Короткие пьесы Ансельм Людмила
Анна (неохотно). Первое время мы еще встречались, но потом как-то само собой… Ему надо было ехать через весь город, ты сам знаешь, какие бывают пробки в часы пик…
Петр (с нарастающим раздражением). Пробки! Именно пробки всему виной… А ты не могла придумать что-то более интересное. Скажем, авиационная катастрофа. самолет разбивается, и он погибает, падая с огромной высоты… Или на вас нападают бандиты, он защищает тебя, удар ножом в спину, он падает, истекая кровью, а бандиты в ужасе разбегаются.
Анна. Перестань издеваться.
Петр (с издевкой). Ха-ха-ха! Кто над кем издевается? Стоило ему переехать в другой конец города, и вся «любовь». Я бы понял тебя, если бы это была настоящая страсть… а тут, я не знаю, как это назвать. Какая-то ерунда! Глупость! И из-за этой ерунды, все наши отношения к черту…
Анна. Какие наши отношения? Что я видела от тебя? Одни унижения. Стоило нам прийти в какую-нибудь компанию, ты моментально находил себе женщину и начинал за нею увиваться. А мне что оставалось делать? Стоять подпирать стенку?
Петр. Ты все устроила мне в отместку? Тогда другое дело…
Анна. В отместку, не в отместку – неважно.
Петр. Завела бы кого-нибудь другого, не такого незаметного…
Анна (мечтательно). Он был необыкновенный, внимательный… Всегда приходил с цветами…
Петр (с усмешкой). Ничего себе «внимательный», пробки на дорогах, и вся любовь. Хоть бы постеснялась об этом рассказывать мне, твоему мужу. Как-никак мы прожили с тобой пятнадцать лет.
Анна. Пятнадцать с половиной.
Петр. Пускай с половиной. Кстати, дай мне его телефон.
Анна. Зачем?
Петр. Хочу взглянуть на него, а заодно и на его жену.
Анна. А на жену-то зачем?
Петр. Чтобы понять, почему он ее не бросил, а тебя бросил?
Анна. Перестань.
Петр. Не перестану. Дай мне его телефон.
Анна. У меня нет телефона
Петр. Вранье, моя дорогая. Ты меня обманываешь.
Анна. Нет, с тех пор как мы расстались…
Петр. Тогда скажи мне его фамилию? Я должен знать, кто он…
Анна. Не скажу.
Петр (издеваясь). Ах, вот оно что! Понимаю! Значит, милая моя, у тебя никого и ничего не было. Весь роман – твоя выдумка… Никто на тебя не позарился. Даже самый незаметный… Одно твое больное воображение. Любовь, измены, пробки на дорогах – одна твоя фантазия… Ты все это придумала, чтобы удержать меня. Но я на эти уловки больше не поддамся. Зря стараешься. Правильно, что я развожусь с тобою. Вся наша совместная жизнь – ошибка. Я знал с самого первого дня, что разведусь с тобой.
Анна (грустно). Но ведь нам было хорошо.
Петр. Хорошо? Мне? Никогда! О чем ты говоришь? Вся наша совместная жизнь – сплошное мучение.
Анна. Почему?
Петр (с нескрываемым злорадством). Я никогда не любил тебя… Ни одной минуты.
Анна (растерянно). А наш медовый месяц?
Петр. Это было давно, не помню.
Анна. Почему же ты женился? Я тебя не принуждала…
Петр. Твоя беременность.
Анна. Это была ошибка.
Петр. Я решил жениться на тебе, это была моя обязанность… Сегодня я пришел по делу. Хочу, наконец, поставить все точки над «и». Разъехались мы два месяца назад, пора с этим кончать. Мне все ясно. Ты просто обманщица! Не могу больше находиться рядом с тобой. Все, развожусь… Сегодня же подаю на развод. Прощай! (Встает и идет к выходу.)
Анна (бежит за ним). Постой! Остановись! Я тебя обманула!
Петр (останавливается). В чем дело?
Анна. Я тебя обманула. Любовь у меня была и кончилась тогда, когда он, мой любимый, разбился… Мчался ко мне на свидание, боялся, что опоздает, обгонял автобус и столкнулся со встречной машиной…
Пауза.
Петр. Когда это было?
Анна. Полгода назад…
Петр. Полгода… (удивленно). Так это же Сергей?
Анна. Да, это Сергей.
Петр. Мой самый близкий друг! Как это случилось?
Анна. Ехал на свидание, торопился, обгонял автобус…
Петр. Кстати, ты никогда с ним не работала в одном офисе. Это я познакомил тебя с Сергеем…
Анна. Ты.
Петр. Я гордился им, хотел, чтобы ты увидела, какой у меня замечательный друг!
Анна. Он действительно был замечательный…
Петр. Ты хочешь сказать любовник?
Анна. Да…
Петр. Я не могу тебе поверить… Этого не могло быть. Если бы между вами что-то было, я бы обязательно заметил.
Анна. Последнее время вы с Сергеем не так часто встречались.
Петр. Он не мог, у него была срочная работа.
Анна. Сергей очень боялся, что ты узнаешь о наших отношениях…
Петр. Я его так любил. Веселый, жизнерадостный, и так трагично погиб… Мы с ним с самого детства, и в школе, и в институте… он всегда меня выручал. Я помню, мне было двенадцать лет, и ему что-то вроде этого, мы с ним бежали по улице, нам навстречу выскочила собака и вцепилась мне в ногу… Сергей взял палку и отогнал собаку. А шрам у меня остался на всю жизнь. Могу показать.
Анна. Видела я твой шрам.
Петр. Мы были близки, так хорошо понимали друг друга с полуслова… Как я мог ничего не заметить?
Анна. Ты был занят.
Петр. Занят?
Анна. Активно ухаживал за его женой…
Петр. Ничего серьезного не было, легкий флирт, целовались, обнимались… Кстати, она-то должна была заметить, что было между вами. Женщины – они все подмечают… Я ей сейчас позвоню. (Хватает телефон.)
Анна. Остановись! Это невозможно! Неужели ты можешь звонить женщине, потерявшей мужа всего полгода назад и выспрашивать ее о его изменах?
Петр. Да, я не подумал… Ты, пожалуй, права. (Кладет телефон на место.)
Анна. Разве у тебя с нею ничего не было? А мне казалось, что вы встречаетесь, и особенно часто после его смерти.
Петр. Как он мог? Я ничего не понимаю. (Обходит Анну со всех сторон, внимательно ее рассматривая.)
Анна. Почему ты так на меня смотришь?
Петр (с любопытством). Интересно, что Сергей нашел в тебе? Почему…
Анна. Догадайся сам.
Петр. Легко сказать… Что же теперь делать?
Анна. Пришел договариваться о разводе… Давай договариваться…
Петр. Погоди, надо подумать…
Анна. Раз пришел…
Петр (растерянно). Не торопи меня… Я теперь не знаю… Мне необходимо время…
Анна. Для чего?
Петр. Чтобы принять окончательное решение… (Идет к выходу.) Я вернусь…
ЗАНАВЕС.
После развода
Действующее лицо:
Женщина – актриса лет шестидесяти.
Уважаемые! Женщины!! Скажите, по честному, разве можно разводиться после шестидесяти лет, когда прожили вместе почти всю жизнь, около тридцати лет? Причем жили почти душа в душу.
Он сильно болел, часто бюллетенил, а я работала и кормила его на свои заработанные… Делала все, что он просил, готовила все, что просил. Скажет суп, варю суп, скажет картошку, готовлю картошку… Моей зарплаты нам на двоих хватало. Жили неплохо, не могу пожаловаться, да и похвастаться тоже нечем…
И вот я вышла на пенсию, а пенсия у меня маленькая не в пример зарплате. И вдруг мой муж перестал болеть и пошел на работу. Сообразил, пенсия маленькая, вдвоем не прожить и пошел работать… Я думала, пусть немного поработает, для него польза и для меня. Да куда там… Первое время с работы приходил злой, неразговорчивый, все больше молчал, за столом сидел мрачный. Деньги мне не давал… Потом, начал мне приказывать: «Приготовь картошку, как в ресторане»… – «А я не знаю какая картошка в ресторане, я в ресторане ни разу не была». – «Куда тебе в ресторан, с тобой и на улицу стыдно выйти». – «А ты не выходи, сиди дома». – «В ресторан захотела, посмотри на себя, на кого ты стала похожа?»
Что говорить, я, конечно, изменилась, фигура расползлась в разные стороны, на глазах – очки, на лице – морщины.
Постепенно стал обзываться. «Корова недоделанная, свинья кособокая, вонючая коза»… А у меня и денег нет – духи покупать, еле на еду хватает. Когда обзывался, всех животных перебрал…
Потом стал укорять: «Я тебя одел, обул»… Я возмутилась: «Так ты на мои деньги мне все покупал!»
Вдруг услыхала мельком, кому-то объясняет по телефону: «Завтра подаю на развод»… Я так и присела в кресло, ноги у меня подкосились…
«Господин судья, не думала, не гадала, что у нас дойдет до развода». Судья: «У вас есть дети?» Я отвечаю: «Детей – нет. И даже не знаю, кто из нас виноват». Он кричит: «Это она во всем виноватая!» Судья обращается к нему: ««Почему вы подали на развод? В чем причины?» «Причины у нас самые обыкновенные – ссоры и драки», – он отвечает. Я его поправляю: «Господин судья, драк у нас не было. А ругались мы не так уж сильно, я считаю – нормально, как все ругаются». Тогда судья спрашивает меня: «Хорошо, тогда скажите, как случилось, что после тридцати лет совместной жизни ваш муж подал на развод? Почему вы за ним не досмотрели? Я вижу, вам больно разводиться в шестьдесят лет. Может быть, вам надо было развестись с ним раньше, когда были помоложе?» «Господин судья, не только больно, но еще и стыдно, и обидно. Не пойму, почему он все забыл. Забыл, что я кормила его с ложечки, когда он болел, подавала ему кофе в постель…» «Разве ты кофе мне подавала – не кофе, сплошные опивки». Конечно, я экономила, ведь мы жили на одну мою зарплату. «Господин судья, все наши недоразумения начались, когда я вышла на пенсию, а муж пошел на работу. Против его работы я не возражала, считала, пускай поработает немного. Не думала, что на него кто-нибудь может польститься, мужичонка он никакой». Я хотела объяснить судье, что он мужчина совершенно бесхозяйственный, гвоздь в стенку ни разу не вбил. Тут он закричал: «Это я с тобой – никакой, а с другими я зверь форменный!» «Да не о том разговор», – я хотела его успокоить. Не тут-то было… «А я именно о том! – кричит еще громче. – Именно о том!» Опозорил меня в результате на весь суд.
В конце я сказала: «Господин судья, стреляйте мне в лоб, режьте меня, но я хочу вам объяснить, поймите, я не виновата. С моей стороны никакой причины для развода не было и нет». Конечно, муж настоял на своем, и нас развели…
После развода я все сказала, что о нем думаю: «Мы с тобой прожили тридцать лет вместе, как же так получилось, что я для тебя – никто? Можешь ты мне объяснить, каким образом, я оказалась на бобах… Где мои деньги?» «Все свои деньги ты сама прожрала и пропила», – ответил… Хотела усовестить его, а в результате расплакалась…
Люди добрые, грызет меня обида. Никакой благодарности и справедливости от него я не получала за всю мою жизнь…
Вскоре начал постепенно отделяться. Взял себе большую комнату с балконом. Перетащил наш диван в свою комнату. Мы стали спать отдельно. А я все равно все ему делала, готовила завтрак, обед готовила, думала, мужчина больной, может, опомнится, все у нас образуется и станет по-прежнему.
Потом начал делить имущество. Телевизор, чайник, телефон, тарелки и вилки – все забрал. Швейную машинку оставил. Мне больше всего жалко торшера, много вечеров мы провели вместе под этим торшером, когда сидели на нашем диване и смотрели телевизор.
Соседи – люди хорошие, отзывчивые, жалеют меня, отдали свой старый телевизор. А когда помогали менять замок в дверях моей комнаты, он вбежал в комнату, схватил кресло и хотел утащить к себе. Я быстро села в кресло, и крикнула ему: «Вместе со мной тебе не утащить!» Он подергал-подергал спинку кресла и ушел ни с чем, а я так и осталась сидеть…
В милицию заявляла…
Теперь после работы намывается, начищается и уходит на целый вечер. А я сижу, жду… Дверь хлопнет, значит, вернулся, и я спокойно иду спать.
На днях, вдруг, слышу, разговаривает с посторонними… Стало быть, приглашает кого-то осматривать комнату, ищет подселенца, а сам, по-видимому, хочет куда-то съехать. Ничего, меня так просто не запугаешь, пусть хоть зверя подселяет, я уживусь и со зверем.
Соседи, люди жалостливые приходят успокаивать меня: «Ничего, ничего, потерпи немного. Мужчина, он немолодой, вот увидишь, заболит у него спина, или еще что-нибудь, быстро прибежит назад». Но я его ни за что не прощу, землю буду грызть, волчицей выть, а не прощу.
Знаю, надо держаться, и я держусь… К одиночеству я постепенно привыкаю, и пенсии мне хватает. Живу, не жалуюсь. Только обида гложет, особенно по праздникам, когда он уходит из дома на целые сутки.
Всем женщинам я советую: «Дорогие женщины, молодые, старые, всякие, учитесь на мне, будьте повострее, будьте сообразительнее, не доводите дело до развода в старости… Очень обидно бывает».
А еще я думаю, почему люди говорят: «Седина в бороду, бес в ребро». Не в ребро – бес, вовсе не в ребро, а гораздо ниже. Ребро здесь совсем ни при чем…
Не понимаю, какого беса, кому понадобилось, обманывать добрых людей и вводить их в заблуждение…
ЗАНАВЕС.
Почему нас никто не любит?
Действующие лица:
Мать – женщина сорока лет.
Боб – сын четырнадцати лет.
СЦЕНА
Комната в районе Брайтона или Бруклина. Обычная обстановка, как в эмигрантских апартаментах. Боб сидит около телефона и как завороженный смотрит на телефон. В комнату вбегает его мать. Она только что пришла с работы. Ей надо срочно позвонить по телефону. Она протягивает руку к телефонной трубке. Боб быстрым и ловким движением хватает ее за руку.
Мать. Боб, в чем дело? Мне надо позвонить тете Гале.
Боб. Потом позвонишь.
Мать. Что такое? Мне надо срочно!
Боб. Я жду звонка.
Мать. Какого еще звонка?
Боб. Соня должна позвонить. Мы договорились пойти сегодня в кино…
Мать. Позвони ей сам.
Боб. Сегодня суббота, а ее родители отключают по субботам телефон до первой звезды.
Мать. Дай мне трубку… Я поговорю с Галей до первой звезды.
Боб. Не дам. Соня может позвонить в любую минуту из телефона автомата…
Мать недовольная садится на диван.
Боб. Можешь позвонить по своему мобильнику.
Мать. По мобильнику можно звонить бесплатно после девяти часов.
Боб. Вот и позвони после девяти… Почему такая срочность?
Мать. Тетя Галя вчера вернула мне долг, сто долларов. А сегодня я пересчитала деньги, смотрю, нет десяти долларов. Хочу у нее выяснить, может быть, она ошиблась, когда возвращала мне долг.
Боб. Как ты думаешь, почему Соня не звонит? Я пригласил ее в кино неделю назад, вчера напомнил ей о моем приглашении. Она обещала позвонить… Я жду, жду…
Мать. Позвони ей сам.
Боб. Я уже звонил… Телефон не отвечает… Может быть она заболела?
Мать. Если заболела, то тем более должна позвонить…
Боб. Мама, посмотри на меня. (Мать смотрит на Боба.) Что изменилось?
Мать. Ты побрился… Зачем?
Боб. Девчонки дразнят Винни-Пухом. Мне надоело… Тебе нравится?
Мать. Не знаю… У тебя был такой симпатичный пушок на щеках… Я так любила его гладить… Где ты взял бритву?
Боб. У дяди Володи, бойфренда тети Гали. Я сегодня забежал к ним на минутку и попросил у него электрическую бритву.
Мать. Зачем такая спешка?
Боб. Я тебя предупреждал, что побреюсь…
Мать. Понимаю, хотел побриться перед кино… Ты пользовался кремом для бритья?
Боб. Нет. А надо было?
Мать. Теперь твое лицо покроется прыщами…
Боб. Не покроется… Мама, почему она не звонит? Она ведь обещала…
Мать. Откуда я знаю… Ты вместо того, чтобы делать уроки, сидишь без дела, и вообще занимаешься глупостями…
Боб. Какими глупостями? Я хочу пойти в кино с Соней. У нас в классе почти все мальчишки имеют герлфрендс, а у меня никого нет…
Мать. И не будет, пока ты не станешь хорошо учиться…
Боб. Никто из девочек не обращает внимания на учебу…
Мать. А Соня?
Боб. Она учится хорошо.
Мать. Вот видишь… А почему ты не учишься?
Боб. Мне неинтересно.
Мать. Ему неинтересно, а меня снова вызывают в школу… Опять разругался с учителем русского языка?
Боб. Зачем он говорит заведомую ложь…
Мать. Какую еще ложь? Что ты выдумываешь?
Боб. Когда мы проходили книгу Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», учитель рассказал случай, который он вычитал в этой книге. А я ему сказал, что в книге этого нет.
Мать. Какой случай?
Боб. Будто бы человек помочился на морозе и у него все отмерзло, и ему отрезали пенис в лагерной больнице без наркоза.
Мать. Откуда ты знаешь, что в книге этого нет?
Боб. Читал. Потом я спрашивал у дяди Володи. Дядя Володя сидел в лагерях десять лет. Он сказал, так не бывает.
Мать. Я не знаю, бывает или не бывает, но…
Боб. И никогда не узнаешь…
Мать. Замолчи! Лучше скажи, когда ты проходил тесты у психологов, что они тебе сказали?
Боб. Ничего… Сначала сказали разложить слова по алфавиту, я разложил, дали кубики построить пирамиду, я построил… Потом они сказали, чтобы ты пришла в школу для разговора…
Мать. Он не хочет учиться, грубит учителям, а мать за него отдувайся. Ты знаешь, что, когда я иду в школу, у меня все поджилки трясутся. Ты хоть бы меня пожалел…
Боб. Мама, я все сделал, как они велели. А они со мной не захотели разговаривать… Чем я виноват?
Мать. Ты уроки сделал?
Боб. Нет…
Мать. Я вижу, ты даже не садился… Можешь не ждать звонка…
Боб. Почему?
Мать. Она тебе не позвонит…
Боб. Почему?
Мать. Я тоже была девочкой, и мне нравились мальчики, которые хорошо учились в школе…
Боб (чуть не плача). Мама, что ты говоришь?
Мать. Я хочу, чтобы ты учился…
Боб. У тебя одно на уме – учиться, учиться… Не понимаешь, сейчас весна… (Пауза.) Расскажи лучше, про моего отца… Как ты познакомилась с отцом…
Мать. Давно это было, не помню…
Боб. А ты его любила?
Мать. Наверное, любила…
Боб. Это была первая любовь?
Мать. Почему первая? Нет, когда училась в школе, мне понравился один мальчик. Он всем нравился… Был очень красивый…
Боб. Как он учился?
Мать. Учился очень хорошо…
Боб. А ты ему нравилась?
Мать. Нет.
Боб. И у вас ничего не было?
Мать. Кое-что было…
Боб. Что?
Мать. Я написала ему письмо, в котором объяснилась в любви… А он всем рассказал, что я в него «втрескалась»…
Боб. «Втрескалась»?
Мать. Значит влюбилась… Весь класс надо мной смеялся…
Боб. А ты?
Мать. А я плакала…
Боб. И все видели, как ты плачешь?
Мать. Я плакала дома…
Боб. А в школу не ходила?
Мать. Ходила… Родители не разрешали пропускать уроков…
Боб. А что было потом?
Мать. Потом я влюбилась в твоего отца. Мы работали на одном заводе… (Смеется.)
Боб. Ты почему смеешься?
Мать. Вспомнила, как мы познакомились…
Боб. Расскажи…
Мать. Мы питались в одной столовой… Когда я его в первый раз увидала, я сразу в него влюбилась… А он проходил в столовую и не замечал меня… Чтобы привлечь его внимание, я решила встать в очередь за едой прямо за ним. Когда он взял поднос с едой, я его толкнула его локоть легонько. Суп у него разлился по всему подносу. Он оглянулся и увидел меня… Хотел обругать, но я взяла такой же суп как у него, мы сели за один стол, и я поменяла наши тарелки… Так мы с ним познакомились…
Боб (смеясь). Ты изобретательная… А потом?
Мать. Потом он пригласил меня в кино…
Боб. И после кино?
Мать. Мы пошли к нему в общежитие… У него там была отдельная комната… Мы стали встречаться, и через несколько недель я переехала к нему в общежитие.
Боб. А потом?
Мать. Потом я забеременела…
Читать бесплатно другие книги:
