человеческую плоть, а заветная дверь перехода по неизвестной причине остается недостижима.
«Вероятно, им удалось создать и пустить в ход неизвестное доселе оружие… но что – во имя огня Бездны – что это могло быть?!!»
А ведь еще немного – и канул бы в великую реку мертвых лорд Саквейра; незримые путы лопнули только тогда, когда эта девчонка презрительно бросила ему на грудь Око Пламени…
Тиорин присел на пуфик рядом с креслом, где замерла в глубоком обмороке Вейра Лонс. Было похоже на то, что девушка серьезно больна. Но отчего бы? Ран на ее теле не было. Сам Тиорин, пока вез ее сквозь рощу и Ирвингов лес, тоже старался не повредить ее хрупкое тело. Быть может, все дело в убитом им мужчине? Ведь она вела себя, как помешанная, собирая дымящиеся головешки… Вон, все руки в волдырях…Он невольно коснулся ее узкой ладони, пытаясь понять, насколько серьезными могут быть такие раны, и тут же усмехнулся. Теперь… ему уже вряд ли понять, как огонь может причинять боль.
Вейра Лонс лежала в кресле, бледная и неподвижная, словно последние капли жизни вознамерились покинуть ее.
Впрочем, она и сама не осознавала, насколько ей повезло. То, что она без чувств… И потому не увидит Возрождающей купели, и не почувствует, как растворится в жидком пламени ее тело.
Не теряя больше ни минуты, он подхватил ее на руки и устремился к порталу в подземную часть дворца. Ведь, если рассуждать здраво – слишком глубоко нужно спуститься и слишком долго идти, чтобы достичь преддверия Бездны.
…Лестница широкими витками спирали уходила вниз. Базальтовые ступени, скупые, грубые барельефы, вырезанные таверсами в граните, а снизу – светящийся кровью жар подземного пламени.
Тиорин Элнайр был эргом, причем эргом могущественным, и ему не составило труда оградить себя и женщину от волны раскаленного воздуха… До поры до времени. Пока не засияет багровым Возрождающая купель, и не примет Бездна в огненные ладони новорожденного эрга.
Таверсы разбегались во все стороны, роняя колючие искры; Тиорин даже улыбнулся: наверняка происходящее кажется им чем-то немыслимым и абсурдным. Но разве обязан господин отчитываться перед подданными, отчего он принимает то или иное решение?
… И вот, наконец, купель. Вейра слабо шевельнулась на руках, и хриплым шепотом позвала какого-то Жильера; это мог быть ее жених, или возлюбленный. Скорее всего, тот мужчина с топором, которого Тиорин убил первым. Но теперь все это было не важным, далеким и суетным перед величием Рождения.
Эрг еще раз взглянул в лицо девушки, освещенное кровавым светом Бездны. Веки затрепетали, губы дрогнули…
И в тот миг, когда Вейра открыла глаза и непонимающе уставилась на него, Тиорин резко отпустил руки.
Крик.
«Все-таки пришла в себя», – мелькнула полная сожаления мысль. Теперь ей наверняка будет больно, можно сказать, даже очень… Сколько веков миновало, он почти забыл себя как человека, но вот рождение помнил превосходно. Как и то, что ему предшествовало…
Тиорин уже не смотрел в Возрождающую купель, потому как знал – ничего он там не увидит. Вейры Лонс, как человеческой женщины, больше не было в живых; силы же Бездны и Первородного пламени теперь трудились над новым эргом.
Он скрестил руки на груди и начал произносить слова, подходящие к случаю.
– И возродишься из вечного пламени Бездны, по образу нашему и подобию… И будешь с нами, одной из нас, чтобы никогда не предать и никогда не покинуть… И будет тебе дана сила над пламенем, как дается она каждому, в огне рожденному… Сила огня свяжет нас сильнее, чем узы любви…
В мир шел новый эрг, и было бы святотатством не напутствовать его добрым словом.
Возрождающая купель забурлила, вспучиваясь багровыми пузырями и плюясь огнем.
«Вот оно… Сейчас…»
Тиорин, опомнившись, шагнул в истинное обличье. И увидел…
На поверхность медленно всплывало обнаженное тело, отлитое из жидкого пламени. Всколыхнулась волна; неторопливо, даже торжественно плеснулась через край купели. И на шершавом базальте осталось лежать то, что до недавнего времени было всего лишь Вейрой Лонс.
И это порождение Пламени и Бездны показалось эргу столь совершенным, что он невольно опустился на колени. Коснулся высокого лба, исходящего жаром. Осторожно, чтобы – упаси Первородное пламя – не причинить лишней боли, провел от плеча до самых кончиков пальцев… Конечно, сейчас Вейра слаба и беззащитна, но пройдет время, и она сама нарастит панцирь, возьмет в руки меч… Станет настоящим эргом, защитницей и покровителем этой земли. Леди Саквейра…
Разве ты никогда не мечтал о чем-то подобном? Хотя… нет. Ты хотел видеть рядом с собой Кайрину де Гиль, а не эту странную девчонку.
Вейра вдруг шевельнулась и открыла глаза – слепящее-белые и раскаленные, как само сердце Бездны. А на Тиорина обрушился целый водопад ее растерянных, мятущихся мыслей.
И неудивительно. Что вообще мог бы чувствовать человек на ее месте?
Страх. Полное непонимание происходящего.
Да еще огненное чудовище в рогатом шлеме нависает над тобой… Между прочим, то самое, что убило Жильера и остальных…
А потом, скорее всего, Вейра увидела дверь , ту самую, что маячит перед мысленным взором любого эрга. И, пытаясь спастись бегством, ринулась туда, прямо навстречу собственной гибели.
… Впрочем, он успел. Сменить огненное обличье эрга на человеческое, подхватить на руки вопящую, извивающуюся змеей девицу и построить щит вокруг них обоих, без которого живая плоть уже бы загорелась.
– Пусти-и-и! Что… что ты со мной сделал?!!
Зубы Вейры с хрустом, точно в яблоко, впились в запястье.
«А ты, никак, ожидал особой благодарности?»
– Успокойся. Прекрати.
Изо всех сил прижимая к себе брыкающегося новорожденного эрга, Тиорин Элнайр поспешил к лестнице. Добраться бы до верхнего дворца… А уж там… там он поговорит с ней, и объяснит, что, собственно, произошло.
– Отпусти меня! – не прекращала вульгарно верещать девушка, – ублюдок, мразь, палач!
Между делом он заметил, что локоны, раньше темно-каштановые, теперь приобрели обычный для эрга красный цвет. Более светлый, чем у него самого, но все равно приятный.
– Прекрати. Тьфу, да не брыкайся ты, женщина… Если не прекратишь, я брошу тебя здесь.
– Ну и бросай, – огрызнулась демоница, – бросай!
Он с силой швырнул ее на горячий базальт. И, пока Вейра не опомнилась, оглушил аккуратным ударом в скулу. Тело снова обмякло.
– Милорд, вам нужна моя помощь?
Это был Юдин. Безупречно вежливый, вездесущий Юдин в обличье огромной ящерицы с колючим хвостом. Его алые глазки двумя раскаленными углями впились в аппетитные формы новой госпожи, и эргу захотелось пнуть таверса. Да так, чтобы летел вниз, пересчитывая головой ступеньки.
Поэтому он довольно сухо ответил:
– Убирайся. Сам справлюсь.
И, взвалив на плечо Вейру, поспешил к порталу.
Глава 5. Чужой алтарь
Светало. Расположившись под хрустальным куполом временного жилища, Ланс лежал на траве и, покусывая сочный стебелек, встречал свой первый рассвет в Дхэттаре.
Все здесь было спокойно: ни зверь, ни человек, ни иное создание не побеспокоили Ланса за остаток ночи. В воздухе стыла особенная тишина дремлющего леса; даже холодный северный ветер присмирел, словно прилег вздремнуть на пышное белое облако. А рядом, среди травы, сонно клонили к земле головки лиловые колокольчики. Ланс не удержался, сорвал один и понюхал, но оказалось, что эти изысканные цветы почти не пахнут; лишь едва ощутимый кислый запах – и все…
Позже, когда взошло солнце и заволновался ветер, Ланс выбрался из своего «дома» и, разыскав местечко посуше и посветлее, занялся изучением той карты, которую дала с собой Цитрония.
Шеннита постаралась на славу: на пергаменте были прорисованы и реки, и мелкие озерца, и горные хребты. Особенно удались Цитронии леса, с маленькими деревцами и даже кустиками. Ланс вспомнил морскую пену, что остается на камнях после того, как схлынет волна; также и в этой части Дхэттара леса оседали на материке клочьями пышной зелени, перемежаясь с лугами. Правда, на востоке они сходили на нет – Цитрония старательно изобразила песчаные барханы.
Итак, он был в Дхэттаре. И в его распоряжении, по подсчетам, – чуть более здешнего лунного цикла, то есть сорок восходов и закатов. Вполне достаточно, чтобы отстроить пирамиды, а заодно и осмотреться, что здесь к чему…
Ланс повертел в руках карту. Затем выбрался на небольшой холмик, наскоро соорудил узкую башенку… Тут в груди кольнуло, досадная, неприятная мелочь. Но мало ли как примет чужака Дхэттар? Очутившись над пышными шапками деревьев, Ланс осмотрелся.
На севере и западе вздыбились горы, закованные в ледяные панцири. Река, широкая и полноводная, в сетке притоков – на востоке. А неподалеку – одинокий спящий вулкан, словно отбившийся от стаи каменных соплеменников. И город, большой город у его подножия, похожий на игрушку, блестящий на солнце, будто пряник под сахарной глазурью…
Ланс поискал глазами первую метку на карте: крестик, оставленный алой краской, расположился чуть севернее приметного вулкана, посреди леса.
Шеннит ловко соорудил себе лестницу, спустился вниз… И – снова легкое недомогание. Слегка закружилась голова, но даже это – происшествие для того, чья кровь может исцелить любой недуг.
– Хотелось бы мне знать, что происходит, – недовольно пробурчал Ланс, – хотелось бы…
Впрочем, он тут же напомнил себе, что для Дхэттара он не бог, а всего лишь чужак. Неуязвимость осталась в Арднейре, а что ждет здесь… Об этом оставалось лишь гадать.
И, наметив примерное направление, он пошел вперед, с удовольствием слушая трели просыпающихся птиц.
Его мало заботили лесные хищники. Долгий путь без запасов еды и питья – и того меньше. В конце концов, он же изменяющий , и всегда сможет добыть себе пару куропаток на ужин. Единственное, пожалуй, что вызывало у Ланса легкое недовольство, так это невозможность полностью избежать контактов с жителями Дхэттара.
Нет, конечно же, он мог попытаться обойти все отмеченные места, используя разъятие материи! Но ведь не зря его отправляло в путь, собравшись, все младшее поколение. Любое разъятие сущего, построение направленного тоннеля в пространстве – слишком сложная процедура, да и рискованная, к тому же. А сам Дхэттар… Он как-то странно реагировал на присутствие чужого бога. Не то, чтобы враждебно, но и не совсем доброжелательно. Правильно говорят люди: дома и стены помогают.
Ну, а общение с местными – это денек-другой мельтешащих в мыслях чужих слов, вплоть до того момента, как он научится говорить на диалектах Дхэттара.
«Я доберусь до места, построю первую пирамиду и отправлюсь в город», – решил Ланс, – «а там обязательно возьму хорошего коня, можно даже пару… И тогда мне ничего не будет стоить изъездить эти земли вдоль и поперек».
…После захода солнца шеннит решил передохнуть. Точно так же, как и прошедшей ночью, он соорудил себе небольшой хрустальный купол, сквозь который были видны звезды и луна. Затем поймал в земляной капкан грызуна неизвестной породы, но упитанности достаточной для превращения в жаркое… и невольно вспомнил, что подобные фокусы всегда приводили в восторг Миолу. Она громко, заливисто хохотала, когда земля ни с того, ни с сего хватала жертву за лапы, не давая двинуться с места, и частенько просила Ланса «поймать кого-нибудь, а потом отпустить». Потроша будущий ужин, Ланс поймал себя на том, что вслух разговаривает с той, кого не было среди живых вот уже более трех лет по арднейрскому летоисчислению. Остался лишь бледный призрак на пожарище, да и то в другом мире.
Шеннит вздохнул и пришел к неутешительному заключению, что снова начинает вязнуть в воспоминаниях, как комар в смоле. И неожиданно разозлился на Миолу. Что ей стоит отпустить его и не мучить? Так нет же, даже в землях Дхэттара тусклые глаза призрака наблюдают за ним…
– Всем воздастся по их делам, – проворчал Ланс, подкладывая в огонь смолистые щепочки, – может быть, когда не станет старших, ты, наконец, успокоишься и отпустишь меня?
Хотя… Трудно даже представить большую глупость, чем младший бог Арднейра, убивающийся по погибшей смертной.
Он безо всякого аппетита поужинал жестким мясом, забрался под прозрачную крышу. И в тот миг, когда закрыл глаза, что-то коснулось его мыслей. Слабый, едва ощутимый зов, и мутный поток образов: курган, гранитные ступени, и брызжущие искрами факелы. Ланс так и подскочил на месте. Это было похоже… На мольбу о помощи… Но кто в Дхэттаре мог обладать могуществом, достаточным для того, чтобы проникнуть в мысли высшего существа?
Ланс огляделся. Прислушался к сонному дыханию леса, пытаясь понять а, может быть, даже определить, откуда пришло столь необычное послание. Но касание чужой мысли уже схлынуло, растворяясь в шуршании листвы, уносясь вместе с легким дуновением ветра…
Это было занятно. И весьма любопытно.
… Последним, что задержалось в разорванном решете памяти, было задумчивое лицо эрга. Самое что ни на есть человеческое.
Дальше – она сама перестала существовать. Не было ни тела, ни мыслей, до тех пор, пока в бесконечном мраке не вспыхнул одинокий огонек. Коготок свечи в пустом, давно заброшенном зале, когда бал окончен, и гости разъехались по домам…
И когда в первый раз всколыхнулось что-то в груди, лишь отдаленно напоминающее стук сердца, пришла боль. Страшная, выжигающая дотла. Вейра была всего лишь обугленным фитилем свечи, на котором с каждым мгновением заново рождалось пламя. Потом сознание пугливо съежилось, прячась в кромешную тьму, как улитка в свой домик, и одинокая свеча погасла.
… Чудовище в рогатом шлеме, склоняющееся над ней. Бежать… но куда скрыться? Сбоку маячит спасительная дверь, завешенная струящимся пламенем. Но если это единственный путь – почему бы и нет?..
… Тень пробегает по лицу лорда, нечто вроде легкого раздражения.
… Кажется, в беспамятстве она что-то кричала, но разве сейчас вспомнить?
… Короткий и точный удар в голову – и снова спасительный, прохладный мрак, на ладонях которого так приятно плыть. Вверх – к бледной луне в пуху облаков.
… Вейра облизнула пересохшие губы. Что с ней было-то? Кошмар, не иначе… или все случилось наяву?
Она разлепила веки, чтобы увидеть высоко над собой арку из белоснежного, с розовыми прожилками, мрамора. И вновь… сбоку замаячило багровое пятно, так похожее на лаз в стене реальности. Девушка прикусила губу, зажмурилась, снова открыла глаза – но призрачный провал в огненную бездну никуда не исчез.
«Да что, Небесный Круг, творится?!!»
Тело ныло и болело.
«Жильер! Он же…»
Совершенно растерявшись, Вейра собрала волю в кулак и села на постели. В голове осторожными букашками закопошились воспоминания, словно не решаясь…
– Приятно видеть леди Саквейра в добром здравии.
И она вспомнила. Все, что было раньше, и то, что произошло совсем недавно. Вопль застрял в горле; Вейра сидела и, лишь хватая ртом воздух, наблюдала за лордом Саквейра. Он притворил за собой резные створки дверей, неторопливо приблизился, и крепкие пальцы сомкнулись на ее запястье – там, где прослушивается пульс.
– Да, действительно в добром здравии, – он положил ее руку обратно, – я предупреждал, что человеком ты отсюда уже не выйдешь. Так что успокойся. В конце концов, то, что из тебя получилось, меня вполне устраивает.
– И… и что… – девушка сосредоточилась на произносимых звуках, ибо язык пьяно заплетался, – что из меня… получилось?
Тиорин Элнайр невинно улыбнулся, но в глазах угрожающе плавали алые искры.
– Ты стала эргом, таким же, как я.
Его слова напрочь смели незримую плотину в душе Вейры Лонс. Но кричать и пытаться расцарапать физиономию врагу уже не было сил, а потому она просто расплакалась. Горько и безутешно.
… – Леди Саквейра не пристало реветь как простолюдинке.
– Да оставь же… оставь меня в покое! Ненавижу тебя, будь ты проклят, за все…
– Очень интересный взгляд на положение вещей. А тебе не приходило в голову, что некрасиво и неблагородно толпой нападать на одинокого путника? Да еще если этот путник – ваш повелитель?
Вейра зарылась лицом в подушки. Тупой болью в висках бился один-единственный вопрос: что же ты теперь такое, Вейра Лонс? Сбоку навязчиво мерцала дверь, овальный лаз с занавесом из льющихся струй жидкого пламени; и никуда не уйти, не скрыться… Даже не от Тиорина Элнайра, владыки Саквейра, а от себя самой…
– Не испытывай мое терпение, Вейра Лонс, – теперь в голосе эрга появились нотки легкого презрения, – если тебя это утешит, то скажу вот что: даже не попадись ты мне у могильника, я бы все равно тебя нашел. Потому как Оракул настаивал на твоем втором рождении…
Она опешила. На самом деле. Настолько, что подняла голову и огорошено уставилась на лорда.
– Что?..
– Ты ведешь себя как малое и неразумное дитя, – мягко сказал эрг.
Он сидел на стуле в изголовье постели – само воплощение изысканности, и ветер, врываясь в комнату сквозь приоткрытое окно, играл богатым кружевом на воротнике белоснежной рубашки. Неяркое закатное солнце искрилось в кроваво-красных волосах, собранных сзади в аккуратную косичку, отражалось раскаленной пылью в темно-серых глазах. Эрг чуть подался вперед, наклонился к Вейре и повторил:
– Я бы все равно тебя нашел. Оракул хотел, чтобы ты стала одной из нас.
Она вдруг разразилась истерическим смехом. В самом деле, как же все просто! Оракул настаивал – и вот теперь она уже не человек, не дочь Мильора Лонс, не женщина… А чудовище, коему самое место в Бездне!
Не говоря ни слова, лорд Саквейра поднялся, налил стакан воды. Потом Вейра давилась и захлебывалась, до тех пор, пока жидкость не оказалась у нее в желудке, а стакан не опустел. Впрочем, смеяться она тоже перестала и молча уставилась на своего мучителя.
– Лучше бы ты меня убил. Там, у могильника, как и Жильера…
И вновь ее Жильер стоял перед глазами, как живой.
– Если бы я любил женщину, – негромко сказал эрг, – я бы никогда и близко не подпустил ее к тому, куда тебя втянул твой дружок. Это просто чудо, что ты не погибла. Кстати… раз уж речь снова зашла о вашей затее…
Он внимательно посмотрел ей прямо в глаза и продолжил:
– Что такого было у вас необычного? Что дало вам надежду на победу, а? Зачем вы украли Око Пламени?
В душе Вейры шевельнулось нечто сродни преданности великой цели.
– Я ничего тебе не скажу, даже не надейся. Хоть на куски меня режь!
– Хорошо, – эрг пожал плечами и поднялся, – позволь мне рассказать тебе кое-что, глупая женщина. Допустим, ты меня ненавидишь и желаешь моей гибели… Но подумай и о том, кто ты теперь. Ты такая же, как и я. Эрг, леди Саквейра, хранительница этой земли. Пока правят младшие эрги – на Серединных землях царит мир, а старшие спят и видят свои безумные сны о том, как горит все живое. Если младшие эрги погибнут, воцарится хаос. И некому будет поддерживать покой старших, и когда они проснутся и явят Серединным землям свой гнев, не останется никого и ничего… Может быть, это тебя убедит?
Вейра едва понимала, что он говорил. Казалось, вместо мозга – расплавленное, булькающее олово, и ни одной сколь-нибудь здравой мысли. Она устало закрыла глаза. Каждое слово Тиорина Элнайра падало камнем в эту кипящую жижу, тонуло, мягко ложилось на дно.
«Небесный Круг, как же я устала… Почему, за что все это со мной?»
– Отдыхай, – вдруг сказал эрг. Легко коснулся ее плеча и вышел. Тяжело захлопнулись резные створки.
…Вейра осталась одна. Перевернувшись на спину, она долго разглядывала чудесный лепной потолок и мраморную арку. Как принять то, что с ней произошло? Может быть, самой лишить себя жизни? Но от этой мысли все ее существо взбунтовалось. Самое глупое и грустное – не взирая на происшедшую с ней перемену, ей отчаянно хотелось жить.
«Я так устала. И никто больше не поможет мне… как бороться дальше?..»
Потом Вейра заснула, но даже во сне мысли вились вокруг слов лорда – о жизни в Серединных землях, о старших эргах, о договоре, заключенном с младшими…
«Тоэс Мор сбежал. А ведь он должен был остаться у могильника, он и никто другой!»
Вейра разозлилась. Жалкий и мерзкий человечек, посмевший посягнуть на… на жизнь эрга.
«Да что со мной такое? Странно, что я так думаю».
И Тоэс Мор… Да, он один виноват во всем – а потому должен быть казнен. А вместе с ним и весь пресловутый Орден поголовно, и Учитель, которого Вейра ни разу в глаза не видела.
Странное решение для Вейры Лонс, но вполне здравое для леди Саквейра. Лорд поступил мудро, предоставив свою жертву самой себе, а вернее, веянию самой Бездны…
Вейра спала. На мгновение ей почудилось присутствие Тиорина Элнайра, но он если и заходил, то ненадолго. Постоял-постоял у ее постели и ушел.
«Какая же я дура. Проливаю реки слез, вместо того, чтобы узнать – а о чем поведал лорду Оракул? Да и что плохого в том, что теперь я – эрг?»
Оракул глубокомысленно молчал. Новая леди Саквейра пребывала в глубоком сне, что следует сразу за перерождением. И над Айрун-ха воцарилась тишина – прозрачная и безмятежная, такая же, как раньше, но… Лорду Саквейра это спокойствие очень сильно напоминало затишье перед бурей.
…Он решительно посыпал песком готовое письмо.
В голове назойливой мошкой крутилась мысль о том, что младшие эрги где-то недоглядели, и то, что старательно пряталось столько лет, начинает выползать из схрона. Несколько столетий спокойствия, а в итоге – схватка у могильника Тэут-Ахи, и горстка простых смертных едва не расправилась с эргом.
«И ведь убили бы», – мрачно думал Тиорин Элнайр, – «знали, как можно лишить эрга его пламени… отрубят голову – уже и Первородное пламя не спасет. Но что, во имя Бездны, что такого было у них?»
Бесполезно гадать. Он не узнает, пока не проснется Вейра Лонс, уже не девчонкой, которая по глупости влипла в опасную игру, но владычицей Саквейрских земель…
«А вдруг она уже проснулась?»
И тут же – легкий, едва слышный стук в дверь.
Едва не выронив письмо, эрг пересек кабинет, дернул бронзовую ручку – но вместо худенькой женской фигурки увидел перед собой черную броню Юдина.
– Милорд.
– А… проходи, мой верный Юдин.
Таверс шагнул через порог. Было видно, как неловко он себя чувствует в полном изящных вещиц кабинете; бедняга даже шел боком, чтобы – упаси Бездна – не зацепить и не стряхнуть чего со стола хозяина. В руках он сжимал рогатый шлем.
– Не проснулась ли леди? – осведомился Тиорин, жестом предлагая предводителю клана присесть.
Тот осторожно опустился на краешек кресла, поставил шлем на колени, но все же – одно неловкое движение – и вазочка иххорского хрусталя оказалась на полу. Не разбилась, а просто утонула в мохнатом ворсе ковра.
В черных глазах Юдина мелькнул ужас. И, если люди обычно в подобных ситуациях краснеют, то лицо таверса приобрело землистый оттенок.
– Сиди смирно, Юдин, пока не погромил мой кабинет.
Тиорин сам наклонился и поднял вазочку.
Читать бесплатно другие книги:
