Зов Атлантиды Риддл А. Дж.

– Артемис нужен нам, – настаивала Элфи, – чтобы во всем разобраться.

– Типа как он разобрался с Джулиусом Крутом и командующим Рэйн Виниайа?

– Так нечестно, Труба.

Келп и не думал сдаваться.

– Трубой можешь меня называть в офицерском клубе в выходные. А пока я для тебя – командующий. И я приказываю тебе, нет, отдаю команду задержать человека по имени Артемис Фаул. Мы не будем заключать его под стражу, просто охота немного поболтать с ним здесь, внизу. Чего я определенно не хочу, так это действовать на основании каких-то его идей. Все ясно?

Лицо Элфи стало деревянным, голос – тупым.

– Ясно, командующий.

– Мощности капсулы хватит только на питание локатора, поэтому даже не думай пробираться к берегу. Капитан, ты выглядишь чуть бледнее смерти, следовательно, полагаю, лишней магии для маскировки у тебя не осталось.

– Бледнее смерти? Спасибо, Труб.

– Труб, капитан? Труб?!

– Я хотела сказать – Труба.

– Так-то лучше. Просто не спускай с вершка глаз, вот и все. Ясно?

Голос Элфи так сочился медом – даже медведь поверил бы.

– Мне все ясно, Труба. Капитан Элфи Малой, лучшая нянька в мире, к вашим услугам.

– Гмм, – произнес командующий тоном, до боли знакомым сыну Ангелины Фаул.

– Вот именно, гмм, – сказала Элфи.

– Рад, что мы поняли друг друга, – сказал Труба, и одно его веко дрогнуло подозрительно похоже на подмигивание. – Я, как твой командир, велю тебе сидеть на месте и не пытаться вникать в происходящее, тем более с помощью человека, тем более с помощью именно этого человека. Ты меня слышишь?

– Слышу четко и ясно, Труба, – ответила Элфи, и Артемис понял, что Труба Келп не запрещает Элфи разбираться в деле – просто пытается прикрыть свою задницу видеозаписью на случай, если действия Элфи обернутся трибуналом, как это уже не раз бывало.

– Я тоже слышу тебя четко и ясно, командующий, – сказал Артемис. – Если это имеет значение.

Труба фыркнул.

– Помнишь блоху под мышкой, Фаул? Ее точка зрения имеет для меня больше значения, чем твоя.

Он исчез прежде, чем Артемис успел произнести один из заранее заготовленных ответов. И в будущем, когда профессор Ж. Аргон опубликует биографию Артемиса Фаула «Фаул и волшебный народец», которая мгновенно станет мегабестселлером, именно эта перепалка будет признана имеющей огромное значение, поскольку являлась одной из немногих, где последнее слово не осталось за Артемисом Фаулом II.

Элфи взвизгнула, но не слишком по-девичьи и скорее от разочарования.

– В чем дело? – спросил Жеребкинс. – Мне показалось, разговор закончился совсем неплохо. По-моему, командующий, он же твой бойфренд, дал нам зеленый свет на продолжение расследования.

Элфи развернулась и пригвоздила его взглядом разноцветных глаз.

– Во-первых, он мне не бойфренд. Я сходила разок на свидание и рассказала тебе о нем по секрету, поскольку считала тебя другом, который не станет трепаться об этом при первой же возможности.

– И вовсе не при первой. Когда мы пили тот чудесный чай, я молчал.

– Это не относится к делу! – закричала Элфи, сложив ладони рупором.

– Не волнуйся, Элфи, все останется в этой комнате, – заверил Жеребкинс, решив пока не упоминать о размещении этого слуха у себя на сайте.

– И вовторых, – продолжила Элфи, – может, Труба и дал мне двусмысленное разрешение, но что мы можем сделать посреди Атлантики, сидя в этой бесполезной железной коробке?

Артемис посмотрел на небо.

– Понимаете, с этим я могу вам помочь. В любую секунду.

Прошло еще несколько мгновений, но ситуация никак не изменилась.

Элфи подняла руки ладонями вверх.

– В любую секунду?

Артемис позволил себе немного обидеться.

– Не буквально. Возможно, потребуется пара минут. Наверное, стоит ему позвонить.

Через пятьдесят девять секунд что-то стукнуло по люку спасательной капсулы.

– Ага, – произнес Артемис таким тоном, что Элфи захотелось его ударить.

В небе над Атлантикой, за два часа до этого

– А посудинка вполне себе ничего, – высказался Мульч Рытвинг и любопытства ради ткнул пару кнопок на пульте управления угнанного корабля наемников.

Нажатие одной из них вызвало опорожнение бака с нечистотами на невинный шотландский траулер дальнего лова, и гном решил прекратить эксперименты. (Один из рыбаков, как оказалось, снимал чаек для университетской курсовой работы по средствам информации и запечатлел падающую с высоты бесформенную кучу нечистот. У всех, кто смотрел запись, сложилось впечатление, будто зловонная масса просто возникла в небе, а затем стремительно повалилась на несчастных моряков. Компания «Скай-ньюс» разместила сюжет в Сети под заголовком «Паника на полуюте». Большая часть посетителей сайта отнеслись к нему как к студенческой шутке.)

– И как я не догадался… – произнес Мульч без капли вины в голосе. – На кнопке нарисован крохотный унитаз.

Джульетта, едва не касаясь макушкой потолка, сгорбилась на одной из установленных вдоль бортов грузового отсека пассажирских скамеек, а на другой лежал Дворецки, ибо считал такую позу самой удобной для полета.

– Значит, Артемис перестал общаться с тобой? – спросила она брата.

– Да, – удрученно отозвался Дворецки. – Готов поклясться, он перестал доверять мне. По-моему, он перестал доверять даже собственной матери.

– Ангелине? Как можно не доверять миссис Фаул? Полная чепуха.

– Знаю, – согласился Дворецки. – Скажу больше. Артемис не доверяет близнецам.

Джульетта вздрогнула и стукнулась головой о металлический потолок.

– Ой. Madre de dios![14] Артемис не доверяет Майлзу и Беккету? Еще бльшая чушь. Какие ужасные диверсии могли совершить мальчишки трех лет от роду?

Дворецки поморщился.

– К сожалению, Майлз инфицировал одну из чашек Петри Артемиса, когда хотел взять пробу для собственных опытов.

– Это вряд ли можно считать промышленным шпионажем. А что сделал Беккет?

– Съел хомяка Артемиса.

– Что?!

– Ну, немного пожевал его лапку.

Дворецки заерзал в тесном пространстве. Корабли волшебного народца не предазначались для перевозки гигантских бритоголовых телохранителей. Впрочем, бритая голова тут роли не играла.

– Артемис пришел в ярость, заявил, что против него существует заговор, и установил кодовый замок на дверь лаборатории, чтобы братья не могли туда войти.

Джульетта усмехнулась, хотя понимала неуместность веселья.

– Помогло?

– Нет. Майлз проторчал у двери целых три дня, набирая коды в поисках правильного. Исписал несколько рулонов туалетной бумаги возможными комбинациями.

Джульетта почти боялась задать следующий вопрос.

– А что сделал Беккет?

Взглянув на сестру, Дворецки усмехнулся в ответ.

– Беккет выкопал ловчую яму в парке, а когда Майлз свалился в нее, предложил лестницу в обмен на правильный код.

Джульетта кивнула с одобрением.

– Я поступила бы так же.

– Я тоже, – сказал Дворецки. – Возможно, в конце концов Беккет станет телохранителем Майлза. – Он тут же отбросил легкомысленный тон. – Артемис не отвечает на мои звонки. Можешь себе представить? Думаю, он сменил SIM-карту, чтобы я не смог за ним следить.

– Но мы же следим за ним.

Дворецки посмотрел на свой телефон с сенсорным экраном.

– Да, конечно. Не только Артемис знает номер телефона Жеребкинса.

– И что именно дал тебе этот подлый кентавр?

– Изотопный аэрозоль. Наносишь его на поверхность и получаешь возможность отслеживать объект при помощи одной из МП Жеребкинса.

– МП?

– Мини-программ. Жеребкинс использует их для контроля за своими детьми.

– И что именно ты обрызгал?

– Ботинки Артемиса.

Джульетта хихикнула.

– Он любит, когда они сияют.

– Вот именно.

– Ты начинаешь думать как Фаул, братец.

– Да хранят нас всех боги! – крикнул из кабины Мульч Рытвинг. – Только лишних Фаулов миру не хватало.

Все несколько виновато засмеялись.

Автожир наемников внимательно исследовал Гольфстрим к северу от побережья Ирландии, двигаясь со скоростью, чуть более чем вдвое превышавшей максимальную скорость «Конкорда», затем по длинной дуге переместился на северо-запад, в Атлантику, когда компьютер обнаружил сигнал от обуви Артемиса.

– Ботинки Артемиса ведут нас прямо к нему, – засмеялся Мульч собственной шутке.

Дворецки не присоединились к веселью не из лояльности к хозяину, тоже иногда любившему пошутить, а потому что Мульч набил рот содержимым холодильника шаттла и они не поняли ни слова из сказанного.

– Как хотите! – воскликнул Мульч, забрызгав лобовое стекло слюной с остатками пережеванной сладкой кукурузы. – Я изо всех сил пытаюсь говорить на человеческом, а вы, снобы от юмора, не удостоили мои усилия даже смешком.

Аппарат летел в двух метрах над гребнями волн, его антигравитационные импульсы периодически пронзали поверхность океана, испещряя ее цилиндрическими дырами. Двигатель почти не шумел, и его звук сливался со свистом ветра, а любое разумное млекопитающее, способное видеть сквозь защитные экраны, приняло бы машину за очень толстого горбатого кита с очень широким хвостом и погрузочной площадкой.

– Нам определенно повезло с этим ведром, – заметил Мульч, чей рот, к счастью, на сей раз оказался пуст. – Оно более или менее само управляет полетом. Я просто вставил телефон в паз, открыл мини-программу, и оно выбрало курс.

Летательный аппарат вел себя почти как собака-ищейка: вдруг останавливался, потеряв след, начинал отчаянно водить носом, стараясь снова обнаружить изотоп. Один раз он нырнул в океан и начал погружаться строго вниз, пока от давления не затрещала обшивка и аппарат не лишился квадратного метра защитного экрана.

– Не волнуйтесь, вершки, – успокоил пассажиров гном. – У любого нашего аппарата есть подводные двигатели. Кроме того, вполне разумно делать средства передвижения водонепроницаемыми, если постоянно живешь под землей.

Джульетта волноваться не перестала, ибо, насколько она знала, увещевания Мульча Рытвинга заслуживали такого же доверия, что и коктейль, составленный Питтсбургской Отравительницей.

К счастью, подводная прогулка оказалась недолгой, и скоро они снова летели над гребнями волн. Обошлось без происшествий, за исключением случая, когда Мульч, забыв об обещании не прикасаться к таинственным кнопкам, едва не воткнул аппарат в испещренное солнечными бликами море, выпустив пучок мини-парашютов для аварийного торможения.

– Эта кнопка так и притягивала меня, – произнес он в качестве оправдания. – Не мог удержаться.

От резкого торможения Дворецки заскользил по скамейке и, пролетев вдоль всего фюзеляжа, врезался в переборку кабины. Удар головой о поручни вышел несильным только благодаря молниеносной реакции телохранителя.

– Полегче, иначе последствий не оберешься, – сказал Дворецки, потирая ссадину на макушке. – Сам сказал: для управления этой штукой ты не нужен.

Мульч захохотал, продемонстрировав страшный, похожий на пещеру пищевод.

– Ты прав, Дворецки, мой фантастически огромный друг. Но я определенно нужен, чтобы посадить его.

Звонкий и мелодичный смех Джульетты, казалось, отскакивал от изогнутых металлических бортов.

– И ты, Джульетта? – укоризненно спросил Дворецки.

– Перестань, братец. Получилось действительно смешно. Ты тоже посмеешься, когда Мульч покажет тебе запись.

– А что, есть запись? – спросил Дворецки, вызвав у спутников новый приступ смеха.

Все это веселье никак не могло оттянуть встречу Дворецки с хозяином – Артемисом Фаулом. Хозяином, который больше не доверял ему и, вероятно, солгал с целью отослать Дворецки на другой континент, использовав Джульетту, чтобы телохранитель уехал наверняка.

«Я поверил, будто моей младшей сестре угрожает опасность. Как ты мог, Артемис?»

Когда он наконец догонит Артемиса, ему предстоит задать парню трудные вопросы. И ответы должны удовлетворить его, в противном случае, впервые за многовековую историю отношений между их семьями, Дворецки мог отказаться от исполнения своих обязанностей.

«Артемис болен, – подумал телохранитель, поскольку это было единственное рациональное объяснение поступкам его подопечного. – Он не отвечает за себя».

Возможно, Артемис и не отвечал за свои действия. Но скоро ему придется за них ответить.

Автожир наемников наконец резко остановился в открытом океане чуть выше шестидесятой параллели. На первый взгляд это место ничем не отличалось от многих квадратных миль протянувшейся во все стороны серой воды, пока антигравитационная колонна не опустилась на два метра ниже поверхности моря, обнажив похожую на наконечник стрелы спасательную капсулу.

– Обожаю этот аппаратик, – с гордостью произнес Мульч. – Он позволяет мне выглядеть умнее, чем я есть.

Окружающая капсулу вода кипела и вспенивалась, пока невидимые импульсы проверяли поверхность и уплотняли волны для того, чтобы аппарат мог безопасно зависнуть на одном месте. Внизу под оболочкой капсулы эти импульсы отзывались колокольным звоном.

– Привет! – крикнул Мульч. – Мы здесь, над вами!

Дворецки сунул голову в кабину – больше бы там ничего не поместилось.

– Мы можем связаться с ними по радио?

– По радио? – переспросил гном. – Ты плохо разбираешься в жизни беглых преступников. Угнав полицейский транспорт, ты первым делом выбрасываешь все способное передать сигнал в Полис-Плаза. Каждый провод, каждый предохранитель, каждую линзу. Здесь ничего нет. Я знавал ребят, попавшихся только потому, что оставили аудиосистему. Старый трюк Жеребкинса. Он знает, что плохие парни любят слушать громкую музыку, поэтому устанавливает в каждую полицейскую птичку комплект шикарных динамиков и прячет в каждом динамике гелевый маячок. Здесь почти не осталось техники.

– Ну?

– Что «ну»? – переспросил Мульч, словно понятия не имел, о чем речь.

– Как мы будем связываться с капсулой?

– У тебя же есть телефон или нет?

Дворецки опустил взгляд.

– Артемис не отвечает на мои звонки. Он немного не в себе.

– Какой ужас, – сказал Мульч. – Как ты думаешь, у них есть еда? В некоторых таких капсулах предусмотрен неприкосновенный запас. Жевать приходится долго, но под бутылочку пива сойдет.

Дворецки как раз прикидывал, заслуживает ли такая смена темы удара по уху, когда у него зазвонил телефон.

– Артемис, – произнес он, испытав более сильный шок, чем когда его окружили зомбированные любители реслинга.

– Дворецки? – услышал он голос Артемиса.

– Да, Артемис.

– Нам нужно поговорить.

– Будет лучше, если разговор мне понравится, – сказал Дворецки и разорвал соединение.

Всего несколько секунд ушло на спуск спасательного кресла в капсулу и всего несколько минут на подъем ее обитателей в автожир наемников. Элфи уходила последней, но сначала выдернула шнур затопления, дабы заполнить балластные цистерны капсулы водой и опустить ее на дно.

Едва успев зацепиться локтями за кромку люка, эльфийка принялась распоряжаться:

– Немедленно проконтролировать каналы радиосвязи ЛеППРКОНа. Мы должны знать, как идет расследование.

Мульч улыбнулся ей из кресла пилота.

– Ага, понимаешь, тут могут возникнуть проблемы, поскольку лоханка в угоне и все такое прочее. Почти никаких средств связи. Кстати, здравствуй. Я в порядке, пока живой. Рад спасти тебе жизнь. И вообще, о каком расследовании идет речь?

Элфи, подтянувшись, забралась на борт и бросила полный сожаления взгляд на тонущую капсулу, где до недавнего времени работала вся аппаратура связи.

– Ладно, – вздохнула она. – Придется выкручиваться с тем, что есть в наличии.

– Большое тебе спасибо, – обиженно произнес Мульч. – Еды не догадалась захватить? Во рту уже несколько минут ни крошки.

– Нет, никакой еды. – Элфи крепко обняла Мульча. Она являлась, возможно, одним из четырех живых существ в мире, готовых по собственной воле прикоснуться к гному. Потом она спихнула обжору с кресла пилота и заняла его место. – На этом обмен любезностями закончен. Потом куплю тебе целую корзину жаркого.

– Из настоящего мяса?

Элфи содрогнулась от одной мысли об этом.

– Конечно нет. Мерзость какая.

Дворецки принял сидячее положение, уделил секунду, чтобы кивнуть Элфи, а затем сосредоточил все внимание на Артемисе. Тот вел себя как прежний Артемис, но без привычной самоуверенности.

– Ну? – произнес Дворецки, вложив в один-единственный слог значение: «Если услышанное мне не понравится, это может стать для нас концом пути».

Артемис понимал, что в данной ситуации положено, по крайней мере, крепко обняться с друзьями, и когда-нибудь в будущем, после многих лет медитации, он, возможно, научится без смущения обнимать других людей, но сейчас он сумел только положить одну руку на плечо Джульетты и другую – на предплечье Дворецки.

– Друзья, я так сожалею, что солгал вам.

Джульетта накрыла его ладонь своей, поскольку для нее это было естественно, но Дворецки вскинул руку, словно его хотели арестовать.

– Артемис, Джульетта могла погибнуть! Нам пришлось сражаться с толпой загипнотизированных фанатов реслинга и командой гномов-наемников. Нам обоим грозила смертельная опасность.

Артемис отстранился – минута душевного волнения истекла.

– Реальная опасность? Значит, кто-то шпионил за мной. Кто-то, кому известны наши намерения. Вероятно, тот же, кто послал зонд убить Виниайа и разрушить Атлантиду.

В течение нескольких следующих минут, пока Элфи проверяла системы и прокладывала курс к месту крушения, Артемис изложил Дворецки и Джульетте последние события, оставив собственный диагноз на закуску.

– У меня возникло расстройство, которое волшебный народец называет синдромом Атлантиды. Оно аналогично неврозу навязчивых состояний, но проявляется также в форме бреда и расщепления личности.

Дворецки медленно кивнул.

– Понятно. Значит, отсылая меня, ты находился в тисках этого синдрома Атлантиды.

– Именно так. Тогда болезнь находилась на первой стадии, которая характеризуется сильной паранойей в качестве одного из симптомов. Вторую стадию вы пропустили.

– К счастью для вас! – крикнула Элфи из кабины. – Тот парень, Орион, отличался чрезмерным дружелюбием.

– Мое сознание создало личность Ориона в качестве alter ego. Артемида, как вы помните, являлась богиней охоты, а Орион, согласно легенде, – ее смертельным врагом, и она послала скорпиона убить его. В моем разуме Орион не был отягощен чувством вины, постепенно копившимся в результате осуществления некоторых моих планов, особенно из-за того, что я загипнотизировал родителей, похитил Элфи и, главное, позволил Опал завладеть сознанием матери. Возможно, не балуйся я магией, обошлось бы незначительным расстройством личности, хотя бы синдромом гениального ребенка, но теперь я понимаю, что синдром Атлантиды был неминуем, поскольку все мои нервные каналы покрывала украденная магия. – Артемис опустил глаза. – Я поступил позорно. Проявил слабость и буду сожалеть об этом до конца жизни.

Выражение лица Дворецки смягчилось.

– А теперь с тобой все в порядке? Электрический разряд тебя исцелил?

Внимание к Артемису как к основному докладчику начало надоедать Жеребкинсу, и он, откашлявшись, высказал свое мнение:

– Согласно справочной мини-программе в моем телефоне, шоковая терапия является архаичным методом лечения и не приводит к необратимым результатам. Избавиться от синдрома Атлантиды можно только путем длительного курса лечения и осторожного применения психотропных средств. Очень скоро навязчивое состояние Артемиса восстановится, и он почувствует непреодолимое желание завершить свою миссию, подсчитывать предметы и избегать числа «четыре», которое, насколько я помню, в китайском созвучно слову «смерть».

– Значит, Артемис не выздоровел?

Артемис вдруг обрадовался тому, что, кроме него, их в шаттле пятеро. Хорошее предзнаменование.

– Нет. Я еще не выздоровел.

«Предзнаменование? Опять начинается».

Артемис сжал руки в замок, у него это служило физическим выражением решимости.

«Я так быстро не сдамся».

И в доказательство умышленно составил фразу из четырех слов:

– Все будет в порядке.

– Ого! – воскликнул Мульч, никогда не умевший сразу оценить серьезность ситуации. – Четыре! Жуть.

В первую очередь следовало добраться до места крушения, поскольку все (за исключением, конечно, Мульча) понимали: не мог космический зонд, с такой чрезвычайной точностью маневрировавший в атмосфере, потом случайно столкнуться с тюремным шаттлом. Очень скоро угнанный корабль под управлением Элфи уже мчался в глубинах Атлантики, оставляя за собой кружевной след из воздушных пузырьков.

– Что-то затевается, – задумчиво произнес Артемис, крепко сжав пальцы левой руки в надежде унять дрожь. – Виниайа устранили, чтобы затруднить работу полиции Нижних Уровней, затем зонд открыто передает свои координаты, и кто-то звонит по телефону, тем самым обеспечивая властям Атлантиды достаточное время на эвакуацию, а потом зонд приземляется на шаттл. Пассажирам не повезло?

– Это один из пресловутых риторических вопросов? – поинтересовался Мульч. – Никогда их не понимал. Кстати, раз уж мы заговорили на эту тему, чем отличается метафора от аналогии?

Элфи щелкнула пальцами.

– Кому-то понадобилось, чтобы все, кто находился на борту шаттла, погибли.

– Кому-то понадобилось, чтобы все, кто находился на борту шаттла, считались погибшими, – поправил ее Артемис. – Прекрасный способ сфальсифицировать собственную смерть. Пройдут месяцы, прежде чем у полиции возникнут подозрения, если вообще возникнут. Прекрасная фора для беглого преступника.

Элфи повернулась к Жеребкинсу.

– Мне надо знать, кто находился на борту этого тюремного шаттла. У тебя есть тайный агент в Полис-Плаза?

Дворецки удивился.

– Тайный агент? Я думал, вы все – агенты.

– Мы в данный момент в некотором роде вне игры, – призналась Элфи. – Мне велено взять Артемиса под стражу.

Джульетта хлопнула в ладоши.

– А ты когда-нибудь выполняла приказ?

– Строго говоря, это приказом не являлось, кроме того, я выполняю только разумные приказы. В данном случае глупо торчать в горелой капсуле целый час, в то время как наш враг переходит ко второй фазе.

– Согласен, – сказал Артемис, стараясь говорить спокойно.

– Откуда мы знаем про вторую фазу? – поинтересовался Дворецки.

Артемис мрачно улыбнулся.

– Конечно, существует вторая фаза. Нам противостоит жестокий и умный враг. Лучшего момента воспользоваться своим преимуществом ему не представится. Несколько лет назад я сам поступил бы так же. – Обычное спокойствие на мгновение оставило его. – Мне нужен этот список, Жеребкинс! – рявкнул он на кентавра. – Кто был в шаттле?

– Хорошо, хорошо, вершок. Я уже работаю над этим. Приходится использовать обходной путь, а то мой запрос окажется на столе у Трубы. Не самая простая техническая задача.

Кентавр в жизни бы не признался, что на самом деле попросил своего одаренного племянника Гриву взломать сайт ЛеППРКОНа и переслать нужный список. За это Жеребкинс обещал по возвращении домой купить юному хакеру огромную порцию мороженого.

– Вот, я получил его от моего… э… источника.

– Меньше слов, больше дела, Жеребкинс.

Кентавр вывел изображение с экрана своего телефона на стену. Рядом с каждым именем стояла ссылка на базу данных, где хранилась вся информация о заключенном, включая цвет нижнего белья – мало ли вдруг возникнет необходимость в подобных сведениях, ведь среди психологов волшебного народца все больший вес набирала теория о связи цвета трусов и развития личности.

Мульч увидел знакомое имя, не принадлежавшее преступнику.

– Эй, посмотрите! Шаттл вел старина Дубец. Наверное, ему вернули свидетельство.

– Мульч, ты его знаешь? – резко спросила Элфи.

Для закоренелого преступника Мульч отличался крайней обидчивостью.

– Эй, почему так сердито? Я помочь пытаюсь. Конечно, я его знаю. Иначе с чего бы я вдруг сказал: «Эй, посмотрите! Шаттл вел старина Дубец. Наверное, ему вернули свидетельство».

Элфи сделала глубокий вдох и напомнила себе, как именно следует общаться с Мульчем.

– Ты, конечно, прав. Итак, как ты познакомился со «стариной Дубцом»?

– Честно говоря, смешная история. – Мульч облизнул губы и пожалел об отсутствии во рту куриной ножки. – Я сбежал от него несколько лет назад, когда тебя обвиняли в убийстве Джулиуса. Он так и не оправился. До сих пор ненавидит меня, ненавидит полицию Нижних Уровней за то, что его лишили штурманского свидетельства. Иногда посылает мне оскорбительные письма. Я посылаю в ответ короткие видеозаписи, на которых хохочу. Это сводит его с ума.

– Затаивший злобу неудачник, – сказал Артемис. – Интересно. Идеальный наводчик. Но кто его пас?

Элфи повернулась к списку.