Штурман пятого моря Каретникова Екатерина
— Вот! А теперь будешь следить через штурманский бинокль за полётом.
— А что тебе родители скажут? — привёл последний аргумент Ника.
— Они знают и ничего не имеют против, — важно ответил Владик.
И Ника взял подарок.
Он нёс его через весь город, повесив на грудь, и ни капельки не стеснялся. Как будто бинокль передал ему уверенность своих прежних хозяев. Иногда Ника останавливался и смотрел через окуляры то в небо, то на далёкий лес, то просто вперёд.
Не доходя до центрального перекрёстка, Ника снова поднёс бинокль к глазам. Белый точечный дом, стоявший далеко впереди, был виден как на ладони. Крыша с длинной сверкающей сосулькой, замёрзшие окна, двери подъезда, скамейка, на которой весной и летом сидят пенсионерки. А зимой… Обычно зимой лавочка пустовала. Но только не сегодня.
Ника отчётливо разглядел двух парней. И не просто разглядел — он узнал их. Это были те самые отморозки, которые зажали в подворотне Владика. Правда, тогда их было больше. Всех Ника не запомнил.
Он и этих бы двоих не запомнил, если бы не столкнулся с ними ещё раз. Совсем недавно. Ника тогда топтался в маленьком магазинчике и выбирал, каких конфет лучше купить маме на день рождения: «Мишек на Севере», но развесных, или «Ассорти», но в коробке. Витрина с конфетами стояла в дальнем углу. От входа её прикрывал стеллаж с хлебом.
Покупателей в магазине не было. Молоденькая продавщица не обращала на Нику никакого внимания. Она сидела за прилавком и увлечённо читала книжку в яркой обложке. Ника не раз видел эту продавщицу. Она всегда или читала, или вяло переругивалась с охранником, здоровенным веснушчатым мужиком. Сегодня ворчать было не на кого. Стул у входа пустовал.
Парни зашли, громко хохоча и размахивая руками. Ника сначала услышал их, а потом и увидел через щель между хлебным стеллажом и стеной. И машинально отодвинулся от этой щели, чтобы его не заметили. Младший остался у дверей, а старший облокотился на прилавок и просипел:
— Девушка, дайте мне вон ту бутылку!
Он показал пальцем на коробку с самым дорогим коньяком. Коньяк стоял на верхней полке внутренней витрины, за стеклом.
— Паспорт покажите, пожалуйста! — попросила продавщица.
— Это ещё зачем?
— Лицам до восемнадцати лет спиртные напитки продавать запрещено.
Парень хмыкнул:
— Обижаешь, лапушка!
И вытащил из кармана… Нет, не паспорт. Он вытащил пистолет и направил продавщице в лицо.
— Стой, дура, чтобы я твои руки видел! — велел он.
Девушка охнула.
— Орать не смей — убью! Деньги из кассы мне! Живо!
Ника замер в своём углу. Он чётко видел продавщицу, дрожащими руками вынимающую деньги из кассы, видел мальчишку, дежурившего у входа, видел парня с пистолетом. Лица грабителей показались ему смутно знакомыми. То ли от безысходности, то ли ещё по какой причине Ника начал лихорадочно вспоминать, где он мог раньше встречаться с ними. Вспомнил — в подворотне, недалеко от клуба. С Владиком.
Парень, похоже, сильно нервничал. Пистолет в его руке ходил ходуном. Ника испугался, как бы он случайно не нажал на курок. Вернее, он испугался бы, если бы и так не был напуган, дальше некуда. Вдруг чёрное дуло повернулось в сторону Ники, и он разглядел такое, что у него буквально открылся рот. В дуле пистолета не было дырки. То есть вообще.
«Пугач! — понял Ника. — Не выстрелит!»
Ему стало чуть полегче, мысли в голове зашевелились.
Вон на стене красная кнопка. И надпись «Пожарная сигнализация». Может, нажать?
Рука сама собой потянулась к кнопке.
Сирена взвыла так, что заложило уши. Из подсобки вылетел встрёпанный охранник.
— Атас! — заорал пацан у дверей.
Парень выронил пугач и метнулся к выходу. Продавщица тонко взвизгнула, оседая на свой стульчик у кассы.
Наверное, всё бы обошлось, если бы пацан, выбежав на улицу, не заметил бы через стекло Нику. И на миг не встретился с ним глазами. Ника понял, что его узнали. И на этот раз запомнили.
— Дрыхнешь, а меня чуть не убили! — всхлипнула продавщица и махнула рукой на охранника. Рука показалась Нике вялой, будто неживой. — Спасибо вон парнишке. Сообразил.
— Да я что, Лен? — виновато забубнил охранник. — Ты же сама отпустила поспать.
— Отпусти-ила, — плаксиво протянула Лена. — Тебя не отпустишь, так у входа заснёшь. Не ходил бы вчера с Витькой в бар, так и спать бы среди дня не завалился.
— Вы полицию будете вызывать? — серьёзно осведомился Ника.
— Да какую полицию? — вздохнула Лена. — Не взяли ж ничего! А потом, если кто узнает, ведь Кольку уволят.
И кивнула на веснушчатого охранника.
— Супруг мой любезный. Выгонят, на что мы жить-то будем? На одну мою зарплату?
Супруг пыхтел как паровоз, но молчал.
— Я пойду? — спросил Ника.
Конфет тогда он так и не купил. Забежал в цветочный киоск и выбрал три розовых гвоздики.
Наблюдая за парнями в бинокль, Ника соображал, что делать. Пройти мимо, как ни в чём не бывало? Ну, не убьют же его среди бела дня? Или не рисковать?
Задумавшись, Ника не заметил, откуда рядом с парнями появилась невысокая фигурка в жёлтой куртке. Такая знакомая, что перепутать её с кем-нибудь было невозможно. Такая беззащитная, что руки у Ники сжались в кулаки и бинокль повис на груди бесполезным грузом.
Ника уже не думал о себе. Он бежал, скользя по утоптанному снегу. Мчался, что было сил. Шапка сползла на глаза, ветер обжигал щёки.
На перекрёстке ему пришлось остановиться, потому что горел красный свет. Ника перевёл дыхание, стащил шапку и понял, что не успел.
Парень помладше придерживал дверь машины, а девочка в жёлтой куртке нагнулась и исчезла за этой дверью. Ника видел, что она села сама, что её никто не тащил силой. Но разве от этого было легче?
Ника застонал сквозь зубы и бросился через дорогу. В тот же миг рядом взвизгнули тормоза, и Ника услышал яростный рёв.
— Ты что — придурок? Жить надоело?
В полуметре от него стоял зелёный «Форд», а из открытого окна неслись ругательства.
— Извините, — пробормотал Ника.
— А если б я тебя сбил? — прорычал водитель «Форда», заруливая на обочину и открывая дверь.
Когда он вылез на тротуар, Ника машинально дёрнулся назад и вдруг застыл.
— Вот так встреча! — хрюкнул водитель совершенно другим голосом.
Это был тот самый охранник Коля, чуть не проспавший ограбление своего магазина.
Ника не ответил. Он безнадёжно смотрел вслед «девятке», увозившей девочку в жёлтой куртке.
— Случилось чего? — не отставал Коля.
Ника кивнул и вдруг, захлёбываясь в словах, выпалил:
— Случилось! Помните отморозков, которые ваш магазин ограбить хотели? Они сейчас девчонку увезли! Вон, на машине.
— Твою подружку, что ли? — догадался Коля.
Ника снова кивнул.
— Ну я им дам! — взорвался Коля и бросился к своему «Форду». — Залезай!
— А что мы будем делать? — спросил Ника, когда «Форд» нагнал «девятку» и крепко повис у неё на хвосте.
— Покатаемся пока, — отозвался охранник Коля. — Куда нам спешить? Оторваться они от нас не оторвутся — кишка тонка. А как встанут где-нибудь, вылезут из машины — я им устрою! Не трусь, выручим твою подружку!
Километрах в десяти от города «девятка» прибавила скорость и резко свернула вправо. Так резко, что снег фонтанами брызнул из-под колёс, и на мгновенье машина исчезла в серо-белом облаке. Когда она появилась снова, охранник Коля коротко выругался, а Ника взвыл. «Девятка» лежала в кювете на боку.
Коля выскочил из салона и огромными скачками помчался к покорёженной машине. Ника рванул вслед за ним.
Он хотел помочь хоть чем-нибудь. Хотел… Пока не увидел, во что превратилась «девятка». Пока не почувствовал удушающего, мерзкого, вязкого запаха, от которой судорогой свело всё внутри, и голову будто заволокло ватным туманом.
Коля что-то крикнул, обернувшись к Нике, но тот даже не расслышал, что именно. Он сидел на снегу, скорчившись и спрятав голову в колени. Не чувствуя холода, не ощущая хода времени, забыв — кто он и почему находится здесь… Кажется, подъезжали какие-то автомобили. Кажется, выли сирены — сначала одна, потом другая. И кажется, над Никой наклонялся какой-то мужик, считал пульс, спрашивал о чём-то. И вроде бы, Ника даже отвечал ему.
Он пришёл в себя уже в «Форде». Охранник Коля медленно разворачивался.
— Ничего, — повторял Коля. — Живая твоя подружка. В больнице завтра навестишь. А что скрутило тебя, так это бывает. С непривычки-то.
Ника хотел спросить, разве можно к такому привыкнуть, но язык почему-то стал сухим, шершавым и не ворочался.
В голове было пусто и холодно. Но это длилось недолго. Скоро, обжигая мозг, там забилось и запульсировало одно-единственное слово. Предатель. Он, Ника — предатель.
Глава 19
Света перевернулась на спину и открыла глаза. Стоило ехать в круиз, чтобы валяться на койке и вспоминать свой персональный кошмар! Но кошмар вспоминался.
В больнице дни тянулись медленно, похожие один на другой как братья-близнецы. Утренний замер температуры, завтрак, обход врача… Света одурела от вынужденного сидения в четырёх стенах. И от запаха в палате. И от еды.
Алька, грозившаяся сходить к Валерке, больше не появлялась и не звонила. И Валерка, конечно, тоже не звонил. Света и не ждала.
Мама приходила только по вечерам, после работы.
Однажды утром в палату заглянула незнакомая девица. У неё были ярко накрашенные глаза, пухлые губы и очень приятный низкий голос.
— Здравствуй, Светочка! — улыбнулась гостья. — Я — Алёна Забелина, журналистка. Газета «Вечерний город». Пишу о проблемах тинейджеров.
— Здрасьте, — растерянно пролепетала Света и не очень вежливо добавила. — А причём тут я?
— Как? — изумилась журналистка. — Разве ты — не тинейджер? Разве у тебя нет проблем?
— Таких, чтобы было интересно посторонним, нет, — уверенно ответила Света.
Журналистка улыбнулась ещё шире и присела на краешек стула у кровати.
— По-моему, ты ошибаешься. Твоя история не оставит равнодушными очень многих. Уж поверь моему опыту!
— Какая история? — не поняла Света.
— Как какая? — округлила глаза журналистка. — История о том, как ты влюбилась в молодого человека. Вам негде было встречаться, и вы поехали с ним кататься на машине. Он решил показать тебе, что ездит не хуже автогонщика. Ведь вам же не хватало в жизни адреналина, верно? Ты согласилась, и он на зимней дороге начал выписывать виражи. А потом не справился с управлением.
— Это неправда! — возмутилась Света. — Всё было не так!
— А как? Ты расскажи.
Света резко вздохнула. Рассказать этой расфуфыренной девице правду? Ту правду, о которой даже маме не смогла рассказать? Да ни за что!
— Я не хочу! И, пожалуйста, не надо обо мне ничего писать в вашей газете!
— Ладно, — пожала плечами журналиста. — Не хочешь — не рассказывай. И поправляйся!
Она легко поднялась и исчезла за дверью палаты.
Газету Свете на следующий день принесла Алька.
— Смотри, — сказала она со странным смехом, — ты у нас теперь — звезда!
Света выхватила пахнущие типографской краской листки. После второго абзаца буквы поплыли перед глазами, но она стиснула зубы и дочитала.
Это была длинная статья, умная статья, страшно полезная статья. Автор рассказывал в ней о том, что подросткам негде проводить свободное время. Безопасно, под присмотром старших, как это было в стародавние времена, когда работали десятки бесплатных кружков и секций. А раз теперь их нет, то от безделья старшеклассники начинают творить неизвестно что. Например, собираться в подворотнях, курить и пить пиво. Или того хуже — пробовать наркотики. А некоторые развлекаются по-другому, но с неменьшим риском для жизни. Носятся на мотоциклах и родительских машинах, лазают по развалинам старинных зданий в поисках кладов, летом прыгают с крутых обрывов в реку там, где купаться строжайше запрещено.
И ни один родитель не может и не должен быть спокоен за своих детей. Даже, если на первый взгляд ребёнок послушен, рассудителен и не склонен к авантюрам. От избытка свободного времени всякое может прийти в голову.
После общих рассуждений в статье шли конкретные примеры. С именами, фамилиями и фотографиями. Света была одним из этих «примеров». Домашняя девочка, отличница, послушная и рассудительная, поехала кататься по скользкой дороге с приятелями. С бешеной скоростью подростки гоняли по пригородам, пока машина не перевернулась.
Будто, насмехаясь, Светина фотка, взятая со странички «ВКонтакте», задорно улыбалась хозяйке.
— Я же её просила не писать обо мне, — сквозь слезы пробормотала Света.
— Кого? — не поняла Алька.
— Ну, эту… Журналистку.
— Ха! — фыркнула Алька. — Если бы они все просьбы выполняли, писать бы не о чем было.
— Конечно, других тем нет!
— Ну что ты как маленькая! — сморщилась Алька. — Не понимаешь, что ли? Она студентка, практикантка. Ей дали тему — и собирай материал, как хочешь! Вот и собрала. Тут уж не до твоего нытья! Да и не только про тебя она написала.
— А ты откуда знаешь, что она — практикантка?
— Да она ко мне сначала подкатилась. Так упрашивала рассказать, что с тобой произошло! Ну, я и сочинила, чтобы покрасивей вышло.
— Покрасивей? — оторопела Света. — А ты не подумала, как на меня в школе теперь смотреть будут?
Алька хмыкнула:
— Завидовать начнут. Вот увидишь. И вообще — не могла же я ей правду рассказать? Я же тебе обещала!
С этим Света не согласиться не могла. Пусть уж лучше так.
Про Валерку Алька не сказала ни слова. Ни в тот день, ни потом. А Света и не спрашивала. Ей хватило того, что он крикнул в трубку её мобильника тогда, в машине… Если бы ещё не было так больно!
Из больницы её выписали через два дня. Мама застряла внизу, расплачиваясь с таксистом. Света медленно поднималась по лестнице. На втором этаже открылась дверь. На площадку вышла соседка-пенсионерка.
— Здравствуйте! — улыбнулась Света.
— Здравствуй! — едва кивнула соседка и поджала губы. — Выписалась, значит?
— Да.
— Снова будешь приключения искать?
— Какие приключения? — растерялась Света.
— Такие! — мрачно покачала головой соседка. — Про которые в газетах пишут. И не стыдно? Взрослая девица! Заняться нечем — матери бы по хозяйству помогала. А то ишь придумала — с парнями на машинах кататься!
Света почувствовала подступающую тошноту.
— Извините, — пробормотала она и, прижав ладонь ко рту, рванулась к своим дверям.
— Батюшки! — охнула соседка. — Да она никак и в положении!
Соседка оказалась первой ласточкой. Или первой сорокой, растащившей на хвосте новости, наполовину придуманные журналисткой из газеты, наполовину — самой соседкой. Слухи про Светины подвиги расползлись моментально. И в доме, и во дворе, и в школе.
Директриса вызвала к себе Светину маму и посоветовала перевести дочь в другое учебное заведение.
— Понимаете, — говорила она. — У нас ведь обычная школа. Мы не имеем опыта работы с трудными подростками.
— Разве Света — трудный подросток? — растерянно бормотала мама. — Она же прекрасно учится. И поведение у неё всегда было примерное.
— Училась, — поправила директриса. — А про поведение — ну да, проморгали мы. Я же говорю — у нас нет специалистов в этой области. А за Светочкой теперь нужен тщательный надзор.
— Но почему? С ней просто произошёл несчастный случай! Такое может быть с каждым!
— Ну что вы! Разве нормальная послушная девочка сядет в машину с кем попало? И потом… — директриса слегка покраснела. — У неё были отношения с тем парнем? Ведь даже в газете написано… Вы понимаете, что ваша дочка нам всю статистику портит?
— В газете написана полная чушь! — взорвалась мама. — Я в суд подам на эту журналистку!
— Я понимаю, — вздохнула директриса, — вам трудно поверить в то, что ваша девочка пошла по кривой дорожке. Нам тоже это было очень трудно, но… Нельзя же всю жизнь прятать голову в песок, как страус! Вы должны посмотреть правде в глаза. И, в конце концов, помочь своему ребёнку! Доверить её специалистам…
Из школы мама вернулась в слезах. Она бросила на столик Светины документы и заперлась в ванной.
Света аккуратно просмотрела содержимое папки, прочитала свою характеристику. Как будто всё это её не касалось. Вот только почему-то воздух в комнате стал вязким и омерзительным на вкус. Света подошла к окну и дёрнула на себя створку. Заклеенная на зиму, створка не поддалась. Света дёрнула сильнее. Скотч затрещал и оторвался от рамы. Дышать становилось всё труднее. Из последних сил Света вцепилась в ручку окна.
Окно открылось. Света втянула сквозь зубы сырой морозный воздух. В глазах потемнело. Света отшатнулась вглубь комнаты и осела на пол.
Потом Свете рассказали, что вернувшийся с работы отец нашёл её без сознания под раскрытым окном, а маму — тихо рыдающую в ванной.
Свету увезла «Скорая помощь» — с воспалением лёгких. Теперь она лежала в Питерской больнице, и навещали её только мама с папой. Когда воспаление лёгких вылечили, отец достал Свете путёвку в санаторий. А когда она вернулась из санатория, все проблемы как-то решились.
Во-первых, старую директрису с почётом проводили на пенсию, а новая первым делом позвонила Светиной маме.
— Мы очень ждём Светочку! — сказала она. — Вы уж простите мою предшественницу, но у неё… Были очень своеобразные взгляды на нашу работу. Человек-то пожилой, нездоровый. Даже до конца года доработать не смогла. Света, конечно, очень много пропустила по болезни, но она девочка способная. Мы можем перевести её в следующий класс условно. Пусть она за лето как следует поправится, наберётся сил, а с осени начнём с ней усиленно заниматься, чтобы догнала одноклассников. Я думаю, у неё всё получится. А мы, со своей стороны, поможем. И ребята без Светы очень скучают!
Во-вторых, старушкам-соседкам надоело сплетничать про Свету, у них появились новые темы, куда более интересные.
А в-третьих, начались летние каникулы, и про учёбу до сентября можно было не вспоминать.
Всё было бы хорошо, если бы Света могла не думать про Валерку. Но она не могла.
Глава 20
В дверь каюты постучали. Сначала робко, потом всё громче и уверенней.
Света вскочила с койки, мельком глянула на себя в зеркало и повернула ручку замка.
— Привет! — сказал Владик.
— Привет, — улыбнулась Света. — А почему ты сюда пришёл? Мы же договаривались на палубе встретиться. В восемь.
— А что? — насупился Владик. — Нельзя? До восьми ещё ого-го сколько! Мама Симку спать укладывает, а мне скучно! Кстати, твоя белобрысая с каким-то парнем купаться пошла.
— С каким парнем? — подскочила Света.
— Не знаю, — пожал плечами Владик. — Он — высокий такой, накачанный. А физиономия как у обезьяны.
— Интересно, — протянула Света. — А куда они пошли?
— Нам экскурсовод показал маленькую бухту. Там вода тёплая. Сказал, как экскурсия закончится, можно искупаться. Но мы с мамой не пошли, потому что Симка устал. А твоя белобрысая, наверное, не устала.
— И много кто пошёл купаться? — поинтересовалась Света.
— Не-а! Только белобрысая и тот парень.
Это Свете не очень понравилось. Хотя о чём она переживает? Алька сама от неё сбежала. Ну и пусть развлекается, как умеет.
Владик посмотрел на часы.
— А хочешь, пойдём погуляем? Время есть.
— А ты хочешь?
— Ага.
— А тебя мама отпустит?
Владик хмыкнул:
— Ну, если с тобой… И если пообещаю, что в воду не полезу…
— Так она же меня не знает!
— А я познакомлю! Пошли!
На смотровой площадке никого не было. Света поднялась по бревенчатым ступенькам и остановилась. Владик за спиной восторженно охнул.
За ограждением начинался обрыв. Камни, трава, кривые сосенки разметались по наклонной поверхности, будто разбросанные в беспорядке игрушки. В нескольких местах от верхнего края до самого берега спускались узкие тропинки. Внизу синим зеркалом блестела и переливалась вода. По ней проносились белоснежные катера, оставляя за собой пенные полосы и разлетающиеся волны. В небе, таком же ослепительно-синем, как озеро, светило слегка сместившееся к западу солнце. В озере у горизонта оно отражалось размытым золотисто-алым пятном.
— Здорово, правда? — прошептал Владик.
— Ага, — согласилась Света.
Она смотрела на воду, на небо, на сосны, и ей хотелось плакать. Ну почему вместо того, чтобы весь день провести здесь, она валялась в каюте?
— Нике бы здесь тоже понравилось, — вдруг сказал Владик.
Света вздохнула и медленно пошла к выходу со смотровой площадки.
— Вряд ли кому-то здесь может не понравиться. А вот интересно, ты говоришь: Ника попросил тебя отдать мне записку… Откуда он знал, что я поплыву на этом теплоходе?
Владик быстро спустился по ступенькам и протянул Свете руку:
— Так он заранее не знал! Он поехал меня провожать. А когда увидел здесь тебя, чуть с ума не сошёл!
— Почему?
— Ну так… Сначала растерялся. Даже за стойку спрятался, чтобы ты его случайно не заметила. А потом вырвал из блокнота листок и записку написал. Попросил, чтобы я тебе отдал. Мама как раз отошла нам мороженое купить, а Симка рядом топтался и хихикал. Потом Ника убежал. А Симка глаза выпучил и спрашивает: «Это важная бумажка?» Я говорю: «Да!» Он не отстаёт: «А тайная?» Ну, я киваю, понятное дело. Он тогда щёки надул и заявляет: «Хорошо. Я большой. Тайны хранить умею». А сам потом чуть маме не проболтался…
— Ну и проболтался бы — ничего страшного, — улыбнулась Света. — А вообще он у тебя хороший. Серьёзный такой.
— Ага! — согласился Владик.
— А ты говорил, что он болел чем-то. Поправился?
— Поправился. Это у него что-то нервное было. От мультиков.
— От чего? — удивилась Света.
— От мультиков, — повторил Владик. — Это мама одного старого доктора нашла, и он ей объяснил. Сказал, что сейчас мультфильмы бывают очень… Ну на детей действующие. Звуки громкие, краски яркие, герои злые. В общем, кому-то — ничего, а кому-то от этого плохо. У некоторых малышей температура поднимается, а у Симки вот бессонница началась. Мама сначала не поверила даже. Но мультики ему стала только старые включать. И всё. Прошло потихоньку.
— Ничего себе!
— Ага, — кивнул Владик.
Они шли по широкой тропе между сосен. Обрыв с левой стороны становился всё более покатым, и вода блестела гораздо ближе. Владик то шёл со Светой в ногу, то забегал вперёд и внимательно осматривал окрестности.
Света остановилась на развилке. Главная тропа, широкая, истоптанная сотнями туристов, уходила вперёд, а узенькая и заросшая поворачивала в сторону озера.
— Куда пойдём? — спросил Владик.
— К озеру, — решила Света.
Идти по узкой тропке оказалось трудновато. Под ногами то и дело скользили камни, жёсткие ветки кустов цеплялись за одежду.
— Может, вернёмся? — предложила Света.
— Можно, — пожал плечами Владик, но Света заметила, что возвращаться ему совсем не хочется.
— Ладно, — вздохнула она. — Давай ещё чуть-чуть пройдём вперёд, если в кустах не запутаемся.
— Не запутаемся! — обрадовался Владик. — Я же здесь был. Сейчас начнётся спуск к бухте. Знаешь, как там здорово?
Тропка и в самом деле повернула и повела вниз.
— Слушай, — спросила Света, когда Владик остановился, чтобы снять прилипшие к джинсам репьи, — а ты не в курсе, откуда Ника меня знает?
Владик выбросил в траву колючие шарики и почесал макушку.
— Я думал, вы в одной школе учитесь, — объяснил он. — А разве нет?
— Ну… — задумалась Света, — кажется, у нас в параллели ни одного Ники нет. Имя-то запоминающееся. Если бы был, я бы точно знала.
— Так это не имя! — рассмеялся Владик. — Это его так в клубе прозвали! Он мне сам рассказал. Помнишь, я про клуб авиамоделистов говорил? При музее? Вот. Он, когда туда в первый раз пришёл, имя и фамилию назвал, а его спрашивают: «А ник?» Ну, чтобы в сети переписываться. А он растерялся «Ник? — говорит, — ника…» Хотел объяснить, что ника у него нет и что он его потом придумает, а тут кто-то из мальчишек говорит: «Ника так Ника! Чего стесняешься-то?» Вот с тех пор и пошло…
Владик замолчал на полуслове. Света удивлённо посмотрела на него.
— Ты чего?
— Тихо! — попросил он. — Там…