Оберег для огненного мага Каршева Ульяна

— За-ачем — еще? — от неожиданности враждебно спросила девушка, снова непроизвольно всхлипнув.

— Не ведись на уговоры Ферди, не давай держать себя за руку. Он из тебя сегодня столько сил выпил, пока просил о доме рассказывать, поэтому и плачешь — от слабости. Завтра утром скажи ему, чтоб играл по твоим правилам, иначе высосет… Ладно. Потом поговорим, когда успокоишься.

Какое-то время она уже вздрагивала с почти сухими глазами, торопливо вытирая мокрые скулы и боясь, что он уберет руку. Желая, чтобы убрал. Очень хотелось быть слабой. И боялась рядом с ним быть слабой. Слабой было бы страшно пережить снова… его уход.

— Как ты здесь очутился? Откуда знаешь про эту беседку?

— Забыла, как ты рассказывала Ферди? — Он ничуть не смущался, косвенно признаваясь, что тоже присутствовал при сеансах исцеления старшего брата. — Про свое любимое место? Как только ты вышла из его комнаты, я сразу сюда приехал. Правда, пришлось поискать. Как-то не ожидал, что беседка находится в самом низу оврага.

Она вдруг поняла: он многословно объясняет свои поиски, давая ей тем самым время успокоиться. И только было открывшая рот спросить, а зачем ему вообще сюда приходить, замолчала на полуслове. Пусть он здесь ненадолго, пусть потом ему придется уйти, потому что она его все равно прогонит, но прямо сейчас он здесь — и с нею. Несмотря на то что она сейчас не знает, чего от него ждать, с ним рядом — спокойно. Полностью прислоняться к нему она побаивалась, но и так было хорошо: он обнял ее лишь одной рукой, сидели просто плотно друг к другу… Наконец она ощутила, что может говорить спокойно, и сумела спросить:

— Так почему ты сюда пришел?

— Ты сказала Ферди, что эта беседка — лучшее на свете место. Мне захотелось… — Он запнулся, но договорил: — Мне захотелось посмотреть, что такое лучшее место на свете — для тебя. Думал — посижу немного и уйду.

— Я никогда здесь не ревела, — коротко всхлипнув, сказала она. — Мне всегда здесь было хорошо…

Он промолчал, сидя неподвижно.

— Будь осторожней с Ферди, — хмуро сказал он. — Ты с ним контактируешь на слишком близком уровне. А у него часто бывает депрессивное настроение. Не подхвати.

— Мы с тобой разговариваем, — пропуская мимо ушей его предупреждение, заметила она со вздохом. — Ты же не должен был здесь появляться.

— Про «появляться» не было сказано, — возразил он, не убирая руки с ее плеча.

Она усмехнулась:

— Еще немного — и ты покажешься в нашем доме. — А потом подумала и проворчала: — Ну и фиг с тобой. Показывайся. В доме своих предателей полно.

— Что у тебя за дела с Рэдом? — не обращая внимания на ее замечание, спросил он.

— Он согласился стать моим практическим объектом на тестировании. — Сказала и поморщилась. Зачем? Надо было промолчать, чтобы его побесить подольше. И поразилась: она хочет его побесить?! Зачем?! Если она не собиралась поддерживать с ним отношений? Значит ли это, что он ей небезразличен? Опять открыла рот спросить в отместку: а что за дела у него с воздушницей? И снова закрыла. А ей это должно быть интересно?.. Зато ей интересно, что он заговорил. Причем именно тогда, когда она не в настроении разговаривать. Когда в голову лезут только глупые вопросы. Например, почему он не уберет руку? А спросить страшно. А вдруг уберет? И тогда будет… холодно.

— Здесь тихо, — сказал он не двигаясь.

— Да, здесь уютно. Но… Пора домой, — равнодушно сказала Алекса. — Меня могут хватиться. Эмбер видела, как я пришла. Да и холодно здесь.

— Не возражаешь — провожу до двери?

— Нет.

Карей и в самом деле проводил ее и, не дожидаясь, пока она возьмется за дверную ручку, отвернулся и пошел к калитке… Алекса постояла у двери, наблюдая, как его высокая фигура постепенно растворяется в темноте позднего вечера, а потом зашла домой. От ужина отказалась, сославшись на слишком позднее время. На деле в горле стоял такой напряженный комок, что девушка сомневалась, сможет ли проглотить хоть что-то.

В своей комнате Алекса недолго простояла у окна, а потом выключила свет и легла, чувствуя странную пустоту и пронзительное одиночество. Уже свернувшись клубочком, она снова всплакнула от непонятной ей тоски. И уснула, шмыгая носом.

…Она хорошо сознавала, что это сон. И все равно чувствовала происходящее, словно в реальности.

Как будто она проснулась и села на постели.

То самое острое одиночество, пережитое по дороге к беседке, вернулось. Мельком она удивилась, нет — просто отметила, что на улице безлунная ночь. В комнате мрачная тьма устоялась такая густая, что она не видела ни единого предмета. Вздохнув, она встала с кровати и примерилась, где что находится. Вспомнила о столе, который стоит впритык к окну, и шагнула к нему. Тут должны стоять два трехрожковых подсвечника. Шесть свечей. У них нет ауры, но она знает, что они на столе.

Под вздрагивающими пальцами холодный металл. Поверхность мелкоребристая. Наверное, вся в узорах.

Она медленно подняла руку и провела ладонью над свечами, едва-едва касаясь их фитилей. Если она зажжет их… Огонь не даст ей быть одинокой. Какие-то несколько минут боли. Никто не успеет даже понять… Тьма… Как же она устала от нее…

…Неприятный грохочущий звук, слишком громкий, какой-то вызывающий в ночной тишине, упавшего предмета — и внезапно в комнате стало светло от белой полосы фонаря, привычно светящего в комнату…

Изумленная Алекса, с колотящимся от неожиданности сердцем, присела возле стола и всмотрелась в упавший предмет, который виднелся во всех подробностях на белом свету фонаря. Она сбила со стола старенький пенал с ручками и карандашами.

Почему она стоит возле стола, если до сих пор ей снился странный сон? И… на ее столе никогда не было подсвечников…

И чуть не задохнулась, вдруг сообразив, что происходит! И с кем!

Она выскочила из своей комнаты. В коридоре темно — наверное, уже за полночь. Но и здесь есть свет с улицы, пусть и небольшой. Бегом промчалась по коридору и ворвалась в комнату Люка. Братишка спит — и крепко. Его не разбудил даже стук поспешных шагов. В комнате горело маленькое настенное бра, и девушка, оглядевшись, сразу увидела на учебном столе брата его мобильный. Схватив его, она метнулась назад, в свою комнату.

Быстро нашла телефонную книгу и ткнула в номер Карея, который из своей телефонной книги удалила сразу после вечера у Тиарнаков.

— …Люк? — тяжело, явно со сна удивился парень.

— Карей, это Алекса! Беги к Ферди! Быстрее!

— Что…

— Карей, он собирается зажечь свечи!! На столе!!

Она услышала отдаленный грохот, потом ритмичный звук быстро бегущего человека, снова стук и грохот — кажется, Карей на бегу открывал двери, а они с треском захлопывались за ним. Она словно бежала за ним по коридорам, все видя и считая: второй коридор, третий… Почему его комната так далеко от комнаты Ферди?! А потом грохот кулаками в закрытую дверь.

— …Ферди! Открой! Открой, кому говорят!

Приглушенный расстоянием мобильника треск от удара. Еще один. Прижимая до боли телефон Люка к уху, время от времени судорожно отставляя его в сторону от слишком громких звуков (кажется, Карей держал свой телефон в кулаке), Алекса, сжавшись от ужаса, слушала его крик и шум, понимая, что Карей выбивает или выламывает дверь в комнату брата.

Найдет ли Карей брата в кромешной тьме? Сумеет ли он не опоздать?

У Алексы промелькнула странная мысль, что Карей сразу поверил ее словам… А если… Если ей и в самом деле приснился всего лишь сон?

Пусть будет сон! Пусть! Лишь бы у Ферди не было такого страшного чувства одиночества! Такого сумасшедшего желания немедленно сгореть! Пусть будет сон! Пусть потом Алексе будет стыдно, что она разбудила Карея, а он разбудил Ферди, но пусть это не будет реальностью! Пожалуйста!..

— Ферди?..

Голос Карея заставил девушку снова прижать телефон к уху.

— Ферди, я знаю, что ты у стола. Скажи хоть слово, чтобы я смог подойти.

Сначала тишина. Мертвая. Алекса с ужасом вслушивалась в эту тишину и мысленно умоляла: «Ну, пожалуйста, Ферди, отзовись!» И снова слышала звенящую тишину… Потом из глубины комнаты Карею что-то глухо ответили, и Алекса чуть не расплакалась от счастья — Ферди жив! Теперь Карей не даст ему умереть! Почему он хотел покончить с собой? В последнем девушка уже не сомневалась.

Закрыла глаза и представила лицо Ферди на одной из фотографий из сети. Улыбающийся, счастливый… Вспомнила приснившееся движение, представила, что тянет пальцы к подсвечнику, и отдернула их. «Ты сильнее, Ферди!» — умоляла она, чтобы это движение помогло.

Потом вспомнила — мобильник Карея! Там же экран светится!.. А вдруг?..

Внезапно совсем близко голос Карея сказал:

— Алекса, все хорошо. Иди спать. Теперь я сам.

— Спокойной ночи, — тоненьким от удерживаемого плача голосом попрощалась девушка.

Она огляделась, чувствуя толчками пульсирующую в ушах кровь, потом потерла ухо, чуть не раздавленное трубкой мобильника. Стояла посреди своей комнаты, а эхом все еще слышала бег Карея и треск ломаемой двери в замке Тиарнаков.

Почему? Почему Ферди, который получил надежду на нормальную жизнь, вдруг решил покончить жизнь самоубийством? Откуда столько тоскливого одиночества в его настроении? Теперь-то, вспомнив слова Карея, что она «перекормила» силой его старшего брата, понимала, каким образом почувствовала желание Ферди умереть.

На подрагивающих при каждом движении ногах девушка добралась до кровати и села. Сможет ли она уснуть после невероятного бега по коридору своего дома за мобильным Люка? Потом прислушалась к себе. До сих пор трясет. А сердце дергается так, словно она все еще бежит и ей страшно, что она не успеет.

«Надо отнести мобильный в комнату Люка», — отстраненно подумала она и встала, заставляя ноги двигаться. Прежде чем вернуть телефон братишке, на всякий случай снова переписала номер Карея. Вышла из комнаты и уже осторожно заглянула к младшему брату. Тот, в отличие от предыдущего ее «визита», спал сейчас неспокойно: разметавшись по постели, сбросил подушку, да и сопел чаще и неровно, словно чего-то испугался. Еле дыша, Алекса подошла к его кровати и осторожно подняла подушку, приткнув ее рядом со второй, которую братишка обнимал. Застыла. Но Люк не проснулся.

В свою комнату Алекса вернулась с головой, больной от кошмарного сна и последовавшего за ним наяву внезапного вторжения в ее жизнь личной трагедии чужого человека. Снова села на кровать, пытаясь понять: сумеет ли она после всего этого заснуть? Решилась, легла. Но в виски словно стучало единственным вопросом: разве может быть человек так одинок? Так, как она это испытала, восприняв мысли и эмоции Ферди? Закрыла глаза.

— Ты разбередила его своим рассказом о младших, — то ли в дремоте, то ли в полусонном воображении услышала она угрюмое обвинение Карея.

Она хотела огрызнуться: «Он сам меня об этом попросил!» Но ответила другое:

— Три года одиночества… Неужели возле него никогда никого, кроме семьи, не было? Где его друзья? Где его подруги?..

Карей промолчал.

Кажется, спрашивать об этом не его нужно.

…Укол в сердце. Из сна не выбралась, но чувствительно перешла в другое пространство. Перед глазами неясная фигура, сидящая на низкой кровати или на кушетке, руки на коленях. Сутулится. Поднимает голову. Алекса видит еле уловимые линии второй фигуры, кажется, спящей в кресле. Внутри потеплело. Карей.

«Ферди…»

Фигура на кровати вздрагивает.

«Алекса?»

«Не смей больше думать о самоубийстве. Не забудь, что я рядом!»

…Из щели между шторами мягко греет солнечный луч… Не слишком удивленная Алекса открыла глаза. Приснилось? Последнее?

И привстала на локте. Выползать из-под одеяла не хотелось: держали кошки, пригревшиеся на ногах ощутимой тяжестью. Что это? В коридоре послышался бег легких ног, закончившийся у ее двери. Девочки? Люк? Так рано?

— Я постучал, — шепотом сообщил Люк, заглянувший в комнату.

— Не слышала, — скептически сказала Алекса. — Ты что так рано?

— Мне эсэмэску прислали. Для тебя. Ночью. — Мальчишка, сонный и в помятой пижамке, дошлепал до кровати и передал сестре мобильный. — А почему он сразу тебе не звонит? Почему мне? Вы еще не помирились?

— Нет.

Девушка прочитала послание: «Алекса, как встанешь, перезвони».

— Люк.

— Мм?

Младший брат времени даром не терял: он заполз на кровать и устроился в изножье Алексы, где, млея от блаженства, гладил обеих кошек.

— Можно по твоему перезвонить?

— Звони. Мне уйти?

— Сиди. — Алекса, снедаемая любопытством, начала ждать отклика.

— Люк?

— Алекса.

— Алекса, так понимаю, что Люк у вас тоже ранняя пташка?

— Ну-у… Да.

— Тут, понимаешь… — Кажется, Карей затруднялся сразу объяснить желаемое, и Алекса еще сильней прижала трубку к уху: значит, что-то интересное? Карей вздохнул и сказал: — Ферди хочет пригласить в гости Люка. Ну, на твое время только. На полчаса.

— Но Люку надо в школу, — растерялась Алекса, а братишка немедленно навострил уши, с интересом глядя на нее. — Или ты имеешь в виду вечером?

— Нет. Именно утром.

— Но папа не успеет…

— Алекса, может, хватит валять дурака? Я отвезу вас обоих к Ферди, потом мы отвезем Люка в школу и поедем в университет.

«Мы — отвезем?»

— Сначала я спрошу у него. — Алекса задумчиво уставилась на Люка, который выразительно разевал рот, беззвучно выговаривая: «Спрашивай!!» — Люк, ты знаешь, что у Карея есть старший брат?

— Ферди Тиарнак? Конечно, знаю! — чуть не обиделся младший брат. — У меня целый альбом с ним есть!

— А… Хочешь получить автограф от Ферди Тиарнака?

Братишка целых полминуты смотрел на нее, открыв рот, а потом завопил:

— Хочу!

— Я приеду за вами через полчаса, — закончил разговор Карей.

Брат с сестрой переглянулись, и Люк побежал умываться и одеваться.

А Алекса посидела немного, глядя на кошек, мурлыкавших на постели, и проговаривая про себя будущий разговор с отцом и матерью о том, что сегодня ее (и не одну) отвезет в замок Тиарнаков Карей.

…Братишка мчался по дорожке к калитке впереди Алексы. А потом еще и плясал у машины Карея с беспокойными воплями:

— Алекса, ну быстрей, а? Ну давай быстрей — не успеем!

Они оба сели на заднее сиденье, Карей закрыл за ними дверцу и обошел автомобиль, чтобы сесть на свое место. Прежде чем они тронулись с места, Алекса успела подумать: «Только бы Карей не решил, что вот так легко все будет. Это еще не прощение. Еще надо подумать обо всем, прежде чем его прощать. И еще… Воздушница… Хотя о чем я думаю, если пока все дело только в Люке!»

Естественно, что братишка не угомонился и в машине.

— Карей, а мы правда к твоему брату едем? Да? Точно?

— Точно.

— Только ты его не увидишь, — вмешалась Алекса.

— Как это? — ошарашенно спросил Люк, перестав вертеться во все стороны.

— Ты про Ферди что-нибудь знаешь? — Карей вел машину и спрашивал не оборачиваясь.

— Знаю, конечно! — обрадовался мальчишка. — Он капитаном команды был!

Прежде чем Карей бросил следующую реплику, Алекса вдруг подумала, вспомнив объяснения Маргот: значит, болельщики запомнили Ферди только капитаном команды, но не игроком. Лучшим игроком всегда считался Карей. Но реклама Ферди сделала свое дело. Он оказался яркой звездой. Всего лишь звездой.

Поинтересоваться бы у Карея, почему у звезды нет друзей, которые навещали бы его. Но пока рядом Люк, спрашивать неудобно.

— Ты помнишь, почему Ферди ушел из спорта?

— Помню. Это называется «сгорел». Но ведь он жив?

— Жив. Вот только… Люк, тебя очень смутит, если ты будешь разговаривать с ним в темноте? Ему нельзя появляться на свету. Алекса помогает ему восстанавливаться.

— Алекса?! — поразился мальчишка и взглянул на старшую сестру. В его взгляде девушка, как ни странно, прочитала зависть: его старшая сестра уже давно общается с обоими братьями Тиарнаками! А потом Люк опустил бедовые глаза, в которых воцарилась глубокая задумчивость, и медленно улыбнулся. — Ага. Тогда не страшно. Если Алекса болтает с ним в темноте. Если ты с ним говоришь так. А почему я… — Мальчишка запутался, пытаясь, кажется, найти слово. — Почему ты везешь меня к нему?

— Ну, ты же сказал, что хочешь получить автограф.

— Эй, мало ли чего я сказал, — проворчал мальчишка. — Но ведь ты пригласил.

— Ферди хочет видеть тебя.

— А откуда он меня знает? — снова изумился Люк. Покосился на сестру, кивнул. — Понял. Ты рассказала? А он какой? Не страшный? Ну, я не про то, какой он. Я про то, что он не ругается? Хотя, если он сам меня пригласил… Ладно, — разрешил мальчишка. — Пусть он будет в темноте.

— Спасибо, — серьезно сказал Карей.

И по коридорам взрослые шли, держа за руки младшего.

На этот раз почему-то матери Тиарнаков не было, и они не спеша прошли сразу в ту часть дома, где жил Ферди. Когда остановились в начале третьего коридора, а от его конца к ним полетела тьма, Алекса с беспокойством нагнулась к младшему брату. Люка предупредили сразу, как будет начинаться вхождение во тьму, но мало ли… Правда, сейчас девушка успела уловить на его лице явное выражение счастья и предвкушения самого настоящего приключения, в котором будут двое игроков огненного баскетбола, легендарных в любой школе. Выпрямившись, Алекса уже в темноте пожала плечами: там, где девочка его лет затаилась бы в опасливом ожидании, Люк светился!

А потом (она представила удовольствие на лице братишки) из конца коридора они услышали глуховатый голос Ферди:

— Я сейчас подойду и проведу вас к себе.

Глава 14

Два пацана сидели на кушетке и хохотали как сумасшедшие. Одному, как помнила Алекса, шел двадцать шестой, другому — одиннадцатый. Они не видели в густом мраке друг друга (Люк — во всяком случае), слышали только голоса, но, как оказалось, и этого достаточно для счастливой болтовни. Как будто встретились два закадычных друга, которым есть что вспомнить. К искреннему изумлению Алексы, Люк и впрямь оказался фанатом команды «Саламандра», а уж биографии главных игроков он знал не то что наизусть, а чуть не на уровне: «Я проживаю эту замечательную жизнь с моими любимыми героями!»

Но!.. Не веря своим ушам, Алекса слушала большую часть разговоров в совершенном удивлении. Эти двое мальчишек болтали в основном о школе! Если магическое обучение, идущее параллельно с общеобразовательным, было у обоих братьев Тиарнаков домашнее, то школу-то они посещали одну и ту же, где обучались и дети семьи Коллумов! Ведь живут две семьи в одном пригороде, пусть и на разных улицах. Лишь одно различие: Тиарнаки доучивались в старших классах лицея, а старшие Коллумы — всё в той же школе.

У мальчишек (Алекса по-другому просто уже не могла называть Ферди!) нашлась благодатная тема для болтовни. Старые учителя, которые учили их обоих! И каждый из мальчишек рассказывал смешные истории, в которых главными героями были или эти самые учителя, или они сами в столкновении со школьными монстрами.

Алекса узнавала в их воспоминаниях и своих учителей, но вскоре озвучиваемые проделки и школьные истории отошли на второй план.

Она сидела в кромешной тьме и изумлялась: неужели до сих пор никто не знает, что происходит с Ферди?! Неужели только она одна знает теперь его тайну? Или она, Алекса, слишком хорошо о себе думает? Считает себя слишком умной? Но ведь достаточно было этого разговора, и все становится ясным?

Движение во мраке она скорее почувствовала, чем увидела.

— Я сяду рядом, — сказал невидимый Карей.

Она сидела в кресле, рядом со столом. Помнила смутно — ее предупредили, что кресел два. Прислушиваясь, услышала, как с еле слышным шорохом прогнулась под его немаленьким весом кресельная подушка.

— Откуда ты знаешь, что рядом можно сесть?

— Обстановку в комнате Ферди я знаю наизусть.

— Карей, кто бывает в комнате Ферди? — негромко, чтобы не расслышали мальчишки, спросила Алекса. — Кто бывает вообще у Ферди, кроме семьи?

— …Ты. И теперь Люк. — Перед тем как ответить, Карей помолчал, но потом спросил: — Думаешь, наша семья — такая бесчувственная, что не дает Ферди общаться хоть с кем-то? Все три года он сам наотрез отказывается общаться со всеми. Раньше, до того как выгореть на игре, он с Маргот любил поговорить — она девушка смешливая. А после — как отрезало. Одно слово, не пригласить ли к нему кого-нибудь, — и сразу чуть не истерика.

— А… девушка у него была до несчастья?

— Была.

Вопросов накопилось очень много: «Она перестала приходить сама или Ферди ей запретил? Или она была ниже по общественному положению, чем Тиарнаки, и потому мадам запретила ей встречаться со старшим сыном? А еще… вы когда-нибудь пробовали психотерапевта или психолога к нему приглашать?» Но язычок Алекса прикусила. Она здесь, в замке Тиарнаков, всего третий день. Много чего не знает. Не слишком ли будет нагло, даже беспардонно спрашивать о таком?

И услышала негромкое:

— Алекса, почему бы нам не поговорить… о другом, пока они болтают?

Ищущие пальцы опустились на ее ладонь.

Всего мгновение — и она со всхлипом отдернула руку: темнота, прикосновение… События воскресенья словно рухнули на нее, и девушка вылетела из кресла. Три шага — и остановилась в глубине тьмы, не зная, куда бежать, дезориентированная не только тьмой, но и незнанием обстановки в комнате.

В комнате стало тихо.

— Ферди? — удивленно спросил Люк.

— Ничего, Люк, — отозвался Ферди. — Просто я увидел, как вскочила с кресла Алекса. Алекса, боишься опоздать?

— Ну-у… Мы только начали… — обиженно сказал невидимый Люк.

— Люк, давай договоримся, что ты в следующий раз тоже навестишь меня. Алекса права. В школу опаздывать нельзя. — По интонациям слышно было, что старший брат Карея улыбается. — Сейчас я подойду к твоей сестре вместе с тобой и помогу вам выйти.

— А Карей?

— Я пойду за вами, — спокойно сказал Карей. Кажется, он все еще сидел в кресле. — Сначала отвезу тебя в школу, а потом Алексу на занятия.

И когда Ферди проводил своих гостей, когда сначала Люка, недовольного, а потом вспомнившего, кто проводит его до школы, и уже потому повеселевшего, отвезли в школу, по дороге в университетский корпус Карей, не глядя, спросил:

— Что случилось?

Молчавшая все это время Алекса тоже не взглянула на него.

— А что случилось?

— Почему ты… — Он, видимо, затруднился как-то назвать ее неожиданное движение, когда она вскочила с кресла. А она молчала, не помогая ему. — Почему ты… встала с кресла, когда я предложил…

— Ты дотронулся до меня, — Алекса облизала губы. — Ты дотронулся до меня в темноте. И я… испугалась. Все было как в тот вечер. — Она снова помолчала и добавила: — Карей, не надо ничего. Можешь возить меня к брату и в университет, только не надо ничего — кроме. Как только все с Ферди закончится, мы не будем знать друг друга. Слишком много неприятных моментов для меня связано с братьями Тиарнаками. Я до сих пор помню боль, когда меня схватил Ферди. И хорошо помню боль, когда поняла, что ты… Я не хочу… общения с тобой. Оно слишком многое обещает, но… — Горло перехватило, и она уставилась в боковое окно, чтобы справиться со слезами.

Он не стал утешать ее, как она боялась, потому что его утешение могло бы вызвать слезы — и так была на грани. В тишине довез до корпуса и вышел открыть ей дверцу.

— Я подожду, пока ты войдешь, — сказал он, и девушка, не глядя на него, кивнула и побежала к входу. На крыльце не выдержала и, открывая дверь — все равно же пришлось чуть повернуться, оглянулась.

Он сидел, откинувшись на спинку кресла, опустив голову, и в ее сторону не смотрел. Так и не поняв, почему он так сидит: рассердился? Размышляет? Просто ждет, пока она войдет? — Алекса быстро зашла в здание.

Только добралась до второго этажа, только решила не оставлять легкую курточку в гардеробе: что-то в корпусе сегодня прохладно, как по дороге ее перехватили.

— Алекса, иди к нам!

Она оглянулась и увидела в небольшом зале с библиотекой, предшествующем коридору с кабинетами, целую компанию девушек — свои, однокурсницы. Оттуда махала рукой Лидия, то и дело подпрыгивающая на месте. Ей явно не терпелось что-то сообщить.

Наверное, одногруппнице показалось — Алекса слишком медлит подойти. Лидия сорвалась с места — остальные девушки даже рассмеялись ее прыти, и подбежала к Алексе, схватилась за длинный ремень ее сумки.

— Слушай, я, конечно, знаю, что вы с Кареем разбежались! Но тебе, естественно, будет интересно узнать, из-за чего вчера тренировки начались на полчаса позже? Да и Карей — твой бывший! Ну? Интересно же тебе про него! Ага… Вот! У одной с факультета магической визуализации парень из огневиков. Правда, он сказал, что ты тоже была, но, кажется, половины не видела, потому что не с самого начала, а потом… Так вот… Представляешь? Вчера новичок, ну — Рэд, ты знаешь, мы тебе его показывали, пришел в раздевалку, а твой Карей сразу на него посмотрел — так, уничтожающе. Ну, тот не понял, начал переодеваться к тренировке. А огневик визуалистки видит — у Рэда на предплечье браслет, ну, такой, из обычных, как мы плетем. И давай ржать над новичком — мол, девчонку себе нашел, повзрослел наконец-то. Это у них любимое — поржать, особенно если новичок с первого курса. Все в раздевалке тоже давай издеваться над парнем. Тот еще пытается что-то сказать, вроде смеется вместе со всеми и вдруг смотрит на Карея, а тот смотрит на него. Только не на лицо, а на браслет. И, говорит тот огневик, лицо у Карея такое сделалось — спокойное-спокойное. Как у змеи перед броском — сказал тот огневик. Ну, что… Парни поржали и только начали успокаиваться, и тут Карей как прыгнет на Рэда! Тот от растерянности сначала вообще не защищался, а потом, когда остальные кинулись их разнимать — только для виду, конечно, потому что Карея все боятся, сам начал драться по-настоящему. Только ведь он Карея-то еще плохо знает. Тот уж если дерется… А потом, сказал тот огневик, ты пришла. И тут же убежала, как все закончилось. Алекса, не томи, чего ты там появилась? Ну интересно же!.. Наши девчонки говорят — за тобой послали, чтобы ты Карея утихомирила, но ведь он с тобой больше не ходит! Ну? Алекса, ты прости, что я так по-простецки, но ведь ты с Кареем и правда разбежалась…

— Все так и было, — задумчиво сказала Алекса. — Послали за мной, потому что не знали, что мы разбежались. А он обозлился… Но хоть драться перестал.

— Интересно…. — тоже задумчиво сказала Лидия. — А кто Рэду сплел браслет? Кто из наших на него глаз положил? Ой, как узнать бы?!

— Я сплела, — медленно, просчитывая варианты ответа, чтобы Лидия потом не слишком большие сплетни распускала, ответила Алекса, благо уже подошла к своей группе, которая живо прислушивалась к ней. — Только ничего личного. Он у меня будет практическим объектом на тестировании. Мы договорились с ним. А само тестирование будет через два дня.

— Как это? — ахнула Лидия. — Тестирование? Сейчас? Как?

— А просто. У меня прорезалась способность одна. Пока говорить не буду — сама понимаешь, что сглазить можно.

— Всего лишь? — внезапно сделала странный вывод разочарованная одногруппница. — Теперь понятно, почему Карей на него набросился. Он-то думал, что Рэд ему на смену появился. Он же тебя, типа, бросил, думал, небось, без него плакать будешь. А тут… Ишь… Ха, знай наших ведьм! Алекса, девчонкам с курса скажу? Успокою? Мы договоримся молчать, чтобы Карей не знал! Пусть помучается!

— Ага… Скажи.

У Алексы от сердца отлегло. Логичный вывод. Могла бы и сама догадаться — сразу такое придумать. Группа посмеялась над Лидией и уже спокойно принялась обсуждать происшествие, не обращая внимания на косвенную виновницу драки в раздевалке среди огневиков, приткнувшуюся к подоконнику, перебиравшую тетради в сумке. А Алекса выигрывала время на раздумья.

Вот как… Карей набросился на Рэда, потому что увидел на нем браслет — такой же, как у Ферди. Нет, она знала еще вчера причину — и с Кареем говорила об этом, но сейчас рассказанный Лидией случай вдруг обрел другое звучание. Лидия подытожила происшествие, придав ему совершенно иной оттенок. Ревность. Не из-за брата. Но…

— С ума сойти… — прошептала рядом Лидия.

Алекса обернулась.

Поднявшиеся по лестнице Карей и воздушница пропали в библиотеке.

— Легко, — беззвучно, одними губами прошептала Алекса.

Легко предложил поговорить о «нас». И легко нашел других «нас».

Пока одногруппницы взволнованно обсуждали пару, Алекса взглянула на настенные часы. До звонка еще минут семнадцать. Даже лекционный зал до сих пор закрыт. Она отошла от девушек своей группы и некоторое время колебалась, глядя на телефонную книгу мобильного. Время поджимало. Пришлось решиться. Номер Маргот. После беседы они обменялись телефонными номерами, но пока нужды в новом разговоре не было. И теперь, дожидаясь ответа, Алекса хоть и продолжала сомневаться, правильно ли она делает — звоня, деваться было некуда. Позвонила же. Захотелось проверить то, что она вроде поняла в комнате Ферди.

— Алекса? Привет, — удивленно сказал Маргот.

— Привет. Маргот, девушка Ферди — кто она?

— У него нет девушки, — еще более изумилась Маргот.

— Это сейчас нет. Кто была его девушка до несчастья с ним?

— А, ты про это. Не помню. Кажется, она была с факультета ведьм, но быстро нашла свою специализацию, довольно редкую, и сразу выбилась в разряд особых.

— Случайно не воздушница?

— Не знаю. Говорю как есть. А что?

— А ты о ней хоть чуть знаешь? Какая она? Как себя вела с Ферди? Сколько ей лет?

— Ровесница Карея… мельком видела однажды. Этакое воздушное создание. Даже не подумаешь, что она умеет устраивать бешеные скандалы. Эгоистка страшная. Собственница. Так говорили, — торопливо сказала Маргот и спустя секунду со смешком добавила: — Еще слышала, что она сама навязалась Ферди в подружки. Она тоже из богатой семьи. Устроила всем, кто пытался покушаться на место его подруги, такое, что больше никто не решался даже подумать о нем.

— То есть она его полюбила? — хотела убедиться Алекса. — Маргот, ты спец по приворотным зельям и вообще специализируешься на этом всем. Влюблена ли, по-твоему, была та девушка в Ферди или нет? Может, ей просто было лестно быть девушкой капитана огненных баскетболистов?

— Судя по слухам, вряд ли она из тех, кто стремится быть рядом со знаменитостью, — с сомнением сказала девушка. — Я слышала — она устраивала грандиозные скандалы, если только Ферди смотрел не на нее, а на кого-то другого, даже если этот кто-то был баскетболист его команды. Она желала быть его единственной…

— А Ферди? Как относился к ней он?

— А ему всегда нравилось быть ведомым за ручку. Так что, думаю, он купался в ее обожании и ревности.

— Но почему тогда он не пускает ее к себе? Или его травма отпугнула ее?

Маргот некоторое время молчала, видимо вспоминая.

— Какое — отпугнула… — медленно сказала она. — Вспомнила сейчас… Тетя жаловалась, что эту девушку с трудом удерживали, чтобы не пустить в замок, — так она рвалась к Ферди первые полгода, если не больше. Но он сказал сразу — никого к нему.

— А почему? Почему он не хочет видеть никого?

— Извини, Алекса. Тайна, в полном смысле этих слов, покрытая мраком. Я не знаю.

Десять минут. Осталось десять минут до звонка. Алекса облизала губы и быстро направилась к библиотеке. Если она сложила два и два правильно, значит, сейчас получит твердую четверочку.

Осторожно открыла дверь и заглянула с краю. Слева обычно — библиотекари со своими книжными стеллажами, справа — столы для читателей. Украдкой пройдясь взглядом, Алекса отметила: воздушница сидит за первым столом ряда напротив библиотечного зала, Карей — отошел. Кажется, его окликнули ребята из группы, с которыми он сейчас разговаривал, сидя к выходу спиной. Алекса быстро прошла мимо стола воздушницы. Не садясь, быстро написала несколько слов на листочке для заказов книг и уже стремительно зашагала к выходу, на ходу шлепнув записку на стол перед воздушницей.

Страницы: «« « 4567891011 » »»