Одиннадцатый легион Юрин Денис
– Естественно, и тебя, и твоего приятеля стоило бы убить, – оптимистично начала Самбина второй тур общения, – но политика – дело тонкое, у меня только что изменились планы, и ты поможешь мне разыграть мою партию.
– Не боишься, что поклянусь в чем угодно, лишь бы выбраться из этого подвала, а потом обману? – спросил Дарк, который, кажется, уже начал понимать, куда клонит красавица.
– Нет, наши интересы не противоречат друг другу, ты ведь хочешь не просто выбраться, а еще и отличиться в глазах Диверто? – После его утвердительного кивка графиня продолжила: – Тогда слушай и не перебивай! Когда я уйду, то дверь оставлю открытой. Дантон находится в соседней камере, освободишь его, и попытайтесь незаметно выбраться из замка. Вернувшись в Кодвус, передай Диверто, что его любимчик Дантон на самом деле – резидент имперской разведки, подготавливающий прорыв орками «Великой Стены».
Слова Самбины звучали, как бред сумасшедшего, в них трудно было поверить. Если бы Дарк не знал, что вампиры не страдают душевными болезнями, то подумал бы, что беседует с законченной параноичкой.
Тем временем Самбина, абсолютно не обращая внимания на вытянувшееся лицо пораженного Дарка, уверенно продолжала:
– Похищенные несколько лет назад чертежи укреплений «Великой Стены» – дело рук Пауля, а не только его помощника. Эти бумаги использованы для создания аналогичного рубежа обороны в горах Эль-Ружа, в двадцати милях от кодвусовско-имперской границы. Генеральный штаб имперских войск считает, что после прорыва пограничной линии обороны у орков не хватит сил на штурм второго укрепления и их орды хлынут через лес на территории Филании, Махакана и прочих независимых государств. Разгоревшаяся война ослабит все втянутые в нее стороны. По мнению Империи, орки, истощив свои силы, отойдут обратно, а для захвата независимых королевств имперцам не потребуется больших усилий.
Графиня закончила рассказ, ввергнув единственного слушателя в пучину неверия и отчаяния.
– Почему ты думаешь, что я не заодно с Паулем, и почему мне должен поверить Диверто? – спросил Дарк после продолжительного молчания.
– Во-первых, ты не из имперской разведки, и это точно, во-вторых, человек юный, наивный и полностью аполитичный, – ответила графиня, с интересом рассматривая крысу в углу комнаты. – Доказательств для Диверто у меня нет, но он не дурак и ситуацию просчитывает. Строительство крепости Эль Руж уже завершено, да и Орден здесь не просто так, а по договоренности Церкви и Императора исполняет роль живого буфера. Перед самым штурмом, вот увидишь, Орден найдет благовидный предлог, вроде священного празднества, чтобы убрать со «Стены» всех своих рыцарей. – После короткой паузы она добавила: – Естественно, Диверто передашь, что информация получена от меня. Какую игру вести дальше с Паулем, он сам разберется.
– Почему ты все это мне рассказываешь, ты же не альтруистка? Зачем вампиру заботиться о человечестве? – изумился Дарк, которому признание графини показалось весьма странным.
– Имперский штаб недооценил силу орков, их мощи хватит не только на захват королевств, но и на борьбу с самой Империей. Речь идет не о территориях, а о полном уничтожении человечества.
– Но какое тебе дело до этого, неужели кровь орка хуже человеческой?
– Можно пускаться в долгие философствования, искать все «за» и «против», но я не вижу в этом смысла, – произнесла графиня, продолжая отстраненно взирать на крысу. – Люди таковы, каковы они есть, то же касается и вампиров. Есть среди нас некоторые, типа Норика, – презрительно сморщила нос графиня, – которые, получив вечную жизнь, остаются людьми или эльфами, теми, кем были раньше, со всем набором обуревающих их страстей: деньги, власть, почести… Они создают собственные кланы, играют в политику и стараются подчинить себе мир. Я же смотрю на жизнь по-другому. Вампиры, чего греха таить, раса паразитов, которые не могут существовать самостоятельно, им всегда нужна кровь других народов. Если люди исчезнут, то нам придется не только пить кровь орков, но и подстраиваться под них. Возможно, жизнь станет проще, может быть, хуже, но лично меня устраивает тот мир, в котором я сейчас живу.
– Это и есть так называемое сотрудничество?
– Скорее симбиоз. Живя в дружбе с Орденом, мне даже не приходится скрываться и охотиться. Господа избалованы жизнью, и им постоянно хочется новых ощущений. Попробовавшему «темный поцелуй» смертному захочется вкусить его вновь. Вампир же получает за это кровь, деньги и защиту. Меня устраивает этот мир, и я не собираюсь его менять.
Поставив логическую точку в разговоре, Самбина встала и направилась к выходу. Дарк поднялся с кушетки и вопросительно взирал ей вслед. Перед самой дверью графиня повернулась и, недолго подумав, сказала на прощание:
– Ни Дантону, ни Диверто не стоит знать, кто я на самом деле. Они не поверят, а Церковь обвинит тебя в ереси и богохульстве со всеми вытекающими для тебя последствиями…
Самбина не обманула, и дверь камеры, как и было обещано, после ее ухода осталась открытой. Стараясь не шуметь и не скрипеть ржавыми дверными петлями, Дарк прошмыгнул в темный тюремный коридор, который мало чем отличался от виденных им во сне застенков. Все тюрьмы одинаковы: та же самая сырость и то же свинство надзирателей. Различие заключалось лишь в одном: в настоящей тюрьме двери запирались на массивные висячие замки, а в замке графини решили ограничиться только запорами.
«Возможно, красота действительно спасет мир, но погубят его точно халатность и экономия на мелочах!» – размышлял Дарк, осторожно отодвигая деревянный запор камеры Дантона.
Дверь даже не скрипнула, когда он вошел внутрь, Пауль лежал боком на грязной охапке сена, глаза были закрыты, и он тихо протяжно стонал во сне, держась правой рукой за живот.
С минуты последней их встречи облик «светского льва» сильно изменился. Костюм из дорогой ткани был порван во многих местах, к его пестрой раскраске добавились новые цвета – цвет пыли, грязи и крови владельца.
По приказу графини обоих преступников взяли живьем, но только Паулю, видимо, заметившему ловушку, повезло куда меньше. По синякам и ссадинам на лице и содранных в кровь коленях, было понятно, что во время ареста он отчаянно сопротивлялся, а, судя по неестественной позе то ли сна, то ли обморока, Дарк безошибочно определил наличие множественных ушибов внутренних органов.
Встав на колени перед телом избитого товарища, Аламез осторожно, боясь задеть что-нибудь больное, потряс его за плечо. Через минуту усилий Пауль застонал и открыл глаза.
Времени на объяснения и прочие ненужные разговоры у пленников не было. Разбор просчетов и ошибок будет потом, конечно, если им удастся живыми уйти из замка, в чем и тот, и другой сильно сомневались.
Пострадавший от побоев торговец мог стоять и даже ходить, слегка подволакивая левую ногу. Дело с его левой рукой обстояло хуже. Мордовороты-тюремщики слишком резво крутанули ее при задержании, сломав кисть и вывернув локтевой сустав. И в том, и в другом месте рука не гнулась и ужасно распухла, так что владельцу не приходилось на нее рассчитывать в ближайшее время.
Оставив Дантона в камере наспех зализывать раны, Дарк бесшумно выскользнул в коридор и, прижимаясь к ледяной и мокрой стене, двинулся на свет факела, туда, где должен был находиться выход из подземелья.
Предчувствие оказалось верным, факел висел на стене как раз возле узкой винтовой лестницы, ведущей наверх к казарменным помещениям стражи. К счастью, ступени были каменными, и можно было спокойно двигаться, не опасаясь выдать себя неловким движением. Лестница вывела на небольшую площадку. Факела здесь не было, но пролет был освещен тусклым светом, пробивающимся через узкое врезное окошко в центре деревянной двери.
«Ну почему графиня, возлагающая большие надежды на мою встречу с Диверто, просто не отпустила нас, а обрекла на мучения побега?» – горевал Дарк, наблюдая краем глаза через решетку за перемещениями стражи. Вопрос был чисто эмоциональным, разумом солдат прекрасно понимал, что их спасение должно выглядеть натурально и не возбудить подозрения Дантона, вне зависимости от того, являлся ли он в действительности пресловутым неуловимым имперским шпионом. Кроме того, как иначе Самбина смогла бы объяснить свои действия Ордену, преследующему лишь частично совпадающие с ее намерениями интересы.
«Конспирация конспирацией, игры играми, а со стражей придется разбираться мне, на Пауля сложно рассчитывать», – чертыхался Дарк в предчувствии большой драки.
Охранников в комнате было трое: двое играли в карты за небольшим дубовым столом в центре комнаты, а третий спал на кровати в дальнем углу. Теша себя надеждой, что больше стражников поблизости нет, Дарк поспешил вниз за товарищем.
Неизвестно, был ли Дантон шпионом или нет, но способности к быстрому восстановлению и мобилизации сил у его организма точно имелись. За пять-десять минут отсутствия Дарка Пауль уже успел прийти в себя и даже стал меньше хромать, хотя рука все еще беспомощно висела вдоль тела и моталась, как плеть, при ходьбе.
Подойдя к лестнице, Дарк снял со стены факел – единственно доступное им сейчас оружие. Его яркий свет мог выдать их присутствие и помешать незаметно подкрасться к страже. Как только они достигли верхних ступеней, капитан тут же загасил его о каменные плиты пола.
Как и ожидалось, везти во всем не могло – дверь оказалась заперта изнутри. Недолго думая, он прижался вплотную к стене слева от двери и многозначительно кивнул товарищу. Пауль понял его жест правильно, открыл разбитый в кровь рот и громко заорал, прижавшись изуродованным лицом к решетке окна:
– Эй, паршивые свиньи, я требую свидания с графиней, немедленно!
Скрип табуреток и шум встающих стражей дали знать, что его затея удалась, тюремщики купились на старый как мир трюк.
– Черт, графиня опять забыла запереть дверь. Валес, пойдем вернем уважаемого торговца в стойло!
Ключ обнадеживающе заскрипел в замочной скважине, и дверь быстро открылась. Вылетевший из дверного проема кулак охранника врезал точно в середину лба Дантона, сбив его с ног и опрокинув на пол. Вслед за кулаком на пороге появился и его хозяин – огромный детина почти двухметрового роста. Размашистый удар справа еще горячей, окованной в железо головней факела пришелся точно по переносице. Не успев даже ойкнуть, стражник грузно упал назад, прямо в руки стоявшего за ним товарища.
Дарк молниеносно ворвался в дверь и пнул ногой в грудь ничего не понимающего второго охранника. Скульптурная композиция «Раненый боец на руках товарища» с грохотом повалилась на пол.
Не тратя напрасно времени, Аламез рванулся дальше, к кровати, с которой уже вставал разбуженный шумом и криками третий страж. Косой удар факела по левому виску заставил бедолагу заснуть снова.
Понимая, что потеха еще не кончена, Дарк развернулся и хотел броситься обратно, однако остаток работы за него доделал Дантон. Единственная действующая правая рука торговца схватила стоящий рядом со входом табурет и обрушила его на голову поднимающегося с пола охранника.
– А ты все-таки подлец! – простонал Пауль, закрывая глаза и морща от боли лоб. – Мог бы этому гаду и раньше врезать…
– Извини, он был шустрее… – не воспринимая упрек всерьез, ответил Аламез и нагнулся над телом охранника.
Отстегнув связку ключей с его пояса, Дарк подбежал к ведущей наружу двери и начал судорожно подбирать подходящий ключ.
– Погоди! – раздалось сзади. – Я без своих ребят никуда не пойду, они где-то здесь, их надо найти!
– Забудь, они мертвы… – с горечью ответил Дарк, не решаясь обернуться и сообщить эту страшную новость, глядя в глаза Пауля. – Пока ты был без сознания, ко мне приходила Самбина и хвасталась, что специально подстроила все, чтобы заманить тебя в ловушку. Тела гномов закопали неподалеку от места, где и убили. Она знала: не найдя тел, ты подумаешь, что их взяли в плен, и явишься в замок.
– Дрянь, убью гадину!!!
– И я помогу тебе в этом, но не сегодня. Теперь нам главное – выбраться отсюда, – произнес Дарк, пытаясь успокоить озверевшего товарища.
– Ты прав, открывай быстрее! – донеслось у него из-за спины.
Через минуту дверь поддалась, и они оказались снаружи. Ночная мгла уже рассеялась и уступила место утреннему туману. К счастью для них, тюрьма оказалась не в замке, а в подвале одной из построек внешнего двора. В противном случае, им бы пришлось пробираться к воротам через гуляющую, хоть и сильно поредевшую толпу неуемных гостей.
Утренняя прохлада и страх быть обнаруженными заставили их действовать быстро. Первым делом они побежали к конюшне, но она оказалась запертой изнутри. Времени на взлом ворот не было, да и шум поднимать не хотелось, тем более что внутри наверняка спали конюхи, у которых под мускулистой рукой всегда найдется парочка острых вил.
Несмотря на туман, ворота замка нашли быстро. До них добрались короткими перебежками, то низко припадая к земле, то ложась в высокую и сырую от росы траву.
Осторожность была не напрасной. В связи с приездом в замок высоких гостей из верхушки Ордена ворота, конечно же, были закрыты, и возле них была выставлена стража, о чем свидетельствовала открытая дверь караулки. Бесшумно подкравшись, Дарк заглянул внутрь помещения. Солдаты Ордена образцово несли свою вахту: двое спали на кроватях, а оставшаяся парочка мирно дремала за столом.
Используя самый надежный в мире инвентарь – пустые бутылки, беглецы быстро погрузили часовых в еще более глубокий сон.
Найденный в каморке арсенал оружия разочаровал: у солдат даже не было коротких мечей, только громоздкие алебарды. Дарк вспомнил, что когда-то, еще в Академии, их обучали вертеть неповоротливым древком с пикой и топором на конце. Но это было давно, настолько давно, что уже забылось, а в жизни ему приходилось пользоваться совсем другим оружием. Несмотря на нелюбовь к плебейскому инструменту, делать было нечего, одно древко пришлось прихватить.
Для Пауля ничего не нашлось, пользоваться алебардой одной рукой он бы не смог. К тому же бледность его лица и легкое пошатывание при ходьбе все больше убеждали Дарка в том, что Дантон держится на ногах из последних сил, только благодаря неимоверной силе воли и еще не успевшей остыть злости.
С трудом открыв тяжелые ворота замка, беглецы погрузились в густую массу сплошного тумана. Бежать приходилось настолько быстро, насколько только позволяло состояние Пауля. От спасительной рощи, в которой ждал отряд гномов, их отделяло не больше мили.
Неожиданно двигавшийся немного впереди Пауль упал на колени. Подбежавший Дарк успел вовремя поддержать спутника за плечи, Дантон потерял сознание, и это весьма осложнило их и так незавидное положение. Взвалив обмякшее тело напарника на плечи, Аламез подхватил упавшую алебарду и побежал дальше. Инстинкт солдата не позволил расстаться с пускай неудобным, но все же оружием.
Дорога была немного в гору, и туман вскоре рассеялся. Впереди, всего в каких-то пятистах шагах, уже виднелись кроны деревьев, но сил ускорить движение не было.
До Дарка донеслось совсем близкое ржание коней и разгоряченные азартом погони голоса. Наверное, к караулу у ворот пришла смена и, обнаружив картину разгрома, солдаты подняли тревогу.
Отчаянные попытки ускорить шаг ни к чему не привели, лес приближался медленно, а сзади из тумана уже выплывали расплывчатые контуры лошадей.
Его обнаружили, топот коней ускорился, раздались обрадованные выкрики: «Вот он!», «Держи!» Убегать было бессмысленно, кричать о помощи или молить о пощаде – тоже. Единственное, что оставалось – умереть с честью, не от стрелы в спину, а стоя с оружием в руках лицом к врагу.
Остановившись, Дарк положил на землю бесчувственное тело Пауля и развернулся, крепко сжимая ладонями гладкое, увесистое древко.
Преследователи были уже шагах в двадцати, их было не меньше дюжины. Среди толпы солдат виднелись два рыцарских шлема. Готовясь к последней схватке, Дарк встал, широко расставив ноги и держа полусогнутыми руками древко алебарды горизонтально, чуть-чуть ниже уровня пояса. Его холодные и ничего не выражающие глаза спокойно взирали на приближение противника. Ни страха, ни азарта не было, тело было подчинено только одной мысли: «Я не могу умереть один, я должен захватить с собой врагов!»
Кодекс чести рыцарей Ордена был парадоксально противоречив, он не позволил растоптать конями одинокого пехотинца, но не помешал всем скопом напасть на одного. Ехавший впереди рыцарь приказал солдатам остановиться и слезть с лошадей. Отряд послушно спешился и, бренча доставаемым из ножен оружием, начал полукругом обходить жертву.
Дарк стоял неподвижно и молча взирал на маневры солдат. До его слуха доносились слова командира, обещавшие легкую, безболезненную смерть в случае добровольной сдачи, но ему уже все было безразлично. Как только один из наступающих подошел достаточно близко, древко алебарды взметнулось ввысь, и началась потеха…
Первого солдата он достал, совершив круговой разворот вокруг своей оси и резко выкинув древко на одной руке вперед. Алебарда очертила в воздухе широкую дугу, и прикрепленный к ее концу топор со свистом врезался в шею врага. Резкий рывок на себя, и голова солдата отделилась от уже мертвого тела.
Все остальные сразу кинулись на него, удары, сыпавшиеся со всех сторон, заставили его отступать, отбивая некоторые из них и пропуская другие.
Он выдержал напор первой массированной атаки, отряду не удалось окружить и зажать его на короткой дистанции. Постоянно крутя в руках массивное оружие, он не давал подойти к себе близко и чувствовал, как силы покидают его, просачиваясь через порезы ран.
Древко летало в воздухе, описывая смертоносные дуги вокруг хозяина. Несколько раз находились смельчаки, пытающиеся приблизиться к Дарку, подгадав амплитуду кругового движения. И каждый раз попытки заканчивались неудачей – движущееся со страшной скоростью острие наталкивалось на живую преграду и, разрубая ее на лету, замедляло движение.
После каждого такого случая на Дарка обрушивался новый град хаотичных ударов; некоторые достигали цели. Ощущая боль все новых и новых ранений, воин держался на ногах и, в конечном счете, выравнивал положение.
Он потерял счет времени и числу убитых врагов. Его мозг отключил ненужные функции и сконцентрировал все имеющиеся резервы на автоматическом отражении атак.
В конце концов, картина мира поплыла перед глазами, быстро мелькающие тела врагов потеряли свои очертания, превратились в единое целое. Свист и грохот ударов, принимаемых на древко, слились в один постоянно присутствующий в голове гул. Дарк понял, что теряет сознание.
Небо, он видел небо, нежно-голубое с плывущими по нему бесконечными караванами белых и мягких, как пух, облаков. Ничего, кроме неба, всеобъемлющего и всепоглощающего. До него доносились крики возниц, скрип колес разбитых плохими дорогами телег, отдаленное щебетание птиц и отборная ругань охранников-гномов. Но ничего не могло оторвать глаз Дарка от удивительного зрелища, по сравнению с которым все остальное – ерунда и блошиная возня.
Голубая высь исчезла сама, ее заслонила черная волосатая масса, оказавшаяся не чем иным, как бородой старого ворчуна – уважаемого гнома Альто, склонившегося над ним.
– Никак очнулся, а мы-то уж думали, хоронить придется, – пробурчал Румбиро, вытаскивая из бороды застрявший кусок чего-то съестного.
– Я тоже рад тебя видеть, Альто, – ответил Дарк, пытаясь подняться.
Тело тоскливо заныло, напоминая неугомонному хозяину, что ему нужен покой. Он снова лег и возобновил попытки с малого – попробовал пошевелить перемотанными бинтами конечностями. Боль, раскатившаяся по телу и ударившая сокрушительной волной в голову, дала знать, что руки и ноги у него на месте. То же самое подтвердил и Румбиро:
– Ты не волнуйся, рыцари те ничего не отхряпали, хотя стоять еще долго не сможешь. Кто-то замечательно прорубил тебе кость выше правого колена.
– А что вообще произошло? – поинтересовался Дарк, которому было непонятно, как же он смог переместиться с поля боя прямо на телегу бородачей-гномов.
Румбиро открыл рот и начал старательно заполнять пробелы в памяти Дарка.
В то утро отряд гномов под его командованием лежал на опушке леса и ждал возвращения из замка своего хозяина вместе с Дарком. Из-за тумана, заполнившего низины, в том числе и место стоянки их лагеря, ничего не было видно. Руководствуясь инстинктом и своим гномьим чутьем, Альто решил рискнуть и выслать на разведку несколько групп. Затея была опасной, поскольку в тумане разведчики легко могли заплутаться и нарваться на разъезды рыцарей, но делать было нечего.
Вскоре одна из групп вернулась, сообщив, что неподалеку раздаются звуки схватки. Быстро похватав оружие, гномы побежали в том направлении. Как только вышли из тумана, так сразу увидели Дарка, отчаянно размахивавшего алебардой, отбиваясь от наседавшего отряда солдат.
С противником расправились быстро: половину перебили из арбалетов, а за оставшимися пришлось немного погоняться, но не ушел никто.
– Вот тут-то мы репы и зачесали, – продолжил Румбиро, устраиваясь поудобнее рядом с Дарком, – что делать с тобой, не знали. Ты вроде бы обезумел, весь в крови стоял и палкой вертел. Пытались к тебе подойти, а ты не узнаешь, видать, за рыцарей принимал; кричать пытались – тоже без толку. Румпель, десятник мой, даже предложил тебе по балде булавой кинуть, ну чтоб ты того, сознанку потерял.
– Ну, и как, помогло? – поинтересовался без злости Дарк, исключительно ради спортивного интереса.
– Не-а, – отрицательно затряс бородой Альто, – промазывали, сколько ни кидали: ты то уворачивался, то отбивал.
– И как же поступили?
– А никак, ну покрутился ты еще чуток, мы, не будь дураками, в сторонке постояли, а потом взял да и упал, кровью истек.
Дарк закрыл глаза и попытался вызвать из памяти образы, чтобы сопоставить свои отрывистые воспоминания с рассказом гнома, но ничего не получалось.
– А вообще ты молодец, здорово без нас повеселился, – оторвал от бесполезного занятия голос Альто, – из дюжины ровно треть сам положил!
– Что с Паулем? – прервал гнома отрывистый вопрос Дарка.
– А ничего, в порядке все. Апосля того, как ты о землю грохнулся, он как раз в сознанку пришел. Огляделся немного и орать начал, что мы, дескать, дармоеды ленивые, как всегда, поздно на выручку пришли. Потом к тебе кинулся, увидел, что жив, да и отошел, успокоился то бишь. Сейчас вон на передней телеге дрыхнет.
– Мне нужно поговорить с ним, срочно! – простонал Дарк, опираясь локтями о днище телеги и пытаясь сесть.
– Сейчас покличем, – ответил Альто, помогая раненому сесть, а затем спрыгнул с телеги и поспешно направился к голове обоза.
Разговору не суждено было состояться. Воздух неожиданно наполнился противным жужжанием, и на телеги обрушился град стрел. Несколько гномов упали замертво, другие взвыли от боли, судорожно схватившись за простреленные конечности.
Дарку в этот раз повезло. Перед самым началом обстрела колесо телеги наскочило на лежащий на дороге камень, колымагу тряхнуло, и он, не удержав равновесия, упал на спину. В тот же миг над ним просвистела стрела и вонзилась в спину возницы. Если бы не камень, если бы не падение, то бывшему капитану Аламезу пришел бы конец.
Первый залп невидимых лучников, укрывшихся на опушке леса, застал отряд врасплох и унес несколько жизней. Ко второму залпу малыши успели хорошо подготовиться. Телеги моментально превратились в гудящий муравейник, в котором каждый без всяких команд знал, что нужно делать. Несколько храбрецов соскочили наземь и стали затаскивать обратно на телеги свалившихся убитых и раненых, другие повытаскивали неизвестно откуда большие круглые щиты и установили их в несколько вертикальных рядов по левому борту повозок. Вся операция заняла не больше пары секунд, и когда в воздухе вновь раздалось жужжание, телеги уже быстро мчались вперед по дороге. Повторный залп не принес результатов, смертоносные наконечники стрел пропели свою противную песнь, но не разорвали мягкую плоть в конце полета, а бесславно вонзились в деревянные доски щитов. Телеги стали похожи на четырех огромных, утыканных иголками ежей, быстро бегущих от леса.
За краткий промежуток времени между вторым и третьим выстрелами две первые повозки сумели выехать из зоны обстрела, до третьей, на которой ехал Дарк, долетело всего несколько стрел, не причинивших никакого вреда, но ездокам четвертой не повезло – стрелы побили лошадей. Оставшиеся на ней гномы превратились в живые неподвижные мишени, на них теперь с учетверенной силой сыпались все новые и новые рои смертоносных стрел.
Обрадованные успехом лучники осмелели и вышли из-за укрытия леса, чтобы расстрелять, добить в упор попавшего в ловушку противника.
Выглядывая в узкие просветы между щитами, Дарк видел, как из леса появилось сорок, а может быть, и пятьдесят маленьких фигурок, стреляющих, быстро бегущих по направлению к отставшей телеге и стреляющих снова… К сожалению, кто это был, разглядеть так и не удалось: может быть, солдаты Ордена, а может быть, просто большая банда, принявшая их за торговый караван.
Логика подсказывала, что с гномами на последней телеге все кончено, уже несколько щитов не выдержало ударов стрел, потрескалось и разлетелось в щепки. С каждым новым залпом оставалось все меньше и меньше целых щитов, еще чуть-чуть, и гномы остались бы совсем без защиты. И тут они решились на отчаянный шаг: как только в воздухе отзвенели стрелы, они дружно выскочили из телеги и перевернули ее набок. Стрелы следующего залпа дырявили уже днище.
В любой армии, даже в имперской, славящейся дисциплиной и отменной слаженностью действий, командир дал бы команду отступать, уводя основную часть отряда из-под обстрела. По возвращении, составляя отчет об операции, он списал бы брошенных им солдат по графе «неизбежные потери». Но Румбиро не писал отчетов, он был темным необразованным гномом, не умеющим даже читать…
Отведя телеги с ранеными на безопасное расстояние, гномы спешились и встали в строй. Взяв на руки тяжелые щиты, они продвигались назад, туда, где остались товарищи. Теперь стрелы сыпались на них. Разбитые щиты заменялись другими, и отряд быстрой уверенной поступью шел навстречу врагу. Даже отсюда, с телег, слышался громкий бас Альто, отдающего бойцам команды, вперемешку с руганью на чисто гномьем языке.
Как только отряд поравнялся с телегой, оставшиеся в живых гномы подхватили на руки раненых и кинулись под защиту щитов. Несокрушимая стена стала медленно пятиться, отступая под градом стрел. Вскоре нападавшие поняли, что упустили добычу, и возвратились в лес.
Вновь усевшийся на телегу, на которой лежал Дарк, Альто грязно выругался и произнес всего одну фразу: «Терпеть не могу амазонок!» Остаток дороги до Кодвуса они проехали молча.
Глава 12
Правда – убийца
Обоз прибыл в Кодвус только вечером. Телеги – и так нескоростной вид транспорта, а уж если они везут раненых, то тащатся исключительно медленно. Пауля Дарк увидел только после того, как весь обоз въехал во двор дома торговца и массивные ворота за ними закрылись.
Дантон был вновь на ногах, к нему вернулись силы и желание действовать. Еще смертельно бледный и с мотающейся на перевязи распухшей рукой, он лично руководил разгрузкой раненых и отдавал указания первоочередной важности: о подготовке помещений для больных, о выставлении усиленных караулов и, конечно же, о немедленном сборе у него дома лучших целителей Кодвуса.
Дарка раньше всех остальных переложили с телеги на самодельные носилки и осторожно, стараясь не слишком сильно трясти, отнесли в специально отведенную для него комнату на втором этаже среди апартаментов художников и прекрасных натурщиц.
Дантон лично приставил к больному двух девиц, которые должны были кормить его, перевязывать и развлекать в меру своих скромных возможностей. Уже через полчаса после того, как Дарка аккуратно переложили на мягкую кровать, явился доктор.
Старичок, внешне чем-то походивший на своего собрата из Лесного Братства, осмотрел раны и, важно покачав головой, заявил, что многочисленные порезы, включая повреждение кости правой ноги, в принципе, ерунда и угрозы для жизни не представляют, в отличие от раны на голове, которая непременно вот-вот приведет к смертельному исходу. Ученого мужа чуть не хватил удар, когда Дарк признался, что именно это ему уже говорили почти месяц назад.
Очнувшийся от потрясения доктор налил больному какой-то пахнущий ландышем лекарственный эликсир, и Дарк погрузился в крепкий спокойный сон.
Он выздоравливал поразительно быстро, девушки, перевязывающие его раны, каждый раз, отрывая прилипшие от крови бинты, забавно охали и хлопали большими ресницами удивленных глаз…
Доктор прописал ему два месяца строгого постельного режима, а он поднялся с кровати уже ближе к вечеру второго дня. Как ни странно, попытки ходить не вызывали приступов боли. Он вообще ничего не чувствовал, кроме неудобства от тугих, сковывающих движения бинтов и сонливой усталости. Подняв валяющуюся на полу доску от лангета, он приспособил ее в качестве трости и медленно похромал на первый этаж в поисках Дантона. Именно тогда Дарк оценил и восхитился удобствами лестницы, которая при первом посещении дома торговца казалась дорогостоящим чудачеством хозяина и архитектурным излишеством.
Его появление в конторе конвоя вызвало бурю удивления и радостных эмоций гномов, не рассчитывающих увидеть его так скоро. Румбиро он не застал, ворчун, по словам помощников, хозяйничал на складах, занимаясь подготовкой конвоя, который должен был отправиться в путь уже через несколько дней, зато ему удалось повидаться с Дантоном.
– Эх, ничего себе! – воскликнул удивленный торговец, когда дверь его кабинета открылась и на пороге появился Дарк. – Никогда больше не буду вызывать Матилиуса. Этот шарлатан, мнящий себя лучшим лекарем в городе, уверял, что месяца два-три ты с койки не встанешь.
– Извини, друг, так получилось, – тихо произнес Дарк, с трудом преодолевая последние метры до стоящего возле стола мягкого, удобного кресла, – можешь считать это таким же чудом, как наше возвращение живыми из замка. И то, и другое – приятные неожиданности вне нашего понимания…
– Да уж… – печально шмыгнул носом Дантон, осторожно ощупывая руку на перевязи.
Неудачное движение заставило торговца сморщиться от внезапного приступа острой боли.
– Черт, знал бы ты, как кисть ноет! Сегодня сижу у Диверто, он меня отчитывает, а мне орать от боли хочется. Что делать, не знаю, через четыре дня с караваном идти, а рука мучит и мучит.
Дарк сочувственно покачал головой, хотя в действительности он завидовал товарищу. Боль после сильного ушиба и перелома – обычное, нормальное явление. Он же сам, всего два дня назад беспощадно израненный, сейчас уже был почти в боеспособной форме и ничего не чувствовал. Это его сильно пугало, как все непонятное и сверхъестественное. За чередой быстро сменяющих друг друга событий Дарк давно не обращал внимания на рану на голове, свыкся с ней, как с чем-то неотъемлемым, как с родимым пятном или уродливым шрамом на лице. Новые увечья опять пробудили страхи и сомнения, заставили снова вернуться к вопросу, на который он не мог найти ответа: «Что же со мной происходит?» От пасмурных мыслей его отвлекло бойкое щебетание Пауля.
– Ну, так вот, для тех, кто витает в облаках, еще раз повторяю, – весело обратился к задумавшемуся собеседнику Дантон, – знал бы, что ты уже сегодня на ноги встанешь, так ни за что бы один к Диверто не пошел. За обоих «кренделей» получил… Ругался шеф, что мы у него не спросились да сами на рожон полезли. Но это ерунда, тобой он впечатлен и, как только поправишься, сразу просил зайти, так что недельки через две готовься к визиту.
– Я завтра зайду, – неожиданно произнес Дарк, у которого откуда-то появилась уверенность, что уже на следующий день он сможет совершать более продолжительные прогулки, чем от кровати до кресла.
– А я говорю, отлежись, – настойчиво и почему-то слишком серьезно произнес Дантон, – из дома не выходи, даже если по утрянке уже бегать сможешь! Почувствуешь себя лучше, иди к натурщицам, развлекись…
– Что-то не так? – тихо спросил Дарк, чувствуя, что торговец от него что-то скрывает.
– Гаврий не вернулся, – ответил Пауль после недолгого молчания, – но это не все. В храме его не было, так что твое положение еще очень шатко. Если поторопишься, то долечиваться будешь не у меня в особняке, а в застенках! Диверто приказал пока за тобой присмотреть, не стоит его провоцировать на принятие поспешного решения. Так что извини, но ты под домашним арестом. Для твоего же, кстати, блага…
– Хорошо, – согласился Дарк, – но мне надо зайти в гостиницу, забрать вещи и… повидаться кое с кем.
– Все ждешь возвращения прекрасной воительницы? – ехидно усмехнулся Пауль. – Брось, она уже давно забыла о тебе. Вернулась наверняка к своим подругам, кстати, вместе с которыми, скорее всего, и обстреляла нас.
– Мне все равно нужно… проверить.
– Ну, что с тобой, неугомонным таким, делать? – развел руками Дантон. – Ладно, с завтрашнего утра меня здесь не будет, на склады поеду, но ребят своих предупрежу. Если завтра лучше себя чувствовать будешь, то найди Румбиро. Он и еще парочка гномов тебя проводят, но обещай, что один в городе появляться не будешь.
Дарк утвердительно кивнул головой и нарочито важно положил руку на сердце.
– Клянусь, о, мой тюремщик! – произнес он с улыбкой на лице.
Дантон не обиделся, он только усмехнулся в ответ.
Дарк уже покинул кресло и, хромая, направился к выходу, чтобы воспользоваться предложением Пауля и познакомиться с прекрасными обитательницами дома поближе, как в голову ему пришла странная мысль.
– Пауль, – обратился он снова, – у меня к тебе просьба, личная…
– Внимательно слушаю, – ответил торговец и развернулся в кресле.
– Помнишь, я говорил, что меня ограбили? Я хочу найти этого человека.
Взгляд Дантона скользнул по телу Дарка, оценивая его физическое состояние.
– А стоит ли, тем более в такой «чудесной» форме?
– Стоит, – утвердительно кивнул Аламез, – лица напавшего я не видел, но он высок и пользуется леской с металлическим шариком на конце. Так он душит жертв.
– Хорошо, – ответил Пауль, – через два дня ты узнаешь имя подонка.
Когда тюремщик обязан тебе жизнью, то тюрьма кажется раем, а заключение не в тягость. Если бы не мысли о сбежавшей Ильзе и о Фламере, который, наверное, уже давно разыскивал его в гостинице, то Дарк, может быть, и не помышлял бы об активных действиях.
Прекрасные натурщицы нашли его сами. Как только он вернулся в комнату, то в дверь тут же раздался стук, и на пороге появились очаровательные создания, ухаживающие за ним в течение двух долгих дней. Девицы весело улыбались и, как только вошли, тут же принялись за работу: расставили на столе фрукты и сладости, а также достали откуда-то из-за двери огромный бурдюк вина.
«Сейчас начнется вакханалия», – подумал Дарк, мимолетно успев оценить размеры запасов спиртного и то, как щедро разливалось оно по стаканам. Но он ошибся, пьянство закончилось после первого же тоста, произнесенного за его здоровье, и началась безумная оргия, продлившаяся с краткими перерывами на «промочить горло» до самого утра.
Изрядно уставший после бурно проведенной ночи, Дарк только к полудню нашел в себе силы встать с кровати и провести беглый осмотр ран. Как он и предполагал, когда размотал бинты, то на месте рубленых разрезов виднелись лишь еле заметные шрамы.
«Интересно, что бы сказал мудрый доктор, увидев эту чудесную метаморфозу? – почему-то пришло ему в голову. – Скорее всего ничего: его или хватил бы удар, или он просто сошел бы с ума».
После ночи одурманившего сознание наслаждения мир казался иным, Дарка уже не мучили извечные вопросы: «Что делать?» и «Что со мной происходит?» Он знал, что не сможет сам найти на них ответ. Все, что он мог, – это действовать, полагаясь на удачу.
Сбросив на пол ненужные уже бинты, он встал с кровати и сделал несколько пробных шагов по комнате. Голова немного кружилась, и еще чуть тянуло правое колено. Но это была не боль, а только неприятное ощущение чужеродности, как будто ногу облили клейкой и липкой массой. В любом случае прогресс был налицо, и он точно знал, что трость ему больше не понадобится. Несколько легких приседаний окончательно убедили больного в том, что он полностью готов отправиться в город.
Но тут возникла другая проблема. В результате поспешного бегства из замка и схватки с отрядом Ордена его недавно сшитый костюм полностью потерял пристойный вид, точнее, был безжалостно искромсан. К сожалению, одежда не смогла сама срастись, как его кожа.
Минуты размышления оказалось достаточно, чтобы принять единственно возможное решение. Он подошел к столу и позвонил в колокольчик. Через пару минут дверь открылась, и появилось заспанное лицо одной из девиц. В ее глазах читался испуг: «Неужели господин хочет еще?» Услышав его скромную просьбу всего лишь о новой одежде, блондинка с облегчением вздохнула и исчезла за дверью, утвердительно кивнув напоследок головой.
Немного погодя, Дарк, облаченный в новый, модный камзол на редкость пестрой раскраски, уже был на первом этаже и, с отвращением вдыхая пары витающего в конторе перегара, искал уважаемого гнома Альто. Минувшая ночь тоже не прошла для Румбиро зря. Дарк нашел его в дальнем конце коридора, спящим посреди мешков с крупой и прочих тюков с непонятным содержимым. Гном лежал, широко раскинув конечности, на импровизированном мягком ложе посреди груды пустых винных бутылок и с шелковыми женскими панталонами в руках. Когда Дарк окликнул его, то старик тут же открыл глаза и, как ни странно, казался абсолютно трезвым. Злоупотребление винными продуктами минувшей ночью выдавали лишь чрезмерная помятость физиономии и зловонные пары, исходящие из его рта при каждом слове или даже легком вздохе.
Идея прогулки по городу пришлась Альто по душе, тем более, что на первом этаже гостиницы находился, по мнению гнома, «вполне даже отличный кабачок», в котором без труда можно было найти подходящую и недорогую «микстуру» от похмелья.
Свежий воздух улиц окончательно отрезвил Альто и снял с Дарка томную сонливость. В лучах яркого полуденного света город сверкал цветными узорами оконных витражей и блеском металлических элементов одежды обитателей. Шум пестрой толпы был приятен, он расслаблял и настраивал на умиротворенный лад. На какое-то время Аламез забыл о невзгодах жизни изгоя и почувствовал себя мирным городским обывателем, ведущим спокойный и размеренный образ жизни.
Войдя в гостиницу, они разделились. Альто напутственно махнул рукой и скрылся в корчме, Дарк же уверенно направился к стойке хозяина. При виде него толстощекое лицо владельца гостиницы расплылось в радостной улыбке.
– О, это вы, милостивый государь! Я так рад вашему возвращению, наконец-то закончится это безобразие.
– Ты о чем, мерзавец? – Лицо Дарка приняло угрожающий вид. – Что, опять выкинул вещи из номера?
– Ну, что вы, господин, как можно?
– Тогда о каком безобразии ты тут несешь?
– Видите ли… – Хозяин перегнулся через стойку и загадочно зашептал в ухо Дарка: – Мы порядочная гостиница, только с приличными постояльцами, то, что здесь творится в последние два дня, – это кошмар, скандал… позор!
– Да говори ты яснее! – рассерженно заорал Дарк, которому вдруг так захотелось осуществить давнюю мечту и врезать кулаком в омерзительную, жирную морду хозяина.
– Я о вашей рабыне, милостивый государь, – перешел к делу толстяк, явно почувствовав настрой постояльца. – Она вернулась два дня назад и заперлась в номере, потребовав бочонок вина. Я принес лучшего, а через день мой слуга Гастон пошел за деньгами, и…
– …она спустила его с лестницы, – осенила Дарка догадка.
– Именно, она была ужасно нетрезвой, избила слугу и пригрозила, что спалит гостиницу, если ее не оставят в покое… и все на глазах постояльцев, от меня уже съехали трое!
– Запишите на мой счет, милейший, – бросил Дарк, отходя от стойки и направляясь к лестнице.
– Постойте, господин! – запротестовал хозяин. – Это еще не все…
– Ну, слушаю! – буркнул Дарк, поворачиваясь обратно.
– Вопрос не в деньгах, милостивый государь, вино и нанесенный ущерб оплатил достопочтенный господин, назвавшийся вашим другом, но репутация! Мы не дешевый постоялый двор, здесь такое поведение недозволительно, – возмущался, трясясь от негодования, хозяин. – Я попросил бы вас немедленно съехать и оставить рабыню мне в качестве компенсации за омерзительные слухи о гостинице, которые уже поползли по городу!
Толстяк разонравился Дарку давно, еще тогда, когда вышвырнул его вещи из номера, сегодняшний же фокус окончательно вывел капитана из себя. Он резко выкинул руку вперед и, схватив толстяка за кружевной воротник, рванул на себя и перетащил через стойку.
– Слушай ты, корчмарь! Я съеду из твоего притона тогда, когда посчитаю нужным, а если ты против, то тобой займутся все, начиная от налоговой службы и заканчивая людьми Диверто, понял?!
Уверенный тон постояльца и крепко сжатое горло заставили хозяина утвердительно кивнуть головой.
– Хорошо, тогда переходим к другому вопросу. Где тот человек, что осмелился называться моим другом и платить по моим счетам?
– Он, он поселился в гостинице, а сейчас, сейчас… – лепетал, задыхаясь и постоянно откашливаясь, толстяк, – сейчас он в корчме.
– Как выглядит?!
– Высокий, седой, с закрученными усами, в синем охотничьем костюме и с огромным мечом.
– Фламер, – облегченно вздохнул Дарк, отпуская раскрасневшегося хозяина и направляясь к корчме.
По дороге он не удержался и пошел на поводу естественного желания: на глазах у удивленной прислуги и обескураженных постояльцев пнул сидящего на полу толстяка ногою в отвислый живот. Жалобное похрюкивание, вызванное ударом, звучало приятнее и милее сердцу, чем мелодичные трели флейт.
Удар все той же ноги распахнул двери корчмы, и глазам Дарка предстала неожиданная картина бурного дружеского застолья. Зал был почти пуст, за одним из столов сидели в обнимку Фламер и Альто, черпали большими деревянными кружками пиво из огромного бочонка, стоящего прямо посреди стола, и оживленно болтали друг с другом.
Даже когда Дарк подошел ближе, собутыльники не обратили на него никакого внимания. Громкое покашливание и постукивание пустой кружкой по столу тоже ни к чему не привели. Пораженному Аламезу не оставалось ничего более, как только усесться за стол перед весело галдящей парочкой и ждать, когда они заметят его присутствие.
– А помнишь, как под Сарконом жарко было?! – спросил гном, тыча Фламера кружкой в грудь. – Когда на нас кавалерия перла, а мы только из окружения вышли… Если бы не полковник ваш, усач Рей, так раздавили бы всех. Он молодец, вовремя прикрыл…
– Да ладно, вы, гномы, народ бойкий, и так бы выдержали.
– Как знать, как знать… – замотал головой Альто, – кстати, а где он сейчас?
– Кто?
– Да старина Рей! – воскликнул гном, широко открыв сливообразные глаза.
– Погиб еще десять лет назад, – опустив голову, печально произнес Фламер. – Не повезло ему, при битве за Нерву как раз в самое пекло попал. Тела так и не нашли, болота там кругом да трясины.
Фламер выпил залпом содержимое кружки и замолчал, тупо уставившись в стол. В беседе возникла гнетущая пауза, и тут Альто заметил присутствие Дарка. Глаза гнома вновь заиграли огнем.
– О, Дарк, представляешь, дружка старого встретил. Захожу сюда, а он прям здесь и сидит. Не узнал вначале, а ведь мы с Анри Фламером раньше часто встречались. Поди, лет пять наши полки бок о бок воевали за императора и всех прочих хмырей в эполетах!
– Рад познакомиться, господин Фламер! – согласно дворянскому этикету отчеканил Дарк, прикидываясь, что в первый раз в жизни видит своего старого боевого товарища.
– Брось, Аламез, перед кем-кем, а перед Румбиро комедию ломать не стоит. Он свой парень, проверенный, – прервал только начинающийся актерский дебют Фламер.
Гном переводил взгляд широко открытых, изумленных глаз то на Фламера, то на Дарка.
– Так вы знаете друг друга, – наконец-то дошло до гнома, – откуда?
Фламер, которого, как оказалось, звали Анри, не стал опускаться до вымыслов и рассказал Альто всю долгую и малоприятную историю их приключений, включая встречу со зловещим вампиром Нориком.
– Теперь все понял, все сложилось, – сказал гном, хлопая себя массивной ладонью по не менее массивной ляжке, – вот, значит, почему этого проклятого маркиза никому положить не удавалось. Так, значит, его ты, старый ворчун, а не Дарк уделал?
Фламер утвердительно кивнул низко опущенной головой.
– Но он тоже ничего, всего два дня назад один против целого отряда бился! – решил поднять репутацию Дарка в своих же собственных глазах гном.
Фламер еще раз утвердительно кивнул головой, а затем, решив сменить тему разговора, обратился к Дарку:
– Ильза вернулась, заперлась у вас в комнате, пьет, дебоширит и никого, даже меня, не впускает. Пойди, успокой красавицу, а мы тут со старым другом еще посидим, былое вспомним…
Хозяин гостиницы уже очухался от нанесенных ему оскорблений и занял свое обычное место за стойкой, однако, когда увидел Дарка, решил поспешно ретироваться в комнату для прислуги, где занимался «неотложными» делами, пока норовистый постоялец не поднялся к себе в номер.
Присутствующие в зале при сцене избиения постояльцы испуганно косились на Аламеза и предпочитали держаться от него подальше, как от любого неуравновешенного человека, совершившего грубые, выходящие за рамки приличия действия. Зато в глазах прислуги ясно читались одобрение и восторг. Дарк знал, что если он и дальше решит оставаться в гостинице, то наверняка благодарные уборщики будут каждый день до блеска надраивать пол в его номере, а горничные – стелить на кровать свежие простыни.
Костяшки пальцев уже начинали зудеть от непрерывного стука в дверь комнаты. Если даже хозяин гостиницы и удержался бы от комментариев по поводу безудержного пьянства попутчицы, то Дарк смог бы об этом догадаться по затхлому запаху винного погреба, веющему через двери и распространяющему свои смрадные, опьяняющие пары по большей части коридора.
Читать бесплатно другие книги:
