Враг моего врага Соболев Сергей

Глава 14

В три пополудни служебный «Гелентваген» свернул с Егорьевского шоссе на «второстепенную» – грейдерная дорога вела к местному поселку.

В салоне ехали Бушмин и два сотрудника из сводной опергруппы. Все в штатском. С учетом обстановки, под куртки пододеты кевларовые броники. Около полудня прозвонил лубянский коллега, с которым Андрей все эти тревожные дни координировал действия созданной по приказу Шувалова – с санкции самого высокого руководства – ВСОГ-11Ц.[42] Еще спустя час полковник госбезопасности Трефилов вновь перезвонил по закрытой линии Бушмину. После короткого обмена мнениями было решено, что Андрею следует отправиться в указанный лубянским коллегой пункт, чтобы взглянуть своими глазами на находки, которые наверняка заинтересуют самого Бушмина и его непосредственного начальника.

Грейдерка перешла в асфальт. Берендеево – поселок в Егорьевском районе, ближе к Воскресенску. Судя по инфе, которую сообщил Бушмину по телефону Трефилов, поселок был крохотным, малолюдным. Всего с десяток частных домохозяйств и две пятиэтажки. Как ни гнал водитель, все равно на дорогу ушло почти полтора часа. На окраине населенного пункта джип на короткое время притормозил. Вернее, выставленный здесь патруль дал отмашку, чтобы «Гелентваген» остановился. У обочины находились два транспорта: милицейская «канарейка» и «ГАЗ-31». Из последней вышел сотрудник в штатском – это был один из подчиненных Трефилова. Он знал Бушмина в лицо, так что даже не пришлось показывать документы.

– За пятиэтажкой поворот налево, – он показал на строение, находящееся в полусотне метров. – Последний из частных домов, возле леса. Там сейчас работают наши оперативники; товарищ полковник тоже возле объекта.

Джип с сотрудниками ГРУ остановился возле микроавтобуса оранжевого цвета – это транспорт взрывотехников ФСБ. Возле покосившегося местами, выбеленного временем и осадками дощатого забора, за которым находился старый сруб с надстроенным вторым этажом, выставлено оцепление. Чтобы не светиться перед аборигенами (пусть даже здесь проживают всего несколько десятков селян), Трефилов приказал своим орлам не надевать жилеток с надписью «Антитеррор». Местному участковому и патрульным милиционерам, прибывшим сюда в числе первых, было разъяснено, как они должны себя вести, что должны говорить и о чем следует помалкивать.

Поэтому, даже если кто-то из жителей и заподозрил что-то недоброе в связи с приездом в их тихий поселок служивых людей, то они вольны думать что угодно: к «адресу» их не подпускают, на вопросы тоже не отвечают.

Андрей и один из его сотрудников выбрались наружу из джипа. К ним подошли два эфэсбэшника, в том числе и старый знакомый Андрея – сухощавый, лет тридцати семи мужчина, одетый в темную куртку и ондатровую шапку. Это и был полковник госбезопасности Трефилов, с которым Бушмину не раз приходилось контачить по линии обмена информацией в НАК и по программе сотрудничества в рамках взаимодействия спецслужб.

Поздоровались за руку. Трефилов, ткнув пальцем за спину, чуть хрипловатым голосом сказал:

– Андрей Михалыч, взрывотехники и кинологи уже заканчивают, так что вы как раз приехали вовремя. Минут через десять-пятнадцать сможете увидеть картинку своими глазами!

– Нашли еще что-нибудь, Игорь Леонидович? Помимо того, о чем я уже знаю?

– Нарыли в тайнике под полом еще одну партию взрывчатки! Детонаторы разных типов, радиовзрыватели, другие элементы для ВэУ! Боеприпаса всякого-разного нашли! Еще несколько УКВ-раций… А также четыре ствола и восемь ручных гранат.

– Гм… Это уже серьезно!

– Ну и по найденному трупу есть уже интересная для нас инфа от медиков и криминалистов! Кстати, здесь, на их участке, еще и собачку мертвую откопали! С нее-то и начался весь этот сыр-бор!

Двое старших, Бушмин и Трефилов, отошли чуть в сторону. Оба они обладали более серьезными полномочиями и знаниями, нежели другие сотрудники, работающие по своему служебному профилю на участке одного из домовладений в поселке Берендеево. И хотя они вполне доверяли своим подчиненным, существовали вещи, о которых им следует говорить лишь наедине.

– Игорь, а как удалось на них выйти? – спросил Бушмин. – На чем они запалилсь? Как долго существовала эта их база? И сколько их здесь было?.. Вопросов у меня тьма… но давай начнем, как говорили древние мудрецы – ab ovo![43]

– Вышли на них, Андрей, волею случая, – не без досады сказал Трефилов. – Если ты думаешь, что хоть какую-то роль здесь сыграла та ориентировка, которую мы с тобой на пару сочиняли, в том числе и для милицейских коллег и которая уже неделю как доведена до ведома всех, кого это касается… Ну так – нет.

– Знаешь, ты меня не очень удивил.

– Если бы не случайный бытовой конфликт, мы бы об этой группе и их складике могли бы вообще никогда не узнать! Или узнали бы постфактум, когда они пустили бы в дело этот свой гребаный арсенал! В области и по Москве шатаются пять с лишком миллионов эмигрантов и приезжих! Среди «дорогих россиян» тоже всякий контингент встречается, не мне тебе объяснять. Поэтому организовать такое укрытие, как два пальца об асфальт! И попробуй ты потом найди, выяви эту публику! Зато как удобно для н и х: всего два часа в пути, хоть на тачке, хоть на электричке, и ты уже в Москве!

– Ты упомянул какой-то «случайный конфликт».

Трефилов кивнул в сторону темно-синего микроавтобуса, возле которого двое сотрудников что-то выспрашивали у коренастого мужчины лет шестидесяти. Тот был в старом полушубке и такой же древней кроличьей шапке. Судя по долетавшим обрывкам разговора и оживленной жестикуляции, этот немолодой, но еще крепкий мужчина к разряду молчунов не относился.

– Видишь деда? С ним мои ребята уже по третьему кругу беседуют!

– Он местный?

– Не совсем. Сам он из Воскресенска, нынче пенсионер, ну а прежде работал в милиции… Вернее, в ВОХРе.

– Это уже интересно.

– Вот его дом, по соседству. Он здесь последние три года, по его утверждению, проживает постоянно. А жена его то живет у дочери в Воскресенске, помогая с детьми, то приезжает сюда на несколько дней.

Трефилов, обернувшись, указал на расположенное в полусотне метров деревянное строение. Обычный деревенский дом с верандой, причем участок – видны также еще сарай и застекленная теплица – частично окружен ветхим, местами зияющим прогалами дощатым забором.

– Ну так вот, Андрей. Вчера вечером у деда случился конфликт с недавно объявившимися здесь людьми, вселившимися в тот дом, возле которого мы стоим. У него есть дворняга, какой-то там Шарик. Вернее, был. В поселке эту псину всяк знает, дед своего полкана никогда не привязывает. А теперь самое интересное. Полкан, как утверждает дед, вел себя крайне беспокойно и как-то странно подвывал. Было это еще позапрошлой ночью! Вчера, во второй половине дня, когда уже начинало смеркаться, дед видел, как псина через дыру в заборе сиганула на участок соседей. Он как раз вышел набрать воды в колодце и видел это собственными глазами… Дед уже шел с ведром в избу, когда, как он рассказывает, услышал заполошный лай, сменившийся скулежом… А потом – тишина.

– И он, конечно, заподозрил неладное? И пошел скандалить с этими новыми соседями?

– Точно. Вышел парень лет тридцати или чуть моложе. С виду приезжий, из южан. По-русски говорит с акцентом, но изъясняется доходчиво. Заспорили, короче. На шум ссоры из дома вышел еще один мужик: этот вроде как славянин. Он сказал примерно следующее: «Вали-ка ты, дед, отсюда, пока жив-здоров! А еще раз тебя здесь увидим, будет тебе кобздец».

– И дед позвонил в милицию?

– Было чуть иначе, – Трефилов усмехнулся. – Дед позвонил своему зятю. Нажаловался ему. А тот, значится, работает в райотделе в Воскресенске, замом начальника СКМ.[44] Сам резко приехать не смог, перезвонил участковому и уже в половине девятого утра тот нарисовался в поселке. Зашел в компании с дедом на участок. Участковый посмотрел документы у «славянина». Тот сразу как-то показался ему подозрительным. Паспорт у него нормальный, с подмосковной пропиской… Домовладение куплено у родни помершей бабки-поселянки… Но за каким-то хером парень сразу же попытался дать участковому взятку! Тот, почуяв неладное, взял-таки «дачу», как он объясняет, «в целях маскировки». А сам, когда они с дедом оказались за пределами участка, сразу же прозвонил в райотдел! Кстати, он божится и клянется, что читал нашу «ориентировку»! Ну и все равно случился облом; пока наряд добирался из соседнего Хорлова, эти «селяне» сдернули отсюда! У них, Андрей, за домом стоял микроавтобус «Фольксваген», а участок имеет выезд на две стороны!

– Как только их не мочканули? В рубашке дед родился. И мент – тоже.

– Да, повезло этим двоим. А вот нам, Андрей, наоборот, сильно не «свезло». Видать, визит участкового им сильно не понравился. Вот и сдернули – на всякий случай! Может, кого-то из наблюдателей оставили. Но после приезда патрульной машины, а потом и нашей команды, они уже сюда, в Берендеево, никогда не вернутся! Подали в розыск, задействовали «перехват», но толку будет, поверь моему опыту, хрен целых и хрен десятых!

К ним подошел один из сотрудников Трефилова.

– Товарищ полковник, разрешите доложить? – Он скосил глаза на гэрэушника. – Поступила информация по «перехвату»!

– Докладывайте!

– В поселке Хорлов, это в семи километрах, обнаружен их транспорт!

– Микроавтобус нашли? А сами разыскиваемые?

– «Фольксваген» нашли во дворе дома неподалеку от железнодорожной станции! Транспорт пуст, возле него устроили засаду. Сейчас поиски продолжаются в самом поселке.

– Да нет их там! – досадливо сказал Трефилов. – Не дураки они, чтобы дожидаться, пока вы соседние райцентры, села и поселки будете «чесать»! Электрички проверяют? Пригородные автобусы? Маршрутки?

Выслушав доклад подчиненного, Трефилов жестом отпустил его.

– Эх… много времени потеряно! – сказал он, адресуясь уже Бушмину. – Пока мы тут разворачивались с розыском и «перехватами», они могли хоть до Казанского на электричке добраться! Хотя, если у них есть запасная база, а, судя по всему, это «осиное гнездо» – далеко не единственное, то им в столицу пока переться без надобности! Осядут где-нибудь в таком же «мухосранске» километрах в полуста от Москвы, и зашибешься ты их выковыривать из норы, где они будут дожидаться, пока не настанет время «Ч»… Или, хуже того, разделятся, тогда найти их будет еще сложней!

Старший команды взрывотехников наконец доложил об окончании работ. Теперь можно было, не опасаясь смертельных «сюрпризов», вроде мин или растяжек, осмотреть объект целиком – дом, сарай и весь участок.

Пятеро сотрудников и двое кинологов со своими четвероногими помощниками отправились шерстить примыкающий к поселку с этой стороны лесок – там тоже «новыми селянами» могли быть устроены какие-нибудь тайники. А с учетом страшной находки не исключено, что в лесу может отыскаться, кроме оружия и взрывчатки, и нечто иное, например, человеческие останки.

Трефилов и Бушмин прошли в дом, сопровождаемые сотрудниками, которые по ходу комментировали то, что предстало их глазам.

Пол в веранде был частично разобран, так что пришлось ступать по половицам осторожно, чтобы не оступиться в зияющие там и сям дыры. Примерно такая же картинка наблюдалась во всем этом строении. Взрывотехники и другие работавшие здесь спецы не только проверили пол и пространство под ним, но и простучали стены, а также разобрали в некоторых местах потолок и часть чердачного перекрытия.

– Вот здесь, на кухне, в подполе, нашли первый тайник, – сказал взрывотехник, направив свет мощного фонаря в квадратный, выложенный кирпичом проем. – Пес среагировал. Отсюда подняли восемь килограммов аммиачноселитренной смеси! Экспресс-анализ показал, что это вещество по составу и параметрам идентично аммониту марки А-60. Также в данном тайнике обнаружены две сумки, в таких «челноки» свой товар возят. В одной сумке – «накладки» с липучками для скрытого ношения и «пояса» нескольких видов, но без начинки.

Трефилов и Бушмин в этом месте многозначительно переглянулись.

– А еще вата в аптечных упаковках, баллончики с лаком и краской, небольшой рулон поролона, клей, – продолжил взрывотехник. – В другой – четыре упаковки «пластита» в целлофане, по килограмму каждая! А также электрокапсюли, детонаторы, бикфордов шнур, две сотовые трубы без сим-карт, механические часы неустановленной марки, несколько упаковок электрических батареек различных типов. – Чуть понизив голос, он произнес самое важное, то, ради чего сюда приехали эти двое занятых людей, Трефилов и Бушмин: – У меня и моих коллег нет сомнений, что найденные здесь предметы и материалы были складированы с целью подготовки террористических акций! Причем со стопроцентной уверенностью можно сказать, что эти акции планировалось произвести при непосредственном участии смертниц-шахидок!

Спустя несколько минут Бушмин и его лубянский коллега вышли на свежий воздух. Старший опергруппы подвел их к сараю, возле которого на большом куске брезента, постеленном на землю, были разложены все вещества и предметы, найденные в самом доме и на прилегающей террритории. Он хотел откинуть прозрачную целлофанированную пленку, прикрывающую найденный здесь арсенал взрывчатки, оружия, боеприпасов и амуниции, но Трефилов жестом остановил сотрудника. Время от времени с неба сыпал мокрый снег; осадки могут подпортить найденные здесь предметы, что затруднит дальнейшую работу криминалистам и взрывотехникам.

Бушмин, слушая разъяснения оперативников и саперов, не один и не два раза подумал о том, каковы могли бы быть последствия применения даже не всего, а части этого смертельного арсенала… Без преувеличения, речь идет о десятках спасенных человеческих жизней. Но, помимо всех этих неприятностей с невесть откуда взявшимися в Подмосковье потенциальными шахидками, у него была еще и своя задача. Вернее, несколько задач, поставленных перед возглавляемой им командой ВСОГ-11Ц. Им еще только предстоит в сотрудничестве с командой из ФСБ, конечно, выяснить, кто именно охотится за отдельно взятыми сотрудниками ГРУ, кто отдал приказ на ликвидацию и что за страна или организация за всем этим стоит.

– Вот еще любопытная находка, – старший оперативник, приподняв край пленки, коснулся рукой в перчатке сложенных стопкой пакетов. – Это мы нашли на кухне. Колбаса… паштеты… пирожки… Судя по упаковкам – халяльная продукция![45]

– Вот как? – заинтересованно произнес Трефилов. – Так они, значит, тут еще и блюли себя? А есть на упаковках маркировка? Откуда, из какого магазина? Или хотя бы из какого региона?

– Продукция наша, местная. На упаковках имеются маркировки. Думаю, установим в кратчайшее время, где, в каких именно «халяльных» отделах или маркетах приобретался данный товар.

– Как вы полагаете, сколько девушек или женщин здесь находилось, наряду с этими двумя, «южанином» и «славянином»? – спросил Бушмин.

– От трех до четырех, – сказал оперативник. – Это если судить по количеству койко-мест и по некоторым деталям одежды и туалета, найденным в доме. Например, возле уборной нашли вату со следами менструальных выделений… Извините за физиологические подробности. То есть, как минимум, у одной из девушек или женщин – месячные… Также собраны образцы волос, сняты отпечатки. Найдено несколько шприцов и упаковка с капсулами без маркировки. Но здесь уже должны дать свое заключение эксперты.

– «Селяне» уезжали в спешке, поэтому многое здесь побросали, – задумчиво сказал Трефилов. – Я так тоже прикидываю, что женских особей тут было четыре. Как минимум, одну из них, ту, что найдена в огороде, можно в расчет уже не принимать.

Пройдя по скользкой дорожке в старый фруктовый сад за домом, они вскоре вышли в тыльную, примыкающую к поросшей кустарником опушке леса часть участка.

Здесь, между оплывшими грядками, виднелись два свежих раскопа: один поболее, другой меньших размеров.

– Наш песик отработал на пять с плюсом, – сказал оперативник. – Сразу же потащил к яме – унюхал своего четвероногого собрата! И другое захоронение… Его тоже наша собака сразу отфиксила!

Андрей заглянул сначала в яму меньших размеров. Она была неглубокой; «селяне» то ли торопились, то ли были излишне ленивы и беспечны. А может, и то и другое вместе. Как бы то ни было, но «полкана» (труп животного пока оставался в яме и его прикрыли прозрачной пленкой от осадков), из-за которого так переживал дед и устроил настоящую бучу с вызовом участкового, эти деятели прикопали едва-едва. Точно так же, кстати, они поступили и с девушкой.

– Наверное, не рассчитывали задержаться здесь надолго, – угрюмо произнес Трефилов. – Поэтому зарыли наспех, лишь бы труп не валялся на виду.

– Полкан, по-видимому, унюхал покойницу, – высказал догадку один из оперативников. – Прибегал на их участок, скулил, пытался разрыть яму. С некоторыми собаками такие вывихи случаются.

– Ну а они, вероятно, всполошились, что за собакой может подтянуться и ее хозяин, – Трефилов покивал головой. – Башка у нее, кажется, в крови?

– Собаке в левое ухо попали! Стреляли по ней не менее двух раз: у нее также имеется след пулевого на правой задней лапе!

Бушмин, стараясь не вляпаться в смешанную с мокрым снегом грязь, которая местами здесь по щиколотку, подошел поближе к другому раскопу.

Там, в этой яме, глубина которой составляла, в лучшем случае, сантиметров семьдесят, а длина – метр с небольшим, в позе эмбриона лежало еще одно мертвое тело. На этот раз – человека, а не домашнего животного.

Один из оперативников, присев на корточки, на короткое время откинул в сторону защитную накидку. Тело специально оставили в том виде и на том месте, где его обнаружили, чтобы прибывшие из Москвы товарищи могли своими глазами лицезреть как можно более точную картинку – на местности.

Убитой было, видимо, лет двадцать с небольшим. Волосы темные, почти черные. Одета в спортивный костюм с зелеными и белыми вставками. Босая. Лица рассмотреть невозможно: вместо него – кровавая маска.

– Странно, – сказал Трефилов. – Похоже, они сами приговорили одну из своих «невест». С чего бы это? Такие девушки, подготовленные для акций, – огромный дефицит!

– Возможно, пыталась сбежать, – подал реплику кто-то из эфэсбэшников. – Или произошла ссора на личной почве. Такое ведь тоже случается среди данного контингента.

В этот момент запиликал сотовый телефон. Андрей вытащил из кармана служебную мобилу, взглянул на экранчик. Отойдя в сторону, ответил на вызов.

– Андрей Михалыч, ты где находишься? – спросила трубка голосом Шувалова.

– В Берендеево. Здесь обнаружены оч-чень интересные для нас вещи. А также тут найден труп потенциальной шахидки!

– Возвращайтесь в контору! – выдала трубка приказным тоном. – Сррррочно! У нас тут не менее, а думаю, даже более интересные вещи происходят!

Глава 15

В три пополудни из небольшого здания, расположенного в глубине Арбатецкого переулка, в котором размещается КрЭУ МВО,[46] вышли двое мужчин. Один из них, приземистый, коренастый, в новенькой, с иголочки, военной форме и полковничьих погонах, трусил вслед за мужчиной в штатском.

– Но Модест Эдуардович! Вы не завизировали ни одного ордера! С меня ведь шкуру с живого сдерут! Мы не успеем до Нового года закрыть и двух третей наших плановых показателей! У меня тут очередники днюют и ночуют! Квоты есть, средства выделены, а ордеров – нет?! Что мне сказать людям, как в глаза им смотреть?!

Мужчина, на ходу застегивая пуговицы своего строгого, но и дорогого делового костюма темно-синей расцветки, подошел к служебному авто с минобороновскими федномерами. Укороченное пальто из кашемира он не надевал, чтобы не измять ненароком – пальто осталось в машине, в специальном «coat-чехле».

– Это ваши проблемы, Василий Андреевич! – не глядя на взмокшего после состоявшегося только что непростого разговора полковника, сказал Збарский. – Я уже устал разъяснять, что у казны нет денег, чтобы выкупать бетонометры по пять тысяч «уев»! Особенно сейчас, в условиях кризиса! То, что у вас в наметках, не годится – слишком дорого!

– Да где ж я найду жилье по сто и даже по восемьдесят тыщ рублей за метр, как вы требуете?! Здесь, в Москве?!!

– Программой по выделению жилья в городе, как я вам уже тысячу раз, наверное, говорил, товарищ полковник, занимаются коллеги из городского КЭУ! И я бы очень не рекомендовал вам, Василий Андреевич, выходить за рамки должностных обязанностей! Ищите дешевые льготные варианты! За пределами Москвы и ближнего Подмосковья! В Тверской, Смоленской и Тульской областях! А столицу оставьте для москвичей!

– Так ищем! Сотрудничаем с нашими испытанными контрагентами! Но застройщики, Модест Эдуардович, согласны снизить цены на… на десять процентов, не более!

Полковник, несмотря на тучное телосложение, выглядел этаким живчиком и сдаваться явно не собирался. В одной руке он держал начальничий портфель. Другой же умудрился схватить «шишку» из ГлавКЭУ[47] под локоть, когда тот уже собирался сесть в служебное «Ауди».

– Модест Эдуардович, а если я приеду сегодня к вам в офис?! Вечером, после рабочего дня! И мы еще раз с вами просмотрим наши предложения? И, как говорится, поищем совместно «компромиссное решение»?..

– Ничего не выйдет! – Збарскому наконец удалось вырвать рукав пиджака из цепких пальцев живчика в полковничьих погонах. – Сейчас я еду на совещание! Сколько оно продлится, я не знаю. В любом случае, на вечер у меня имеются другие планы!

– А если завтра?

– Завтра утром меня в Москве уже не будет! Так что в следующий раз, уважаемый Василий Андреевич, мы встретимся с вами ровно через неделю!

Он взял у полковника свой портфель. И прежде чем сесть в салон служебного автомобиля, подытожил:

– В следующий понедельник жду вас у себя с новыми предложениями! И ожидаю коррекции по всем позициям заявки – минимум на треть от запрашиваемых вами цифр!

– На Фрунзенскую набережную! – скомандовал водителю Збарский – И поторопитесь.

Он откинулся на сиденье; чуть повернув голову вправо, задумчиво уставился взглядом в окно своего служебного авто.

Збарский был еще довольно молодым мужчиной – ему тридцать девять. Разведен, бывшая жена с дочерью проживают в Чехии, в тихом городке в полусотне километров от Праги. Несмотря на развод, отношения с экс-супругой у него остались ровные, дружеские, можно даже сказать, родственные. Збарский еще несколько лет назад приобрел в Чехии небольшое агентство по торговле недвижимостью, каковое к сегодняшнему дню заметно укрупнилось и переориентировано целиком и полностью на обслуживание клиентуры из России и стран СНГ. Сейчас они владеют этой фирмой на паях: он и бывшая. Свою карьеру он начал еще в начале девяностых, когда после окончания Российской экономической академии (в простонародье – «плехановка») подался в нарождающийся бизнес по торговле недвижимостью. В 2001 году, оставив созданную им с нуля риелтерскую фирму, ушел на государственную службу. Сначала был приглашен на работу в Минрегионразвития РФ, где трудился до начала 2007-го в должности заместителя начальника департамента. Затем, в силу некоторых причин, счел нужным принять предложение одного из своих хороших знакомых, с которым поддерживает неформальные дружеские отношения еще со студенческих времен. В то время как раз поменялся министр обороны, и его знакомый попал в число штатских спецов, которых новый глава ведомства довольно активно привлекал в свою команду. Збарского назначили на второй по важности пост в ГуКЭУ МО РФ; но в действительности именно он, а не начальник управления рулит всеми мало-мальски важными делами в главке. Модест Эдуардович, учитывая накопленный им за годы работы в сфере недвижимости и в стройиндустрии опыт и те связи, которые он приобрел к моменту назначения, казался идеальной кандидатурой на занимаемом им ответственном посту. Его предшественники, оба в звании генерал-майора, надо сказать, плохо закончили. Один застрелился прямо у себя в служебном кабинете. Другого «ушли» и тут же завели на него уголовное дело. Именно Збарскому пришлось разгребать авгиевы конюшни в одном из самых коррумпированных подразделений минобороны. С чем он, по мнению высокопоставленных покровителей, справлялся до сего дня весьма неплохо.

Збарский провел ладонью по лицу, словно пытался снять налипшую паутину. В последнее время он был весь на нервах, сильно не в духе (и на то у него имелись причины). Модест Эдуардович принадлежал к тому типу мужчин, которых нынче принято называть «метросексуалами». Он умен, блестяще образован, довольно обеспечен в материальном плане. Знает себе цену, любит изысканные вещи, любит красивых женщин и приятных молодых парней (почему бы и нет). Но более всего он любит самого себя. А потому и деньги, причем немалые, он предпочитает тратить именно на уход за собой, любимым, на удовлетворение своих самых заветных желаний.

Всех этих «военных-ох…ных», всяких там «настоящих полковников» он, мягко говоря, недолюбливал. От «зеленых человечков» – так между собой привыкли называть военнослужащих люди из гражданской свиты нового министра – разит потом, плохой пищей, убойным одеколоном или спиртоводочным перегаром. Жалкие неудачники, дуболомы, кретины.

Старших офицеров, от полковника и выше, Збарский делил на две категории. Первая – это тупые служаки, умишка у которых достает лишь на то, чтобы кошмарить младших чинов, трескать водку, крутить-вертеть по мелочам на пару с начальником финчасти и красить к приезду высокого начальства траву – «чтоб было, как летом!». Вторая категория тоже имеет два подвида. Первый, «пингвины в лампасах», – такие раскормленные, как боровы, генералы, у которых даже мозг заплыл жиром; эти крадут у казны без затей – «на прокорм живота». И второй, «воры в папахах», – высокие военные чины, которые способны реализовывать простые незамысловатые схемы распила минобороновских и главкоматовских баблосов через цепочку фирм, квазитендеров и квазиподрядчиков, имея на выходе уже довольно серьезные прикарманенные суммы.

Ну и в целом, надо сказать, помимо ставшего уже повседневностью «пилежа», средства в военном ведомстве расходовались зачастую настолько неэффективно, настолько не в тему, что реально потребовалось вливание свежей крови, понадобилось вводить в главки и центральный аппарат МО гражданских специалистов, людей, обученных действовать на результат в условиях рыночной экономики, умеющих считать деньги.

«Ауди» уже свернул на Фрунзенскую, когда Збарский услышал пиликанье сотового. У него, как обычно, при себе были две трубки. Одна для повседневных, в том числе и служебных звонков. И другая, «Nokia 6300» без особых наворотов, номер которой не знают даже его близкие.

Вот именно она-то и ожила, чему Збарский был, мягко говоря, не рад.

Он для контроля взглянул на экранчик, затем ответил на звонок.

– Модест, я вам с утра звоню, – произнес в трубке хорошо знакомый ему голос. – И две «эсэмэски» уже отправил! Как настроение?

– Я был занят, – поморщившись, как от зубной боли, сказал в трубку Забрский. – Не было возможности ответить.

– Надо встретиться. Сегодня. Напомню, что вы мне кое-что должны.

– Вряд ли сегодня возможно, Михаил. Я сейчас в машине… Вызван срочно на совещание! Сколько оно продлится, я не знаю!

– Вопрос не обсуждается, Модест. Когда освободитесь, перезвоните мне! Или отправьте СМС! Не забудьте, о чем я вас просил! Все, до встречи.