Дороги Зоны. Герои поневоле Заваров Дмитрий
– Грозить убийством семьи.
– Обещать – не значит жениться, – пожал плечами Седой.
– То есть, ты бы не стал? – Шаман резко повернулся к нему.
– Видишь ли, солдат, если бы ты не испугался угрозы – действительно не испугался бы – делать это бессмысленно. Зачем мне брать грех на душу? А если испугался – как, собственно, и получилось, – ты сделаешь то, что мне надо. И опять выходит, что трогать твоих незачем. Я не изверг. Я ищу Молодого, и не получаю удовольствия от убийства детей. Что бы ты там про меня не думал.
– Это называется «взять на понт», – процедил Шаман.
– И снова ошибаешься.
– Ну поясни.
– Вижу, ты все никак не составишь обо мне мнение. Пойми, если бы для дела, для того, чтобы получить результат, нужно было убить твою семью – я бы это сделал. Не понадобилось, но я был готов. И ты это хорошо почувствовал. Так что на понт я тебя не брал, в определенном смысле.
– И это не паскудство? Убивать ребенка за дела отца? Так даже на войне не делают.
– Да, капитан. Один из твоих подчиненных этого не сделал. И другой твой подчиненный из-за этого умер. И бойцы, которых ты вез, тоже погибли.
– Ты о чем?
– Да о Ботлихе, где твою «вертушку» подбили. Ты ведь знаешь, почему сержант Кузьмин стрелка не снял, да? Потому что это был ребенок.
– Он не смог. И я бы не смог.
– И из-за этого погибло шестнадцать человек. Один участник той войны сказал: «Если бы Россия не делила их на хороших и плохих, взрослых и детей, войну можно было закончить за две недели». У меня есть цель. Очень важная. И я готов ради ее достижения на определенные логичные поступки. Это не жестокость – это целесообразность. Поэтому я выиграю. И у той войны была цель, но логику победил «гуманизм». И это значит, что опять придется воевать, вот увидишь.
– А ты убивал детей?
– Знаешь, после того, как вас с Кузьминым подбили, мы выжгли высоту. И там, помимо вашего тринадцатилетнего стрелка, оказалось еще несколько, помладше. Как думаешь, у них в аулах нашлись бы еще детишки, готовые валить нас при удобном случае?
– По-твоему, нужно было выжечь все? Детей не убивают, потому что они – и это прежде всего – не виноваты. Их так воспитали. Обозначили нас как врагов. Но они тоже люди, и обладают многими чертами характера, которые мы бы хотели видеть у наших.
– Не путай черты характера и инстинкты. Волк нападает на жертву не потому, что он сильный и смелый. Волки, кстати, трусливые животные. Он нападает потому, что по-другому жить не умеет. Потому что – инстинкты. Его можно приручить и держать за собачку. До тех пор, пока ему не представится возможность напасть – в тот момент, когда ты ослабишь поводок. Он это сделает, даже если сыт. И в стаи они сбиваются не от любви друг к другу – так проще выжить. Их поведение предопределено инстинктами.
– Знаешь, – Шаман как-то помимо воли втянулся в разговор, – используя твою метафору, волками волков сделала жизнь. Эволюция. Вот ты, небось, вырос в цивилизации, ходил в нормальную школу, институт закончил… И предки твои до десятого колена. Ты знаешь историю их народа и знаешь, какую роль там сыграли мы. Нас туда никто не звал. Наши тоже уходили в партизаны, когда пришли немцы, потому что это как раз логично – защищать свою землю. Наших, по-твоему, тоже надо было уничтожать?
– С позиций немцев – да. Что они, кстати, и делали. Это ты к чему?
– К тому, что как-то… нагло это: прийти к другим и диктовать свои условия.
– И что с того? Какое мне дело до этого? Мы взяли эту землю по праву сильного, а когда понадобилось навести порядок – вдруг вспомнили о гуманизме.
– Ну сейчас-то там более-менее порядок.
– Да ну? Просто поводок туго натянут. И кормят так, что брюхо поднять трудно. Зачем тебе в хозяйстве волк? Дом сторожить не оставишь – его самого сторожить надо, чтобы не стал коров резать. И приказы будет исполнять, только пока видит занесенную над собой палку. Какая от него польза?
– Это все логично, пока ты говоришь про волков. Но мы все-таки говорим про людей.
– А что такое человек?
– Двуногое животное без перьев, – ухмыльнулся Шаман.
– Нет, солдат. Человек – это животное, в поведении которого разум преобладает над инстинктами. Которое, пусть даже и на миг, но способно осознать, что жрать и размножаться – это еще не все. Которое в промежутках между жратвой и размножением может летать в космос, где жрать очень невкусно, а размножаться не с кем.
– Дедушка Фрейд все равно свел бы это к «жрать и размножаться».
– Дедушка Фрейд пытался объяснить потребности разума с позиции выгоды. Это свойственно его народу. Кто виноват, что выгоду эту он видел только в «жрать и размножаться»? А отказаться от категории выгоды он не мог – тогда бы пришлось вводить «искру божью». Так вот, этой «искрой божьей» я, вслед за прадедушкой Кантом, считаю способность человека к творчеству как невыгодной противоположности «жрать и размножаться».
– Ну тогда тебе нужно признать, что наибольшая концентрация «божьей искры» содержится как раз в представителях народа дедушки Фрейда.
– Это не так. Они ее давно потеряли и теперь усиленно ищут. Пытаются заниматься творчеством – и доводят идею до абсурда. Хватают творения других – и разбирают на составляющие, разрушая суть. Это то самое проклятие за распятие Бога, сиречь – потерю «искры».
– «Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут», – ехидно заметил Шаман, с интересом разглядывая Седого.
– Если не умный, то как минимум начитанный, – похвалил сталкера Седой. – Приятно общаться с интеллигентным человеком.
В кармане полковника звякнул сигнал телефона. Он быстро достал трубку с толстым обрубком антенны.
– У аппарата, – выслушав собеседника, полковник недовольно посмотрел на Шамана. – Твои не пускают моего бойца обратно, держат под стволами.
– Дай сюда, – Шаман взял телефон. – Передай трубку сталкеру в шляпе. Да, я. Все нормально. Проводите во двор. Нет. Сейчас спустимся. Отбой.
– Чего это они? – поинтересовался Седой, пряча аппарат в карман.
– А ты как хотел? Слить контакты сталкера неизвестно кому. Не по-нашему. Чувствую, будет мне за это. Пошли.
Они вышли из кабинета, прогремели по решетчатому перекрытию и спустились по сварной лестнице в большой пустой ангар – в углу, покрытый толстым слоем пыли, стоял армейский «КамАЗ» с выбитыми стеклами.
– Ездит? – полюбопытствовал полковник.
– Так ты мне лучше про убийство детей закончи, а то как-то мы не туда свернули.
– Не так уж и свернули. Люди, живущие инстинктами – угроза цивилизации, то есть «человеку разумному». Они всегда и везде враждебны нам. Как минимум – будут паразитировать на обществе. Как максимум – уничтожат. Это если хватит сил. Они, как все паразиты, не осознают, что смерть носителя означает и их смерть. Поэтому, чтобы защитить цивилизацию, я готов уничтожать даже щенков.
– Мой сын для тебя, получается, тоже щенок?
– Нет. Но вы, сталкеры, угроза цивилизации. Тоже своего рода волки.
– А ты?
– Я скорее волкодав, если уж мы продолжим метафору. Слуга человека.
– И готов убивать даже человеческих детей?
– Готов. Но только тогда, когда это оправдано.
Они вышли во двор, захламленный, утыканный по периметру забора бетонными коробками гаражей. С двух сторон, по углам, торчали дозорные вышки, огражденные проржавевшими металлическими листами. На вышках виднелись головы сталкеров, наблюдающих за Зоной. Накрапывал мелкий дождик, и где-то за углом ангара капли с мерным звоном били по железу.
Полковник вдохнул полной грудью.
– Сейчас бойца приведут, – сказал Шаман.
– Не завалят твои тебя? Может, коль так сложилось, попробуешь обратно, к сыну? Помогу, чем смогу.
– Он меня не помнит и не знает, – ровным голосом ответил Шаман.
– А письма?
– Письма жене. Попросил, чтобы адрес был на имя сына.
– Извини.
– Ничего.
– Правда извини.
– Правда ничего. Твои-то где?
– Убили, в Грозном. В девяносто пятом… Когда волкам ослабили поводок.
Глава четвертая,
в которой Зубр идет на болото к Доктору по меркантильной надобности
Это болото всегда раздражало Зубра обилием звуков – вокруг непрерывно что-то чавкало, булькало, хрустело и шуршало. Рефлексы рвали сознание на части: хотелось одновременно стрелять, прятаться и бежать, кидая за спину гранаты – в Зоне любой звук почти всегда сигнализировал об опасности. Такое уж это было место – именно тут жил Доктор, и именно он был нужен Зубру.
Еще не так давно здесь рос обычный лес, о котором напоминали полусгнившие стволы деревьев, торчащие то тут, то там среди зарослей ивняка. По непонятным причинам этот участок леса, расположенный, кстати, на возвышенности, вдруг оказался затоплен. Впрочем, в Зоне очень многое происходит по непонятным причинам. Лес почему-то превратился в болото, на болоте почему-то поселился Доктор, которого почему-то не трогают мутанты. И никого это почему-то не удивляло.
Зубр пробирался сквозь кустарник, стараясь не сильно шуметь, что было почти невыполнимой задачей: сапоги выходили из коричнево-зеленой жижи с характерным чмоканьем, от которого сталкер каждый раз морщился и оглядывался по сторонам. Ствол автомата послушно следовал за взглядом.
Иногда на его пути попадались аккуратные, лишенные растительности холмики, причем вода не обтекала их по краям, а невозмутимо повторяла контуры рельефа. Зубр благоразумно обходил такие возвышенности стороной, хоть детектор на них и не реагировал.
В какой-то момент опытный глаз сталкера заметил сквозь заросли характерное ядовито-зеленое пятно. Зубр подошел ближе. Аномалия «кислота» – небольшая, но, судя по интенсивности испарений, достаточно сильная. Детектор бодро запищал, обнаружив внутри какой-то артефакт.
Зубр повесил рюкзак и автомат на сук, достал полиэтиленовый комбез, быстро облачился, натянул противогаз и, выставив перед собой детектор, нырнул в ядовитые пары. Весь мир окрасился в зеленый цвет. Детектор зашелся в писке, аномалия зашипела. Зубр шел, ориентируясь на экран, который уже успел покрыться капельками едкой жидкости – светящаяся точка артефакта была совсем рядом. Зубр вгляделся в ядовитый туман… Есть! В полуметре от земли пульсировал красноватый сгусток. Сталкер ловко зачерпнул его открытым контейнером и быстро выскочил из аномалии.
– Чтоб тебя! – выругался Зубр, когда заметил, что комбез на ногах оплавился почти до дыр. Когда он стягивал его, куски полиэтилена так и остались на сапогах. Зубр бросил испорченную вещь в кислоту и, нецензурно ругаясь, принялся обмывать противогаз и детектор. Новая порция ругательств досталась аномалии, когда Зубр заглянул в контейнер – внутри лежала «улитка». Не скупясь на выражения, он объяснил аномалии, что на «светлячка», конечно, не рассчитывал, но уж что-то типа «шара» вполне можно было и дать. На всякий случай еще раз просветив аномалию детектором, Зубр пошел дальше. В принципе, «улитка» тоже ничего, уж одноразовый полиэтиленовый комбез с лихвой окупит, но вполне мог бы быть и «шар».
И тут завибрировал КПК на рукаве, сигнализируя о входящем сообщении. Зубр нажал на экран – входящее от Доктора. «Стойте на месте, пожалуйста», – лаконично и вежливо, в докторском стиле. Зубр остановился и внимательно огляделся. То, что Доктору известно о его приближении, сталкера не удивило. Зубр, кстати, еще утром списался с ним, договорился о встрече. Насторожило другое: зачем стоять? Чего ждать? В этой хлюпающей луже, где за каждым кустом могло сидеть по химере – а почему бы нет? – Зубр предпочитал долго на одном месте не находиться.
Он стоял на относительно чистом пространстве, до ближайших более-менее плотных зарослей, способных скрыть крупного хищника, было не менее десяти метров. Рядом торчал пучок камышей, но спрятаться в нем могла разве что крыса. Впереди, чуть слева, из болота поднимался мощный ствол дуба, верхушка его была отломана, но несколько самых толстых веток все еще торчали в разные стороны. Приглядевшись, сталкер заметил, что поверх обломанного ствола кто-то аккуратно разложил ветки и пучки травы – точь-в-точь гнездо, а сучья своим расположением очень удачно имитировали лестницу.
«А что, если Доктор решил скормить меня какому-нибудь своему другу из числа болотных тварей?» – подумал Зубр, внимательно изучая гнездо. Уважаемый человек, конечно, никаких подлянок за ним никто не помнил, сталкеров опять же лечит… Но, по слухам, и монстров тоже пользует. Спятил на своем болоте, или в карты какому-нибудь упырю ужин проиграл… Он, конечно, клятву Гиппократа давал. Но кто знает, о чем в этой клятве говорится?
Судя по размеру «гнезда», обитатель его габаритами был никак не меньше самого Зубра. Крупных птиц в Зоне не встречается. Прыгун? Вроде бы поблизости никаких строений, а эти твари любят подвалы. Упырь? Но тут поток мыслей прервало новое сообщение: «Жду Вас, только возьмите правее».
Зубр, не упуская из виду дуб, двинулся вперед. Изредка сверяясь с КПК – даже ему, таежному охотнику, трудно было держать выбранное направление на болоте – сталкер минут через двадцать заметил торчащий над растительностью острый конек жестяной крыши. Кусты наконец расступились, и Зубр оказался у небольшой заводи. Он вышел почти к мосту – кривоватому, шаткому настилу из досок. Мост соединял берег (если можно было так назвать вонючую жижу, доходящую до колен) с домом Доктора – бревенчатой избой, построенной, как казалось, прямо на воде посреди заводи. По периметру избы шла открытая терраса, огороженная стругаными слегами. Опираясь на одну такую слегу, на террасе стоял сам Доктор в длинном плаще и с папиросой в зубах и приветливо махал сталкеру.
– Извините, что заставил вас ждать, – сказал Доктор, когда Зубр, аккуратно преодолев мостик, поднялся по шаткой лестнице и пожал протянутую руку.
– Да ничего.
Доктор был низеньким и щуплым, с совершенно седой головой, усами и коротко постриженной бородой. Очков он не носил, хотя частенько, вглядываясь в собеседника, близоруко щурился. Выглядел Док лет на пятьдесят и напоминал Зубру Деда Мороза из какого-то полузабытого советского мультфильма.
– Прошу вас.
Зубр вошел вслед за хозяином в небольшую светлую комнату – типичную деревенскую горницу, здесь даже самовар на столе имелся, вот только вместо русской печи в углу располагался камин, в котором на аккуратно сложенных поленьях плясали язычки пламени. Пахло в комнате почему-то ладаном. В противоположной от входа стене была еще одна дверь, железная, массивная, с кодовым замком. Те, кому довелось прибегать к помощи Доктора по серьезным поводам, рассказывали, что за дверью этой находится лифт, и спускается он на подземный этаж, где у доктора имеется большая лаборатория с профессиональной операционной. Расспрашивать хозяина об этом было не принято.
Первом делом Доктор прошел к небольшой раковине и вымыл руки. Знакомый с местным этикетом, Зубр последовал его примеру. Уселись к столу, Док предложил чаю, Зубр не отказался.
– Итак, чем обязан? – поинтересовался Доктор после того, как гость вежливо сжевал предложенную к чаю конфету.
– Такое дело, Док, – начал Зубр, – мне нужен «ключ».
– Я не занимаюсь продажей артефактов.
– Да нет, я не купить… – смутился гость.
Авторитетные люди рассказывали, что как-то бандиты Хряка, что на Агрокомплексе, решили грабануть Дока на артефакты. На дело пошли человек семь. Через пару дней к воротам Агрокомплекса приковылял зомби, положил перед смотровой вышкой большой мешок и удалился. В мешке лежали головы неудачливых грабителей. Оторванные, как говорится, с корнем. Поэтому, заводя разговор об артефактах с Доктором, Зубр нервничал.
– Я хочу обменяться.
– Интересно, – Доктор прищурившись, посмотрел на сталкера.
– У меня есть «клубок».
– Что вы говорите! – вежливо удивился Доктор.
– Да.
– Можно взглянуть?
Зубр отстегнул с пояса один из контейнеров и положил на стол. Доктор вытащил откуда-то из-под плаща блестящий предмет, в котором сталкер узнал артефакт «пробка», небрежно бросил рядом с контейнером, потом открыл крышку.
«Клубок» чуть слышно потрескивал и искрился волнистыми выпуклостями. Голубые полупрозрачные нити казались подсвеченными изнутри. Зубру даже жалко стало отдавать такой красивый артефакт за какой-то невзрачный желтый булыжник.
Доктор внимательно рассмотрел «клубок» со всех сторон, потом достал детектор (какую-то неизвестную модель, с множеством кнопок) и что-то там измерил. Наконец, удовлетворенно кивнув, убрал артефакт обратно и взял со стола «пробку».
– «Клубок», значит, – сказал Доктор.
– «Клубок», – согласился Зубр.
– Подержите немного в руках, – Доктор протянул «пробку» сталкеру.
Зубр принял артефакт, перекинул из ладони в ладонь, прислонил ко лбу и провел крест-накрест по груди.
– Насколько я понимаю, ваша затея связана с запросом Живодера?
– Ну да, – кивнул Зубр, возвращая «пробку».
– Знаете, Зубр, если бы я не считал, что не имею права лезть в чужие дела, я бы предостерег вас от этой сделки. Живодер вовсе не такой честный товарищ, каким кажется. И за озвученную сумму может убить. Причем сделает так, что в вашей смерти будете виноваты именно вы.
– Дело не только в деньгах.
– Ну что ж. У меня есть «ключ», и я готов с вами обменяться. При одном условии.
– Да?
– Расскажите мне, откуда вы взяли «клубок»? Простите за любопытство, но последний раз подобный артефакт находили несколько лет назад. Тогда из-за него было убито очень много народу, а сам артефакт исчез. Это не тот ли самый?
Зубр смутился еще больше. Пожевал губами, разглядывая пол, укрытый плетенными из осоки ковриками, отхлебнул чаю.
– Я не знаю.
– Что?
– Я не знаю, откуда он у меня. Правда.
– Так-так-так, – на лице Доктора впервые за все время разговора отобразился живейший интерес.
– Вернулся как-то из Зоны, ничего особенного, ну набрал там кой-чего по мелочи. Стал на базе чиститься, а в одном контейнере – он.
– Не врете?
Зубр пожал плечами.
– Хотите вспомнить? – Доктор внимательно смотрел в глаза сталкеру.
– Хочу, – Зубр постарался не отвести взгляд.
Глава пятая,
в которой Мора сильно пугается, но зато находит друга
Мора проснулся внезапно и некоторое время не мог понять, что его разбудило. Часы показывали начало четвертого. Он немного полежал, вслушиваясь в тишину бункера, потом тихо потянулся к кобуре и достал пистолет. Что-то было не так. Вроде бы его разбудил какой-то звук. Или это ему приснилось? Сейчас в подвале стояла абсолютная тишина, но неосознанный страх не отпускал сталкера. Что-то не так.
Мора взвел курок и сел, оглядываясь по сторонам. Занятие это было бессмысленным – в подвале стояла абсолютная темнота. Включить или не включить фонарик? С одной стороны, не стоило привлекать к себе внимания. Однако в Зоне живет множество тварей, которые прекрасно видят в темноте, а есть и такие, для которых зрение вообще не является приоритетным органом чувств.
Вот, опять! Мора, как раз потянувшийся за фонарем, отдернул руку. Теперь он понял – именно этот звук и разбудил его: хруст бетонной крошки под чьей-то ногой. Или лапой. Или копытом. Звук шел со стороны лестницы. И тут сталкер вспомнил, что, контуженный Выбросом, он забыл запереть дверь. Мора шепотом выругался, натянул ботинки, нащупал автомат и медленно двинулся к лестнице.
Запереть дверь-то он, конечно, забыл, но чтобы ее найти, нужно сильно постараться, тем более ночью. А найдя, еще нужно открыть – с этой задачей тупым мутантам справиться непросто. Значит, на лестнице человек. Или умный мутант. Гадая, кто пожаловал к нему в гости, Мора добрался до выхода на лестницу.
Вблизи он разглядел контуры проема. Видимо, там, наверху, дверь была открыта. Заметить это было несложно: после Выброса небо чистое, и к тому же полнолуние. Мора встал сбоку от входа и достал коммуникатор: есть шанс, что наверху честный сталкер, тогда его можно будет засечь по сигналу и идентифицировать. Заодно обозначить свое присутствие, чтобы гость не начал шмалять с испугу.
Прикрывая коммуникатор полой куртки, Мора запустил сканер – ничего. Очень и очень жаль. Мора представил, как там у входа на верхней ступеньке лестницы сидит упырь, и ему стало тоскливо. Впрочем, упырь бы его давно учуял. А может, как раз и учуял? Мора убрал коммуникатор, перехватил автомат. И тут сердце его чуть не выпрыгнуло через горло.
В дальнем конце бункера, там, где должен был находиться перекрытый решеткой завал, горели две красновато-желтые точки – глаза. Мора инстинктивно сделал шаг назад, уперся спиной в стену, но, не осознавая этого, попытался продавить спиной преграду. Ноги заскребли по полу. Горящие точки двинулись вперед, Мора перестал дышать. Было очень тихо, даже с лестницы не доносилось ни звука. Огоньки, немного качаясь вверх-вниз, надвигались на сталкера. Краешком парализованного ужасом сознания Мора понимал, что между ним и тем, что приближается, находится толстая стальная решетка. С какой-то детской надеждой он ждал, что сейчас эти огоньки замрут на месте, уперевшись в преграду. Однако глаза не останавливались – и в какой-то момент Мора понял: тварь уже по эту сторону решетки. Уже в бункере!
Мозг, наконец, расклинило – Мора понял, что пытается пройти сквозь стену. Он отскочил к выходу, полоснул автоматной очередью в сторону горящих точек и бросился вверх. Буквально пролетев два лестничных марша, сталкер увидел в дверном проеме силуэт человека. Человек дернулся, Мора рефлекторно прыгнул вперед и вниз – пуля пролетела над головой, а сам он всей своей массой влетел стрелку в ноги, и они вместе выкатились наружу.
В свете луны Мора успел разглядеть противника – длинное, узкое лицо, волосы, забранные на затылке в хвост – и узнал его. Сталкер, кличка Молодой. Мора выбил направленный на него пистолет, схватил Молодого за шиворот и дернул за собой – подальше от чернеющего входа. Он добежал до кострища – места своего вечернего привала – и залег за бревном, наставив автомат на кусты, скрывающие вход в бункер. Молодой плюхнулся рядом.
– Чего там? – придушенно прохрипел он.
– Нельзя, чтобы вышла! – пробормотал Мора, не сводя глаз с кустов.
– Кто вышла? – Молодой тоже уставился на бункер.
– Доставай уже что-нибудь! – проорал Мора.
Молодой с чуть смущенным видом вытащил откуда-то гранату, выдернул кольцо и отвел руку для броска.
Вокруг было тихо. Зона, залитая молочным светом луны, приходила в себя после Выброса. Ни крика птицы, ни рычания зверя. О прошедшем урагане напоминали только порывы ветра, треплющие заросли кустов. Пахло озоном и прелыми листьями. Дышалось легко.
Время шло, но ничего не происходило. Мора постепенно успокаивался, через какое-то время он решился даже быстро сменить магазин в автомате.
– Задерживается она чего-то, – подал голос Молодой.
– Иди, узнай, – огрызнулся Мора.
– Давай я туда гранату брошу?
– Снаряга там моя. Внизу.
– Не повезло, – посочувствовал Молодой. – Ты что, полезешь туда?
– Нет, блин, тебя попрошу!
– Не полезу, бро! Там она.
– Кто? – Мора уставился на Молодого.
– Ну, эта… которую мы ждем.
– Идиот!
– Не выражайся. Скажи лучше, что с гранатой делать. Куда ее теперь, взведенную?
– Чеку обратно вставь.
– Выкинул я ее. Давай взорвем вход – хоть польза будет.
– Послушай, у тебя что, помимо гранат ничего нет? Ты гранатами от мутантов отбиваешься?
– У меня пистолет был – ты его выбил.
– Потому что ты меня чуть не подстрелил!
– А нечего на меня из темноты бросаться. Ты бы в такой ситуации сам шмалять начал. Ох ты! – спохватился вдруг Молодой. – Не будем мы туда гранату кидать. Там и мои шмотки остались, на лестнице, у входа.
– Молодец.
– Эй, бро! Я, в отличие от тебя, ни на кого не бросался и вообще ничего никому плохого не делал. Ты меня из схрона за шиворот выволок – так что и это тоже твоя проблема.
– Если эта тварь сейчас вылезет, проблемы будут у обоих.
– Что за тварь-то?
– Не знаю. Глаза только видел… В бункере она.
– Знаешь, я тут периодически бываю, никаких глаз не замечал. Ну и во всяком случае, она наружу точно не выходит. Или умеет дверь за собой прикрывать.
– Ну-ну, – скептически протянул Мора. – Ты, кстати, сам-то что там делал?
– Ныкался. Я этот схрон давно знаю.
– А чего тогда вниз не пошел?
– Э-э… – Молодой на секунду задумался. – Не знаю. Не захотел. Красиво снаружи. Думал, на луну посмотрю, поем-покурю, а как рассветет – пойду. Тебя, кстати, как кличут?
– Мора.
– Я Молодой. Мне, правда, уже тридцать.
– Я тебя знаю. Тебя из «Воли» выгнали.
– Не выгнали! Сам ушел. Как личность. Они на меня обстановку нагнетали.
– Чего делали?
– Нагнетали обстановку. Ну, знаешь… – Молодой сделал неопределенный жест рукой.
– Ладно, – отмахнулся Мора, – меня не касается.
– Давай закурим.
Мора посмотрел в сторону бункера, потом огляделся.
– Давай-ка сначала сходим за твоими шмотками, – решил он. – Послушаем что там, прикроем дверь – а потом уже покурим.
– Не боишься?
– Ну давай, как вариант, пролежим тут до рассвета.
– Не, бро, не согласен. Я жрать хочу. Пошли.
Сталкеры синхронно поднялись и, крадучись, двинулись к кустам. Мора шел первым, вскинув автомат. Молодой двигался в паре шагов сбоку, держа в поднятой руке «лимонку». Мора раздраженно косился на руку с гранатой, понимая, что их обоих, в случае чего, посечет осколками. Трава, усыпанная каплями росы, искрилась под луной.
Передвигались с паузами, прислушивались. Наконец дошли до спуска. Мора присел, вглядываясь в темноту дверного проема. Молодой коснулся его плеча, указал на себя, на бункер. Мора покачал головой. Молодой продемонстрировал «лимонку», сделал жест, как будто кидает ее вниз. Мора подумал и кивнул. Он встал в полный рост, держа на мушке вход. Молодой начал спускаться по лестнице, сопровождаемый тихим шорохом цепляющихся за комбез веток. Он дошел до двери, прислушался, потом наполовину всунулся внутрь и вылез, держа в руках рюкзак. Мора жестом показал, чтобы тот закрыл дверь. Молодой начал было оглядываться, но, понукаемый матерным шепотом напарника, выбрался наверх. Так же тихо сталкеры отступили.
– Ну вот, – выдохнул Молодой, когда они вернулись к бревну.
– Что ты там вошкался? – раздраженно спросил Мора, усаживаясь лицом к бункеру.
– Я пистолет искал. Мне что, гранатами от мутантов отстреливаться?
– Пистолет найдешь утром. Да, кстати, а у тебя что, автомата нет?
– Был, – насупился Молодой. – Сегодня, точнее – вчера, наскочил на одних. Еле ноги унес. Автомат в результате нападения утратил.
Рассказывая все это, Молодой обматывал гранату бинтом – фиксировал скобу. Потом вытащил из рюкзака консервы, хлеб и бутылку водки.
– Бандиты были? – поинтересовался Мора.
– Вояки, судя по экипировке. Штук шесть. Если бы не химера, кранты!
– Какая химера? – Мора даже отвернулся от входа в бункер.
– Обычная, какая еще? У лесопилки. Сидел вот тоже… Никого не трогал. Налетели. Бросай, говорят, оружие, мордой в землю. А тут она. Ну, пока они там с ней разбирались, я свалил.
– Разобрались?
– Вряд ли. Она одному сразу голову отрезала. Остальные зачем-то в «жарку» ломанулись – ну, знаешь, там, где цех. Дальше я не досмотрел. Побежал к мосту.
– Странный ты товарищ, Молодой, – Мора внимательно посмотрел на собеседника. – Какие-то у тебя рассказы нелепые.
– Вот, – Молодой вздохнул, – и ты нагнетать начинаешь.
– Да мне-то что, – пожал плечами Мора. – Просто уйти от химеры…
– Она на мост не сунется. Там «карусели». Я между ними. Короче, повезло. На вот, – Молодой протянул стакан, – за знакомство.
Выпили, закусили. Мора закурил. Молодой положил на хлеб кусок тушенки и принялся увлеченно жевать. Восточная часть неба светлела – близился рассвет. Зона оживала: откуда-то издалека донесся собачий лай, над сталкерами пронеслась стая ворон, оглашая окрестности редким карканьем. Мора продолжал следить за входом в бункер.
– Однако, бро, сильно тебя эта тварь напугала, – подал голос Молодой.
– Неслабо, – согласился Мора. – Знаешь, если бы ты меня не разбудил, я ее бы и не заметил. Она двигалась бесшумно.
– Кто это, как думаешь? – Молодой протянул еще один стакан.
– Не знаю. В том-то и дело.
После второго стакана Мора почувствовал, что напряжение начинает уходить. Молодой курил, сидя на бревне. Луна выцветала, восток розовел. Уже можно было различить шишки на сосне, под которой сидели сталкеры. Помимо шишек на сосне имелась еще и сова – Мора вздрогнул, когда обнаружил в гуще хвои внимательные кошачьи глаза, следившие за ним. Сова, поняв, что ее заметили, спустилась пониже и коротко взвыла, отчего Молодой поперхнулся и схватил забинтованную гранату.
– Сиди уже, – успокоил его Мора, – это ко мне.
Молодой проследил за направлением его взгляда.
Читать бесплатно другие книги:
