С мамой о прекрасном. Русская живопись от Карла Брюллова до Ивана Айвазовского Соловьева Инна

Глава 7

Алексей Кондратьевич Саврасов

Алексей Кондратьевич Саврасов (родился 24 мая 1830 года в Москве, умер 8 октября 1897 года там же) – русский живописец-пейзажист, создатель стиля лирического ландшафта. С 1844 по 1850-й год обучался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у профессора К.И. Рабуса. В 1852-м путешествовал по Украине. В 1854-м по приглашению великой княгини Марии Николаевны, попечительницы Императорской Академии художеств, переехал в загородную резиденцию великой княгини, находившуюся между Петергофом и Ораниенбаумом. В том же году стал членом Академии. В 1855 году вернулся в Москву. В 1857 году женился на Софье Карловне Герц, сестре своего соученика и приятеля Константина Герца. С 1857 по 1882-й руководил пейзажным классом в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. В 1871–1875 годах, живя и работая по большей части в Москве, Саврасов участвовал в экспозициях Товарищества передвижных художественных выставок, в 18731878 годах – в академических выставках. Его картины также появляются на всемирных выставках – венской 1873 года и парижской 1878 года, а также на всероссийской выставке в Москве в 1882-м. В 1871 году он написал свою наиболее известную картину «Грачи прилетели». В 1876 году жена уехала от Саврасова с дочерьми Верой и Евгенией в Санкт-Петербург к родной сестре Аделаиде Герц. В 1882-м по причине алкоголизма Саврасов был уволен из Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Умер в Москве, во 2-й городской больнице, в отделении для бедных.

Говорят, что если хочешь спрятать вещь, положи ее на самое видное место. Если хочешь рассказать о художнике, о котором знают все, и о картине, которую знают все, то это, конечно же, Алексей Саврасов, «Грачи прилетели». Ни одна картина не страдала так, как «Грачи прилетели»: многократно тиражируемую, ее развешивали в государственных учреждениях и гостиницах. Когда картина столь известна, что в нее всматриваться? Какая в ней загадка, какое творчество? Да, хороший художник Алексей Саврасов, да, русский пейзаж, да, душа, все это есть. Но чего уж там? На самом деле эта картина – абсолютная загадка.

Грачи прилетели

1871 год

Что может быть красивого в покосившихся, коряжистых, неправильной формы березах? В ноздревато-грязном снеге, который только начал таять? В покосившейся избенке? В церкви, колокольня которой готова вот-вот завалиться? Что красивого в этом небе, которое еще и не голубое – хотя уже синева пробивается? Что же красивого в этой картине, когда все элементы, составляющие ее, столь неэстетичны?

А вот как раз все то, что остается вне рассказа. Как раз все то, что составляет мастерство великого художника. И несмотря на то, что имя Саврасова знают все, это художник еще недооцененный. И большую работу проделали сотрудники Третьяковской галереи, которые в 2005 году сделали огромную ретроспективную выставку произведений Саврасова, посвященную 175-летию со дня рождения художника. Последний раз монографическая выставка Алексея Кондратьевича Саврасова была организована лишь в 1947 году, с тех пор в полном составе его картины не выставлялись в течение более полувека. Потому что многие считали, что Саврасов – автор одной картины.

Сосновый бор на берегу реки

1890-е годы

Оттепель

1874 год

Когда произносишь имя Саврасова, начинает щемить сердце. Потому что все знают, как сложилась жизнь этого художника, что первая половина была успешной, а потом пьянство вошло в его жизнь. И даже существовал такой обидный искусствоведческий термин, когда приносли какие-то картины и говорили: «Ну что ты смотришь? Это пьяный Саврасов». Ужасно обидно. И главное – несправедливо. Впрочем, было много просто подделок под Саврасова. Хотя и у самого Саврасова, конечно, были работы, которые он делал наспех, для денег. Но его работы 1880-х и 1890-х годов, когда действительно человек пил и уже жил совсем другой жизнью, – они тоже великие. И это работы большого художника, большого мастера.

Саврасов родился в 1830 году в Москве, любил Москву, и эта привязанность к Москве сыграла с ним странную шутку. Родился он в купеческой семье, отец торговал галантереей. Истоки его творчества нельзя искать в семье. Никто из родственников не писал, не музицировал, неинтеллигентная, некультурная семья была. А вот мальчишка с детства почувствовал, что хочет рисовать. С отцом отношения не складывались, потому что отец хотел видеть в сыне преемника своего дела, и вдруг появляется карандаш и бумага. «Что ты ерундой занимаешься!» Но когда мальчик нарисовал картинки и продал их на Сухаревке, принес какие-то первые, как сейчас говорят, «конкретные» деньги и показал отцу, отец – нет, не начал уважать его, а переселил даже куда-то на чердак. То есть тяжело было. Но уже от этой стези Саврасов не ушел никогда. Почувствовал Божье призвание.

Алексей Саврасов был человеком удивительной красоты, высокого роста, с окладистой бородой, с большими руками. И какой-то стеснительный. Бывают маленькие собачки, которые всегда лают, а бывают большие, которые не связываются – мол, что с тобой связываться-то? Вот он был такой – предпочитал не связываться. Несмотря на свою красоту, на свое обаяние – удивительно стеснительный человек. И Левитан, и Коровин, которые были его учениками, вспоминали, что, когда видели его в Московском училище живописи, ваяния и зодчества на собрании педагогов, он всегда сидел, не зная, куда деть свои большие руки, и говорил как-то невпопад. Все учителя ведут ученые беседы, а он мог вдруг такую фразу сказать: «А вот, господа, сегодня подснежники расцвели».

Зима

1873 год

Радуга

1875 год

Он был неуверенным только в житейских делах, но как художник он знал свое призвание. И знал, что собой представляет. Жизнь его складывалась удачным образом. Учеба в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Потом умер его потрясающий учитель Карл Иванович Рабус, обрусевший немец, человек высочайшей культуры, который был не только великолепным художником, но и великолепным знатоком искусства. Он много дал Саврасову. И в плане общего развития, и в плане ученических навыков. Он был таким же замечательным учителем, как Павел Петрович Чистяков в Императорской Академии художеств. И когда умер Рабус и вместо него назначили Саврасова, тот был потрясен и сначала не мог поверить, что будет замещать такого человека, потому что Рабус был для него высочайшим авторитетом.

Сухарева башня в Москве

1872 год

Вид на Кремль от Крымского моста в ненастную погоду

1851 год

Саврасов много путешествовал. Был в Европе, видел картины и французских художников, и итальянских. Какое-то время, как всегда в творчестве бывает, имели место не подражания, а воспоминания о том, что видел, и желание поработать в той или этой манере, прежде чем найти свою собственную. Женился он на сестре своего друга – Софье Герц. Она была старше его на четыре года. Сначала все было совсем неплохо, ничто не предвещало трагедии, которая войдет в семью. Родилась первая девочка – Вера, потом вторая – Евгения. Но потом – частые детские смерти: рождались дети и умирали. Начались проблемы с училищем, которое недооценивало талант Саврасова. А преподавателем Саврасов был великолепным. Он отличался от всех тем, что не было в нем никакой казенщины, а напротив – детское восприятие жизни, природы, и он это удивление перед природой старался передать своим ученикам. Как об огромном событии он говорил о том, что подснежники расцвели, весна пришла. Это было для него событие, он жил этим. И старался ученикам передать удивление перед окружающим миром. И как большой художник показывал, как это сделать. Картину «Грачи прилетели» назвал ее нынешним именем Павел Михайлович Третьяков, который купил ее. А Саврасов назвал ее иначе. Картина называлась «Вот грачи прилетели». Это в духе и в стиле Алексея Саврасова.

В.Г. ПЕРОВ

Портрет А.К. Саврасова

1878 год

Ранняя весна. Оттепель

1880-е годы

К сожалению, так бывает в творчестве, что, чем тяжелее и страшнее жизнь, тем острее художник видит, чувствует, воспринимает, выражает. И вот постепенно, не сразу, это страшное заболевание вползло в дом Саврасовых – пьянство. Всегда бывает какой-то момент, поворотная точка. Когда ему предложили оставить казенную квартиру в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где он прожил столько лет, и он почувствовал такое неуважительное отношение к себе, – это была для него трагедия. 1871 год – год слома в его судьбе. Он отправляется с женой, Софьей Карловной Герц, в Ярославскую губернию, он просит отпуск. И там опять случается смерть: умерла новорожденная дочь Саврасова. Он хоронит ее сам, ставит крест на ее могиле. Потом он изобразит эту одинокую могилу на одном из своих полотен.

Внутренний конфликт художника и смерть новорожденной дочери приводят к тому, что Саврасов начинает жестоко пить. Болезненное пристрастие к алкоголю превращает жизнь художника и его близких в настоящий ад. В 1876 году жена вынуждена покинуть его, спустя еще шесть лет его увольняют из Московского училища живописи, ваяния и зодчества, где он в течение четверти века руководил пейзажным классом. Его жизнь закончилась страшно, но творчество, отразившее его поиск, его боль и тоску, принадлежит миру.

А.К. Саврасов

Фото 1897 года

Когда произошла революция 1917 года, все видели и чувствовали это. А вот когда происходит переворот в живописи, да тем более такой переворот, понять и осмыслить который сразу невозможно… Что, до Саврасова пейзажи не писали? Да сколько угодно было пейзажей, и была прекрасная вода, которую писал Крамской, были деревья, был берег. Но почему, когда смотришь на картину «Грачи прилетели», ты думаешь именно о России и только о ней? Ты понимаешь, что перед тобой не Германия, не Англия, не какая-то еще страна. Какие струны сумел задеть Саврасов, что зритель абсолютно уверен: вот она, матушка Россия, с ее покосившимися избами, с ее нестройными, без красоты какой-то необыкновенной, березами. С ее воздухом. И ты чувствуешь любовь. Щемящую любовь человека. Любование вот этой «некрасотой».

Ритм картины увлекает нас наверх, к небу, еще по-зимнему блеклому. Совершенно гениально Саврасову удалось наполнить картину воздухом, еще холодным, но уже напоенным весной. И по своей эстетике, и по духу она стала настоящим символом России, гимном ее тихой и неяркой природе.

Впервые картина «Грачи прилетели» была представлена на выставке передвижников в 1871 году и сразу же принесла Саврасову оглушительную славу. Александр Николаевич Бенуа называл Саврасова «художником одной картины».

Саврасов внес в живопись человеческие чувства, одухотворил пейзаж. Он его очеловечил. Там нет людей, они не изображены. Но там есть присутствие человека. Оно разлито во всем. То, что будет потом в творчестве Левитана и что назовут пейзажем настроения.

Величие Саврасова понял один из лучших его учеников – Исаак Левитан. Константин Коровин – совсем другое. Коровин ушел в цвет. А Левитан взял от Саврасова все лучшее. И на могиле Саврасова Левитан произнес речь, в которой сказал, что умер великий художник.

Саврасов был академиком, и вообще в жизни его был однажды момент, когда все могло бы пойти иначе. Когда он учился и выставлялся, принимал участие в товариществах художников, был активным передвижником. Вообще он жил активной жизнью. И работы его увидела президент Академии художеств великая княгиня Мария Николаевна. Она отобрала несколько его работ, предложила художнику приехать в Санкт-Петербург, побывать в ее резиденции, на даче, где она жила, и предложила ему работать. Он даже некоторое время жил в ее загородной резиденции неподалеку от Ораниенбаума. Но все же вернулся в Москву.

Он был москвичом плоть от плоти. Это чувствовалось во всем. Он отказался от блестящей карьеры. Быть может, Марии Николаевне Саврасов был приятен как человеческий типаж. Он действительно был удивительным. Потрясающий портрет его кисти Перова находится в Третьяковской галерее. Быть может, нет у Перова лучшего портрета, чем портрет Саврасова. Как он его почувствовал, как увидел! Одна половина лица освещена, другая – в тени.

Саврасов потом женился второй раз – у него была гражданская жена, родилось еще двое детей. Но даже когда встречали Саврасова уже страшного – Гиляровский писал, что «он стал похож на пророка», ходил с длинной бородой и длинными волосами, похудевший, – дух его сломлен не был.

Отрывок из книги Владимира Гиляровского «Москва и москвичи». Я не был знаком с Алексеем Кондратьевичем Саврасовым, но преклонялся перед его талантом. Слышал, что он пьет запоем и продает по трешнице свои произведения подворотным букинистам или украшает за водку и обед стены отдельных кабинетов в трактирах.

Поднимаясь в третий этаж, [художник] Неврев рассказал мне, что друзья приодели Саврасова, сняли ему номер, и вот он уже неделю не пьет, а работает на магазины этюды…

В комнате никого не было. Неврев пошел за перегородку, а я остановился перед мольбертом и замер от восторга: свежими, яркими красками заря румянила снежную крышу, что была передо мною за окном, исчерченную сетью голых ветвей берез с темными пятнами грачиных гнезд, около которых хлопочут черные белоносые птицы, как живые на голубом и розовом фоне картины…

Я прошел за перегородку. На кровати, подогнув ноги, так как кровать была коротка для огромного роста, лежал на спине с закрытыми глазами большой человек с седыми волосами и седой бородой, как у библейского пророка. В «каютке» этой пахло винным перегаром. На столе стояли две пустые бутылки водки и чайный стакан. По столу и на полу была рассыпана клюква.

Жизнь Саврасов закончил ужасно. Это была болезнь, страшная болезнь, которой подвержены были многие русские художники. Но такую сильную личность не сломал даже алкоголь. Он повалил Саврасова, но не убил его как художника. И важно то, что Саврасов недооценен до сегодняшнего времени, что это не автор одной картины – виды села Кунцево (ныне район Москвы) у него совершенно блестящие. Это родоначальник русского пейзажа. Он сумел поставить пейзаж рядом с исторической живописью. Пейзаж, который считался низким жанром, Саврасов поднял до абсолютно другого уровня.

Глава 8

Василий Иванович Суриков

Василий Иванович Суриков (родился 24 января 1848 года в Красноярске, умер 19 марта 1916 года в Москве) – русский живописец, мастер масштабных исторических полотен. В 1869–1871 годах учился в Академии художеств в Петербурге. В 1877 году переехал в Москву, где расписывал храм Христа Спасителя. В 1878 году женился на Елизавете Августовне Шарэ (1858–1888), внучатой племяннице декабриста Петра Николаевича Свистунова (1803–1889). С 1881-го – участник движения передвижников. В 1893 году был избран действительным членом Академии художеств. Дочь Сурикова – Ольга – вышла замуж за известного художника Петра Петровича Кончаловского (1876–1956). Василий Иванович Суриков похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

В русском изобразительном искусстве второй половины XIX века есть фигура, сравнимая по своему величию с Львом Толстым, с Мусоргским и Достоевским. Это человек, выразивший в своем творчестве квинтэссенцию народной души, – Василий Иванович Суриков, не просто художник, но живописец. Суриков обладал невероятным воображением и даром исторического предвидения, и его дар во многом способствовал подъему и развитию русской исторической живописи.

Историческая живопись всегда была высоким и серьезным жанром. И в Императорской Академии художеств, и во всех западноевропейских академиях самое большое значение придавали именно этому жанру. Лучшие студенты обычно определялись в классы исторической живописи.

Переход Суворова через Альпы (фрагмент)

1899 год

Чтобы ответить на вопрос, почему исторический жанр во времена Сурикова ценился гораздо выше, чем портрет или пейзаж, надо понять, что в то время к изобразительному искусству подходили с другими требованиями, чем сейчас. Тогда считалось, что изобразительное искусство должно было воспитывать в людях высокие гражданские чувства, напоминать о том, что служение обществу – главный долг человека, а все личные чувства и переживания имеют второстепенное значение. В XIX веке историческая живопись испытывала особый подъем. Картин на исторические темы было написано так много, что ими можно было завесить не только выставочные залы в Академии художеств, но и все экспозиционные площади в принципе. Так зарождался будущий конфликт в Академии. Ведь историческая живопись была весьма далека от жизни. Тем более что в жанр исторической живописи включались картины, написанные на библейские или мифологические темы. Это была живопись красивых поз, внушительных мышц и продуманной светотени – постановочная живопись.

Автопортрет

1879 год

Но сколько можно было писать о Сусанне, которую пытались соблазнить старцы, или об Иосифе и его братьях? А Академия художеств не хотела отходить от канонов классицизма, требуя полного подчинения от своих учеников. Смешно упрекать ребенка, который только что родился, в том, что он не умеет ходить. Так же смешно упрекать и историческую живопись в том, что она имела свой путь развития. Поэтому вполне объяснимы подражание классическим образцам живописи эпохи Возрождения, оторванность от жизни, а также то, что искусство не давало ответов на вопросы современности. Но такое положение вещей не устраивало молодых, горячих, ищущих художников, что, в конечном счете привело к «бунту четырнадцати», когда из Академии художеств выделилась группа художников, впоследствии получившая название «Передвижники». Василий Иванович Суриков был одним их этих художников.

Передвижники. В 1863 году 14 лучших выпускников Академии художеств отказались писать произведения на классические сюжеты. Они ушли из Академии, чтобы рисовать жизнь, противопоставив себя официальному академизму. Во главе их артели стоял Иван Крамской. В 1870 году они учреждают товарищество передвижных выставок, в уставе которого записано: «Цель товарищества – доставление обитателям провинций возможности следить за успехами русского искусства». Передвижники везут свои картины в Москву, Харьков и другие города. В передвижниках перебывали почти все крупные художники второй половины XIX века: Василий Суриков, Иван Репин, Валентин Серов, Исаак Левитан.

На пороге были семидесятые годы XIX века. Многовековое крепостное право было отменено, пореформенная Россия бурлила. Людей волновали извечные российские вопросы: «кто виноват?» и «что делать?». Поэтому, когда 1 марта 1881 года на очередной выставке передвижников была представлена картина «Утро стрелецкой казни», она произвела ошеломляющее впечатление. Это было нечто величественное и грандиозное. Все те вопросы, которые волновали Россию в XVII веке, снова возникли в веке XIX. Добрый царь или палач своего народа правит страной? Отношение власти и народа, страдание и искупление – все эти темы буквально витали в воздухе. Поэтому картина о том, с какой неимоверной жестокостью власть расправляется со своим народом, произвела переворот в умах людей. Картина Сурикова глубоко затронула души людей, но отношение к ней было не всегда однозначным. Были люди, которые ею восхищались, и были люди, горячо критиковавшие ее. Но равнодушных не было.

Утро стрелецкой казни

1881 год

Картина вызвала огромный резонанс, и о Сурикове говорили разные вещи. Он всегда вызывал особое к себе отношение. Это был человек с необычной судьбой.

Старинный род Суриковых восходит еще к донским казакам, которые вместе с Ермаком переселились в Сибирь и обосновались в городе Красноярске. В семье Суриковых было трое детей. Отец умер от чахотки. Мать, Прасковья Федоровна, оказала на сына огромное влияние. Она была талантливым человеком, прекрасно вышивала по собственным эскизам, у нее было острое чувство цвета, которое передалось и ее сыну. Дом, в котором она жила, был словно из XVII века – там не было стеклянных окон, вместо них были слюдяные вставни, там было много старинных вещей, которые Суриков обожал рассматривать ребенком. Поэтому все, что он в жизни любил, – родом из детства.

Сибирь – огромный самобытный край, где человеку жилось трудно, но думалось легко. Здесь никогда не было крепостного права, здесь жили вольные люди с яркими и сильными характерами. Поэтому и наказания здесь были особенно суровые. Мальчиком Суриков видел, как поймали поджигателей, как воздвигали эшафот, видел красные рубахи палачей и обреченные лица людей, приговоренных к казни. Все эти воспоминания долго жили в нем.

В Красноярске Суриков окончил лишь приходское училище. Но судьба была к нему благосклонна. Его необычайные способности заметил сначала учитель рисования Н.В. Гребнев, а затем и золотопромышленник Кузнецов, который дал ему денег для поездки в Петербург. И Суриков, как когда-то Ломоносов, вместе с рыбным обозом через два месяца прибыл в столицу, чтобы поступить в Императорскую Академию художеств. Это был цельный человек с сильным характером, привыкший добиваться поставленных целей. Спустя три месяца он уже поступил в Академию художеств и вскоре стал лучшим учеником. Академию Суриков окончил с золотой медалью.

Однако Петербург производил на Сурикова гнетущее впечатление. Город давил на него своей холодностью и безликостью. Поэтому, когда ему поручили роспись на тему четырех вселенских соборов в храме Христа Спасителя, он с радостью покинул Санкт-Петербург. Москву он полюбил сразу, почувствовав в ней нечто родственное Красноярску. Суриков ходил по Красной площади и «опрашивал» стены Кремля, «свидетелей» многих исторических событий. Он сам не оставил записей, но, сохраняя характерную «суриковскую» интонацию, за ним много записывал поэт и художник Максимилиан Волошин.

Максимилиан Александрович Волошин (родился в Киеве 28 мая 1877 года, умер в Коктебеле 8 ноября 1932 года) – русский поэт-символист и художник. Он был не только талантливым поэтом, но и ярким литературным критиком, а также переводчиком. Дача Максимилиана Волошина в Коктебеле еще при его жизни преобразована в Дом творчества (впоследствии Дом творчества Литфонда СССР). В Коктебеле у Волошина подолгу гостили поэты Осип Мандельштам и Сергей Соловьев, писатель Александр Грин и многие другие. В 1913 году Волошин начал работу над книгой о Сурикове, в январе того же года провел несколько бесед с художником о его творчестве. Волошин сам рассказывал о том, как началась его работа над книгой о Сурикове: «Познакомился я с Василием Ивановичем Суриковым в начале 1913 года, когда И.Э. Грабарь предложил мне написать о нем монографию для издательства Кнебеля. Через общих знакомых я обратился к Василию Ивановичу с вопросом: не буду ли я ему неприятен как художественный критик и не согласится ли он дать мне материалы для своей биографии. Василий Иванович ответил, что ничего не имеет против моего подхода к искусству, и согласился рассказать мне свою жизнь».

Покорение Сибири Ермаком

1895 год

Но все же Петербург – важный город в судьбе Сурикова. Этот город подарил ему любимую жену, Елизавету Августовну Шарэ. Ее отец был французом, а мать – племянницей декабриста П.Н. Свистунова. Брак Сурикова был красив и гармоничен, у него было две дочери: Ольга и Елена. Ольга впоследствии вышла замуж за Петра Кончаловского, положив начало слиянию двух родов. Но, к сожалению, судьба дала Сурикову жену только на 10 лет. В 1878 году они поженились, а в 1888 году она умерла. Но именно в этот период Суриков пишет свои лучшие произведения. Это трилогия: «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове» и «Боярыня Морозова».

Петр Петрович Кончаловский (родился 21 февраля 1876 года в Славянске, умер 2 февраля 1956 года в Москве) – русский художник. Учился в Императорской Академии художеств (1898–1907), а также в Париже в академии у Р. Жюльена. Член общества художников-авангардистов «Бубновый валет». Среди наиболее известных полотен П.П. Кончаловского «Семейный портрет» (1912), «Красный поднос» (1913), портреты В.Э. Мейерхольда (1938) и А.Н. Толстого (1941). В ранней живописи П.П. Кончаловского ощущается влияние фовизма. Дочь П.П. Кончаловского – Наталья Петровна Кончаловская (1903–1988) – стала женой известного поэта Сергея Михалкова.

Портрет Елизаветы Августовны Суриковой, жены художника

1888 год

Историческая картина требовала большого масштаба, и все картины Сурикова величественны по своим размерам и идейному содержанию. Во всех его картинах невероятная правдивость изображения сочетается с богатым художественным вымыслом. Суриков принадлежал к типу людей с так называемым эйдетическим (образным) типом мышления. Такие люди обладают потрясающей фантазией и способностью видеть отдельные предметы и сцены абсолютно живыми. И Суриков обладал этим необычайным даром – историческим видением и предвидением.

Картина «Утро стрелецкой казни» (см. стр. 140–141) имела богатую предысторию. Трагическим прологом к правлению Петра I стало восстание стрельцов в 1698 году. Петр отправился в Голландию и поручил боярам управление Россией. В это время четыре стрелецких полка были переведены из Москвы в Азов. Смена, которая должна была прийти за ними через полгода, не пришла, и начался ропот, умело подогретый царевной Софьей. Стрельцы встретились под Москвой с войсками генерала Шеина и были разбиты. Возмездие было невероятно жестоким. Петр лично отрубил пять стрелецких голов в селе Преображенское. И весь ужас этой исторической трагедии мастерски передан Суриковым в одной картине.

Действие разворачивается на Красной площади. Люди, телеги, виселицы – это целая симфония, созданная многоголосием образов. И на все это взирает безумным взглядом Петр. На противоположной стороне от него, в телеге, сидит рыжебородый стрелец. Суриков долго искал этот образ, пока однажды на Ваганьковском кладбище не увидел человека в белой рубахе, в котором он сразу «узнал» мятежного стрельца. Этот образ так выразителен на темноватом фоне картины, в нем чувствуется такая сила, что становится понятно: если бы все обернулось иначе, если бы Петр попал в руки стрельцов, его бы тоже не пощадили. Была бы не менее страшная и кровавая расправа. Известный русский художественный критик Владимир Стасов, увидев эту картину, заплакал и обнял Сурикова.

Такие мощные исторические образы продолжали появляться в творчестве Сурикова. Вскоре он пишет совершенно другую по характеру картину – «Меншиков в Березове».

Здесь действие происходит в интерьере крестьянской избы. Однажды, когда Суриков снимал дачу для своей семьи, он увидел, как его домочадцы сидят, прижавшись друг к другу, в тесной избе, и в его воображении родился этот образ развенчанного «полудержавного властелина» в окружении двух дочерей и сына. Иван Николаевич Крамской как-то сказал Сурикову: «Если Ваш Меншиков встанет, то пробьет головой эту избу», – имея в виду, что в картине нарушены пропорции. Но пропорции не так важны здесь, важна трагедия человека, который был богат и облечен властью, – а теперь он развенчан и доживает свои дни в изгнании. У него будет много времени для воспоминаний, для осмысления своей жизни, для размышлений о душе и о вечности. Картина интересно решена по композиции. Одна линия, очерчивая головы персонажей, словно замыкает круг, подчеркивая, что жизнь этих людей закончена. В заснеженном окне – зима, холод, безысходность и страх.

Александр Данилович Меншиков (родился 16 ноября 1673 года в Москве, умер 23 ноября 1729 года в Березове) – русский политический деятель, сподвижник Петра I, фельдмаршал, генералиссимус, князь Священной Римской империи, первый губернатор Петербурга. Впервые имя Меншикова упоминается в списках Преображенского полка в 1693 году – он числился бомбардиром. Одновременно Меншиков исполнял при Петре I должность денщика. В 1697–1698 годах Меншиков сопровождал Петра I в его поездке за границу. 18 октября 1706 года в битве при Калише разбил наголову 30-тысячное шведское войско, которым командовал генерал Арвид Мардефельт (1655–1708). За героизм, проявленный в Полтавской битве, Петр I присвоил Меншикову звание фельдмаршала. Во время краткого правления Екатерины I Меншиков был практически абсолютным правителем России. Он добился для себя беспрецедентного звания генералиссимуса, а также того, что его дочь Мария была обручена с внуком Петра I – Петром II. После смерти императрицы Екатерины I 17 мая 1727 года влияние Меншикова стало падать. Уже 20 сентября 1727 года Меншиков был удален из Петербурга, а затем лишен имущества и титулов и сослан с семьей в Березов, где и умер 23 ноября 1729 года. Вскоре после смерти Меншикова в Березове умерла и его дочь – Мария Александровна, так и не ставшая русской царицей.

Меншиков в Березове

1883 год

Венцом творчества Сурикова является картина «Боярыня Морозова». Когда смотришь на это огромное полотно, три с лишним почти на шесть метров, кажется, что нельзя ни прибавить, ни убавить, ни в композиции, ни в размерах, ни в цвете, ни в чем. Но это было совсем не так. Суриков не то чтобы мучился над этой работой, он просто тяжело вынашивал ее и много раз менял и замысел, и композицию, и размеры. У него была небольшая мастерская на Долгоруковской улице, в которой он и жил. Он вывозил холст на площадку и таскал из одной двери в другую. И освещение было не очень хорошее. Иногда говорят: «Ой, темновата картина». А почему темновата? И освещение не очень хорошее, и с красками он работал по-особенному, по-своему. Не очень он влезал во всякие химические тонкости и технологию иногда нарушал.

Эта картина, как многие, наверное, думают, – потрясла воображение современников. Но нет, не потрясла. Наоборот, многие современники встретили ее в штыки. Сурикову всю жизнь указывали на недостатки. И рисунок у него слабоват, у кого-то покрепче будет. И в цвете он недотягивает. А на самом деле картина-то мощная, сделанная по замыслу художника, и правильно сделанная и задуманная.

Диагональная композиция. Много раз Суриков просил проехаться на розвальнях, чтобы посмотреть, как снег ложится сзади от розвальней. Суриков был историк в живописи. Вот уж кто не любил ничего приблизительного! В этом смысле к нему нет претензий. Ни к образам, которые он искал и находил, ни к тому, во что и как одеты персонажи, как выглядела Москва. То есть это огромная историческая достоверность. Он вынашивал каждый образ, находил его. Почему в «Утре стрелецкой казни» все образы убедительны, кроме Петра I? Потому что Петра I Суриков писал с портрета, а всех остальных – нашел. И для «Боярыни Морозовой» он нашел все образы – и юродивого, и княгиню Урусову, которая идет за розвальнями, сопровождая свою сестру-раскольницу.

Никак не мог он найти образ Морозовой. Ему нужно было лицо, которое выделялось бы из толпы. Толпа получилась такой яркой, такой красочной, такой выразительной, что не держало ее никакое лицо, все уходили, все сливалось. И он нашел такую раскольницу. И как только написал – два часа всего писал он с нее портрет – и как вставил этот портрет, этот образ в картину, так все и получилось. Образ человека, преданного идее.

Что волновало Сурикова в теме раскольничества? Двести лет прошло с тех времен, когда царь Алексей Михайлович задумал привести в порядок церковные книги. Малограмотные переписчики на протяжении веков переписывали книги и допустили много ошибок. Нужно было удалить эти ошибки – ничего плохого в этом нет. Но старые книги бросали в костер, сжигали. А что это за книги? Церковные. Это какое же неуважение к своему народу, к людям!

Боярыня Морозова

1887 год

Царь дал патриарху Никону почти неограниченную власть. И Никон постепенно, год за годом, укреплял и дальше эту власть и стал уже думать – чья власть важнее, светская или духовная? В конце концов царь лишил Никона патриаршества, но от начатой им обрядовой реформы не отказался. Парадоксально, но старые обряды были преданы анафеме на том же самом Московском соборе 1667 года, который лишил Никона патриаршества.

Сурикова интересовал русский характер, загадочная русская душа. Чего не хватало боярыне Морозовой? Ведь Морозовы были в родстве с Романовыми, а род Морозовых был настолько древний, что мог бы и на престол претендовать. Более того, Морозова по мужу была родственницей самого царя Алексея Михайловича. Богатство было несметное. Боярыня Морозова жила не то что в богатстве – она жила в роскоши.

У нас сложилось такое впечатление, что она была уже пожилая, изможденная. Да она красавица была! И умерла-то всего в 43 года. В 30 лет она осталась вдовой. Красавица, веселая, живая. Знаменитый лидер старообрядчества протопоп Аввакум был ее духовником. И упрекал ее Аввакум, что она жалеет денежки на общее дело: «Милостыня от тебя истекает, яко от пучины морския малая капля, и то с оговором». А она не жалела – она любила Ивана, сына своего, и хотела ему оставить наследство. Но жизнь сложилась так, что она и Ивана похоронила раньше, чем умерла сама, приняв мученическую, жесточайшую смерть.

Дом ее стал местом, куда приходили и паломники, и юродивые. Почувствовал Алексей Михайлович, что не подчиняется ему боярыня Морозова. Но терпел, потому что жене его, Марии Ильиничне Милославской, была Морозова ближайшей подругой. Царица понимала все, не шла против воли мужа, но выказывала сочувствие старообрядцам. А уж когда она умерла и остался он вдовцом, два года не женился, а потом привел в дом молодую жену – Наталью Кирилловну Нарышкину (которая станет матерью Петра I), и Морозова не пришла к нему на свадьбу – тут он все понял. Тут он уже перестал церемониться и Морозову сослал. И она, и ее сестра приняли страшную смерть, были замучены, заморены голодом. И все-таки даже в таком состоянии перед смертью она попросила, чтобы стражники выстирали ее рубашку, чтобы перед Богом предстать в чистом исподнем.

Степан Разин

1906 год

У Максимилиана Волошина в биографии Сурикова есть описание того, как художник увидел однажды на снегу ворону с подбитым крылом и тут же перед ним предстал этот образ. Но самое важное, хотя здесь неважного нет, – это композиционный ход Сурикова. Ведь перед зрителем открывается путь, уходящий вдаль, в бесконечность. Это событие, которое обернется огромной бедой для России. Никогда уже не будет Россия как прежде, единой. И художник это чувствует как никто иной. Ведь художник – это всегда пророк. И присутствие юродивых всегда считалось на Руси знамением. Как в «Борисе Годунове», как во многих других произведениях, появление юродивого связано с предчувствием ужасной беды. И в картине Сурикова юродивый осеняет дровни боярыни двуперстным крестным знамением.

Все суриковские образы живые и яркие. Это не ряженые, не стаффаж, это реальные персонажи огромной народной трагедии. Удивительно, как этот человек из Сибири, из XIX века смог объединить в своем творчестве и исторические реминисценции, и современную технику письма, и глубокий психологизм так, что его произведения и по сей день волнуют людей.

Взятие снежного городка

1891 год

После «Боярыни Морозовой» Суриков обращается ко многим другим знаковым вехам российской истории – и к суворовскому походу, и к образу Степана Разина, вспоминает Ермака, отдавая дань своим сибирским предкам. Максимилиан Волошин отметил: «Один из секретов Сурикова – цельного и подлинного художника-реалиста, посвятившего жизнь самому неверному из видов искусства, исторической живописи, – в том, что он никогда не восстанавливал археологически формы жизни минувших столетий, а добросовестно писал то, что сам видел собственными глазами, потому что он был действительным современником и Ермака, и Стеньки Разина, и боярыни Морозовой, и казней Петра». И с этим трудно не согласиться.

Глава 9

Виктор Михайлович Васнецов

Виктор Михайлович Васнецов (родился 15 мая 1848 года в селе Лопьял Вятской губернии, умер 23 июля 1926 года в Москве) – русский живописец и иконописец, специализировавшийся на исторических и мифологических сюжетах. Его отец Михаил Васильевич Васнецов был православным священником. Два сына Михаила Васильевича Васнецова – Виктор и Аполлинарий – стали выдающимися живописцами. В 10 лет Виктор поступил в духовное училище в Вятке, по окончании которого поступил в Вятскую духовную семинарию. В Вятке он помогал ссыльному польскому живописцу Михалу Андриолли (1836–1893) расписывать Александро-Невский православный собор. Этот собор был взорван в 1937 году, поэтому росписи не сохранились. Уйдя с предпоследнего курса семинарии, Виктор отправился в Санкт-Петербург и там поступил в Рисовальную школу общества поощрения художеств, где преподавал И.Н. Крамской, а затем в Императорскую Академию художеств. За эскиз «Христос и Понтий Пилат перед народом» получил Большую серебряную медаль Академии. На Всемирной выставке в Лондоне в 1874 году получил бронзовую медаль за рисунки «Книжный лавочник» и «Мальчик с бутылкой вина». В Париже Васнецов создал картину «Акробаты» (1877). В 1877 году вернулся в Москву, где написал свои шедевры «Алёнушка» (1881), «Три царевны подземного царства» (1881) и «Витязь на распутье» (1882). В 1880-е Васнецов обращается к религиозной живописи, рисует серию икон для поместья Саввы Мамонтова в Абрамцево, расписывает Владимирский собор в Киеве. В Киеве Васнецов написал также свой шедевр «Иван-Царевич на Сером Волке» (1889) и начал работу над своей наиболее известной картиной «Богатыри», которую завершил уже в Москве в 1898 году. В 1893–1894 годах построил себе по собственному проекту собственный дом в Москве, который в настоящее время является Домом-музеем В.М. Васнецова, а в 1900–1901 годах создал проект фасада здания Третьяковской галереи.

Виктор Михайлович Васнецов – художник, о котором сейчас почему-то часто забывают. Невольно возникает вопрос: отчего это происходит? А, наверное, оттого, что слишком известен, слишком знаменит, слишком… прост для понимания современного человека. Может быть, это уже теперь то, что считается «для детей»?

Алёнушка

1881 год

Автопортрет

1873 год

Приди в любую компанию сейчас и скажи: «Моя любимая картина – Богатыри». И все скажут: «Что-то с вами не то. Конфет в детстве переели». Однако Васнецов – это краеугольный камень, который лежит в истории русского изобразительного искусства.

Были ли в России, в русском искусстве художники более талантливые, чем Васнецов? Безусловно. Были художники мирового уровня, как Врубель, с которыми даже трудно в каком-то смысле рядом поставить Васнецова. Сильный ли художник Васнецов, создал ли он школу, открыл ли что-то новое? И да и нет. То есть не надо говорить в каких-то восторженных тонах – мол, гений. Надо лишь внимательно всмотреться в явление. Потому что каждый раз, когда нужно было поднять то, что называется патриотизмом и русским духом, всегда вытаскивали картины кого? Виктора Михайловича Васнецова. В 40-е – 50-е годы XX века, во время и после Великой Отечественной войны, не было ни одного клуба, ни одного кафе, ни одного учреждения, где не было бы репродукции «Богатырей». Случайно это или нет? Наверное, не случайно. Сейчас эти бесконечные репродукции воспринимаются как тиражирование. Но тогда, во время жизни Васнецова, какое было к нему отношение? Как он воспринимался?

Богатыри

1881–1898 годы

Бывают великие художники, талантливые, гениальные. А бывают значительные культурные события. Когда говорят о Викторе Михайловиче Васнецове, все осознают, что это было значительное культурное событие.

В 60-е годы XIX века в литературе и изобразительном искусстве доминирует интерес к простому народу, к маленькому человеку. Главный сюжет – обличение. Передвижники во главе этого движения. И пошли вереницы обличительных сюжетов. Обличали священников, обличали купцов, обличали чиновников. Бесконечные тоскливо-обличительные сюжеты, когда перо поставлено на службу и должно вызывать гнев. Да, если это такой талантливый художник, как Репин, получается великолепно, гениально. Если менее талантливый художник, это получается просто как отклик на тему.

И Виктор Михайлович Васнецов, плоть от плоти передвижников, человек с таким же мировоззрением, начал с таких полотен, как «Нищие певцы» и «Книжная лавка». Вряд ли кто-то, кроме искусствоведов, помнит об этих картинах. Но потом… Почему его начинает тянуть к былинам, к сказаниям, к легендам? Почему появляются его картины на русские народные сказки, на сказочные мотивы, почему его тянет именно к таким могучим образам, почему появляются «Богатыри», «Алёнушка», «Иван-царевич на Сером Волке», «Битва Игоря Святославовича с половцами»? Откуда этот былинный характер?

Это во многом объясняется его происхождением и его семьей. Художник родился в небольшой деревушке в Вятской губернии. Он сам писал о том, что знал народ не «по-народнически», а изнутри. Ему не нужно было «идти в народ» и нести что-то «мужикам» – как, к сожалению, и было часто у многих интеллигентов, которые действительно не знали народа. Отец – православный священник. Патриархальная семья, шестеро детей. Семья трудовая. Васнецов жил среди народа и был частью этого народа. Мало того, он воспитывался на вятской игрушке, резьбе по дереву, то есть впитал в себя с детства то, что называется русским народным творчеством. И еще – бабушка была у него, Ольга Александровна. Дети обожали ходить к бабушке, потому что, когда она доставала заветный сундучок с красками и начинала показывать, это были самые счастливые минуты детства. Но, как сын священника, Васнецов должен был пойти по стопам отца. Он поступил в духовную семинарию, долго там учился, и с благословения отца тогда уже начал рисовать. И, не окончив семинарии, отправился в Императорскую Академию художеств – уже с каким-то багажом знаний и уже что-то умея. Ему впоследствии пригодилось это обучение в духовной семинарии, и вообще жития святых, образы святых, великую русскую православную культуру он впитывал с детства.

Нищие певцы (Богомольцы)

1873 год.

Росписи Владимирского собора в Киеве

1885–1896 годы

Царь Иван Васильевич Грозный

1897 год

Васнецов был настолько застенчив, что, когда он приехал в Петербург и сдавал экзамены в Академию художеств в первый раз, его приняли, но он был настолько уверен, что эти профессора и академики его отвергнут, что его творчество – это вообще ничто, что даже не искал себя в списках поступивших и год проучился в Рисовальной школе общества поощрения художеств, где, впрочем, преподавал не кто иной, как И.Н. Крамской. И когда он поступал в Академию второй раз, то с удивлением обнаружил, что действительно принят.

Васнецов был почти ровесником императору Александру III. Когда Александр III взошел на престол, обращение к русским истокам, к русской истории становится модным. Выходят замечательные работы историка Василия Ключевского по русской истории.

Васнецов впитывает этот дух времени и первым уходит от передвижников, создает картины, которые близки его миросозерцанию, которые ему интересны. Это было воспринято по-разному. Кто-то говорил, что он потерял себя как художник. Ушел от чаяний народных… И только постепенно он отвоевывает в сердцах зрителей свое место.

Мало того, он становится частью русской культуры. Почему, когда Шаляпин создает образ Ивана Грозного, он обращается к картине Виктора Михайловича Васнецова? Кстати, очень интересной картине. Узкая рама, длинная. Монументальный, как статуя Командора, человек нисходит по ступеням. Узоры. Васнецов был мастер узоров, он великолепно знал эту русскую византийскую вязь и так умело это показывал! Нет ему равных именно в русском орнаменте. И вот этот Иван Грозный в царском облачении спускается по лестнице, – и вдруг этот затравленный, звериный какой-то взгляд. Это не Репин, где Иван Грозный – просто кровавое животное, которое только что убило собственное дитя. Это совершенно другое. Это гораздо более сложная характеристика. И что удивительно – в этом замкнутом, тесном пространстве, где тесно, душно царю, где томится его душа, вдруг – маленькое окошко. И в этом маленьком окошке – Москва. Москва заснеженная. Словно какой-то глазок в другую жизнь. Это философские раздумья, это место для того, чтобы понять, что вообще он сделал с Москвой. Где-то там люди. От движения правой брови Ивана Грозного зависит их жизнь… Не так прост Виктор Михайлович Васнецов.

После побоища Игоря Святославовича с половцами

1880 год

Иван-Царевич на Сером Волке

1889 год

Александр Бенуа обвинял Васнецова во многом, говорил, что «Иван-Царевич на Сером Волке» – это костюм, купленный или взятый напрокат в каком-то театре, что это все театрализованное. И «После побоища Игоря Святославовича с половцами» – это совершенно не похоже на побоище, там нет ужасных тел, там красивая смерть, там стрела, которая аккуратненько как бы воткнута в тело, там красивые позы умерших. Да, может быть, это так. Но русские народные былины – приводят ли они какие-то натуралистические подробности? Или мы видим, как действительно великие люди отстаивают великую Россию? Васнецов не хотел изображать натуралистические детали – можно его в этом обвинять, а можно и понять, и не обвинять. Ему можно предъявить многое – что он был идейно близок к Союзу русского народа, а в уставе этой организации имелись юдофобские пассажи. Но он был таким, каким был. Он был целостной личностью, он был художником, который любил Россию, показал величие России через свои картины так, как он это понимал. И удивительно то, что не самый крупный в мире художник остался в истории России как один из самых сильных хрестоматийных живописцев, на которых воспитывается не одно поколение российских людей.

Глава 10

Константин Алексеевич Коровин

Константин Алексеевич Коровин (родился 5 декабря 1861 года в Москве, умер 11 сентября 1939 года в Париже) – русский живописец-импрессионист. Родился в купеческой семье. Отец художника – Алексей Михайлович Коровин – окончил университет, интересовался искусством и музыкой. Старший брат Константина, Сергей Коровин, был известным художником, принадлежащим к реалистической школе. Родственник Коровиных – Илларион Прянишников – также был известным художником и преподавал в Московской школе живописи, ваяния и зодчества, куда в 1875 году поступил 14-летний Константин Коровин. Его учителями были Алексей Саврасов и Василий Поленов. В годы учебы Константин Коровин познакомился с Исааком Левитаном. В 1881–1882 годах Коровин учился в Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге. В 1885 году путешествовал по Франции и Испании. Василий Поленов ввел его в «абрамцевский кружок», сформировавшийся вокруг известного московского мецената Саввы Мамонтова. В это время Коровин пишет картину «Северная идиллия» (1892), а также декорации к операм Джузеппе Верди «Аида» и Жоржа Бизе «Кармен». В 1888 году Константин Коровин путешествует с Саввой Мамонтовым по Италии и Испании. В 1890 году он присоединяется к художественному объединению «Мир искусства». В 1894 году путешествует с Валентином Серовым по северу России, пишет картину «Ручей святого Трифона в Печенге» (1894). В 1900-м проектирует павильон «Средняя Азия» для секции «Российская империя» на Всемирной выставке в Париже и удостаивается от французского правительства ордена Почетного легиона. В 1905-м Константин Коровин избирается академиком Императорской Академии художеств. В 1909–1913 годах преподает в Московской школе живописи, ваяния и зодчества. После Октябрьской революции работал в театре, рисовал декорации к операм Рихарда Вагнера «Валькирия» и «Зигфрид», а также к балету П.И. Чайковского «Щелкунчик». В 1922 году по совету наркома просвещения А.В. Луначарского уехал за границу для лечения. Сын Константина Коровина – Алексей Коровин (1897–1950) – также стал живописцем.

Париж

1923 год

В.А. СЕРОВ

Портрет художника К.А. Коровина

1891 год

Юбилейная выставка произведений Константина Коровина в Третьяковской галерее, приуроченная к 150-летию со дня рождения художника, состоялась в 2012 году и дала представление о нем в развитии, в разные периоды его жизни, – начиная с работ, которые Коровин писал еще в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где он учился, и заканчивая его парижским периодом. Выставку Коровина открывал его портрет кисти Валентина Серова, где изображен красивый, вальяжный, уверенный в себе человек в небрежной позе. Только гитары нет – он еще любил играть на гитаре, прекрасно пел, великолепно музицировал. Вообще тесно был связан с музыкой. Перед нами успешный человек, полный радужных надежд. И последний автопортрет Коровина, где он – красивый человек, по-прежнему красивый, но – потухшие глаза… Жизненный опыт, который был, видимо, не таким уж сладким. Вот это сопоставление, эти два портрета – а между ними жизнь.

Автопортрет

1938 год

Удивительный художник и удивительный человек Константин Коровин. Столько легенд о нем ходило – а он сам был мифотворец, создавал о себе легенды. И одна из таких расхожих легенд гласила, что Костенька – это всеобщий любимец. Его обожал Савва Мамонтов, его обожал друг его Серов, они учились вместе, их звали «Серовины». Дружил он с Шаляпиным – тоже красивая дружба, через всю жизнь прошла. Такое было ощущение, что он был удивительно открытый человек, рубаха-парень, притом на московский лад скроенный, абсолютно московский вариант. И родился он в Москве, и предков своих знал не в первом поколении, и говорил, что жили они на Владимирской дороге, а там существовал такой обычай: гнали по Владимирке каторжников, кто-нибудь подходил из села и спрашивал: «Как зовут?» Тот отвечал: «Емельян» или «Владимир». Так и называли новорожденного. И считали, что это ему принесет счастье. Вот так однажды вышли на эту Владимирку, спросили, кого везут, а везли Емельяна Пугачева. Так прадед Коровина получил имя Емельян. И он знал это и гордился этим.

А вот родитель его, Алексей Михайлович, был из нигилистов. Окончил Московский университет, юридический факультет, был человек нервозный, как тогда говорили – нервический. И конечно, в жизни Коровина было много трагедий. Самая большая трагедия была в том, что, когда ему было 20 лет, отец его покончил жизнь самоубийством (спустя 70 лет в Париже покончит с собой сын Константина Коровина – Алексей Коровин). Первый сын Коровина умер в младенчестве. Коровин никогда не мог себе простить, что не сумел создать такие условия, при которых мог бы достать такие деньги, чтобы сын выздоровел, вылечился. И свою совершенно сумасшедшую любовь он перенес на второго ребенка – Алексея, который тоже стал инвалидом, упав со ступеньки трамвая в 1915 году.

Северная идиллия

1892 год

Парижское кафе

Вторая половина 1890-х годов

Проблем в жизни Константина Коровина было много. Тяжелые отношения были с женой, но все-таки они были, и он сохранил их до конца своей жизни. И радостная, сочная, колоритная живопись Коровина ничего не рассказывает не только о его нелегкой жизни, но и о тех исторических событиях, свидетелем которых он был. Ни о революции 1905 года, ни о Первой мировой, империалистической войне, ни о лишениях, которые Коровин пережил после 1917 года. Нет ничего этого в его картинах. Нет более радостного по мироощущению художника, чем Константин Алексеевич Коровин.

Серов говорил: хочу писать радостно, хочу писать красиво. Хотел. Но вот только «Девушка, освещенная солнцем» и «Девочка с персиками». А потом он говорил, что ничего более радостного, лучшего и не создал. А Коровин хотел и мог, и когда его упрекали в том, что он такие красоты пишет, он говорил, что только одно может человеку принести истинную радость – это красота. И он не боялся показывать эту красоту, хотя как же там идейные проблемы, как же страдания народа? А он воспевал красоту.

Танец. Эскиз декорации для постановки балета Ц. Пуни «Конек-Горбунок» на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге

1912 год

Конечно же, Коровину повезло. Потому что его учителями в Училище живописи, ваяния и зодчества были Саврасов и Поленов. Саврасов – мастер лирического пейзажа, пейзажа настроения. Поленов – уже с европейским уклоном преподаватель и человек, личность масштабная и интересная. Много они дали ему. И нечто абсолютно, глубинно русское, и европейский налет. Удивительно, как бывает, что к человеку какой-то ярлык буквально прилипает. Когда вспоминают Коровина, сразу говорят: первый русский импрессионист. Поленов в свое время, когда увидел его работы, подошел к Коровину и спросил: «Вы импрессионист?» Коровин ответил: «А это что такое?» Темперамент его, видимо, не укладывался в прокрустово ложе искусствоведческих дефиниций. Видимо, темперамент выдавал его. Его кисть свободна, мазки плотные, его живопись трудно видеть с близкого расстояния, она выявляется тогда, когда ты отходишь от нее. Коровин – прекрасный колорист. Суриков, когда смотрел его работы, говорил: ну вот вам, пожалуйста, есть колорист – есть художник, нет колориста – нет художника.

Париж ночью. Итальянский бульвар

1908 год

Прежнее, старое поколение передвижников видело это. И кто им восхищался, а кто его и ругал, говоря, что у него красота для красоты, поверхность холста – вот что для него красиво. А ведь нужны проблемы, нужно же писать о том, за что душа болит и сердце ноет. А Коровин радовался жизни. Радовался буквально всему. Он был удивительно разнообразным художником. И пробовал себя и в архитектуре, и в театре, и в монументальных вещах, и в разных видах изобразительного искусства, и в портрете, и в натюрморте. Конечно, можно говорить о том, что портреты его отличаются от портретов Серова, потому что там нет такой психологической глубины. Зато есть другое. Есть физиологическое состояние человека, есть его радость. Он многое видел собственными глазами и интерпретировал увиденное абсолютно по-своему.

В связи с Коровиным нельзя не коснуться темы Испании в живописи русских художников. Сразу в воображении возникает гитара, испанские страсти, бой быков. А вот у Коровина его «Испанские девушки на балконе» – совершенно другие. Они вошли в мастерскую или в дом, где жил художник, и встали у балкона, и он запечатлел их. Они не несут на себе отпечаток каких-то бешеных страстей. Они скромны. Но они индивидуальны и выражают испанский народ. Почему? Потому что чувствуется в них уважение к себе и скрытые страсти. А Испания тут – в цвету, в сочетании белого и черного, и в том, как из-под жалюзи идет мерцающий зеленоватый свет. Картина эта была оценена сразу, а потом, на выставке 1900 года, которая состоялась в Париже, она получила золотую медаль.

У балкона. Испанки Леонора и Ампара

1888–1889 годы

Гаммерфест. Северное сияние

1894–1895 годы

Огромный период жизни Коровина связан с первой частной оперой, с Саввой Мамонтовым. Он начал делать декорации к операм Верди и Бизе. Это блестяще сделанные декорации, с учетом и с абсолютным пониманием того, где будет находиться зритель, как он будет смотреть на эти декорации, где будут актеры, как они будут смотреться на фоне этих декораций.

Нельзя не упомянуть и о путешествии Коровина на север. Свою картину «Северное сияние» сам художник называл ноктюрном, потому что он великолепно знал музыку, любил музыку, музыка шла с ним по жизни. Не случайно его картины музыкальны. И его «Северное сияние» – это действительно ноктюрн. Там нет доминирующей ноты, все совместно и все создает иллюзию необычайной красоты, на которую способна только природа – создать такое явление, как северное сияние.

Он воспевал красоту, он ее видел, он ее любил. И абсолютно великолепен он в своих натюрмортах. Натюрморты Коровина – это чистая красота, и любование, и восторг жизни. Это такие цвета, которых нет ни у кого. И такое смелое сочетание и красного, и белого, и зеленого! Это буйство, это танец. Вообще натюрморт – это же низкий жанр. Вот исторический жанр или батальные сцены – другое дело. Но Коровин возвышает натюрморт до уровня абсолютного великолепия. Для него, конечно же, натюрморт уже потерял тот свой язык, который был у голландцев. Мы уже не знаем, что несут настурции, о чем говорят розы. Это просто радость жизни. Это не «Цветы зла», как у Бодлера. Это цветы радости. Они великолепны. Натюрморт занимает особое место в творчестве Коровина, равное и с портретом, и с пейзажем.

Рыбы, вино и фрукты

1916 год

Пейзажи Коровина – чисто русские, но отличающиеся и от саврасовских, и от серовских. В них нет этой безысходности, нотки необыкновенной грусти.

Коровин любит народ, он знает его и понимает. Шаляпин говорил, что, когда он разговаривает с Коровиным, у него такое ощущение, будто он пьет шампанское, и эти иголочки шампанского его щекочут. Коровин знал жизнь – он, например, увлекался рыбалкой, любил разговаривать с рыбаками. Причем нужно было слышать эти диалоги! Шаляпин их слышал и просто умирал со смеху. Надо же уметь так раскрутить человека, который показывает, что у него такой улов и вот такой улов, – а тут его вопросами раз, раз – и в нужное русло направляют. Мол, ну ладно, не полтора метра рыба-то была, а сантиметров тридцать. Шаляпин присутствовал при этом и оставил свои воспоминания – так же как и Коровин оставил свои воспоминания о Шаляпине.

Портрет Федора Шаляпина

1911 год.

На выставке было несколько портретов Шаляпина. Но где же тот Федор Иванович – кустодиевский или серовский, который такая глыба, матерый человечище? Другой Шаляпин у Коровина, совсем. Портрет, где он сидит у распахнутого окна, перед ним белый стол, на белом столе изображен натюрморт. И Шаляпин сидит со «сделанным» лицом. Он улыбается очаровательно, нежно. И когда этот портрет оказался не в коллекции Шаляпина, Шаляпин страшно огорчился и сказал: «Боже мой, зачем я столько времени делал приятное лицо? Мне это было так нелегко!» На низком стульчике, в абсолютно неактерской, невеличественной позе. Это Шаляпин, которого знал и любил Коровин.

Парижская уличная сцена

Конец XIX – начало ХХ века

Париж

Конец XIX – начало ХХ века