Человек из Утренней росы Огнев Антон
Легкая сказочность путешествия, невероятная сила Тергонского леса, по доброй воле разделившего ее с людьми, мысли о Фелиссе, судьбах людей и мира, словно вид под ногами, сплетались в одно великолепное полотно. Лесной Страж опять снижался, теперь Тифей, словно в реку, погружался в сочную зелень. Хранитель ступил на землю. Постепенно стали проявляться отдельные очертания стволов, кустарников, которые быстро подбегали к Тифею и, «кланяясь», ненадолго застывали перед ним. Осмотревшись по сторонам, юноша понял, что его избушка, а также теем Фелиссы совсем близко! Долго ли длился полет? «Всего двадцать – тридцать минут! – отметил про себя молодой отшельник. – Удивительно». – «Ничего удивительного! – возразила Мия. – Просто время – вода. Большинство из людей в стоячей воде идет. Кто-то против течения плыть пытается, а мы по течению шли. Река горная, быстрая. Вот и обернулся скоро». – «Неужели же всегда так можно?» – «Всегда, да не каждый раз! Реку мы пустили, у леса согласья спросили, потоками воду излили – больше, чем надо. Теперь ее же вспять обернуть нужно, чтобы гармонию вернуть».
Страж всколыхнулся и растаял бурым облаком. Через миг начало оно светлеть и снова собираться, но уже не медведем обернулся хранитель, а стал он Атином. Бодрый гнедой скакун Овелона Великого вынес Тифея на поляну перед теремом.
– А вот и он! – радостно воскликнул Альнир, сидевший на крыльце, обращаясь к Овелону.
– Юли, Юли! Тифей вернулся!
– Тифей?! – послышался встревоженно-обрадованный голос из покоев Фелиссы, и тут же бело-зеленое платье Юлины, мелькнувшее на балконе, оказалось в дверях дома.
Тем временем юноша уже спрыгнул с коня, доверив его подоспевшему Карнуну, скинул на землю ненужную более веревку и бережно нес цветок к терему. Юлина с надеждой посмотрела в глаза Тифея и только после этого перевела свой взгляд на его руки: легкое радужное свечение не оставляло никаких сомнений – это был он, Радужный цветок! Его свет грел сердце, которое после долгих дней и ночей тоски снова пело, пело нежными хрустальными перезвонами. Овелон Великий и стражники тоже задумчиво вслушивались в радостную песню счастья. Чья-то душа изливалась скрипкой, кто-то мысленно играл на флейте, кто-то отбивал давно забытые заводные ритмы на барабане или тихонечко насвистывал радостные напевы. Казалось, что потоки света, идущие от цветка, проникают всюду и вносят гармонию туда, где раньше была только тьма и сплошная неразбериха. Музыка рождалась внезапно, но так хорошо вливалась в жизнь, что казалось – если бы можно было снять звуковые преграды в сердцах, каждый с удивлением заметит, как слаженно и как прекрасно звучит их общая мелодия.
Под музыку этого воодушевленного оркестра Тифей поднимался к Фелиссе. Овелон, Юлина, Лихмон и Мейос, а также неразлучная троица следовали за ним. Альнир замыкал шествие. Вирина, дежурившая у постели подруги, поспешно встала и отодвинула стулья, ранее немым караулом стоявшие около кровати. Удивленно глядя на Радужный цветок – частичку ожившей легенды, девушка тихо поздоровалась с молодым отшельником и отошла в сторону. С любопытством, облегчением и счастливой улыбкой на губах наблюдала она за всем происходящим.
Происходило же следующее: Тифей аккуратно склонился над постелью любимой, провел рукой по прядке светлых волос и нежно поцеловал Фелиссу в горячий лоб. Затем юноша опустился на колени, цветок в его вытянутых руках снова вспыхнул яркой радугой, озаряя лица собравшихся. Свет все разгорался, заполняя комнату ослепительными цветобрызгами, грани сказочного и обыденного постепенно стирались, даже не стирались, а таяли, словно по ошибке выпавший снег от жаркого летнего солнца. И Мейос, и Овелон, Вирина и Деригаб, все слышали ласковый звон колоколов, все видели свет тысяч радуг! И никто не ставил под сомнение этот факт – факт невероятного, но явного… Тифей медлил. Отыскав глазами Альнира, юноша хотел спросить, все ли он делает правильно, не нарушает ли чего-нибудь очень важного и почему так сильно, так неистово жжет руки сине-холодным пламенем? Но слов подходящих не было, а прапрадедушка не спешил угадывать мысли своего внука либо просто не желал отвечать на них. Альнир едва качнул головой, выражая поддержку, отчего Тифею сразу же стало несказанно лучше.
Юноша снова обратился к Радужному цветку: «Вот мы и прибыли, друг. Ты уже познакомился с Фелиссой? Это она, та девушка, о которой я говорил… И если твое решение, согласие, все еще в силе, то, пожалуйста, помоги ей найти дорогу сюда, помоги ей очнуться от этого страшного сна, помоги возвратить ей то, чем не дорожим и о чем порою не успеваем поплакать… Верни мне любимую, родителям и друзьям – дочь и подругу, счастье и радость всем нам!..» – с этими словами Тифей поднес цветок к груди Фелиссы. В один миг все исчезло: стихли колокольные перезвоны, задавленные странной тишиной, погасли радужные лучи, тысячью разноцветных стрел поразившие цветок. Тонкое радужное колечко слабым огоньком надежды теплилось в руках юноши, постепенно угасая… Душа Радужного цветка переходила к Фелиссе. Все случилось намного быстрее, чем описание это сможет передать. Мир замер, будто ожидая нечто неизбежное, но непредсказуемое. Нежное свечение потухло.
«Неужели я ошибся? – думал Тифей. – Неужели я сказал, сделал что-то не так? Неужели все напрасно?! Нет. Все не напрасно и все правильно! Все так, как должно быть, – уверенно возразил сам себе молодой отшельник. – Я верю в это и знаю, что это так!»
Веки Фелиссы дрогнули, девушка глубоко вздохнула, закашляла и попыталась подняться, но снова опустила голову на подушку. Альнир сделал несколько шагов в сторону и отдернул шторы, впуская в комнату солнечный свет. Легкая дрожь пробежала по телу Фелиссы, на лбу выступили капельки пота. Юноша обтер лицо любимой и снова поцеловал ее. Девушка открыла глаза и, увидев сосредоточенные лица родителей и друзей, почувствовав горячую ладонь Тифея в своей руке, быстро поднялась, встревоженно озираясь по сторонам, словно ища ответ на вопрос «Что тут произошло, пока я спала?».
– Ой! Как неудобно, как глупо! Упасть в обморок от вида крови, – звонко засмеялась Фелисса.
– Ах, Фели! – бросилась Вирина к своей подруге и крепко обняла ее. – Как я рада! Ты просто не представляешь, как мы все волновались, – выпуская Фелиссу из объятий и отходя на несколько шагов, сказала девушка.
Фелисса снова удивленно осмотрелась:
– Ну что вы так смотрите? Мама, папа? Со мной все в порядке! Я жива и здорова. Ничего ведь страшного не случилось? – не то утвердительно, не то вопросительно произнесла она. – А… что случилось?.. Ой! Это мне? – Фелисса подняла ярко-синий цветок, нежный запах которого привлек ее внимание.
– Да, – ответил Тифей.
– Очень красивый. Я такой еще никогда не видела. Как он называется?
– Это Радужный цветок – символ стойкости и нежной любви. Он растет только на вершине самых высоких гор. Немногим удается его найти, только чистым сердцем и сильным духом открывается дорога, ведущая к Радужному цветку. Когда-нибудь, может быть, очень скоро, я расскажу тебе одну замечательную легенду о нем.
– А кто его принес?
– Я, – смущенно признался юноша.
Фелисса обменялась взглядами с Вирин:
– И это значит…
– Это значит, что я люблю тебя.
– Что? – переспросила Фелисса, не веря своим ушам.
– Я люблю тебя, – повторил Тифей чуть громче.
Юлина утерла слезы радости, давно уже капающие из глаз, и прилегла на плечо к Овелону, который бережно обнял ее. Син сделал жест друзьям, Деригаб кивнул, и лучшие стражники очень тихо вышли из комнаты вслед за Мейосом и Лихмоном, которые секундой раньше сообразили, что совсем скоро данное действо перенесется в обеденную комнату.
Услышав сокровенные слова, Фелисса нежно прижалась к Тифею, шепотом повторяя его признание.
– Я тоже… люблю тебя, – тихо-тихо прошептала она, снова с головой погружаясь в свое счастье.
– Воркуйте, голубки! – задорно крикнула Вирин и, поцеловав Фелиссу, выбежала из комнаты.
– Овелон, мне кажется, что нам тоже пора, – заметила Юлина.
– Вот видишь, милая, всему свое время. – Землевладелец взглянул на карманные часы. – Самое время выпить чаю. Я уже слышу запах печенья…
Оставшись одни, Тифей и Фелисса долго сидели обнявшись, затем молодой отшельник взял руки своей любимой и, наклонившись к цветку, тихо сказал:
– Спасибо тебе, Радужный цветок.
– За что ты его благодаришь?
– Эту легенду мне рассказал Син, – шепотом начал юноша. – Давным-давно, в далекой стране Зэймори, во время правления владыки Мхиирту, молодой человек по имени Инг влюбился в прекрасную Айли…
Глава 21
Ветрогон был в самом разгаре. Только первый его день подходил к концу, а фрукты, припасенные жителями Хамати для яблочных торгов, казалось, быстрее самих денег перекочевывали в карманы звонкоголосых мастериц, бойко зазывающих покупателей. То тут, то там возникали добрые, но тем не менее громогласные споры по поводу нового, весьма ценного товара, в последний миг вынутого из-под лавки сметливой девушкой, заприметившей в толпе свободного купца.
Чего здесь только не было: и рубахи праздничные с пятицветной вышивкой – крестом, петлей, штрихами, и рушники белотканные узорные, и пояса с бисером для самых привередливых модниц. Знаки менные заканчивались, но торгующие и не думали «холсты сворачивать», а лишь тщательнее выкуп проверяли, нет ли яблок битых, цену свою держа. Кто-то из года в год творения свои выставлял, другие же по несколько лет товары готовили, третьи, в числе которых оказалась и Фелисса, впервые предложили свои работы искушенным ценителям, в мыслях своих кротко надеясь на успешный торг, хорошую плату. Оттого эта ярмарка и выходила каждый раз ярким и занимательным праздником.
Когда Сирдэк, неторопливо правивший груженой телегой, въехал в городок все жители Хамати – от мала до велика – несказанно обрадовались его прибытию. А также тому, что он все-таки сумел найти Мию – знатную мастерицу, которая и на этот раз, помня традицию родных мест, привезла с собой из далекого города с неприметным названием Улис прекрасные работы. Еще больше радости и удивления испытали участники празднеств, увидев груз, скрывавшийся под войлочным покрывалом, – вместо привычного скарба в телеге мирно покоились отборные ярко-алые яблоки. С новой силой зашумели торги, новой энергией наполнились улицы Хамати.
Последующие дни тоже немало хороших эмоций и веселых открытий принесли обитателям селения и их гостям. Так, например, Овелон, славно показавший себя в веревочной борьбе, с гордостью вспоминал потом, что лишь однажды по праву уступил в ловкости молодому лесорубу Лиату, и что тот в свою очередь не смог одолеть личного стражника землевладельца – могучего Карнуна. В итоге оба они признаны сильнейшими. Братьями. А Фелисса, не ставшая победительницей ни в торгах, ни в выпечном поединке, все-таки удостоилась награды за самый вкусный и чистый яблочный сок.
Тут же, на празднике-Ветрогоне, Зиан встретился с сестрой, познакомился с ее супругом и детьми. На вопросы о своих делах бывший торговец отвечал весьма охотно: теперь он занимается изготовлением глиняной посуды, клиентов много, так как чашки, кружки и горшки нужны всем. Очень весомым преимуществом продавца глиняных изделий, по заверению Зиана, было то, что они бьются. Но и этот недостаток в скором времени можно было устранить, ведь, как оказалось, Син, когда-то работавший помощником гончара, сдружившись с Зианом, решил открыть ему один зэйморийский секрет. Услышав об этом, Овелон пожелал стать первым покупателем чудесной, весьма крепкой посуды, отличавшейся к тому же, по рассказам Сина, удивительно красивым видом, и если товар будет так хорош, как расхвален, возможно, именно посуда Зиана отправится в ближайшее время с торговым караваном в пограничные владения.
Спустя несколько недель после шумного праздника звуки нового торжества огласили окрестности Хамати: единственная дочь Овелона Великого, недавно справившая свое восемнадцатилетие, вышла замуж за обычного охотника, ставшего все-таки впоследствии советником землевладельца. Тифей и Фелисса остались жить в том самом тереме, к строительству которого приложил лапу сам Лесной Страж. Тайна Хранителя еще долго будоражила умы искателей приключений, не давая покоя легендосказителям.
На следующее утро после венчания с Фелиссой Тифей, с разрешения родителей, собрал своих друзей на веранде перед домом и рассказал о своих и их приключениях. Собравшиеся, затаив дыхание, словно какую-то сказку, случайными участниками которой все они стали, слушали повествование юноши. А когда речь Тифея стихла, герои описанных событий еще долго прислушивались к лесным звукам, пытаясь рассмотреть черты нового Тергонского леса. Первым молчание нарушил Син:
– Но это же значит… – медленно, будто подбирая нужные слова, начал он. – Если Тергон, состоящий из каждого отдельного камушка, из сотен, тысяч деревьев!.. Если лес обладает силой и разумом, настолько развитыми, что… Что может создать усилием своей объединенной… воли? Да, воли! – Лесного Стража, ведущую рысь… Если есть Радужный цветок, Сосна-королева, если каждая травинка обладает чем-то, что мы привыкли видеть только у человека – душой, мыслью… То, стало быть… и Он есть? – спросил зэймориец, выделяя голосом слово «Он».
– Мир есть. Неужели тебе этого мало? – улыбнулась в ответ Мия, внимательно и очень чутко следившая за ходом размышления Сина.
Зэймориец снова задумался:
– Мало? Но… для чего?
– Чтобы верить.
– Хм.
– Этого, пожалуй, даже слишком много, – ответил за товарища Карнун. – Этого уже достаточно, чтобы знать!
– Один вопрос не покидает меня долгое время, – вступил в разговор Тифей. – Что стало с Радужным цветком? Он погиб?.. – Юноша вздохнул. – Я ведь сорвал его.
– Ты прекрасно знаешь, сын, – отвечал Сирдэк, – что ты не первый, кому помог Радужный цветок, а это значит, что его волшебная сила не раз уже покидала Восточную синь. Не стоит искать вечных чудес. И Радужный цветок, как и все в нашей жизни, имеет свое перерождение, а значит, и свою смерть. Что-то должно увядать, а что-то расцветать. Каким бы страшным на вид ни казалось гниение дерева, выросшего на границе с болотом, каким бы разрушительным ударом для леса ни казались молнии и пожары, все это в ряду с созидательными изменениями тоже несет свою пользу, тоже является частью мира. Огромного мира, иногда слишком непредсказуемого, но всегда восхищающего.
– Как жаль, что об этом никто не узнает, – с легкой грустью заметила Фелисса. – Ведь это замечательная легенда… М-м, я хотела сказать – рассказ или… Просто эти знания. Они бесценны!
– Парадокс бесценных знаний как раз и заключается в том, что они могут очень долгое время не цениться и продаваться на маленьких базарчиках за бесценок, – ответил Сирдэк. – Но я тебя понимаю и поэтому позволю с тобой не согласиться. Эту историю узнают многие!
– Как несуществующую легенду?
– Кто-то да. Но другие смогут понять больше, смогут прочесть то, что написано не словами, а описано не тушью.
– Когда это будет?
– А вот это уже не так важно… – сказала Мия. – Сотни и тысячи легенд, сказаний, рассказов, подобных этому, летают по миру, ожидая своего автора и своего времени. Известно одно, когда-нибудь самый обычный человек возьмет в руки перо и напишет историю нашей жизни. Случится это в тот самый момент, когда люди, его окружающие, будут готовы услышать нас и понять.
– Ой! – спохватился Карнун. – Это значит, что все мы будем описаны?
– Да.
– И… Люди, слушающие эту историю, узнают, что я сильно храплю по ночам?
Дружный смех огласил поляну.
– Если для тебя это действительно важно, то эту деталь можно будет опустить! – весело заметила Юлина.
– И что же это получится за Карнун, который не храпит? – снова растерянно спросил стражник. – Нет уж, если писать, так писать всю правду! Пусть я буду храпеть в глазах потомков, но это будет богатырский храп, достойный меня! – с гордостью заявил Карнун.
– Ну наконец-то я понял! – воскликнул Син. – Ура, дружище! Раскрыта еще одна тайна Лесного Стража. Той ночью, помните? Когда мы первый раз остановились у Тифея? Так вот, – зэймориец откашлялся. – «Бравые стражники Овелона Великого не слышали звуков бури, а чуткий слух Тифея не уловил шума падающих деревьев, так как поистине богатырский храп Карнуна заглушал все и вся. Никакому урагану не сравниться с этим рокотом, никакому зверю не перекричать этот рык».
– «Спит стражник, – подхватил Овелон, – и от этого спокойно в землях Овелоновых, так как никакой враг не посягнет на его покой, ибо страшна его песнь ночная, а коли проснется герой – и того страшней будет!»
Снова ясный, добрый смех родился меж собравшимися. Снова вернулась светлая радость в селение Хамати, горную местность Тергон во все владения Овелона Великого.
8 января – 5 августа 2006 года.
Читать бесплатно другие книги:
