Черный цветок Денисова Ольга

- Даже если ты будешь читать ее десять лет, по-другому все равно нельзя. Начинай.

Теперь они заставляли его повторять каждое предложение - своими словами, - и вскоре Есеня понял, что это рассказ. Человек всего лишь рассказывает о том, как они собирались в дорогу, грузили корабль и отчаливали от берега. А потом случилось чудо. Он прочитал: «Соленый ветер натянул паруса», и вдруг увидел причал… Впереди - море, и парус надувается, и пахнет солью…

- Ну? Чего замолчал? - спросил Полоз.

- Здорово. Соленый ветер…

- Давай дальше! Еще и не то будет!

Есеня прочитал книгу за неделю. В субботу он не пошел в кабак, а в воскресенье специально встал пораньше. Диковинные рыбы, неистовые бури, неизведанные земли, населенные черными людьми, растения с широкими листьями и сладкими плодами, ядовитые гады и огромные звери с хвостом вместо носа… Ему казалось, он видел их собственными глазами!

- Ну что? Понравилось? - хитро усмехался Полоз. - Смотри, привыкнешь!

- К чему?

- К интересным книгам. Метрические книги поскучней будут.

Когда служитель показал ему на полки, забитые огромными, толстыми томами, Есеня присел от испуга: этого не прочитать и за всю жизнь. Полоз, конечно, научил его, как надо действовать: просматривать все записи и искать букву «Ха». И ни в коем случае не читать все подряд! Но количество полок Есеню поразило. Служитель его успокоил, указав на книги, в которых речь шла о живых людях, а не об их умерших предках. Но и это оказалось внушительным: пять томов о бракосочетаниях и девять - о рождении детей. Они договорились, что за половину серебреника Есеня смотрит книги до полудня.

Более скучного занятия было не выдумать. Через полчаса от Хвощей, Хрущей, Храбров и Хвостов закружилась голова. За пять часов Есеня не просмотрел и половины книги. Стало ясно, что двух серебреников ему не хватит. Он бы мог протянуть на пять медяков в день, но на троих этого точно будет мало… Несмотря на однообразие, Есеня испытывал настоящий азарт: каждая буква «Ха» вселяла в него надежду, каждая просмотренная страница приближала к цели. Он не мог остановиться на полдороге - и решился на нехороший, в общем-то, поступок.

С Полозом он не советовался (знал, что тот откажется), поэтому действовал на свой страх и риск: попросил у Остроума денег в долг. Есеня долго мучился, не спал всю ночь, рассчитывая, сколько нужно взять и когда он сможет отдать. Выходило, что нужен ему золотой - не больше и не меньше. Но даже если откладывать в день половину заработанного, то отдавать придется два месяца. В конце концов, азарт перевесил. Есеня понадеялся на то, что станет смотреть книги быстрей, а откладывать больше. А если он найдет Харалуга, то и вовсе сможет отдать часть денег, не потратив.

Дни шли за днями, и, как он ни старался, больше пятнадцати медяков в день отложить не получалось. Он безо всякого успеха закончил смотреть записи о свадьбах и перешел к младенцам. Теперь голову ему кружили Худани, Хмарики и Хороши. Есеня решил не обедать: с каждым днем золотой казался ему все большей суммой.

Сколько раз вспомнил он отца! Как не принес золотого домой, и отец от этого растерялся, расстроился, а уж потом рассердился… Целый золотой! Пять недель таскать на себе мешки! Нет, он и сейчас, встретив горемычную вдову, пожалел бы ее, но уже совсем по-другому. Сейчас он знал, сколько весит этот золотой, сколько пудов надо перетаскать на своей спине, чтобы его получить! А тогда… Чего стоила его доброта тогда? Покрасовался перед друзьями, и только. Правильно батя его выдрал, надо было и еще добавить.

Уличу он говорил, что поел в городе, и с тоской смотрел, как тот кормит Полоза. Куриной похлебкой и хлебом с сыром.

На пятый день «обедов в городе» его раскусили.

- Жмуренок, твои голодные глаза снятся мне по ночам, - сказал Полоз. - Не знаю, что ты в городе ешь, а сейчас на-ка, пожуй хлебца…

Он отломил от своего куска хлеба с холодной свининой больше половины и протянул Есене.

- Не, Полоз, ты чего, - Есеня отшатнулся, - это ж я для тебя… Мне не надо.

- А ну-ка быстро, - прикрикнул Полоз, - или я сейчас встану и поддам.

- Не, не вставай, не надо, - Есеня спрятал руки за спину.

- Послушай, Балуй… Я тут валяюсь целыми днями и жир наращиваю, а ты в порту горбатишься. У тебя ж глаза ввалились, как у задохлика чахоточного, - Полоз вздохнул, а потом рявкнул: - Быстро ешь!

Есеня не смог удержаться, да и кричать Полозу было больно.

- Еще раз в городе пообедаешь - вздую, понял? - сказал он, глядя, как Есеня набросился на еду. - Ты же сказал, что десять медяков в день тратишь на метрические книги! Что, соврал?

- Я откладываю. На дорогу, - прочавкал Есеня с набитым ртом.

Было такое, соврал. Зачем Полоза расстраивать?

- Нечего откладывать. Ешь нормально, там разберемся.

Есеня кивнул. Теперь у него был только один выход: смотреть книги быстрей, чтобы от золотого хоть что-нибудь осталось.

Полоз начал ходить, когда Есеня дошел до невольников. Ни одного Харалуга в Урдии не родилось, и ни один Харалуг не женился. Из тех, кто еще мог быть жив. Золотой таял, а отложить Есеня успел только шесть серебреников.

В третьей книге он его нашел. Есеня не верил глазам, он перечитал надпись несколько раз и выучил ее наизусть: некто Докучай в числе прочих купил раба по имени Харалуг! Правда, было это двадцать лет назад, но ведь было! И где жил Докучай, в книге тоже аккуратно записали!

Чтобы не спугнуть удачу, Есеня не стал ни с кем делиться и отправился на поиски Докучая, как только выскочил за крепостную стену. Ему пришлось побегать! За двадцать лет тот сменил обычный дом в саду на большущий замок на вершине самого дальнего холма. Зато его все знали, и нынешние хозяева дома сразу указали на башенку, возвышавшуюся над городом.

Замок окружала высокая ограда, и никого, кроме собак, Есеня за ней не увидел. Он пробовал позвать кого-нибудь, обошел ее со всех сторон, но никто не откликнулся. Есеня вздохнул и огляделся. С холма он отлично видел весь город и теперь знал: вот тот дом принадлежит Остроуму, там живет жадный Белозор. Порт казался совсем маленьким и непрестанно шевелился: там работали сотни людей. А море! Какое потрясающее в этот день было море! Такое же, как в день их приезда: огромные грохочущие волны, которые с высоты казались легкой рябью с белыми барашками. Такого сильного шторма не случилось больше ни разу, и Есеня надеялся вечером полюбоваться огромными волнами, - они его притягивали и завораживали, как голос Полоза. И если он найдет Харалуга…

Оставалось только влезть в огромный сад без спросу. Но стоило Есене начать карабкаться наверх по тонкой железной стойке, как собаки пришли в неистовство. Их набралось не меньше десяти - огромные, они прыгали на ограду, щелкали зубами, лаяли и рычали так, что из пастей хлопьями падала пена. Да… Пожалуй, они бы разорвали его на клочки, спрыгни он в сад.

На его счастье, к ограде вышел сторож - широкий, низкорослый старик зверского вида.

- Чего надо? - спросил он Есеню вовсе не дружелюбно.

- Скажите, а здесь живет Докучай?

- Много вас ходит. Что тебе надо от господина Докучая?

- Понимаете, он мне не нужен. Я ищу невольника. Докучай купил его двадцать лет назад, его звали Харалуг!

- А ты что, его родственник? - сторож присмотрелся к Есене повнимательней, и Есеня заметил клеймо у него на лбу. Тоже невольник! Ему почему-то было страшно и неприятно с ними встречаться, он словно чувствовал перед ними какую-то вину за то, что свободен.

- Ну да. Я его очень долго искал.

- Опоздал ты, парень. Харалуг умер три года назад.

- Как? - спросил Есеня.

Этого просто не может быть! Это нечестно, несправедливо!

- А вот так. Но если хочешь, я провожу тебя на его могилу. Хоть кто-то ему поклонится… - сторож вздохнул. - Иди к задним воротам, там ближе.

Есеня не посмел отказаться, хотя время шло к полудню и пора было двигаться в сторону порта.

- Он тебе кто был? - спросил сторож, когда вышел из ворот.

- Дядя, - соврал Есеня. - Ну как же так? Почему, почему он умер?

- Он странно умер, никто не ожидал. Всего сорок пять лет ему исполнилось. Отличный садовник, что в землю ни воткнет - все зацветает. Он этот сад разбивал, он за ним ухаживал почти в одиночку - никому не доверял. А потом… К хозяину приезжали гости, жили неделю. Гуляли, веселились. И стоило им уехать, как Харалуг начал болеть. Странная болезнь, нечеловеческая какая-то. Руки начали дрожать, лицо все время красное было, спал он плохо. А главное - злой стал какой-то, на всех кричал, все его раздражали. Потом и вовсе ненормальным сделался - видения ему являлись, он то плакал, то хохотал… Вот оно, наше кладбище.

- Где?

- Вот, - сторож показал на серый камень у тропинки, - здесь всех хоронят. И имена выбивают на камне. И меня тут скоро хоронить будут…

Есеня присмотрелся и среди прочих нашел надпись «Харалуг. Садовник».

- Так вот, говорю, сумасшедшим стал… - продолжил сторож. - Слюни текли, с кровью. А потом рвало его все время, и кашель бил, нехороший такой, кровяной. Так от кашля и умер. Жил он в домике в отдельном, с садовым инвентарем. Не сразу и заметили, что он мертвый. Я думаю, кто-то из тех гостей порчу на него навел.

- А откуда гости были?

- Да кто их знает. Богатые гости. Ну, ты постой тут, а я пойду… Вдруг там что…

Сторож быстро-быстро направился обратно к воротам, и походка его выдавала испуг и волнение: он приседал словно в ожидании удара и воровато оглядывался по сторонам.

Есеня дождался, когда сторож скроется из виду, и хотел бежать в порт, но неожиданно вспомнил: хоть кто-то ему поклонится…

- Прощай, Харалуг. - Он вздохнул и поклонился камню. - Прости, если что не так. И вы все тоже простите.

Он постоял еще минуту молча, а потом со всех ног кинулся с холма вниз, в город: похоже, на работу он опоздал. И пока бежал, потихоньку осознавал всю тяжесть разочарования… Еще шесть с половиной книг, а от золотого осталось четыре серебреника… Значит, придется тратить то, что он отложил с таким трудом… Он снова вспомнил слова отца: «Мать каждый медяк бережет, выгадывает, как отложить…» Бедная мамочка! Ну как он мог тогда не принести золотого домой? Если бы сейчас Полоз пошел и купил на шесть отложенных с таким трудом серебреников какую-нибудь ерунду или просто их потерял, Есеня бы, конечно, ему это простил. Но как это было бы обидно и горько!

Есеня выбежал к причалу запыхавшийся и потный, но вместо ребят, разгружающих корабль, увидел только хозяина, который сидел на бочонке и вздыхая смотрел в море.

- А… а почему… - начал Есеня, стараясь отдышаться.

- Что, не видишь? Шторм. Корабли к причалу подойти не могут.

- И что, разгружать ничего не будем? - на всякий случай переспросил Есеня.

Хозяин только вздохнул.

Вот так! Тридцать медяков в минус… А есть что-то надо…

- А завтра?

- Мудрецы говорят, это дней на десять, - хозяин пожал плечами: он и сам не очень радовался.

- На сколько? - Есеня едва не вскрикнул.

- Дней на десять, - терпеливо повторил хозяин.

Есеня опустился на сходни, которые вытащили на берег: причал заливало водой. За десять дней можно заработать шесть серебреников. А вместо этого придется тратить то, что отложено. На еду. Ну почему? Ну почему? Он с ненавистью глянул на море.

- А что, у тебя совсем денег нет? - спросил хозяин. - Я одолжу, если надо.

- Есть, - Есеня едва не расплакался от обиды.

- Я знаю, у тебя товарищ раненый, ты его кормишь, не только себя. Тяжело, наверное?

- Да нет. Нормально. Домой только хочется…

- В Олехов?

Есеня кивнул.

- Когда соберетесь, скажи - я вас за полцены отвезу.

- Правда? Спасибо, - Есеня грустно улыбнулся.

- Да не за что. Ты хорошо работаешь, стараешься. Я думал поначалу, что у тебя не выйдет ничего - молодой больно, уставать начнешь, надоест. А ты молодец.

Есене было приятно, конечно, но от слов хозяина плакать захотелось еще сильней.

- А другой работы у вас нет? - спросил Есеня, не надеясь на удачу.

- Да откуда? Сейчас весь порт стоит, представь, сколько людей без работы ходит. Только невольникам хорошо…

- А почему вы нас нанимаете? Ведь невольники бесплатно работают? - Есеню давно интересовал этот вопрос, но спросить он не решался.

- Не выгодно. Работы часов на шесть всего, а их кормить надо три раза в день, одевать, жить им где-то надо. И работают они через пень-колоду, только смотри. А с вами весело. И бегаете вы быстро.

Есеня хотел вернуться в архив, но его охватила такая тоска! И Харалуг умер, и работы нет, и золотой надо отдавать… Он пошатался по берегу, продрог на холодном ветру и пошел в лачугу Улича, глотая слезы.

Полоз смотрел на волны, сидя на бревне, - он теперь часто выходил гулять, но ненадолго: быстро уставал. Есеня волны возненавидел и смотреть на них не собирался, словно надеялся таким образом морю отомстить.

- Что, отдыхаешь сегодня? - весело спросил Полоз, когда Есеня проходил мимо него.

Есеня кивнул и пошел дальше.

- Балуй? Что случилось-то? - Полоз поднялся.

- Да все нормально… - проворчал Есеня и поспешил зайти в дом.

Но там его тут же взял в оборот Улич:

- Ты что такой кислый? Случилось что-то?

- Работы нет. Шторм, - буркнул Есеня и полез на полати.

- Куда? А поесть?

- Не хочу.

Он завернулся в одеяло и лег лицом к стене. Он ведь не может не вернуть этого золотого. И не досмотреть книги было бы жаль. Неужели из-за десяти серебреников придется возвращаться в Оболешье? И как возвращаться? Это ведь тоже денег стоит!

Положение казалось ему безвыходным, мрачным и очень обидным: все вокруг складывалось против него, как нарочно! Вместо того чтобы за десять дней отложить три серебреника, он их потратит! Меньше ну никак не получится! А это половина того, что он скопил за месяц! Слезы капали из глаз от обиды и безысходности.

В лачугу вернулся Полоз, прислушался и подошел к печке.

- Жмуренок, а ну-ка слезай оттуда.

Есеня не пошевелился и сделал вид, что не слышит.

- Что? Лежишь там и плачешь от жадности?

- Ничего я не плачу, - Есеня хлюпнул носом. - И не от жадности вовсе. Я нашел Харалуга. Только… только он…

Есеня не смог договорить: слезы хлынули из глаз сами собой. Полоз ласково похлопал его по спине.

- Ты просто устал. Как раз отдохнешь, пока штормит. Давай спускайся - поешь и расскажешь про Харалуга.

- Полоз, ну что толку отдыхать, если денег нет? - Есеня вскочил и стукнулся головой о потолок. От боли слезы побежали еще быстрей.

- Ты еще голову пробей, - Полоз улыбнулся. - Мало нам одного меня?

- Спускайся. Я курицу зажарил, - присоединился Улич, - побалуйся.

- Курицу - Полозу! Мне не надо никаких куриц! Мне вообще ничего не надо! - закричал Есеня сквозь слезы.

- Жмуренок, прекрати реветь, быстро слезай, - Полоз тряхнул его за плечи и передразнил: - «Курицу Полозу»! Полоз вольный человек, он в одиночку куриц не жрет.

- Ворошила бы тебя заставил как миленького! - проворчал Есеня и нехотя полез вниз: Полоз чего доброго решит стащить его силой.

- Я же говорил - от жадности плачет, - Полоз обнял его за плечо и усадил на лавку. - Давай рассказывай, сколько на самом деле платил за архивы.

Есеня вскинул голову: ну как он узнал?

- Полсеребреника за полдня, - буркнул он.

- А деньги где взял? Занял у кого-то?

- У Остроума. Золотой.

- Эх, Балуй, Балуй… - Полоз покачался вместе с ним из стороны в сторону. - Мог бы мне сразу сказать. А то: в городе он обедает… Я бы тебе объяснил, что с тридцати медяков в день золотого не накопишь, как ни крутись. Сколько у тебя отложено?

- Шесть. И с золотого еще четыре осталось.

- Молодец, конечно, я бы так не смог… Давай про Харалуга теперь, а я подумаю, что с деньгами будем делать.

Полоз сказал это так уверенно, так невозмутимо, что Есене сразу стало легко - словно кто-то забрал у него мешок, который он тащил на плечах. Полоз что-нибудь придумает, обязательно! Есеня, успокоившись, начал говорить, как в книге встретил запись о покупке невольника, как ходил к замку на холме и что ему рассказал старый сторож.

- А ну-ка, вспомни еще раз, - перебил его Улич, - что это за нечеловеческая болезнь такая?

Есеня попытался сказать все теми же словами, что слышал от сторожа. Улич посмотрел на Полоза и неуверенно пожал плечами:

- Так умирали мудрецы, которые хотели превратить ртуть в золото. Многие считали, что эти опыты затрагивают враждебные человеку силы, которые мстят дерзким ученым за их честолюбие.

- Невольник? Садовник? Я не верю, что он мог заниматься такими опытами, - фыркнул Полоз.

- Но люди, которые приезжали, могли иметь связь с этими силами. Хотя я, если честно, не знаю мудрецов, которые ими владеют.

- В любом случае, невольник по имени Харалуг был убит. Тем или иным способом. Я прав? - спросил Полоз.

- Думаю, да, - кивнул Улич.

- Они знали! - Полоз поморщился и стукнул кулаком по коленке. - Они давно знали! Если уж они до Урдии добрались, то в Оболешье мы ни одного Харалуга точно не найдем.

- Я шесть книг не досмотрел, - сказал Есеня. - Может, еще один отыщется?

- Все может быть. Книги надо досмотреть до конца, - кивнул Полоз. - И если хочешь, мы пойдем вместе. Я думаю, переворачивать страницы у меня хватит сил.

Улич покачал головой:

- Это очень тяжело для глаз. Я бы не советовал.

- Ничего, как-нибудь. Не все ж бедному Жмуренку за нас отдуваться.

- Не, Полоз, я сам, - сказал Есеня. - Все равно работы нет, так я за неделю закончу. Только тогда денег у нас совсем не останется.

- Придумаем с деньгами. И вообще, никогда из-за денег не расстраивайся. Это ерунда, понял? Если бы я знал, то сразу бы сказал Остроуму, что деньги мы ему из Оболешья пришлем. И сейчас это сказать еще не поздно.

- Нехорошо это… Я обещал…

- Конечно, нехорошо. Но Остроум - не ростовщик, да и деньги у него не последние. Незачем головой об стенку биться. Ты еще в невольники продайся за этот золотой.

- Еще на дорогу надо. Мне хозяин обещал, что за полцены нас до Олехова довезет.

- Найдем. Может, в кузнице где-нибудь работа есть?

- Да не, я спрашивал. У мастеров невольники работают. И потом… не умею я ничего. Только булат варить…

- Булат варить? - удивился Улич. - Вот это да! И хороший булат?

- Хороший. У нас его алмазным называют, - гордо ответил Есеня.

- Вот это да! А что ж ты раньше-то не говорил? Ты знаешь, сколько стоит булатный клинок?

- Да я его все равно ковать не умею. Пробовал. Вот, ничего не вышло, - Есеня достал нож с обломанным лезвием и показал Уличу.

- Ну, я в этом не очень разбираюсь. Но найти в городе кузнеца, который может ковать булат, я думаю, можно. Непросто, конечно, но можно.

- А что? Это хорошая идея, - Полоз хлопнул Есеню по плечу. - Давай-ка попробуем. Тут тебе и на дорогу деньги, и Остроуму золотой вернем. Всю зиму, считай, на перегрузке корячился, вместо того чтобы делом заняться.

- А я тебе еще в лесу говорил, что булат варить умею. Только я, кому ни скажу, все смеются или рожи корчат. Вот увидишь: найду кузнеца - он мне просто не поверит. А тут горн нужен, и не какой-нибудь, а нормальный, кирпичом обложенный. И чтоб в кузне стоял: ничего не сварится, на ветру остывать будет. Уголь нужен хороший, березовый. И с первого раза может не выйти ничего. Это дома все известно, а в чужой кузне все по-другому выйдет. Пробовать надо. А одна отливка - это часов пять-шесть.

- Знаешь что? - ответил Полоз. - Мы вместе пойдем. Мне-то больше поверят, правда? А если ничего не выйдет, деньги за уголь вернем. А сейчас сходи-ка в город.

- Зачем? - не понял Есеня. - Уже ведь вечер, стемнеет скоро.

- В кабак. Сегодня все ученики гуляют, небось. Так что бери деньги и иди, балуйся. Не сваришь булат - я сам у Остроума еще денег займу, пришлем их из дома, ясно?

Глава VII. Избор. Черной краской на белом полотне

Почти два месяца Избор прожил на богатом постоялом дворе. Его мучило чувство вины. И безысходность, и страх перед будущим. Нужно было принимать решение, но он тянул время и вместо этого исписывал лист за листом пространными, тягучими виршами - о смысле бытия, о высшей справедливости, о сложности человеческой натуры и белых барашках на волнах зимнего моря.

Он понял, что в одиночку не сможет бороться против всех. Он понял, что любой его поступок станет шагом к пропасти бесчестия и предательства. Что бы он ни предпринял, все повернется против кого-нибудь, все только ухудшит и без того безвыходное положение.

Ему надо было выбирать, на чью сторону он встанет. Принимать решение. Из множества зол, которыми грозили обернуться его поступки, стоило выбрать меньшее. У него кончались деньги.

Однажды рано утром Избор вышел в город - иногда он совершал долгие, утомительные прогулки, они помогали ему отрешиться от невеселых мыслей. Он хотел спуститься к морю восточней порта и пошел по центральной городской улице вниз, как вдруг под тусклым фонарем увидел знакомую фигуру в фуфайке и шапке с собольей оторочкой: Балуй! Парень шел ему навстречу - сосредоточенно сдвинув брови, не глядя по сторонам. Избор шагнул в тень: ему стало мучительно стыдно. И хотя стыдиться ему было нечего, отделаться от этого неприятного чувства он не мог.

Балуй не заметил его, продолжая подниматься к крепостной стене быстрым, уверенным шагом - наверняка он шел туда по делу. Избору стало любопытно, какое дело могло привести подростка в эту часть города, и он осторожно двинулся за ним следом.

Как же Избор удивился, когда Балуй открыл тяжелую дверь городского архива - сразу стало понятно, что мальчишка приходит туда не в первый раз. Дальше Избор не пошел, и долго размышлять ему не пришлось. Только одно дело может быть у «вольных людей» в архиве. Только одно. Они ищут Харалуга.

Избор не понял, в какой миг его сомнительные планы превратились в готовое решение: это произошло само собой. Ему надо вернуться домой. Ему надо поговорить с Огнезаром, ему надо выслать деньги сестре, ему надо сделать все, чтобы медальон не был открыт. Из всех возможных зол это зло - наибольшее. И в одиночку он с этим не справится. Потом, когда медальон будет возвращен на место, можно говорить, убеждать, действовать. Но сначала…

Он вернулся на постоялый двор, собрал вещи, расплатился с хозяином и направился в порт - за три последних оставшихся у него золотых перевозчики согласились везти его в Олехов без остановок, меняя в местах ночевок лошадей и кучеров.

- Я рад, что ты все понял, Избор, - Огнезар ходил по собственной гостиной - он никогда долго не сидел на месте. Его некрасивое породистое лицо постоянно меняло выражение, небольшая темная радужка его глаз плавала в огромных белках желтоватого оттенка, и тяжелые мешки под глазами лежали тремя нездоровыми складками. Ровный прямоугольник бороды и усов, широкие губы с опущенными уголками - от усталого недовольства жизнью, - и крылья изогнутого носа, трепещущие, как у чуткого хищника. Избор не любил Огнезара.

- Я бы никогда не вернулся, если бы не опасность того, что медальон будет открыт, - с достоинством ответил Избор.

- Я не осуждаю тебя, я понимаю твои мотивы, я даже в чем-то согласен с тобой, - кивнул Огнезар. - Ты уверен, что медальон у мальчишки?

- Он был у него в конце ноября.

- И ты не сомневаешься, что этот разбойник… как его… никогда не запоминаю их кошмарных имен…

- Полоз.

- Да, помню, что какой-то гад, а какой… Полоз. Ты уверен, что он убит?

- Ему проломили голову цепом. Даже если он был ранен, такая рана не может не быть смертельной, - подтвердил Избор.

- Ты хочешь сказать, мальчишка жил в Урде один столько времени и сумел найти мудрецов, которые подсказали ему, как действовать?

- Я думаю, Полоз знал в Урде многих, он прожил там несколько лет, учился и, вполне возможно, успел вывести мальчика на своих знакомых, прежде чем умереть.

- Искать его там все равно что искать иголку в стоге сена, - поморщился Огнезар. - Ты сказал, он был в Кобруче две недели? И его при этом искали все стражники города?

- Они просто досматривали всех, кто вызывал у них подозрения.

- В Урде живет в три раза больше людей, чем в Кобруче, - Огнезар ускорил шаги. - Но у меня есть одна идея. И ты мог бы мне в этом помочь. Ты один видел его часто и успел разглядеть. Ты мог бы нарисовать его портрет? В твоей любимой манере, углем на белом полотне?

- В этом нет никаких сомнений, - улыбнулся Избор. - Если ты дашь мне лист бумаги, я нарисую его прямо сейчас.

- И… он будет узнаваем?

- Посмотрим, - Избор пожал плечами.

Огнезар открыл бюро и положил большой белый лист перед Избором, Избор нагнулся к камину и вынул из него уголек. Балуй. Какой он? Дикий, забавный зверек с острыми зубками. Чем-то похожий на соболя. Такие же ищущие глаза. Только, пожалуй, не столь ловкий. Вихрастый, насупленный, ощетинившийся.

Избор нарисовал портрет несколькими штрихами и дал взглянуть Огнезару.

- Ты удивительный художник, Избор, - сказал тот, долго рассматривая лист бумаги, - ты умеешь увидеть и передать главное. Мне бы хотелось, чтобы ты повторил это еще несколько раз. Черной масляной краской на больших белых полотнах. Мы развесим их в многолюдных местах, и тогда каждый, кого прельстят двадцать золотых за его поимку, будет высматривать его лицо на улицах города. Я думаю, желающих найдется много.

Огнезар удовлетворенно улыбнулся.

Глава VIII. Балуй. Харалуг

Оружейников в Урде хватало. И, конечно, все они знали друг друга. Но, как ни странно, ковать булат умели только два мастера. Один из них, старый, осторожный, с недоверчиво прищуренными глазами, наотрез отказался от предложения Полоза. Он и сам умел варить булат, а испорченный нож Есени впечатления на него не произвел. И, как Есеня ни убеждал, что его булат в десять раз лучше, старый мастер все равно не согласился.

Второй кузнец - по имени Колыван - оказался совсем молодым, года на два постарше Есени. Он булата варить не умел, булат варил его покойный отец. Но Есеня посмотрел на клинки молодого кузнеца и согласился, что кует тот неплохо, отливки не испортит.

- И как выручку делить будем? - сразу же перешел к делу кузнец, хотя и смотрел на Есеню с недоверием.

- Пополам, как же еще… - ответил Есеня. Торговаться он никогда не умел.

- Э, нет! - Колыван усмехнулся. - Кто ковал - того и булат. Предлагаю один к четырем!

Есеня посмотрел на Полоза: тот выудил заготовку из груды железа, наваленного в лоток, и поставил ее на наковальню.

- На.

- Чего? - не понял Колыван.

- Куй булат. Если «кто ковал, того и булат», тогда куй. А я посмотрю, что получится.

- Да это ж железо просто…

- Вот и попробуй из него булат выковать. Один к одному наше слово.

- Хитрые вы. Мой уголь, моя кузня - и один к одному! А если не выйдет ничего?

- Давай так: наш уголь - твоя кузня. И один к одному.

- Ладно. Уговорили… - нехотя согласился Колыван.

Есеня начал волноваться, как только стал делать тигель. Колыван заглядывал ему через плечо и ворчал:

- Батя не так делал. Он гладкие стенки делал. И глубже надо…

- Поэтому у твоего бати и булат с мелким рисунком. И расковано не так. Потому что грязь в центре отливки сидит, а она наверх должна подняться.

- А мелкий рисунок лучше! Крупный у сварного булата только.

- Ты об этом в оружейной лавке спроси, - Есеня сжал губы. А вдруг ничего не получится? Кто его знает, что тут за горн, что за уголь? Лучше бы этот Колыван ушел, не мешался… И Полоз тоже.

- Знаешь, Балуй, я пока в архив пойду, - Полоз как будто прочитал его мысли, - а вечером вернусь за тобой.

- Полоз, тебе Улич не велел в архиве…

- Ерунда. Какой том выбирать, я понял, а какая страница примерно, не помнишь?

Страницы: «« ... 1415161718192021 »»

Читать бесплатно другие книги:

В данный сборник включены рабочие программы по информатике и ИКТ, соответствующие Федеральному компо...
Вам нужна хорошая работа? Вы ее найдете! Деньги? Сколько угодно! Здоровье? Пожалуйста! Любовь? Никак...
Книга «Глаз и Солнце», созданная выдающимся ученым, академиком С. И. Вавиловым (1891–1951), стала кл...
Антология включает как научно-популярные очерки, посвященные истории возникновения и развития алхими...
Учебное пособие соответствует требованиям Государственного образовательного стандарта третьего покол...
Супружеская чета Лужайкина-Буторкиной – идеальная крепкая пара. По административным возможностям мэр...