Я плюс все Арутюнянц Карен
– Это шпроты? – удивляюсь я.
– А то, финтифлюшки! Ешь, ешь! Бери прямо руками!
Я с аппетитом ем хвосты.
– Я в школе, – объясняю я. – Только во второй смене.
– A-а, ну-ну, – понимающе кивает дядя Юра. – Ну а как вообще? В принципе?
– Ничего, – говорю я. – А вы?
– Спасибо, – говорит дядя Юра. – Вот отдыхаю, рыбками любуюсь.
Дядя Юра кивает на золотых рыбок в аквариуме.
Я хихикаю. Смешно! Любуется рыбками и одновременно ест рыбьи хвосты!
– Ты чего? – не понимает дядя Юра, но тоже улыбается.
– Да нет, – говорю я, – ничего. Анекдот вспомнил.
– Расскажи, – дядя Юра подхватывает один из копчёных хвостов и ловко забрасывает его в рот.
– Чебурашка, – рассказываю я, – бегает вокруг бочки и бормочет: «Ну когда же этот забор кончится?!»
Дядя Юра громко смеётся:
– Вот финтифлюшки! Молодец!.. Молодец!.. Ты ешь, ешь…
– Спасибо. Мне уже пора. Я пойду, – говорю я.
– Ты молодец, что зашёл, – говорит дядя Юра.
– Да, – говорю я.
И иду домой. К нам, на четвёртый этаж.
А про погоду я спрашивать не стал. Лучше ничего не знать, чем знать что-то печальное.
Алё, кто это?
До школы целый час. Чего бы поделать?
Я подошёл к телефону и набрал номер: 35-74-32. Раздались гудки.
А потом она спросила:
– Алё, кто это?
Я повесил трубку.
Снова позвонил.
– Алё, кто это? Не дышите!
Я опять повесил трубку. Струсил!
Я ещё раз набрал этот номер: 35-74-32. – Алё, кто это?
– Я, – говорю я хриплым голосом.
– Алё, кто это? Ничего не слышно, перезвоните.
Что она заладила: «Алё, кто это? Кто это? Алё!..»
Я бросил трубку, словно это не трубка, а какая-то мокрая кухонная тряпка.
На нервной почве я проголодался. Ужасно! Прямо до икоты.
Я открыл холодильник и схватил пакет молока. Молоко было холодное. Очень холодное. У меня горло заледенело. Ну и пусть! Голодный я!
Я заел молоко сухариком и почувствовал, как у меня забурчало в животе. Зря я, конечно, выпил молоко. После шпрот.
Я попрыгал, но мне сделалось ещё хуже.
Я лёг на диван. Полежал. Вроде бы полегчало.
Вдруг зазвонил телефон.
Я, кряхтя, побрёл в коридор и поднял трубку:
– Алё!
Молчат.
– Кто это? – спрашиваю я.
Тишина…
Да нет, кто-то сопит.
– Не сопите, – говорю я.
Повесили трубку – гудки.
Ерунда какая-то. Сначала я. Теперь они.
А может быть, это… она!
Я набрал номер: 35-74-32! Занято!..
Подождал. Телефон молчит.
Снова набрал. Занято!
Вернулся в комнату. Прилёг на диван. Бурчит в животе – всё громче и громче.
Мама! Я схватился за живот и побежал спасаться! Никогда не запивайте шпроты молоком!
Тут зазвонил телефон. Но я о нём уже и не думал…
Влюбился…
В школе Лёва Соколов спросил меня:
– Ты чего такой зелёный?
Я сказал:
– Влюбился…
– Да ну?! – поразился Лёва.
Наивный, поверил…
– От этого зеленеют? – спросил Лёва.
– Конечно… Я всегда зеленею…
– Да ну?!
Я сел за парту.
Начался урок.
– Так, – сказала Изольда Яковлевна. – Что нам было задано?
– Басня Ивана Андреевича Крылова «Лягушка и Вол». Наизусть, – напомнила Поросёнок.
– Не вижу леса рук! – Изольда Яковлевна нахмурилась.
Половина класса пригнулась к партам. Остальная половина легкомысленно уставилась в окна.
Я вообще не пошевелился. Я прислушивался к собственному животу. И зачем я пришёл в школу?
– Гоша, – Изольда Яковлевна посмотрела на меня. – Какой-то ты сегодня торжественный!
Я испуганно уставился на учительницу. Только не меня! В таком состоянии я и двух слов не свяжу…
– Ну что ты сидишь? – Изольда Яковлевна поманила меня пальцем. – Иди-ка сюда.
Словно под гипнозом, я вылез из-за парты и пошёл к доске. Эх, шпроты-шпроты, и поел-то я вас граммов сто! Эх, молоко!..
– Давно ты нам не читал басен! – сказала Изольда Яковлевна.
– Да? – спросил я.
– Да! – кивнула Изольда Яковлевна. – Сегодня твоя очередь! Мы с нетерпением ждём!..
Я напряг все головные извилины и произнёс:
– Басня И.А. Крылова… «Лягушка и бык»…
– Вол! – поправила Изольда Яковлевна.
– «Лягушка и Вол»… Ой! – вскрикнул я.
Класс засмеялся.
– Что такое? – спросила Изольда Яковлевна.
– Что? – сказал я.
– Учил? – спросила Изольда Яковлевна.
– Да… Ой! – я незаметно схватился за живот.
– Не учил… – вздохнула Изольда Яковлевна.
Я тоже вздохнул.
И тут я услышал третий вздох. Вздох Иры Демьяненко.
Она смотрела на меня. Такая красивая!..
– Лягушка, на лугу увидевши Вола, затеяла сама в дородстве с ним сравняться, – услышал я собственный голос. – Она завистлива была. И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться…
«Сейчас надуюсь и взорвусь! – подумал я. Как лягушка!..»
Но ничего не происходит. Наоборот, живот успокоился, а я и не заметил, как прочитал всю басню. Без единой запинки!
Мораль басни я продекламировал с большим воодушевлением:
– Пример такой на свете не один: и диво ли, когда жить хочет мещанин, как именитый гражданин, а сошка мелкая, как знатный дворянин!
Фу-у!.. Надо же! Вот это да!
– Пять с тремя плюсами!!! – просияла Изольда Яковлевна.
Я с благодарностью взглянул на Иру Демьяненко. И вдруг я только сейчас увидел, какая у неё необыкновенная коса! Толстая и блестящая, как звёздная ночь!
Ненова этот Баран!
И снова этот Баран!
Стоит у перил, по дороге в школьный буфет, ухмыляется.
Жуёт спичку.
Я иду мимо. Я улыбаюсь. Вроде бы даже не замечаю его.
– Ап-чхи! – чихает Баран.
Прямо в лицо. Мне! Снова за своё?!
Спичка маленькой стрелой описывает дугу и задевает моё правое ухо.
Пугает, что ли?
Я останавливаюсь, смотрю на Барана и думаю: «Да нет, не пугает… Какой-то странный он сегодня, распухший. На себя не похож…»
– Чего надо? – спрашивает Баран.
При этом он гундосит, и я понимаю, что Баран не совсем здоров. Глаза красные, лицо зелёное, ноздри влажные.
– Ну? Чего уставился? Ва-ва-ли! Ап-чхи!.. – Баран неловко утирает нос своим здоровенным кулаком.
И неожиданно плаксивым голоском добавляет:
– Заразу подцепил… Горло дерёт!..
Вот это да! Неужели хочет, чтобы пожалели?
– Иди, – говорю, – домой. Ты же больной.
Баран таращится на меня:
– Чего?!!
Что-то я ничего не понимаю в этой жизни. То овечку из себя строит, а то тигром рычит.
Я вздыхаю. Наверное, ни к чему с таким вот Бараном связываться. Ну его!..
Я иду дальше. В буфет.
– Вали, вали! Кому сказал?! – несётся вслед Бараний хрип, а потом – громкое троекратное: «Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи!..»
В буфете толкотня. Все берут пирожки с яблочным повидлом.
У тёти Дуси, буфетчицы, отличные пирожки! Я могу съесть сразу пять пирожков. Или шесть. Если голодный, конечно.
В буфете собралось полшколы! Даже учителя выстроились в очередь. Я же говорю, чудесные пирожки у тёти Дуси!
Тётя Дуся печёт свои знаменитые пирожки дома. Вместе с двумя сёстрами-пенсионерками. Раз в неделю. А потом продаёт их в нашем буфете.
Все только рады. А больше всех – директор школы, потому что он сам обожает тёти-Дусины пирожки. И жить без них не может.
Даже Лазарь-Пончик, которому его мамочка приносит каждый день в школу по двадцать пончиков (представляете?!) и следит за тем, чтобы сыночек съел их все до единого, даже Лазарь-Пончик топчется и пыхтит позади меня, и кричит:
– И мне! И мне! Десять пирожков! И мне!
Вот какие вкусные пирожки! С яблочным повидлом!
Я получаю свои шесть пирожков и отхожу в сторонку, облизываясь.
– Ой, – слышу я любимый голос. – А мне пирожков не досталось!..
Ира Демьяненко говорит очень тихо и смотрит не на меня, а на тётю Дусю, которая разводит руками:
– Всё, милые! До следующей пятницы!
Ира Демьяненко не видит меня, и мне становится неловко. Как же я забыл? Мог бы и ей пирожки взять.
– Угощайся, – говорю я Ире.
Ира стоит ко мне вполоборота, и я замечаю, как у неё пульсирует на шее жилка. Такая маленькая, беззащитная жилка.
– Что? – спрашивает Ира, наконец-то повернувшись ко мне.
Мы смотрим на мои пирожки. Они румяные, с капельками яблочного повидла по бокам.
– У меня шесть пирожков, – говорю я, не отрывая от пирожков взгляда.
– Шесть, – повторяет Ира.
Она дотрагивается до одного из пирожков и произносит шёпотом:
– Горячий.
Вокруг нас шумят, чавкают, цыкают зубами, а мы слышим друг друга, хоть и говорим почему-то тихо-тихо. Сами не знаем почему.
– Ешь, – шепчу я, – пока не остыли.
– И ты ешь, – шепчет Ира и поднимает на меня глаза.
А я – нет. Я продолжаю смотреть на пирожки. У меня текут слюнки.
– У тебя слюнка течёт, – хихикает Ира.
Я краснею. Меня бросает в жар.
– Ну что ты… – улыбается Ира. – Ешь.
Я киваю. Я тоже улыбаюсь.
Потом мы смеёмся вместе, я уже и не помню, над чем.
Потом мы вдруг замечаем, что идём по школьному коридору и жуём наши пирожки. А они всё не заканчиваются. Словно у меня было не шесть пирожков, а шестьдесят шесть.
Шестьдесят шесть тёти-Дусиных пирожков.
Что ты сегодня делаешь?
– Что ты сегодня делаешь? – спросила у меня Ира, когда мы вышли из школы.
– Когда? – спросил я.
– Сейчас и потом? – сказала Ира.
– Сейчас? – переспросил я.
– Да! – сказала Ира. – А пошли покачаемся на качелях!
– Где? – спросил я. – На площадке?
– Нет, у моей бабушки, – сказала Ира. – У моей старенькой бабушки в саду! Там чудесные качели!
– У тебя есть бабушка? – удивился я.
Почему-то мне показалось, что у Иры не может быть никакой бабушки, тем более старенькой.
– Есть! – рассмеялась Ира. – У меня очень хорошая бабушка. Она выращивает цветы и сдаёт их в цветочный магазин.
– Здорово! – сказал я. – Конечно!
– Что «конечно»? – не поняла Ира.
– Пошли! – сказал я. – Пошли к твоей бабушке! Я сто лет не качался на качелях!
Бабушки дома не было, и мы сразу побежали в сад.
Я никогда не видел такого сада. Вот это был сад! Из одних только роз!
Белые, розовые, красные, жёлтые, пурпурные розы издавали такой аромат, что у нас закружились головы!
– Ты нюхай, нюхай! – говорила Ира. – Когда я нюхаю бабушкины цветы, мне хочется летать!
Мы взлетали на качелях, всё выше и выше.
Качели были широкие. На таких качелях смогло бы уместиться по две Иры и по два Гоши. Но нам было и так хорошо.
Мы взлетали, взлетали к маленьким белым облакам, которые плыли по синему прохладному сентябрьскому небу.
Мы взлетали…
– Кто тут? – услышали мы. – Кто тут? Кто тут?
– Это мы, бабушка! – закричала Ира, не переставая взлетать к маленьким облачкам.
Какой забавный голос у Ириной бабушки. Как у доброй вороны: хрипловатый и тёплый.
– Ирочка! – обрадовалась бабушка. – А кто второй?
– Это Гоша, бабушка! – закричала Ира. – Гоша!
– Гоша! – обрадовалась бабушка. – Это хорошо! Вместе чайку попьём! Я пирожков напекла! С яблоками!
Как мы захохотали!
Какое счастье! В нашем городе все старушки пекут пирожки с яблочной начинкой!
Вот это жизнь!
– Я люблю пи-рож-ки! – закричала Ира.
– Я люблю пи-рож-ки! – закричал я.
– Я люблю пи-рож-ки! – закричали мы.
А я подумал: «Я люблю…»
И Ира, наверное, тоже…
…После вкусного чая с необыкновенными пирожками, после смешных историй, рассказанных весёлой Ириной бабушкой, когда стемнело, я наконец-то вспомнил и позвонил домой. И долго объяснял маме, что я не попал под машину, и со мной всё в порядке, и где я, и что скоро приду, а уроки сделаю сегодня как миленький и не отложу на завтра.
Ира сказала мне:
– А пошли снова в сад.
И мы пошли в розовый сад.
Мы вдыхали аромат цветов и слушали, как шелестят листья. Как трава шуршит под ногами.
Мы сидели на качелях. Но не раскачивались, а просто сидели. Рядом.
Рядом.
А потом Ира посмотрела на меня.