Камни вместо сердец Сэнсом К.

Его жена глубоко вздохнула:

– Ох, Джек, а ведь тебе всего только и нужно было вежливо поговорить с этим человеком…

– Тамми, я сожалею о своей несдержанности куда сильнее, чем умею выразить.

– Если все пойдет удачно, – вмешался в беседу я, – мы успеем обернуться меньше чем за две недели. Так что к родам точно вернемся.

Миссис Барак посмотрела на мужа:

– Что ж, во всяком случае, ты все это время не будешь мозолить мне глаза.

Голос Тамазин прозвучал непринужденно, однако я видел, что она глотает слезы в преддверии разлуки. Кроме того, я понимал, насколько супруги боятся того, что и этот ребенок тоже родится мертвым, и как нуждаются они сейчас друг в друге. Однако лучшего плана спасти Барака у меня не было. Подойдя поближе, Джек взял жену за руку.

– В нынешние времена путешествие наверняка окажется сложным, – заметила она.

– Нам случалось совершать и более дальние и трудные поездки, – возразил Барак. – Например, в Йорк, где я встретил тебя.

– Постарайся лучше никого не встретить в Хэмпшире, – отозвалась Тамазин с насмешливой угрозой, и я понял, что она посчитала мой план наилучшим выходом из ситуации.

– Хорошо, – пообещал Джек.

Его супруга повернулась ко мне:

– Но что, если вторжение французов начнется как раз тогда, когда вы еще будете там? Застрянете надолго, а я даже и знать ничего не буду.

– Хойленд, куда мы едем, располагается в нескольких милях от моря. И в связи с этим мне кое-что пришло в голову. Должно быть, сейчас между Лондоном и войсками, сосредоточенными на берегу, курсирует уйма королевских почтальонов. Хорошо обученных своему делу, располагающих подставными лошадьми и обладающих правом первоочередного проезда на дороге. Не сомневаюсь в том, что мне удастся уговорить мастера Уорнера разрешить нам посылать и получать письма с их помощью. По крайней мере, вы сможете извещать друг друга о новостях. Кроме того, я хочу иметь возможность поддерживать связь с Уорнером. – Я улыбнулся. – Мне совершенно не повредит пара-другая писем с печатью двора королевы.

– А как насчет вашего собственного дома? – спросила Тамазин. – Неужто вы оставите его на этого кабана-дворецкого?

– Мне придется попросить Гая распоряжаться в доме. Я не желал беспокоить его, но теперь не вижу иного выхода. Кроме того, я хочу, чтобы он приглядел за кое-кем еще.

– За Эллен? – уточнил Барак.

– Да.

– Эта женщина, – промолвила его супруга, – приносит вам только все новые и новые хлопоты. – Я не ответил, и она снова посмотрела на Джека. – Другого способа избавить тебя от армии не существует, так ведь?

Барак кивнул:

– Боюсь, что так. Мне очень жаль. Пожалуйста, не сердись.

Тамазин вновь посмотрела на меня:

– Возвращайтесь домой как можно скорее. – Она крепко сжала руку мужа. – И береги хорошенько мастера Шардлейка.

– A ты береги нашего сына, – ответил Барак. – Моего Джона.

Молодая женщина печально улыбнулась:

– Мою Джоанну.

На следующий день я снова посетил Бедлам. Я помнил, что смотритель Шоумс обычно долго обедает в соседней таверне, и предположил, что в это время он едва ли окажется на месте. Открыл мне Хоб Гибонс, отнюдь не обрадовавшийся моему визиту:

– Гвозди Господни! Начальник же велел вам держаться подальше от этого места! Если он застанет вас здесь…

– Шоумс не выйдет из таверны еще час.

– Вы не сможете повидать Эллен. Он приказал держать ее связанной до вечера. Никаких гостей.

– Хоб, я хотел увидеть именно вас. Вот что, впустите меня. Нечего беседовать прямо во дворе у всех на виду. Да не переживайте вы так, мой визит не сулит вам никаких неприятностей.

– Хотелось бы мне никогда более в жизни не видеть вашей согбенной спины, – проворчал Гибонс, однако позволил войти внутрь, а потом провел меня в крохотную контору.

Из гостиной доносился шум голосов.

– Как чувствует себя мисс Феттиплейс? – спросил я.

– Уже ест. Но после воскресенья не произнесла ни единого слова. – Смотритель жестко хохотнул.

Я прикусил губу: горько было понимать, что Эллен связана, причем из-за того, что я наговорил ей лишнего.

– Завтра я уезжаю. Примерно дней на десять, – сообщил я.

– Вот и славно!

– Я хочу, чтобы вы приглядели за мисс Феттиплейс… Позаботьтесь о том, чтобы Эллен было хорошо. Чтобы ей снова позволили заниматься своими делами. А если она опять начнет буйствовать, чтобы с ней обходились помягче.

– Послушать вас, так это я всем здесь распоряжаюсь! Это не так.

– Вы являетесь заместителем Шоумса. Вам приходится следить за повседневными нуждами пациентов, от вас зависит сделать обхождение с ними более жестким или мягким.

Запустив руку в кошель, я извлек из него золотой соверен. Гибонс так и впился в монету глазами.

– Вы получите и второй, если, вернувшись, я найду, что с мисс Феттиплейс обращались хорошо, – пообещал я.

– Клянусь Господними зубами, вы тратите на нее уйму денег!

– Кроме того, я хочу, чтобы во время моего отсутствия Эллен посетил мой друг-доктор и написал мне о ее состоянии.

– Тот самый черномазый тип, которого вы приводили, когда у нас тут находился Адам Кайт? Помнится, он всех пациентов у нас тогда перепугал.

– Устройте так, чтобы доктор Малтон мог посмотреть ее. – Я покрутил монету в руке.

Кивнув, Хоб спросил:

– А куда вы едете, сэр?

– В Хэмпшир, снять показания по одному делу.

– Постарайтесь, чтобы французишки не захватили вас. Хотя в таком случае моя жизнь сделается много легче.

Я вручил смотрителю соверен. И осведомился:

– Могу ли я повидать Эллен? Не поговорить с ней, а просто взглянуть, как она там?

Помедлив, мой собеседник неохотно кивнул:

– По счастью для вас, те из наших подопечных, кто не находится под замком, сейчас обедают в гостиной под присмотром Пэлина. – Он поднялся. – Только давайте побыстрее!

Гибонс жестом указал мне на выход, проводил меня по коридору к закрытой двери комнаты Эллен и отодвинул задвижку с глазка. Мисс Феттиплейс лежала на постели в той же позе, что и в воскресенье, сложив связанные руки на коленях. Казалось, что за прошедшее с тех пор время моя приятельница даже и не пошевелилась. Она смотрела на меня все такими же полными свирепого обвинения глазами. Взгляд этот смутил меня. Мне вдруг померещилось, что на этом самом тюфяке лежит какая-то незнакомка, совершенно не похожая на хорошо известную мне Эллен.

Днем я снова сходил в Хэмптон-корт и поднялся по лестнице в кабинет Уорнера. Он молча выслушал меня, когда я рассказал, что решено назначить расследование, и с видимым облегчением воспринял весть о том, что Паулит не потерпит дальнейшего вмешательства со стороны королевы.

– Вы сожалеете о том, что этому делу вообще был дан ход, – догадался я.

– Откровенно говоря, да. Впрочем, я волнуюсь и за вас. Должен сообщить вам последние новости. На следующей неделе король и королева отправляются в Портсмут, чтобы произвести смотр собранным там военным кораблям. С ними едет и половина Тайного совета. Как нетрудно себе представить, в Уайтхолле сейчас стоит великая суета, поскольку надо все как следует организовать.

– Если король с королевой намерены посетить Портсмут, то получается, что сообщения шпионов верны и французы собираются нанести удар именно там?

– Похоже на то. Огромный вражеский флот уже стоит наготове по ту сторону Ла-Манша. Хорошо, что вы выезжаете уже завтра… возможно, успеете вернуться домой прежде, чем королевская свита прибудет в Хэмпшир. Ваш старый друг сэр Ричард Рич также будет там. По слухам, он ведает поставками снаряжения и припасов для солдат и моряков.

– Это после всех прошлогодних обвинений в казнокрадстве?

– Король всегда высоко ценил его деловые качества.

Я глубоко вздохнул:

– Ладно, мне пора идти. Как говорится, жребий брошен. А вы будете сопровождать королеву в поездке на юг?

Роберт кивнул, и я задал следующий вопрос:

– Я намеревался спросить, не можете ли вы устроить так, чтобы королевские гонцы доставляли адресованные мне и Бараку письма в Хорндин, что возле Хойленда.

– Я могу это сделать. A если вы захотите написать мне, гонцы будут прибывать к королевскому кортежу во время путешествия на юг.

– Благодарю вас. Кстати, теперь мне не нужен клерк, однако буду рад надежному и сильному спутнику.

– Я располагаю таким человеком и могу приставить его к вам. Завтра утром я пришлю слугу к вам на дом.

– Благодарю вас.

– Счастливого пути, брат Шардлейк, – пожелал мой коллега.

Я поклонился:

– И вам также всего самого доброго.

Вечером я долго беседовал с Гаем. Я уже рассказывал доктору в общих чертах про дело Кертисов, и он согласился с тем, что не поехать в Хэмпшир я просто не могу. Я не знал, как Малтон воспримет поручение заботиться сразу об Эллен и о Тамазин, однако, к счастью, старый друг с энтузиазмом воспринял возможность снова заняться делом. Он также сказал, что будет рад на время моего отсутствия взять домашнее хозяйство в свои руки. Мне даже показалось, что медик начинает потихоньку выходить из состояния меланхолии. Пришлось рассказать ему также и о случившемся с Эллен припадке, и я попросил Малтона не расспрашивать ее о прошлом, на что он заметил, что это и впрямь совершенно ни к чему и уж точно не пойдет больной на пользу.

Весь следующий день я проторчал в судебной палате, приводя в порядок бумаги и составляя инструкции для Скелли. Последние два дня стояла великолепная погода: дожди закончились, и я от души надеялся на то, что нас ждет еще достаточно солнечных дней.

Я оставил палату ближе к вечеру и, пересекая Гейтхаус-корт, вновь подумал о Дирике. Мысль о том, что мне придется провести некоторое время в обществе этого человека и его странного маленького клерка, не доставляла мне никакого удовольствия. Впрочем, рядом со мной будет Барак. И я поклялся сам себе, что не стану вовлекать помощника в расследование прошлого Эллен.

Войдя в дом, я без особого удовольствия обнаружил Колдайрона, пригнувшегося к закрытой двери гостиной, – он явно подслушивал происходивший внутри разговор.

Эконом испуганно подпрыгнул и стал торопливо оправдываться:

– Мне вот показалось, будто тут на полу мышиный помет.

– Я ничего не вижу, – ответил я сухо.

Уильям приложил руку к пустой глазнице:

– Теперь зрение у меня уже не то, что было когда-то… один глаз – это, сами понимаете, не два. – Он подобострастно ухмыльнулся.

После полученного из Хэмптон-корта письма с королевской печатью этот человек начал относиться ко мне со смесью трепета и почтения.

– Завтра я уезжаю, – сказал я, – примерно дней на десять. На южное побережье.

Ретиво кивнув, домоправитель сложил морщинистые ладони и отвесил мне полупоклон:

– Отправляетесь по делам Короны, сэр? Связанным с войной, должно быть? Вздуть этих треклятых французишек?

– По вопросам юридического характера.

– Эх, жаль, что я уже не так молод, чтобы лично задать трепку этим французским петушкам! Помнится, когда в былые времена, в битве при Флоддене, я зарубил шотландского короля, сам граф Суррей похвалил меня…

– Я хочу сделать кое-какие распоряжения на время своего отсутствия…

– Можете положиться на меня, сэр. Я сохраню все в полном порядке. Буду вести дела с торговцами, присмотрю за мальчишками и за Жожо…

– Я оставляю распоряжаться домом доктора Малтона.

Сказав это, я с наслаждением увидел, как вытянулось лицо Уильяма. Он проговорил жалобным, скулящим тоном:

– Там, где я работал до вас, сэр, за хозяина всегда оставался эконом.

– Если в доме проживает джентльмен вроде доктора Малтона, распоряжаться всем должен он, – заявил я.

Колдайрон метнул в меня короткий и злобный взгляд.

– Ну а теперь к делу: я голоден, – бросил я непринужденно. – Ступай и пригляди за приготовлением ужина.

Затем я с любопытством вошел в гостиную, желая узнать, что там происходит. Гай и Джозефина сидели за столом. Девушка закатала рукав на правой руке, открыв обширный, переходящий с ладони на запястье ожог, который врач обрабатывал лавандовым маслом: характерный запах наполнил всю комнату.

– Джозефина обожгла руку, – пояснил мой друг.

Дочь эконома тревожно посмотрела на меня:

– Прошу прощения, сэр, но доктор Малтон любезно предложил мне свою помощь…

– Я рад, что он это сделал. Ожог, судя по всему, очень болезненный.

– Да уж, – согласился Гай. – Какое-то время Джозефине лучше не работать этой рукой. Кроме того, кожу надо смазывать маслом четыре раза в день.

– Понятно, – улыбнулся я и вновь посмотрел на служанку. – Делай только легкую работу, пока доктор Малтон не разрешит тебе свободно пользоваться рукой.

Девушка явно испугалась:

– Но отец…

– Я переговорю с ним.

Джозефина перевела взгляд с меня на медика. Глаза ее наполнились слезами.

– Вы такие добрые… оба. – Она вскочила, смахнув со стола закупоренную бутылочку с маслом.

Гай ловко поймал ее в воздухе и вернул пациентке со словами:

– Будь поосторожнее.

– O, спасибо вам, сэр! Я такая неуклюжая… Мне так неудобно! – И, сделав реверанс, девушка заспешила к двери.

Мой друг тяжело вздохнул:

– Ожог трех- или четырехдневной давности. Джозефина говорит, что все это время отец заставлял ее работать. Боль при этом, наверное, была адская.

– Этот Колдайрон – настоящая скотина. Гай, ты уверен, что хочешь командовать им во время моего отсутствия?

– Уверен. – Доктор улыбнулся. – Не бойся, Мэтью, я справлюсь.

– Обращайся с ним, как посчитаешь нужным. Я найму нового эконома сразу, как только вернусь, и тогда его можно будет уволить. – Сказав это, я немного помедлил и добавил: – Впрочем, меня смущает судьба Джозефины…

– Да, девочка во всем зависит от отца. – Малтон поднял на меня глаза. – Не думаю, чтобы она была настолько глупа, как это кажется. Просто папаша вконец затюкал бедняжку.

Я задумчиво кивнул:

– Интересно, найдется ли какой-нибудь способ избавить ее от власти Колдайрона?

– Довольно уже и того, что ты взвалил на себя ответственность за Эллен. – И, бросив на меня едкий взор, мой товарищ невозмутимо поинтересовался: – Мэтью, а если вдруг мисс Феттиплейс сообщит мне, что любит тебя, и спросит, может ли она рассчитывать на взаимность, то что в этом случае прикажешь ей ответить?

Меня бросило в краску.

– Можешь сказать, что ты просто не знаешь ответа.

– Но я прекрасно знаю его.

– Тогда объясни ей, что на такие темы следует беседовать со мной самим.

Врач обратил ко мне проницательный взгляд своих карих глаз:

– А ведь Эллен вполне может решиться на это. Что ты будешь делать тогда?

– Посмотрим… все будет зависеть от того, что я сумею узнать в Сассексе.

– Подозреваю, что ничего хорошего ты не узнаешь.

В этот момент я с облегчением услышал громкий стук во входную дверь и развел руками:

– Извини.

В дверях стоял молодой посыльный с кокардой королевы на дублете. Впустивший его в дом Колдайрон круглыми глазами взирал на этот знак отличия.

– Письмо от мастера Уорнера, сэр, – проговорил юноша.

Повернувшись к Уильяму, я бросил:

– Подавай ужин.

И эконом, вопреки собственному желанию, вынужден был ретироваться на кухню. Посыльный вручил мне письмо. Прочитав его, я выругался сквозь зубы:

– Проклятье!

Барристер писал, что при всем своем желании не сможет послать со мной обещанного спутника: тот в этот день уже принял присягу, – теперь в Хэмптон-корте каждый крепкий и здоровый слуга на счету.

– Будет ли ответ, сэр? – спросил посыльный.

– Нет, – отрицательно покачал я головой и закрыл за ним дверь.

Не в манере Уорнера было подводить людей, однако на тех, кто служил при дворе, давили еще сильнее, чем на всех прочих. Я подумал, что, поскольку мы уезжаем завтра утром, искать кого бы то ни было уже поздно. Оставалось только благодарить судьбу за то, что я не рассказал Бараку о привидевшемся Эллен сожженном заживо человеке. Теперь придется решать эту загадку, рассчитывая только на свои собственные силы.

Часть вторая

Путешествие

Глава 12

В среду, первого июля, я поднялся до рассвета. Облачившись в рубашку и тонкий дублет, натянул кожаные сапоги для верховой езды и еще в полумраке спустился вниз, с сожалением вспоминая былые времена: прежде, куда бы я ни собирался, Джоан вставала еще раньше и трепетно заботилась о том, чтобы я захватил с собой все необходимое.

У подножия лестницы меня ожидали Колдайрон и его дочь; рядом с ними стояли на полу приготовленные для путешествия корзины и короб. Груз был слишком велик для меня, и накануне я приказал Уильяму проводить меня до речного причала, где была назначена встреча с Бараком.

Джозефина сделала реверанс:

– Доброе утро, сэр.

А эконом добавил:

– Отличная погода для путешествия.

Глаза его были полны любопытства: он считал, что я отправляюсь по личному поручению короля.

– Доброе утро, Уильям. И тебе тоже, Джозефина, – поздоровался я с обоими. – Почему ты встала так рано?

– Она понесет одну из корзин, – ответил Колдайрон, а девушка нервно улыбнулась и протянула мне небольшой полотняный мешочек:

– Сэр, здесь немного хлеба и сыра, а также несколько ломтиков ветчины. И сладкое печенье, которое я купила на рынке.

– Спасибо тебе, Джозефина, – улыбнулся я.

Служанка покраснела и снова сделала книксен.

На улице уже потеплело; на небе нельзя было найти ни облачка. Я шел по пустынной Канцлер-лейн, а Уильям и его дочь следовали за мной. На Флит-стрит стояла тишина, все окна были закрыты ставнями, и несколько бродяг спали в дверях лавок. Вдруг сердце мое заколотилось при виде одетых в синие балахоны четверых подмастерьев, расположившихся возле шлагбаума. Отделившись от него, они неспешным ленивым шагом направились нам навстречу. Все парни были при мечах.

– Особая стража, – проговорил один из них, тощий, веснушчатый, лет восемнадцати, не больше. – Слишком рано вы нынче вышли из дому, сэр. До окончания комендантского часа еще целый час.

– Я адвокат, и мне нужно взять лодку у причала, – ответил я, не вдаваясь в подробности. – А это мои слуги.

– Мой хозяин занят чрезвычайно важным делом! – отрезал Колдайрон. – А вам всем следовало бы находиться в армии, а не бедокурить на улице.

Подмастерье ухмыльнулся в ответ:

– А глаз куда подевал, папаша?

– Потерял в битве при Флоддене, щенок.

– Пошли, – сказал я.

Мы перешли через улицу. Один из мальчишек выкрикнул нам в спину:

– Калеки!

Мы перешли на Миддл-Темпл-лейн. Тонкий и зябкий речной туман окружил нас в садах Темпла. Барак ожидал меня на лестнице со своим собственным коробом. Он уже успел нанять с утра пораньше лодочника, суденышко которого было привязано неподалеку. Вокруг зажженного фонаря в тумане сиял желтый ореол.

– Ну что, готовы? – спросил Джек. – Этот человек отвезет нас до Кингстона.

– Вот и хорошо. Как там Тамазин? – поинтересовался я.

– Вчера целый вечер проплакала. А сегодня я тихонько улизнул из дому, не разбудив ее, – ответил мой помощник и отвернулся.

Я же обратился к Колдайрону:

– Поставь вещи в лодку. Вместе с корзиной Барака.

Пока эконом спускался вниз, я негромко шепнул Джозефине:

– Во время моего отсутствия дома распоряжается доктор Малтон. Он твой друг.

Девушка в ответ только кивнула без всякого выражения на лице, так что оставалось лишь гадать, поняла ли она, что может искать у Гая защиту от своего тирана-отца.

К нам, преувеличенно пыхтя, поднялся Уильям. Барак шагнул в лодку.

– До свидания, Колдайрон, – проговорил я. – Постарайтесь выполнять все, о чем попросит доктор Малтон.

Единственный глаз эконома злобно блеснул. Спускаясь по скользким ступеням, я невольно подумал, что тип этот охотно столкнул бы меня в воду, вне зависимости от того, нахожусь я на королевской службе или нет.

Над рекой навис густой туман. Вокруг царило полнейшее безмолвие, нарушавшееся одним только плеском весел. Из тумана навстречу нам выплыла стайка лебедей, вскоре снова растворившаяся в тумане. Лодочник наш был стар, и его усталое лицо избороздили морщины.

Затем мимо нас скользнула большая баржа: на веслах в ней сидела дюжина мужчин. Палубу ее занимали с полсотни молодых людей в белых одеждах с красным английским крестом на груди. На борту баржи было как-то неестественно тихо, а туман превращал лица людей в белые диски. Если бы не плеск весел, баржу эту вполне можно было принять за корабль мертвецов.

Поднявшееся солнце проредило туман, наполнив все вокруг столь необходимым теплом, a когда мы оказались возле Кингстона, на реке появились и другие лодки. Мы причалили к старинной каменной пристани. Я посмотрел за реку – на покрытый лесом простор Хэмптон-корт-парка. Королева, должно быть, уже готовила свой двор к отъезду.

По короткой улочке мы дошли до рыночной площади. Дирик прислал мне записку: они с Фиверйиром ожидали нас в таверне «Голова друида». Барак, несший на плечах два короба, показался мне молчаливым и задумчивым. Я вопросительно посмотрел на него.

– Спасибо, что избавили меня от этого кошмара, – негромко произнес он. – Помните этот полный солдат бот, что попался нам навстречу? А ведь из-за собственной глупости я вполне мог оказаться одним из них!

– Ну, слава богу, теперь ты в безопасности.

Мы вошли во двор гостиницы. Двери просторной конюшни были распахнуты настежь, и в стойлах находилось несколько коней. Возле нее располагалась кузница, где покрытый потом кузнец ковал подковы на наковальне возле пылавшего горна. Мы вошли внутрь. В гостиной почти никого не было, если не считать двоих завтракавших за столом мужчин, оставивших на скамье возле себя шляпы и шпоры. Это были Дирик и Сэм. Подойдя к ним, мы поклонились. Помощник Винсента привстал, однако сам адвокат ограничился лишь кивком.

– Хорошо, что вы уже здесь, – буркнул он. – Пора в дорогу.

– Мы выехали из Лондона с первым светом, – подчеркнул я.

– А я отправился в путь еще ночью, чтобы встретить Фиверйира и посмотреть на коней. Видный человек должен ехать на соответствующей его облику лошади.

– У нас есть четыре добрых коня и еще пятый – для вещей, – самодовольным тоном проговорил клерк.

На лоб его, как обычно, свисали сальные волосы. Молодой человек казался утомленным в отличие от Дирика, пребывавшего в состоянии привычной бодрости.

Утерев рот платком, мой противник порывисто встал:

– Пора выезжать. К вечеру нам нужно добраться до Кобхэма, лежащего в девяти милях отсюда, а я слышал, что портсмутская дорога полна солдат и всяких телег с припасами. Бери корзины, Сэм. – И, взяв со скамьи шляпу, Дирик первым направился к конюшне.

Барак улыбнулся и покачал головой, заслужив тем самым укоризненный взор Фиверйира.

Когда мы оказались в конюшне, Винсент кивнул конюху:

– Наконец прибыли и все остальные. Лошади оседланы и готовы?

– Да, сэр. Мы выведем их во двор.

Мы вышли наружу. Конюх и помогавший ему мальчишка вывели пять лошадей: крупных и сильных на вид животных, гнедых и серых в яблоках.

– Ты хорошо поработал, – обратился я к Сэму.

– Хозяин приказал мне не жалеть денег. Туда и обратно – пять фунтов.

– Боже милостивый! – ужаснулся Барак.

Страницы: «« « ... 4567891011 » »»