Дверь в Зарабию (Озеро затерянных миров) Полынская Галина
– Заберем деда сегодня же, – вытирала слезы девочка, – вместе с черно-белой женщиной! Сегодня же! Нечего ему там сидеть!
– Мира, погоди, успокойся, – Ром спустился вниз и подал ей стакан воды. – К сожалению, мы в этом доме не хозяева, даже не гости – к ним вынуждены относиться гостеприимно, мы – свалившиеся на голову родственники. Пусть ты даже очень близка этой семье, но никто от радости не пляшет…
– Ром! – возмутилась Яра.
– Погоди, она взрослый человек и должна понимать, в какой мы безвыходной ситуации. Мы явились сюда, как «здрасте среди ночи» и объявили, что поживем с годик. У этой семьи, наверняка, свои традиции, свой уклад жизни, они вынуждены мириться с нашим присутствием, и мы должны быть им хоть немного благодарны. Пойми, Мира, если мы начнем тут устанавливать свои порядки, неизвестно, что придумает Нинга. Да нас просто могут выставить на улицу, и куда мы денемся?
– Думаешь, родной отец меня выбросит на улицу за то, что я хочу вернуть в дом деда?
– У них тут свои законы, это Зарабия. Не другая страна – вообще другой мир.
– Ром, я, когда его увидела, у меня душа остановилась, я не могу иначе поступить.
В заплаканных глазах девочки сверкнуло упрямство. Ром молчал, глядя на нее, тирамиса смотрела на Рома.
– Хотя бы попробуй поговорить с семьей предварительно, – печально вздохнул флоин, – просительным тоном…
– А на колени вставать надо?! – сердито тряхнула кудрями Мира.
– Мира, да пойми же ты, в такой ситуации следует умерить гордыню и не ставить всех перед фактом, а попросить разрешения. Мало ли, вдруг у них стесненные обстоятельства, которые нам не видны…
– Ага, например недостаток жилой площади! В таком домище можно хоть сто дедов поселить, тесно не будет.
– Просто знай, что ты сама можешь все испортить своим упрямством.
– Хорошо, буду знать, – взяв на колени кота, она принялась расчесывать пушистого зверя своей гребенкой. Кот сильно возражал и сопротивлялся.
– Мира, – тирамиса коснулась лапкой плеча девочки, – по-своему ты права, что хочешь забрать сюда своего дедушку, но не мешало бы подумать, а где лучше самому дедушке?
– А ему все равно!
– Тем более… – вставил Ром.
– А я не хочу, чтобы ему было все равно, я попробую его оживить! И все, точка.
– Поговори с семьей, – сказала Яра. – Ром прав.
– Поговорю, – тяжело вздохнула Мира, – за ужином. Подожду, когда они налопаются и подобреют. К бабке это не относится, на нее еда не действует. Да, Яра, совсем забыла сказать, ты зачем отсюда выходишь?
– Ну, мне же надо иногда прогуляться, размяться, развлечься.
– Тебя видел один из кузенов, за обедом только и трындел, что по дому живая тирамиса разгуливает.
– И что теперь? – насторожился Ром.
– Ему никто не поверил, но этот Жозефин, не помню точно, как зовут урода, прямо одержим тобою, будет теперь рыскать, искать. Не выходи отсюда, пожалуйста, не дай бог поймают.
– Хорошо, я буду осторожнее, спасибо, что предупредила. Кстати, у тебя есть платье?
– С собой? Нет. А почему ты спросила?
– В таком месте, как это не помешает платье, глядишь и бабка станет к тебе помягче, поверив, что ты можешь быть хорошей послушной девочкой.
– Боюсь, платье не поможет. Дома у меня есть парочка, но я их не люблю, в платьях, юбках неудобно, в джинсах гораздо лучше. Ладненько, потопала я на ужин, пожелайте мне удачи.
– Удачи, – нестройным хором произнесли Ром и тирамиса.
По пути в столовую Мира обдумывала своё обращение к семье. Решение забрать деда из Белого Леса окрепло окончательно и бесповоротно.
– Такими синеглазыми стариками не разбрасываются, – прошептала Мира, берясь за ручку двери в столовую. – Деду – быть!
Она пришла первой, чему была рада. Оставалось время, чтобы как следует настроиться на разговор. Мира всячески пыталась себе внушить, что она прелестная девочка-куколка в розовом платье с белыми бантами, способная растопить самое ледяное сердце самой пренеприятнейшей бабки на свете… Но из-под розового подола упрямо выглядывали синие джинсы и бело-голубые кроссовки, из пышного воротника с искусственными розочками лезла красная майка. Мира даже улыбнулась, настолько ярко ей представилась эта нелепая картина. Чтобы хоть как-то скоротать время, она заглянула в камин, примеряясь, как бы его почистить так, чтобы никто не заметил, а то вдруг вонючая зола – какая-нибудь семейная ценность, затем обошла стол и приблизилась к окну. Оно выходило на внутренний дворик. Отодвинув штору и прислонившись лбом к стеклу, Мира смотрела на дерево с рыжими ветвями.
– Я люблю тебя, мамочка… – прошептала она, и на стекле осталась маленькая туманность.
Первыми явились близнецы, они снова нарядились в тюремные свитера. Мира присела на край подоконника и помахала им рукой. Братья принялись неловко кланяться и скалить зубы в улыбках, отчего Мире захотелось спрятаться в камине.
Близнецы принялись выдвигать стулья и усаживаться за стол.
– Я тебе говорю, – видимо, Жофрен продолжал начатый ранее разговор, – прямо в большом коридоре! Смотрю – идет, зеленая!
Мира догадалась, что речь опять идет о тирамисе.
– Извините, – откашлялась она, – вам опять мерещилось что-то зеленое?
– Не мерещилось! Не мерещилось! Почему мне никто не верит?!
– А вы знаете, к чему могут привести такие миражи? – гнула своё девочка.
– К чему? – насторожился Том, он, видимо, тоже не верил, что брат действительно видел живую тирамису.
– Сначала начнется головокружение, – тоном доктора медицинских наук начала Мира, – потом галлюцинации усилятся, углубятся, а после у вас треснут и выпадут глаза.
– Но я же ее вправду видел!
– Треснут и выпадут. Будьте уверены.
Дверь отворилась, и вошли Велор с Нингой, они о чем-то переговаривались. Мира поспешно слезла с подоконника и попыталась придать своему курносому личику самое милое и очаровательное выражение, какое только возможно.
– Доброго вечера, папа и бабушка.
Нинга даже замедлила шаг от неожиданности. Мира же, как ни в чем не бывало, села за стол, взяла салфетку и принялась раскладывать ее на коленях, подражая отцу. Кидая в сторону девочки взгляды, полные подозрительности, Нинга уселась во главе стола.
– Пап, после сегодняшней прогулки, – продолжала девочка сахарным голосом, – я прямо таки влюбилась в Зарабию. Мало того, что здесь чудесный мягкий климат, так еще и столько необыкновенных природных и погодных явлений…
– Велор, – проскрипела Нинга, – будь добр, спроси у своей дочери, чего ей нужно, а то у меня уже сердце покалывает!
– Мама, прошу вас, успокойтесь. Мира…
Но спросить он не успел, пришли слуги накрывать стол. Пока звенели тарелками и вилками, Мира раздумывала, сразу ли выдать свою просьбу или промариновать еще семейство до полуготовности. На центр стола водрузили широкое длинное блюдо. Когда Пия сняла крышку, Мира едва сдержала возглас: на блюде, среди зелени и овощей, лежала здоровенная рыбина с такой страшной зубастой мордой, что становилось непонятно, как такого монстра вообще можно поймать без угрозы для собственной жизни. Еще и по бокам торчало что-то странное…
– Папочка, – голос девочки прозвучал слишком уж тонко, – а что это там у рыбки такое?
– Уши.
– Рыба с ушами?
– Да, а что такого?
– Пап, – с досадой произнесла не на шутку проголодавшаяся Мира, – неужели нельзя было перед подачей на стол хотя бы башку ей отрезать?!
– Да что ты, – вмешался Том, – это же самое вкусное!
– Мне одних овощей и зелени, пожалуйста, – вздохнула девочка.
Пока семейство уплетало ушастую рыбину, Мира хрустела на удивление безвкусными овощами. Настроение стремительно портилось, повода начать разговор о дедушке никак не находилось, и тогда Мира приняла единственно правильное, как ей казалось решение.
– Пап, можно с тобой поговорить после ужина?
– Разумеется. Что-то важное?
– Ага. Очень.
Глава пятнадцатая: Ночное происшествие
По окончанию ужина Мира ушла из столовой вместе с Велором, Нинга проводила их тяжелым взглядом. Для себя Мира уже решила, что расположения отца надо добиваться изо всех сил, ведь, несмотря на внешнюю мягкость и некую отрешенность от происходящих событий, он был единственным в доме, кто реально мог дать Нинге отпор. Мира это чувствовала, а своему чутью она привыкла доверять.
По лестнице, крытой синим ковром, они поднялись на третий этаж, прошли по коридору, и Мира впервые оказалась в комнатах отца. Зная, что о человеке можно многое узнать, увидав его жилище, девочка огляделась. Обстановка была простой, но уютной: окна прикрывали светлые шторы, на полу раскинулись ковры бежевого цвета, письменный стол у окна… все очень даже по-человечески.
– Присаживайся, – Велор кивнул на низенький диванчик-банкетку, а сам сел в кресло у стены. – О чем ты хотела поговорить?
– О дедушке Марите.
И на одном дыхании, она выложила все, что было в голове и на сердце. Велор слушал не перебивая. Когда Мира закончила, он молчал с добрую минуту, разглядывая ковер, девочка с тоской ожидала его решения.
– Кто знает, – наконец медленно произнес он, – может, ты и права, может, ему и нужно общество.
«Не общество, а я», – мысленно возразила Мира.
– Ведь он стал таким вскоре после ухода Моди в другой мир.
– Он любил бабушку?
– Думаю, да.
– А почему не пошел вместе с нею?
– Он не захотел покидать Зарабию, а Моди проявила нешуточное упрямство – уходим, и все тут. Если ты не с нами, то остаешься здесь. И он остался.
– Пап, помоги мне, пожалуйста, давай заберем дедушку, вдруг он очнется? Пойми, у меня никогда не было дедушки, а ведь это так здорово, когда у человека есть дедушка.
– Я поговорю с матушкой, – после некоторого раздумья ответил Велор, – ничего не могу обещать, но поговорить попробую.
– Спасибо, папуль! – обрадовалась Мира.
– Не за что пока еще, – улыбнулся он.
Попрощавшись, она пошла к себе.
– Ну? Как? Что? – засыпали ее вопросами Ром и Яра, как только девочка появилась на пороге.
– Отец обещал поговорить с бабкой. Сам он, кажется, не против, – победно улыбнулась Мира. – Так что, может, все и получится.
– Здорово, молодец!
– Мира, – бесшумно скользнула к ней тирамиса, – мы сами покормили Бантика, это ничего?
Она кивнула на стоявшее на полу блюдо со стены.
– Правильно сделали, а то он у меня совсем отощает. Ой, совсем забыла, надо ведь тебе ужин принести, сейчас сбегаю по-быстренькому.
– Заранее спасибо.
Раздумывая о разговоре с отцом, девочка вышла в коридор и направилась к кухне. По пути ей встретился Жофрен, он караулил тирамису.
– Треснут и выпадут, – напомнила Мира, и толкнула деревянную дверь.
При виде девочки Пия нешуточно испугалась.
– Мне бы кровушки и мяска, – с вежливой улыбкой попросила гостья.
– Ч-ч-что… опять?
– А как же? – удивилась Мира. – Это ж как кружка теплого молока и печенье на ночь, без этого никак не уснуть. Вы мне в прошлый раз чью кровь давали?
– Горного баладона.
– А еще есть?
– Да, сегодня как раз свежего принесли…
– Вот и прекрасно, нацедите мне кружечку, будьте так любезны.
Получив все желаемое, Мира вышла в коридор, там по-прежнему торчал Жофрен.
– Что это у тебя? – заинтересовался он, когда девочка с ним поравнялась. – Кровь, что ли?
– Где? – испуганно воскликнула она. – Где у меня кровь?!
– Да вот же, в кружке.
– Ты что, это же ветуловый сок!
– А в тарелке? – Жофрен тупо смотрел на девочку.
– Ветуловый пай. А ты что видишь?
– М-м-мясо…
– Вот видишь, уже началось.
– Что?
– Галлюцинации! Это уже вторая фаза, а потом – всё.
– Что – всё?
– Что-что, глаза треснут и выпадут. Ну, ничего люди не помнят, говоришь, говоришь, предупреждаешь, а всё мимо ушей…
И пошла дальше, а озадаченный Жофрен остался стоять в глубоких раздумьях.
Пока тирамиса ужинала, Мира умылась, переоделась в ночные кружева и забралась под одеяло, подвигаясь к стенке, место с краю облюбовала Яра.
– Ром, как ты думаешь, получится с дедушкой?
– Даже не могу предположить, – он сдвинул два кресла, готовя себе ложе. – Завтра видно будет. Гасим свет, давайте спать, что-то я устал, как сто тысяч лошадей, даже и не знаю, с чего вдруг.
Аксельбант прыгнул на кровать к хозяйке и свернулся клубком в ногах. Довольная и сытая тирамиса с удовольствием вытянулась под одеялом, положив изящную головку на подушку.
– Всем спокойной ночи, – зевнула Мира. – Ромик, гаси свет.
Комната погрузилась в сумрак, сквозь щели в портьерах сочился лимонный свет, но в замке была объявлена ночь. Ночь, так ночь… Слушая легкое дыхание Яры, Мира быстро заснула. Ей приснился разноцветный, красочный сон, будто она превратилась в пчелу, а дедушка в большого шмеля, и в красном цветке лапитуньи они устроили достойное жилище, ожидая прилета двух бабочек: Моди и Амабель…
Разбудило Миру неприятное ощущение, что на нее кто-то пристально смотрит. Приоткрыв глаза, она увидела, что над кроватью склонилось какое-то чудище. Не собираясь спросонок разбираться, что это такое залезло в комнату, она пронзительно закричала. Из-под одеяла, как ужаленная, выскочила тирамиса и бросилась в атаку. За считанные секунды она исполосовала когтями морду чудища, и к крикам Миры добавились еще и вопли монстра. Перепуганный Ром вылетел из кресел и первым делом включил свет, затем, мгновенно среагировав, забросил Яру на люстру, потому что у кровати завывал дорогой кузен Том. Тирамиса юркнула в темный неработающий плафон и затаилась.
– Вы что тут делаете?! – выкрикнула Мира, натягивая одеяло к подбородку. – Обалдели что ли так пугать! Псих…
– О-о-о-о!!! – продолжал кручиниться Том.
Его лысина, лицо, руки, шея – все было в длинных кровоточащих порезах.
– Что это было?!
– Э…
На краю кровати, покачиваясь на толстых лапках, шипел и гнул спину в акте устрашения перепуганный спросонок Аксельбант.
– Мой кот! – нашлась Мира. – На вас набросился мой кот! У меня очень хищный кот, он всегда меня защищает от посторонних! Что вы тут делаете?
– Я весь в крови!
– Подумаешь, какая цаца! Всех разбудил, перепугал…
– Идите сюда, – позвал Ром, – умойтесь, я вам полью.
Пока шла процедура омовения, из плафона выглянула остренькая мордочка тирамисы. Мира погрозила ей кулаком, и мордочка исчезла.
– Так что вы делали в наших апартаментах? – Мира спрыгнула с кровати и накинула халат.
– Это все Жофрен, – кузен отфыркивался, намывая лицо и лысину, – уверял, что тирамиса прячется здесь, у вас, я пошел посмотреть, чтобы он отвязался.
– У вашего Жофрена с головой проблемы, – буркнула Мира, – я столкнулась с ним в коридоре, когда возвращалась с кухни. Представьте себе, я несла кружку ветулового сока, а он утверждал, что в кружке кровь.
– Да? – сильно удивился Том.
– Правда, правда.
Ром протянул ему полотенце. Обмотав им голову, Том отчалил от умывальника.
– Вы нас ужасно напугали! – продолжала гневаться Мира, Бант уже успокоился и умывался.
– Неужели я такой страшный? – осклабился в улыбке Том.
– Да ну что вы, просто в полумраке, спросонок, я не поняла, что это вы, дорогой кузен. Если вы не возражаете, мы хотели бы продолжить прерванный сон.
– Да, да, извините меня, – придерживая на голове полотенце, он направился к выходу, – пойду, дам по башке Жофрену.
Проходя мимо Банта, он окинул его внимательным взором и, покачав головой, произнес:
– Ну, надо же, какой злой и опасный зверь, а по виду и не скажешь.
Закрыв за ним дверь, Мира перевела дух и рассмеялась, следом расхохотался Ром. Из плафона выпрыгнула Яра и приземлилась на кровать.
– Вы меня простите уж, – сконфуженно произнесла она, – просто у меня реакция такая, я защищала себя и Миру…
– Да, с тобой не пропадешь, – вытерла слезы смеха девочка. – Всё, давайте спать, надеюсь, больше к нам никто сегодня не забредет.
– Буду дверь теперь креслом подпирать, – проворчал Ром, выключая свет и укладываясь.
Тирамиса забралась под одеяло и виновато вздыхала, а «злой и опасный зверь», недоумевая, чего это все сначала проснулись, расшумелись, а теперь снова собрались спать, спрыгнул на пол и отправился к своей тарелке чуток перекусить.
Глава шестнадцатая: Переезд
Из-за ночного происшествия Мира едва не проспала завтрак, ее растолкала Яра.
– А? Что?
– Скорее вставай, завтрак через пять минут!
Зевая и потягиваясь, Мира нехотя выбралась из теплой постели и поплелась к умывальнику.
– Опаздывать нельзя, – Ром наклонил кувшин, и в ладоши девочки потекла прохладная струйка воды, – вдруг Велор уже переговорил с Нингой насчет дедушки.
Это мгновенно стряхнуло сонливость, и Мира принялась поспешно умываться и чистить зубы.
Впрыгнув в джинсы, она надела пеструю рубашку с длинным рукавом, предусмотрительно выглаженную и вывешенную в шкаф Ромом, зашнуровала кроссовки, причесалась и, бросив последний взгляд в зеркало, выбежала из гостевых апартаментов, которые мысленно уже называла «своими».
Примчавшись в столовую, Мира с удивлением обнаружила, что там еще пусто, Господин Щепа и Пия сервировали стол в отсутствии семейства.
– А где все?
Пия молча пожала круглыми плечами.
– А что сегодня на завтрак? – Мира решила подготовиться заранее ко всякого рода сюрпризам.
– Милосская крупа с тушеным горным баладоном.
– Горный баладон целый или кусками?
Пия напряженно смотрела на Миру.
– Ну, целиком его затушили, с головой, или на куски порезали?
– На куски… – Пия силилась понять, чего хочет от нее странная девочка. – Если надо, я могу принести вам голову…
– Ой, нет, спасибо, я на диете. А вы не в курсе, почему никого нет?
Пия пожала плечами. Господин Щепа разложил тарелки-вилки и направился к выходу, в дверях он столкнулся с близнецами. Наверное, за время своей службы в этом замке он всякого навидался, поэтому никак не отреагировал на внешний вид кузенов, зато Мира уставилась на них во все глаза. Лысый Том, как в коконе, был в желтых бинтах, снаружи оставался лишь кончик носа, да водянистые глаза настороженно посматривали, как сквозь щель танка. Если с Томом все было понятно, то Жофрен… На левой скуле у него красовался переливающийся всеми оттенками лилового синяк, сдержал– таки Том обещание «дать Жофрену по башке», а на носу у него болталось нечто вроде самодельных очков для подводного плавания, крепившихся где-то за ушами.
– Это что такое? – слегка опешила Мира.
– Он боится, что у него выпадут глаза, – слегка невнятно из-за повязок ответил Том.
Пока Мира хлопала ресницами, пришел Велор.
– А где бабушка? Доброе утро, папа.
– Ей нездоровится, отнесу завтрак ей в комнату.
– Нездоровится? – вытянулось лицо девочки. – А…
– Сначала позавтракаем, ладно?
А что оставалось делать? И тут Велор заметил необычный вид дорогих кузенов. На всего его вопросы они блеяли что-то невнятное. Мире не очень-то хотелось, чтобы они перешли на конкретные ответы и отец хоть что-нибудь понял, поэтому она напомнила, что остывает горный барабан, и надо немедленно садиться его есть.
Завтрак прошел в тягостном молчании. Мира отправляла в рот ложку за ложкой крупу, пахнущую арбузом, кусочки тушеного мяса и думала только об одном: поговорил Велор с Нингой или нет? На близнецов, представлявших теперь и вовсе безобразное зрелище, она старалась не смотреть, чтобы лишний раз не расстраиваться. Ведь ей не хотелось, чтобы в доме кто-нибудь серьезно пострадал от ее присутствия, просто так получилось случайно.
Слопав свои гигантские порции, близнецы убрались из столовой, Мира осталась с Велором.
– Па-а-а… – начала она.
– Я поговорил с матушкой, она наотрез отказалась. Сказала, или я – или он, вдвоем нам под одной крышей не жить.
– Пап, – оживилась Мира, – смотри, как все чудесно складывается! Дед едет сюда, а бабушка в Белый Лес! Там тихо, спокойно, то, что надо для нервной системы пожилого человека!
Над ухом Миры раздалось тихое покашливание, это Ром, пребывая в состоянии невидимости, пытался координировать процесс беседы и не дать девочке наговорить лишнего. Услышав это покашливание, Мира замолчала, чувствуя, как начинают гореть щеки.
– Думаю, уговаривать ее бесполезно, – Велор будто не услышал предложения дочки.
Глаза Миры готовы были наполниться слезами.
– Но если ее поставить перед фактом, – улыбнулся Велор, – тогда другое дело.
Девочка затаила дыхание.
– Твои гостевые покои сообщаются с другими почти такими же, правда, двери туда заколочены, но открыть их не составит особого труда.
– Спасибо, папочка! – Мира бросилась к нему на шею.
Велор неловко приобнял девочку и осторожно, будто боялся обжечься, погладил пламенные кудряшки.
– Папуль, мы сами все сделаем, – пробормотала Мира, уткнувшись носом в его пиджак, от него пахло чем-то очень знакомым, но в то же время давно забытым, – и дверь раскурочим, и деда привезем, ты иди, отнеси бабуле завтрак, она, наверное, совсем уже проголодалась.
– Хорошо, – Велор отстранился и улыбнулся. – Дверь рядом с зеркальным шкафом. Она прикрыта стенной обивочной тканью. Ты скажи своему флоину, он отыщет.
– Я все понял, – раздался голос из воздуха. – Ой… извиняюсь.
Ром сконфузился, что так глупо выдал свое присутствие. Велор рассмеялся.
– Па, мы пойдем?
– Идите.
Мира выскочила из столовой и бегом к себе.
– Яра!
– Да? – тирамиса причесывалась, сидя в кресле.
– Мой отец чудесный человек!
– Так, так, – Яра отложила гребенку, – рассказывай.
– Он разрешил перевезти сюда дедушку!
– Чудесно, а бабушка разрешила?
Мира замялась.
Читать бесплатно другие книги:
