Обрученные огнем Гепперт Оксана
– Диана, просыпайтесь! Возвращайтесь домой.
А это еще кто говорит? А, ну да… кажется, какой-то старичок спрашивал меня про детство… подождите-ка… Ди, ты, кажется, совсем сбрендила? Это же гипнотизер, к которому мы пришли, чтобы… о черт, не помню, зачем…
– Скорее, разбудите ее!
– Не могу. Последнее воспоминание, видимо, было невероятно болезненным…
– … значит, это сознание так защищается? Как угодно – но разбудите ее, хорошо?
– Диана. Диана, вы нас слышите? Это был просто сон. Обещаю, он вас больше не потревожит. Очнитесь.
И чего они так всполошились… ну подумаешь… поспала немного… еще бы поспать… а они раскричались… не дают отдохнуть человеку…
– Нужно… как-то зафиксировать внимание на здесь-и-сейчас…
– Ну так зафиксируйте! Или, может быть, вот это?..
Громкий звук бьющегося стекла прямо под ухом – такое обращение показалось мне уже чересчур. Поспишь тут…
Вот я вам сейчас выскажу…
На сей раз комната приобрела достаточно четкие очертания, я в удивлении осмотрелась. Щеки почему-то оказались мокрыми от слез.
– Что?
Ланс со старичком ошарашено переглянулись.
– Ну, знаете ли!.. Вот так задачку вы оба мне задали. Да, к вашему сведению, юноша, вы только что разбили графин из старинного набора хрусталя. Антиквариат.
– Прощу прощения за порчу имущества и нервов. И огромное спасибо вам за помощь. – Ланс улыбнулся гипнотизеру тепло и обаятельно, как он умеет. Вот и попробуйте после этого на него позлиться. – Герман Вольфович, такой суммы хватит?
Гипнотизер долго взирал на плотную пачку крупных купюр. Затем, тряхнув седыми кудрями, решительно протянул ее Лансу назад.
– Уважаю ваше мужество и щедрость, юный Кристенсен, но… свозите-ка лучше подругу в санаторий. Будем считать это моей врачебной рекомендацией. И передавайте привет старине Элу.
Уходя, Ланс украдкой сунул деньги в книгу на тумбочке.
Когда мы уже спускались по лестнице, Герман Вольфович вдруг окликнул меня.
– Диана! Подождите.
Как был – в домашних тапочках и криво застегнутом халате, старый гипнотизер поспешил к нам.
– Я вот что еще хотел сказать. Обрывки горестных воспоминаний больше не будут вас мучить. Когда именно полностью вернется память, я не знаю, но… уверены ли вы, что это в принципе необходимо? Иногда желание полностью вернуть себе память о прошлом, будь то регрессия или просто травмирующие события данной жизни, от которых мозг предпочел избавиться, напоминает попытку вытащить с пыльного чердака старый бабушкин сундук и водрузить его на самое видное место.
– Что вы хотите этим сказать? – произнесли мы с Лансом практически одновременно.
– То, что вы не можете быть уверены, что найдете в нем нечто полезное. Даже если сто лет назад ваша бабушка удосужилась наполнить его дорогими платьями да вкусной едой, по прошествии времени все это примет вид истлевшего тряпья и плесени. Вдобавок тараканы разбегутся из сундука по дому.
– И это говорит человек, всю жизнь отдавший теории и практике регрессивного гипноза, – пробурчал Ланс себе под нос.
– Вот именно, мой мальчик, именно поэтому я даю вашей подруге такой совет. Диана, прежде чем открывать, и даже только вытаскивать с чердака старые сундуки, вы должны быть точно уверены, что среди плесневелых тряпок найдете нечто ценное, над чем время просто не властно. Нечто, ради чего стоит рыться в гнилье и распускать тараканов. Скажем, фамильный бабушкин алмаз. Собственно, это все, о чем я хотел предупредить вас.
***
Домой мы шли молча. Действительно чувствовалось, что это – второе утро нового года. Впервые в моей жизни год был настолько… новым.
Молчание нас совершенно не тяготило.
Многие люди не могут молчать друг с другом. Кто-то, наверное, вообще не умеет молчать. А кто-то боится, так как в тишине теряет иллюзию связи, единства с человеком, понимания. Нам было нечего терять, ведь у нас в отношении друг друга никогда не было иллюзий.
Возможно ли такое в принципе? Видимо, да, раз мы с Лансом – тому пример. Иллюзий – не было. Понимание есть.
– Хочешь, пойдем встречать в оранжерее рассвет и допивать «Вдову Клико»?
Спросил так легко, как будто ничего не случилось, и этой ночью мы как раз вышли нагулять аппетит, чтобы потом вновь вернуться к праздничному столу. Как странно. Обычно мне стоило немалого напряжения воли терпеть людей с легким восприятием жизни. Они казались мне пустыми или, по крайней мере, неглубокими… «Невыносимая легкость бытия» – так я любила их называть.
Но умение Ланса разрядить обстановку и любовь к простым радостям жизни меня совершенно очаровали… ведь легкость его натуры рождалась не из инфантилизма или внутренней пустоты, а как раз напротив… от глубины понимания и милосердия. Милосердия, удивительно верно подсказывавшего, когда нужно действовать решительно, а когда гораздо эффективней – забыть тревоги и улыбнуться.
– Пить?.. Возможно, лучше сразу в… санаторий.
Он улыбнулся моей простенькой шутке.
– Поедем. Это именно то, что доктор прописал…
– Брось, Ланс, нечего делать в санатории зимой.
– Значит, отправимся за экватор – там лето. Не переживай ни о чем, с финансами порядок, и они не из семейной «коллекции».
Я не стала спрашивать, откуда у него свои деньги в таком изрядном количестве. Я не желала их тратить. Мне было все равно. Какая, в общем-то, разница, где мы находимся и сколько градусов ниже нуля? Ланс шел рядом, от чего на душе у меня наступало явное потепление. Полностью бесплатное и совершенно бесценное.
– А ведь объяснение нашему внезапному и полному пониманию – та жизнь?
Прежде чем ответить, он притянул меня к себе за плечи.
– Мы были всем друг для друга, Ди.
Он всё ещё улыбался.
– Ланс… сдается мне, в той жизни мы были куда способней на подвиги, чем теперь.
Улыбка стремительно сорвалась с его красиво очерченных губ, словно последний яркий лист, подхваченный ветром.
– В том-то и проблема.
Глава 8. Новичок
Мария Ивановна внимательно изучала журнал. Выбор, впрочем, был невелик. Прекрасно отдавая себе отчет, что спрашивать некого, она задумчиво вздохнула.
– Ну, 11«Б», желающие отвечать по четвертой планете солнечной системы не появились?
Тишина…
– Вы хотя бы можете сказать, как она называется?
Риторический вопрос…
– Марс, – буркнула я себе под нос, и через секунду с двух соседних парт раздалось робкое эхо:
– Марс…
Астрономию никто в классе принципиально не учил.
В этот момент послышался негромкий стук в дверь.
– Войдите! – разрешила Мария Ивановна, продолжая изучать журнал теперь уже почти с отчаянием. Дверь открылась, и стройный светловолосый юноша остановился на пороге.
– Здравствуйте. – Он привычным жестом откинул с лица непослушную челку и обвел класс внимательным взглядом. Все зашептались.
– Здравствуйте-здравствуйте, – живо отозвалась учительница, радуясь отсрочке «судных» двоек. – Вы что хотели?
– Да я, собственно, учиться пришел. Простите за опоздание, только уладил вопрос с зачислением.
– Новичок в третьей четверти? – учительница нахмурилась. – Наверное, сбежал из предыдущей школы из-за «хорошей» в кавычках успеваемости, да? Ну ладно… садись. Что ж с вами такими поделаешь.
– Привет, – шепнул Ланс, приземляясь на соседний стул. – Не против?
– Раз уж ты сбежал сюда вместе со своей успеваемостью, то мне впервые будет у кого списывать.
Мы тихонько засмеялись.
– Оглянись.
– На нас смотрят все до одного.
– Это не на нас. На тебя.
– Можно глупый вопрос? Что-то не так?
Ха, все дело, видимо, в том, что Ланс раньше не учился в местной школе. По крайней мере, он точно никогда не учился в обычной провинциальной школе…
– Наоборот. С тобой все «так». Кроме того… ты сел со мной.
– Да. И?
Терпению Марии Ивановны, все это время старательно игнорировавшей наши перешептывания, настал неминуемый конец.
– Стогова, что вы там с новеньким столь бурно обсуждаете? Не четвертую ли планету?
Придется мне, наверное, поведать Лансу свою сложную историю как-нибудь потом.
– Ээ… можно идти отвечать параграф?
Учительница вздохнула.
– Да знаю я, что ты можешь ответить. Остальные бы так могли…
Ланс осведомился с лукавой улыбкой:
– Вопрос- четвертая планета С. С?
– А вы, молодой человек, про другую систему можете нам сообщить? – Мария Ивановна внимательно поглядела на него сквозь толстые стекла очков.
– Насколько успеваемость позволяет.
– Пока что и про солнечную систему желающих рассказывать немного. Может, новенький, стоит попробовать?
Он пожал плечами.
– Хорошо.
Не знаю, чего ожидала учительница, но точно не того потока красноречия, который обрушил на нее новичок. У Ланса очень кстати имелся талант говорить о том, что интересовало его самого, так, что слушавшие иной раз забывали дышать. Даже наш неспокойный и малоинтеллектуальный класс сидел тихо. Правда, я в глубине души подозревала, что некоторые больше смотрели, чем слушали.
– Где ты столько узнал по предмету? – спросила учительница, когда Ланс закончил. – Кажется, мне нечему тебя научить.
Я с улыбкой отметила смену тона со снисходительного на уважительный.
– Отец по образованию астрофизик.
– Ну что же, пятерка тебе и передай спасибо своему отцу. Так от чего же ты бежал в середине года, если не от исключения из школы?
– Может быть, не от чего… а куда?
Ланс сел на место. Учительница проводила его внимательным взглядом.
– Тогда ты попал по нужному адресу. Диана, объясни своему соседу, что за подвиги вам скоро предстоят.
Ланс только ухмыльнулся:
– Их, случаем, не двенадцать?..
Я шепнула:
– Школа проходит аттестацию. Скоро нам вместе с тобой и твоими блестящими знаниями предстоит отдуваться на открытом уроке по астрономии. Если с математикой, родным языком и историей однокашки справляются, то английский и астрономия наши, придется принять «огонь» на себя. Честь школы, и все такое.
– Романтично, правда? Только ты, я, и совместная успеваемость…
В этот момент в дверь снова постучали. Обрадованная тем, что, по всей видимости, двойки на сегодня отменяются, Мария Ивановна вновь произнесла сакраментальное «войдите».
На сей раз в кабинете появилась завуч школы и попросила учительницу выйти из класса «пошептаться». Шептались они, надо сказать, довольно громко и несколько взволнованно. То и дело сквозь закрытую дверь до класса доносились обрывки весьма интересных фраз.
«…ничего себе, „детки“! А мы тут при чем?»
Это наша классная, старается, наверное, потише, но не получается.
«ну… у таких свои причуды. Меня о причине в известность не ставили…»
А это завуч. Несмотря на то, что она, теоретически, заведует всем учебным процессом, практически ответственность берется ею только в особых случаях.
«знать бы, как с этой „причудой“ справляться… … нет соответствующей квалификации… … сложные условия труда! Мне стыдно будет даже рот открыть!»
Это снова классная, уже совсем на повышенных тонах, и даже с нотками ужаса. Мгм. Впервые за десять лет слышу в ее голосе подобные интонации…
«… … … честь школы! … сложновато… … зато престиж… сами посудите.»
Завуч, весьма осторожна в вопросах личной ответственности… а там, где речь идет о взятии ее на себя кем-то другим, решения принимаются бескомпромиссно. Интересно, в чем дело?
Классу, кажется, тоже было интересно. Ребята даже перестали пялиться на Ланса. Кто-то из мальчишек шепнул, что, возможно, проверка в этом году будет жесткая, и посему нам всем, вместе с учителями, капут. Идею тут же подхватили остальные, и она сразу начала обрастать ужасами.
Через минуту Мария Ивановна вернулась. Выглядела она, надо сказать, изрядно ошарашенной. Медленно пройдя за свой стол, учительница села и молча обвела класс взглядом. За партами зашептались вдвое громче.
– Что случилось? Что она вам сказала? – не выдержала староста Иришка Красникова. – Проверяющие будут строгие?
Остановив взгляд на Лансе, Мария Ивановна чуть дрогнувшим голосом произнесла:
– Кристенсен… что же ты сразу не сообщил? Такие школы… столько премий, грант… о, и научная работа… но если ты уверен… мы, безусловно, польщены…
Ланс, который, похоже, отлично понял, о чем шла речь, спокойно ответил:
– Прошу вас, не будем делать из этого событие.
Налив себе в стакан воды и осушив его крупными глотками, классная, обращаясь ко всем, сообщила:
– Ребята. С сегодняшнего дня с нами учится вундеркинд.
Словно подытожив, вслед за ее словами прозвенел звонок. И в тот самый момент началось.
Глава 9. Яблоко раздора
Кажется, теперь он начал понимать, почему на него все смотрели. Да и последние слова учительницы только подогрели интерес одноклассников.
Я сочла за лучшее отойти к окну. Социофоб вроде меня в эпицентре толпы – зрелище жалкое, тем более, что Ланс и один неплохо справится. Сейчас его засыплют вопросами, а вслед за этим – разного рода предложениями, начиная от работы в школьной стенгазете, заканчивая навязчивыми намеками на ужин тет-а-тет. И горе нам, если он обмолвится, что занят вечером, и следующими вечерами тоже, потому что мы с ним привыкли проводить все свободное время вместе, ибо тогда…
Красавчик и девочка-изгой? Ну-ну.
Девчонки стали игнорировать меня еще в младших классах, поскольку у нас кардинально не совпали увлечения – я не играла в куклы и классики, предпочитая все свое время проводить за компьютером в одиночестве. Позже, когда мы уже были на полдороги к старшей школе, мне нечего оказалось вставить в их разговоры о тусовках и парнях. Парни, которые в последних классах начинают наконец признавать ценность интеллекта, не связывались со мной из страха на моем фоне выглядеть глупыми. Да и кроме того… что еще я могла бы дать, кроме как списать домашку? Помню, Пашка Воронин – школьная «звезда» и мечта девчонок, попытавшийся поцеловать меня в 9м классе, стал всеобщим посмешищем, когда я, вырываясь с неистовостью загнанного зверя, случайно «уронила» его на пол и убежала. Больше желающих на меня «поохотиться» не нашлось…
А теперь – появляется «яблоко раздора» в лице безупречного Ланса. Вундеркинд, гранты… надо же. Мог бы и сказать. Хотя, чего уж там, могла бы и догадаться. Для него все было слишком просто, один кругозор чего стоит. Мне это казалось нормальным, наверное, только по невнимательности. Мы похожи? Да, но… Что общего может быть у девчонки из обычной семьи с сыном светила науки? У ученицы одиннадцатого класса средней школы из русского провинциального городка и вундеркинда родом из столицы Швеции?.. Родная планета? Жизненная задача? Отлично. Но это было в той, другой жизни. А что есть сейчас?
Услышав краем уха, как объект всеобщего внимания распространяется про уфологию, я не удержалась и улыбнулась чуть ли не во все 32 зуба, продемонстрировав оконному стеклу положенную, если верить рекламе, норму.
Он намеренно это делает – избавляется от всеобщего внимания. Грантами никого не испугаешь, это же деньги. Разве кто-то станет задумываться, за что их дают. А вот насчет разного рода «тараканов»… короче говоря, немодно быть замороченным, и справедливость этой фразы легко прослеживается на моем собственном примере.
Народ начал потихоньку рассасываться.
– Жаль, что красавчик повелся со Стоговой, – бросил кто-то из девчонок, проходя мимо меня. – Представляете, сказал, что она и есть его девушка…
– И что в ней такого? Одни мозги.
– Неужели вундеркинду своих мозгов мало?..
Его девушка?.. Ух ты. Вот это ход конем.
– Он бросит тебя, – прошипела подкравшаяся со спины Хвостова. – Лауреат кучи премий, богатенький, красивенький… и – ты?
– Мы одна команда.
– Брось. Ты же синий чулок. Парни падки на доступность, что у тебя отнюдь не в ассортименте.
– Некоторые предпочитают ассортимент редких душевных качеств, – заметил только что подошедший Ланс. – Мы идем разными дорогами.
– Твоя дорога заведет в монастырь.
– Предлагаешь лично совратить… – Он сделал паузу, и затем продолжил с легкой иронией, – с пути истинного, я имею ввиду?
Щеки Светки покрылись густым румянцем.
Это была красивая партия, да.
– Знаешь, – сказала я, когда за ней закрылась дверь. – Может, не стоило говорить…
– Что именно?
– …что мы… общаемся.
Получилось как-то неуверенно. Хотелось сказать с достоинством, а вместо этого промямлила.
– Ради чего же?
– Ланс, это – обычная школа, и ученики здесь тоже обычные. Тебе ведь не обязательно здесь учиться. Кроме того, открыто принимая сторону изгоя, ты провоцируешь на такое же отношение. Зачем?
– Не понятно? – Смотря на меня в упор, он продолжил, изобразив свой коронный «нахмур бровей», – Команда мы, или как?
***
До открытого урока оставалось всего пару дней.
Ролик, демонстрирующий движение планет вокруг солнца, мы сделали сообща с Элиасом, который отжаловал с десяток подходящих для урока видеосюжетов из своего архива. В назначенную дату Ланс принес с собой ноутбук и проектор, так что урок вышел что надо. Естественно, нам обоим пришлось сопровождать видео развернутыми комментариями. Кое-какие реплики мы, согласно загодя «утвержденному» нашей классной сценарию, пасанули недовольной Светке и полному энтузиазма Пашке, а так же еще нескольким одноклассникам, и впечатление всеобщей деятельности получилось достоверным. Нас хвалили. Потом еще раз. И еще. Класс тоже находился в состоянии эйфории: ребята даже подзабыли о бойкоте и кинулись на радостях нас поздравлять. Так откуда же это чувство все возрастающей тревоги?..
Ланс стоял рядом и щедро раздавал сногсшибательные улыбки. Поймав беглый взгляд, он нашел мою ледяную ладонь и чуть заметно сжал ее своими как всегда теплыми пальцами. Шепнул в ухо: «Не грусти. Вместе мы со всем справимся».
Было ясно как белый день, что «всё» относилось вовсе не к открытым урокам.
– Куда же ты собираешься поступать по окончании школы? – спросила меня старшая проверяющая, пожилая женщина в строгом черном костюме.
– Много вариантов.
– Ты ведь идешь на медаль?
– Похоже на то.
– Классный руководитель сказала, что у тебя большие успехи в физике, астрономии и иностранных языках. Думаю, когда получишь аттестат, тебе стоит зайти к нам пообщаться насчет возможной губернаторской стипендии.
– Спасибо.
Кажется, моя немногословность ее смутила. Обычно ученики на все готовы ради подобного предложения, и я не была бы исключением, если бы интуиция не вопила, что очень скоро мне будет не до учебы.
– А ты что планируешь? – обратилась она к Лансу.
– Кристенсен с 15 лет студент, – не без гордости пояснила наша классная. – Университет Лунда, отделение Астрофизики и Теоретической Физики, специализация – астрофизика, экстернат. Был зачислен без экзаменов по результатам одного из конкурсов, в которых участвовал, имеет особую государственную стипендию. Ведет индивидуальную работу под руководством профессорского состава.
Мария Ивановна довольно хмыкнула, заметив, как у проверяющих вытянулись лица.
Мое сердце екнуло так громко, что казалось, они просто не могли не услышать.
– Мальчик не закончил средней школы, но уже студент университета?.. – старшая проверяющая озадаченно потерла подбородок.
– Экстерном сдал все школьные экзамены. В двенадцать лет. В Швеции, – классная развела руками с многозначительным видом. – Вундеркинд.
– Зачем же тебе российский аттестат при таких обстоятельствах?.. – с нескрываемым удивлением обратилась проверяющая к «вундеркинду», который, пока перечислялись его заслуги, ерзал на стуле, мечтая скрыться от повышенного внимания и тревожно поглядывая на меня.
Студент… научная работа…
Действительно, зачем?
– Извините. – Я направилась к выходу из класса и, уже закрывая дверь, почувствовала на себе очередной беспокойный взгляд.
Ну вот. Только этого не хватало.
– Послушай-ка, Ланс, так астрофизик Элиас Кристенсен – твой отец? И чем же он занимается теперь, когда покинул мировую науку?
Вопросы продолжаются. Отлично. Успею успокоиться и привести себя в порядок.
– Все больше частными проектами.
– Это не теми ли, которые последнее время подробно освещаются в прессе?
– Да, именно. Простите, мне тоже нужно идти.
Услышав эти слова, я малодушно дала деру.
Все ясно. Понятно, что он здесь делает.
Ланс догнал меня у рекреации.
– Ди, постой! Что стряслось?
– Ничего. Если не считать, что ты меня жалеешь. В школу мою зачислился даже… мало ли, вдруг я еще чего натворю вроде обморока. Ответственный…
– При чем здесь жалость?!
– Успокаиваешь пустыми фразами типа «Все будет хорошо, мы все сможем». А на самом деле что?
– Все так и будет.
– Да ну?.. Скажи, зачем ты здесь, студент Университета Лунда? Из любви к учебе?
Он попытался взять меня за руку, но я вырвала ладонь и метнулась к окну. В голове теснились смутные образы чего-то ужасного, в которых я должна была разобраться. А его прикосновения заставляли эти мысли улетучиваться чересчур быстро. Меня злила собственная не поддающаяся никакому контролю реакция, и еще, что Ланс слишком благороден, чтобы сознаться: сам не рад, что втянул меня, и считает, будто теперь обязан опекать. Вместо того, чтобы поделиться опасениями, как с равной, он ходит со мной в школу и пишет тесты, которые уже сдал в двенадцать лет.
– Из любви… другой.
– Не смеши. Я для тебя балласт. Дань прошлому. Я ничего не помню…
– Иди сюда.
– Нет.
– Послушай… – одно плавное движение – и вот он уже держит меня в объятьях, наплевав на мое «нет» с высокой колокольни. Против собственной воли, я ощутила, что неуверенность и обида тают, уступая место расслаблению и покою. Ланс пару раз провел рукой по моим волосам и продолжил совсем тихо, – Чего ты боишься?
– Не справиться с задачей…
– Я тоже.
Неужели. Яркие голубые глаза полны нежностью, тоской, и… страха нет. Одна решимость.
Глава 10. Мечта о побеге
Телефонный звонок вырвал меня из тягучего варева мрачных размышлений.
– Ланс. Привет. Как раз хотелось услышать твой голос.
– Надеюсь, новость тоже порадует. Как ты относишься к островам под названием Фиджи?
– Честно говоря, трудно составить мнение о том, чего в глаза не видела…
– У тебя в скором времени будет такая возможность.
– Это что, шутка?!
Читать бесплатно другие книги:
