Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник) Лукьяненко Сергей
Удивляться не стоило, возмущаться – тем более. Мои мысли он не читал, просто его жизненный опыт был куда больше.
– Договорились, – кивнул я. Светлана вновь подозрительно покосилась на меня, но промолчала.
– Тебе проще, – добавил Семен. – Мне очень редко удается стать человеком.
– А это надо? – спросила Тигренок, уже останавливаясь у двери.
Семен пожал плечами:
– Нет, конечно. Но хочется.
И мы вошли в особняк.
Двадцать гостей, пожалуй, было многовато даже для этого дома. Будь мы людьми – другое дело. А так от нас слишком много шуму. Попробуйте собрать вместе два десятка детей, перед этим несколько месяцев прилежно учившихся, дайте им в руки полный ассортимент магазина игрушек, разрешите делать все, что угодно, и понаблюдайте за результатом.
Пожалуй, лишь мы со Светой оставались чуть в стороне от этих шумных забав. Прихватили с фуршетного столика по бокалу вина и уселись на кожаном диванчике в углу гостиной.
Семен с Ильей все-таки схлестнулись в магическом поединке. Очень культурном, мирном и для окружающих поначалу приятном. Видимо, в машине Семен задел самолюбие друга: теперь они по очереди меняли в гостиной климат. Мы уже ощутили и зиму в подмосковном лесу, и осенний туман, и лето в Испании. На дожди и ливни Тигренок решительно наложила запрет, но вызывать буйство стихии маги и не собирались. Они, видимо, ввели какие-то внутренние ограничения на изменение климата и соревновались не столько в редкости запечатленного природного мига, сколько в его адекватности минуте.
Гарик, Фарид и Данила играли в карты. В самые обычные, без затей, вот только воздух над столом искрился от магии. Они использовали все доступные способы магического шулерства и защиты от него. Тут уже было не важно, какие карты выпали на руки и что в прикупе.
У открытых дверей стоял Игнат, окруженный девчонками из научного отдела, к которым прибились и наши горе-программистки. Очевидно, наш сексофил ухитрился потерпеть поражение на любовном фронте и теперь зализывал раны в узком кругу.
– Антон, – вполголоса спросила Света, – как ты полагаешь, все это – по-настоящему?
– Что именно?
– Веселье. Ты же помнишь, что сказал Семен?
Я пожал плечами:
– Когда нам будет по сто лет, вернемся к этому вопросу? Мне – хорошо. Просто хорошо. Что никуда не надо бежать, ничего не надо рассчитывать, что Дозоры высунули языки и прилегли в тенечек.
– Мне тоже хорошо, – согласилась Светлана. – Но ведь нас здесь только четверо таких, молодых или почти молодых. Юля, Тигренок, ты, я. Что с нами будет – через сто лет? Через триста?
– Увидим.
– Антон, ты пойми, – Света легонько коснулась моей руки, – я очень горжусь тем, что вошла в Дозор. Я счастлива, что моя мама снова здорова. Я живу теперь лучше, тут даже спорить смешно. Я даже могу понять, почему шеф подверг тебя тому испытанию…
– Не надо, Света. – Я взял ее за руку. – Даже я его понял, а мне пришлось тяжелее. Не надо об этом.
– Да я и не собираюсь. – Света глотнула вина, отставила пустой бокал. – Антон, я вот о чем – я не вижу радости.
– Где? – Наверное, иногда я бываю потрясающим тугодумом.
– Здесь. В Ночном Дозоре. В нашей дружной компании. Ведь каждый день у нас – это какая-то битва. То большая, то маленькая. Со спятившим оборотнем, с Темным магом, со всеми силами Тьмы разом. Напряжение сил, выпяченные подбородки, выпученные глаза, готовность прыгнуть грудью на амбразуру или голой жопой на ежа.
Я фыркнул от смеха.
– Света, но что же здесь плохого? Да, мы солдаты. Все до единого, от Юли до Гесера. На войне не очень-то весело, конечно. Но если мы отступим…
– Что тогда? – вопросом ответила Света. – Придет Апокалипсис? Тысячи лет силы Добра и Зла воевали. Рвали друг другу глотки, стравливали человеческие армии, все – ради высших целей. Но скажи, Антон, разве люди за это время не стали лучше?
– Стали.
– А со времен, когда началась работа Дозоров? Антон, милый, ты мне столько всего говорил, да и не ты один. Что главный бой ведется за души людей, что мы предотвращаем массовые побоища. Ну предотвращаем. Люди сами убивают друг друга. Куда больше, чем двести лет назад.
– Ты хочешь сказать, что наша работа – во вред?
– Нет. – Света устало покачала головой. – Не хочу. Нет у меня такого самомнения. Я одно хочу сказать, может быть, мы и впрямь – Свет. Вот только… Знаешь, в городе появились в продаже фальшивые елочные игрушки. С виду они как настоящие, но радости от них никакой.
Короткий анекдот она произнесла совершенно серьезно и не меняя тона. Заглянула мне в глаза.
– Понимаешь?
– Понимаю.
– Да, наверное. Темные стали приносить меньше Зла, – сказала Светлана. – Эти наши взаимные уступки, доброе дело за злое дело, лицензии на убийство и исцеление можно оправдать, верю. Темные приносят меньше Зла, чем раньше, мы не несем Зла по определению. А люди?
– При чем здесь люди?
– Да все при том же! Мы их защищаем. Самозабвенно и неустанно. Вот только почему им не становится лучше? Они ведь сами делают работу Тьмы. Почему? Может быть, мы что-то утратили, Антон? Ту веру, с которой Светлые маги посылали на смерть армии, но и сами шли в первых рядах? Умение не только защищать, но и радовать? Чего стоят крепкие стены, если это стены тюрьмы? Люди забыли о настоящей магии, люди не верят в Тьму, но ведь они не верят и в Свет! Антон, мы солдаты. Да! Но армию любят, лишь если идет война.
– Она идет.
– Кто об этом знает?
– Мы не совсем солдаты, наверное, – сказал я. Отступать со своей же насиженной позиции всегда неприятно, но выхода не было. – Скорее гусары. Трам-пам-пам…
– Гусары умели улыбаться. А мы – почти уже нет.
– Тогда скажи, что надо делать. – Я вдруг понял, что обещавший стать прекрасным день стремительно катится под откос, в темный и вонючий овраг, заваленный старым мусором. – Скажи! Ты Великая волшебница или скоро ею станешь. Генерал нашей войны. А я простой лейтенант. Отдай мне приказ, и пусть он будет верен. Скажи, что делать?
Я только теперь заметил, что в гостиной наступила тишина, что слушают лишь нас. Но было уже все равно.
– Скажешь – выйти на улицу, убивать Темных? Я пойду. Я плохо умею это делать, но я буду очень, очень стараться! Скажешь – улыбаться и дарить людям Добро? Я пойду. Только кто ответит за Зло, которому я открою дорогу? Добро и Зло, Свет и Тьма, да, мы твердим эти слова, стирая их смысл, вывешиваем, как флаги, и оставляем гнить на ветру и дожде. Тогда дай нам новое слово! Дай нам новые флаги! Скажи – куда идти и что делать!
У нее задрожали губы. Я осекся, но было уже поздно.
Светлана плакала, закрыв лицо руками.
Да что же я делаю?
Или и впрямь – мы разучились улыбаться даже друг другу?
Пусть я сто раз прав, но…
Что стоит моя правда, если я готов защищать весь мир, но не тех, кто рядом? Смиряю ненависть, но не дозволяю любовь?
Я вскочил, обнял Светлану за плечи, поволок из гостиной. Маги стояли, отводя глаза. Может быть, они видели такие сцены не раз. Может быть, они все понимали.
– Антон. – Тигренок возникла рядом абсолютно беззвучно, подтолкнула, отворила какую-то дверь. Посмотрела на меня со смесью укоризны и неожиданного понимания. И оставила нас вдвоем.
Минуту мы стояли неподвижно, Светлана тихо плакала, зарываясь мне в плечо, а я ждал. Поздно теперь говорить. Уже все ляпнул, что только мог.
– Я попробую.
Вот этого я не ожидал. Чего угодно: обиды, ответного выпада, жалобы, только не этого.
Светлана отняла ладони от мокрого лица. Встряхнула головой, улыбнулась.
– Ты прав, Антошка. Совершенно прав. Я пока только жалуюсь и протестую. Ною, как ребенок, ничего не понимаю. А меня тычут носом в манную кашу, разрешают потрогать огонь и ждут, ждут, пока я повзрослею. Значит, это надо. Я попробую, я дам новые флаги.
– Света…
– Ты прав, – отрезала она. – Но и я чуть-чуть права. Только не в том, что распустилась перед ребятами, конечно. Они как умеют, так и веселятся. Как умеют, так и сражаются. У нас сегодня выходной, и нельзя его портить остальным. Договорились?
И я снова почувствовал стену. Невидимую стену, которая всегда будет стоять между мной и Гесером, между мной и чинами из высшего руководства.
Ту стену, что время возводит между нами. Сегодня я своими руками уложил в ней несколько рядов холодных хрустальных кирпичей.
– Прости меня, Света, – прошептал я. – Прости.
– Забудем, – очень твердо сказала она. – Давай забудем. Пока еще можем забывать.
Мы наконец-то огляделись.
– Кабинет? – предположила Света.
Книжные шкафы из мореного дуба, тома под темным стеклом. Здоровенный письменный стол, на нем компьютер.
– Да.
– Тигренок ведь живет одна?
– Не знаю. – Я покачал головой. – У нас не принято расспрашивать.
– Похоже, что одна. Во всяком случае, сейчас. – Светлана достала платочек, стала осторожно промакивать слезы. – Хороший у нее дом. Пойдем, всем ведь не по себе.
Я покачал головой:
– Да они наверняка почувствовали, что мы не ругаемся.
– Нет, не могли. Тут Барьеры между всеми комнатами, не прощупать.
Посмотрев сквозь сумрак, и я заметил скрытое в стенах мерцание.
– Теперь вижу. Ты с каждым днем становишься сильнее.
Светлана улыбнулась – чуть напряженно, но с гордостью. Сказала:
– Странно. Зачем строить Барьеры, если живешь один?
– А зачем их ставить, когда ты не один? – спросил я. Вполголоса, чтобы не требовалось ответа. И Светлана не стала отвечать.
Мы вышли из кабинета обратно в гостиную.
Обстановка была не совсем кладбищенская, но близкая к тому.
То ли Семен, то ли Илья постарались – в комнате царила пахнущая болотом сырость. Игнат, стоя в обнимку с Леной, тоскливо взирал на окружающих. Он предпочитал веселье – во всех его проявлениях, любые ссоры и напряги были ему как ножом по сердцу. Картежники молча смотрели на одну-единственную карту, лежащую на столе, под их взглядами та дергалась, извивалась, меняла масть и достоинство. Надувшаяся Юля о чем-то тихо расспрашивала Ольгу.
– Нальете выпить? – спросила Света, держа меня за руку. – Не знаете, что для истеричек лучшее лекарство – пятьдесят граммов коньяка?
Тигренок, с несчастным видом стоявшая у окна, торопливо пошла к бару. Она что, нашу ссору на свой счет записала?
Мы со Светой взяли по рюмке коньяка, демонстративно чокнулись и поцеловались. Я поймал взгляд Ольги: не обрадованный, не опечаленный, а заинтересованный. И чуть-чуть ревнивый. Причем ревность эта никак не связана была с поцелуем.
Мне вдруг стало нехорошо.
Как будто я вышел из лабиринта, где брел долгие дни и месяцы. Вышел, чтобы увидеть вход в следующие катакомбы.
Глава 2
Я смог поговорить с Ольгой наедине лишь через два часа. Веселье, каким бы натужным оно ни казалось Светлане, уже переместилось во двор. Семен хозяйничал у мангала, выдавая желающим шашлыки, которые готовились со скоростью, однозначно намекающей на использование магии. Рядом, в тенечке, стояли два ящика сухого вина.
Ольга о чем-то дружелюбно болтала с Ильей, у обоих в руках было по шампуру шашлыка и по стакану с вином. Идиллию прерывать было жалко, но…
– Оля, надо поговорить, – сказал я, подходя к ним. Светлана была полностью увлечена спором с Тигренком – девушки с жаром обсуждали традиционный новогодний карнавал Дозора, перескочив на него с жаркой погоды по какой-то прихотливой женской логике. Самый подходящий момент.
– Извини, Илья. – Волшебница развела руками. – Мы еще обсудим, хорошо? Мне очень интересен твой взгляд на причины развала Союза. Хоть ты и не прав.
Маг торжествующе улыбнулся и отошел.
– Спрашивай, Антон, – тем же тоном предложила Ольга.
– Знаешь, о чем спрошу?
– Догадываюсь.
Я оглянулся. Рядом никого не было. Еще длился тот недолгий миг дачного пикника, когда хочется есть, хочется пить и нет тяжести ни в желудке, ни в голове.
– Что ждет Светлану?
– Будущее читать трудно. А будущее Великих магов и волшебниц…
– Не виляй, партнерша. – Я заглянул ей в глаза. – Не надо. Ведь мы все-таки были вместе? Работали в паре? Еще когда ты была наказана и лишена всего, даже этого тела. И наказана справедливо.
У Ольги от лица отхлынула кровь.
– Что ты знаешь о моей вине?
– Все.
– Откуда?
– Я же все-таки работаю с данными.
– У тебя не хватит допуска. Случившееся со мной никогда не заносилось в электронные архивы.
– Косвенные данные, Оля. Ты видела круги на воде? Камень может давно лежать на дне, зарасти илом, а круги еще будут идти. Подтачивать откосы, выносить на берег мусор и пену, переворачивать лодки, если камень был большой. А он был очень большой. Считай, что я долго стоял на откосе, Оля. Стоял и смотрел на волны, которые точат берег.
– Ты блефуешь.
– Нет. Ольга, что дальше будет со Светой? Какой этап обучения?
Волшебница смотрела на меня, забыв об остывшем шашлыке и полупустом стакане. И я нанес еще один удар:
– Ты ведь прошла этот этап?
– Да. – Кажется, она перестала играть в молчанку. – Прошла. Но меня готовили более медленно.
– А зачем такая спешка со Светой?
– Никто не предполагал, что в этом столетии родится еще одна Великая волшебница. Гесеру пришлось импровизировать, перестраиваться на ходу.
– Тебе потому и вернули прежний облик? Не только из-за хорошей работы?
– Ты ведь сам все понимаешь! – Глаза Ольги нехорошо блеснули. – Зачем пытаешь меня?
– Ты контролируешь ее подготовку? Исходя из своего опыта?
– Да. Удовлетворен?
– Ольга, мы же по одну сторону баррикад, – прошептал я.
– Тогда не толкай соратников локтями!
– Ольга, какова цель? Что не смогла сделать ты? Что должна сделать Света?
– Ты, – она действительно растерялась, – Антон, так ты блефовал!
Я молчал.
– Ты ничего не знаешь! Круги по воде, ты не знаешь, куда смотреть, чтобы их увидеть!
– Допустим. Но ведь главное я угадал?
Ольга глядела на меня, покусывая губы. Потом покачала головой:
– Угадал. Прямой вопрос, прямой ответ. Но объяснять я ничего не стану. Ты не должен знать. Это тебя не касается.
– Ошибаешься.
– Никто из нас не желает Свете зла, – резко сказала Ольга. – Ясно?
– Мы и не умеем желать зла. Вот только наше Добро порой ничуть не отличается от Зла.
– Антон, закончим разговор. Я не имею права тебе отвечать. И не надо портить другим этот нечаянный отдых.
– Насколько он нечаянный? – вкрадчиво спросил я. – Оля?
Она уже собралась, и ее лицо осталось непроницаемым. Слишком непроницаемым для такого вопроса.
– Ты и так узнал слишком много. – Голос ее поднялся, обретая былую властность.
– Оля, нас никогда не отправляли в отпуск всех разом. Даже на сутки. Зачем Гесер выгнал Светлых из города?
– Не всех.
– Полина Васильевна и Андрей не в счет. Ты прекрасно знаешь, они кабинетные работники. Москва осталась без единого дозорного!
– Темные тоже притихли.
– Ну и что?
– Антон, хватит.
Я понял, что больше из нее не выдавить ни слова. Кивнул:
– Хорошо, Оля. Полгода назад мы оказались на равных, пусть случайно. Сейчас, видимо, нет. Извини. Не мои проблемы, не моя компетенция.
Ольга кивнула. Это было так неожиданно, что я не поверил своим глазам.
– Ну наконец ты понял.
Она издевается? Или и впрямь поверила, что я решил ни во что не вмешиваться?
– Я вообще очень смышленый, – сказал я. Посмотрел на Светлану: та о чем-то весело болтала с Толиком.
– Не сердишься на меня? – спросила Ольга.
Коснувшись ее ладони, я улыбнулся и пошел в дом. Хотелось что-то делать. Так сильно, будто я был джинном, выпущенным из бутылки после тысячелетнего заточения. Все что угодно: возводить дворцы, разрушать города, программировать на Бейсике или вышивать крестиком.
Дверь я распахнул, не касаясь ее: толкнул через сумрак. Не знаю зачем. Со мной редко такое бывает, иногда если очень много выпью, иногда если сильно разозлюсь. Первая причина сейчас никак не подходила.
В гостиной никого не было. И впрямь, зачем сидеть в помещении, когда во дворе – горячий шашлык, холодное вино и вполне достаточное количество шезлонгов под деревьями.
Я плюхнулся в кресло. Отыскал на столике свою – или Светы – рюмку, наполнил коньяком. Выпил залпом, будто не пятнадцатилетний «Праздничный» был налит, а дешевая водка. Наполнил снова.
В этот момент и вошла Тигренок.
– Не возражаешь? – спросил я.
– Нет, конечно. – Волшебница присела рядом. – Антон, ты расстроился?
– Не обращай внимания.
– Вы поругались со Светой?
Я покачал головой.
– Дело не в этом.
– Антон, я что-то не так сделала? Ребятам не нравится?
Я уставился на нее с неподдельным удивлением.
– Тигренок, брось! Все прекрасно. Всем нравится.
– А тебе?
Никогда раньше я не замечал за волшебницей-оборотнем таких колебаний. Понравилось – не понравилось, всем ведь угодить невозможно.
– Светлану продолжают готовить, – сказал я.
– К чему? – Девушка слегка нахмурилась.
– Не знаю. К чему-то, что не смогла сделать Ольга. К чему-то очень опасному и очень важному одновременно.
– Это хорошо. – Она потянулась за бокалом. Налила себе сама, пригубила коньяк.
– Хорошо?
– Ну да. Что готовят, направляют. – Тигренок поискала что-то взглядом, потом, нахмурившись, посмотрела на музыкальный центр у стены. – Вечно куда-то ленивчик пропадает.
Центр ожил, засветился. Заиграл «Queen» – «Kind of Magic». Я оценил непринужденность жеста. Управлять электронными схемами на расстоянии – это не дырки в стене взглядом сверлить и не комаров файерболами разгонять.
– Сколько ты готовилась к работе в Дозоре? – спросил я.
– Лет с семи. В шестнадцать уже участвовала в операциях.
– Девять лет! А тебе ведь проще, твоя магия – природная. Из Светланы собираются слепить Великую волшебницу за полгода-год!
– Тяжело, – согласилась девушка. – Ты думаешь, шеф не прав?
Я пожал плечами. Говорить, что шеф не прав, так же глупо, как отрицать восход солнца на востоке. Он сотни, да что там сотни – тысячи лет учился не делать ошибок. Гесер может поступать жестко или даже жестоко. Может провоцировать Темных и подставлять Светлых. Он все может. Только не ошибаться.
– Мне кажется, он переоценивает Свету.
– Брось! Шеф просчитывает.
– Все. Я знаю. Он очень хорошо играет в старую игру.
– И Свете он желает добра, – упрямо добавила волшебница. – Понимаешь? Может быть, по-своему. Ты поступил бы иначе, и я, и Семен, и Ольга. Любой из нас делал бы по-другому. Но он руководит Дозором. И имеет на это полное право.
– Ему виднее? – ехидно спросил я.
– Да.
– А как же свобода? – Я вновь наполнил рюмку. Кажется, она уже была лишней, в голове начинало шуметь. – Свобода?
– Ты говоришь, как Темные, – фыркнула девушка.
– Я предпочитаю думать, что это они говорят, как я.
– Да все очень просто, Антон. – Тигренок наклонилась ко мне, заглянула в глаза. От нее пахло коньяком и чем-то легким, цветочным, вряд ли духами: оборотни не любят парфюмерию. – Ты ее любишь.
– Люблю. Для кого это новость?
– Ты знаешь, что скоро ее уровень силы превысит твой.
– Если уже не превысил. – Я не стал об этом говорить, но вспомнил, как легко Света почувствовала магические экраны в стенах.
– Превысит по-настоящему. Вы станете несоизмеримы по силе. Ее проблемы станут тебе непонятными и даже чуждыми. Оставаясь с ней рядом, ты будешь чувствовать себя неуклюжим довеском, жиголо, начнешь цепляться за прошлое.
– Да. – Я кивнул и с удивлением обнаружил, что рюмка уже пуста. Наполнил ее под пристальным взглядом хозяйки. – Значит – не останусь. Это мне не нужно.
– А иного не дано.
Не подозревал, что она умеет быть такой жесткой. И того, что будет нервно переживать, всем ли по вкусу угощение и обстановка, не ожидал, и этой злой правды – тоже.
– Знаю.
– Раз знаешь, то, Антон, ты возмущаешься, что шеф так усиленно тащит Свету вверх, по одной-единственной причине.
– Мое время уходит, – сказал я. – Песком сквозь пальцы, дождем с неба.
– Твое время? Ваше, Антон.
– Оно не было нашим, никогда.
– Почему?
А собственно говоря почему? Я пожал плечами.
– Знаешь, некоторые звери не размножаются в неволе.
– Опять! – возмутилась девушка. – Ну какая неволя? Ты должен радоваться за нее. Светлана станет гордостью Светлых. Ты первый ее обнаружил, именно ты смог ее спасти.
Читать бесплатно другие книги:
