Молния Кунц Дин

2

Дожди редки в Южной Калифорнии весной, летом и осенью.

Сезон дождей начинается обычно в декабре и завершается в марте. Но в субботу второго апреля 1963 года тучи покрывали небо, а влажность была необычайно высокой. Боб Шейн распахнул дверь своей небольшой бакалейной лавки в Санта-Ана и выглянул наружу: все говорило о том, что приближается последний сильный ливень сезона.

Фикусовые деревья в саду дома напротив и финиковая пальма на углу застыли в неподвижном воздухе и опустили листья, словно под тяжестью грядущей бури.

Рядом с кассовым аппаратом негромко играло радио. Группа «Бич бойз» исполняла свой новый хит «Американский серфинг». С учетом погоды песня была столь же уместна, как и «Белое Рождество» в июле.

Боб посмотрел на свои часы: три пятнадцать.

«Дождь хлынет в три тридцать, — подумал он, — и это будет настоящий потоп».

Торговля шла хорошо утром, а после обеда он сидел без дела. Сейчас в магазине не было покупателей.

Бакалейной лавке, которая была семейным делом, грозила новая сильнейшая конкуренция со стороны сети однотипных магазинов таких компаний, как «Семь-Одиннадцать». Боб планировал расширить кулинарный отдел, увеличить ассортимент полуфабрикатов, но тянул с этим, поскольку кулинария требовала значительных затрат труда.

Если надвигающаяся гроза будет очень сильной, то вряд ли стоит рассчитывать на большое число покупателей вечером. Он может пораньше закрыть лавку и повести Лору в кино.

Повернувшись, он сказал:

— Пойди приготовь лодку, милочка.

Лора, погруженная в работу, стояла на коленях у нижней полки как раз напротив кассы. Боб принес со склада четыре картонки консервированных супов, и теперь за дело взялась Лора. Ей было всего восемь, но она была надежной опорой и любила помогать отцу в магазине. Наклеив с помощью «пистолета» ценник на каждую банку, она расставляла их на полке с учетом срока годности товара: новые банки позади еще не проданных.

Она неохотно подняла голову.

— Лодка? Какая лодка?

— Там наверху, в квартире. Лодка в стенном шкафу. Ты только посмотри на небо, она нам может сегодня пригодиться.

— Глупышка, — отозвалась Лора. — У нас в стенном шкафу нет лодки.

— Хорошенькая голубая лодочка.

— Да неужели? В шкафу? Каком еще шкафу?

Он начал размещать на металлическом стенде у кассы пачки диетического печенья рядом с пакетами крекеров.

— Шкаф в библиотеке, будто ты не знаешь.

— У нас нет библиотеки.

— Разве? Ну раз так, значит, не в библиотеке. Она в шкафу в жабиной комнате.

Лора хихикнула.

— Какой такой комнате?

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ничего не слыхала о жабе?

Усмехаясь, она затрясла головой.

— В настоящее время у нас снимает комнату достопочтенный и добропорядочный джентльмен из Англии. Джентльмен-жаба находится здесь по поручению Ее Величества.

Вспыхнула молния, и в апрельском небе прогрохотал гром. Треск электрических разрядов заглушил песенку «Ритм дождя» группы «Каскады».

Лора не обращала внимания на грозу. Она не боялась того, что пугало большинство детей. Она была столь уверена в себе и самостоятельна, что иногда походила на маленькую старушку, облаченную в детское платье.

— А почему Королева поручает дела жабе?

— Жабы — отличные бизнесмены, — ответил Боб, вскрывая пачку диетического печенья и откусывая кусочек.

После смерти Джанет и переезда в Калифорнию, где он начал все сначала, он прибавил пятьдесят фунтов. Он и прежде не ходил в красавцах. А теперь, в тридцать восемь, это был приятно округлый мужчина, у которого оставалось мало шансов вскружить голову женщине. Удача не баловала его и в делах: никто еще не нажил богатства, держа бакалейный магазин в пригороде. Но у него была Лора, и он был примерным отцом, и она всей душой отвечала на его любовь, поэтому ему было все равно, что думает о нем остальной мир.

— Да, жабы действительно отличные бизнесмены. А эта семья служит Короне уже столетия. Между прочим, этот джентльмен возведен в рыцарское достоинство. Он сэр Томас Жаба.

Молния вспыхнула еще ярче. Раскаты грома стали оглушительными.

Лора кончила расставлять товар, поднялась с колен и вытерла руки о белый передник, прикрывавший майку и джинсы. Густые каштановые волосы и большие карие глаза делали ее очаровательной и очень похожей на мать.

— А сколько сэр Томас платит за комнату?

— Шесть пенсов в неделю.

— Он живет в комнате рядом со мной?

— Да-да, в той самой комнате, где в шкафу спрятана лодка.

Она снова рассмеялась:

— Пусть только не храпит.

— Он и тебя тоже об этом просит.

Изношенный проржавевший «Бьюик» остановился перед магазином, и стоило водителю отворить дверь, как третий всполох молнии расколол темнеющее небо. Словно расплавленная лава, пылающий свет затопил улицу вместе с «Бьюиком» и проезжавшими машинами. Последовавший гром потряс дом от крыши до основания, бушующее небо и земля слились в единое целое, казалось, началось землетрясение.

— Вот это да! — Лора бесстрашно приблизилась к окну.

Сильный порыв западного ветра закрутил листья и мусор, хотя еще не упало ни капли дождя.

Человек, вылезший из потрепанного голубого «Бьюика», изумленно взирал на небо.

Одна молния за другой пронзали облака, рассекали воздух, пожаром отражались в стеклах и хроме автомобилей, и каждую из них сопровождал раскат грома, будто некто на небесах изо всех сил колотил по земле мощными кулаками.

Следующая молния заставила Боба вздрогнуть от ужаса. Он закричал Лоре:

— Милочка, отойди от окна!

Она бросилась к нему за прилавок, позволила обнять себя, скорее не из-за своего, а его собственного страха.

Человек из «Бьюика» поспешил укрыться в магазине. Показывая на бушующие небеса, он воскликнул:

— Вы когда-нибудь такое видели? Вот это да!

Гром стих, и вернулась тишина.

Пошел дождь. Крупные капли сначала редко ударяли по стеклу, потом хлынули сплошным водопадом, отрезав обитателей маленькой лавки от внешнего мира.

Потенциальный покупатель повернулся к Бобу и с улыбкой сказал:

— Ничего себе светопреставление.

Боб хотел было ответить, но, присмотревшись к клиенту, смолк, почуяв опасность, как олень чует присутствие затаившегося волка. На визитере были разбитые нечищеные высокие ботинки на шнуровке, грязные джинсы и неопрятная куртка — расстегнутая на груди, из-под которой виднелась заношенная майка. Давно не мытые волосы торчали в разные стороны, а небритое лицо покрывала щетина. У него были воспаленные, налитые кровью глаза. Наркоман, точно наркоман. По пути к прилавку он вытащил из куртки револьвер, и Боб принял это как должное.

— Давай кассу, задница.

— Сейчас, сейчас, только не волнуйся.

Наркоман облизнул растрескавшиеся губы.

— Не вздумай поднять тревогу, ублюдок.

— Ладно, ладно, твоя взяла. — Одной рукой Боб подталкивал Лору, чтобы спрятать ее за спину.

— Оставь девчонку, чтобы я мог ее видеть! Я хочу ее видеть. А ну-ка перестань ее прятать, твою мать, что я тебе говорю!

— Ладно, ладно, успокойся.

Наркоман был весь напряжение, ощерившись застывшей улыбкой, он заметно трясся всем своим телом.

— Так, чтобы я мог ее видеть. Займись кассой и не вздумай шарить под прилавком, искать револьвер, не то я вышибу твои паршивые мозги.

— У меня нет оружия, — заверил Боб.

Он взглянул на окна, по которым стекали струи дождя, в надежде, что никто из покупателей их не посетит, пока идет налет. Наркоман нервничал и мог уложить на месте первого же, кто откроет дверь.

Лора хотела спрятаться за отца, но бродяга предупредил:

— А ну стой на месте!

Боб сказал:

— Ей только восемь…

— Она сучка, они все гребаные сучки, и большие, и маленькие… — Его пронзительный голос все время срывался на визг. Судя по всему, он был напуган не меньше Боба, что приводило того в еще больший ужас.

И хотя все его внимание было сосредоточено на бродяге и его револьвере, Боб почему-то слышал, как радио играет песню Малыша Дэвиса «Конец света», что звучало для него абсолютно пророчески. Он горячо молил, чтобы песня поскорее кончилась и чтобы вместе с концом света в песне не завершилась и их с Лорой жизнь; подобное суеверие было вполне оправданным для человека под дулом револьвера.

— Вот деньги, все что есть, бери.

Сгребая деньги с прилавка и засовывая их в карманы грязной куртки, бродяга спросил:

— У тебя есть складская комната за магазином?

— Зачем тебе?

Движением руки наркоман в злобе смел на пол диетическое печенье, леденцы и жевательную резинку. Он приставил револьвер к животу Боба.

— У тебя есть склад, задница, я точно знаю. Пойдем-ка туда.

У Боба вдруг пересохло во рту.

— Послушай, забирай деньги и уходи. Ты ведь за этим пришел. Уходи. Прошу тебя, уходи.

Теперь, когда у него в кармане лежали деньги, а Боб был явно напуган, наркоман чувствовал себя более уверенно, хотя еще не смог унять дрожь. Ухмыляясь, он сказал:

— Не бойся, я не собираюсь никого убивать. Мне бы только побаловаться с этой маленькой сучкой, а там меня только и видели.

Боб клял себя, что не обзавелся револьвером. Лора прижималась к нему, ища защиты, а он ничем не мог ей помочь. По пути на склад он мог бы броситься на бродягу, попытаться вырвать у него револьвер. Но ему мешал лишний вес, он был не в форме. Он не сможет совладать с ним, получит пулю в живот и останется умирать на полу, а мерзкое животное утащит Лору в заднюю комнату и там изнасилует.

— А ну пошевеливайся, — нетерпеливо приказал бродяга. — Давай, давай!

Раздался выстрел и одновременно крик Лоры, и Боб, защищая, крепко прижал ее к себе, но выстрел предназначался бродяге. Пуля вошла в левый висок, снесла часть черепа, и он с маху рухнул на рассыпанное на полу печенье, крекеры и жевательную резинку; смерть была столь мгновенной, что он не успел нажать на курок собственного револьвера.

В ошеломлении Боб взглянул направо и увидел высокого блондина с револьвером в руке. Он явно проник в дом через заднюю служебную дверь и тихо прокрался через складское помещение. А в лавке он без предупреждения застрелил бродягу. Спокойно, без эмоций, словно опытный убийца, он созерцал мертвое тело.

— Слава Богу, полиция, — сказал Боб.

— Я не полиция. — На человеке были серые брюки, белая рубашка и темный спортивный пиджак, а под мышкой виднелась кобура.

Боб в растерянности соображал, не был ли спаситель следующим налетчиком, готовым продолжить начатое предыдущим и столь радикально прерванное мероприятие.

Незнакомец поднял голову. Взгляд его ярко-голубых глаз был прямым, проницательным.

Боб не сомневался, что видел прежде этого человека, но не мог вспомнить где и когда.

Незнакомец посмотрел на Лору:

— Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Хорошо, — отозвалась она, по-прежнему прижимаясь к отцу.

Резкий запах мочи исходил от убитого: в миг смерти он потерял контроль над мочевым пузырем.

Обойдя мертвое тело, незнакомец пересек магазин и закрыл на засов входную дверь. Опустил на ней металлическую штору. Он озабоченно посмотрел на широкие окна витрин, по которым непрерывно стекали дождевые потоки, мешая разглядеть что-нибудь снаружи.

— Окна, видимо, никак не прикроешь. Надо надеяться, что никто не станет заглядывать внутрь.

— Что вы с нами сделаете? — спросил Боб.

— Я с вами? Да ничего. Я не псих. Мне от вас ничего не надо. Я просто запер дверь, чтобы мы могли отработать версию, которую вы выдадите полиции. Нам надо уточнить все до мелочи, прежде чем кто-нибудь явится и увидит тело.

— Зачем мне версия?

Склонившись над трупом, незнакомец вытащил из карманов запятнанной кровью куртки ключи от автомобиля и пачку денег. Выпрямившись, он сказал:

— Ладно, я вам объясню: вы должны сказать, что нападавших было двое. Один заинтересовался Лорой, а другой и слышать не хотел, чтобы насиловать маленькую девочку, а хотел поскорее убраться отсюда. Они начали спорить, потом ссориться, второй пристрелил этого ублюдка и скрылся с деньгами. Вы можете говорить убедительно?

Боб никак не мог поверить, что они с Лорой спасены. Одной рукой он по-прежнему крепко прижимал к себе дочь.

— Я… Я ничего не понимаю. Вы ведь не сообщники. Вы не виноваты, что убили его, ведь, в конце концов, он сам собирался нас убить. Почему бы нам не сказать правду?

Возвращая Бобу пачку денег, незнакомец спросил:

— Какова же правда?

— Вы… вы тут оказались случайно и увидели, что это ограбление.

— Я не просто так здесь оказался, Боб. Я охранял вас с Лорой. — Человек вложил револьвер в кобуру под мышкой и взглянул на Лору. Она смотрела на него широко открытыми глазами. Он улыбнулся и негромко пояснил: — Я ваш ангел-хранитель.

Нисколько не веря в ангелов-хранителей, Боб спросил:

— Вы нас охраняли? Зачем, как долго и где вы прятались?

Незнакомец нетерпеливо ответил, и в его голосе Боб впервые заметил легкий неуловимый акцент.

— Это моя тайна. — Он взглянул на омываемые дождем окна. — Я не хочу, чтобы меня допрашивала полиция. Так что постарайтесь запомнить эту версию.

Боб спросил:

— Откуда я вас знаю?

— Вы меня не знаете.

— Нет, я точно видел вас прежде.

— Вы ошибаетесь. Кстати, вам и не надо меня знать. А теперь, ради Бога, спрячьте деньги, чтобы касса была пустой: странно было бы, если бы второй бродяга скрылся без денег. Я отведу его машину за пару кварталов отсюда, так что можете дать полицейским ее описание. Да и мое тоже. Это не имеет значения.

Снаружи прогремел гром, но теперь это были приглушенные отдаленные раскаты, а не те взрывы, с которых началась буря.

Во влажном воздухе медленно крепчал запах крови с привкусом меди, мешаясь с вонью мочи.

Почти успокоенный, Боб опирался на прилавок, по-прежнему одной рукой прижимая Лору к себе. Он спросил:

— А могу я сказать, что вы помешали грабежу, застрелили этого типа, но не хотели неприятностей и поэтому ушли?

Незнакомец нетерпеливо повысил голос:

— Как просто: вооруженный человек оказался поблизости при налете и решил разыграть героя? Полиция не поверит в такую за уши притянутую байку.

— Но так оно и было…

— Только они это не скушают! Послушайте, может случиться, они станут подозревать, что это вы пристрелили наркомана. А так как у вас нет оружия, по крайней мере зарегистрированного, они могут подумать, что у вас был нелегальный пистолет и что вы от него избавились, когда пристрелили этого типа, а потом состряпали историю о Робин Гуде, который явился невесть откуда для вашего спасения.

— Я честный торговец с хорошей репутацией.

В глазах незнакомца промелькнула грусть, печальное воспоминание.

— Боб, вы хороший человек… но вы немного наивны.

— О чем вы?

Незнакомец поднял руку, призывая к молчанию.

— К сожалению, в критических ситуациях репутация человека мало что значит. Большинство людей доброжелательны и готовы поверить вам на слово, но отдельные озлобленные личности могут пойти на все, чтобы уничтожить, погубить других людей. — Его голос упал до шепота, и, хотя он не спускал глаз с Боба, он был далеко отсюда, в иных местах и с иными людьми. — Зависть, Боб, съедает их заживо. Будь у вас деньги, они завидовали бы вашему богатству. Нет денег, так они завидуют, что у вас такая добрая, умная, любящая дочь. Они будут завидовать вам только потому, что вы не умираете от зависти к ним самим. Одна из величайших горестей человеческой жизни состоит в том, что люди не находят счастья в своей собственной жизни, а счастливы только бедами других.

Боб не мог опровергнуть обвинения в наивности, он знал, что незнакомец говорит правду. Эта мысль заставила его вздрогнуть.

После минутного молчания страх исчез с лица незнакомца и сменился выражением озабоченности.

— А когда полицейские решат, что вы выдумали этого спасителя Робин Гуда, тогда они начнут думать, что, возможно, бродяга приходил сюда не для грабежа, а потому, что он ваш знакомый, что вы с ним что-то не поделили, а может, даже и запланировали убийство и пытаетесь замаскировать его под грабеж. Именно так у них работает голова, Боб. А если они не смогут вам это пришить, то вылезут из кожи, чтобы отравить вам жизнь. Вы хотите, чтобы Лора прошла через все это?

— Нет.

— Тогда соглашайтесь.

Боб кивнул:

— Я согласен. Но кто вы такой, черт побери?

— Не имеет значения. Да и времени у нас сейчас нет. — Он зашел за прилавок и наклонился к Лоре, приблизив свое лицо к ее лицу. — Ты поняла, что я сказал отцу? Если полиция спросит тебя, что случилось…

— Вы пришли с этим человеком. — Она не глядя махнула рукой в сторону трупа.

— Правильно.

— Вы с ним дружили, — продолжала она, — но потом стали спорить из-за меня, хотя я не знаю почему, я ничего такого…

— Не будем выяснять это, милая, — сказал незнакомец.

Лора кивнула.

— И вы его застрелили, выбежали на улицу с деньгами, сели в машину и уехали, а я очень испугалась.

Незнакомец посмотрел на Боба.

— А ей всего восемь лет.

— Она умная девочка.

— И все же будет лучше, если они не станут на нее слишком давить.

— Я им не позволю.

— А станут, — сказала Лора, — я буду плакать, и они отвяжутся.

Незнакомец улыбнулся. Он так ласково смотрел на Лору, что Боб ощутил беспокойство. Но в нем не было ничего от того маньяка, который хотел утащить Лору на склад; его лицо выражало нежность и расположение. Он погладил ее по щеке. К великому удивлению Боба, в глазах незнакомца появились слезы. Он заморгал, смахивая их.

— Спрячьте деньги, Боб. Помните, что я их забрал.

Боб осознал, что все еще держит в руках пачку банкнот. Он затолкал ее в карман брюк под широким передником.

Незнакомец отпер дверь и поднял металлическую штору.

— Береги ее, Боб. Она у нас особенная, — сказал незнакомец и, не закрывая двери, выскочил под дождь, сел в «Бьюик» и стремительно, с визгом шин, тронулся с места.

По-прежнему играло радио, но Боб не слышал его с тех самых пор, как звучал «Конец света», перед выстрелом, убившим наркомана. Теперь Шелли Фабарес пела «Джонни-ангела».

Вдруг он вновь услышал шум дождя, и не просто как глухой стук и шорох вдали, а действительно услышал, как дождь бешено колотит по окнам и крыше наверху над квартирой. Несмотря на открытую дверь, через которую порывами врывался ветер, запах крови и мочи нестерпимо усилился, и так же внезапно Боб вышел из транса и понял, как близко смерть подошла к его драгоценной Лоре. Твердя ее имя, он подхватил ее на руки, прижал к груди, гладил по голове. Он прижался лицом к ее шее, вдыхал свежий запах кожи, ощущал биение пульса и благодарил Бога за то, что она жива.

— Я так люблю тебя, Лора.

— Я тоже люблю тебя, папочка. Но теперь нам пора вызывать полицию.

— Ты права, — согласился он, неохотно опуская ее на пол.

Слезы слепили ему глаза. В растерянности он вдруг забыл, где стоит телефон.

Лора уже сняла трубку. Она протягивала ее ему.

— Хочешь, я сама позвоню, папочка? Номер тут на диске. Давай я позвоню.

— Нет, я сам, девочка. — Сдерживая слезы, он взял у нее аппарат и сел на старую деревянную табуретку за кассой.

Она положила ему руку на плечо, понимая, что он нуждается в ее прикосновении.

У Джанет был сильный характер. Но сила воли и самообладание Лоры не соответствовали ее возрасту, и Боб Шейн удивлялся, откуда это у нее. Может быть, она полагалась на себя оттого, что росла без матери.

— Папочка! — Лора, напоминая, пальцем стучала по телефону. — Ты должен позвонить в полицию, ты не забыл?

— Да, да. — Задыхаясь от запаха смерти, заполнившего магазин, он набрал номер экстренного вызова.

Задумчиво поглаживая шрам на щеке, Кокошка сидел в машине напротив маленькой бакалеи Боба Шейна.

Дождь прекратился. Полиция уже уехала. С наступлением темноты вспыхнули неоновые вывески магазинов и зажглись фонари, но, несмотря на эту иллюминацию, темный, слабо поблескивающий асфальт мостовой и тротуара, казалось, поглощал, а не отражал яркий свет.

Кокошка прибыл сюда одновременно со Штефаном, этим светловолосым и голубоглазым предателем. Он слышал выстрел, видел, как Штефан скрылся на автомобиле убитого, он смешался с толпой зевак по приезде полиции и таким образом был неплохо осведомлен о случившемся в магазине.

Он ни на секунду не поверил в абсурдное утверждение Боба Шейна, что Штефан один из сообщников убитого. Штефан был не врагом, а их добровольным защитником и, без сомнения, не открыл им, кем он в действительности является.

Лора была вновь спасена. Но зачем?

Кокошка попытался разгадать, какую роль девочка может играть в планах предателя, и зашел в тупик. Он понимал, что расспросы девочки ничего не дадут: она слишком мала, чтобы ей доверили важную тайну. Причина ее спасения была для нее самой такой же загадкой, как и для Кокошки.