Пузожители Масягина Анастасия
– Это тебе мой скромный подарок!
– Ой как здорово пахнет! Это кокосовое масло?
– Самое настоящее. Попробуй, и мне потом расскажешь. Серж согласился на ЭКО, так что у меня, похоже, появился реальный шанс наконец забеременеть. Ты обещала рассказать, как все у тебя прошло.
– Ну, слушай. – Алиса поставила перед Ксюшей гигантскую чашку ароматного фруктового чая.
К концу беседы Ксюша была готова бежать делать ЭКО немедленно. Она выяснила название клиники и на всякий случай записала мобильный номер Камиллы Булатовны.
Но личный телефон врача даже не пригодился. Ксюша прямо от Воробьевых позвонила в клинику, и администратор без всяких проблем записала ее на прием.
– На самом деле, я тоже хотела с тобой посоветоваться, – сказала Алиса, когда Ксюша уже собралась уходить.
– Да? Буду рада помочь, чем смогу!
– Ты говорила, у тебя мама в Питере работает врачом. А у меня друг туда недавно переехал со своей больной мамой. Может, твоя посоветует хорошую сиделку? Цена вопроса не так принципиальна, но важно, чтобы человек был хороший.
И тут Ксюшу осенило.
– Слушай, а как его мама относится к маленьким детям?
– Обожает! – ни секунды не задумываясь, заявила Алиса. – С моими пацанами всегда соглашалась посидеть, в отличие от их родной бабушке, которая вечно занята своими проблемами. Татьяна Георгиевна мечтает о внуках, но пока их нет, увы.
– Тогда, я точно знаю, кого посоветовать!
Леся продолжала ежедневно просматривать бесплатные газеты с вакансиями, взятые у метро. Но ничего подходящего пока так и не обнаружилось. Но, по всей видимости, ее молитвы все же были услышаны. Похоже, работа сама ее нашла.
Какому-то знакомому знакомых Ксюши Протвинской срочно требовалась сиделка для матери. Причем пожилая дама даже не возражала, что сиделка эта станет приезжать со своей грудной дочерью. Просто какое-то невероятное везение! Только бы взяли.
В субботу Людмила Ивановна по такому случаю согласилась посидеть с малышкой, а сама Леся отправилась на собеседование.
Дверь открыл симпатичный мужчина. Настолько высокий, что, чтобы заглянуть ему в лицо, пришлось задрать голову. Каблуков она давно уже не носила. С тех самых пор, как устроилась домработницей к Протвинским.
– Проходите в гостиную. Обувь можно не снимать, я потом помою.
Но Леся, тем не менее, стянула свои облезлые зимние ботинки. Полы здесь, несмотря на то, что хозяйка болеет, были чистыми. Должно быть, убирается сын.
– Чай или кофе?
– От кофе не откажусь!
Она порядком промерзла, пока брела от метро по Большому проспекту Петроградки. Место, здесь, конечно, красивое, что и говорить. Но продувается всеми ветрами. Горячий кофе пришелся как нельзя кстати.
Она размотала свой длиннющий шарф, связанный долгими осенними вечерами, пока спала маленькая Ксюша, и принялась греть руки о кружку, не замечая даже, что хозяин квартиры с интересом ее разглядывает.
– Значит, ваша заветная мечта сбылась? – вдруг сказал он, опустившись в большое кожаное кресло напротив дивана, на котором устроилась Леся.
– Что вы имеете в виду? – Леся ошалело уставилась на мужчину. Он был довольно симпатичным: кудрявая шевелюра, зеленые глаза и ровные зубы.
– А я вас сразу узнал. Как только открыл дверь.
Леся еще раз внимательно посмотрела на потенциального работодателя. Нет, совершенно точно, она его не знает. Да и имя – Александр Еремин – совершенно ни о чем не говорит.
– Вы наверное, меня с кем-то путаете, – предположила она. – Я совсем недавно переехала в Петербург и пока никого здесь не знаю.
– Вы приходили к Матроне просить о ребенке, – сказал он. – Больше года назад.
Еще один быстрый взгляд.
– И вы отдали мне букет… Господи… Простите ради Бога. Я просто не ожидала когда-нибудь снова вас увидеть. И тогда вы были с короткой стрижкой, а сейчас такие кудри. И еще был костюм… – лепетала Леся.
– …А сейчас джинсы и свитер. И тем не менее это я. Не берите в голову, просто у меня фотографическая память. Я бы вас и через десять лет узнал.
– До чего неожиданно.
– Ну что ж, бывают в жизни совпадения. Так как, насколько знаю вы – мама. Значит, все получилось?
– Да, – кивнула Леся. – Правда, совсем не так, как я себе это представляла.
– Вы разочаровались в материнстве?
– Нет, ну что вы. Рождение Ксюши – лучшее, что со мной в жизни случалось. Просто жизнь моя поменялась полностью. Поворот на сто восемьдесят градусов.
– Моя, как видите, тоже. Я впервые в жизни уехал из родного города.
Леся хотела было спросить, сбылось ли его желание, но не стала. Все же она пришла устраиваться на работу, а первое правило прислуги – не лезть не в свое дело. Но обручального кольца на пальце у Александра не было. А значит, если его жизнь и изменилась, то, по крайней мере, не так кардинально, как ее собственная.
– Расскажите мне немного о работе.
– Мама совсем слабенькая, но пока еще ходит. Ей нужна помощница по хозяйству и компаньонка. Мама поддержала мою идею с переездом, ни разу не выказала недовольства, но я-то понимаю, что ей одиноко в чужом городе. Особенно, когда я задерживаюсь на работе или уезжаю в командировки. Квартира у нас не такая уж большая – всего три комнаты – ее, моя и гостиная, где мы сейчас с вами сидим. Насколько знаю, вы до этого убирались в большом доме, значит, тут точно справитесь.
– А вы знаете, что мне не с кем оставить ребенка? – дрожащим голосом спросила Леся. Она так хотела получить эту работу, но лучше все выяснить сразу, пока еще не слишком размечталась.
– Я сказал об этом маме, и она заверила, что малышка будет ей только в радость. Так что нас это не смущает.
Леся вздохнула с облегчением.
– И вот еще что. Вы где постоянно живете?
– На проспекте Славы.
– Это далеко. Не стоит каждый день таскать ребенка в метро. Живите здесь, – неожиданно предложил Александр. – Гостиная свободна. Гостей у нас, честно говоря, не бывает. Да я и сам целыми днями на работе.
– Вы серьезно? Это было бы просто замечательно! – В тот же день Леся позвонила Ксюше, сообщила, что ее взяли, и она переезжает.
В протокол ЭКО Ксюшу сразу не приняли. Доктор Абдуллаева взглянула на анализы и сказала, что ее случай требует небольшой подготовительной работы.
Дело в том, что Серж все-таки пересдал спермограмму. Это было непременным условием лечения – чтобы муж сдал в клинике кровь и сперму.
Серж со смехом рассказывал жене, что эти странные врачи начинают почему-то с крови. Потом заматывают мужчине правую руку (ну что с них возьмешь – женщины), и отправляют в укромную комнатку упражняться с пробиркой. На столе в той каморке лежит католог бытовой техники. Видимо, именно утюги и пылесосы должны вызвать у будущего папы нужные эмоции.
Протвинский, тем не менее, с поставленной задачей справился. Результат пришел на следующий день и оказался для него совершенно неожиданным. Три процента активных сперматозоидов. То есть, первая Ксюшина беременность была просто чудом. Выходит, жена напрасно посыпала себе голову пеплом! И зря тайком пила виски в детской (ну конечно, он знал). Теперь в диагнозе написали: «Вторичное бесплодие. Мужской фактор». И только потом, ниже – «риск рецидива миомы матки».
Серж спросил андролога о причинах, и тот ответил, что алкоголь, многолетнее курение и стрессы, помноженные на возраст сами по себе причины вполне достаточные. И прописал ему таблетки для улучшения качества спермы. Сказал, что они помогают почти всем.
Ксюше Камилла Булатовна назначила принимать гормоны и витамины и велела придти через месяц, сразу после январских праздников.
А двадцать седьмого декабря у Миши родился сын. И бывшая жена прислала фотографию их общего внука. Ксюша не могла, не хотела ничего знать о том, что общего у ее мужа с какими-то другими женщинами. К несчастью, с Ксюшей за два с лишним года у него ничего общего не появилось. У них до сих пор нет детей. А значит, и внуков никогда не будет.
А потом Серж ездил в роддом на выписку. А Ксюша рыдала в пустой детской.
Леся уже второй год встречала, будучи прислугой. Нет, она не сетовала на судьбу. Ей снова попались добрые и порядочные хозяева. Работать у таких – одно удовольствие. Ну а то, что приходится прислуживать – что ж, не каждому везет родиться красивым и богатым.
И если у тебя нет образования и профессии, надо с чего-то начинать. Главное – жить на свои, а не за счет других. Леся прикинула, что если будет экономить, уже к лету сможет вернуть Белке долг.
Татьяна Георгиевна оказалась милейшей женщиной с великолепной памятью. Она могла часами увлеченно рассказывать о разных событиях своей жизни, а Леся с удовольствием слушала. Кроме того, мать Александра дала ей немало дельных советов по поводу маленькой Ксюши, и с удовольствием возилась с девочкой, пока Леся делала уборку.
Саша не забывал приносить малышке сладости, а когда пришло время явиться на плановый осмотр к врачу, сам их отвез.
Перед новым годом Леся деликатно предложила уехать на время праздника. Людмила Ивановна собиралась встречать в Подмосковье у дочери с зятем и готова была оставить ей ключи. Однако Александр и слышать об этом не захотел.
– Леся, если я отпущу вас с Ксюшей куда-то в Новый год, мама меня просто прибьет. – он давно уже предложил ей перейти на ты, и Леся не имела ничего против. – Нет уж, давайте встречать с нами.
Она была на седьмом небе. Значит, она будет не одна. И не придется чокаться с президентом кефиром, когда дочка заснет. Шампанского нельзя, ведь малышка все еще на грудном вскармливании.
Леся с Татьяной Георгиевной приготовили шикарный новогодний стол, а Саша пригласил друга из провинции которому, как и Лесе, не с кем было встречать. Они болтали ночь напролет, играли в покер и пели песни. Удивительно, но малышка при этом совершенно спокойно спала в соседней комнате. Леся наблюдала за ней по видеоняне. Это устройство Еремин презентовал ей на Новый год. С помощью крошечного монитора размером с телефон маленькую Ксюша было не только слышно, но и видно. И все равно Леся каждые двадцать минут по привычке бегала к малышке.
Антон, Сашин приятель и подчиненный, был в полном восторге от этого домашнего праздника. Он тоже приехал в Петербург совсем недавно. Родители жили на Камчатке и денег, чтобы слетать на Новый год домой, просто не было. Как и Леся, он тоже настроился встречать Новый год в компании с телевизором, и его тоже совершенно неожиданно выручил начальник.
– Спасибо вам огромное, – сказал он утром на прощание.
– Антон, мы же договорились: не «вам», а «тебе». По крайней мере, за пределами офиса.
– У ва… тебя просто чудесная семья! И мама, и дочка, и жена…
Саша открыл было рот, но Антон ушел прежде, чем он успел что-нибудь ему возразить.
Счастье Алисы было безоблачным. До тех самых пор, пока тридцать первого декабря утром она не обнаружила в телефоне мужа смску: «А ты не забыл поздравить дочку с Новым годом?»
Дочку. С Новым. Годом. Имя отправителя – Ольга Смирнова.
Та самая, бывшая Олегова заместительница. Алиса все время ревновала к ней, но муж отшучивался, уверял, что повода нет. Фактов, чтобы припереть мужа к стенке у Алисы и впрямь не было, но интуиция подсказывала, что что-то между ними происходит. Быть может, просто флирт. Ольга была не замужем, быть может, многодетного Олега просто рикошетом задевали ее выстрелы, направленные в холостых мужчин. Задевали просто потому, что шеф был все время рядом. По крайней мере, Алисе хотелось так думать. В то, что Олег способен изменить физически, она не верила. Ну, в самом крайнем случае – приобнять на корпоративе, выпив лишнего. Но чтобы дочка?!
Потом Ольга родила девочку. Никто так и не узнал, от кого. Имя отца Смирнова тщательно скрывала. Никаких официальных отношений у нее не было.
Вернувшись из декрета, поработала немного, а потом перешла на аналогичную должность в другой, менее известный банк. Алисе ее поступок показался, мягко говоря, странным – сознательно опуститься на ступень ниже, бросить насиженное место, людей, с которыми десять лет проработала. Олег дал по этому поводу какие-то очень путаные объяснения, и Алиса решила, что, должно быть, у мужа вышел конфликт с замом, но он не хочет признаваться.
В последние годы Алиса ничего об Ольге не слышала, и тут вдруг это сообщение. Как гром среди ясного неба.
Оставался еще маленький шанс, что Смирнова ошиблась номерам. Ну, может, отец ее дочки, тоже Олег. А она мимо кнопки промазала, и смс ушло бывшему начальнику. Но в глубине души Алиса уже знала, что надеяться не на что.
Слишком сложный пазл, над которым она тогда не стала ломать голову, сложился в одно мгновение. Вот почему Ольга скрыла имя отца ребенка – потому что он женат. Видимо, по этой же причине и с работы престижной ушла – не захотела разрушать семью. Уступила, выходит, Алисе. Или просто не смогла увести Олега?
Ключ повернулся в замке.
– Ну, вот и ваша елка!
Сказать или не сказать? Наверное, где-то есть мудрые женщины, способные промолчать ради того, чтобы сохранить семью. Которым главное, что муж живет с ними, а что там, на стороне у него происходит – совершенно неважно. Дай Бог этим терпеливым дамам счастья. Но Алиса знала, что держать в себе эту информацию и вести себя как ни в чем ни бывало просто не сможет. Как раньше уже не будет. Никогда. Она колебалась не больше минуты.
В коридоре Олег смеялся как мальчишка и обтрясал снег с пушистой зеленой елки. Снег падал на их новый ламинат. Алиса смотрела на эти снежинки. Ей казалось, что секунды стали тянуться дольше и жизнь тянется, как в замедленной съемке.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – Олег наконец заметил, что его беременная жена непривычно бледна. – Все в порядке?
– А ты не забыл поздравить дочку с Новым годом? – ледяным тоном произнесла она и разрыдалась. – Ты врал! Ты мне все время врал! Мы не нужны тебе!
Она кидалась на мужа, стучала его кулаками по груди, не замечая колючих иголок.
– Значит, Ангелина Степановна все-таки проговорилась? Ну что ж, когда-то это должно было случиться. Мне надоело врать, отпираться и все время быть у нее на крючке. Честно говоря, я и сам уже собирался обо всем тебе рассказать, но решил подождать до рождения тройняшек.
– Так мама знала?!
– А разве это не она тебе сказала?
Алиса судорожно замотала головой.
– Н-нет… Тебе смс-ка пришла…. От Смирновой… О, Господи… – только сейчас до нее дошел в полной мере весь ужас происходящего. – Неужели это правда?!
– Да, у меня есть дочь Маруся четырех с половиной лет. От Ольги Смирновой, – заявил Олег. – Это все или ты еще что-то хочешь знать?
– То есть она была зачата, когда Витек был еще грудным младенцем?
– Да! Именно! – голос мужа сорвался на крик. – Когда ты была так увлечена детьми, что тебе было не до меня! Когда Витек спал на моем месте постоянно, а Артем пристраивался к вам через ночь. А я ютился на диване в гостиной, как будто я в своей квартире гость!
– Но ты же сам от нас сбежал, – возразила Алиса. – В первую же ночь после роддома. Вот я и стала класть малыша с собой – зачем вставать по ночам, если можно покормить прямо в кровати, а муж все равно предпочитает спать в гостиной. Думаешь, мне было не обидно? Но я понимала, что ты работаешь, и тебе надо высыпаться.
Олег решился – признаваться, так сразу во всем. Все равно ничего уже не спасти.
– И это я попросил врачей перевязать тебе трубы. И денег дал. Я не хотел больше детей. Сейчас все изменилось – я повзрослел, пошел в гору, купил эту квартиру и отремонтировал дачу. Да и мальчишки подросли. Но тогда… Алиса, это же был ад! Нам двоих-то много было в той квартире, а ты третьим забеременела и поставила меня перед фактом. Да Витька орал как резаный! Санек с Артемом так не орали!
– Потому что я психовала во время беременности, – рыдала Алиса. – Чувствовала, что у тебя что-то есть с этой Смирновой. А ты отпирался…
Она присела на корточки и обхватила голову руками.
Олег знал, что должен подойти и успокоить жену. Но не мог. В этот момент он буквально ненавидел жену за то, что она разрушает семью. Зачем Алиса рылась в его телефоне? А теперь тащит на свет неприглядную правду?
– Я нервничала, поэтому и Витек такой нервный был, когда родился…
– Ну, тогда хотя бы сейчас не психуй! – рыкнул муж, бросил елку, и выскочил за дверь.
В семь приехали Сорины и привезли с собой ее мальчишек, которые гостили у новых друзей. Алиса сидела в гостиной разбитая, заплаканная, и смотрела в одну точку. Аня отправила мужа с пятью мальчишками погулять, и попыталась привести Алису в чувство.
Но когда услышала, в чем причина такого состояния, поняла, что поднять настроение подруге вряд ли удастся.
– Слушай, это все…. Это просто ужасно. Но ты должна себя заставить о нем сейчас не думать. Сейчас главное – это твои малыши. Каково им, когда мама плачет?
Алиса и сама это понимала.
Протвинские встречали Новый год почти в том же составе что и в прошлом году – в гости приехали сестра Сержа Римма вместе с мужем и Людмила Ивановна. Маши с Игорем не было. И в глубине души Ксюша понимала, что их уже никогда не будет, причем виной тому – она сама. Сама все разрушила. И вот теперь – горечь и облегчение одновременно. Ксюша и в самом деле рада, что не видит Машку, бросающую на нее взгляды, полные превосходства, с розовощеким младенцем на руках. И все же… рядом нет больше человека, с которым они прошли огонь, воду и медные трубы. Лампочки на елке будто бы мигают в такт ее мыслям: «Нет и не будет, нет и не будет».
А завтра… завтра они поедут в Петровское, навестить Кирилла и Кристину. И подарят им микроавтобус. Он уже стоит в гараже.
А после праздников начнется протокол ЭКО, который, вполне вероятно, закончится беременностью.
Надо думать об этом. И забыть про Машку.
Олег так и не вернулся и Алиса, признаться, была этому только рада. Она больше двенадцати лет прожила с этим человеком, родила от него троих детей, и в ближайшем будущем родит еще троих. Но, оказывается, она совершенно не знала Олега. Он изменял ей. Он сделал Алису бесплодной помимо ее воли. И, что хуже всего этого – он врал ей.
В одиннадцать приехала, ни о чем не подозревая, мама.
Ангелина Степановна выглядела, как всегда, безупречно. Черный брючный костюм. Нитка морского жемчуга на шее.
Дверь ей открыла зареванная дочь в джинсах и домашнем свитере. За спиной маячила растерянная Аня Сорина.
– Ты знала, мама?! Он сказал, что ты обо всем знала!
– О чем именно? – спросила Ангелина Степановна, только чтобы дать себе время выбрать нужную тактику.
– О том, что у Олега есть дочка от Ольги Смирновой! И что это он велел перевязать мне трубы!
– Про Олю знала, так уж вышло. А про трубы, честно говоря, для меня новость. Ты ничего не путаешь?
– Он сам мне об этом сказал! Сам признался!
– Вот мерзавец. Знала бы, рассказала тебе обо всем раньше, не стала бы его покрывать.
– Но зачем ты вообще молчала, мама?
Ангелина Степановна пожала плечами.
– Все мужчины изменяют. Думаешь, твой отец был ангелом? Ничего подобного. У него были любовницы на протяжении всех двадцати пяти лет, что мы вместе прожили. Но я же из-за этого не развелась! Счастливый брак держится на терпении. А ты не такая. Я прекрасно понимала, что ты, Алиса, терпеть не станешь. И что тогда? Мать-одиночка с тремя детьми. И вот результат… Теперь вы все равно разведетесь, но только у тебя будет шесть. Шесть детей! Алиса, послушай, может быть еще не поздно…
– Замолчи, мама. Не смей даже произносить это вслух. Я не стала бы избавляться от малышей даже будь срок маленьким. Ни за что, слышишь? Дети – это все, что у меня осталось. И сейчас уже двадцать три недели! Ты понимаешь, что это значит? Там уже человечки. С двадцать третьей недели врачи уже выхаживают недоношенных! Это твои внучки. Как же ты можешь даже думать о таком?!
– В мое время вызывали искусственные роды… – пробормотала Ангелина Степановна.
И в следующее мгновение Алиса почувствовала острую боль внизу живота.
Глава 30
Саша прошел на кухню и застал там Лесю, которая убирала со стола и мыла посуду. Мама отправилась спать несколько часов назад. Маленькую Ксюшу сегодня уложили в ее комнате. Сама настояла – чтобы дать молодым возможность повеселиться. Правильно Шаблинские прозвали ее Мышкой – тихая и незаметная, но такая трудолюбивая.
– Да оставь ты! Иди ложись спать. Утром встанем и все сделаем.
– Я сделаю. Потому что это – моя работа. Если снова начнешь все делать сам, тебе придется меня уволить.
– Не имею ни малейшего желания, – поднял руки Саша.
– Тогда позволь мне делать то, что должна.
– А ты знаешь, что сейчас сказал Артем? – Еремин схватил из блюда яблоко и подбросил его к потолку, будто бы стараясь при помощи этого нехитрого фокуса скрыть смущения. – Он сказал, что у меня очаровательная жена и дочка тоже прелесть.
– Но у тебя же не… Постой, это он нас принял за твою семью? – На глазах у Леси выступили слезы. – Надо было сразу представить меня, как домработницу.
– Но мы просто промолчали, и человек сам сделал выводы. Ты… ты когда-нибудь думала о том, чтобы начать все заново?
– Я совершила ошибку. Обманула мужа и в итоге потеряла его.
– Да этот подлец первый тебя предал!
– Это на его совести. Но я, в свою очередь, не должна была врать про ребенка. Это только моя ответственность. И я обязана научиться самостоятельно преодолевать трудности, а не выезжать на чужом горбу. Ты знаешь, я уже поняла на своем опыте, что если принц и женится на золушке, то это очень ненадолго. Нужно для начала самой стать кем-то. Я решила, что в этом году буду поступать в медицинский. Людмила Ивановна помогает мне готовиться. А если провалюсь в этом году, через год попытаюсь снова. И, в конце концов, поступлю, вот увидишь!
– Я даже не сомневаюсь, – сказал Сашка, тронутый ее решимостью. И вдруг почувствовал, как внутри него поднимается теплая волна. Ничего подобного с ним не происходило уже очень давно.
Повинуясь минутному порыву, Еремин наклонился и поцеловал Лесю. Она ответила на поцелуй.
Алису внесли в смотровую на носилках. Врач и медсестры знали ее в лицо. Ведь она целых две недели лежала в этой самой больнице на сохранении.
– Операционная готова. Сейчас вам сделают кесарево сечение.
– Как кесарево? У меня всего двадцать третья неделя. Они же могут не выжить!
– На этом сроки неонатологи обязаны постараться спасти ваших детей. Они ждут в реанимации, и поверьте, сделают все возможное.
Врач промолчал о том, что шансы у девочек, рожденных на таком сроке, очень маленькие. Но медлить нельзя – иначе они потеряют мать. И он помнил, что у этой женщины дома трое мальчишек.
Анестезиолог стоял над ней с готовым шприцом для наркоза.
– Я вас умоляю, не делайте этого, сделайте УЗИ, у меня такое уже было…
Врач покачал головой:
– Огромная кровопотеря. Мы тебя-то не спасем, не говоря уже о детях.
– Я умоляю вас!!! – рыдала Алиса, лежа перед ним в луже крови, – умоляю… ради ваших детей, ради всего, что есть у вас святого. Не делайте этого! Я напишу расписку, что если со мной что-нибудь случится, врачи не виноваты!
– Подумайте о том, что ваши сыновья лишатся мамы.
– А дочки – жизни. Ради всего святого…
Врач дрогнул, и через пару минут ей уже делали УЗИ. И тут боль вернулась с новой силой, и кровь вновь хлынула бурным потоком.
– В операционную!!! Срочно!!! – заорал молодой доктор.
Его лицо перекосилось от ужаса, и, похоже, он уже сам был не рад, что пошел на поводу у пациентки и потерял так много драгоценного времени.
Саша попытался прижать Лесю к себе, не переставая целовать.
– Я прошу тебя… Не надо этого делать…
– Но почему? Мы оба одиноки, оба многое пережили, мы знаем цену отношениям. И мы друзья. Почему бы не пойти дальше?
– Потому что это не приведет ни к чему хорошему. Ты сам подумай – кто ты и кто – я.
– Я – человек и ты – человек, – Саша улыбнулся той самой обезоруживающей улыбкой, которой просто невозможно было противостоять.
– Это сейчас тебе все равно, что я сиделка твоей матери. Но пройдет несколько месяцев, страсть угаснет, и ты начнешь замечать, какие мы разные. Я знаю. Так было с Димой.
– Может быть, я просто тебе не нравлюсь? – спросил Саша.
Леся покачала головой.
– Что ты. Ты даже слишком хорош для меня. И… обо мне никто и никогда так не заботился. Но я не многу сейчас ничего начинать. Сначала я должна сама чего-то добиться в жизни.
– А разве нельзя делать это параллельно?
Леся улыбнулась.
– Я обдумаю эту возможность.
Еремин молча кивнул и вышел из кухни.
Алиса потом узнала, что у двух ее дочек просто не было шансов. В Новый год никто в больнице не ждал тройни, и на месте оказался только один неонатолог, который сразу занялся самым крепким ребенком. Две другие девочки были обречены. Они прожили всего несколько минут.
Единственная оставшаяся в живых дочка лежала сейчас в кювезе, вся в трубках и тоже отчаянно боролась за жизнь. Раз в день Алисе разрешали подержать ее за руку. Ручка эта была вдвое меньше, чем у всех ее мальчишек, когда они были новорожденными.
Сама Алиса теперь уже точно никогда не сможет родить – произошел разрыв матки, и врачи едва спасли ей жизнь.
И она жила как сомнамбула, каждый день вставая с постели по инерции, сцеживала молоко, которым потом с помощью трубок, кормили ее маленькую девочку. Алиса назвала дочь Евой. И каждый день молилась за нее.
Ксюша лежала пластом в клинике и боялась даже пошевелить рукой, хотя это, вроде бы, не возбранялось. Только что ей перенесли два эмбриона-пятидневки. Новая жизнь уже зародилась, она была уже внутри, и теперь Ксюша мысленно разговаривала со своими детками, уговаривала их остаться с мамой. Обещала, что с ней им будет хорошо и весело жить.
Камилла Булатовна посадила ей на постель двух пластмассовых пупсов – мальчика и девочку. Такая уж тут примета: если посадить кукол на постель, беременность обязательно наступит.
Потом она две недели лежала дома. Серж не стал нанимать ни сиделку, ни домработницу. Он передоверил все дела заму и самоотверженно ухаживал за женой.
И хотя через неделю можно было уже вставать с постели, Протвинские решили этого не делать в надежде, что строгий постельный режим повысит шансы на успех.
– Вот в больнице на сохранении все ведь лежат, – рассуждал Серж.
– Как врач могу тебя уверить, что в этом положении самое лучшее кровоснабжение.
– Вот и не вставай! – велел муж.
Но, несмотря на все усилия, анализ крови на беременность оказался отрицательным.
Ксюше было так плохо, что она не могла даже плакать.
– Мы попытаемся еще…
– У нас есть красное вино? – перебила его жена.
– Кажется, где-то в баре завалялась бутылочка. Но ты же больше любишь виски с колой?
– Это да. Но от виски я просто сейчас напьюсь и усну. А завтра буду чувствовать себя такой же несчастной, как и сейчас. Горе надо пережить.
Муж на этот раз не стал спорить. Он не любил, когда жена плачет. Но его пугало, что сейчас она даже плакать не может. Что ж, если вино поможет…
Первых два бокала она выпила залпом и налила себе третьей.
Муж с опаской взглянул на Ксюшу. Такие темпы его настораживали.
– Не бойся, сегодня я могу напиться как сапожница.
– Как сапожник, малыш…
– А я напьюсь как сапожница! Не бойся, мне можно. Я совершенно точно не беременна. И даже есть документ, который это подтверждает.
Она ткнула пальцем в результат анализа, который валялся здесь же, на барной стойке. Несколько капель из бокала попали на бумагу, и тут же расплылись, став похожими на пятна крови.
Они оба сейчас смотрели на листок, и Серж был уверен, что они думают об одном и том же. Недаром говорят: «Муж и жена – одна сатана».
Они думали, сколько крови стоят им эти попытки.
И Серж не хотел уже останавливать жену. Никто не может годами равнодушно наблюдать, как рушатся его надежды.
– Давай сегодня напьемся! – предложил муж, и Ксюша готова была поклясться, что видит в глазах своего пуленепробиваемого мужа слезы.
А потом они открыли вторую бутылку, и пошли плавать в бассейн. Ксюша рыдала, плавала, пила вино и подпевала «Машине времени», песни которой неслись из динамика.
Долгое время состояние Евы оставалось стабильно тяжелым. По словам врачей, девочке не становилось ни лучше, ни хуже. Несколько раз в больницу приходил Олег, но Алиса не пожелала его видеть.
Мальчики жили пока с Ангелиной Степановной. А Саша даже заявил, что он уже достаточно взрослый, чтобы водить Витька в детский сад, и обоих братьев – на хоккейные тренировки.
Алиса не могла простить врачам, что они не дали не малейшего шанса двум умершим девочкам. Дети не выжили просто потому, что ими некому было заниматься. Только один неонатолог дежурил ночью тридцать первого декабря. Впрочем, она слышала уже официальную версию роддома, по которой две дочери уже родились мертвыми. И вообще, врачи страшно гордились, что смогли спасти жизнь самой Алисе.
Ева умерла в конце января.
В палату пришел очередной врач, который долго ее успокаивал и уверял, что девочка, если бы даже выжила, скорее всего, осталась бы инвалидом. Он просил Алису задуматься, нужен ли ей ребенок-инвалид. Но Алисе и думать было не надо. Ей был нужен. Любой. Ребенок.
Читать бесплатно другие книги:
