Мозг и тело. Как ощущения влияют на наши чувства и эмоции Бейлок Сайен

В 1975 году в лаборатории приматов при Висконсинском университете, которой тогда руководил психолог Гарри Харлоу, на свет появилась маленькая обезьянка вида макак-резус по имени Джейн. В первый же день жизни ее разлучили с матерью. В дикой природе такое отделение дитя от матери означало бы верную гибель для малыша, однако Джейн попала в хорошие руки: впредь о ней должен был заботиться опытный в общении с животными технический персонал лаборатории. Джейн будет хорошо питаться и содержаться в тепле и чистоте. Ее поместили в клетку с проволочным каркасом, чтобы Гарри и члены его исследовательской команды могли изучить природу любви.

Первые признаки любви и привязанности появляются у людей еще в младенческом возрасте. Считается, что способность к эмоциональной близости и эмпатии к окружающим берет начало из тесной связи ребенка с матерью. Но как возникает любовь младенца к маме? И как эта изначальная любовь превращается в способность взрослого человека демонстрировать нежные чувства к возлюбленным и супругам?

В 1940–1950-х годах, когда в психологии доминирующее положение занимали теории психоанализа и бихевиоризма, было принято считать, что сильная привязанность ребенка к матери связана с основной потребностью младенца – потребностью в питании, главным образом в материнском молоке. Ученые считали, что маленькие дети ассоциируют свою мать с утолением голода, а чувство любви и привязанности они объявили побочным продуктом этой ассоциации. Однако профессор Харлоу не был в этом уверен. Благодаря экспериментам Павлова с собаками он знал, что позитивно ассоциироваться с едой может любой объект. Каждый раз, когда Павлов давал собаке пищу, он звонил в колокольчик. Через некоторое время у подопытного животного, стоило ему заслышать звон колокольчика, начиналось слюноотделение. Рефлекс сохранялся даже тогда, когда пса переставали кормить. И самое важное, по прошествии длительного срока колокольчик переставал вызывать эффект слюноотделения, то есть связь между звуком колокольчика и пищей разрывалась. Такой тип ассоциаций совсем не похож на любовь между матерью и ребенком. Даже тогда, когда мать перестает быть основным кормильцем ребенка, его любовь к ней обычно не угасает. Даже наоборот, усиливается и превращается в чувство, связывающее на всю оставшуюся жизнь. Такую любовь трудно объяснить простым удовлетворением первичных потребностей. У Харлоу возникла другая гипотеза: любовь сама по себе – жизненно важное условие для здорового развития, причем не менее важное, чем еда и вода.

Идеи Харлоу шли вразрез с распространенными в те времена взглядами, в соответствии с которыми любовь не выполняет никакой значимой функции в развитии человека. Родителей часто предупреждали, что проявление чрезмерной любви к детям может привести к возникновению проблем с психикой и что пользы от нее для воспитания нет никакой. «Когда у вас возникнет искушение погладить своего ребенка, вспомните, что материнская любовь – опасная штука»{167}, – писал Джон Уотсон, ведущий психолог того времени.

Когда Харлоу приняли на работу в Висконсинский университет, он должен был заниматься изучением способностей крыс к обучению – например, как они учатся проходить лабиринт, чтобы достать еду; но университет все тянул с отведением необходимых ресурсов и помещения для проведения исследований. Когда он в очередной раз пожаловался друзьям за ужином, что ему никак не выделят лабораторию, один из гостей посоветовал ему забыть о грызунах и начать работать с обезьянами. Харлоу мысль понравилась, и он взялся за дело, превратив пустующее здание в нескольких кварталах от университета в передовой вольерный комплекс для колонии обезьян. Работать со взрослыми особями, которых нужно содержать в одиночных клетках, оказалось трудно, а потому ученый начал работать с малышами. Их, правда, приходилось сначала держать в инкубаторах и лишь затем переводить в клетки, днище которых к тому же нужно было застилать пеленкой, чтобы она впитывала выделения.

В отличие от жестких и холодных проволочных стен клеток мягкая пеленка привлекала обезьянок. Когда возникала необходимость менять пеленку, малыши нередко цеплялись за нее и всячески демонстрировали негодование – точь-в-точь как человеческие дети, которые не хотят никуда идти без своего мягкого одеяльца или любимой игрушки. Что за странная привязанность к пеленке? Совершенно очевидно, что она не удовлетворяет никаких основополагающих потребностей, не утоляет ни голод, ни жажду.

Харлоу заподозрил, что малыши чувствуют психологический комфорт от контакта с теплой, мягкой и пушистой пеленкой, потому что она обладает определенными качествами, характерными для тела их матери. Так у него родилась гипотеза о том, что «контактный комфорт», как он назвал наблюдаемое им явление, имеет большое значение для маленьких обезьян. Харлоу провел очень интересный и оригинальный эксперимент, поделив малышей на группы и отдав их на попечение суррогатных матерей разного типа. Первый тип был сделан из деревянных блоков, обитых губчатой резиной и мягкой хлопковой махровой тканью. Внутри таких «мамаш» была ввинчена лампочка мощность 100 ватт, которая, нагреваясь, выделяла тепло. В верхней части фигуры были приделаны круглые обрезки дерева, изображающие глаза и нос. В результате получилось нечто мягкое и теплое. Суррогатные матери второго типа были сделаны из проволочной сетки и не были обиты махровой тканью. Обниматься с такой мамой было не очень-то и приятно – ведь она, по сути, представляла собой простой проволочный каркас.

«Матерей» поселили в отдельные помещения, но их клетки были соединены с «жилыми комнатами» малышей, так что обезьянки могли свободно переходить от одной «матери» к другой. В одних случаях бутылочку молока вешали на проволочную «маму», в других – на тряпичную. Как ни странно, большую часть времени Джейн и остальные обезьянки, участвующие в эксперименте, проводили, вцепившись в тряпичную суррогатную мать, независимо от того, у какой из «матерей» находилась бутылка с молоком. Если бутылка находилась у проволочной «мамы», малыши выпивали как можно больше молока за как можно меньшее время, а затем стремглав бежали в клетку к тряпичной «маме». Когда в клетку с малышами подкладывали новую и немного пугающую обезьянок игрушку, например механического медвежонка, который бил в барабан, они все бежали к тряпичной «матери» безотносительно того, у нее или нет они получали молоко. Похоже, психологический комфорт, ассоциировавшийся с близким контактом, усиливал в маленьких обезьянках чувство привязанности.

В другом ряде исследований Харлоу выращивал одну группу обезьянок только с теплой тряпичной суррогатной матерью, а другую отдавал на попечение холодной проволочной «маме». У обеих «матерей» была бутылочка с молоком. Хотя малыши из обеих групп набирали вес с одинаковой скоростью, те, кто жил с проволочной «мамой», чаще страдали от диареи и проблем с пищеварением. Физический дискомфорт, особенно проблемы с пищеварением, часто служат признаком психологического стресса. Похоже, отсутствие того самого «контактного комфорта» вызывало у обезьян стресс{168}.

Мы привыкли считать, что наши базовые физические нужды мощнее всех остальных потребностей, но Харлоу сделал поразительное открытие: проволочная «мама», удовлетворявшая потребности в молоке, была «биологически адекватной, но психологически несостоятельной». Данные работы профессора Харлоу до сих пор часто цитируют и используют как прекрасную иллюстрацию того, насколько важен близкий контакт между матерью и ребенком для его развития и психологического здоровья. Маленькие обезьянки предпочитали тряпичную суррогатную мать, потому что она была мягкой, пушистой и теплой, как настоящая обезьяна. Похоже, она заменяла детенышам то недостающее им социальное тепло, которое в реальности им давала бы настоящая мать. Наш мозг не всегда отделяет физические характеристики от психологических.

Теплая встреча или холодный прием?

Связь между температурой и социальным комфортом очевидна и ощущается человеком с самого рождения. Те, кто заботится о нас в младенчестве, одаривают нас своей любовью и заботой, и мы всегда чувствуем их близость. Благодаря физическому контакту мы привыкаем ассоциировать тепло с непосредственной близостью к другим людям. Эта ассоциация возникает у нас и во взрослой жизни. Когда мы попадаем в одно помещение с большим количеством людей, или салон самолета, или классную комнату, или лифт, окружающая температура повышается, потому что тела излучают тепло. Теплая погода, как правило, тоже ассоциируется с более тесным взаимодействием, хотя и не всегда в позитивном смысле: преступления, связанные с межличностными конфликтами, в жаркую погоду учащаются.

Связь между физическим теплом и теплом общения нашла отражение даже в языке. Например, мы описываем наших друзей как людей мягких, теплых и даже горячих, а врагов – как черствых, жестких, холодных. С одним человеком у нас могут быть теплые и нежные отношения, которые согревают душу, а у другого нас может ждать холодный прием, который леденит сердце. Все эти метафоры возникли благодаря тому, что мы описываем эмоции по аналогии со свойствами физического мира. Более того, когда мы думаем о тепле общения и когда ощущаем тепло телом, у нас активизируются одни и те же участки мозга. Эта связь между физическим и социальным выражается в том, что телесное ощущение тепла или холода способно влиять на наши суждения и поведение – хотя мы и не всегда осознаём, что именно происходит и почему мы поступаем так, а не иначе.

Рассмотрим подробнее один эксперимент, который нейробиологи провели с добровольцами. Испытуемые согласились, чтобы их мозг сканировали, пока они будут выполнять различные действия{169}. Сначала участники эксперимента читали нежные послания от близких друзей и членов семьи, такие как: «Когда я чувствую себя совершенно потерянным, я всегда обращаюсь именно к тебе» или «Я люблю тебя больше всего на свете». Во второй части эксперимента добровольцам время от времени давали держать в руках теплый пакет или сжимать резиновый мяч. По словам участников опыта, в помещении им становилось теплее тогда, когда они читали нежные послания, нежели тогда, когда читали нейтральные сообщения вроде: «У тебя кудрявые волосы» или «Мы знакомы с тобой уже десять лет». Еще испытуемые говорили, что, держа в руках теплый пакет, они ощущали более тесную связь с окружающими, чем когда сжимали мяч.

Сегодня в научном мире накапливается все больше свидетельств того, что человек от рождения проводит связь между теплом, с одной стороны, и благополучием, доверием и безопасностью, с другой. Иными словами, эта способность заложена в нас генетически. Ощущение тепла формируется в участке мозга под названием «островок», который спрятан глубоко в мозговых структурах. Считается, что он принимает участие в организации ощущений как физической температуры, так и социальной, то есть чувств доверия и эмпатии, а также социальной изоляции и душевного дискомфорта.

На латыни этот отдел называется insula, что в переводе означает «остров». Если снять внешний слой мозга, то увидишь кусочек коры, который действительно выглядит как островок посреди волнистой поверхности. Островок регистрирует физический и психологический опыт, помогая перекинуть мостик между температурой и ощущением социальной близости. Он функционирует как своеобразный коммуникационный центр, как ретранслятор, передающий сигналы между психологическими и физическими ощущениями, причем в обе стороны.

Связь между физическим и социальным теплом, о которой мы говорили выше, распространяется и на наши действия. Во время одного эксперимента, проводившегося под видом маркетингового исследования для оценки определенной категории продуктов, исследователи просили людей составить свой рейтинг «горячих» и «холодных» терапевтических подушек. Испытуемых спрашивали, насколько хорошо, по их мнению, греют или охлаждают представленные марки подушек и стали бы они их рекомендовать своим друзьям и знакомым. Затем добровольцев попросили принять участие в онлайн-игре в инвестиции, в ходе которой респонденты должны были решить, сколько денег они готовы вложить в некий фонд в надежде получить значительный доход от инвестиций. После того как испытуемые трогали холодные подушки, они подходили к своим анонимным партнерам по трасту с меньшим доверием и инвестировали меньше денег по сравнению с тем, как поступали, когда трогали теплые подушки. Исследователи обнаружили, что островок активизируется сильнее, когда люди трогают холодные подушки и когда принимают решения об инвестициях после ощущения холода. Так возникло предположение о частичном совпадении зон мозга, где происходит «измерение» температуры и принятие решений о том, насколько можно кому-то доверять{170}. Физическое ощущение холода делает нас менее доверчивыми.

Ознакомившись с такими результатами, невольно задумываешься: как температура может повлиять на решения? Скажем, будут ли судьи более снисходительными, если повысить температуру воздуха в зале суда? Может, и стереотипные представления об итальянцах как о горячих и дружелюбных, а о шведах как о холодных молчунах отчасти появились вследствие различий в среднегодовой температуре в этих странах?

Устройство нашего мозга подсказывает, что связь между физическим и социальным теплом должна действовать в обе стороны. Если «нейронный измеритель температуры» работает в двух направлениях, то не только физическое тепло будет порождать ощущение социального комфорта, но и обратное тоже будет верно. В одном эксперименте участников просили восстановить в памяти день, когда бывший друг или подружка их отвергли, и попытаться вспомнить, какая тогда была температура в помещении. Большинство опрашиваемых ответили, что воздух в комнате был прохладнее, чем обычно – особенно по сравнению со случаями, когда они чувствовали себя желанными членами своего сообщества. Ощущая себя отвергнутыми или изолированными, мы склонны испытывать потребность в горячей пище (в тарелке теплого супа) и горячих напитках (в чашке крепкого чая){171}.

Тяга к физическому теплу, которую человек испытывает, когда ощущает себя социально отвергнутым, помогла мне объяснить себе интересный случай, произошедший с моей дочерью. Любому родителю знакомо острое чувство беспокойства, которое испытываешь, когда впервые оставляешь своего ребенка с няней. Возможность провести ночь в тишине, отоспаться и поваляться в ванной, никуда не торопясь, делает разлуку для родителя, конечно, чуть более приемлемой. Но во всех случаях это доставляет немало хлопот, особенно если твой ребенок еще не умеет говорить, зато способен быть очень голосистым, когда нужно выразить свое нежелание отпускать тебя.

Впервые мы с супругом решились уехать из дома без нашей дочери Сары, когда ей было почти два года. До этого и он, и я ездили в командировки, но ни разу одновременно. После того как на протяжении двух лет мы отлучались только поодиночке, мы с мужем решили, что пора уже выбраться куда-нибудь вдвоем. План был таков: оставить Сару на попечение моей мамы, которую дочь называла мабушкой, а самим уединиться где-нибудь на лоне природы на долгие-предолгие выходные.

Итак, мы с мужем нашли замечательный уголок для ночлега с завтраком на берегу океана в парке-заповеднике у мыса Пойнт-Рейес. Место было настолько тихое и удаленное, что даже мобильная связь пропадала, а единственный проводной телефон был предназначен только для чрезвычайных ситуаций. Мы спали, ели, гуляли, снова спали – полная релаксация. Вернулись в цивилизацию хорошо отдохнувшими и жадными до новостей: как у нас идут дела, когда нас нет?

Как и можно было ожидать, после того как мы вышли из дома, по словам моей матери, потекли реки слез, но они высохли, как только наша машина скрылась за поворотом. Видимо, Сара быстро смирилась с тем, что мы действительно уехали. Однако дочь не захотела ни смотреть мультики, ни читать книжку, ни даже играть с новой игрушкой, которую ей купила бабушка. Она попросила надеть на нее теплую и пушистую пижаму и до конца уик-энда не разрешала ее снять. Бабушке такое желание показалось немного странным, но она поспешила согласиться: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

В те времена я не знала, что и думать насчет внезапной одержимости моей малышки пижамами. Но поскольку эта страсть быстро прошла – как только мы с мужем вернулись домой, пижама перестала интересовать дочку, – то я и позабыла о случившемся. Вспомнила только через несколько месяцев, когда наткнулась на исследование профессора Гарри Харлоу, которое стало уже классикой в психологии и в котором прослеживалась связь между физическим теплом и чувством любви и близости. Только тогда я осознала, что, должно быть, есть связь между желанием Сары оставаться в пижаме и ее потребностью чувствовать себя в теплых, надежных и заботливых руках{172}. Харлоу не одевал своих обезьянок в удобные пижамы, но то, что происходило с его подопытными, не очень уж отличалось от того, что переживала Сара. Физическое согревание может сделать социальную изоляцию менее болезненной{173}.

Одиночество действительно ощущается как социальный холод. Когда знаешь о существовании подобной взаимосвязи между физикой тела и психологией, понимаешь, почему появляются и становятся популярными книги практических советов с заголовками вроде: «Куриный суп для души»[22]. За свою почти двадцатилетнюю историю эта книжная серия завоевала любовь миллионов читателей по всему миру, рассказывая им истории из жизни реальных людей – истории успеха и любви. Люди знают: в этих книгах они найдут то вдохновение, которое особенно нужно в моменты, когда тебя бросил любимый человек или чувствуешь себя оторванным от всех. Многие, впрочем, не знают, что в процессе чтения было бы совсем неплохо и впрямь поесть горячего куриного супчика. На самом деле существует целый ряд оздоровительных программ в духе «помоги себе сам», которые можно смело рекомендовать человеку, чувствующему себя одиноким. Эти программы не трудно внедрить в свою жизнь, когда понимаешь, насколько тесно душа и тело связаны друг с другом. Можно отправиться в отпуск в жаркие страны, надеть уютный теплый свитер или даже приготовить себе горячий глинтвейн – все это действительно может помочь почувствовать себя не таким одиноким и изолированным. Обратное, похоже, тоже в силе. В холодный зимний вечер вы с большей готовностью примете предложение посмотреть жизнеутверждающую романтическую комедию, а не драму{174}. В студеную пору мы охотнее ищем психологическое тепло в виде «женских» романтических историй. Наше тело и окружающая температура оказывают огромное влияние на разум.

«Взаимозаменяемость» душевных волнений и температурных ощущений помогает нам понять и такие психические нарушения, как сезонное аффективное расстройство, или сезонную депрессию. Симптомы этого расстройства, как правило, возникают в зимние месяцы года, когда на улице темно даже днем. От обычной депрессии сезонная отличается тем, что в остальное время года люди, страдающие ею, чувствуют себя вполне здоровыми, особенно в солнечный летний период. Исследования этого расстройства до сих пор сосредоточивались преимущественно на связи между уменьшением количества дневного света и депрессией, однако низкая температура, возможно, тоже вносит свою лепту в усиление чувства печали и одиночества, которое испытывают больные. Возможно, зимний холод имеет особое значение для усугубления депрессии. Людям, страдающим сезонной депрессией, обычно советуют пользоваться соллюкс-лампами, но, возможно, больше тепла тоже пошло бы им на пользу.

Проще говоря, когда человек находится в тепле, он чувствует себя лучше и реже страдает от одиночества. Наверное, не случайно некоторые из самых важных в истории человечества политических встреч состоялись в теплой, задушевной обстановке. Например, Кэмп-Дэвид, загородная резиденция президентов США со времен Франклина Рузвельта, которая ютится в лесистых горах Мэриленда, не раз становилась местом встреч мировых лидеров, во время которых им удавалось преодолевать политические противоречия и находить удачные решения. Именно там в 1978 году Джимми Картеру удалось убедить президента Египта Анвара Садата и премьер-министра Израиля Менахема Бегина заключить Кэмп-дэвидские соглашения, которые стали важной вехой в мирном урегулировании конфликта на Ближнем Востоке. Там же в 2012 году президент Обама провел саммит стран «Большой восьмерки». Похоже, когда люди сидят возле теплого камина, у них усиливается ощущение взаимопонимания и единодушия. В результате становится не так трудно найти путь к обоюдовыгодному сотрудничеству. Тепло помогает нам чувствовать себя ближе друг к другу.

Отказ ранит не только душу

Еще несколько десятилетий назад нейробиологи выяснили, что в восприятии физической боли принимают участие строго определенные нейронные цепи. Что бы с вами ни случилось – укололись иглой, обожгли руку или вывихнули голеностопный сустав, – в анализ и регистрацию боли включаются примерно одни и те же нейронные цепи. В эту «болевую матрицу» входят такие области мозга, как островок, передняя поясная кора и соматосенсорная кора головного мозга, которые получают и обрабатывают информацию, поступающую от органов чувств. Позже ученые сделали еще одно важное открытие: подобно тому, как чувства одиночества и холода связаны между собой, так и физическая боль связана с болезненными переживаниями и чувствами – и телесная, и эмоциональная боль в немалой степени регистрируются одними и теми же участками мозговых структур{175}. Мы воспринимаем эмоционально негативные ситуации как наносящие физический вред независимо от того, чем именно они нам грозят и с каким ущербом мы можем из них выйти – с задетым самолюбием или разбитым сердцем.

С эволюционной точки зрения очень разумно использовать одни и те же зоны мозга для восприятия и социальной, и физической боли. Получается значительная экономия ресурсов. Вместо того чтобы создавать совершенно новую, отдельную область мозга для осознания боли социальной отверженности, наша древняя система передачи болевых импульсов эволюционировала в сторону расширения своих функций так, чтобы в нее включились и другие формы боли. Лучше всех, наверное, такой подход описал нейробиолог из Стэнфордского университета Роберт Сапольски: «Эволюция – кустарь, а не изобретатель»{176}.

На самом деле легко себе представить, как система передачи болевых ощущений смогла расширить сферу своей деятельности, чтобы регистрировать также боль, возникающую в процессе социального взаимодействия. Многие приматы, в частности человек, имеют продолжительный период младенчества. Это означает, что поддержка социальных контактов в раннем возрасте (для получения еды, крова и защиты) имеет ключевое значение для выживания. Если разлука с человеком, который заботится о малыше, равнозначна угрозе существованию, то душевная боль, вызываемая расставанием, может давать подопечному адаптационное преимущество. Она будет заставлять его держаться поближе к тому, кто его опекает. Наверное, те младенцы, которые лучше других научились использовать этот механизм как социальную тревожную сигнализацию (если чувствовали себя покинутыми опекуном), имели больше шансов на выживание и процветание. Так, в процессе эволюции в генетическом коде человека закрепился механизм, служащий одновременно двум целям{177}.

Двое нейробиологов из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, Наоми Эйзенбергер и Мэтт Либерман, придерживаются мнения, что наши механизмы восприятия физической и социальной боли на самом деле представляют собой одну систему. Все началось в 2003 году, когда ученые провели эксперимент, в рамках которого просили добровольцев принять участие в компьютерной игре под названием «Кибермяч»{178}. Она напоминает американский футбол. Компьютер добровольца подключен к единой сети с компьютерами еще двоих игроков. Своих партнеров испытуемый не видит, он получает лишь самые общие сведения о них: имена, возраст, немного информации о том, чем они интересуются и занимаются в жизни. На протяжении определенного времени участники играют в мяч втроем, но в какой-то момент двое других игроков перестают подключать к игре добровольца и начинают перебрасываться мячом только между сомой. Доброволец может лишь сидеть и наблюдать – он изолирован, исключен из игры.

На самом деле других игроков нет – игру контролирует компьютер. Но доброволец этого не знает. Пока он играет, а затем лишь наблюдает за игрой, будучи из нее исключенным, ученые следят за его мозгом. Так, они обнаружили, что на втором этапе эксперимента часть «нейронной болевой матрицы» испытуемого, а именно островок и передняя поясная кора (ППК) головного мозга резко активизируются. Выходит, помимо обработки негативных эмоций ППК выполняет и другую функцию, а именно функцию нейронной системы сигнализации. Она предупреждает о том, что определенное действие, реакция или событие находятся в конфликте с общей целью. Например, ППК может «проснуться» в супруге в случае, если на вопрос жены, полнит ли ее новое платье, он, не подумав, ответит: «Да». При допущении подобной оплошности ППК генерирует особый электрический сигнал, который доносит до остальной части мозга информацию о том, что возникла проблема. Поэтому о ППК нередко говорят как о нашем «вот черт!»-датчике, который привлекает внимание и помогает осознать: что-то здесь не так. Поэтому неудивительно, что эта зона мозга активизируется тогда, когда мы чувствуем себя отверженными или попавшими во враждебную социальную ситуацию. Физическая боль, первичный сигнал о наличии проблемы, тоже активизирует именно эту область мозга.

Поскольку мозг не всегда проводит четкое разграничение между физической и социальной болью, некоторые из методов, применяемых для облегчения физической боли, могут сослужить нам службу и тогда, когда мы мучаемся от боли иного рода. Люди, принимающие ацетаминофен или тайленол курсами на протяжении нескольких недель, сообщают, что стали в меньшей степени чувствовать себя социально изолированными в повседневной жизни. Исследования показали, что реактивность «болевой матрицы» их мозга действительно снизилась. Дневная доза тайленола ослабляет переживание задетого самолюбия, которым часто сопровождается социальная изоляция. Такой эффект медикамента, наверное, можно объяснить его свойством снижать чувствительность нейронных цепей, участвующих в обработке сигналов боли{179}.

Социальная изоляция – естественная часть жизни. У каждого из нас бывают моменты, когда мы чувствуем себя недооцененными на работе, отвергнутыми любимым человеком или оскорбленными в лучших чувствах друзьями. Конечно, приятного в этом мало, но все же душевную боль не спутаешь с физической. Интересно, как нам удается различать эти два вида боли, если оба чувства обрабатываются одним и тем же биологическим субстратом в мозге. Эволюция нашла решение, как удовлетворить нашу потребность в заботе: она вложила в нас еще и потребность в социальных связях, на разрыв которых организм реагирует чувством боли. Терять любимого человека – это по-настоящему больно.

Теперь, когда мы понимаем связь между душевной и физической болью, мы начинаем догадываться о том, как лучше взаимодействовать с окружающими, особенно в случаях, когда нам необходимо, чтобы они показали себя с лучшей стороны. Например, если отчитывать отдельных работников за сорванный проект или недостаток коллегиальности, можно запустить отклик нервных связей в «болевой матрице» сотрудников, что приведет к снижению производительности и дальнейшему ухудшению трудовых показателей, а вовсе не к их повышению. Когда срабатывает социальная тревожная сигнализация, у мозга остается меньше сил на то, чтобы мыслить продуктивно о текущих задачах. Лучше действовать по-другому: следует развивать взаимоотношения, помогающие людям чувствовать себя единой командой. Тогда и производительность их труда вырастет. Просто чувствуя связь с коллективом, мы работаем лучше. Упражнения в тимбилдинге, которые помогают работающим вместе людям относиться друг к другу с большим доверием даже физически, помогают почувствовать и духовное единство. Есть такое классическое упражнение на доверие: человек, стоящий спиной к группе людей, падает назад, прямо на руки – хочется верить, надежные и заботливые – своей команды. Физический и психический мир человека представляют собой единое целое, их нельзя отделить друг от друга и разложить по полочкам. Как только вы это поймете, у вас появится больше шансов научиться предохранять себя от эмоциональной боли – точно так же, как вы умеете ограждать себя и своих близких от боли физической{180}.

Расстояние имеет значение

В одном из экспериментов, проведенных в лаборатории по изучению приматов профессора Гарри Харлоу, Джейн и другие детеныши макаки были перемещены из своих клеток в новое помещение, заваленное незнакомыми игрушками, которые производили странные звуки и движения. Больше всего страха на обезьянок нагоняли механические медвежата с барабанами. Испугавшись незнакомой обстановки, Джейн стала искать свою теплую и мягкую тряпичную «маму». Как любой маленький ребенок, попавший в непривычную и пугающую обстановку, Джейн начала метаться туда-сюда: то к «маме», чтобы прижаться к ней, пока не успокоится и не наберется смелости, то обратно к игрушкам, чтобы продолжить исследование окружающей среды. А потом снова к «маме», чтобы удостовериться, что та на своем месте, там, где Джейн ее оставила. Но другие обезьянки, чьи «мамы» были сделаны из холодной проволоки, вели себя совершенно по-иному. Они блуждали по комнате, как будто искали свою настоящую мать. Хотя у проволочной «мамы» было молоко, молодые обезьянки не жались к ней.

Как выяснилось, не только тепло является неотъемлемой частью социального контакта с тем, кто о тебе заботится. Оказывается, значение имеет также и близость к нему. Для малыша важно находиться на расстоянии вытянутой руки от родителя, чтобы тот мог защитить его от хищников и врагов. Физическая близость означает связь и безопасность. Удивительнее всего в эксперименте Харлоу было то, что маленькие обезьянки не видели смысла оставаться вблизи проволочной «матери», хотя она и снабжала их едой. Может, все дело в том, что эмоциональная дистанция по большому счету тождественна физической удаленности? Если детеныши-обезьянки не чувствовали социальной связи со своей проволочной «мамой», то, возможно, они и не испытывали потребности в физической близости к ней?

Самый известный пример крепкой взаимосвязи между физической и эмоциональной дистанциями взят из исследований, проведенных психологом Стэнли Милгремом из Йельского университета в 1960-х годах. Ученого интересовал вопрос, как люди могли мириться с такими злодеяниями, как холокост, поэтому он решил выяснить, насколько далеко способны зайти люди, выполняя распоряжения авторитетного лица. И выяснил. Оказалось, что большинство добровольцев не задумываясь делали то, что им приказывали, даже если подчинение приказу означало совершить поступок, шедший вразрез с совестью, например применить удар электрическим током к совершенно незнакомому человеку. Помимо этого Милгрем выяснил, что от физической дистанции между людьми в немалой степени зависит то, насколько велика вероятность, что они применят электрошокер друг к другу. Похоже, физическая близость порождает психологическую связь.

Вот как проходил эксперимент, организованный Милгремом. Людям предлагали 4,5 доллара за участие в тестировании, целью которого являлось якобы изучение человеческой памяти. Из них четыре доллара давали собственно за участие в эксперименте и 50 центов – на оплату проезда. (В 1960-х годах четыре доллара были вполне приличным вознаграждением за четыре часа работы, особенно для голодных студентов, а 50 центов с лихвой окупали стоимость билета на автобус в оба конца.) По приезде в лабораторию Милгрема добровольцы знакомились с руководителем эксперимента – сурового вида мужчиной в сером лабораторном халате. Затем мистер Уильямс, как он представлялся, знакомил участника с еще одним человеком, вроде бы таким же добровольцем, приехавшим для участия в эксперименте, хотя на самом деле это был специально нанятый для исполнения роли актер. Затем мистер Уильямс объявлял, что один из добровольцев будет исполнять роль учителя, а другой – ученика. Чтобы определить, кому какая роль достанется, оба участника тянули жребий – клочок бумажки из кубка. Конечно, жребий был липовый: на всех бумажках было написано слово «учитель». Просто второй доброволец делал вид, что ему досталась роль ученика.

Затем учителя и ученика отводили в разные комнаты, связанные между собой переговорным устройством, и учителю давали список слов, которые ученик должен был запомнить. Учителю объясняли, что он должен прочитать весь список по переговорному устройству, а затем, начиная сначала, еще раз прочитать слова по очереди, дожидаясь ответа ученика. Ученик же должен был подобрать слово, составляющее пару первому. Каждый раз, когда ученик подбирал неправильное слово, учитель должен был бить его током, от раза к разу повышая вольтаж. Чтобы учитель знал, каково это – получить удар током, мистер Уильямс еще до начала эксперимента давал участнику испытать на себе силу такого удара. Учитель действительно был убежден, что он применяет к ученику настоящий, хоть и дистанционный электрошокер. К системе был подключен магнитофон, и после каждого наносимого за ошибочный ответ удара раздавались предварительно записанные крики страдающего от боли человека.

До эксперимента Милгрем провел опрос среди студентов Йельского университета (которые не участвовали в этом опыте) и профессиональных психиатров, чтобы узнать, сколько, по их мнению, человек, следуя инструкциям руководителя теста, действительно станут применять электрошокер к незнакомому человеку. И студенты, и психиатры считали, что таковых будет немного, от силы один процент. Эксперимент Милгрема показал: 65 процентов! Двадцать шесть человек из сорока продолжали давить на кнопку, пока не «попотчевали» своего напарника по эксперименту максимально возможным 450-вольтовым ударом три раза. В стандартной американской розетке подается ток под напряжением 120 вольт, в европейской – 220, так что можете не сомневаться: 450 – это очень больно.

И мужчины, и женщины с одинаковой готовностью давили на кнопку электрошокера до «победного конца». И самое поразительное, такое единодушие наблюдалось во всех случаях, независимо от того, в какой среде Милгрем проводил свой эксперимент: среди студентов Йельского университета или более широкой выборки из генеральной совокупности. Однако, как выяснилось, один фактор способен влиять на вероятность применения электрошокера к незнакомому человеку, который остается неизменным. Этот фактор – физическое расстояние между испытуемыми. Учитель менее склонен применять электрошокер, если ученик находится поблизости, например в той же комнате, а не в другой. Физическая близость, похоже, внушает ощущение определенной духовной близости, поэтому учитель не готов причинить много страданий человеку, находящемуся рядом{181}.

Почему физическое расстояние меняет готовность причинить боль другому человеку? Мы понимаем других и ассоциируем себя с ними в немалой степени под влиянием физической близости. Информация о физическом расстоянии встроена в «схему» человеческого мозга. Чем ближе к нам возможная опасность, тем в более глубокие структуры мозга переносится обработка информации о вероятности нависшей над нами угрозы, а именно: от лобной доли коры – к более рудиментарным областям в центре мозга{182}. Когда мы находимся в непосредственной близости от кого-либо или чего-либо, в мозге активизируются его более примитивные области, способные помочь нам лучше понять, что чувствуют окружающие. Сокращение физической дистанции открывает путь к более прочной эмоциональной связи, в то время как увеличение ассоциируется с охлаждением отношений и разрывом.

Глядя на то, какое влияние физическое расстояние оказывает на ощущение психологический близости, можно извлечь важный урок, который следует помнить, общаясь в виртуальном пространстве. Сегодня настоящие встречи регулярно заменяются видеоконференциями в самых разных случаях: и когда надо провести презентацию для клиента, и когда совету директоров нужно выработать стратегию, и даже когда нужно пройти собеседование для поступления на работу. Конечно, у виртуального общения есть преимущества, например экономия времени и средств на дорогу. Но у него могут быть и свои недостатки. Наш мозг нельзя отделить от тела. Физическое расстояние усиливает ощущение психологической дистанцированности, и это, как ни печально, научный факт. Короче говоря, если вы хотите поговорить с кем-нибудь с глазу на глаз, вам стоит позаботиться о том, чтобы оказаться с этим человеком в одном помещении. Учитывая имеющиеся данные о влиянии физического расстояния на представления о психологических расхождениях, можно сказать, что важные переговоры не стоит проводить по видеосвязи. Оставаясь на расстоянии от собеседников, вам будет труднее настроиться на одну волну с ними, доверять им и в итоге прийти к взаимовыгодному решению. Если вы претендуете на получение должности и у вас есть выбор – прийти на личное собеседование или провести его по видеосвязи, вы, скорее всего, выиграете, выбрав первый вариант. Физическая среда вызывает в нас чувство близости или удаленности, даже если мы этого не замечаем.

Наше тело определяет нашу привязанность к другим людям. Точно так же, как одиночество вызывает физическое ощущение холода, а социальная боль переживается как физическая, так и нравственные проступки могут сопровождаться физическим отвращением. Неслучайно родилась фраза: «Только тот взойдет на гору Господню, у которого руки незапятнаны и сердце чисто»[23]. Между физической и моральной скверной всегда проводилась параллель{183}.

Очищаем тело

Что связывает леди Макбет, все религии мира в истории человечества и всех родителей, которые моют своим детям рот мылом?[24] Все они верят в то, что физическая и нравственная чистота связаны. И христианский обряд крещения, и иудейский ритуал окунания в микве представляют собой процесс физического и символического омовения от нечистот. «Встань, крестись и омой грехи свои»[25], – сказано в Библии. Связь между физической и нравственной чистотой нашла отражение и в исламе. Считается, что ритуалы омовения помогают очиститься от демонов-искусителей. В трагедии Шекспира леди Макбет все старается отмыть свои руки от крови короля Дункана, пытаясь на самом деле очистить свое сознание от вины за его убийство.

Люди часто думают о морали, используя понятия физической чистоты. Вот почему, вспоминая случаи собственного морального падения, например когда мы соврали кому-нибудь или списывали на экзамене, у нас часто возникает настойчивое желание умыться. Физический акт очищения помогает почувствовать себя лучше, чище, в том числе и психически. Причем связь между духовным и телесным «строго специализированная». Когда в одном исследовании добровольцы в ролевой игре по просьбе организаторов врали, оставляя сообщение с неверным содержанием на автоответчике или отправляя его по электронной почте, затем они выбирали средство гигиены, помогающее очистить именно ту часть тела, которая была причастна к совершению дурного поступка. Те, кто соврал по телефону, отдавали предпочтение жидкости для полоскания рта, а те, кто отослал ложное сообщение по мейлу, чаще выбирали средство для дезинфекции рук.

Испачкав руки, мы их моем. Сделав глоток скисшего молока, мы моем рот. Такая «специализация» очищения вполне разумна с функциональной точки зрения: мы избавляемся от вредных веществ и сокращаем риск заразиться и разболеться. Тот факт, что «специализация» переносится и на сферу психологии, на психологическое состояние осквернения и очищения, может служить прекрасным примером того, как регулирование нравственного поведения может строиться на процедурах физического очищения и избавления от недугов. Кроме того, это замечательно иллюстрирует то, что одни и те же нейронные цепи в нашем мозге способствуют «профилактике» болезней. В процессе эволюции мы просто дополнили новыми функциями старые, уже существующие модели поведения. Получается, что наша способность рассуждать об абстрактных понятиях – от любви до морали – управляется конкретным опытом поведения в реальном мире.

Действия, направленные на очищение, действительно помогают почувствовать себя лучше и вернуть себе ощущение нравственной чистоты. Душ, принимаемый после того, как человек изменил своему супругу, может сослужить гораздо лучшую службу, чем просто избавить предателя от физических улик: он помогает освободить сознание от чувства вины. Люди регулярно прибегают к омовению, чтобы разделаться с чувством вины и другими негативными эмоциями. Порой достаточно просто умыть руки{184}.

В библейской истории о суде над Иисусом рассказывается о том, как его арестовали и привели к правителю Иудеи Понтию Пилату. Тому не хотелось выносить проповеднику смертный приговор, но на него оказывалось определенное давление. В конце концов Пилат взял кувшин с водой и публично умыл руки, тем самым продемонстрировав собравшимся, что он неповинен в пролитии крови Иисуса и что его руки чисты.

Тело воплощает в себе абстрактные понятия в самом что ни на есть буквальном смысле – физическом. Нарушение этических норм действительно приводит к загрязнению души. Чтобы почувствовать себя лучше, очистите свое тело. Если, чувствуя себя физически чистыми, вы стали свидетелем аморального поступка, например аборта или употребления наркотиков, в таком случае вы будете склонны к вынесению более сурового «приговора». Вот уже несколько лет эта корреляция между физическим и нравственным – основная тема исследований психолога из Иллинойского университета Дава Коэна{185}. Один из вопросов, которыми задается ученый, звучит так: насколько всеобъемлюща связь между физическим и нравственным отвращением? В поисках ответа он изучал различные культуры и религии и нашел несколько интересных расхождений между ними, в частности в отношении моральных прегрешений. Так, например, для мусульман и христиан даже наличие нечистых помыслов считается грехом. А вот для последователей индуизма и иудаизма значение имеют лишь действия: можешь предаваться каким угодно негативным и нечестивым мыслям, если не будешь при этом претворять их в жизнь[26].

Сравнивая, как люди различных вероисповеданий оценивают степень аморальности разных мыслей и поступков, Коэн смог документально подтвердить силу чистоты. Он обнаружил, что, когда люди потирают руки, как будто моя их, они выносят более суровые оценки в отношении чужих проступков, чем те, кто не делал подобного жеста. Но самое удивительное другое. Как доказал Коэн, движение, имитирующее мытье рук, провоцирует вынесение более строгого приговора за аморальные мысли прежде всего у мусульман и в меньшей степени – у протестантов, в то время как у индуистов и иудаистов только аморальное поведение оценивается как неподобающее. Иными словами, если связь между физической и душевной чистотой можно считать универсальным понятием для всех культур, то представления о том, что именно следует считать скверным, сильно разнятся.

При совершении плохого поступка мытье рук помогает человеку почувствовать себя лучше. Но когда дело доходит до вынесения морального приговора другим людям, чьи поступки кажутся нам отвратительными, то ощущение собственной чистоты делает нас более суровыми в оценках чужого «грязного» поведения, а в некоторых религиях – и чужих нечистых помыслов.

Слияние представлений о душевной и физической чистоте не ограничивается только сферой моральных прегрешений или дурных деяний. Как подсказывает одна из самых популярных песен Оскара Хаммерстайна[27], «Я смою этого мужчину с моих волос», мы верим, что способны смыть с себя грехи или, по крайней мере, плохие чувства из-за возникшей ситуации или испорченных отношений. При этом мы также верим, что можно смыть и хорошее, особенно удачу, как будто, моя руки, мы порываем с прошлым. Среди спортсменов такое бывает нередко. Они могут весь сезон не стирать, например, нарукавную повязку или пару носков, если с ними началась победная серия, из страха, что физическое очищение «избавит» их и от психологически удачного настроя.

Поэтому, кстати, и неудивительно, что готовность людей делать ставки в азартной игре зависит от их предыдущих побед и поражений, от того, какая у них началась полоса – удач или неудач. Но и в этой ситуации отношение к ставкам зависит от того, мыли они перед этим руки или нет. Если игрок не мыл руки, то в случае, если у него пошла полоса удач, он будет каждый раз повышать ставки, а если началась полоса неудач – делать этого не станет. Те же, кто помыл руки, сделают свою ставку независимо от того, какая у них до этого шла полоса. Люди как будто живут с мыслью – по крайней мере на уровне подсознания, – что умывание снимает с человека влияние предыдущей полосы, будь то везение или невезение. Таким образом, результаты, полученные до умывания, перестают иметь значение{186}. Когда понимаешь, что мозг воспринимает физическую и душевную чистоту как взаимозаменяемые в целом состояния, то всякие ритуалы, поступки и решения, которые прежде представлялись лишенными смысла и логики, вдруг начинают казаться гораздо более разумными и обоснованными.

Очищение тела определенно способствует психологическому благополучию, но не только оно одно. Движение тоже важно. В следующей главе мы подробно изучим связь между физическими упражнениями и остротой ума. Почти во всех книгах, посвященных физкультуре, подчеркивается, какое большое значение имеют упражнения для физического здоровья. Но подавляющее большинство из них уделяет гораздо меньше внимания тому, как можно использовать занятия для повышения своей сообразительности и проницательности{187}. Физические упражнения есть инструмент для приведения себя в хорошую интеллектуальную форму; это фитнес для ума.

Кто бежит, у того и ум быстрее

На левом запястье я ношу трекер Fitbit – и днем, и ночью, и когда мою посуду, и когда хожу в душ. На самом деле я снимаю его только тогда, когда получаю по электронной почте предупреждение, что батарейка в устройстве садится. Тогда я с большой неохотой снимаю его, как правило, только перед сном, когда не собираюсь много двигаться. Fitbit – это фитнес-трекер, или счетчик двигательной активности и физического состояния. У меня он в виде браслета. Он считает мои шаги и минуты, когда я двигаюсь. Пользоваться им меня приучила подруга Мелисса, которая приобрела такой прибор, чтобы следить за своей двигательной активностью во время беременности. «Мы можем устроить соревнование, – сказала она мне. – Кто сделает больше шагов за день, тот и выигрывает». Как я могла упустить подобный шанс?! И дело не в том, что мне хотелось покрасоваться перед подругой. В тот момент я читала лекции по нейробиологии студентам Чикагского университета, и мы с моими слушателями только что ознакомились с несколькими научными публикациями о роли физических упражнений для развития мозга. Вот я и подумала: если трекер позволит мне отслеживать мою двигательную активность и тем самым мотивирует меня на то, чтобы я больше двигалась в течение дня, почему бы и не попробовать? Кажется, идея неплохая – проверить на практике то, чему я учу других.

Я люблю заниматься бегом и стараюсь выходить на пробежки по нескольку раз в неделю, но до того, как обзавелась трекером, я и не подозревала, какая же я лежебока все остальное время, когда на мне нет кроссовок. Это устройство помогло мне осознать, что многие мелкие виды деятельности в сумме дают большой эффект «пробега» в километрах. Оказалось, что достаточно оставлять автомобиль в дальнем углу парковки у продуктового магазина или подниматься пешком, а не на лифте в свой кабинет на третьем этаже факультета психологии, чтобы пройти лишних восемь тысяч шагов за день и перевыполнить план в десять тысяч.

Еще трекер служит прекрасным поводом для разговора. Поскольку гаджет периодически подает разные сигналы, нетрудно завязать беседу с незнакомцем в ресторане или поезде, если увидишь на его руке такой же браслет. Конечно, большинство диалогов в таких случаях вертится вокруг пользы от физических упражнений для поддержания здоровья. Редкий собеседник задумывается о том, какое благо они приносят уму. На самом деле мозг работает по-разному в зависимости от того, в каком состоянии находится человек – активном или неактивном.

Упражнения стимулируют образование новых мозговых клеток. Этот процесс называется «нейрогенез»{188}. Некоторые из самых ранних опытов, зафиксировавших связь между физической и умственной активностью, были проведены на мышах. Подопытных животных выращивали в среде с большим количеством разнообразных раздражителей, там были игрушки, катушки, беговое колесо и масса других поводов и возможностей для социального взаимодействия. У этих животных наблюдался значительно более активный рост мозговых клеток, чем у других мышат из помета, которые росли в обычных лабораторных клетках. Однако ученые не были полностью уверены в том, какой именно элемент среды вызывает рост новых мозговых клеток. Поэтому в конце 1990-х годов исследователи из Института Солка при Калифорнийском университете в Сан-Диего решили продолжить эксперимент и найти ответ на этот вопрос. Они систематично изучали различные элементы среды обитания мышей, чтобы выяснить, какой же из них ответствен за нейрогенез{189}.

Эксперимент, который в конце концов продемонстрировал потрясающее влияние физической активности на функционирование мозга, проводился по очень простой схеме. Ученые начали давать всем молодым мышатам химический реактив, с помощью которого они могли отслеживать, как происходит деление мозговых клеток и, как следствие, появление новых клеток. Затем они стали давать некоторым животным доступ к «тренажерному оборудованию» – к беговому колесу, которым зверьки могли пользоваться по желанию в любое время. Другая группа мышей не имела возможности выполнять физические упражнения и вела малоподвижный образ жизни. После нескольких недель ученые принесли грызунов в жертву, чтобы сравнить мозг животных из разных групп и выяснить, есть ли между ними какие-нибудь отличия и какие именно. Отличия оказались поразительными. Выяснилось, что у тех мышей, которые активно двигались, появилось намного больше новых клеток – точнее, почти вдвое больше, – чем у их «погрязших в лени» собратьев.

Чтобы убедиться, что именно интенсивная физическая нагрузка привела к подобным изменениям в мозге животных, ученые из Института Солка подключили к эксперименту еще одну группу мышей. Эти подопытные экземпляры учились проходить лабиринт. Им приходилось много думать, но не так много двигаться, как их собратьям, которые проводили все свое «свободное» время на беговом колесе. К немалому удивлению ученых, возможность прилагать познавательные усилия не привела к такому бурному росту новых мозговых клеток, к какому приводил бег. Каков вывод? Даже если за долгий трудовой день мы измотаны так, как будто пробежали марафон, это не то же самое, что действительно накрутить соответствующее количество кругов на треке, – во всяком случае, для нашего мозга. Интенсивная физическая нагрузка важна для роста новых мозговых клеток.

У подвижных мышей наибольший рост новых клеток наблюдался в лимбической системе головного мозга, а именно в гиппокампе. Это один из основных мозговых центров, участвующий в передаче новой информации и знаний на хранение в долговременную память.

Фитнес и дети

Мозг обладает потрясающей пластичностью, особенно в детском возрасте, и физическая активность может существенно улучшить умственную деятельность ребенка. Профессор Иллинойского университета Чарльз Хиллман посвятил значительную часть своей карьеры исследованию и документальному подтверждению огромного значения гимнастики для развития силы ума подрастающих людей. Его работа наглядно показывает, что время, посвященное физической активности, не бывает потрачено впустую и уж тем более не идет в ущерб успехам в учебе. Скорее наоборот, поддержание физической формы способствует повышению школьной успеваемости ребенка.

В недавнем исследовании Хиллман, его коллега Арт Крамер и их сотрудники собрали данные о физическом состоянии группы детей в возрасте 9–10 лет. Они сканировали мозг школьников, пока те выполняли ряд тестов, специально разработанных для проверки способностей к логическому мышлению, аргументации и умозаключениям, а также памяти. Как оказалось, дети, находящиеся в хорошей физической форме, справлялись с тестами на запоминание гораздо лучше своих сверстников. И самое интересное, по уровню физической подготовки каждого ребенка можно было довольно точно судить о размере его гиппокампа. Как и у мышей, проводивших много времени на беговом колесе, лучше других подготовленные в физическом плане дети обладали и самым развитым гиппокампом{190}.

Чтобы найти дополнительные подтверждения существования связи между хорошей физической формой и подвижностью ума, Хиллман и Крамер решили проверить, можно ли найти конкретные факты того, что занятия физкультурой действительно приносят непосредственную пользу для функционирования молодого мозга{191}. Исследователи попросили группу детей посетить их лабораторию по двум разным поводам. Во время первого визита маленькие гости делали небольшую физзарядку: на протяжении двадцати минут они занимались ходьбой с довольно высокой скоростью на беговой дорожке. Во время второго визита они спокойно сидели в креслах в продолжение тех же двадцати минут. В обоих случаях – и после отдыха, и после упражнений (но уже тогда, когда сердечный ритм испытуемых приходил в норму) – детей просили выполнить когнитивные тесты. Например, им предлагали сфокусироваться на одном важном фрагменте информации на компьютерном экране и игнорировать все остальное, что будет появляться на мониторе. Такой тип умственной деятельности не назовешь незнакомым для ребенка – он часто попадает в подобные ситуации – например, при выполнении домашних заданий телефон постоянно пикает, потому что друг шлет ему SMS. Чтобы успешно выполнить поручение учителя, ребенок должен сфокусироваться на учебном материале и игнорировать все искушения и поводы для отвлечения внимания. Или сравним с ситуацией на экзамене, когда ученику нужно сконцентрироваться на задачах и не позволять своим мыслям забегать вперед – скажем, думать о том, куда они с друзьями пойдут после школы. Иными словами, испытания в рамках эксперимента были направлены на оценку способности ребенка фокусироваться, совершенно необходимой для успевания в школе.

После физических упражнений дети намного лучше справлялись с когнитивными тестами, чем после отдыха, при этом их мозг работал намного резвее. Нейронная активность лобной и теменной долей мозга, которая, как известно, отражает способность контролировать внимание (что является залогом школьной успеваемости), существенно усиливалась после того, как дети занимались физкультурой – по сравнению с тем, когда они просто сидели.

На протяжении длительного периода времени в эволюции человека наши предки занимались охотой и собирательством. Передвигаться по долинам и взгорьям, преследуя дичь или собирая орехи и ягоды, было жизненно необходимо, так как от этого зависело выживание. Следовательно, мозг и тело человека развивались в условиях подвижного образа жизни. Потребность в физической активности, похоже, закодирована у нас в генах{192}. Однако в наши дни городские жители – дети, взрослые или пожилые – обычно двигаются намного меньше, чем «предписано» генами. Последствия сидячего образа жизни проявляются в виде проблем со здоровьем ума и тела. Физически более развитые дети лучше справляются со школьными тестами. Пожилые люди, сохраняющие активность, меньше подвержены риску потери памяти и других важных когнитивных способностей. Обеспечивая детям возможность больше двигаться и заниматься спортом, мы помогаем им не только накачивать мышцы, но и оттачивать умственные способности. Взрослым же регулярные физические нагрузки помогают предотвратить деградацию мозга. По мере того как академические тесты в школах становятся все популярнее, а школьные бюджеты – все скромнее, большие перемены, уроки физкультуры и физическая активность в целом оказываются в первых рядах «кандидатов на вылет» из школьного графика. А все из-за ошибочного представления, будто детям следует проводить больше времени в классе и меньше – бегая по коридорам. Дескать, так будет и дешевле, и проще добиться повышения показателей успеваемости в учебе. Однако открытия ученых-нейробиологов рисуют нам совсем иную картину. Если мы хотим, чтобы дети росли здоровыми и умными, чтобы они могли сосредоточивать внимание, формулировать мысли, делать умозаключения и обосновывать точку зрения, необходимо к тем трем умениям, которые мы считаем обязательными для каждого школьника: читать, писать и считать, добавить еще одно, четвертое, – бегать. Нам также необходимо позаботиться о том, чтобы у детей была возможность заниматься спортом и вне стен школы. Ведь нередко во внешкольное время у детей нет повода и стимула для выполнения физических упражнений. Когда мы поймем, насколько важна физическая активность для развития умственных способностей, нам откроется рецепт школьной успеваемости: заставьте детей двигаться!

Фитнес и взрослые

Физическая активность имеет большое значение для улучшения показателей мозговой активности и в более зрелом возрасте, а не только в детстве; правда, вопрос влияния физической активности на работу мозга у молодых взрослых изучен не так хорошо. С окончания подросткового возраста и до конца третьего десятка лет жизни наш мозг находится на пике своих возможностей. Но даже в этот период нам не всегда удается показать то, что можно было бы от нас ожидать. У каждого бывали ситуации, когда стресс из-за предстоящего важного события – экзамена, выступления или собеседования – буквально обкрадывал нас, оставляя с пустой головой, и нам не удавалось продемонстрировать лучшее, на что мы способны в привычной обстановке. Однако физические упражнения могут помочь нам обеспечить себе доступ ко всем своим когнитивным ресурсам даже в таких обстоятельствах.

Короткие серии упражнений особенно полезны для функционирования таких участков мозга, как префронтальная, теменная кора и гиппокамп, то есть тех, где происходит организация мышления, аргументации и особенно кратковременной памяти. В определенном смысле кратковременная память похожа на оперативную память компьютеров. Она позволяет нам работать с любой информацией, находящейся в нашем сознании. Еще она помогает фокусироваться на том, что в наибольшей степени отвечает нашим потребностям и способствует решению текущей задачи, одновременно отсеивая все, что не имеет отношения к делу. Кратковременная память – основной показатель IQ, коэффициента умственного развития{193}.

У оперативной памяти есть одна очень важная особенность: она ограничена. То есть для ее работы выделен определенный объем ресурсов мозга – и все. В напряженных ситуациях – например, когда мы сдаем экзамен, делаем презентацию для клиента или проходим собеседование при приеме на работу – в нашем распоряжении остается и того меньше. Стресс истощает кратковременную память, просто «съедает» ее. А вот физические упражнения, напротив, заряжают энергией те участки мозга, которые поддерживают оперативную память, в результате чего обостряются умственные способности, улучшается настроение и снижается стресс. Наибольший прилив энергии от физической зарядки получают, как правило, те люди, у которых кратковременная память работает хуже, чем у других.

Некоторые люди от природы наделены более значительными умственными способностями и объемом оперативной памяти, чем другие. Но те, кому повезло меньше, могут сделать так, чтобы этот их ценный ресурс функционировал столь же хорошо. Как именно? С помощью короткой зарядки. Несколько лет назад Бен Сибли и я убедились в том, что физические упражнения приносят пользу людям, недовольным своей оперативной памятью. Тогда мы оба трудились в Университете Майами в Огайо. Незадолго до этого Бен обнаружил, что короткая физзарядка немедленно оказывает положительный эффект на способность фокусировать свое внимание. Если концентрация на определенной информации с одновременным отбрасыванием всех прочих не относящихся к делу данных является важнейшей функцией рабочей памяти, то наибольшую пользу от физических упражнений, подумали мы, должны, наверное, извлекать те люди, у которых самые большие проблемы со способностью к сосредоточению{194}.

Для начала мы пригласили около 50 студентов в лабораторию Бена, которая находилась в цокольном этаже здания кафедры кинезиологии. Первым делом мы попросили их пройти несколько тестов, с помощью которых собирались оценить оперативную память участников эксперимента. При измерении этого типа памяти совершенно не важно, что у людей на уме в этот момент. Нужно лишь измерить их способность фокусироваться на определенной информации в условиях, когда их постоянно отвлекают.

В одной из задач на запоминание{195} мы просили добровольцев решать вслух математические уравнения, появлявшиеся на экране компьютера, за которыми следовало слово:

Верно ли, что (10: 2) 3 = 2? МОРЕ

Верно ли, что (10: 10) 1 =2? ШКОЛА

Верно ли, что (5 2) 2 = 8? КРАСКА

Верно ли, что (4 1) 1 = 3? ТУЧА

Верно ли, что (6: 3) + 3 = 5? ТРУБА

После прочтения вслух и решения каждого уравнения студенты должны были прочитать вслух и идущее следом слово и постараться запомнить его. Затем уравнение и слово исчезали с экрана. На самом деле главная задача состояла не в том, чтобы определить, действительно ли уравнение верно. Нас интересовало, насколько хорошо в конце эксперимента студенты смогут воспроизвести слова. После решения нескольких пар уравнений (как правило, от трех до пяти) мы предлагали студентам воспроизвести прочитанные слова в порядке их появления на экране. Хотя испытуемые знали, что в конце их попросят вспомнить слова, они не знали, когда именно придется выполнить эту задачу. Поэтому им нужно было удерживать слова в голове и одновременно продолжать решать примеры. Сохранять информацию в уме, пока ты выполняешь другую интеллектуальную работу, непросто, но именно в этом и состоит задача кратковременной памяти.

После измерения рабочей памяти испытуемых мы попросили их совершить получасовую пробежку на беговой дорожке в лаборатории, специально установленной для этого случая. Скорость движения каждый студент выбирал сам, мы только просили добровольцев выполнять упражнение на уровне 60–80 процентов от того, что они считают максимальным для своих возможностей. После пробежки мы приглашали каждого еще раз выполнить задачу на запоминание, только уже с другими уравнениями и словами, чтобы он не мог воспользоваться тем, что уже усвоил из первого раунда теста.

Оказалось, те студенты, которые на первом этапе продемонстрировали самые низкие показатели оперативной памяти, извлекли наибольшую пользу от короткого, умеренно напряженного физического упражнения. Это открытие взволновало нас, потому что оно подтвердило: рабочая память не только различается у взрослых людей, но она может меняться также в течение жизни одного человека. У маленьких детей объем рабочей памяти меньше, потому что области мозга, такие как префронтальная кора, от которых во многом зависит способность концентрировать внимание, еще только развиваются. У пожилых же людей качество памяти постепенно ухудшается. Из нашего эксперимента следовало, что подходящая тренировочная программа может принести большую пользу и тем, и другим, поддерживая развитие и замедляя деградацию рабочей памяти.

Давать себе физические нагрузки и потеть в спортзале полезно и для других целей – например, для развития умения вести переговоры. Недавно ученые из Школы управления Слоуна при Массачусетском технологическом институте обнаружили, что люди лучше справляются с задачей обсуждения сделки по покупке подержанного автомобиля или согласования социального пакета при поступлении на работу, если до этого они повысили частоту своего сердечного ритма, совершив быструю «прогулку» на беговой дорожке{196}. Но здесь есть одна уловка. Упражнения приводили к улучшению способностей вести переговоры только втех случаях, когда люди вступали в диалог, изначально будучи уверенными в своем умении убеждать. У тех же, кто садился за стол переговоров в состоянии волнения и растерянности, короткая пробежка лишь еще больше снижала шансы на успех (влияя и на их настрой, и на объективные показатели поведения в процессе торга). Успешность в работе во многом зависит от того, как мы интерпретируем общую реакцию своего организма. Уверенные в себе переговорщики воспринимали учащенный ритм как признак бодрости и готовности к ведению дел. Те же, кто боялся переговоров, приходили к выводу, что их физиологическое состояние предвещает провал, а потому справлялись с задачей плохо. От того, как мы воспринимаем свое учащенное сердцебиение и потеющие ладони – как признак возбуждения или как признак тревожности, – во многом зависит, удастся ли нам взять быка за рога или придется оказаться под его копытами.

К счастью, все мы можем научиться рассматривать симптомы повышенной физиологической активности в более позитивном свете. Физиолог Джереми Джеймисон и его коллеги из Университета Рочестера на протяжении нескольких лет изучали пользу от изменения отношения людей к повышению сердечного ритма и другим физическим показателям потенциально стрессовой ситуации, такой как сдача экзаменов, или публичное выступление, или встреча с людьми, вызывающая беспокойство. На примере студентов Джеймисон и его коллеги показали: если человек верит, что учащенное сердцебиение и потеющие ладони говорят об активизации энергетических ресурсов организма, он справляется с задачами намного лучше. И самое удивительное, когда люди узнают, как еще можно толковать физиологические признаки волнения, они в корне меняют свое отношение к потенциально стрессовым ситуациям. Если у них есть повод нервничать, они все равно будут считать ситуацию сложной, но теперь уже будут верить, что способны с ней справиться, – в отличие от людей, которые не изменили своих представлений о симптомах возбуждения{197}.

Конечно, во всем нужно знать меру, в том числе и при использовании физических упражнений для стимулирования способностей к умозаключениям, аргументации и ведению переговоров. В определенных рамках физическая активность действительно способна улучшить показатели кратковременной памяти, особенно у тех, у кого они снижены. Однако давать себе активные физические нагрузки на протяжении часа и более, да еще перед интеллектуальным испытанием, не стоит: не всем это идет на пользу. Длительные тренировки приводят к обезвоживанию, поэтому могут лишить мозг важных питательных веществ, которые ему необходимы для правильного функционирования, то есть для того, чтобы вы могли продемонстрировать лучшее, на что способны. Но упражнения могут подстегнуть вашу способность быстро соображать и эффективно работать, особенно в стрессовой ситуации. Когда одного из исследователей Массачусетского технологического института, участвовавшего в проведении эксперимента с беговой дорожкой, спросили прямо, насколько полезно упражняться перед проведением переговоров, он ответил осторожно: «Я бы не советовал вам пробегать марафонскую дистанцию»{198}.

Систематические занятия фитнесом в течение продолжительного времени также считаются полезными для улучшения умственной деятельности взрослых. Недавно завершившееся исследование, которое охватывало один миллион 18-летних парней, проходивших службу в шведской армии, показало: люди, находящиеся в более хорошей физической форме, лучше сдают тесты на IQ и более успешны в работе. Чем более вынослив солдат, тем выше его IQ и, соответственно, вероятность, что он сделает успешную карьеру – по сравнению с его менее подготовленными сослуживцами{199}. Хорошая физическая форма связывается с более активным функционированием лобной и теменной зон мозга, которые поддерживают нашу рабочую память и способность фокусировать внимание{200}. Таким образом, нетрудно понять, как физическое развитие переходит в интеллектуальную пригодность. В ситуациях, требующих больших умственных усилий, хорошая физическая форма позволяет человеку мобилизовать более значительные ресурсы умственной энергии.

Хорошая физическая форма не просто повышает интеллектуальную производительность человека. Она стимулирует в нем тот тип креативности и находчивости, которым славятся сотрудники компаний, подобных Apple и Google{201}. То, что эти компании еще и активно привлекают сотрудников к занятиям спортом, – не случайность. И дело не только в наличии различных спортивных сооружений, доступ к которым всегда открыт для служащих корпораций, но еще и в новаторском подходе к использованию таких продуктов, как iPhone и Gmail. Физические упражнения помогают мозгу находить новые решения. Успех на работе не всегда бывает результатом упорного труда и не обязательно связан с перелопачиванием гор данных, бумажек и решением рабочих задач. Порой для успеха важно знать, когда нужно остановиться и сделать шаг назад, чтобы посмотреть на все с иной точки зрения, обнаружить незанятую нишу на рынке или найти старому инструменту новое, уникальное применение.

Короткие серии аэробных[28] упражнений улучшают циркуляцию нейротрансмиттера дофамина, участвующего в передаче нервного импульса. Дофамин играет важную роль в выполнении мозгом многих функций и прежде всего – контроля над движениями, чувствами, особенно чувством удовольствия, а также концентрацией внимания. С возрастом, как правило, наблюдается постепенное снижение уровня дофамина. Но, например, у животных, которые ведут подвижный образ жизни, снижение дофамина начинается в гораздо более позднем возрасте и происходит существенно более медленными темпами. Дофамин играет важную роль и в развитии креативности, способности мыслить о проблемах нестандартно и гибко, оценивая их с разных точек зрения. Специально разработанная программа упражнений помогает предотвратить естественное снижение уровня дофамина{202}.

Еще одна причина, по которой всем стоит надеть кроссовки и выйти на улицу в обеденный перерыв, чтобы прогуляться или пробежаться, состоит в том, что наше тело, находясь в хорошем физическом состоянии, делает видение мира более позитивным. По сравнению со своими более спортивными сверстниками люди в плохой физической форме оценивают подъемы как более крутые. Пациентам, испытывающим хроническую боль во время ходьбы, объекты кажутся расположенными гораздо дальше, чем их сверстникам, у которых нет трудностей с передвижением. Пожилые люди, которые становятся менее выносливыми и подвижными, оценивают коридор как более длинный, чем занимающиеся спортом студенты колледжа{203}. Если плохая физическая форма ведет к тому, что человек начинает оценивать расстояния и подъемы как менее доступные для себя, то его образ жизни становится еще менее подвижным. Получается замкнутый круг, в котором нездоровый организм оказывает свое деморализующее влияние на мозг и делает движение еще более трудным.

Фитнес и пожилые

Еще до того как гуру фитнеса Ричард Симмонс и Боб Грин завладели умами жителей планеты, жил-был человек по имени Джек Лалэйн, которого теперь называют отцом современного фитнес-движения. У него было трудное детство, но, став подростком, Джек открыл для себя силу здорового питания и физических упражнений. В итоге его жизнь наполнилась новым смыслом и получила новое направление развития. В 1936 году в калифорнийском Окленде он открыл, наверное, первый в мире клуб сторонников здорового образа жизни – с тренажерным залом, баром, в котором посетителей потчевали свежевыжатым соком, и магазином диетических продуктов. (Позже у Джека Лалэйна появилась целая сеть таких клубов, которую он впоследствии продал компании Bally.) В 1950-х годах вышло в эфир его телешоу – сначала в северной Калифорнии, а затем и на экранах всей страны. Оно и по сей день выходит на ESPN Classic. Лалэйн проповедовал здоровое питание и активный образ жизни во времена, когда никто, даже медики, не обращал внимания на роль тела для самочувствия, мышления и поведения человека. Зато сам он был ходячим доказательством пользы, которую физические упражнения приносят здоровью: до последнего дня своей жизни Джек оставался невероятно подтянутым, с рельефными бицепсами, игривой улыбкой и очаровательным чувством юмора. Он был известен своими находчивыми фразами типа: «Я не могу умереть. Это разрушит мой имидж».

Но все люди смертны, и даже Лалэйн. Он скончался в 2011 году в возрасте 96 лет, но даже в таком почтенном возрасте продолжал регулярно, не менее двух часов в день, заниматься фитнесом, поднимать тяжести и плавать – благо жил он в Калифорнии на берегу океана. Когда Лалэйну было шестьдесят с небольшим, он совершил грандиозный заплыв от острова Алькатрас до Рыбацкой пристани в Сан-Франциско, таща за собой 450-киллограмовую лодку. Когда ему перевалило за семьдесят, он совершил еще один поразительный подвиг на воде, на этот раз проплыв около двух с половиной километров в бухте Лонг-Бич, таща за собой лодки, в которых сидело более семидесяти человек. Лалэйн подавал пример пожилым людям, поощрял заниматься физкультурой и доказывал, что спортзал создан не только для молодых{204}.

Джек Лалэйн был, наверное, одним из первых пропагандистов физической культуры, но не единственным, кто верил, что хорошая форма важна для людей всех возрастов. Вокруг нас столько людей – сорокалетних, пятидесятилетних, шестидесятилетних, – которые знают только один маршрут: от дома до работы или магазина и обратно. Но есть и другие – те, кто занимается спортом и в семьдесят, и в восемьдесят, и даже в девяносто лет. Спортивные программы для ветеранов можно найти по всей стране. Чтобы получить право принимать участие в соревнованиях для ветеранов спорта, вам должно быть не менее тридцати пяти, но некоторым из самых успешных участников гораздо больше лет. Считается, что около 50 тысяч человек по всему миру называют себя мастерами легкой атлетики.

Вспомните Ольгу Котелко, 93-летнюю канадскую легкоатлетку, которая завела привычку ставить мировые рекорды. Действительно, у Котелко не так уж много конкуренток в ее возрастной группе, но нельзя не признать и то, что она на голову выше них. На Всемирных играх ветеранов спорта в Сиднее в 2009 году она пробежала стометровку за 23,95 секунды. Такое время поставило ее вровень с финалистами вдвое моложе.

Сегодня люди в возрасте 85 лет и старше составляют самый быстрорастущий сегмент населения мира. Поэтому ученые все чаще обращаются к ним в поисках секретов здоровья и долголетия. Большинство исследований, посвященных этой теме, сосредоточены на изучении питания и общественной жизни таких индивидов. В случае же с Котелко их больше интересует другое: как многолетние занятия спортом меняют тело и ум.

В отличие от Лалэйна, который открыл для себя фитнес в совсем юном возрасте, Котелко вышла на беговую дорожку, когда ей было далеко за семьдесят{205}. Она выросла на ферме вблизи городка Саскетчуон, где вела очень подвижный образ жизни, но занималась не спортом, а хозяйством: кормила цыплят, доила коров и выполняла другую работу. В начале ХХ века возможностей заниматься спортом было немного. В спортивные клубы девушек не допускали. Только выйдя на пенсию, после того как всю жизнь проработала учителем, Ольга Котелко занялась софтболом. Когда же ей исполнилось 70 лет и ее карьера в софтболе завершилась, приятели предложили ей попробовать себя в легкой атлетике – а вдруг понравится? Тогда будет чем заняться, к тому же можно познакомиться с другими пенсионерами из своего района. Ольга нашла тренера, остальное известно всему миру – в буквальном смысле слова. Какие только мировые рекорды она не побила!

Случай Котелко наглядно показывает, что упражнения продлевают жизнь и укрепляют здоровье. Ученые брали для анализа образцы ее мышечных волокон и обнаружили, что занятия спортом, похоже, откатили время назад и омолодили ее клетки. Митохондрии – микрочастицы в структуре клетки, которые производят необходимую мышцам энергию. Как правило, у людей пожилого возраста они постепенно разрушаются, но у Котелко никаких признаков подобного разрушения не было. Ученые хотели бы знать, почему ее организм не стареет так быстро, как у других людей. Их также интересует, как физические нагрузки продлевают работоспособность мозга. Недавно проведенное исследование позволило сделать удивительные выводы: оказывается, занятия спортом действительно оказывают благотворное воздействие на когнитивные способности человека в зрелом возрасте. У пожилых людей, находящихся в хорошей физической форме, мозг тоже пребывает в значительно более добром здравии, чем у их сверстников, ведущих малоподвижный образ жизни. Причем наблюдаемые различия отражаются как на способностях к умозаключениям и аргументации, так и на памяти.

Несколько лет назад ученые обобщили результаты более двух десятков исследований, в выборку которых входили люди старше 55 лет. Одна часть испытуемых занималась фитнесом, а другая составляла контрольную группу и о физкультуре не помышляла. Несмотря на все различия в фитнес-программах, в обобщенных результатах явно просматривался четкий паттерн: у людей, занимавшихся каким-нибудь видом физических упражнений, и сердечно-сосудистая система, и мозг находились в значительно более хорошем состоянии. Не оставалось никаких сомнений, что упражнения помогли им улучшить и свою рабочую память. Особенно поразили ученых люди постарше, придерживающиеся подвижного образа жизни: они существенно лучше справлялись с тестами на концентрацию внимания и быстроту мышления{206}.

Директор Института по изучению старения мозга и деменции при Калифорнийском университете в Ирвине Карл Котман и его коллеги давно пытаются выяснить, как физические упражнения улучшают деятельность мозга. По мнению ученого, позитивный эффект от упражнений для здоровья мозга строится помимо всего прочего и на действии такого биологического фактора, как нейротрофический фактор мозга, кодируемый геном BDNF[29]. Иногда BDNF и другие факторы роста нервных клеток несколько вольно называют «мозговыми удобрениями», потому что они способствуют выживанию существующих нейронов и росту новых. Эксперименты с крысами показали, что у тех особей, которые проводили много времени в беговом колесе, существенно увеличивался уровень BDNF в гиппокампе – отделе мозга, участвующем в организации обучения и памяти. И что еще примечательно: чем выше становился у них уровень BDNF, тем лучше крысы справлялись со всевозможными когнитивными задачами. У людей после короткой серии упражнений тоже наблюдается повышение BDNF{207}.

Интересно, что снижение секреции BDNF и ухудшение рабочей памяти у здоровых взрослых ученые связывают с наличием определенного структурного варианта, или аллеля, гена BDNF, а именно с аллелем, содержащим аминокислоту метионин (Met) в кодоне[30] 66. Как уже известно, физические упражнения оказывают весьма благотворное влияние и существенно улучшают рабочую память. Таким образом, повышение уровня физической активности способно компенсировать вредное воздействие, которое Met-вариант гена оказывает на когнитивные способности человека{208}.

Вызываемое физическими упражнениями повышение уровня BDNF может оказаться полезным и для пациентов, страдающих деменцией, например болезнью Альцгеймера, самой распространенной причиной слабоумия у людей старше 65 лет. Для болезни Альцгеймера характерно снижение количества нейронов в таких областях мозга, как гиппокамп. Вместе с тем, как мы поняли, занятия физкультурой помогают поддерживать нейроны в этой области мозга здоровыми. Следовательно, физические упражнения могут способствовать замедлению развития заболевания{209}. И действительно, у людей с болезнью Альцгеймера, которые принимали участие в двенадцатинедельной программе с умеренными физическими нагрузками, наблюдалось улучшение памяти и других функций мозга. После занятий их мозг работал более эффективно при выполнении тех же задач на запоминание, которые испытуемые проходили и до программы{210}.

Физические упражнения могут успешно служить и как профилактическая мера. Их можно использовать как своеобразную прививку, предотвращающую само возникновение болезни Альцгеймера. Наиболее эффективны в этом плане интенсивные аэробные упражнения, но вам не обязательно пробегать километры на беговой дорожке или треке, чтобы поддерживать свой мозг в добром здравии. Даже такие простые занятия, как мытье посуды, уборка, готовка и садоводство, способны снизить вероятность развития болезни Альцгеймера. Физически активным пожилым людям не так страшна угроза старческого слабоумия, как их сверстникам, ведущим малоподвижный образ жизни{211}.

Похоже, аэробная часть упражнений имеет ключевое значение для улучшения умственного здоровья. Когда мы плаваем, бегаем, катаемся на велосипеде, гуляем быстрым шагом или очень интенсивно выполняем рутинные домашние дела, происходит усиление кровотока, а это важное условие для улучшения снабжения мозга BDNF. Аэробные упражнения становятся катализатором доставки питательных веществ, необходимых для метаболизма и остроты мышления. А вот такие занятия, как силовые тренировки и стретчинг, то есть упражнения на растяжку, не приводят к аналогичным результатам, по крайней мере в том, что касается производства факторов роста нейронов{212}. Аэробные же упражнения действительно способны изменять структуру нашего мозга. Обычно с возрастом объем мозга уменьшается, а с уменьшением мозга ухудшаются и наши способности к мышлению, аргументации и выполнению почти что всех видов деятельности. Но физические упражнения замедляют процесс «усушки» мозга. Недавно нейробиологи выяснили, что размер гиппокампа пожилых людей, которые гуляли по сорок минут три раза в неделю на протяжении одного года, увеличился на два процента. У тех же, кто занимался стретчингом, наблюдалось типичное возрастное уменьшение размера мозга на 1,5 процента в течение года. Даже в совсем преклонном возрасте физическая активность защищает и улучшает структуру нашего мозга{213}.

Не вдаваясь глубоко в подробности относительно клеточных и молекулярных изменений, которые вызывает повышение физической активности, отметим, что связь между физкультурой и когнитивными способностями была замечена людьми еще в античности. «Mens sana in corpore sano», – писали древние римляне, что означает: «В здоровом теле здоровый дух». Как видно из этой сентенции, о тесной связи между телом и умом людям было известно еще несколько тысяч лет назад. Упражнения стимулируют рост новых связей в мозге и укрепляют существующие. Мозг пожилых людей, которые регулярно занимаются фитнесом, соответствует показателям мозга людей значительно более молодого возраста. Маленькие дети, которые лучше развиты физически, показывают более высокие результаты на важных тестах. Взрослые, регулярно занимающиеся спортом, по их собственным словам, меньше нервничают и меньше подвержены депрессии, чем их сверстники, ведущие малоподвижный образ жизни. Хотя мы все сильнее зависим от технологий, из-за чего нам приходится все больше и больше времени проводить на одном месте, например за компьютером, сила движения очевидна. Секрет хорошей работы мозга кроется в движении тела.

Примечательно, что не только упражнения меняют структуру и работу мозга. Сидячий образ жизни тоже меняет строение мозга, но не в лучшую сторону. У крыс малая физическая активность провоцирует изменения в тех областях мозга, которые играют важную роль в регулировании работы сердечно-сосудистой системы. Подобные изменения у малоподвижных крыс (как и у людей) приводят к повышению артериального давления и увеличению риска сердечно-сосудистых заболеваний. Активность оказывает на мозг позитивное влияние, а лень, напротив, вредит и подрывает его здоровье{214}.

Физическая активность не только влияет на работу мозга, она также помогает понять, как он функционирует. Для проверки пройдитесь немного. Раньше врачи считали, что замедленная ходьба естественная часть процесса старения. Они ошибались. Оказывается, медленная или нетвердая походка часто является симптомом почти незаметного ухудшения когнитивных способностей. Многие из тех же нейронных цепей, которые контролируют сложную когнитивную деятельность, участвуют и в координации сложных движений, которые необходимо совершать во время прогулки по коридору, например. Наблюдение за походкой для оценки когнитивных способностей представляет собой настоящий прорыв в методах изучения состояния мозга у пожилых людей – ведь до сих пор их исследовали в сидячем положении. Многие нейробиологи, изучающие процессы старения ума, твердо уверены: когда пожилые пациенты отправляются к врачу, чтобы им проверили зрение и давление, тому нужно оценивать и их походку. Даже небольшие признаки замедления шага или ухудшения координации движений могут говорить о том, что в мозге пациента происходят некие заслуживающие более пристального внимания процессы{215}.

Независимо от того, собираетесь вы в пожилом возрасте ставить мировые рекорды, как Ольга Котелко, или нет, поддерживать тело в хорошей физической форме полезно для мозга, как, впрочем, и для кошелька. По последним оценкам, сокращение расходов на оказание медицинской помощи на дому, в домах престарелых и больницах в сочетании с увеличением физической активности людей пожилого возраста способно привести к ежегодной экономии в десятки, если не сотни миллиардов долларов{216}. Пребывание людей «третьего возраста» в хорошей физической форме означает для них также и сохранение остроты ума. Если их стимулировать придерживаться правильного двигательного режима, то они смогут дольше оставаться независимыми. В результате уменьшится то бремя, которое обычно ложится на плечи семьи, системы здравоохранения и налогоплательщиков. Похоже, в Соединенных Штатах Америки умственное здоровье считается чем-то более важным, чем хорошая физическая форма, и ему уделяется больше внимания. Поэтому в информационных кампаниях, рассказывающих о пользе физкультуры, было бы эффективнее делать акцент на ее роли в сохранении умственных способностей, а не только хорошей фигуры. Конечно, если бы эти занятия стали обязательным пунктом в перечне условий оформления медицинской страховки или хотя бы обеспечивали значительные скидки в цене для тех, кто соблюдает правильный двигательный режим, то экономия получилась бы столь же впечатляющей, как забег Ольги Котелко на стометровке.

Медитация от шеи вниз

Вот уже год, как я начала заниматься йогой и медитацией, но мне все никак не удается овладеть дыхательной практикой под названием Бхуджангини-мудра, или дыхание кобры. Моя задача – научиться делать глубокие вдохи и выдохи через нос таким образом, чтобы воздух попадал как можно глубже, а всю остальную работу уже осуществляет диафрагма, в том числе она контролирует скорость и интенсивность дыхания. Если выполнять эту мудру правильно, то воздух будет выходить ритмично с особым свистом, напоминающим порывы морского бриза. Пока что мое дыхание подобных ассоциаций не навевает.

Не сосчитать учителей, которые пытались объяснить мне технику выполнения Бхуджангини-мудры, и сегодня я снова выслушиваю лекцию на эту тему. Я сижу, скрестив ноги, в помещении, обитом деревом, посреди непроходимых джунглей Пуэрто-Рико. Должна отметить, что обстановка как нельзя лучше подходит для отработки дыхания кобры и, конечно, для идущего с таким дыханием в паре умиротворения ума. Но вместо того чтобы найти свой ритм, я снова начинаю учащенно дышать и гипервентилировать легкие. Мои мысли перепрыгивают с темы на тему. Сначала я думала о том, чем нас будут потчевать за обедом после занятия по медитации, а затем снова начала беспокоиться о делах, которые остались незавершенными в Чикаго.

Гостиничный комплекс Casa Grande, куда мы с подругой приехали накануне вечером, расположен в зеленых дебрях джунглей. Когда-то здесь была кофейная плантация. Теперь холм покрыт пышной растительностью, среди которой на сваях возвышаются несколько бунгало. Сюда съезжаются люди со всей планеты, чтобы брать уроки медитации у таких известных учителей, как Джек. Сегодня он пытается научить меня правильно дышать. Джеку давно за пятьдесят. Он известный подвижник идеи, что здоровое тело – не просто залог здорового ума, а инструмент для его развития. Джек убежден: только поддерживая тело в хорошей физической форме, человек может улучшить свою способность к концентрации внимания и контролю над эмоциями, а также развить память. Медитативные практики укрепляют связь между телом и духом.

Конечно, Джек не одинок в своих представлениях о роли нашей «физики». В культурах Востока тело давно считается не менее значимым фактором для достижения и сохранения здоровья и благополучия, чем разум. Философы, писатели, люди искусства тоже часто говорят о нерушимой связи между человеческим мозгом и остальной частью организма. Как говорил поэт Овидий, «если ум не спокоен, то и тело страдает». Но обратное тоже верно: когда вы не можете управлять своим телом, то и разум склонен выходить из-под контроля.

Большую часть времени мы думаем о том, что никогда не случится. Мы переосмысливаем события из прошлого или живем в ожидании того, что, возможно, произойдет в будущем. Считается, что подобное «витание в облаках» и есть естественное состояние нашего мозга, так сказать, его нормальный рабочий режим. Конечно, когда мы думаем не о том, что происходит вокруг, а переосмысливаем прошлое, мы можем извлечь из него уроки, которые помогут нам стать продуктивнее в будущем. Но, увы, отвлекаясь на подобные мысли, мы в упор не видим настоящего. Такое пренебрежительное отношение к сегодняшнему дню обходится нам очень дорого. Проще говоря, вечно блуждающий ум – несчастный ум. Многие люди замечают, что, когда их мысли постоянно перепрыгивают с темы на тему, они чувствуют себя менее счастливыми, чем тогда, когда им удается спокойно сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас{217}.

Оказывается, у нас есть способ ограничить блуждание ума, и этот способ называется медитацией. Люди с опытом в медитации утверждают, что благодаря ей они научились контролировать ход своих мыслей гораздо лучше, чем тогда, когда подобным опытом не обладали. Если попросить их не думать о чем-то, они действительно способны справиться с поставленной задачей и сконцентрироваться на настоящем моменте. К тому же медитация учит людей управлять своим телом. Осознанная медитация, или медитация внутреннего осознания, возможно, лучший пример фокусировки на своем организме.

Осознанность играет ведущую роль во многих формах медитации и обычно включает в себя два компонента: внимание к непосредственному опыту и готовность к принятию этого опыта{218}. Следует отметить, что переживание, о котором идет речь, не ограничивается только пределами ума, но охватывает и тело. Ознакомьтесь с инструкциями{219} к двум типам осознанной медитации: концентрации и осознанию в условиях отсутствия выбора.

Концентрация: Пожалуйста, обращайте внимание на физические ощущения в своем теле, сопровождающие дыхание. Следуйте естественному, самопроизвольному движению дыхания и не пытайтесь каким-либо образом изменить его. Если вы заметите, что ваше внимание переключилось на что-либо еще, то мягко, но решительно верните его к физическим ощущениям от дыхания.

Осознание в условиях отсутствия выбора: Пожалуйста, обращайте внимание на все, что приходит вам на ум, будь то мысли, чувства или телесные ощущения. Просто следите за ними, пока в вашем сознании не всплывет что-либо другое. Не пытайтесь удерживать появившуюся мысль или эмоцию или как-либо влиять на нее. Когда в вашем сознании появится нечто другое, просто переключите свое внимание на него, пока не появится еще что-нибудь.

Как вы видите, обе техники фокусируются как на теле, так и на уме. Идея состоит в том, чтобы с помощью тренировки ума и тела изменить одновременно и свое физическое состояние, и психическое. И судя по результатам многочисленных исследований{220}, эти техники работают. Рассмотрим результаты исследования команды ученых-нейробиологов из Йельского и Орегонского университетов. Они обратились к нескольким опытным в медитации людям, а также к группе новичков с предложением принять участие в сеансах осознанной медитации разного типа под «пристальным взором» магнитно-резонансного томографа. И вот что показали результаты. Те области мозга, которые в моменты «витания в облаках» обычно активны, у опытных медитирующих пребывали в спокойном состоянии как в течение самой медитации, так и в остальное время. Это очень интересное наблюдение, потому что оно показало: мозг медитирующего человека выглядит по-другому, чем у большинства людей, даже тогда, когда они ничего не делают. Иными словами, медитация меняет способ функционирования мозга в принципе.

В состоянии покоя мозг медитирующих демонстрировал более активный обмен сигналами между теми областями коры головного мозга, которые, как правило, участвуют в «витании в облаках», с одной стороны, и теми, которые задействованы в процессе самоконтроля, – с другой. К числу последних относятся прежде всего те нейронные связи, которые помогают нам сохранять в уме желательную информацию и отсекать нежелательную, а именно: передняя часть поясной извилины коры головного мозга и префронтальный кортекс. Похоже, мозг медитирующих развил в себе способность автоматически подавать предупредительные сигналы каждый раз, когда возникает опасность, что он вот-вот унесется в дальние дали. Таким образом, мозг научается подавлять мысли, которые иначе могли бы привести к отвлечению внимания. Медитация преобразила мозг людей насколько сильно, что даже тогда, когда они ничего не делают, они пребывают в состоянии, похожем на медитацию, то есть в состоянии концентрации на настоящем. Важный элемент всех этих практик – обучение мозга осознанию того, что происходит здесь и сейчас. Происходит не только в самом мозге, но и в теле. Именно так и можно научиться управлять блуждающим умом.

Конечно, нельзя исключать, что мастера в области медитации, чью мозговую активность исследовали нейробиологи, научились держать в узде свой блуждающий ум с помощью не медитации, а какого-то другого метода. Может, их интерес к медитации возник именно потому, что они от рождения были наделены способностью не отвлекаться, как мы с вами. Но один из авторов недавно вышедшей в свет работы{221}, посвященной силе медитации (и особенно силе медитативных практик с вовлечением тела), придерживается иного мнения. Медитация, по его мнению, помогает изменить мозг. Например, осознанная медитация не только снижает тревожность и ослабляет хроническую боль, но может уменьшить и симптомы обсессивно-компульсивного расстройства личности (синдрома навязчивых состояний). Осознанность помогает нам развить в себе способность к более глубокому пониманию настоящего момента. Наблюдая за своими мыслями и телом беспристрастно и без осуждения, вы можете научиться думать о своих чувствах как о чем-то недолговечном, преходящем и, таким образом, перестать придавать им такую важность, какой наделяли их раньше. Когда вы не позволяете круговороту забот засосать вас, хроническое беспокойство и депрессия ослабевают и вы отодвигаете от себя опасность пережить эмоциональное расстройство.

Осознанность меняет мозг таким образом, что мы на практике дистанцируемся от – себя самих. В той или иной мере мы все обладаем способностью к самоосознанию. И все мы можем тренировать и развивать в себе эту способность. Таким образом мы учимся успокаивать те области мозга, которые, как принято считать, связаны с нашей настороженностью в отношении себя самих, а также с негативными эмоциональными реакциями, которые нередко возникают, когда мы зацикливаемся на событиях из прошлого или начинаем беспокоиться о будущем. Когда начинаешь смотреть на свои мысли и чувства как на преходящее состояние ума, от которого можно самоустраниться, то и волноваться особо не о чем. Итог для здоровья всецело позитивный.

Учитывая то, какую пользу приносит медитация, не удивительно, что различные ее техники получили широкое распространение по всему миру, и не только в йога-центрах и спа-салонах. Сегодня медитацией увлекаются и политики, и знаменитости, и спортсмены, и простые люди, заботящиеся о своем здоровье. Фил Джексон, знаменитый тренер Майкла Джордана и бейсбольного клуба «Чикаго Буллз», известен как большой приверженец медитации, которую он считает прекрасным средством для улучшения результативности игры команды. Многие успешные люди – начиная с руководителей компаний, входящих в «Top 500» журнала Fortune, и заканчивая видными политиками – тоже превозносят пользу медитативных практик, в наличии которой они лично убедились в своей повседневной жизни и работе. Сам далай-лама жертвует время и деньги на изучение влияния медитации на мозг. Вместе с нейробиологом из Висконсинского университета Ричардом Дэвидсоном он способствовал созданию Центра изучения здорового ума. Дэвидсон, который и сам практикует медитацию на протяжении почти двух десятилетий, вот уже несколько лет занимается изучением силы осознанности у взрослых и детей. Вместе с этим он сам учит пятиклассников медитации, позволяющей фокусироваться одновременно и на уме, и на теле{222}.

Стойкие перемены

Не так давно группа исследователей решила задокументировать изменения в мозге, которые, по их мнению, были результатом нескольких месяцев занятий жонглированием. Да-да, речь идет именно об искусстве координации движений – манипуляции некоторым количеством предметов, подбрасыванием их и поддержанием в воздухе так, чтобы они не ударялись друг о друга и не падали на пол. Это искусство действительно меняет мозг в самом буквальном, физическом, смысле слова. Ученые выяснили, что у людей, посвящающих несколько часов в неделю подобным занятиям, наступают изменения в областях коры головного мозга, участвующих в отслеживании движения. Концентрация нейронов в этих зонах мозга увеличивается, что, как правило, говорит об улучшении коммуникации между мозговыми клетками. Но когда люди перестают интенсивно упражняться в жонглировании, области мозга, которые было наливались жизнью, снова теряют плотность{223}.

Другое дело – медитация. Она дает долгосрочный эффект. Недавно группа исследователей из Калифорнийского университета в Дэвисе под руководством нейробиолога Клиффорда Сарона решила проверить устойчивость позитивных изменений в мозге, наступающих вследствие медитации. Ученые пришли к выводу, что действие медитации во многом схоже с действием вакцин{224}. Просто нужно время от времени принимать «поддерживающую дозу», и позитивный эффект будет налицо постоянно. Сарон и его коллеги пригласили опытных в медитации людей принять участие в трехмесячной программе, местом проведения которой был избран уединенный тренировочный комплекс центра «Шамбала» в горах Колорадо. Для людей, приезжающих в этот центр, медитация не просто проведение досуга, они посвящают ей не менее пяти часов в день. Поэтому ученые подбирали участников для исследования очень тщательно. Все добровольцы должны были иметь определенный опыт в медитации и понимать, во что они ввязываются.

Заявки на участие в программе и сдачу теста на концентрацию (обязательное условие проекта) подало более сотни человек. Среди них были люди разных возрастов – от двадцати одного года до семидесяти лет – и разного социального статуса. Для участия в первом раунде были отобраны тридцать человек и еще тридцать – для второго. Решив организовать исследование таким образом, Сарон и его команда проявили большую дальновидность, потому что деление участников на две группы позволяло им на определенном этапе сравнить активность мозга людей из первой группы с теми же показателями участников второй, то есть с мозгом людей, которые еще не принимали участия в программе. Кстати, эту вторую группу привезли в Колорадо как раз к моменту проведения «выпускного экзамена» первой группы. Таким образом, все участники выполняли тест на концентрацию в одинаковых условиях.

Занятиями руководил Алан Уоллес, учитель медитации и знаток буддизма. Добровольцы тренировались концентрировать внимание на чем-то одном в своем теле, например на дыхании, замечать, когда их внимание начинает ускользать, и возвращать его обратно к «точке фокуса». Три раза в рамках программы – в начале, середине и конце – каждый участник проходил ряд тестов, нацеленных на измерение его способности к концентрации и вигильности внимания[31]. Например, испытуемые должны были следить за движением вереницы черточек, перемещающихся по экрану, и отмечать нажатием клавиши мыши появление каждой черточки, которая была короче остальных. Такая задача требует высокой степени концентрации и постоянства внимания. Она и вправду очень нудная и утомительная.

Как отмечают в своем отчете ученые из Калифорнийского университета, в исторических документах, описывающих буддийские традиции медитации и другие методы созерцания, указывается, что почти все они направлены на совершенствование способности к длительному сохранению пристального внимания. Поэтому, наверное, неудивительно, что после трех месяцев занятий медитацией люди справлялись с тестом на устойчивость внимания гораздо лучше, чем до начала программы. И самое важное, этот тип улучшения качества внимания не наблюдался у добровольцев, которые только дожидались своей очереди для участия в программе. Вся группа медитирующих продемонстрировала исключительные умения концентрироваться и удерживать внимание на решении поставленной задачи.

Медитация оказывает влияние и на тело. Анализ крови медитирующих показал значительное увеличение фермента теломеразы, который обычно присутствует в организме здоровых людей, не подверженных никаким заболеваниям. Некоторые клетки тела продолжают делиться на протяжении всей жизни человека, например клетки кожи или желудочно-кишечного тракта. Другие клетки делятся не так часто. Фермент теломераза играет важную роль в успешном делении клеток, так как способствует правильному замещению теломеров – коротких участков ДНК, расположенных на концах хромосом. Дело в том, что в течение процесса деления концевые участки хромосом часто теряются вместе с содержащейся в них информацией, а теломеры помогают защитить их. В результате появляются новые, здоровые клетки и предотвращается появление «дефектных», которые могут провоцировать возникновение аномальных и раковых образований. Медитация способна приводить к изменениям эмоционального фона, содействуя тем самым регулированию данного фермента, который замедляет и даже предотвращает старение организма{225}.

Результаты этого исследования не могут не впечатлять. Они доказывают, насколько длительный эффект медитация оказывает на организм. Через пять месяцев после завершения тренировочной программы участникам эксперимента были разосланы ноутбуки с просьбой самостоятельно выполнить тест на концентрацию внимания. Так ученые выяснили, что позитивное влияние от занятий продолжает ощущаться даже спустя почти полгода. Полученные результаты не так уж сильно отличались от тех, которые добровольцы продемонстрировали во время заключительного тестирования в Колорадо. Наилучшие показатели, конечно, продемонстрировали те из участников программы, которые продолжали медитировать и дома, даже если они уделяли этому занятию всего несколько минут в день{226}. Видимо, поддерживающей «дозы» медитации достаточно, чтобы сохранить пользу от интенсивной программы для способности к концентрации внимания.

Медитация показана людям самых разных профессий: авиадиспетчерам, пилотам и даже спортивным судьям. Короче говоря, всем, для кого вигильность внимания является залогом успеха при выполнении служебных обязанностей. Ведь многие люди, если они только на минутку потеряют концентрацию внимания, отвлекутся на посторонние мысли и не заметят изменений в текущей обстановке, могут навлечь на себя и окружающих большие беды. Представьте себе, как подобные действия – или бездействие – могут сказаться на траектории движения самолета при взлете или посадке. Малейшая ошибка диспетчера или пилота чревата катастрофой. Вспомните историю с рейсом 188 авиакомпании Northwest[32], пилоты которого так увлеклись жаркими спорами о политике авиакомпании, что пронеслись мимо пункта назначения и спохватились, лишь пролетев еще 200 километров, в результате чего самолет сел с часовым опозданием{227}. Возможно, если бы авиаторы занимались медитацией, они оставались бы сконцентрированными на своей главной задаче.

Вернемся в горы Пуэрто-Рико, на мой урок медитации в отеле Casa Grande. После завершения занятия Джек сказал мне, наверное, в десятый раз за те два часа, что мы провели вместе: «Фокусируйся на своей позе, на том, как ты сидишь, на своих плечах и спине. Мысли последуют за тобой». То, чему учит нас Джек, является комбинацией из различных медитативных традиций, уделяющих особое внимание телу. Его урок напомнил мне об одной относительно новой – по крайней мере для Запада – медитативной практике под названием «интегративная подготовка тела и ума», или IBMT (integrative body-mind training), которая, как недавно доказали ученые, оказывает очень сильное влияние на мозг человека. Своими корнями IBMT уходит в китайскую медицину и включает в себя расслабление тела, формирование определенных ментальных образов и тренировку осознанности. Занятия проходят под руководством тренера с использованием вспомогательных материалов на электронном носителе. Особое внимание в этой технике уделяется «сотрудничеству» тела и ума. Цель – добиться состояния умиротворенной бдительности{228}. В основе практики лежит идея о том, что медитативное состояние достигается путем оптимизации связей между умом и телом, так как тело обладает способностью менять мысли. С помощью IBMT люди учатся осознавать связи между телом и умом. Задача не в том, чтобы контролировать свои мысли. Человек просто настраивает свой фокус внимания таким образом, что постепенно начинает все лучше и лучше осознавать свою позу и расслаблять тело, в результате чего нежелательные мысли все реже проникают в его сознание и меньше отвлекают внимание.

Не нужно быть опытным в медитации, чтобы почувствовать пользу от таких занятий. Недавно проведенное исследование показало, что эта медитативная практика способна менять мозг к лучшему после всего лишь одиннадцати часов занятий, даже если раньше человек никогда не занимался медитацией. В чем выражаются эти изменения? Нейробиологи заметили существенное улучшение структуры нервных волокон, связывающих фронтальные области мозга, такие как передняя поясная кора, с другими структурами мозга. Передняя поясная кора – один из отделов мозга, участвующих в развитии способности к самоконтролю и овладению эмоциями{229}. И такой результат достигнут всего за одиннадцать часовых занятий в течение месяца! По данным другого исследования, достаточно и пяти часов занятий IBMT в течение двух недель для получения 60-процентного снижения случаев табакокурения в группе курильщиков{230}.

Как человек, которому постоянно не хватает времени, я лично была очень заинтригована этими данными, хотя и не понимала, как такие непродолжительные занятия IBMT могут быть столь эффективными. Поэтому я провела собственное небольшое исследование и пришла к заключению, что практика IBMT во многом напоминает езду на велосипеде. В детстве, когда мы впервые садимся на велосипед, нам необходимо обращать внимание на все свои движения. Мы вынуждены следить за тем, как мы сохраняем баланс, как держим руль, как двигаем ногами, руками, кистями. Нам постоянно нужно быть начеку, так что префронтальному кортексу – той области мозга, где происходит фокусировка внимания, – приходится изрядно потрудиться. Но постепенно мы начинаем осваиваться в седле и кататься все лучше и лучше, пока наконец не наступает момент, когда мы перестаем замечать, что именно делаем. Как показывают исследования, такие виды деятельности, как езда на велосипеде или игра в гольф, если человек поднаторел в них, начинают выполняться во многом неосознанно. Ученые полагают, что нечто подобное происходит и тогда, когда человек занимается медитативными практиками, подобными IBMT. Параллельно с накоплением медитативного опыта происходят заметные изменения в состоянии мозга, и те его области, которые участвуют в сознательном управлении вниманием, начинают привлекаться к работе все меньше и меньше{231}. Похоже, нескольких коротких занятий IBMT вполне достаточно, чтобы начать автоматически справляться с блуждающим умом даже тогда, когда не медитируешь.

Смысл занятий IBMT заключается в том, чтобы перейти от практики целенаправленного самоосознания к самоосознанию естественному, непринужденному, дающемуся без труда. Укрепление связей межу префронтальной корой и остальной частью мозга позволяет сознанию действовать на автопилоте{232}. Когда человек находится в глубоком медитативном состоянии, он абсолютно забывает о себе и своем теле. В такие моменты префронтальная кора «берет перерыв».

О чем бы вы ни мечтали – загнать мяч в лунку, выполнив минимальное количество ударов, и выиграть турнир, устроить сногсшибательную презентацию для клиента или сдать на отлично важный экзамен, – во всех этих случаях медитация поможет вам взять под контроль свои мысли, эмоции и поведение и показать лучшее, на что вы способны, какой бы напряженной ни была ситуация. Эл Гор[33] и Хиллари Клинтон, два политика, которым постоянно приходится действовать в условиях стресса, подтвердили, что медитация действительно помогает перепрограммировать свой мозг. Медитативные практики позволяют им вернуть себе контроль над блуждающим умом и справиться с напряжением, естественным для людей, постоянно живущих под неусыпным оком общественности. И самое важное, чтобы получить эффект, не нужно практиковаться годами. Даже несколько коротких занятий такими техниками, как IBMT, способны позитивно повлиять на ваше мышление и снять излишнее напряжение.

В стрессовой ситуации в крови человека повышается уровень кортизола – гормона надпочечной железы. Считается, что он приводит к таким изменениям в теле, как повышение кровяного давления и быстрый прилив энергии. Концентрация кортизола в крови или слюне позволяет с высокой точностью судить о том, в какой степени человек подвержен стрессу в настоящий момент. При измерении того, насколько чутко реагирует человек на стресс, психологи используют тест, в рамках которого просят испытуемого выполнять некие математические расчеты вслух как можно быстрее и точнее. Например, многократно вычитать число 47 начиная с числа 1934. В большинстве случаев такой тест вызывает у людей резкое повышение концентрации кортизола в крови и слюне. Но есть способ не допустить этого скачка в подобных обстоятельствах. Для этого достаточно всего несколько недель позаниматься IBMT{233}.

Интегративная подготовка тела и ума приводит также к изменениям способности к самоконтролю в ситуациях, когда не нужно фокусироваться на чем-то конкретном. Заглянув в мозг курильщиков, отдыхающих после занятия медитацией, исследователи обнаружили повышенную активность в таких областях мозга, как передняя поясная кора, где происходит организация самоконтроля. Иными словами, медитативные тренинги помогают довести самоконтроль до автоматизма. Поэтому занятия медитацией – настоящая находка для курильщика, который пытается бросить, ведь они помогают ему научиться управлять своими порывами и не поддаваться искушению затянуться сигаретой.

Техники медитации, подобные IBMT, которые сочетают в себе тренинг и для ума, и для тела, похоже, действительно дают многое. Если от шести до двенадцати занятий медитацией достаточно, чтобы изменить мозг и улучшить свои показатели на спортивной площадке, в классной комнате или зале заседаний совета директоров, то, возможно, нам всем стоит задуматься и внести кое-какие поправки в свои планы на уик-энд. В конце концов, на это уйдет меньше времени, чем на просмотр четырех футбольных матчей или покраску стен спальной комнаты.

Музыка для тела и ума

Каждый вторник в продолжение последних шести месяцев я беру уроки игры на скрипке. Вообще-то это выглядит довольно смешно. Я прихожу на занятие в 15.30, как раз в тот момент, когда из зала выходит пятилетний ребенок со своей мамой. А уходя, в дверях встречаюсь с другим пятилетним малышом с родителем на буксире. В глазах взрослых я постоянно читала вопрос: где же ребенок? Все это длилось до тех пор, пока они не увидели меня с инструментом в руке. Только тогда они поняли, что уроки беру я сама. В детстве я играла на скрипке – примерно с восьми и до одиннадцати лет. Но затем, когда пошла в колледж и у меня появились другие приоритеты в жизни, бросила. Теперь, когда мне уже тридцать с хвостиком, я снова вернулась к занятиям музыкой и пытаюсь восстановить в памяти позиции пальцев, позу и все те важные моменты, которым в детстве не придавала особого значения: тогда они получались сами собой.

Первые несколько месяцев занятий приносили мне одни огорчения. Я приходила на урок, горя желанием добиться большего прогресса в исполнении этюдов: мне очень хотелось побыстрее перейти от простых гамм к менуэтам Баха. Но особого прогресса я не демонстрировала. Нередко весь урок уходил на то, чтобы освоить только одну позу или положение пальцев на смычке. Я уже начала терять терпение. Именно тогда мой преподаватель Дженни объяснила мне, что сначала она должна научить мое тело держать правильно позицию и лишь затем можно переходить к преподаванию собственно музыки. Такой телоцентричный подход показался мне вполне разумным, особенно в свете последних исследований об эффекте от занятий медитативными практиками вроде IBMT. Тренируя свое тело, я развивала в себе способность к самоконтролю и балансу, так необходимым для исполнения серьезных музыкальных произведений. Мы редко задумываемся о том, как достигается хороший исполнительский уровень и во что он обходится телу. Дженни же знала: если она научит меня держать тело правильно, мне станет намного проще понимать музыку.

Приучая свое тело к нужным движениям, я тем самым высвобождала префронтальную кору, а соответственно, и оперативную память, для того чтобы иметь возможность играть сонаты и концерты на максимально высоком для себя уровне мастерства. То же самое происходит и тогда, когда учишься езде на велосипеде. Сначала приходится задействовать много ресурсов рабочей памяти и сознания на то, чтобы контролировать положение тела. Но со временем движения становятся привычными и начинаешь выполнять их автоматически. Только тогда можно уже перевести освободившиеся мыслительные «мощности» на что-то другое, например на изучение теории музыки или интерпретацию музыкальных произведений.

Обучение тела принятию нужной формы как первый шаг обучения игре на скрипке производит огромный эффект, особенно для маленьких детей, поскольку их когнитивные способности развиваются только с возрастом. У детей объем рабочей памяти меньше, чем у взрослых, поэтому, когда они избавляются от необходимости думать о технике игры, у них появляется возможность использовать все ресурсы сознания для интерпретации музыки. Однако префронтальный кортекс достигает полной зрелости лишь к 25 годам. Поэтому в раннем возрасте вносить весомый вклад в накопление знаний приходится другим отделам мозга, таким как сенсомоторная кора полушарий{234}. Когда ребенок, особенно если он еще совсем маленький, первым делом осваивает моторные аспекты игры на музыкальном инструменте, то те области головного мозга, которые контролируют движения, высвобождаются и могут быть привлечены к обработке информации и ее закреплению в памяти.

Великие скрипачи извлекают из своих инструментов удивительно красивые звуки, и в этом деле не последнюю роль играет их тело. Даже Ицхак Перлман, который в возрасте четырех лет переболел полиомиелитом, а потому играет сидя, во время выступлений двигает телом плавно и гармонично. Значение тела для усиления выразительности игры на музыкальном инструменте трудно переоценить. В том числе и по этой причине в музыкальных школах детей с самого начала занятий учат контролировать свое тело. Возьмите, к примеру, методику Александера, которую преподаватели музыки считают своеобразной «памяткой пользователя или инструкцией по эксплуатации, помогающей ученикам избавиться от навязанных привычек и восстановить свою естественную позу и координацию движений»{235}. Автор этой методики стимуляции взаимодействия между разумом и телом, обессмертившей его имя, – Фредерик Матиас Александер. Он родился на австралийском острове Тасмания в 1869 году. В возрасте тридцати лет эмигрировал в Англию, где и прожил свою жизнь, работая актером. Однажды его актерская карьера чуть было не оборвалась, так и не начавшись. Возможно, из-за стресса у него появились необъяснимые симптомы ларингита, и он начал терять голос. В поисках исцеления Александер обошел нескольких врачей, но никакое лечение облегчения не приносило. Проблема решилась совершенно неожиданным образом. Однажды Александер решил репетировать перед зеркалом и заметил нечто необычное: каждый раз, когда он готовился произнести свои реплики, мышцы его шеи напрягались, голова откидывалась назад и он начинал втягивать воздух ртом. Говорить, выдерживая такую позу, было очень неудобно, и актер подумал, что, возможно, он теряет голос именно из-за нее. Александер начал внимательно следить за движениями своего тела и постепенно приучил себя расслаблять мышцы шеи и не запрокидывать голову. И – вуаля! Приступы ларингита прошли сами собой. Воодушевленный своим открытием и новым чувством движения, Александер начал передавать свою методику, названную позже его именем, другим людям. Как отмечал Александер: «Человек переводит все усилия – и физические, и умственные, и духовные – в мышечное напряжение»{236}. Когда он привыкает дышать правильно и держать свое тело естественно, эта непринужденность сказывается и на его мышлении.