Поза да Винчи Полынская Галина
– А он вашему Конякину и ни к чему, он же марсианин, общается телепатически.
– Да? – ответил сонный голос Олеси.
– Привет, это Сена, – зачастила я. – Олесь, как ты смотришь на то, если мы с Таей сегодня приедем к вам в гости?
– Нормально смотрю, – пробормотала она, никак не делая просыпаться.
– А мама дома будет?
– Да, будет.
– Ну тогда, как буду с работы выходить, звякну и ты расскажешь, как к вам добраться, лады?
– Лады, – Олеся зевнула и отключилась со связи.
На работу я прибыла в бодром состоянии души и тела, вот что значит как следует отоспаться. Хотелось писать, творить и ваять, особо душу грело то, что на дворе пятница, последний, так сказать, трудовой день недели. Весь наш доблестный редакторский состав так же прибывал в оживленном предвкушении выходных, поэтому за работу все взялись дружно и с огоньком. В общем, коллективное вранье на аномально-криминальные темы спорилось. Я так правдиво расписала найденные в Египетской пустыни древние часы, наделенные необыкновенными свойствами постепенно «отматывать» время назад и возвращать своему хозяину молодость, что даже сама почти поверила. В общем, день прошел самым что ни наесть плодотворным образом, мы почти чувствовали себя сплоченным коллективом, практически одной командой, даже Тина Олеговна за весь день ни к кому не придралась, не прицепилась, что и вовсе сделало эту пятницу волшебной. Без пяти шесть я попросила у Влада телефон, созвонилась сначала с Олесей, а потом с Таисой, сообщив, что встречаемся на этот раз в центре зала станции Марьино. Трясясь в вагоне, я прислонилась затылком к стеклу и прикрыла глаза, желая задать мыслям размеренный ритм стука колес. Итак… итак… итак… Если у Артема есть брат близнец или очень похожий на него сообщник… хотя вряд ли возможно добиться такого идеального сходства от постороннего человека, чтобы даже скучающий охранник не различил. Значит, остается близнец, и они каким-то образом вдвоем провернули это дело. Зачем же они ее вообще убили? Все дело в завещании? Артем не просто альфонс, он еще и убийца? Что же его толкнуло на такой ужасный шаг? Ведь убийство явно было тщательно спланировано, он выбрал именно эксклюзивный плащ своей любовницы, зная, что ни у кого такого нет, что вещь достаточно броская и запоминающаяся, а черные очки с париком довершили преображение – охранник ни минуты усомнился, что перед ним Валентина. Прихрамывающая Валентина… Черт, если бы не эта хромота, дело хоть чуть бы упростилось! Хоть как-то можно было бы разложить паззлы! Очень хотелось поверить в невероятное совпадение, будто в одночасье на одну и ту же ногу охромело сразу двое никак не связанных между собою людей, но это совсем уж из области фантастики, граждане присяжные и заседатели… Но как? Как?
– Марьино! Следующая станция…
Услышав знакомое слово, я очнулась от детективных размышлений и бросилась к выходу, опасаясь застрять в закрывающихся дверях.
Таисия Михална уже исправно торчала в центре зала и крутила челкой, аки флюгером, высматривая мою персону. Что-то в последнее время ей постоянно удается прибывать раньше меня… не порядок. На этот раз Тая не посчитала нужным обдать меня призрением за опоздание, напротив, она выглядела весьма радостной и оживленной.
– Что-то произошло? – настороженно поинтересовалась я.
– Ну, почти, – она взяла меня под руку и мы направились к выходу. – Помнишь Гену?
– Какого Гену?
– Ну, Геннадия, я приходила с ним к тебе в гости.
«Ах, товарищ Берия! Как же, как же, помним, помним! Интересно, как там его шляпа себя чувствует…»
– Да, да, помню. Опять хочешь придти с ним в гости?
– Нет, с ним не хочу, с его сыном!
Я искоса посмотрела на абсолютно порочную и безнравственную особу, идущую со мной рядом. Вообще уже ни стыда, ни совести!
– Ой, вот только не надо на меня так зыркать! – Тая толкнула стеклянные двери, вытаскивая меня следом за собой. – У нас с Геннадием исключительно дружеские отношения! И он сам, чтоб ты знала, захотел познакомить меня со своим сыном, он считает меня интересной и положительной девушкой, исключительно подходящей его сыну!
«Да уж, – подумала я, – совсем у Геннадия шляпа прохудилась, возможно, даже не обойтись без квалифицированной медицинской помощи…»
– И вот, значит, он пришел сегодня с ним к нам в магазин, – Тая встала и прочно застряла у информационной тумбы. Судя по горящим глазам, она должна, обязана была немедленно поведать всю эту потрясающую историю до конца, иначе двигаться дальше и что-то там расследовать она не в силах. – Его зовут Игнат, и он просто потрясающий! Ты даже не представляешь, чем он занимается!
– И чем же? – я подняла воротник, прячась от ледяного ветра. И чего ж я, дура, шапку не надела? Зима на носу, а я все надеюсь на тепло…
– Он актер! – выкрикнула Тая, я вздрогнула, на нас обернулась пара человек. – Представляешь? Самый настоящий актер! Он, правда, еще не доучился, но уже занят в нескольких спектаклях, работает на телевидении, он практически звезда!
– Что ты говоришь? Серьезно? – ноги замерзли хуже, чем уши и я принялась мысленно выстилать изнутри легкие осенние ботинки толстым, теплым мехом… Говорят, можно овладеть нехитрыми приемами медитации, самовнушения и стать самым счастливым, самым спокойным и непробиваем пофигистом на свете. – И где же он звездит? То есть, я хотела сказать…
– Ты его видишь каждый день раз по пятьдесят! – Тая победоносно взглянула на меня сверху вниз.
– Где? – слегка напряглась я.
– В телевизоре! Он играет перхоть в рекламе шампуня от перхоти!
В носу у меня моментально засвербело от смеха.
– И ты собираешься крутить роман с перхотью?
– Не с перхотью, а с актером! Много ты понимаешь!
– Гы-ы-ы-ы! Ха-а-а-а-а!
Разобиженная Тайка обозвала меня всякими нехорошими словами, и мы наконец-то пошли искать «где эта улица, где этот дом». Дом оказался унылой серой девятиэтажкой с мутными окнами, разномастными захламленными балконами и сломанным кодовым замком. Лифт работал, но когда он раскрыл нам навстречу свои двери и мы заглянули внутрь, то, не сговариваясь, решили идти пешком, благо невысоко, всего-то шестой этаж.
– Не понятно мне, – Тая взбиралась неторопливо, экономя силы, – неужели так сильно хочется, что дотерпеть до кустов нельзя и надо обязательно напрудить в лифте?! Зачем быть такими свиньями?
– Быдло, ваше благородие, чернь неразумная. Прикажете запороть плетьми на конюшне?
– Ай, да ну тебя! Фух, еще один этаж остался… какая квартира?
– Сто семнадцатая.
– Прямо как статья уголовного кодекса.
Вот что значит быть детективом, хоть и самодеятельным, всюду аналогии мерещатся. Отдышавшись, отсопевшись и откашлявшись, как пара древних старушек-туберкулезниц (вот что значит нездоровый образ жизни, граждане начальники!), мы привели свои любимые лица в порядок, сделав их нейтрально доброжелательными, и подруга позвонила в дверь. Олеся открыла сразу, словно поджидала нас на пороге, о чем не преминула заметить Тая со всей присущей ей вежливостью.
– А я видела, как вы к подъезду подходили, – заулыбалась Олеся, на ней красовался коротенький синий халатик на молнии. – Проходите, мама там понаготовила всего!
О, неужели нас ожидали теплые семейные посиделки с варениками и горилкой? Ух, сейчас бы тяпнула рюмашку, а то что-то медитация ни пса не помогла. Пока мы разувались и разоблачались, к нам вышла полная женщина среднего роста, с темными, убранными назад волосами, в «плюшевом» малиновом халате. Если бы не цвет волос, не расплывшаяся фигура и неухоженное лицо, я могла бы поклясться, что передо мной Валентина, настолько сильно женщины оказались похожи. «Ничего удивительного, – деликатно откашлявшись, произнес Внутренний Голос, – все-таки они сестры».
– Здравствуйте, – поприветствовали мы с подругой хозяйку дома, – Сена, Тая.
– Вечер добрый, девочки, – радушно улыбнулась хозяйка, – Любовь Викторовна.
– Очень приятно!
Убитой горем из-за потери близкой родственницы Любовь Викторовна тоже не выглядела. Мда, есть о чем задуматься…
Нас проводили на кухню, сантиметров на тридцать побольше моей, однако, каким-то образом, мебель и бытовую технику так умудрились расставить, что места хватило всем четверым. У меня же, как правило, полноценно помещаемся мы с Таюхой, немного Влад на подоконнике и половина Лаврентия. На столе нас ожидало угощение: салат из огурцов и редиски, миска уже не дымящихся магазинных пельменей, баночка сметаны, хлеб и… в общем, на этом все. Ах, да, в центре стола, как самое вкусное, красовалась бутылка водки «Путинка». Мы немного растерялись от подобного хлебосолья, но вида не подали. Мы же профессионалы. Любовь Викторовна разложила по тарелкам по шесть штук пельменей, сверху аккуратно – чайную ложечку сметаны, по краям тарелок тщательно был разложен огуречно-редисочный салат, по рюмкам разлита водка. Пришлось выпить, закусить и откашляться. Так как водка не является самым моим любимым напитком, мне пришлось съесть подряд пять пельменей из шести. И одну редиску. Пока я плотно закусывала, Тая начала светскую беседу, то бишь, ненавязчивый допрос.
– Любовь Викторовна, ну как, похороны были?
– Конечно, как не быть, были, – она снова разлила мерзкую теплую водку по рюмкам. – Хорошие получились похороны, богатые.
– А завещание Валя оставила? Кому все отошло?
– Да-да, – закивала она, поднимая рюмку, – всех к нотариусу созвали, конверт распечатывали, прямо как в сериалах.
– И что же кому отошло? – ласково поинтересовалась Тая, деликатно похрустывая огурцом.
– Почти все дочке ее, Лёличке. Нам квартиру эту оставила, больше ничего.
– Вы сказали «почти все Лёличке», – подала я голос. – А остальное кому?
– Дарственную на квартиру свою сделала армяшке какому-то. А ценности, машины – все Лёле. Давайте-ка выпьем за упокой Валиной души.
У меня в глазах прямо так потемнело, еле-еле свою рюмку на столе отыскала.
– А имя этого армяшки вы помните?
– Толи Гурген, толи Пурген…
– Рубен? – услужливо подсказала Тая.
– Ага! Рубен, он самый! – Любовь Викторовна подняла на Таю взгляд. – Так вы его знаете? Любовник он, что ли, Валентинин был? Жирненький кусок ему обломился, нечего сказать. Ну, давайте, девочки, не чокаясь.
На этот раз теплая гнусная водыща полезла еще хуже, я осилила только половину рюмки, да и закуски оставалось совсем немного. Не объедать же хозяев до нитки, в самом-то деле, мы ведь не звери какие-нибудь.
– Вы, наверное, рады теперь, что квартира, наконец-то, ваша, – сказала Тая, выгребая оставшиеся пельмени из общей миски себе в тарелку.
– Да уж, рады, как радым-то не быть, – закивала Любовь Викторовна, поддевая вилкой кусочек редиски. – Уж попила она кровушки нашей, прости господи, ой попила! Никогда зла ей не желала, не делала, но как сказали, что померла, так перекрестилась, прости господи, прям перекрестилась, вот ей богу! Жаль, правда, денег нам совсем не оставила, только квартиру, да и на этом спасибо. Но вот если бы еще и капиталец какой отстегнула, как было бы хорошо, как было бы чудес…
– А вы с Артемом были знакомы? – бесцеремонно перебила я эти мечтания-причитания.
– С любовничком-то ее? А как же! Вот ведь позорище! Он же ей в сыновья годился! А она все трындела, мол замуж за него пойду, совладельцем сделаю, хоть на старости лет поживу как знаменитости, всякие там пугачевы с молодым красивым мужем, чтоб мне все завидовали. Ну, вот ведь не долго завидовали, померла, сердешная.
– Она не просто померла, – сухо заметила Тая, – ее убили. Как вы думаете, кто это мог сделать?
– Да кто угодно, – пожала она пухлыми плечами, – богатая ж она была, все хотят убить богатых.
– Еще и Лёля пропала, – мне почти невыносимо уже было сидеть за этим столом вместе с молчаливо жующей Олесей и ее пухлоплечей мамой. – Вы в курсе, что с ней могло случиться?
– Да что с ней, с шалавой эдакой могло случиться, – отмахнулась Любовь Викторовна, – уехала, видать с каким-нибудь джигитом, и знать не знает, что с ее матерью стряслось. Да еще и денег ей страх как отвалилось! И знать не знает! Шалава!
– А вдруг с ней что-нибудь случилось? – не помню, когда еще так сильно мне хотелось вернуть угощение обратно на тарелку, глядя на деловитую такую, основательно лилово-плюшевую хозяйку дома (теперь уже ее дома). – Вы не думали об этом?
– Да что с ней, шалавой может случиться, – отмахнулась Любовь Викторовна, едва не смахнув со стола все близстоящие тарелки. – Ничего не случится! Ну, давайте, не чокаясь.
Пришлось мучаться не чокаясь, ведь не то, что огурцов, уже редиски на элементарные закусочные нужды не хватало, а хлебосольная хозяйка хлеб солить отнюдь не собиралась.
– Скажите, вы не в курсе, где родственники Артема? Откуда он? Есть у него братья или сестры?
– С под Питера вроде бы он, а родственников у него никого нету.
– Вообще никого? – удивилась я. – Его в капусте нашли?
– Почти, детдомовский он.
Красивая версия с братом-близнецом развалилась самым позорным образом.
– Да и еще сказать хочу, – карие глаза Валентины Дмитриевны сделались влажными, страдальческими, буквально за всю страну печальными. – Вот Олесечка спуталась с каким-то голодранцем, – она кивнула на беспрерывно жующую Олесечку, хотя не понятно, чего она могла жевать, когда все тарелки давно остались пустыми. – Писатель он там, что ли. Так вот, девочки, вы же Олесины подружки, я ж правильно поняла? Вы бы поговорили, объяснили по душам, что такой сюртук ей не пара, голодранцев, да писательков нам не надо. Уж сколько в нищете пробарахтались, только квартирой совсем уж обзавелись, как на тебе, поперли ерундисты! Олесечка-то у меня девочка видная, ей стоящий жених нужен…
Мамину тираду Олеся смогла перебить только внезапным приступом кашля, и мы поняли, что маму она не поставила в известность, что мы «ее подруженьки» очень даже близко знакомы с «сюртуком-голодранцем». Покраснев, как борщовая свекла, Олеся там что-то бредила скороспелое, но нам уже очень срочно требовалось идти домой. Прямо немедленно. Прощались скомкано, ноги уносили быстро. Олеся вылетела за нами следом на площадку.
– Девочки! Вы только Владику ничего не говорите! Мама же не знает, какой он миленький! Он же ведь когда-нибудь разбогатеет, да?
Но мы уже стремительно неслись вниз, гулко грохоча копытами.
Глава двадцатая
Вылетев на улицу, мы по инерции пробежали еще метров сто и только после этого смогли остановиться и отдышаться.
– Я сейчас же позвоню Владу! – трясущимися от злости руками, Тая принялась копаться в своей объемной сумке в поисках мобильника. – Я ему сейчас…
– Погоди, – я взяла ее за плечи, – сейчас ты раскричишься, в ультимативной форме потребуешь, чтобы он немедленно бросил эту селянку, что может привести к прямо противоположному результату. Когда от человека что-то мощно требуют, он начинает моментально тормозить, упираться рогами в землю и визжать: я сам все знаю, я сам все решу, не лезьте не в свое дело! Понимаешь? Надо как-нибудь позвать его в гости и за бокальчиком винца, в спокойной обстановке поделиться соображениями насчет того, что он однозначно достоин лучшей участи, чем эта Олеся со своей практичной, умудренной жизненным опытом мамашкой. Блин, бывают же такие гадостные люди! И чего нашему Владу так не везет?
– Надо баб выбирать умеючи! – выпалила Тая. – Ничему не учится, болван! Хотя, чего переживать, на его век бестолковых корыстных стервочек-блондиночек хватит! Можно даже впрок заготовить, насушить пучками! Тьфу!
– Успокойся, вдох-выдох, вдох-выдох… помни, что нервные клетки вроде как не восстанавливаются.
– Если б они не восстанавливались, я уже давным-давно сидела бы в дурдоме! В камере для буйных!
– Пойдем к метро, дружочек, – вздохнула я, – надо бы успеть до закрытия магазина купить чего-нибудь съестного, а то в холодильнике шаром покати.
Я взяла под руку свою дорогую буйную подружку, и мы потопали к шумной теплой утробе орденоносного метрополитена.
Добравшись домой и, исполнив свой прогулочно-прокормочный долг перед любимой псинкой, состряпали себе нехитрый ужин и расселись на диване перед телевизором.
– Все в этой семейке друг друга стоят, – изрекла Тая, откусывая «многоэтажный» бутерброд с ветчиной, сыром, луком, огурцом и чем-то еще, не в курсе, чего именно она туда натолкала. – И ведь достанутся же какому-то несчастному такая женушка с такой вот тещенькой.
– Главное, чтобы нашего Владика такая беда стороной обошла.
– Не беспокойся, обойдет, уж я об этом позабочусь!
Ну, кто бы сомневался…
– Знаешь, Таюсь, у меня предчувствие, что круг вот-вот сомкнется. Истина где-то рядом.
– Ага, и замыкается все на товарище Рубене. Ты визитку его не посеяла?
– Вроде нет.
– Иди, поищи и принеси.
– Слушаюсь, мой генерал.
Принеся визитку, я торжественно вручила ее подруге.
– Геворгян Рубен Матевосович, – прочитала Тая, – бизнесмен. И три мобильных телефона. Надо же, коротко так, емко: «бизнесмен». И всех делов. Что ж, копнем, расковыряем, позырим, что там у него за бизнес. Ты визитку Карины не посеяла?
– Принести?
– Да.
Я исправно доставила визитку по месту назначения.
– Тэк-с, тэк-с… Гулмазова Карина Генриховна, генеральный директор сети «Да будет свет», факсы, телефоны прилагаются… прэлэстно, прэлэстно… Дай-ка, Сенусик телефончик.
– Ты собираешься звонить Карине? Не Рубену?
– Телефон дай, а? Вот ведь любопытная какая!
Пришлось сходить на кухню за аппаратом. Подтаскивая за собой длиннющий шнур, я несла своего верного желтого громко дребезжащего приятеля Тае и думала на тему: интересно, нашли Мурзина или он так и лежит в заброшенном доме в позе звезды?
– Держи, – я поставила аппарат Тае на колени и уселась на диван рядом.
Сверяясь с визиткой, Тая накрутила номер и состряпала деловое лицо. Ой-ой-ой, какие мы важные! Откусив бутерброд, я уставилась в телевизор, надеясь уловить суть идущего кинофильма. Из прихожей притопал Лаврентий и полез в свою «будку» – под мой письменный стол.
– Алло, Карина? – деловито произнесла Тая в трубку. – Вечер добрый, это Тая. У меня вот какой вопрос назрел, вы говорили, что Рубен занимается ресторанным бизнесом? А вы не знаете, какими именно ресторанами он владеет? Да? Надо же… что вы говорите, как мило! И где все это находится? А сам он где чаще всего бывает? Ну так, чтобы нагрянуть сюрпризом, дождаться и поболтать в спокойной обстановке? Как-как? «Шахерезада»? А где это территориально? Да-да, записываю!
Тая усиленно помахала мне рукой, мол, а ну подайте-ка мне немедленно писчебумажные принадлежности! Я скоренько исполнила приказ вышестоящего начальства.
– Да-да, диктуйте!
Карина надиктовала, Тая записала и распрощалась.
– И где это? – сунула я любопытный нос в листок. – Метро Площадь Ильича… У-у-у-у, далековато.
– От твоего Выхина, дорогая моя, все на свете далековато. Значит так, Рубенчик владеет сетью летних кафешек на берегах московских и подмосковных водоемов, а так же тремя ресторанами «Шахерезада», «Нефертити» и «Саломея»…
– Иш ты!
– Не перебивай! Так вот, сам он частенько приезжает в «Шахерезаду», может в течение дня заскочить, может и не заскочить, а вот ближе к вечеру стабильно приезжает перекусить. Так что, завтра мы с тобой нарядимся и пошуршим перекусывать туда же. Как ты думаешь, что мне надеть?
О, извечный больной вопрос! Прямо таки кровоточащий вопросище! Когда Таисия Михайловна начинала готовиться к выходу в свет, она могла свести с ума всех без исключения в радиусе трех кварталов. В этом вопросе моя дорогая подруженька являлась большой мастерицей, прямо Марьей искусницей. Чтобы не истрепать себе остатки нервной системы непосредственно перед поездкой в ресторан, я елейным голоском предложила переворошить гардероб прямо сейчас. Чего откладывать столь увлекательное мероприятие, правда? Процесс пошел по четко отлаженной схеме: из недр шкафа и антресолей на пол вывалилась куча барахла, мы уселись на пол и принялись перекладывать тряпки с места на место.
– Интересно, нашли Мурзина? Наткнулся на него кто-нибудь? – я выудила свой любимый черный топик с надписью «Death», Тая тут же отобрала его и зашвырнула подальше.
– Да, мне тоже это интересно, так интересно, что хоть снова в Гжель поезжай. Слушай! А не позвонить ли нам Горбачеву?
– Зачем?
– У него полным полно связей, как мне кажется, во всех ментовках, он знает уйму следаков, уверена, ему не составит труда выяснить судьбу покойного.
– Неплохая мысль, – я посмотрела на часы, – Жаль, сейчас уже поздно.
– Завтра с утречка звякнем. Как тебе этот блузончик? – она продемонстрировала летнюю полупрозрачную рубашку.
– Ты в ней окоченеешь, не август месяц на дворе, выбери что-нибудь потеплее. Вот это, например, – я протянула ей красный свитерок с рюлексом, похоже, доставшийся мне еще от прабабушки. Я вообще редко выбрасываю вещи. А вдруг пригодятся.
– Жутковато выглядит, – Тая взяла свитерок и растянула его, брезгливо рассматривая со всех сторон.
– А ты примерь, вдруг на тебе будет смотреться волшебно, ведь не одежда красит человека, а человек одежду. Примерь, примерь.
– Ну, если ты настаиваешь…
О, да, я настаивала, еще как настаивала, а вдруг удастся обойтись малой кровью? Михална свитерок примерила и долго рассматривала себя в зеркале, изумляясь, насколько сексуально обтянула тонкая блестящая шерсть ее божественную грудь. Только я хотела перекреститься, как Тая заявила, что все-таки в подобном свитере она выглядит слишком толстой, и надобно примерить что-нибудь еще. С пеной у рта, я принялась убеждать, что она в жизни еще не выглядела лучше.
– Ты правда так думаешь? – Тая оглядела себя с левого бока, затем с правого, втянула живот, выпятила грудь, зачем-то растопырила ноздри и сдвинула брови к переносице.
– О, да! Еще черные джинсы, распусти волосы, сделай страстный макияж и хоть сейчас на подиум!
– Пра-а-авда?
– Да-да-да!
Подумать только, в кои-то веки мне удалось убедить этого упрямого барана, она согласилась идти в «прабабушкином свитере». Со своим нарядом я определилась в два счета, тряпки затолкали обратно в шкаф и антресоли, застелили диван и дружно заснули с чистой совестью.
– Ты, Сен, иди с Лавром гуляй, а я Горбачеву позвоню, – душераздирающе зевая, Тая потянулась за телефоном.
– Сейчас суббота, девять утра, человек наверняка спит еще.
– Ну и ладно, – Тая упала на диван, закрыла глаза и замерла без движения.
– Вставай, вставай, – я жестоко потрясла ее за плечи, – подъем, зольдатен! Идем гулять, проветриться надо! А потом со свежей головой расследовать!
– Изыди, нечистая сила, – пробормотала подруга, норовя отвернуться к стенке. Но я не собиралась сдаваться. На улице моросил мерзкий дождик, и шляться по лужам в одиночестве мне не хотелось, я желала компании.
В это гадкое, мокрое, холодное осеннее утро двор пустовал, поэтому пупсика решили выгуливать не удаляясь от дома. Я отпустила Лавра с поводка, и он резво помчался к ближайшим кустам, щедро разбрызгивая грязь. Я с тоскою проводила взглядом свою лохматую «тумбочку на ножках», заранее предвкушая увлекательное мытье-купание питомца. Раскрыв зонтик, Тая широко зевнула и посмотрела по сторонам в поисках каких-нибудь развлечений. Из-за угла показалась пожилая женщина с небольшим «двортерьером» на поводке. «Двортерьер» был облачен в красный комбинезончик и видать так гордился своим нарядом, что ступал с поистине королевским величием, ну просто мраморный дог, а не «двортерьер». Они с хозяйкой важно прошествовали мимо нас, Тая проводила парочку взглядом и внесла рационализаторское предложение:
– Сен, а давай Лавру тоже какой-нибудь борзый прикид замонстрячим? И не будем так мучаться с его купалками-протиралками.
– Ни разу еще не попадалась одежда на сенбернара, на всякую мелочь – пожалуйста, а для больших и толстых нету ничего.
– А мы сами сошьем, не безрукие! – Таисия основательно загорелась идеей. – Помнится, у тебя где-то валялся ненужный болоньевый плащ, черный такой. В рукава засунем передние лапы, пуговицы застегнем на спине, где-то надставим, где-то ушьем и получится загляденье!
– Думаешь?
– Уверена! Я так сделаю, Зайцева с Юдашкиным хватит кондрашка от зависти, вот увидишь!
Ну, кто бы сомневался…
– Тай, слушай, ну как все же Артем умудрился убить Валентину? Вариант с братом близнецом отпал, по причине его сиротства.
– Ты продолжаешь считать его убийцей?
– А кого еще?
– А кто Мурзина прикоцал? Как считаешь?
– Ты знаешь, мне кажется, что все нитки тянутся к бизнесмену Рубену, если ни к нему самому, то к кому-то близкому. Главное, найти Лёлю, и многое тайное станет явным.
– Если она все еще жива, – глубокомысленно заметила подруга.
– Не будем терять надежду.
– Есть хочу, прямо ужас как сильно.
– Я тоже. Лаврик! Цыпа! Идем домой, мамочки кушать хотят!
Но завтраку пришлось подождать, первым делом стоило отмыть-отчистить перепачканную хуже всякого поросенка цыпу. Затем отмыть коридор, самих себя, а уж потом можно было и о пищеварении позаботиться. Сварганив Вечную Яичницу, мы напитали организмы, напились кофею и ощутили в себе готовность рваться в бой. Первым делом позвонили Горбачеву. Наш любимый детектив оказался дома. Обменявшись взаимными приветствиями, Тая приступила к сути. Трубку она держала так, чтобы и мне был слышен разговор.
– Михаил Сергеевич, у нас к вам огромная просьба.
– Да, Таечка, какая?
– Есть такой город Гжель, знаете?
– Знаю.
– В этом городе есть заброшенный дом с дурной славой, местные жители всякие небылицы про него сочиняют. Так вот, в этом доме пару недель назад было совершено убийство, убили некого молодого человека по имени Алексей, по фамилии Мурзин. Убийство обставили почти как в книге «Код да Винчи». А теперь, собственно говоря, сам вопрос. Не могли бы вы через какие-нибудь свои источники выяснить, нашли ли правоохранительные органы этот труп? И если нашли, то от чего этот гражданин умер? Каким способом его унасекомили? То есть, я хотела сказать…
– Я понял, Таечка, что ты хотела сказать, – голос Михаила Сергеевича прозвучал напряженно. – Конечно, не имеет смысла спрашивать, откуда вы это все узнали и что вы делали в заброшенном доме в Гжели?
– Нет, Михаил Сергеевич, не имеет смысла, – сахарным голоском подтвердила Тая. – Так вы выясните? Вы сделаете это для нас? Ну пожа-а-а-алуйста!
– Сделаю, если ты ответишь на мой вопрос.
И я подумала, что Михал Сергеич слишком много требует от Таи.
– И ответишь честно.
И я подумала, что Михал Сергеич требует от Таи невозможного.
– Скажи, Тая, вы с Сеной на этот раз ничего опасного не затеяли?
– Да ну что вы! – Тая прямо даже возмутилась от таких беспочвенных подозрений. – Все в полном порядке!
– Хотелось бы верить, – тяжело вздохнул Горбачев. – Как ты сказала зовут покойного?
– Алексей Мурзин, – с готовностью повторила Тая.
– Перезвоню тебе на днях.
– Ой, какое вам спасибо, Михаил Сергеевич, вы даже не представляете!
– Всего хорошего.
Горбачев снова тяжело вздохнул и повесил трубку.
– Здорово, – довольно улыбнулась я, – все-таки наш Михал Сергеич самый лучший на свете. Давай собираться?
– Угу.
И вскоре началось…
– Нет, все-таки в этом свитере я выгляжу толстой, надо примерить что-нибудь другое.
Стиснув зубы, я сосредоточенно красила правый глаз.
– Как думаешь, что подойдет к этим джинсам? – Тая уставилась в раскрытый шкаф.
– Этот свитер подходит к ним просто идеально! – процедила я, принимаясь за второй глаз. – Красься, давай, время – деньги! Помни, мы едем по делу, а не глазки строить!
На чудо я не надеялась, но оно все-таки произошло: Тая закрыла шкаф и уселась к окну делать макияж.
Не прошло и двух часов, как она закончила реставрацию портрета. За это время я успела убрать квартиру, почистить ванную, раковину, сложить в аккуратные стопки весь хлам на подоконниках и расчесать «подвес» и «панталоны» Лаврентию. Наконец, мадам Ливанова сочла, что выглядит достаточно блистательно, и принялась складывать косметику.
– Все?! – прорычала я. – Теперь можем идти?!
– Сейчас, прическу сделаю, и пойдем.
– У-у-у-у-у!
– Не гудеть! Не гудеть, кому сказала!
Глава двадцать первая
От метро Площадь Ильича пришлось довольно далеко пилить пешкарусом до искомого кафе. Пришлось опросить немало прохожих, прежде чем удалось вырулить к нужному зданию. Фасад «Шахерезады» оказал нешуточное воздействие на нашу хрупкую детскую психику.
– Нифигища себе! – выразила охватившие ее чувства Таисия Михайловна, и я не могла с нею не согласиться.
Высоченные двери «под серебро» украшало причудливое литье, над дверями нависал ажурный полукруглый «козырек», на котором красовалось название, – буквы из металла и стекла в восточном стиле. Окна, размером с неслабую магазинную витрину, также оформляло причудливое литое кружево, а «серебряные» стекла с уличной стороны являлись непрозрачными. В общем, милая такая кафешка…
– Говорила же, на надо надевать этот свитер! – трагическим голосом произнесла Тая. – Вот теперь пожалуйста!
Божечки мои, ну за что мне выпала такая суровая жизненная доля?
– Идем, – я решительно взялась за ручку и потянула на себя чудо-дверь, которой место было где-нибудь на здании посольства, а не ресторана.
Войдя, мы оказались в фойе, оформленном с восточным размахом, охранник, гардероб с гардеробщиком прилагались. Встретили нас как долгожданных гостей, с почетом приняли наши страшненькие куртки, с поклоном выдали номерки и мы, преисполнившись собственной значимости, важно потопали в зал. От великолепия интерьера аж в глазах потемнело, все красивенно синего цвета с золотом, в центре зала фонтан с хвостатыми рыбками, скатерти расшиты восточными узорами, приятная ненавязчивая музычка… в общем, сильно, прямо таки круто. Занято было всего три столика, поэтому мы смогли выбрать правильную стратегическую позицию – уселись там, откуда хорошо просматривался вход и весь остальной зал. К нам немедленно подоспел официант, наряженный не хуже какого-нибудь султана. Сообщив, что счастлив нас видеть, он вручил нам меню и ретировался.
– Крепись, дорогая, сейчас мы ознакомимся с ценами, – я открыла папку. – Постарайся остаться в сознании, и помни: мы сюда не есть пришли и даже не пить.
– Нет, ну по бокальчику-то можно вы… Да-а-а! Ну и це-е-е-ены! Гляди-ка, еще и кальянов имеется десять видов! Всегда хотела попробовать…
Читать бесплатно другие книги:
