Несломленные каблучки Гайворонская Елена

Ещё целых два романтических вечера

Как выяснилось на следующий день, чудеса происходили не только в Алёниной джакузи. Прошедший вечер был богат чудесами. Должно быть над Москвой состоялся парад планет.

Днём позвонила Вероника и голосом кающейся грешницы объяснила, что она выскочила в обеденный перерыв на улицу и теперь мёрзнет за каким-то углом и говорит шёпотом, чтобы, не дай Бог, её никто не услышал…

Вечером накануне замечательный сосед Александр, «для своих – Саня» пригласил Веронику в кино. Лично она предпочла бы театр, но Саня сказал, что он не любитель. Кино оказалось средненькой американской комедией: нехитрый сюжет, стандартные шутки «ниже пояса» плюс набор банальных приёмчиков типа «торт в рожу», но Саня просто валялся от смеха. Вероника сперва тихо недоумевала, над чем можно так угорать, потом решила, что Сане необходима разрядка после тяжёлой рабочей недели.

Потом немного пошатались по улицам, совсем как в студенческие годы. Вечер был великолепный, в воздухе пахло крепким кофе и опавшими листьями. Виною тому был этот дурманящий аромат, или молодое «Божоле», или весь этот вечер, напоённый романтикой юности, наэлектризованный страстью зрелости. Но когда Александр решительно обнял Веронику и поцеловал долго и настойчиво, она ответила тем же. Всю дорогу до дома они целовались, как одурелые: пока ловили машину, на заднем сиденье, около подъезда, в лифте, у дверей Вероникиной квартиры…

– Я его даже не приглашала, – срывающимся голосом, каялась в трубку Вероника, – всё вышло как-то само собой. Я открыла замок, мы вошли, я захлопнула дверь, и мы занялись этим… прямо в коридоре… Не раздеваясь… Это было чистое безумие…

– Но тебе было хорошо? – Спросила Алёна, которая никак не могла взять в толк, из-за чего, собственно, Вероника так расстроена. После некоторых Галкиных исповедей Веркина история казалась безобиднее игры в куличики.

– В том то и дело, что да. – Выпалила Вероника.

– Тогда в чём проблема?

– Но это же ужасно! Я почти его не знаю, второе свидание… И к тому же, ладно бы как положено, в спальне…

– Кем положено? – Зевнула Алёна. – Дорогая, ты не на работе. Это ваше личное дело, где, как и сколько… Главное, что понравилось.

– Он теперь решит, что я доступная!

– Значит, дурак будет. – Сказала Алёна. – Зато точно не решит, что ты зануда.

– Вчера мне было так хорошо… А теперь стыдно. Даже на глаза ему не хочется попадаться. Что мне ему сказать при встрече?

– Скажи: «Привет. Вчера было чудесно.»

– Думаешь? – Продолжала сомневаться Вероника. – А если он…

– О, Боже! – Завела глаза Алёна. – Я думала, что категория моих слушательниц от тринадцати до восемнадцати. Хотя иногда понимаю, что знаю ещё меньше, чем многие из этих девочек… Бедные считают, что у меня есть ответы на все вопросы. А я старательно поддерживаю эту иллюзию. Пара общих фраз типа: «Всё будет хорошо». Чаще всего именно это и хотят услышать. Но, знаешь ли, сейчас тот самый случай, когда я говорю их абсолютно искренне. Верка, всё будет хорошо. Выше нос, подруга, всё только начинается. Чувствуешь ветер перемен?

– Ещё как чувствую, – шмыгнула носом Вероника, – продувает насквозь. Кажется, мне грозит насморк.

– Тогда беги греться. – Вполне искренне посоветовала Алёна.

Она не стала спрашивать, звонил ли Веронике чудесный автоспаситель. Той было явно не до нового кавалера.

– Алён… – Позвала Вероника.

– Да?

– С тобой такое бывало?

– Уф… – Вздохнула Алёна. – Ладно, слушай. – И перешла на заговорщицкий шёпот. – Однажды мы с Валеркой занимались любовью ночью в купе поезда, где помимо нас ехали ещё два человека.

– Они спали?! – Также шёпотом спросила Вероника.

– Надеюсь. Молодые были… Даже вспоминать неловко.

– Почему?

– Потому что у нас тринадцатилетний сын. – Объяснила Алёна. – И ему совершенно необязательно знать тонкости собственного появления на свет.

Интересная встреча

Вечер накануне застал Галку на выходе из метро мелким, но противным дождём, сочившимся, должно быть, только в Текстильщиках. По крайней мере, когда она выходила от родителей, на Вернадском, осадков не было и не предвиделось. Сплюнув с досады, Галка решила изменить привычке и вместо того, чтобы торчать под козырьком остановки в ожидании автобуса, стала тормозить машину. Остановилась очень даже приличная иномарка. Галка скороговоркой назвала «таксу», получила утвердительный ответ, плюхнулась на сиденье рядом с водителем и стала стряхивать дождевые капли с сумочки, а те отряхиваться не желали и расплывались разводами.

– Чёрт, – бурчала под нос Галка.

– Ну, дела. – Сказал водитель.

– Что? – Поднимая глаза, переспросила Галка.

– Вот так встреча. – Сказал водитель.

Галка открыла рот, но слова застряли на языке. За рулём сидел её бывший муж Вовчик.

– Да уж. – Наконец, выдавила она. – Интересная встреча.

– Отлично выглядишь.

– Спасибо. – Отозвалась Галка. – Ты тоже ничего.

– Как сама? – Спросил Вовчик.

– Великолепно. А ты? С голодухи бомбишь или для развлечения?

– Ни то, ни другое. Еду, смотрю – симпатичная девушка. Почему не подбросить?

– Облом. – Съязвила Галка.

– Наоборот, ещё интереснее получилось.

– Да уж. – Снова сказала Галка, не зная, что полагается говорить в подобных случаях.

Вовчик тоже замолчал. Из колонок неслась весёленькая попсовая разлюли-малина.

Галка исподтишка разглядывала «бывшего», не зная, радоваться или досадовать. В глубине души она хотела однажды повстречать Вовчика. Но за рулём иномарки должна была сидеть она сама, а он – мёрзнуть у обочины. Желательно в стареньком немодном пенсионерском пальто, осунувшийся, полысевший, потрёпанный жизнью.

Вид у Вовчика был вполне сытый и респектабельный. Морда округлилась. Залысины, впрямь, появились, но они придавали некий интеллектуальный шарм. Куртофан на экс-супруге тоже вполне был стильный, явно не рыночного пошиба. Слава Богу, что и на Галке было новое полупальто модного рисунка «куриная лапка», делавшее её стройнее, макияж в порядке и свежее мелирование. Иначе впору выпрыгивать на ходу.

За мрачными размышлениями Галка не заметила, как приехали. Вовчик тормознул около подъезда. Галка достала «полтинник», но «бывший» наотрез отказался брать деньги.

– Может, кофе угостишь?

– Почему бы и нет? – Неожиданно для себя выдала Галка. – Пошли.

– А муж не рассердится?

– Какой муж? – Усмехнулась Галка. – Я не дура, два раза на грабли не наступаю. Мне и так неплохо. А ты больше не женился?

– Женился. И опять развёлся. – Радостно объявил Вовчик.

– Почему?

– Так… Не сложилось.

– А дети?

– Детей нет.

– Ну, хотя бы подруга у тебя есть? – Продолжала язвить Галка.

– Подруга есть. – Сообщил Вовчик. – Но вместе мы не живём… Она ценит независимость, я тоже.

– Приятно встретить человека с одинаковыми взглядами на жизнь. – Мило съязвила Галка.

– И зачем этот штамп нужен? – Философствовал «бывший». – В старые времена, без него вместе в гостиницу не селили, помнишь? А теперь – всё, что угодно.

– Абсолютно ни к чему штамп. – Соглашалась Галка. – Размер члена он не увеличивает.

Вовчик фыркнул и заметил, что Галка нисколько не изменилась, такая же весёлая девчонка, как прежде.

– Знаешь, – признался он. – Я часто хотел тебе позвонить. Узнать, как ты…

– Что ж не позвонил?

– Неудобно как-то…

– Неудобно спать на потолке. – Философски заметила Галка. – Одеяло падает.

Лифт мчал их наверх, бывших мужа и жену, бывших страстных любовников, бывших яростных врагов. Их примирили годы и этот лифт. Сердце Галки билось учащённо. Настал час, которого она подспудно ждала все эти годы. Час маленькой женской мести.

Маленькая женская месть

– Представляешь, – возбуждённо тараторила в трубку Галка, – как ко мне поднялись, у моего бывшего аж пачка отвисла. Ремонт приличный, спасибо Дедуле. Вовчик – то мою квартиру зачуханной запомнил. Сам ни хрена не делал – руки не из того места росли. И денег не зарабатывал. Ходит, глазами вертит. Я, как задницей чуяла, прибралась. Чистота, красота, техника импортная, домашний кинотеатр… Нет, надо будет как-нибудь позвонить Дедуле, поблагодарить.

– Хорошо живёшь, – «бывший» говорит.

– Да, не жалуюсь.

– А работаешь, – спрашивает, – где?

– Мы, – отвечаю, – скромные работницы народного образования. А ремонт и прочие блага цивилизации от спонсоров. Мир, понимаешь, не без добрых людей, всегда готовых прийти на помощь молодой одинокой симпатичной женщине.

Его аж передёрнуло. Но ничего, проглотил. Молчит, улыбается.

– Ужинать будешь, – спрашиваю.

Он мнётся. Мол, не хочется… Только кофе… Чувствую, неудобно ему.

– Как знаешь, – говорю, – я тоже не хочу. У родителей в гостях поужинала.

И тоже мило так улыбаюсь.

– Может, за бутылкой сбегать? – спрашивает, – за встречу.

– Что ж, – говорю, – сбегай, если хочешь. Магазин круглосуточный в соседнем доме. Только учти: я говно не пью.

– Ладно, – кивнул, – мигом.

Смотался. Я тем временем в пожарном темпе в душ рванула, причупурилась. Бельишко надела то самое, что мы вместе покупали. Ой, как кстати пришлось! Я, мать, всё тебя добрым словом вспоминала. Только оделась, туфли натянула, тут и Вовчик прискакал. Асти Мондоро притащил, коробку «Коркунов», банку «Карт нуар»… И цветы. Прикинь! Розы где-то откопал! Очень необычные: оранжевые, с бордовыми прожилками. Красивые… За все годы совместной жизни так не баловал. Ну, выпили мы, конечно, полялякали о том, о сём… А дальше сама понимаешь…

В общем, я ему показала класс! Не зря столько тренировалась. Затрахала в усмерть. Прокувыркались часов до четырёх, устали… Ну, я на кухню пошла, минералки глотнула и говорю:

– Выметайся, дружок. Бай-бай.

Он чуть с кровати не свалился.

– В каком смысле: бай-бай?

– В прямом, – отвечаю. – На часы глянь. Спать хочу. А спать я люблю одна. Вдруг ты храпеть будешь, или, чего доброго, пукать? Нет, дорогой, давай-ка собирайся. Машин сейчас мало. Доберёшься быстро…

И сама так ненавязчиво вещички его сгребаю, и к выходу.

Он манатки свои вырвал, напялил кое-как, пуговицы неправильно застегнул, и на прощанье злобно так прошипел:

– Ну, ты и стерва!

А я ему с милой улыбкой:

– Верно. Но таких мужики больше любят. Разве нет?

Это была маленькая женская месть, которую Галка лелеяла годы после развода.

Вовчик громко хлопнул входной дверью.

С высоты девятого этажа Галка пронаблюдала, как «бывший» пиликнул сигнализацией, прыгнул в машину и та взревев, как разъярённый зверь, промчалась по заставленными ночными автомобилями узкому аппендиксу двора, вдоль мусорных бачков, перепугав заполошно метнувшихся котов, скрылась из виду. Галка упала на разворошённую кровать, сладко зажмурилась, потянулась, как сытая кошка. Подтащила наполовину свалившееся на пол одеяло, завернула в него правую ногу, левую же блаженно согнула в колене, запрокинула руки за голову и в такой фривольной позе уснула. Ей приснилось, как Вовчик валялся у неё в ногах, точнее, возле ножек кровати, каялся, как он был не прав, потеряв Галку, умолял снова выйти за него замуж. А Галка со смехом отталкивала его в щёку мыском остроносой туфельки. Это был самый восхитительный сон в её жизни.

Вероятно, Алёнин автоизбавитель не дозвонился в тот вечер и до мстительно-счастливой Галки. Или вовсе не звонил никому. Возможно, оно и к лучшему. Просто в глубине души Алёна будет помнить, что в мире существуют настоящие автоджентльмены. Пусть это будет её маленькая женская тайна. Почему – нет?

Трудности воспитания будущего мужчины – 3

После услышанного мини-декамерона на Алёну снизошло вдохновение. Полдня она вместо того, чтобы готовить суп, стучала по клавиатуре. Музу прогнал ввалившийся после семи уроков сын, сразу потребовавший обеда. На обед Алёна могла предложить только магазинные пельмени, но ребёнок был непривередлив к еде и слопал полпачки за милую душу. Глядя на него, у Алёны самой проснулся аппетит, и она живо присоседилась к столу уминать оставшуюся половину.

– Я не сказал папе, что ты брала машину. – Дипломатично сообщил сын.

Перевод звучал примерно так: «Я тебя не заложил, и надеюсь на ответное проявление гуманизма».

– Какие сегодня оценки? – Напряглась Алёна.

– Нормальные… – Пробурчал сын.

– А по алгебре что за контрольную?

– Ну, три… Я исправлю. Видеть не могу эти квадратные трёхчлены. Какой извращенец придумал?

– Исправлю! Только это и слышу! – Вскипела Алёна. – Одни компьютерные игры на уме! Сегодня же позвоню учителю математики, поедешь заниматься.

– У меня гуманитарный склад мышления. – Угрюмо возразил сын. – Мне это все говорят. Я, может, как ты писателем стану.

– Ага! – Ехидно сказала Алёна. – С голоду подохнешь. Тоже мне, Лев Толстой выискался.

– Сейчас, чтобы зарабатывать, Толстым быть необязательно. Накатал детектив, пиф-паф, бабки на стол.

– Я те щас накатаю! – Многозначительно приподняв развёрнутую ладонь, пообещала Алёна, и сын, зная, что подзатыльник можно запросто заработать, предусмотрительно замолчал. – А ну, марш за уроки! А про машину я сама папе скажу. Подумаешь! что я, разбила её что ли? Даже не поцарапала. А даже если бы и поцарапала! – Распалялась она. – За те деньги, которые мы ежегодно платим страховой компании, можно разок и соприкоснуться.

– Папа тебе за тачку голову отвернёт. – Сказал добрый Димка. – Лучше попроси, чтобы он купил тебе машину и царапай, сколько влезет.

– Он скорее тебе за тройку голову оторвёт. – Возразила Алёна. – А я напишу книгу, и на гонорар сама куплю машину. «Оку».

– Ха, – сказал Димка. – Большой же у тебя гонорар. Не, пожалуй, я не пойду в писатели.

– Неужели? – Скептически приподняла брови Алёна. – И куда же ты пойдёшь?

– Э-э, я пока не решил. Вот бы жениться на Ворониной, – он мечтательно завёл глаза. – у неё пентхаус классный… И её папаша бы к себе в бизнес пристроил. Строительный у него, кажется?

– Как тебе не стыдно?! – Воскликнула Алёна. – Тоже мне, альфонс! Щас как дам в лоб! Мы с твоим папой, между прочим, когда женились, вообще бедными студентами были!

– Почему – альфонс? – Обиделся сын, – она мне вообще нравится. А вы с папой, между прочим, при коммунизме женились, тогда все бедными были. Сами же постоянно твердите, как вам тяжело приходилось. Ты же тогда сказала, как хорошо было бы найти мне богатую жену.

Алёна прикусила губу, потому что припомнила, как однажды посмеялась в компании после нескольких бокалов вина, мол, хорошо бы сына удачно женить, тогда б многие проблемы разом отпали.

– Я же пошутила. – Оправдалась незадачливая сваха.

– Я тоже. – Охотно отозвался Димка. – Я вовсе не собираюсь жениться. Мне и так хорошо. Вон, сколько вокруг девчонок. А жена будет всего одна. Неинтересно.

– Учиться надо, а не засорять башку глупостями разными! – вскипела Алёна. – Выучиться, устроиться на хорошую работу. Чтобы самому пентхаус купить. Понял?

– Понял. – Вяло буркнул сын. – Только где такую работу взять? Вон, папа, работает-работает, а пентхауса нет.

– Вот и спроси у своей Ворониной, где её папа работает. – Отрезала Алёна. – А сейчас ступай за уроки. Я позвоню учителю математики, договорюсь, о занятиях.

– С этой старой грымзой Станиставовной?

– Да, с ней. – Обрубила Алёна. – В прошлом году, когда с ней занимался, у тебя по математике одни «пятёрки» были. И никакая Ольга Станиславовна не старая, между прочим. Ей только пятьдесят.

– У неё собака дурная. – Заныл Димка.

– Нормальная собака, – возразила Алёна, – очень даже ласковая.

– Слишком ласковая. – Кисло сморщился Димка. – Она мне все джинсы обслюнявила.

– Ничего, постираю твои джинсы. Зато не кусается.

– Ещё бы она кусалась! – Проворчал сын и нехотя поплёлся в свою комнату.

Алёна села за компьютер, но сочинительство не клеилось. Вместо нужных мыслей в голове вертелся квадратный трёхчлен весьма непристойного вида и нахально высовывал язык.

– Нет, правду говорят: настоящий художник должен быть полностью свободен от забот насущных. Разве можно в таких условиях хоть что-то сотворить, кроме бардака? – Пробурчала под нос Алёна, выключила текст и принялась рыться в записной книжке в поисках телефона преподавателя математики Ольги Станиславовны.

Разбор полётов. Страсти по Мерседесу

Вечером Валерка с аппетитом поглощал ужин, когда Алёна, зябко поёжившись, объявила, как бы между прочим:

– Знаешь, а я тут машину брала…

– Какую машину? – Промычал набитым ртом супруг.

– Нашу. В магазин ездила.

Валерка поперхнулся и закашлялся.

– Ты чё, мам, – стуча отца по спине, укоризненно сказал Димка, – такие вещи за едой… не могла окончания ужина подождать?

– А что такого? – Внутренне похолодев, наигранно удивилась Алёна.

– Мой «Мерседес» брала?! – Прохрипел покрасневший как варёный рак супруг.

– Наш «Мерседес». – Поправила Алёна.

– Зачем? – Спросил Валерка, ковыряя вилкой бифштекс.

– Ездила в «Семёрку» за продуктами. – Терпеливо, как маленькому, пояснила Алёна.

– И что? – Сдавленным голосом уточнил муж.

– Ничего. Съездила, купила продукты. А что я, должна сумищи таскать? Я не лошадь, между прочим.

– Ты могла заказать доставку. – Сказал Валерка, чьё лицо из красного сделалось серым и начало медленно каменеть.

– Что за трагедия, в самом деле? Я что, единственная женщина в мире, которая села за руль?

По мере того, как Алёна развивала тему, к ней возвращалось спокойствие и уверенность, что, действительно, трагедии нет, а в глубине души закипала обида на маниакальную Валеркину убеждённость видеть супругу где угодно, только не за рулём автомобиля.

– Спасибо, – отставил тарелку Димка, – я пойду, пожалуй…

– Да, ступай, поиграй, – машинально отозвалась Алёна.

Сын умчался вприпрыжку, потому что под игрой он подразумевал единственно компьютерный гейм. Уход независимой стороны знаменовал начало боевых столкновений.

– Ты не умеешь ездить! – Болезненно вскрикнул Валерка, как только Димка покинул пределы кухни.

– А как можно научиться без машины? – Парировала Алёна.

– Куда тебе вообще ездить?

Лучшая защита – нападение, и Алёна также повысила голос.

– А тебе?

– Мне – на работу. – Язвительно произнёс Валерка.

– Можно пользоваться метро. – Напомнила Алёна.

– Между прочим, я заработал на машину.

Это был удар ниже пояса, и, помимо воли, Алёна перешла на возмущённый крик.

– Я, между прочим, тоже! Посчитай, сколько стоит домработница, кухарка и гувернантка с высшим педагогическим образованием! Так вот, я, едина в трёх лицах уже чёрт-те сколько лет! Если бы ты платил мне за работу по дому каждый месяц, я бы давно ездила на собственной машине!

– Не ори!

– Сам не ори!

– Та-ак… – Валерка взъерошил поредевшие волосы, что-то мучительно соображая, – значит, вчерашний вечер был всего лишь прелюдией к сегодняшнему? Тебе нужна машина? И ты разыграла эротический театр, чтобы её получить в лучших традициях новых русских содержанок?

Алёна ожидала чего угодно, только не подобного умозаключения. Вечер, о котором она собиралась вспоминать до конца дней, как об одном из самых чудесных, вмиг утратил всю свою красоту. Алёна до боли прикусила губу, чтобы сдержать слёзы горечи и обиды. В другой момент она выскочила бы из-за стола, и, набивая синяки об острые мебельные углы, убежала в спальню, где зарылась разгорячённым лицом в прохладный шёлк наволочки. Но не теперь. Она стала другой. Независимой. Современной. И реветь в подушку было теперь ниже её достоинства.

– Дурак ты! – Выпалила она горячим полушёпотом. – Всё опошлил, как поручик Ржевский. Ступай, целуйся со своим Мерседесом!

Она поднялась из-за стола и, гордо выпрямившись, принялась швырять посуду в мойку. Ударяясь о края и друг о друга, чашки и тарелки резко позвякивали.

– Перебьёшь. – Сказал Валерка.

– Ну и пусть. – Ответила Алёна. Надела резиновые перчатки, включила воду и, проигнорировав посудомоечную машину, принялась тереть посуду с яростной энергией. С детства эта нехитрая процедура была для Алёны сродни медитации: успокаивала нервы и помогала восстановить утраченное равновесие.

Валерка ушел с кухни.

– Ну и пусть. – Снова с ожесточением повторила Алёна и врубила телевизор на полную мощь.

Сквозь грохот МУЗ ТВ она не расслышала, как муж вернулся обратно. Лишь почувствовала прикосновение к руке, лёгкое поглаживание повыше локтя. Тарелка выскользнула из скользких резиновых пальцев. Вся Алёнина ершистость вмиг улеглась, уступая место безвольной слабости.

– Ну, прости. – Покаянно проговорил Валерка, положив подбородок на плечо жене, и виновато засопел, – ты что, плачешь?

– Вот ещё! – Отозвалась Алёна, часто заморгав предательски увлажнившимися ресницами.

Валерка обнял её за талию.

– Ну, хочешь машину – купим…

– Да не нужна мне никакая машина, – в сердцах Алёна. – Я просто хотела быть современной… Как Вероника, как другие девчонки… быть стильной, сексуальной… Я не хочу стареть, понимаешь?

– Ты и так современная и сексуальная. И ты вовсе не стареешь. Смотри, всё в том же весе, что и пятнадцать лет назад. Не то, что я…