Дверь в Зарабию (Озеро затерянных миров) Полынская Галина
– В Барихане у нас все прошло очень удачно, – продолжал флоин, – мы без особого труда нашли камень и встретили вас, такого замечательного, умного, прожженного…
Мира кашлянула, Ром опомнился и закруглился:
– …распрекрасного во всех отношениях. Теперь мы с Мирой собираемся идти дальше, добывать следующий камень, а вас, дорогой вы наш, мы решили взять с собой, потому что кое-кто считает, что у вас богатый жизненный опыт, который может оказать нам большую услугу.
Жигу не стал дослушивать, он понял, что его где-то в чем-то умудрились надуть, и принялся скандалить. Бесновался он так долго, что Мира стала всерьез опасаться, что дофа успокоится только с наступлением смерти. Чтобы он не разнес в щепки всю кухню, девочка крикнула:
– Мы заплатим золотом и бриллиантами!
Жигу мгновенно замер с распростертыми крылами, поднятой лапой и раскрытым клювом.
– Правда, правда, – поддержал Ром. – Все услуги будут щедро вознаграждены.
– Можно подумать, у вас есть золото и бриллианты, – недоверчиво проскрипел дофа.
– Конечно, есть, – вступила Яра, – как у владелицы такого огромного замка не будет золота? Его полным-полно! Целые золотые россыпи!
– Ну, если россыпи, – Жигу сложил крылья за спиной, – тогда ладно.
Мира с Ромом облегченно вздохнули.
Пока флоин бегал за подушками, из коих предстояло соорудить ложе для Яры, Мира немного прибралась на кухне, сожалея, что не имеет смысла переодеваться в сухую одежду, все равно обратно в озеро нырять.
– Я готов, – заглянул Ром, в руках у него покачивался большой узел из диванного покрывала. – Можно идти.
Жигу тяжело вздохнул и покачал лысой головой. Он чувствовал себя со всех сторон обманутым и пытался понять, где и когда он мог так сильно просчитаться, что кто-то начал вдруг использовать его в своих целях, а не наоборот.
Спустившись в подземелье, Ром принялся мастерить Яре то ли лежанку, то ли гнездо, а Мира сняла две цепочки с солнечными камнями, третий вынула из кармана и протянула тирамисе.
– Буду хранить, как саму себя, – торжественно пообещала Яра.
– Королевское ложе готово, – сообщил Ром, – приятного времяпрепровождения.
– Стойте, я тоже кое-что хочу оставить на хранение, – мрачно произнес Жигу и принялся извлекать из-под пышный перьев бесчисленные кошельки и кошелечки, бог знает каким образом там крепившиеся. – Здесь вам это все потратить будет не на что, так что я спокоен.
Избавившись от части сокровищ, он значительно уменьшился в объеме.
– Все сохраню, – она устроилась на подушках, пряча под них камни. – Легкого вам пути, поскорее возвращайтесь.
– Спасибо. Ну, друзья мои, вперед?
– Я вам не друзья! Обманщики! – заявил Жигу и плюхнулся в озеро, поднимая тучу брызг. Следом прыгнули и Мира с Ромом.
У двери с надписью З-о-т-т-о-н Ром на мгновение замер, будто собирался с силами перед свиданием с новым миром… и толкнул дверь. Она подалась вперед, и троицу понес тугой поток воды. Яркая вспышка, и в лица ударил резкий порыв холодного ветра. Мира задохнулась от такой резкой перемены, отерла воду с лица и огляделась. Их вынесло к подножью отвесной скалы. Кое-где на голых камнях трепетали чахлые кустики, выше лежали сероватые куски снега, где-то рядом шумел морской прибой. В мокрой одежде Мира с Ромом мгновенно промерзли до костей. Жигу распушил перья и нахохлился, недовольно посматривая по сторонам. Чтобы отметить место высадки, Ром подобрал камень и начертил на скале рядом с едва различимыми контурами двери большой белый крест. Жигу мрачно наблюдал за его действиями, затем, видимо, на ум птицы пришла какая-то свежая мысль, и взгляд его посветлел.
– Значит, отсюда вы вернетесь обратно в Зарабию? – уточнил Жигу.
– Да.
Закончив с наскальной живописью, Ром отшвырнул камень.
– Выходит, нам надо держаться друг за друга, и тогда мы скоро все вместе вернемся в Зарабию?
Ром с подозрением уставился на дофу, не понимая, к чему он клонит.
– Конечно, – ответила Мира, стуча зубами от холода. – Идемте уже куда-нибудь, я сейчас околею!
– Идем, идем.
Буквально через пару шагов, они оказались на берегу серебряно-серого моря. Небо бурлило низкими тучами, ветер подгонял тяжелые неуклюжие волны, их гладкие спины поблескивали в тусклых лучах, кое-где пробивающихся сквозь тучи. У берега сонно рокотали гладкие камни, поблескивали белые ракушки.
– Интересно, – поежилась Мира, – какое здесь время года?
– Весна, – уверенно ответил ковылявший позади Жигу.
– Почему?
– Потому!
– Послушай, Жигу, – Мира приплясывала, пытаясь согреться, – до меня только сейчас дошло, что ты разговариваешь на зарабийском. Откуда ты знаешь этот язык? Или во всех мирах он известен?
– Нет, не во всех, я просто знаю много языков, – Жигу взял лапой большую розоватую раковину, внимательно осмотрел со всех сторон и бросил обратно.
– А как ты понял, что мы зарабийцы?
– По флоину.
– Да? – удивился Ром. – Но я же…
– Да, ты не прозрачный, но только молодой, отпущенный на свободу флоин обретает такое красивое гармоничное лицо и тело, такая красота не свойственна обычным людям.
И Мира подумала, что Жигу действительно очень умный.
По берегу шли довольно долго, никаких жилых построек не наблюдалось.
– А этот мир вообще обитаем? – Мира растрепала кудряшки, чтобы быстрее подсыхали.
– Все миры обитаемы, – кашлянул Жигу.
– Смотрите, что это там впереди? – сделав ладонь козырьком, Ром прикрыл глаза. – Похоже на старый лодочный причал.
– И там кто-то сидит, – добавил Жигу. – Кто-то маленький.
– Может, это столбик, на который наматывают веревки?
– Навряд ли столбик стал бы удить рыбу, – хмыкнул Жигу. – У него удочка, видите?
Глава двадцать седьмая: шапа
– Предлагаю спросить у рыбака, где тут ближайший город, – сказал Ром.
Возражений не последовало. Подойдя поближе, они с удивлением увидали, что на мостике рыбачит очень важный зверек, по виду напоминающий большущего щекастого хомяка темно-палевого цвета. Зверек не спускал глаз-бусинок с кончика самодельной удочки и так был поглощен своим занятием, что больше ни на что не обращал внимания, даже не заметил, как к мостику подошли.
– Извиняюсь! – крикнул Жигу и помахал крылом.
Повернув голову и увидав в непосредственной близости от своей персоны неизвестно откуда взявшуюся птицу масштабных размеров, и еще двоих неизвестных, зверек вскрикнул, выронил удочку и кувыркнулся с мостика в воду.
– Утонет, – заметил Жигу, склоняя набок голову, – непременно утонет.
– Как мне все надоело, – Ром сбросил с ног пестрошитые туфли, закатал только что высохшие штаны и полез в воду. – А она не такая уж и холодная! Хотя долго не продержусь… Эй, щекастенький, ты где?
На мгновение мордочка зверька показалась над волнами, и Ром тут же подхватил его. Толстенькое тельце безвольно повисло в руках.
– Тяжелый какой, – флоин вынес его на берег и положил на песок подальше от воды. – И смешной. Как его в чувство приводить?
– Искусственным дыханием, наверное, – сказала Мира.
– Я никогда в жизни не делал хомякам искусственного дыхания, – растерялся Ром. – Не то чтобы я брезгую, нет, просто…
– Это не хомяк, – хмыкнул Жигу, – это шапа.
– Да мне все равно, кто это, – начал возмущаться Ром. – Я не ветеринар, в конце концов! И не обязан!..
– Отойди, дай я попробую, – Мира присела рядом с не подающим признаков жизни шапой. – Надо, чтобы из него вышла вода.
– Распори ему брюхо, – посоветовал Жигу.
– Да ну вас! – отмахнулась девочка, становясь на колени. – Так, как же это делается?
Вспоминая, что когда-либо видела по телевизору, Мира взяла его за передние лапки и принялась скрещивать на груди и разводить. Затем, неуверенно ощупав мягкое брюшко, покрытое густой короткой шерстью, стала слегка надавливать ладошкой. Ром с Джигу молча наблюдали за спасением шапы.
– А что это вообще за зверьки такие? – спросил Ром птицу.
– Шапы? Довольно ловкие создания, умудрившиеся расселиться на все миры вокруг, разве что до Зарабии не добрались. Частенько их держат при королевских домах, бытует мнение, что они приносят удачу во всех делах, особенно в государственных.
– Это правда? – Ром недоверчиво покосился на хомяка-переростка, над которым усердно колдовала Мира.
– Кто его знает, – зевнул Жигу, – мне кажется, что эти слухи распустили сами шапы, чтобы получше устроиться.
– Оборотистые ребята.
– Еще какие.
– А это мальчик или девочка?
– Мальчик.
– Почему?
– Потому что рыбу ловил, девочка искала бы съедобные травки.
Наконец, изо рта шапы потекла вода, он задышал и приоткрыл глаза.
– Привет, – улыбнулась Мира, – как самочувствие? Жигу, он меня понимает?
– Должен, зарабийский один из самых распространенных языков междумирья.
– Здорово, шапчонка, – Ром присел на корточки рядом с Мирой, – чего ж ты так напугался-то? Не дорожишь здоровьем ни своим, ни нашим. Как тебя зовут, дружище?
– Хамон… – прошептал зверек и попытался приподняться. Мира заботливо ему помогла.
– А приставка «Тутен» случайно к имени не добавляется? – белозубо улыбнулся Ром.
– Не-е-ет… – отчего-то испугался зверёк.
– Не обращай внимания, – сказала Мира, – он шутит.
– А вы кто такие? Чего тут делаете?
– Путешествуем, – ответил Ром, выпрямляясь. – Не подскажешь ли нам, друг наш Хамон, где у вас тут ближайший населенный пункт?
– А зачем вам? – шапа откашлялся, отфыркался и поднялся.
– Мы разыскиваем одну очень важную для нас вещь. Ты ничего не слышал о солнечном камне?
– Об огненном глазе слыхал, а о солнечном камне нет.
Ром с Жигу переглянулись. Ром поднял с песка веточку и протянул Хамону.
– Нарисовать сможешь?
– Да.
Он старательно начертил на влажном песке очертания глаза и каплевидный зрачок.
– Похоже, что именно это мы и ищем, – сказал Ром. – И где же находится этот глаз?
– Во дворце принцессы Янги, – Хамон встряхнулся, очищая шерстку от налипшего песка.
– Откуда это тебе известно? – поинтересовался Жигу.
– Сам видел, – грустно вздохнул шапа, – я, как-никак, главный талисман принцессы.
– И чего же это главный талисман занимается рыбалкой? Его не кормят?
– Дело в следующем, – еще грустнее вздохнул он, – огненный глаз внезапно погас. Никто не знает, отчего это произошло, но все страшно перепугались, ожидая всех несчастий разом. Я и поспешил убраться из дворца, пока не начали спрашивать, как такое могло произойти, если главный талисман в добром здравии? Вот, теперь скитаюсь…
Шапа печально опустил голову.
– И давно?
– С самого утра.
– Хамон, – Ром присел на корточки перед шапой, – проводи нас, пожалуйста, во дворец, мы знаем, отчего погас солнечный глаз. Мы поговорим с твоей принцессой…
– Говорить с царственными особами тяжкое и никчемное занятие, – перебил Жигу, – они вообще ничего не соображают. Наверное, короны мозги отдавливают. Хорошо реагируют, когда им что-то в дар приносишь, а если забрать собираешься, даже пустяк ненужный, сразу возмущения через край. Ты только попробуй заикнуться, что тебе нужен солнечный камень, пусть даже для такой благородной миссии, как спасения мира, вонищи будет – не продохнешь.
– Ты думаешь? – слегка приуныл флоин.
– Я уверен.
– Надо что-то придумать, – Мира села на плоский серый камень и подняла воротник куртки, защищаясь от ветра.
– А что вы хотите забрать? – Маленький шапа поднял голову, разглядывая Рома.
– Если мы тебе все расскажем, ты нам поможешь?
– Если смогу, – без особого воодушевления развел он короткими лапками.
– Ты помогаешь нам, мы помогаем тебе вернуться во дворец победителем, – сразу же предложил Жигу. – Станешь самым лучшим талисманом в истории Зоттона.
– Согласен!
– Тогда нам нужно разработать подробный план, – надулся от важности Жигу.
– Надеюсь, план будет коварным? – улыбнулась Мира.
– А как же? Само коварство!
Глава двадцать восьмая: Готовность номер один
Совместными усилиями план разработали быстро, мыслительному процессу очень помогал резко усилившийся ветер. На море разыгрался нешуточный шторм.
– В общих чертах все понятно, – приплясывала, стуча зубами Мира. – Пойдемте отсюда, я замерзла до ужаса!
– Здесь неподалеку живет отшельница, бабка Щура, – сказал Хамон, – она ко мне очень хорошо относится, надеясь, что я принесу ей удачу, можно к ней зайти погреться и перекусить. Еще у нее полно всякого тряпья, соорудите себе накидки, чтобы ваша странная одежда не так бросалась в глаза.
Предложение шапы сочли разумным. Королевский талисман ходил на задних лапах, потешно виляя толстенькой попой с маленьким хвостиком. Следуя за ним, друзья углубились в лесок, сплошь состоявший из деревьев, напомнивших Мире южные ивы, с той разницей, что узкая листва этих деревьев была бледной, чуть голубоватой. Под ногами похрустывал крупный белый песок. В лесочке царила тишина, ветер трепал лишь верхушки деревьев.
– А ты флоин, да? – произнес Хамон, поравнявшись с Ромом.
– На лбу это у меня, что ли, написано? – недовольно пробормотал юноша.
– У тебя ярко синие глаза, у людей такого цвета не бывает. Вообще-то, флоины неплохой народ.
– Спасибо, – хмыкнул Ром. – Далеко еще?
– Почти пришли.
Деревья расступились, открывая песчаную поляну, приютившую хижину, старательно, но неумело сколоченную из необструганных досок и дерева, выброшенного морем. Высокая девушка в сером платье с длинной белой косой протирала кусок стекла, вставленный в окошко.
– Щура! – окликнул Хамон.
Девушка обернулась, и Мира невольно замедлила шаг. Обветренное лицо «девушки» покрывали глубокие морщины, отчего оно напоминало древесную кору. Бесцветные глаза настороженно взглянули на непрошеных гостей.
– Вы постойте тут, – сказал шапа, – а я с ней поговорю.
Он подошел к женщине и что-то быстро застрекотал на незнакомом языке, оживленно жестикулируя лапками. Щура его внимательно слушала, время от времени поглядывая на гостей. Затем она махнула Хамону рукой, и они вошли в дом.
– Если он все скажет, как я его научил, то она обязательно согласится, – произнес Жигу, разглядывая убогую постройку.
– Хамон парнишка смышленый, – сказал Ром, – да и вернуться хочет обратно на свои мягкие подушки, так что будет стараться. Нам главное – попасть во дворец и подобраться поближе к камню.
– Хоть бы она согласилась нам помочь, – Мира присела под дерево. – Тогда бы точно все получилось.
Из хижины выскочил Хамон и приглашающе замахал лапками.
Внутри домик оказался гораздо вместительнее, чем казался снаружи. В углу темнели обложенные камнями угли, у стены размещалась лежанка, в углу у входа стояла громадная дырявая корзина, доверху наполненная разноцветным тряпьем.
– Щура заинтересовалась нашим делом, – сообщил Хамон, – она изобразит прорицательницу.
– Отлично! – обрадовались друзья.
Зарабийского Щура не знала, поэтому общаться приходилось через Хамона. Жигу в доме не поместился, внутрь заглядывала одна его любопытная лысая голова.
Без тени улыбки, совершенно серьезно, Щура покопалась в корзине, извлекла изрядно потрепанный красный плащ с капюшоном и накинула его на плечи, потом расплела косу и тряхнула роскошными волнами волос. Потом кивнула Хамону и вышла из домика.
– Куда это она? – проводил женщину взглядом Жигу.
– Во дворец, – ответил Хамон. – Пойду-ка я за ней тихонько, на всякий случай.
– Прямо сейчас? – ахнула Мира. – Я… я еще не готова…
– Некогда готовиться, – Ром уже вовсю копался в корзине. – Хамон, она все правильно поняла?
– Да, сделает, как мы сказали: придет во дворец, скажет, что сегодня море вынесет на берег огневолосую девочку, золотую птицу и прекрасного юношу, которые смогут снова зажечь глаз. Все, я побежал.
– Золотая птица это я, да? – обрадовался Жигу.
– Нет, я, – Ром вытащил на свет желто-синий балахон, вылинявший и выгоревший, – а ты – прекрасный юноша. Пожалуй, я это возьму. Как ты думаешь, он добавит мне таинственности?
Мира посмотрела на страшный пыльный балахон и утвердительно кивнула. Себе она выбрала широченное белое платье, должно быть, сшитое ни девушку-гиганта, платье украшали пятна всевозможных форм и цветов, но их вполне можно было принять за авангардную расцветку. Всю эту красоту они надели прямо поверх одежды, и вышли из домика.
– Не мешало бы почистить «золотую птицу», – задумчиво произнес Ром, оглядывая дофу, – а то он выглядит как…
– Может, его в море помыть? – поспешно произнесла Мира, пока молодой человек не успел уточнить, как именно выглядит Жигу.
– Если меня намочить, – Жигу склонил набок голову, – то я темнею, становлюсь почти коричневым и начинаю вонять.
– Значит, это отпадает, – Ром подошел к нему, разглядывая оранжевые перья на крыльях. – Кажется, мы немного погорячились насчет «золотой», надо было сказать – большая лысая птица.
– Зачастую прорицательницы говорят иносказательно, – Мира старалась расчесать пятерней непослушные кудри. – Ром, ты бы снял шнурок с волос.
– Тогда они распустятся и станут мешать.
– Распущенные волосы сделают тебя еще красивее и романтичнее.
– Чего народ лишний раз баловать, – упрямился Ром.
– Снимай шнурок, кому сказала!
Кручинясь и печалясь, Ром повиновался.
– Вам действительно кажется, что я плохо выгляжу? – озаботился Жигу, пытаясь рассмотреть себя со всех. – Нет, вы, правда, так считаете?
– Нормально ты выглядишь, – успокаивала Мира, – как обычно.
– Предлагаю прямо сейчас отправиться на берег и разлечься на песке, – сказал Ром, – вдруг они сразу побегут к морю?
Предложение приняли единогласно. Пушистые солнечные лучи разогнали низкие тучи, проглянуло бледно-голубое небо, море немного успокоилось.
– Давайте прямо здесь и ляжем, – указала Мира на сухой песчаный островок неподалеку от шипящей морской пены.
Жигу без возражений плюхнулся на пузо, распластав крылья.
– Вы мне на перышки водички плесните, чтобы капли сверкали бриллиантовой россыпью, я буду шикарнее смотреться.
Ром зачерпнул пригоршню и полил на крылья Жигу. Морские капли покатились блестящими шариками, украшая птичье оперение.
– Ну? Как? – пытался поднять голову и посмотреть на себя Жигу.
– Шикарно. Не дергайся, а то все на песок осыплется.
Ром улегся на песок рядом с Жигу.
– На спину, будь добр. Покажем, так сказать, товар лицом.
Что-то недовольно бормоча, флоин перевернулся на спину.
– Так, эту руку давай в сторону, а эту вот сюда, а сам вот так вот выгнись слегка… Ром, ты что, не гнешься в пояснице?
– Так я буду похож на дохлую морскую звезду!
– Ты будешь похож на выброшенного морем прекрасного принца! Ложись, как велено!
Жигу хрюкнул со смеху. Ром старательно изогнулся, тоскливо поглядывая на сердитое лицо девочки.
– У меня сейчас спина треснет… – с натугой произнес он, стараясь зафиксироваться в неудобной позе.
– Подумаешь, неженка! Так, теперь ноги… сними эти дурацкие туфли, я их пойду и утоплю!
– Нет! – пошел в лобовую атаку флоин. – Не сниму! Они очень удобные! Я буду принцем в туфлях и точка!
– Ладно, как хочешь, а теперь лежи, не двигайся, приведу твои волосы в художественный беспорядок.
Ром молча терпел, пока Мира раскладывала на песке черные пряди. Оставшись довольна результатом, она устроилась чуть в стороне. Улегшись на бок, она растрепала кудри так, что они стали походить на огненный шар.
– Все, – прошептала Мира, – теперь ждем.
– Готовность номер один, – печально вздохнул Ром, боясь пошевелиться и нарушить с таким трудом выстроенную позу.
Глава двадцать девятая: Принцесса Янга
Солнце клонилось к закату, шторм снова разыгрался, похолодало.
– Больше не могу… – проскрипел Ром. – Где они?! Где?! Я останусь таким навсегда, буду кособоким инвалидом!
– Потерпи еще немного, – Мира тоже устала лежать на боку и перевернулась на живот, – должны же они когда-нибудь появиться!
Жигу было все равно, когда, кто и откуда появится, он звучно храпел, досматривая десятый сон. Вдруг Мира заметила, что из-за деревьев выскочил Хамон и, что было сил, помчался к живописной компании на берегу.
– Хамон бежит, – сообщила Мира, – наверняка с новостями, надо будить Жигу.
Она пару раз окликнула дофу, но тот продолжал храпеть.
– Брось в него камнем, – посоветовал Ром. – Давно уже мечтаю, чтобы он заглох. Вот уж никогда бы не подумал, что птица может храпеть, да еще так гнусно!
Подбежал Хамон и, пытаясь отдышаться, сообщил:
– Идут!
– Здорово, – Мира устроилась поудобнее. – Будь добр, разбуди Жигу.
Шапа кивнул, метнулся к «золотой птице» и дернул ее за клюв. Жигу открыл глаза и громко заорал спросонок.
– Тише, тише, – замахал лапками Хамон, – уже идут!
– Кто идет?
– Все идут! Вместе с принцессой Янгой!
– А! – вспомнил Жигу, чего, собственно, он делает на этом берегу. – Всё, всё, прекрасная золотая птица уже без сознания, уже, уже…
Он закатил глаза и вытянул худую голую шею. Ром засмеялся, и Мира на него зашикала.
– Вон, идут, – повторил Хамон, – я спрячусь пока в лесочке, а потом попадусь по дороге, будто бы меня похитили, измучили, и вот лежу я теперь такой несчастный и одинокий.
– Давай, удачи.
Читать бесплатно другие книги:
