Кремль 2222. Киев Выставной Владислав

Глава 7

Завод Антонова

Вскоре им пришлось забыть о странностях Зигфрида, так как безумие охватило все пространство вокруг. Вслед за мертвенным спокойствием Майдана пришла беспощадная действительность.

Шли по прямой – к цели вела широченная улица, словно в насмешку носившая имя проспект Победы. Только победа путникам далась дорогой ценой. Все было как в кровавом тумане – сплошная, не прекращавшаяся мясорубка. Гонимые ужасом муты перли навстречу приливными волнами. Там были твари всех известных видов и размеров, даже такие, поверить в существование которых не смог бы самый отмороженный псих: звери, маскирующиеся под деревья, и деревья, маскирующиеся под зверей, живые камни и ожившая грязь, насекомые размером с волка и твари, напоминавшие бронированных волков, – все это стремилось убить их, снести с пути своего беспорядочного бегства.

Спасало только одно – большая часть свирепых хищников, озабоченная собственным спасением, страшными тенями проносилась мимо. Но те мутанты, с которыми путники встречались лоб в лоб, проявляли лютый звериный нрав. В какой-то момент маленький отряд охватило отчаяние: патроны и арбалетные болты были на исходе, а драться врукопашную на равных с уродливыми убийцами мог только Зигфрид. Тридцать Третий и мимикрон могли считаться бойцами только условно – такова была сила напора всей этой свихнувшейся жизни.

В отчаянной схватке с какими-то змееподобными тварями погиб последний инок из приданных в поддержку Степану. Воина просто перерубило вдоль туловища ударом острого, как бритва, хвоста – и никто не успел прийти к нему на помощь. Для Книжника это стало последней каплей – он окончательно потерял надежду.

Только Зигфрид продолжал драться с энергией последнего в своей жизни боя. Впрочем, он никогда не сдавался – этим он и отличался от тех, кого, наверное, считал «простыми смертными».

Все кончилось внезапно. На краю мертвого парка у Политехнического института мутов как ветром сдуло. Путники продолжали идти, затравленно озираясь, и все еще не могли поверить в то, что никто не собирается наброситься на них из-за угла. Но это обстоятельство отчего-то не обрадовало ни Назара, ни его брата. Они ждали чего-то не менее страшного, чем озлобленные хищники.

И вскоре стало ясно, чего именно.

По всей ширине проспекта – и в обе стороны за его пределами, насколько хватало глаз, – идеально ровными рядами стояли устрашающего вида машины.

Нет, это были не просто ряды – это был строй.

Боевой порядок.

То, что это боевые биороботы, Книжник и Зигфрид поняли не сразу – просто потому, что привыкли совсем к другому типу поведения грозных машин. В Москве био были дикими, сродни животным. Давно потеряв мотивацию и единое управление, они превратились в обыкновенных бродящих хищников – правда, с чудовищной механической мощью и прочими военно-промышленными бонусами.

В этом идеальном боевом порядке трудно было узнать привычных бронированных монстров: там, в Москве, био выглядели куда более изношенными и потрепанными жизнью. Эти же были как новенькие – только подернуты пылью времен. Оно и не удивительно: московские био активно участвовали в боях, так и не сумев сломить сопротивление защитников кремля. Эти же, казалось, только собираются отправиться в бой.

Трудно было на глаз определить тип этих машин. Взгляд не выхватывал знакомых «рексов» и «рапторов» или «мангустов», на худой конец. Эти больше напоминали гигантских кузнечиков на мощных металлических «лапах», пригнувших «головы» и как будто изготовившихся к прыжку. Это были биороботы со сравнительно небольшими, сдавленными с боков корпусами и заостренными «мордами», ощетинившиеся орудийными стволами, автоматическими пушками типа «вулкан», трубными ракетными установками, антеннами и прочими системами совершенно незнакомого назначения. По сути, каждая машина представляла собой боевую платформу, на которую устанавливалось самое разное вооружение и вспомогательные системы в зависимости от назначения. Отчего-то показалось, что эти «кузнечики» – гораздо более совершенные машины смерти, чем уже знакомые био. И только каким-то чудом эта Армада остановилась двести лет назад, так и не успев вступить в бой.

Книжник вдруг понял, что ему напоминает эта громадная мертвая армия, – железную саранчу, словно это было еще более страшное воплощение той, дикой Саранчи, что перла сейчас с востока.

– Это что же такое? – проговорил Зигфрид, поудобнее перехватывая в руке меч. – Что за армия призраков?

– Некрополь Проклятых, – глухо ответил Назар.

– Запретное место, – проговорил Степан, растерянно поглядев на остальных. – Зря мы сюда пришли. Дурное у меня предчувствие…

Будто подтверждая его слова, по рядам железных монстров прокатилась волна металлического грохота – какая прокатывается по железнодорожному составу при сцепке вагонов.

– Что это было? – вздрогнул Книжник.

– Наверное, ветер, – неуверенно предположил Степан.

– Не нравится мне здесь, – сказал семинарист. – Как на Майдане Спокойствия, даже хуже.

– А нет у нас другого пути, – хмуро отозвался Назар. – Обходить – слишком далеко, а здесь хотя бы мутов нет.

– Мутов нет – но есть Проклятые…

– Одно радует: все эти железки давно мертвы, – заметил Тридцать Третий. – Судя по всему, они так и стоят здесь с окончания Последней Войны. А значит, уже не сдвинутся с места.

Назар поглядел на кио, покачал головой:

– Да кто его знает. Я бы не утверждал так уверенно…

О приключившейся с ним в этих местах истории он рассказывать не стал. Зачем лишний раз нервировать спутников? Тем более, что тогда, во время бегства с дальнего скита, он был сильно напуган – мало ли что могло померещиться? Оживший Проклятый – сказки для маленьких детей…

Они продвигались все дальше, углубляясь в идеально ровные ряды ударных роботов. Вслед за «железными кузнечиками» стали попадаться более крупные машины, в которых без труда угадывались «спайдеры». Эти, правда, отличались от тех, которых доводилось встречать в московских развалинах. Здешние «спайдеры», напоминавшие огромных механических пауков, больше походили на мощные пушки, безумной фантазией инженеров установленные на паучьи лапы. Попадались «спайдеры»-ракетные установки и «спайдеры»-радары – последние больше всех напоминали настоящих пауков из-за огромных, раздувшихся, как паучье брюхо, шаров-локаторов. В глубине рядов высились и знакомые чудовища – биороботы типа «рекс», напоминавшие застывших тиранозавров. Правда, встреча со старыми знакомыми не вызывала приятной ностальгии, напротив – рефлекторно пересыхало в горле и хотелось броситься в бегство.

– Когда они только кончатся? – не выдержал Книжник.

– Скоро, – пообещал Назар. – В ширину Некрополь не более километра. Это в длину он пересекает почти весь город.

Семинарист недоверчиво поглядел на послушника и попытался представить себе масштабы потенциального наступления этой Армады. По спине пробежал холодок.

Последняя Война никак не желала оставить в покое многострадальную землю, напоминая о себе вездесущими памятниками. Может, это и правильно, может, перед глазами всегда должны быть свидетельства той страшной эпохи – чтобы люди не вздумали повторять свои безумные ошибки?

Наивные мысли. На то они и люди, чтобы бесконечно наступать на одни и те же грабли, ничему не учась и, будто назло самим себе, снова и снова умирать и убивать себе подобных.

Вскинув голову, он мрачно разглядывал огромную черную фигуру «рекса», мимо которой проходила группа. В памяти мелькнули неприятные картинки – как подобная тварь хотела его убить один раз, другой – и как каждый раз чудом ему удавалось спастись от безжалостных металлических челюстей. Что есть человек для этих квазиживых монстров? Топливо для биореакторов – не более того.

В каком-то сумеречном порыве Книжник вскинул арбалет – и выпустил болт в неподвижную морду. Болт отскочил, звякнув и выбив из прочной брони искру.

– Что ты творишь?! – в ужасе ахнул Степан. – Они же…

– Да мертвые они! – мрачно процедил Книжник.

В тот же момент здоровенная металлическая башка со скрежетом повернулась в его сторону, и мертвенно-багровым осветились стекляшки глаз-окуляров.

«Рекс» заметил обидчика.

Издав сдавленный вопль, Книжник бросился вперед, даже не думая о том, способен ли двигаться «оживший монстр», или напугавшее его движение – всего лишь остаточный рефлекс. У ужаса нет логики – и парень бежал, задыхаясь и заплетаясь в собственных ногах, натыкаясь на железо роботов, расставленных в шахматном порядке.

Следом устремились и остальные – не столько из страха за себя, сколько переживая за обезумевшего товарища. В какой-то момент они один за другим бессильно попадали на землю. Свалиться их заставила не усталость, а хохот, душивший участников перехода. Наверное, так выходило напряжение последних часов. Тем более, что страшное железное чудовище даже не думало гнаться за ними. Последним сорвался на смех сам Книжник, только его хохот больше походил на истерику.

– Но получается, они все-таки живы, – отсмеявшись, произнес Зигфрид. – А значит, с ними как-то поосторожнее надо…

– Они, скорее, парализованы и не способны к полноценному функционированию, – заметил Тридцать Третий. – Большая часть наверняка мертва безвозвратно, да и трудно ожидать другого – они же двести лет без движения и пищи.

– Это точно, никто не видел оживших Проклятых, – сказал Назар. – Но сюда неспроста путь закрыт – в Некрополе постоянно пропадают люди.

– Ну их всех к лешему, – выдохнул Книжник. – Уйдем отсюда, а то меня уже трясти начинает…

К своей цели они вышли совершенно неожиданно. Ряды боевых роботов резко оборвались – и в глаза ударил огненный закат, хотя привычный закат давно уже терялся в адском свечении Волны. Последняя успела стать почти что обыденной реальностью. Поразительно, насколько быстро человек привыкает к самому страшному.

Там, в свете Волны, высились огромные здания, за ними – широкое поле, в которое, отделившись от основной массы, тянулась вереница биороботов. Можно было подумать, что они так и застыли – на марше.

– Думаю, био здесь скучковались неспроста, – заметил Тридцать Третий. – Похоже, их выгружали с самолетов. Вон она, заводская взлетная полоса.

И точно – там, впереди, за зданиями, виднелись ряды темных транспортных самолетов, частично разрушившихся от времени.

– Натовские, – с ходу определил Тридцать Третий. – С-5, «Гэлакси».

У кио глаз острый и наметанный на технику, так что в его предположениях сомневаться не приходилось.

– Странно все же. Здесь же, на этом серийном заводе, делали собственные транспортные самолеты. Между прочим, самые мощные в мире. Видать, объемы переброски были беспрецедентные – понадобились все транспортники, какие смогли собрать…

– Вот это масштабы… – покачав головой, проговорил Книжник. Он с трудом представлял себе эту титаническую переброску по воздуху целой армии – армии, направленной против его предков. Против него самого, его друзей, близких… – Господи, хорошо, что у них ничего не вышло…

– Думаешь, здесь у них плацдарм был? – спросил Зигфрид у кио.

Тот пожал плечами:

– Похоже на то. Место удобное: и взлетная полоса есть, и сборочные цеха прямо под боком. Возможно, роботов по частям доставляли и собирали уже на месте. По крайней мере, самых крупных. Думаю, понадобились десятки, сотни рейсов, чтобы перетащить сюда всех

– Логично. Не из Штатов же им сюда топать было…

Перебрасываясь такими фразами, они медленно пробирались дальше – между какими-то заброшенными бараками, грудами ржавых металлических конструкций, деталей непонятного назначения. Здесь все несло на себе следы масштабного производства. Когда-то все это жило, дышало, эти гигантские корпуса выпускали столь же огромные самолеты, что каким-то чудом, легко, как птицы, взмывали в воздух. Полет машины тяжелее воздуха всегда казался Книжнику чудом – иногда он даже начинал сомневаться в том, что такое когда-то было возможно. Однако все эти крылатые машины служили подтверждением чуда – ибо иначе, как по воздуху, попасть сюда попросту не могли. Это же касалось и сверкающей металлом смерти, замершей перед своей последней атакой.

Наверное, они здорово расслабились после затяжной драки с дикими мутами, и потому протяжный тревожный звук заставил их запоздало схватиться за оружие.

– Что это воет? – озираясь, спросил Назар.

– Сирена, – сказал Тридцать Третий. – Когда-то так воздушную тревогу объявляли.

– А сейчас, видимо, объявили нас, – констатировал Зигфрид. – Ждите: сейчас хозяева пожалуют!

Он попал в точку. Не угадал только с направлением: все ожидали появления «местных» со стороны огромного здания, в котором Книжник предположил сборочный цех.

А те, как черти из своей Преисподней, появились прямо из-под ног. Земля разверзлась, окружив путников кольцом пыльных фонтанов, и прямо из почвы, гибкими металлическими конечностями выбрасывая комья земли, полезли какие-то чудовищные существа.

Путникам хватило выдержки и ума, чтобы не схватиться за оружие, – в противном случае здешние обитатели наверняка расправились бы с непрошеными гостями. Оставалось только наблюдать, как «чудовища» оформились в странные гибриды людей и машин.

– Поднимите руки и не двигайтесь. Производится сканирование, – пророкотал тяжелый громоподобный голос, от которого сразу же заболели барабанные перепонки. – Любое движение будет рассматриваться как акт агрессии и вы будете уничтожены!

В лицо ударили и затрепетали колкие красные лучи. Видимо, так и происходило «сканирование».

– Назовите себя! – продолжал голос. – Чьи интересы представляете?

– Свои интересы представляем! – выкрикнул в ответ Зигфрид, лениво приподняв ладони. Косо поглядел на Книжника, усердно задравшего руки, понизил голос, обращаясь к нему: – Ты только не болтай, что мы из Кремля…

– Кто из Кремля?! – гремящий голос сменился более похожим на человеческий.

Тяжелым шагом к ним приблизился большой странный механизм, в глубине которого, опутанный проводами, как в коконе, затаился какой-то человек. Семинарист мгновенно отметил: тот, кто прятался за мощным «экзоскелетом», был похож на человека, только изуродован какими-то патологиями, из-за чего и лицо, и тело казалось совершенно несимметричным.

– Он из Кремля, – Зигфрид хмуро кивнул на Книжника. Мол, пусть отдувается, как знает.

– Ну, да, – Книжник пожал плечами, с опаской глядя на полуживую громадину. Указал на Назара. – А он из Лавры…

– Я вижу, что он из Лавры, – сварливо заметил уродец. – Я про тебя спрашиваю. Что здесь кремлевские-то забыли?

– Мы не со злом пришли… – пробормотал Книжник.

Уродец рассмеялся:

– Уж не думал ли ты, что мы испугались?

– Да черт вас разберет, что вы там думали, – заявил Зигфрид. – Времени нет на пустую болтовню. Ведите нас к Инженеру!

С неожиданной прытью биомеханический уродец метнулся к Зигфриду, грозно навис над ним, приблизив мощные металлические конечности – словно хотел раздавить ими голову наглеца. Зигфрид даже глазом не повел, спокойно глядя прямо в перекошенное лицо «водителя» жутковатого устройства.

– К Инженеру? Зачем вам Инженер?

– Помощь нужна, – в разговор вмешался Тридцать Третий. – Больше просить не у кого.

– Мастера в Лавре говорят, что никто не разбирается в сложных системах лучше Инженера! – вкрадчиво произнес Книжник, решив, что немного грубой лести в такой ситуации не повредит.

– Да в Лавре говорят, что Бог на небесах сидит, – ядовито отозвался уродец. – Мало ли, что там говорят…

Внезапно его прервал самый первый, громоподобный голос:

– Пусть проходят. Только оружие у них забрать…

Пока их вели по обширной территории завода, Книжник с настороженным любопытством рассматривал местных. Экзоскелеты не были для него новостью – он и сам однажды становился частью биомеханической системы, напрямую подключившись к управляющим контурам биоробота[5]. Нельзя сказать, что было приятно, но на короткое время дало возможности, недоступные хрупкому организму человека.

Здесь же было другое. Эти уродцы, а по сути, пораженные мутациями люди, влезли в механические каркасы не ради обретения каких-то сверхвозможностей – иначе можно было бы сделать устройства и помощней, и покрепче (а делать подобное здесь явно умели). Причина была в другом.

Обитатели завода были физически немощны. Они просто не были в состоянии перемещаться самостоятельно, не говоря уж о том, чтобы защититься от реальных угроз этого мира. Хитроумные устройства устрашающего вида компенсировали слабость – по большому счету это были своеобразные протезы. Местных можно было бы назвать киборгами, сделай они последний шаг, чтобы полностью срастись с механическими носителями – так, как это произошло с био, у которых из всех органических частей сохранен лишь мозг, заменяющий компьютер управления, да биореактор как источник энергии. Но здесь до этого дело не дошло – то ли потому, что «экзоскелеты» не были достаточно совершенны, то ли для сохранения возможности произвольно менять «носители». А может, из обыкновенного страха – ведь не так-то просто добровольно отказаться от привычного тела ради сомнительного удовольствия сродниться с машиной.

Хотя на месте этих существ Книжник не сомневался бы ни секунды – слишком уж жестоко их изуродовала жизнь. Интересно, что стало причиной подобных мутаций? Ядерных атак поблизости вроде не наблюдалось – разве что перенесло сюда радиоактивные облака со стороны Черного моря. Может, дело в Полях Смерти?

Или в Волне?

Миновав несколько длинных корпусов, они вышли к самому крупному из них. В отличие от всех прочих этот сиял чистотой и, кажется, даже свежей краской. Путники даже немного «зависли» на широкой и чистой бетонной площадке, разглядывая колоссальную белоснежную плоскость стены.

Тихо, с электрическим гулом стена сдвинулась в сторону, и в стене возникла узкая, во всю высоту здания щель.

– Ну чего вы там ждете, особое приглашение нужно? – недовольно позвал первый уродец, бывший, видимо, за главного в этом передовом отряде.

Остальные механические пугала, сжимая круг, подталкивали группу к образовавшейся «двери».

Первым внутрь проник Егорка – и сразу побежал куда-то в глубину, будто гонимый детским любопытством. На самом деле он продолжал выполнять роль разведчика маленького отряда. Впрочем, на этот раз никаких явных угроз он, похоже, не обнаружил. Тем не менее, из глубины огромного цеха до остальных донесся его вскрик. Это был не испуганный, не предостерегающий возглас.

В нем был восторг.

Пройдя в необычную «дверь», и остальные не смогли сдержать изумления.

Прямо над ними, подсвеченный ярким светом, бьющим с далекого свода, возвышался нос титанического самолета – белоснежного, как и стены этого огромного здания.

– Ан-124 «Руслан», – голосом гида констатировал Тридцать Третий. – А я-то думал, с Последней Войны ни один не уцелел!

Никто ему не ответил. Открыв рот, все разглядывали гигантскую белую «птицу», которую с этого ракурса взгляд не мог даже полностью охватить. Зато взгляд выхватил многочисленные краны, лебедки, строительные леса и самое разнообразное оборудование вокруг. Можно было подумать, что никакой Последней Войны не было и завод продолжает сборку этих невероятных летающих монстров.

Впрочем, долго любоваться крылатой машиной им не удалось.

Медленно, с характерным гулом гидравлических приводов, нос самолета стал подниматься – точнее, плавно откидываться, открывая под собой обширный, во всю ширину фюзеляжа, вход в глубину самолета. Прохладный полумрак грузового отсека чуть рассеивали тусклые желтоватые лампы. Медленно опустилась грузовая рампа, словно приглашая подняться по ней в мрачный металлический туннель.

– Нам туда? – недоверчиво спросил Книжник.

Ему не ответили, но мягко, насколько это возможно было сделать металлическими «клешнями», подтолкнули в спину.

Ребристая наклонная поверхность под ногами перешла в широкую палубу. Обширный отсек был заставлен вдоль стен металлическими ящиками, опутанными многочисленными кабелями, воздух наполнял электрический гул. Невозможно было представить себе, что все это когда-то могло подняться в воздух и переместиться на значительное расстояние, да еще с какой-то умопомрачительной скоростью. Наверное, так воспринимают рассказы о легендарных драконах герои сказок и мифов. Но эта махина вместе со всей своей начинкой была более чем реальна. В глубине отсека что-то вспыхивало с ядовитым гудением – видимо, электросварка.

– Подойдите ближе! – потребовал знакомый уже голос, правда не настолько громкий и раздирающий барабанные перепонки, как слышался снаружи. – Смелее же, ну!

Они протиснулись среди железного хаоса, все еще не понимая, где тот, что говорит с ними. И, наконец, увидели.

Инженер умел производить впечатление на чужаков. Особенно на слабонервных. Но вряд ли такие появлялись в этих негостеприимных местах. Тот, что предстал глазам путников, не был ни человеком, ни мутантом в привычном понимании, ни даже уродцем, втиснувшимся в еще более отвратительный экзоскелет.

Инженер был всем сразу. Взгляд сразу не мог определить, где заканчивалась в нем живая плоть и начинался металл и пластик. Невообразимая конструкция была значительно крупнее человека и обладала куда большим числом конечностей, чем хватало обыкновенной особи хомо сапиенс. Но, надо полагать, этому существу действительно требовалось множество ног, рук, гибких щупалец и встроенных манипуляторов с инструментами, чтобы реализовывать свои технические амбиции. Единственное, что оставалось в нем от нормального двуногого существа, – это голова. Да и то лишь частично.

Крупная, с непомерно раздутым черепом и густой черной шевелюрой, она была посажена на атлетическую шею, армированную с боков пластиковыми подпорками, уходившими прямиком под кожу. Из тяжелого затылка выходил толстый оптоволоконный кабель и, изогнувшись, нырял в глубину корпуса, который язык не поворачивался назвать туловищем. Правый глаз, большой, с красноватыми прожилками на белках, был выпучен в сторону вошедших, левый же скрывался за окуляром, напоминавшим то ли устройство виртуальной реальности, то ли оптический прицел.

Две мускулистые руки торчали прямо из мешанины проводов и трубок, в которых пульсировала кровь и какая-то белесая жидкость, но, похоже, не руки выполняли главную роль в работе, которую производил Инженер, а многочисленные манипуляторы, торчащие вдоль всего тела.

Руки же играли вспомогательную и, можно сказать, дипломатическую роль, ибо именно ими Инженер всплеснул, приветствуя оторопевших гостей.

– Милости прошу в мое скромное жилище! – пророкотал хозяин. – Можете садиться прямо на палубу – стульев у нас нет.

Все послушно уселись на ребристую металлическую поверхность, кроме Егорки, который с любопытством осматривал многочисленную аппаратуру и норовил все пощупать и подергать.

– Руки оторву! – пообещал Инженер, и мимикрон послушно уселся вместе со всеми.

– Надеюсь, вас не сильно смущает моя внешность? – прищурившись, поинтересовался Инженер. – А то не люблю, когда меня рассматривают, как циркового урода.

– Что вы, нормальная внешность, – соврал Книжник. – Каждый приспосабливается к этому миру, как может.

– А я могу! – усмехнулся Инженер. – Когда есть выбор – стать жертвой неизлечимых болезней или стать тем, кого все уважают и боятся, – я выбираю последнее!

Один из манипуляторов с хрустом раздавил в крошево алюминиевую болванку. Книжник втянул голову в плечи. Назар побледнел. Степан, казалось, сейчас потеряет сознание от страха.

– Так зачем вы явились? – продолжил хозяин, решив, наверное, что произвел достаточно сильное впечатление на непрошеных гостей. – Какую помощь вы ищете здесь и с чего решили, что мне будет интересно ее вам оказывать?

Книжник растерялся. Он не думал, что ему придется в чем-то убеждать монстра. Назар, затащивший его сюда, мог сейчас лишь молиться себе под нос, не в силах привести серьезных аргументов. Зигфрид же предоставил говорить другу, понимая, что его бескомпромиссная манера вести переговоры в данном случае не принесет пользы. Тридцать Третий поглядывал на семинариста, ожидая, когда потребуется пояснить технические детали.

– Надвигается Волна… – начал было Книжник.

Хозяин тут же оборвал его:

– Все ждут Волну, и никто не хочет терять драгоценного времени. Вот и ты сейчас напрасно тратишь мое время. Скажи, что ты можешь предложить Заводу? Что есть такого у твоего Кремля, у Лавры, чего нет у меня?

Инженер говорил, говорил, и семинарист вдруг понял: некогда несчастные, больные существа, захватившие этот завод, каким-то чудом сумели преодолеть собственные недуги – и стали сильнее, значительно сильнее, чем простые смертные. И это чудовище, что называло себя Инженером, допустило чужаков к себе вовсе не для того, чтобы бескорыстно помочь или заключить сделку. Какая там сделка – им, бродягам, нечего предложить тому, кто сумел восстановить, пусть даже внешне, колоссальную крылатую «колесницу», в чреве которой он теперь обитает! Инженер действительно может многое, и поломка бронепоезда для него наверняка пустяк.

Только и люди для него ничего не значат. Это Книжник усвоил с детства: всех врагов рода человеческого объединяет родовая обида мутантов на нормальных, сохранивших свой облик хомо. Это давняя, затаенная злость патологии на «норму» объединяет против людей всех – шамов и нео, осмов и дампов, стремящихся всеми силами стереть с лица земли память о былой цивилизации. И только люди никак не могут объединиться, чтобы прекратить вечную вражду и возродить свой род.

Выходит, их путь был напрасным? И не может быть ничего общего между человеком и монстром? Или это очередное заблуждение – одно из многих, что мешает мирно жить на этой земле? Что может объединять людей и монстров – всех обитателей города, ожидающего неминуемого удара смертоносной Волны?

Общая беда – вот что роднит всех живых, да и наполовину живых – тоже. Смерть не различает – мутант ты или «нормальный». Да и где она вообще – эта норма? Нормальные ли они все, кто добровольно оставили свой дом и сломя голову ринулись навстречу неизвестности?

Инженер ждет Волны, готовится к ней – это он сам сказал. Значит, ему важно узнать о Волне что-то новое.

И тогда по какому-то наитию Книжник произнес – тихо и твердо:

– Предсказатель сказал: эта Волна будет последней. Самое время отказаться от личных амбиций и решить – на чьей ты стороне.

– Предсказатель? – насторожился Инженер. Даже подался вперед всем своим жутким металлическим телом. – Но это было сто лет назад. Да и было ли вообще?..

– Предсказатель вернулся.

– Как – вернулся?!

– Он в Лавре. Отцы-настоятели схватили его. Возможно, сейчас, пока ты смеешься над нами, его пытают. Просто потому, что он сказал правду о Волне.

– Не может быть… Ты все это прямо сейчас выдумал, чтобы заинтересовать меня, так?

Инженер выпучил единственный глаз на остальных. Остановил взгляд на Назаре, который смотрел на него бесстрашно и прямо. Спросил:

– Что ты скажешь, инок? Предсказатель и вправду вернулся в Лавру?

– Вернулся, – твердо сказал послушник. – И в отличие от тебя он готов пострадать за правду. А готов ли на это ты?

Наступила зловещая тишина. Все понимали, что Назар сделал крупную ставку, бросая обвинение этому монстру. Оттого и закатил глаза Степан, а Зигфрид медленно потянулся к мечу.

– Эта Волна покончит с городом, – тихо сказал Книжник. – И даже если ты выживешь – сможешь ли ты поднять в воздух свою крылатую машину?

Это была опасная импровизация, но семинарист почувствовал, что задел собеседника за живое. Инженер резко перевел взгляд на него, запыхтел, раздувая ноздри. А Книжник продолжил, стараясь не упустить тонкую ниточку инициативы:

– Ты великий человек… хм… Инженер. Ты возродил к жизни самое потрясающее творение человечества…

– Еще не возродил… – пробормотал хозяин. – Море работы впереди…

– …Было бы печально увидеть, что все твои труды оказались напрасными. Что все снова погрузится во мрак, что твоя крылатая машина не сможет взмыть в небеса и облететь полмира…

Это было попадание в самую точку. Лицо Инженера исказила череда эмоций, и он вдруг заговорил горячо и страстно:

– Взлететь! Взлететь в небо – моя давняя мечта. И не просто взлететь, а обогнуть планету, понимаете? Вижу, что ни черта вы не понимаете! Это сложно, невероятно сложно – но именно для этого и нужен самый большой, самый дальний самолет. О, у меня такие планы…

Инженер тряс всеми конечностями – и живыми, и механическими, говоря все яростнее, все громче:

– Там, наверху, нет препятствий! Там не нужны дороги, не нужно оружие, но самое главное – не нужны долгие годы, чтобы осмотреть бесконечные пространства! Узнать, кто еще живет на этой планете, где уцелели города, заводы, аэродромы, корабли, порты! Увидеть, где еще сохранились ресурсы, где есть реки с чистой водой, живые, безопасные леса! Выяснить, где нам могут помочь снова стать людьми!

Книжник обмер: он вдруг понял, какая глубокая боль толкает Инженера на весь этот титанический труд. Не так уж хорошо ему, наверное, в этом полуживом теле – пусть даже он и выглядит сильным и грозным. Но эта боль и была источником его невероятной страсти и его же инженерного гения!

– Никакого другого способа выяснить правду о нашей планете попросту нет – любой другой путь займет годы. Только поднявшись в воздух, можно осмотреть планету в течение одной жизни – а у меня только одна жизнь, – он рассмеялся. – И только такой большой самолет позволит отлететь достаточно далеко – и вернуться, если мы не найдем места для посадки… О, у меня такие планы, такие планы…

– И мы хорошо понимаем тебя, – подхватил Книжник. – Мы тоже считаем, что скорость и возможность преодолевать большие расстояния – единственный шанс возродить цивилизацию – науку, промышленность… Только у нас нет самолета – у нас всего лишь бронепоезд, с обыкновенным паровозом на атомной тяге…

– Атомный паровоз?! – Инженер оживился, единственный глаз сверкнул интересом. – Было бы любопытно взглянуть!

– Это можно устроить, – мгновенно вмешался Тридцать Третий. – Там, собственно, проблема в следующем…

– Технические подробности после, – остановил его Инженер. – Главное – как до него добраться?

– Мы же сюда добрались, – сказал Книжник. – Значит, и обратно сможем, если еще и с оружием поможете…

– И если успеем до того, как ударит Волна, – с напускным равнодушием добавил Зигфрид. – А у меня есть на этот счет большие сомнения.

– Все сомнения преодолеваются грамотными расчетами, – отрезал Инженер. – Значит, говорите – бронепоезд. Очень интересно.

Грозный самолюбивый хозяин оказался у них на крючке. Во всяком случае, общий язык был найден, да и вообще оказалось, что Инженер скорее хотел казаться суровым и бескомпромиссным, чем был таковым на самом деле. Возможно, такова была защитная реакция некогда немощного существа на враждебный и агрессивный мир, в любую минуту готовый обрушиться на него. Истинная же сущность этого страшного с виду монстра заключалась совсем в другом.

Он был романтиком. Каким бы странным это ни казалось.

Решения принимались прямо на ходу, тем более что Инженер мгновенно нашел общий язык с Тридцать Третьим. Может, потому, что оба ощущали себя в технике, как рыбы в воде. А может, потому, что их роднила общая получеловеческая сущность. Ведь и самого хозяина можно было назвать в какой-то степени кибернетическим организмом. Правда, в отличие от кио, он в буквальном смысле слова сделал себя сам.

Мимоходом, туманными урывками удалось выяснить кое-какие подробности из жизни странной колонии, закрепившейся на заводе Антонова. Как это бывало сплошь и рядом, немногочисленное население этого города не особо жаловало своих больных и немощных. Более того, носителей разного рода уродств и откровенных мутантов если и не убивали, то во всяком случае вышвыривали на окраину жизни. Так уж сложилось, что жизнь Киева переместилась в основном на левую сторону Днепра – подальше от редких, но сокрушительных ударов Волны и куда более частых набегов многочисленных мутов и совершенно отмороженных дикарей, что иногда приходили с запада. На правом берегу оставалась Печерская Крепость с Лаврой во главе и несколько прилегающих к ней кварталов, все прочее пространство оставалось диким, если не считать дозорных скитов Лавры. Сюда и изгоняли всякого рода больных, нежизнеспособных и тех, кто по какой-то причине не нравился горожанам. Считалось, что изгнать сюда – все равно что отправить на смерть.

Да только, как это и бывает, не каждый отправленный на смерть так уж легко и просто смирится с отведенной ему участью. А еще случается, что обреченные изгои находят в себе волю объединить свои слабые силы – и, к неудовольствию недоброжелателей, стать совершенно новой силой, со своими собственными интересами.

За последнюю сотню лет изгои сумели не только объединиться, но и создать собственное поселение, где важнее всего считались не физическая сила и ловкость, которых нет и не может быть у этих болезненных существ, а ум и бескомпромиссная жажда жизни. Конечно, естественный отбор был мощный – большая часть изгоев гибла тогда и продолжала гибнуть теперь. Но поселение постоянно пополнялось все новыми членами – и теперь у них появились возможности компенсировать несчастным их физическую немощь. Своеобразная революция произошла, когда здесь пригрели и выходили болезненного мальчишку, который не должен был выжить по всем медицинским показателям. Но он выжил и стал тем, кем был и теперь, – главой поселения Антоновского завода по прозвищу Инженер.

Он был гением от рождения. Так часто бывает, что недостаток физических данных компенсируется гипертрофированно развитым интеллектом. Ему было только пятнадцать, он не мог толком ходить на своих недоразвитых конечностях – а к нему уже прислушивались старшие, и его советы зачастую спасали жизни.

В какой-то момент, исследуя мертвую Железную Армаду, он решил, что нет никаких технических препятствий для того, чтобы компенсировать физические недостатки специально разработанным оборудованием. Вскоре он своими руками, из деталей разобранного био, сделал свой первый, еще примитивный экзоскелет. И с этого момента он окончательно перестал чувствовать себя ущербным.

Он ощутил силу.

Решение обосноваться вместе со своими сторонниками и единоплеменниками на брошенном авиазаводе Антонова стало естественным шагом на пути к свободе и силе. Для реализации своих безумных, на первый взгляд, планов Инженеру нужны были не только сторонники, которые к тому времени у него уже были, – требовались материалы, оборудование, просторные цеха. Требовалась база, которая могла бы стать одновременно и колыбелью создаваемых машин, и надежным домом, укреплением.

Завод Антонова подходил как нельзя лучше. Здесь Инженер развернулся в полную силу, а его страшноватый клан обрел власть и авторитет у друзей и врагов. И теперь уже никто не мог бы обвинить «антоновских» в неполноценности – они были в состоянии дать адекватный ответ любому обидчику.

Совместно с Тридцать Третьим они быстро обозначили проблему и наметили пути ее решения. Был оперативно составлен список материалов и оборудования, необходимых для ремонта. Надо сказать, Инженер обладал не только серьезными техническими навыками, но и завидным стратегическим мышлением.

– Мы должны четко рассчитать время – сколько понадобится, чтобы доставить на место оборудование, сколько уйдет на ремонт и успеем ли мы до удара Волны.