Кровавые кости Гамильтон Лорел

— Подожди пару минут, нетерпеливый мой мальчик, и все станет ясно.

Странно было слышать, как кто-то называет Жан-Клода мальчиком, будто он был маленьким братцем, выросшим на глазах этого Яноша. Может, Янош знал его еще юным вампиром? Свежеумершим?

Женский голос: «Куда вы меня тащите? Мне больно!»

Брюс и Айви втащили в боковую дверь молодую женщину. Втащили в буквальном смысле слова. Она упиралась ногами — как собака, которую волокут к ветеринару. Но у девушки было только две ноги и по вампиру на каждую руку. Она даже не могла замедлить их шаг.

У нее были прямые светлые волосы, касавшиеся плеч. Глаза большие и синие, а наложенный с вечера макияж размазался от слез.

Айви это явно очень нравилось, а у Брюса были широко раскрыты глаза. Он боялся Яноша. Наверное, не зря.

Девушка секунду молча таращилась на Яноша, а потом завопила. Айви небрежно отмахнула ее ладонью, будто шлепнула визжащую собаку. Девушка всхлипнула и замолчала, и только слезы бежали по ее щекам.

С нами в комнате были лишь Янош и два юнца, и я прикинула, что с ними мы легко справимся. Но тут вошли еще два вампира, и следующую девушку не втащили, а она вошла сама, сверкая рассерженными глазами, держась очень прямо и сжимая кулаки. Она была невысокая, крепкая, но не жирная. Волосы неопределенно-каштанового цвета, карие глаза за очками и усыпанное веснушками лицо. Трудно описать, но это лицо излучало какое-то достоинство личности. Мне она сразу понравилась.

— Лайза! — сказала она. — Ну-ка встань!

В ее голосе было столько же недоумения, сколько и гнева.

Лайза только заплакала сильнее.

Вампы, сопровождавшие вторую девушку, не были молодыми. Обе — высокие, футов шести ростом, одетые в черную кожу, одна с длинными соломенными волосами, заплетенными сзади в косу, другая с черными, спадающими по сторонам лица. Обнаженные руки крепкие и мускулистые. Больше всего они походили на женщин-телохранительниц из фильма про шпионов.

Но исходившая от них сила не была спецэффектом из малобюджетного фильма. Она струилась по комнате, как вода, густая и прохладная. Когда она перехлестнула через меня, у меня перехватило дыхание. Сила пронизывала мои кости, вызывая ноющую боль. Ларри у меня за спиной ахнул.

Я обернулась убедиться, что других причин для этого не было. Новые монстры позади не появились — только сила двух новых вампирш.

— И чего вы тут делаете, ребята? — спросила я. — Открыли реабилитационную клинику для вампиров старше пятисот?

Все обернулись ко мне. Две вампирши улыбнулись самым неприятным образом. Они глядели на меня так, будто я — конфетка, и очень интересно, с какой начинкой. Мягкой и тягучей или там в середине орешек? Случалось, что мужчины раздевали меня глазами, но никто еще не смотрел на меня так, будто снимал кожу. Бр-р-р!

— Хотите что-нибудь добавить? — спросил Янош.

— Вы затащили сюда двух несовершеннолетних девчонок и думаете, что мы будем стоять и ничего не делать?

— Напротив, Анита, мы думаем, что вы многое будете делать.

Мне не понравилась эта формулировка.

— Что вы этим хотите сказать?

— Прежде всего эти девушки вполне совершеннолетние. Так, девушки?

Вторая девушка лишь сердито на него взглянула, а Лайза кивнула, не поднимая глаз.

— Скажите, сколько вам лет, — потребовал Янош.

Ни одна из них не ответила. Айви дернула блондинку так, что та вскрикнула.

— Восемнадцать! Мне восемнадцать. — Она свалилась на пол всхлипывающей грудой — вампиры специально отпустили ее.

Одна из женщин-вампиров сказала:

— Теперь ты. Ну! — В ее голосе прозвучал раскат грома — предвестие надвигающейся бури.

У второй девушки под очками широко раскрылись глаза.

— Мне девятнадцать. — Сквозь толщу ее злости начал пробиваться страх.

— Ладно, им больше восемнадцати. Все равно против воли человека — это против воли, — сказала я.

— А ты собираешься изображать полисмена, Анита? — заинтересованно спросил Янош.

— Я не буду стоять и смотреть, как вы их станете мучить.

— Ты высокого о себе мнения, Анита. Уверена в себе — мне это нравится. Сломать сильного человека — это всегда более интересное развлечение. Слабаки плачут и хнычут, сопли размазывают, а вот сильные — они чуть ли не требуют, чтобы их терзали. — Он пошел ко мне крадучись, выставив паучью руку. — Ты хочешь, чтобы я тебя терзал?

Я помнила, что Жан-Клод предупреждал не пускать в ход оружие, но хрен с ним. Я потянулась к браунингу.

Жан-Клод внезапно оказался рядом, держа Яноша за руку. Янош был ошеломлен. Честно говоря, я тоже. Я не видела, чтобы он двинулся, и Янош, очевидно, тоже. Значит, ловкий фокус.

Я убрала руку от пистолета, хотя точно знала, что с ним чувствовала бы себя лучше. Но целью сегодняшнего упражнения было не почувствовать себя лучше, а остаться в живых.

— Никому из нас не причинят вреда — такое было обещание, — сказал Жан-Клод.

Янош высвободился из хватки Жан-Клода медленно, почти лениво, будто наслаждался ситуацией.

— Если Серефина что-то обещает, она держит слово.

— Зачем тогда здесь эти женщины?

— Эти двое, — Янош показал на нас с Ларри, — действительно бросятся на защиту двух незнакомых людей?

Он говорил с удивлением, но удивлением приятным.

— К сожалению, да.

— А если они полезут в драку, ты встанешь на ее защиту?

— Если придется.

Янош улыбнулся, и кожа его натянулась, пытаясь не дать вылезти костям.

— Великолепно!

Спина Жан-Клода дрогнула, будто его застали врасплох. Я просто ничего не понимала.

— Эти две женщины вошли в наш дом добровольно. Они знали, кто мы, и согласились нас поразвлечь.

Я поглядела на вторую из девушек:

— Это правда?

Охранница-вампирша слегка тронула ее за плечо, но этого было достаточно.

— Мы пришли добровольно, но мы не знали…

Вампирша слегка сжала пальцы, и лицо девушки исказилось от боли, но она не издала ни звука.

— Они пришли сюда добровольно, и они в дееспособном возрасте, — сказал Янош.

— И что теперь будет? — спросила я.

— Айви, пристегни вот эту к той цепи. — Янош показал на кольца с меховой подкладкой слева от двери.

Айви и Брюс подхватили девушку, подняли на ноги и потащили к стене.

— Поверни ее спиной к комнате, пожалуйста.

Я шагнула к Жан-Клоду и прошептала, хотя и знала, что меня все равно услышат:

— Мне это не нравится.

— Мне тоже, ma petite.

— Мы можем этому помешать, не нарушая перемирия?

— Если они не причинят нам вреда непосредственно — нет.

— Что будет, если я нарушу перемирие?

— Нас скорее всего убьют.

В комнате пять вампиров, и три из них старше Жан-Клода. Мы наверняка погибнем. Черт!

Блондинка отбивалась и рыдала, пытаясь вырвать руки, пока вампиры приковывали ее к стене. Она тянула руки с такой силой, что, если бы не мех, ободрала бы себе запястья.

Из боковой двери в комнату вышла женщина. Высокая, выше Жан-Клода. Кожа цвета кофе с двойной порцией сливок. Темные волосы спадают до пояса прямыми тонкими прядями. Черное кожаное бикини, оставлявшее очень мало простора воображению. Женщина вошла широким шагом, на каблуках, очень по-человечески. Но она не была человеком.

— Кисса! — сказал Жан-Клод. — Ты все еще при Серефине? — Он был удивлен.

— Не всем так везет, как тебе.

Голос женщины был медовой густоты. В воздухе запахло пряностями, и я поняла, что это либо ее духи, либо иллюзия.

Лицо с высокими скулами было без косметики, и все же она была красива — хотя я подумала, на что бы она была похожа, если бы не затмевала мне разум. Потому что ни один человек не мог бы излучать такую первобытную сексуальность, которая висела вокруг Киссы облаком.

— Мне жаль, что ты здесь, Кисса.

Она улыбнулась:

— Не жалей меня, Жан-Клод. Серефина обещала отдать мне тебя до того, как Янош изуродует твое прекрасное тело.

Шесть вампиров, четверо из них старше Жан-Клода. Шансы менялись не в нашу сторону.

— Вторую девицу приковать вон там, — показал Янош на такие же кольца справа от двери.

Девушка замотала головой:

— Не выйдет.

Она отказалась идти и отбивалась лучше, чем блондинка. Она бросилась на пол и каждый дюйм использовала не чтобы сопротивляться, а просто не идти.

Две вампирши возрастом в несколько столетий, такие мощные, что у меня от их силы зубы ныли, должны были поднять ее за руки и за ноги и отнести к стене. Наконец она закричала — громко, прерывисто и зло. Темноволосая вампирша прижала ее к стене, а другая приковала.

— Не могу я смотреть, ничего не делая, — сказал Ларри. Он стоял рядом со мной; может быть, он не знал, что вампиры услышат его шепот.

Но это было не важно.

— И я тоже.

Ладно, пусть нас убьют, но мы прихватим с собой сколько сможем.

Жан-Клод обернулся, будто учуял, что мы тянемся к оружию.

— Ma petite, мсье Киркланд, не доставайте оружие. Они следуют закону. Эти женщины пришли их развлечь. Они не будут убиты.

— Вы уверены? — спросила я.

Он помрачнел.

— Я ни в чем уже не уверен, но я думаю, они сдержат слово. Женщины перепуганы и слегка побиты, но вреда им не причинили.

— А это не вред? — спросил Ларри. Он был готов выйти из себя, и его трудно упрекнуть.

Ответила я:

— У вампиров очень оригинальное понятие о том, что такое вред. Правда, Жан-Клод?

Он спокойно встретил мой взгляд:

— Я вижу в ваших глазах обвинение, ma petite, но не забывайте, что это вы меня просили вас сюда привести. В этой конкретной проблеме меня обвинять не стоит.

— Неужто наше развлечение так скучно? — спросил Янош.

— Мы обсуждаем, убить вас сейчас или потом, — ответила я.

Янош разразился низким смешком.

— Прошу тебя, Анита, нарушь перемирие. Мне так хочется найти повод попробовать на тебе свои новинки! Мне кажется, что тебя придется ломать долго. Хотя иногда бахвалы ломаются первыми.

— Я не бахвалюсь, Янош, я говорю правду.

— И она верит в то, что говорит, — подтвердила Кисса.

— Да, есть в ней эта волнующая нотка правдивости, — сказал Янош. — Это самое вкусное.

Белокурая Лайза перестала биться в цепях. Она обвисла, забывшись в рыданиях. Вторая девушка, которую тоже приковали, стояла неподвижно, только руки у нее начали мелко дрожать. Она стиснула кулаки, но не могла остановить дрожь.

— Эти женщины пришли в поисках приключений. За свои деньги они получат, что хотели, — сказал Янош.

Две вампирши открыли панели в черных стенах, и каждая достала длинный свернутый кнут. Девушки этого не видели. К счастью.

Я не могла стоять и смотреть, не могла. Что-то во мне погибло бы навсегда, и пусть лучше погибну я сама. Я хотя бы паду в бою и прихвачу с собой сколько смогу врагов. Это лучше, чем ничего. Но до того, как мы все совершим самоубийство, я попробую поговорить.

— Если вы не пытаетесь заставить нас нарушить перемирие, какого тогда черта вы хотите?

— Хотим? — спросил Янош. — Хотим? Как сказать, Анита. Многого хотим.

Меня раздражало, как он произносит мое имя — полунасмешливо-полуинтимно, как будто мы друзья или близкие враги.

— Чего хотите вы, Янош?

— Разве не ты будешь договариваться за своих? — спросил Янош у Жан-Клода.

— Анита отлично справляется сама, — ответил Жан-Клод.

Янош еще раз улыбнулся пергаментными губами:

— Отлично. Так чего мы хотим?

Вампирши подошли к девушкам, держа кнуты так, чтобы девушки их видели.

— Что это? — спросила блондинка высоким голосом, булькающим от страха. — Что это?

— Это кнут, — ответила вторая девушка. Ее голос, твердый и четкий, не выдавал ее чувств.

Вампирши отошли назад — для хорошего замаха, наверное.

— Какого черта вы хотите? — спросила я.

— Вам знаком термин «мальчик для битья»? — осведомился Янош.

— Человек, которого при королевском дворе пороли вместо наследника.

— Очень хорошо; современные молодые люди мало интересуются историей.

— Какое отношение ко всему этому имеет история?

— Эти девушки — мальчики для битья вот этих ваших молодых людей, — сказал Янош.

Вампирши пустили кнуты змеей по полу и щелкнули ими почти в унисон, но кнуты не коснулись девушек. Вторая девушка вскрикнула — издала короткий резкий звук, когда кнут просвистел по стене рядом с ней. Блондинка просто прильнула к стене, всхлипывая, повторяя и повторяя дрожащим голосом: «Не надо, не надо, не надо».

— Не трогайте их, — сказал Ларри. — Прошу вас.

— Ты согласен занять ее место? — спросил Янош.

Я наконец поняла, к чему все ведется.

— Ты нас не можешь тронуть без нашего согласия! Ах ты, коварный сукин сын!

Он улыбнулся:

— Отвечай, парнишка. Ты займешь ее место?

Ларри кивнул.

— Нет! — Я поймала его за руку.

— Но это его собственный выбор, — сказал Янош.

— Отпусти мою руку, Анита.

Я всмотрелась в его глаза, пытаясь увидеть, понимает ли он, на что идет.

— Ты не знаешь, что может сделать кнут с человеческим телом. Не знаешь, на что соглашаешься.

— Мы это можем вылечить, — сказал Янош.

Вампирши разорвали у девушек одежду на спине — резкий быстрый звук.

Блондинка закричала.

— Нельзя же стоять и смотреть! — сказал мне Ларри.

Он был прав. Нравится мне это или нет, а он был прав.

— Я видел, что делает с человеком кнут, — вдруг сказал Джейсон. — Не трогайте их.

Я уставилась на него:

— Мне не казалось, что ты из тех, кто жертвует собой.

Он пожал плечами:

— Бывают у каждого из нас такие моменты в жизни.

— Легче ли вам будет сделать выбор, если я поклянусь, что, если ваши молодые люди займут место этих девушек, мы их не искалечим?

— А как насчет не убивать? Человек может умереть от шока под ударами кнута.

— Не убьем и не искалечим. Мы просто хотим свой фунт мяса и кварту крови.

Что-то, наверное, отразилось у нас на лицах, потому что он рассмеялся.

— Фигурально говоря, конечно. Шрамы у вас останутся до самой смерти, но большего вреда не будет.

— Это смешно! — сказала я. — Мы на это не пойдем.

— Если мы схватимся за оружие, сможем их одолеть? — спросил Ларри.

Я отвернулась от его серьезных глаз. Он тронул меня за руку:

— Анита?

— Сможем некоторых из них прихватить с собой, — сказала я.

— Но мы все равно погибнем, а кто тогда защитит этих девушек?

Я замотала головой:

— Должен быть лучший способ.

Ларри поглядел на Жан-Клода:

— Он сдержит слово? Они меня не убьют?

— Слово Яноша всегда было надежно. По крайней мере пару столетий назад.

— Можно им верить? — спросил Джейсон.

— Нет, — ответила я.

— Да, — сказал Жан-Клод.

Я посмотрела на него со злостью.

— Я знаю, что вы предпочли бы решить дело стрельбой, но единственный результат будет тот, что мы все погибнем. Или, быть может, некоторые из нас станут вампирами.

Ларри взял меня за плечо, заставил повернуться к нему.

— Придется, — сказал он.

— Этого нельзя делать!

— Ничего другого мы сейчас сделать не можем.

— Не делай этого!

— У меня нет выбора, — сказал он. — И вообще я уже большой мальчик, могу сам за себя решать.

Я обняла его — не знала, что еще сделать.

— Все будет нормально, — шепнул он.

Я только кивнула. Я не доверяла своему голосу, и я никогда не лгу друзьям. Не будет все нормально. Я это знала. И он знал. Все мы знали.

Джейсон направился в сторону женщин-вампиров.

— О нет, мой дорогой оборотень, тебя мы не прикуем к стене.

— Но ты говорил…

— Я говорил, что вы можете спасти девушек, но не так. Пусть человек получит свои плети. А тебе придется только согласиться удовлетворить желание этих двух моих помощниц, Беттины и Паллас.

Джейсон посмотрел на вампирш, а они повернулись к нам. Я попыталась представить себе, как они смотрятся глазами мужчины двадцати одного года. Грудастые, с тонкой талией, и если на мой вкус у Паллас лицо слишком ведьмовское, а у Беттины глаза слишком маленькие, так это на мой вкус. Их нельзя было назвать симпатичными или хорошенькими, они были красивы той красотой, какая бывает у высоких длинноногих женщин. Хорошей красотой, если бы они были людьми.

Джейсон нахмурился:

— Кажется, у меня лучшие условия контракта.

— Не будут ли они тебе меньше нравиться, если я тебе скажу, что сделать это надо здесь, на полу, на глазах у всех? — спросил Янош.

Джейсон задумался.

— Если я откажусь, девушек будут сечь?

Янош кивнул.

— Тогда я согласен, — сказал Джейсон, но тихо и неуверенно. Распутство в укромном месте — одно дело, а на глазах у всех — совсем другое.

— Тогда иди сюда, оборотень, и начнем представление. — Янош сделал приглашающий жест.

Джейсон обернулся на Жан-Клода, как ребенок в первый день в школе, будто спрашивая, действительно ли большие мальчишки будут его обижать. Жан-Клод ничем его не утешил. Лицо его было неподвижно и непроницаемо, как портрет. Он чуть кивнул, что могло значить все что угодно — от «все будет в порядке» до «давай делай».

Плечи Джейсона поднялись в глубоком вздохе, и потом он сделал резкий выдох, как бегун перед стартом. И почему это вещи, которые с удовольствием сделал бы по собственному выбору, так противны, когда выбора нет?

— Ты когда-нибудь с кем-нибудь из нас был? — спросил Янош.

Джейсон покачал головой.

Янош положил ему на плечо руку с длинными пальцами. Джейсон явно не испытал от этого восторга.

— Тебя ждет много удовольствий, мой юный вервольф. Таких, которые тебе не даст ни человек, ни оборотень. Ощущения, которые могут дать лишь мертвые.

Две вампирши отступили в дальний конец комнаты. Кнуты остались лежать около девушек как напоминание, что будет, если кто-нибудь пойдет на попятный.

Если Джейсон хочет оттрахать пару вампирш — флаг ему в руки. Кроме того, его защищать я не обязана. Но секс не может длиться вечно. Я не могла позволить им взяться за Ларри. Я не могла бы стоять и смотреть, как его пытают. Просто не могла бы. Но если я разнесу эту комнату, если даже мы вырвемся из подвала — что само по себе весьма сомнительно, — все вампиры здешнего дома вцепятся нам в глотку. Они сразу появятся — их всегда больше, чем видишь. Но что сказал Жан-Клод? Если они первыми нарушат перемирие, можно хвататься за оружие. Есть шансы.