Превосходство Борна Ладлэм Роберт

Глава 19

Поставив стул немного удобнее, Борн который уже раз разбирал и собирал пистолет, полученный от китайца при переходе границы. Он отвел в сторону спусковой механизм и разглядывал канал ствола в свете стоявшей недалеко от него лампы. После этого он еще и еще чистил и смазывал все детали, пока они не приняли идеальный вид.

Этот процесс помогал ему скоротать время. Он уже осмотрел арсенал вооружений, который находился в квартире де Анжу, и, поскольку все оружие было хорошо упаковано, он решил остановиться на пистолете. Они договорились, что до наступления темноты Джейсон не будет покидать квартиру, где ему гарантирована относительная безопасность. Де Анжу арендовал ее всего лишь две недели назад через адвоката-посредника, с которым никогда лично не встречался и, естественно, использовал при этом фальшивые документы.

Закончив в очередной раз сборку оружия, Борн легким движением загнал на место снаряженную обойму и, встав со стула, подошел к окну. Перед ним раскинулось широкое пространство залива, за которым начиналась территория Народной Республики, не переставшая быть предметом зависти для тем немногих, кто знал, как управлять механизмами человеческой агрессивности. Ничего не изменилось на Земле со времен сотворения мира, и существующие границы всегда оставались лишь иллюзией, с помощью которой на некоторое время удавалось сохранить контроль над населением, чтобы потом разрушить их тем или иным способом.

Посмотрев на часы, Джейсон отметил про себя, что время идет очень медленно. Было только пять часов, и послеполуденное солнце медленно катилось к закату. Он ждал возвращения де Анжу, который отправился в отель «Полуостров» чтобы забрать кое-какие вещи из номера Борна. Присутствие де Анжу вызвало поток былых воспоминаний, связанных с «Медузой» и Парижем, из которых он еще раз сделал вывод о достаточно высоком профессионализме Француза и его прагматизме. Поэтому задержка с его возвращением не вызывала у Джейсона обычного нервного раздражения, а наоборот, он считал, что без какой-то важной причины Француз не задержался бы так надолго. Если случилось самое худшее и он погиб в каком-то нелепом инциденте, то это был бы тяжелый удар для Борна, который хотел использовать таланты бывшего рейнджера в деле, которое для самого Борна было почти невыполнимым, так как исход его был связан с жизнью и смертью Мари.

Постепенно его мысли вновь вернулись к эпизодам встречи в Закрытом Городе, где ему было недвусмысленно заявлено, что Мари погибнет, если с его стороны будут попытки проникнуть в тайну отеля «Лисбоа» в Макао.

Тем не менее, несмотря на всю внешнюю убедительность этой сцены, включая удар рукой по спинке стула, во всем облике китайца было что-то опереточное, оторванное от жизни, что сразу почувствовал Дэвид Вебб, на мгновенье проявившийся в той грязной, обшарпанной комнате. Кто был этот тайпин? Ответ мог бы быть в отеле «Лисбоа», и таланты де Анжу должны были помочь ему разобраться с этим запутанным делом. Он рассказал ему очень немногое из этих событий и теперь был готов рассказать больше, включая эпизод двойного убийства в отеле, оружие, использованное тайпином. Возможно, что де Анжу будет задавать вопросы, которых он раньше не задавал, и если на них будет даны ответы, то дело продвинется еще на один шаг. В этот момент за дверью послышались шаги, и Борн, управляемый многолетним инстинктом, занял позицию вдоль стены, направив оружие на входную дверь, которая в этот момент медленно открылась.

Джейсон резко двинул ее в сторону вошедшего, одновременно приставляя оружие к его голове, но тут же опустил пистолет, узнав Француза, который пытался протиснуть в комнату застрявший в дверном проеме чемодан.

— Так можно остаться и без головы, Эхо, — пытаясь унять возбуждение, произнес Борн, употребив старое прозвище Француза, бытовавшее еще во времена их походов в джунглях Там-Квуана. — Ты мог бы заранее позвонить по телефону!

— А ты, как в былые времена, когда выводил нас через засады, так и не прилег? Я не звонил, потому что не хотел беспокоить тебя. Я рассчитывал, что ты должен немного отдохнуть. Поставив чемодан на пол рядом со стулом, Француз добавил: — У нас нет времени.

Из большого пакета он достал две армейские униформы, две кобуры для пистолетов и две форменные фуражки. — Это форма полицейских Гонконга, заметил Джейсон, наблюдая за ним.

— Скорее Коулуна, — ответил Француз. — У меня в кармане лежат соответствующие документы. Мы должны использовать этот шанс, Дельта! Поэтому я так задержался. Аэропорт Кай Так — очень многолюдное место! Конечно, гарантировать ничего нельзя, но все меры должны быть приняты. Я готов поставить свою жизнь против этого зарвавшегося маньяка...

— Начни, пожалуйста, с начала, — остановил его Борн.

— Как только мы переоденемся, — согласился Француз, снимая рубашку. — Поторопись! Нас ждет моторная лодка, и через сорок пять минут мы должны быть на Коулуне! Держи! Это твое! Меня просто тошнит, когда я вспоминаю, сколько денег я потратил на все это!

— Но почему ты так уверен, что он может быть именно в аэропорту?

— Убийство уже спланировано. На этот раз — это Верховный Губернатор. — Что?

— Я вышел из отеля «Полуостров» с твоим чемоданом и направился к парому Стар Ферри, полагая, что на нем можно добраться быстрее, чем на такси через туннель. На Солсбери Роуд я заметил семь патрульных машин, которые на огромной скорости, обгоняя друг друга промчались в неизвестном направлении. У меня есть кое-какие связи, и через человека, близкого к властям, которого я застал у телефона, я получил совет подождать еще немного, и тогда смогу увидеть еще десяток патрульных машин и примерно столько же фургонов, которые направятся в аэропорт Кай Так. Те, которых я уже видел, были передовые отряды по обеспечению безопасности. Они явно получили информацию от своих скрытых источников о возможном покушении. Дело в том, что губернатор возвращается из Пекина сегодня ночью вместе с чиновниками из Форин Офис, одновременно с китайской торговой делегацией. Там будут журналисты, телевидение, представители официальных кругов. Обе стороны заинтересованы, чтобы не было никаких эксцессов. А на завтра назначена важная встреча представителей деловых кругов. — Да, сценарий разворачивается, — заметил Борн, на мгновенье приостанавливая свои занятия по переодеванию. — Ведь убить можно не только Верховного Губернатора, но и кого-то из секретариата по иностранным делам, или чиновника из Центрального Комитета. Сколько еще последует жертв, прежде чем развернется заключительная сцена этой драмы? Этому должен быть положен конец.

— Мои соображения до сих пор были достаточно простыми, — задумчиво проговорил де Анжу. — Я вижу, что коррупция охватила обе стороны, которые вполне могут шантажировать друг друга с помощью террора. Но ты говоришь несколько о другом, о некотором продуманном плане развала Гонконга, в результате чего он окажется под властью северных провинций.

— Таков сценарий, — коротко заключил Джейсон Борн. — Усложненный в реализации, но эффективный по результатам.

Все подходы к аэропорту были заняты полицией, которая располагалась даже на крышах близлежащих зданий. Мощные прожектора освещали площадку, предназначенную для официальных церемоний, рядом с которой, отгороженные барьерами, находились и журналисты и телевидение, ожидая прибытия самолета уже с девяти вечера. Для их прохода в зону встречи использовалась специальная арка, в которой было смонтировано оборудование для обнаружения скрытого оружия. Аппаратура телевизионщиков, а также оборудование, размещенное на автомобилях, многократно проверялись. Начался дождь, и полицейские одели желтые плащи, в которых они выглядели словно заранее обозначенные мишени или по крайней мере являли соответственные сигналы опасности для тех, кто должен был избегать встречи с ними.

— Теперь у тебя есть возможность проникнуть туда, — торопливо произнес де Анжу, неожиданно появляясь справа от Джейсона и протягивая ему небольшой листок бумаги. — Это подписано префектом полиции аэропорта Кай Так.

— Что ты наговорил им?

— Всего-навсего, что ты еврей, прошедший подготовку в Моссад по борьбе с терроризмом, и находишься у нас по программе обмена.

— Господи, но я же не говорю на иврите!

— А кто здесь говорит? Пожимай плечами и разговаривай на французском. Он у тебя звучит вполне удовлетворительно. На нем здесь многие говорят, правда, очень плохо.

— Ты просто невозможный человек, я надеюсь, ты знаешь об этом?

— Я знаю только то, что в нашу бытность в «Медузе» Дельта заявлял командованию в Сайгоне, что он никуда не пойдет, если с ним не будет старины Эхо.

— Наверное, я в тот момент просто выжил из ума. А теперь пожелай мне удачи. Спасибо тебе, Эхо.

— А вот это будет уже излишне, — заметил, улыбаясь, Француз. — Ты — Дельта, и всегда будь им.

Сняв плащ и фуражку, Борн прошел к ограждению и предъявил свой пропуск охране. Самолет из Пекина начал заходить на посадку, делая очередной круг в потоках дождя. До приземления оставалось несколько минут, и за это время решение должно быть принято. Ему предстояло с максимальной точностью определить, где прячется тот, кто должен нанести решающий удар. Дождь стекал по его униформе, но он не обращал на это никакого внимания, только изредка смахивал водяную пелену с лица. Он упорно продолжал разглядывать толпу, стоявшую в зоне, отведенной для приема гостей.

"Кто? Где? Как?”

Эти вопросы подобно карусели вращались в его голове. Скорее всего, что, учитывая погоду и общую тревожную ситуацию, на встречу и короткие заявления уйдет не более десяти минут. Кто из собравшихся находится ближе всего к месту встречи, кто может наиболее естественно перемещаться в этой зоне? Журналисты? Фоторепортеры? «Металл» фотокамеры проверяли при входе через специальную арку, но не все «камеры» могли дать нужную картинку при обследовании. Вполне работоспособный, но не просматриваемый механизм мог быть сделан для производства выстрела, а возможно, что он мог быть совмещен с телескопическим объективом, или микрофоном. Такую камеру можно пронести под плащом, а потом сделать подмену, бросив нормальную буквально под ноги.

Но пока все было безрезультатно. Он второй раз проходил мимо фоторепортеров, но не заметил ни одного лица, хотя бы отдаленно напоминающего наемника. Он интуитивно чувствовал, что какая-то нить ускользнула от него, что-то было потеряно... Придется еще раз все продумать с самого начала. Если цель — Верховных Губернатор, то речь идет о единичном убийстве в чрезвычайно сложных условиях. В этом случае превосходство убийцы будет очевидным в случае удачного исхода, и де Анжу будет прав, утверждая, что это укрепит легенду, присвоенную им. Но прямой способ убийства при такой охране и скоплении посторонних, учитывая погодные условия, осуществить без риска очень трудно. Здесь не приходится говорить об использовании традиционного пистолета или винтовки. В любом случае последует мгновенная реакция, которая может оказаться фатальной. Между акцией и ее воздействием должна быть «задержка». Только такой вариант обеспечивает исполнителю надежный путь к отступлению, так как «реакция» будет позже! Значит мишенью может быть не только Верховный Губернатор! Масштабный террористический акт, который включает несколько беспорядочных убийств, вот какова истинная цель этого маньяка, который хочет ввергнуть Гонконг в хаос и небытие!

Проходя очередной раз сквозь стоявших в ожидании людей, он старался припомнить все средства нападения, которые хоть когда-то были известны ему. Из всех средств, единственное, что приходило ему в голову, была граната, но он отверг этот вид оружия. Большее предпочтение он отдал взрывному устройству с часовым механизмом или, в крайнем случае, пластиковой взрывчатке. Проходя мимо людей, он обращал особое внимание на размер предметов, которые были у них. Для достаточно мощного взрыва, рассчитанного на поражение нескольких человек, объем пластиковой взрывчатки должен быть с обычный кейс. Меньшее количество применять было бесполезно.

"Кто? Где?”

Эти вопросы по-прежнему оставались без ответа.

Огромный «Боинг 747» подобно фантастической серебристой птице приближался к земле, а еще через минуту уже выруливал на предназначенную для него позицию, где был приготовлен трап. Руководители английской и китайской делегаций показались в дверях и начали спускаться по металлической лестнице. Один был одет в безупречный костюм, принятый в Уайтхолле, второй в светло-коричневого цвета военную форму Народной Армии без знаков различия. За ними последовали две шеренги советников, секретарей и других членов делегаций. Прибывшие направились к микрофонам. Пока продолжались заявления для прессы и приветственные речи, Борн продолжал разглядывать фотокорреспондентов с их аппаратурой и команду телевизионных репортеров с бригадой обслуживающих техников, но не обнаружил ничего, что могло бы привлечь его внимание.

Неожиданно, его внимание привлекла цепочка быстро приближающихся огней, которые двигались вдоль бетонной полосы по направлению к стоявшему самолету. Это были автомобили, сопровождаемые эскортом мотоциклистов. Церемония была окончена. Журналисты, фоторепортеры и телевизионщики были отсечены от официальных лиц полицейским эскортом.

Момент испытания настал. Если что-то должно произойти, то теперь для этого самое время.

Слева от себя Борн увидел офицера полиции, глаза которого быстро и тщательно, как и глаза Борна, исследовали окружающую обстановку. Джейсон повернулся к нему и заговорил по-китайски, протягивая прикрытый рукой от дождя пропуск. — Я представляю Моссад! — почти прокричал он, стараясь заглушить шум дождя.

— Да, я знаю о вас! — прокричал в ответ офицер. — Мы очень благодарны за то, что вы здесь!

— У вас случайно нет карманного фонаря?

— Есть, и вы можете взять его, если он вам нужен.

— Большое спасибо.

— Держите!

— И пропустите меня, пожалуйста, вперед, мне некогда тратить время на предъявление документов каждому следующему посту, — добавил он, забирая фонарь. Офицер сделал жест рукой охране, которая было подняла оружие, и сказал: — Это один из нас, пропустите его! Он эксперт в таких делах! — Еврей из Моссад?

— Да, это он.

Борн находился теперь между цепочкой лимузинов и связанными между собой металлическими ограждениями. Освещая фонарем покрытую асфальтом площадку, он на китайском и английском языках объяснял стоящим у барьера людям, что они должны отодвинуться от линии заграждения, чтобы он мог попытаться найти утерянный в толпе предмет. Один за другим журналисты и другие приглашенные на церемонию гости постепенно отодвигались назад. Так он приблизился к головному автомобилю, на котором были укреплены английский и китайский опознавательные флажки, положение которых было вполне определенным: справа были хозяева, слева — гости. Все внимание Джейсона было сосредоточено на земле. Высокопоставленные гости были уже готовы заполнить вытянувшуюся цепочку лимузинов. Наконец что-то произошло, но Борн еще не был уверен в этом, настолько все было призрачным и почти ирреальным! Его плечо неожиданно столкнулось с плечом другого человека, и эффект этого столкновения был подобен электрическому разряду. Человек, которого он задел плечом, наклонился вперед, а затем неожиданно качнулся назад, почти с дикой яростью, так что Джейсон чуть было не потерял равновесие. Он повернулся и посмотрел на полицейского из эскорта мотоциклистов, затем поднял фонарь, чтобы лучше видеть через темный овал пластикового защитного шлема.

Неожиданное волнение охватило его, а глаза отказывались видеть невероятное. Он смотрел на самого себя, каким он был несколько лет назад. Это был «командос»! Наемник!

Глаза, которые смотрели из-под шлема на Борна, тоже отражали панику, но они были более подвижны, чем у Вебба. Неожиданный удар в горло на мгновенье парализовал Джейсона. Он упал, обхватив шею руками, в то время как наемник соскочил с мотоцикла и, пробежав мимо Джейсона, нырнул под натянутый канат ограждения. Убийца исчез!

Несмотря на неожиданность удара, Борн не потерял сознания. Когда он понял, что сбежавшего человека ему уже не догнать, его мысли вернулись к окружающему.

Убийство! Убийство еще не состоялось! Значит еще оставался шанс что-то сделать! Рядом с ним стоял лимузин с опознавательными флажками! Это и была та мишень, которую выбрал убийца! Где-то внутри автомобиля или под ним был установлен часовой механизм, который в одно мгновенье приведет в действие заряд, разносящий все кругом в клочья!

Борн оглянулся, отыскивая глазами кого-нибудь из официальных лиц. В двадцати ярдах от ограждения стоял офицер, скорее всего из полиции Коулуна, сбоку у которого висела рация. Это был шанс! Лимузины уже готовились к выезду.

Джейсон резко дернул канат заграждения, поднял его вверх и сбросив металлическую стойку, побежал прямо к офицеру-китайцу. — «Ксан шу!» — на ходу кричал он.

— "Шем-ма?" — воскликнул тот, инстинктивно отстегивая кобуру.

— Остановите! Остановите лимузины! Первый из них!

— Что вы хотите? Кто вы?

Борн едва не сбил его с ног. — Моссад! — все, что он сумел прокричать.

— Вы тот самый человек, из Израиля? Я слышал...

— Слушайте меня! Берите эту рацию и передайте им приказ остановиться! Пусть все выйдут из передней машины! Она уже подготовлена к взрыву! Скорее!

Сквозь плотную сетку дождя офицер посмотрел в глаза Борна, затем кивнул и взял в руки рацию. — Срочно! Всем постам и центральной службе связи! Освободите для меня канал и соедините с Ред Стар 1. Немедленно!

— Со всеми машинами! — перебил его Борн. — Прикажите им отъехать как можно дальше.

— Изменить коммутацию каналов! Все машины на меня! — прокричал в микрофон офицер, а затем ясно и отчетливо произнес слова команды: — Здесь пост номер 5. Со мной человек из Моссад, и я следую его инструкциям. Срочное сообщение. Ред Стар 1, вам следует немедленно остановиться и всем выйти из машины. Уведите людей как можно дальше и помогите им укрыться. Всем другим машинам сделать поворот налево, к центру поля, и отъехать от Ред Стар 1. Исполняйте немедленно!

Ошеломленная толпа наблюдала, как пять лимузинов, взревев моторами, резко свернули с курса и исчезли в темном пространстве летного поля. Передний автомобиль остановился, заскрипел тормозами, и из открывшихся дверей во все стороны бросились люди.

Через восемь секунд все было кончено. Лимузин под кодовым номером Ред Стар 1 разлетелся на куски в сорока футах от открытых ворот. Раскаленный металл и брызги стекла были выброшены волной взрыва навстречу потокам дождя, словно урезанная джазовая мелодия.

ПЕКИН, 11:25 ВЕЧЕРА Вдали от северных предместий Пекина раскинулась обширная зона, занятая комплексом зданий, скрытых от постороннего наблюдателя не только естественным рельефом местности, но и еще высокой стеной из серого камня. Внутри этого уединенного анклава, на живописных холмах, покрытых почти нетронутым лесом, расположились дачи высокопоставленных чиновников, что было обычной нормой секретности и условиями глубокого расслоения общества. Ни одна вилла не была видна со стороны окружающей местности, которая была насыщена охраной из преданных ветеранов Народной Армии, вооруженных до зубов и сопровождаемых собаками, прошедшими специальную тренировку. На тот случай, когда возникала необходимость так или иначе идентифицировать это место, использовалось почти поэтическое название Нефритовая Гора, которое относилось не к геологической структуре местности, а скорее к высокому желтовато-зеленому холму, заметно выделяющемуся на фоне остальных. В разное время, в зависимости от политических приливов и отливов, здесь жили Мао Цзе Дун, Лю Шао Цзы, Линь Бяо и Чжоу Энь Лай. Теперь здесь находился один из тех, кто держал в своих руках судьбу экономического будущего Китая, кого мировая пресса называла коротким именем Шэн, что никак не снижало его магического воздействия на политиков, втянутых в водоворот событий восточного региона. Полное имя этого человека было Шэн Чжу Юань. Коричневый «Седан» спустился по гравийной дороге прямо к серой каменной стене, в том месте, где находились ворота с номером 6. Заскрипев тормозами, машина остановилась в непосредственно близости от ярко-оранжевого барьера, который казался раскаленным металлом в жестких лучах передних фар. Часовой вышел вперед и исполнил принятый здесь ритуал встречи гостей.

— К кому вы направляетесь, ваше имя и ваши документы?

— Меня ожидает министр Шэн, — последовал ответ. — Мое имя не имеет значения, и вам не нужны мои документы. Сообщите в резиденцию министра, что прибыл его эмиссар из Коулуна.

Часовой пожал плечами. Такие случаи не были редкостью среди посетителей Нефритовой Горы. Дальнейшее препирательство было чревато последствиями, и часовой вернулся в помещение охраны, где находился телефон.

— Пропустить немедленно, — последовал короткий ответ.

Не возвращаясь к «Седану», часовой нажал кнопку, и огненный шлагбаум пополз вверх. Автомобиль рванулся вперед, как бы наверстывая упущенное в ожидании время.

— Министр Шэн ожидает вас в саду, — предупредительно сообщил офицер в армейской форме, встретивший посетителя во дворе виллы. Его глаза напряженно всматривались в темноту окружающего пространства.

Человек из Коулуна миновал просторный холл, обставленный мебелью из красного дерева, и быстрыми шагами через дверь в виде арки спустился на белую гравийную дорожку сада. Перед ним были четыре изящно оформленных искусственных пруда, на водной поверхности которых величаво покачивались белые лилии, подсвеченные снизу, сквозь толщу воды, чуть заметным золотистым светом. Две дорожки, покрытые белым гравием, были проложены между ними, образуя в пересечении знак Х. В дальнем конце каждой из них были расставлены черного цвета низкие плетеные столы и кресла овальной формы. За одним из них, расположенном недалеко от кирпичной стены, сидел средних лет, все еще стройный человек с коротко подстриженными, видимо рано поседевшими волосами. Единственное, что заставило бы каждого обратить на него внимание, были его глаза, необычно выделяющиеся на исхудалом лице. Это были темные глаза мертвеца, веки которых никогда, даже на мгновенье, не вздрагивали. Но в то же время это были глаза фанатика, чье подвижничество являлось источником внутренней силы, которую можно было почувствовать по накалу напряженных зрачков, которые едва не вызывали вспышки молний. Таковы были глаза Шэн Чжу Юаня, и сейчас они излучали огонь.

— Говори! — почти прокричал он, сжимая руками ручки плетеного кресла. — Кто это был?

— Это все ложь, министр Шэн. Мы проверили все возможные каналы через наших людей в Тель-Авиве. Такого человека у них никогда не было. Никто не посылал агента на Коулун! Это ложь!

— Какие меры вы приняли?

— Это наиболее запутанное дело...

— Что вы предприняли?

— Мы переправили англичанина в Монгкок, о чем не знает никто.

— Дураки и идиоты! Идиоты и дураки! С кем вы контактировали на Коулуне?

— Наш главный информатор, человек из полиции Коулуна. Он буквально потрясен таким исходом, если не сказать, что напуган. Во всяком случае, мне не понравилось его состояние.

— Этот человек должен замолчать.

— Я передам ваши указания.

— Боюсь, что у вас это уже не получится. Вы просто не сможете этого сделать. — Шэн сделал волнообразный жест левой рукой, как бы приглашая своего гостя приблизиться к столу, в то время как его правая рука находилась в тени, скрытая столом. — Продолжайте доказывать свою преданность Гоминдану, — жестко добавил он.

Когда человек приблизился к министру, он поклонился и хотел прикоснуться к руке всесильного человека, желая выразить таким образом свою покорность. В этот момент Шэн поднял правую руку, в которой было оружие.

Раздавшийся выстрел разнес на куски голову эмиссара, части которой погрузились в пруд с лилиями. Дежурный офицер появился тотчас же, как только труп свалился на гравийную дорожку.

— Избавьтесь от него, — приказал Шэн. — Он слишком много знал, слишком много слышал... и много позволял себе.

— Непременно, министр.

— И как можно быстрее свяжитесь с человеком из Макао. У меня есть указания для него, и их нужно выполнить, пока огонь над Коулуном еще полыхает в небе. Я хочу его видеть здесь.

Когда офицер приблизился к трупу курьера, Шэн неожиданно поднялся с кресла и медленно прошел по дорожке к пруду. На его лице отражались блики света от подводной иллюминации. Он вновь заговорил ровным, но с оттенком почти фанатичной убежденности, голосом. — Скоро весь Гонконг и все окружающие территории, — он сделал паузу и задумчиво посмотрел на пруд, вольются в Китай.

— Ваше дело вести нас, Министр, — ответил офицер, наблюдая за Шэном глазами, излучавшими преданность, — а мы будем следовать за вами. Поход, который вы нам обещали, уже начался. Мы вернемся с победой, и земли на юге вновь будут наши.

— Так и будет, — согласился с ним Шэн Чжу Юань. — И мы не можем отказаться от этого. Я не могу отказаться.

Глава 20

В полдень того самого злополучного дня, когда аэропорт Кай Так был пока просто аэропортом, а не сценой разворачивающейся драмы, Хэвиленд излагал ошеломленной Кэтрин Степлс сущность тайного сговора Шэна с внутренними силами Гоминдана, целью которого должно быть формирование консорциума финансистов во главе с лидером, которым должен стать его отец, чтобы содействовать превращению Гонконга в личную финансовую империю. Неизбежным результатом тайных действий будет захват Гонконга Китаем и последующий за этим кризис на Дальнем Востоке. Ничему не доверяющая Кэтрин Степлс требовала доказательств, и ей была предоставлена возможность ознакомиться с секретным досье на Шэн Чжу Юаня, составленном Государственным Департаментом. Но и это не убедило ее окончательно, и в половине четвертого дня ее проводили в пункт космической радиосвязи для того, чтобы эти факты ей подтвердил представитель Совета Национальной Безопасности, некто Рейли.

— Вы всего лишь голос, мистер Рейли, преобразованный сложным комплексом связной аппаратуры, — заявила ему Степлс. — А какие у меня гарантии, что вы не сидите где-нибудь в подвале того дома у подножья одного из холмов и ведете со мной конфиденциальную беседу?

На линии раздался отчетливый щелчок, сопровождающий переключение каналов, и она услышала голос, хорошо известный ей и еще многим людям в разных уголках мира: — С вами говорит Президент Соединенных Штатов, миссис Степлс. Если вы сомневаетесь в этом, то, как мне кажется, вы можете связаться со своим консульством, и они выполнят все необходимое для установления официального канала связи, по которому мы с вами сможем продолжить этот разговор. Я думаю, этого будет достаточно, для того, чтобы убедить вас. У меня просто нет другого способа доказать вам реальность происходящего.

Покачав головой и прикрывая глаза, Кэтрин ответила очень тихо:

— Я верю вам, мистер Президент.

— Тогда я попрошу вас, забудьте обо мне и об этом минутном разговоре. Но поверьте, что события развиваются именно так, как вам о них сообщили.

— Но это настолько невероятно, что непостижимо умом.

— Я прошу вас, миссис Степлс, поверить нашим людям. Вы можете оказать им весьма существенную помощь. Если необходимо, я могу позвонить вашему Премьеру, но честно говоря, я бы не хотел этого делать. У него может появиться желание обсудить это с другими лицами.

— Нет, мистер Президент, я считаю, что этого делать не следует, а что касается политики сдерживания, то я полагаю, что агрессору нужно противодействовать во всем. Я начинаю понимать посла Хэвиленда.

— Вы еще один человек, который превзошел меня. Я должен признаться, что никогда не понимал его.

— Возможно, что это наилучший выход, сэр.

Около четырех часов дня в доме на Виктория Пик раздался телефонный звонок по коду чрезвычайной срочности. Но он предназначался не для посла Хэвиленда, не для помощника Госсекретаря Мак-Алистера. Абонентом на это раз был майор МИ-6 Лин Вэньчжу. Этот звонок принес с собой состояние опасности, в котором обитателям дома пришлось пребывать последующие несколько часов. Как ни была ограничена переданная по телефону информация, для присутствующих было очевидно, что при малейшей ошибке, допущенной Шэном или его окружением, войска Народной Республики могли двинуться на полуостров и далее, в Гонконг. Лин яростно вращал диски телефонов, отдавая приказы и собирая дополнительную информацию. Он ровным голосом, отчетливо выговаривая слова, продолжал оповещать специальные подразделения МИ-6. — Кай Так. Китайско-британская делегация. Покушение. Предполагаемая цель — Верховный Губернатор. Предполагаемый исполнитель — Джейсон Борн.

— Я не могу в это поверить! — протестовал Мак-Алистер, вскакивая с дивана. — Это преждевременно! Шэн не готов! Если бы он решился на такой шаг, то в официальных заявлениях его министерства мы могли бы заметить хотя бы слабые намеки на проведение подобного авантюрного курса. В противном случае этого не должно быть!

— Что это, ошибка? — холодно спросил Хэвиленд.

— Возможно. Но скорее всего, это очередной поворот в стратегии, которую, надо признаться, мы так и не разгадали до конца.

— Продолжайте работу, майор, — бросил дипломат в сторону китайца, сидящего на телефонах, — а когда закончите, мы с вами уточним детали.

После того как последний приказ был передан, Лин приготовился получить приказ для себя лично от посла Хэвиленда.

— Я хочу, майор, чтобы вы держались в тени, — настойчиво заговорил Хэвиленд, — и, возможно, вообще не ездили бы туда.

— Но это невозможно, сэр, — возразил великан. — Я должен быть со своими людьми.

— Во всяком случае, вы должны въехать на территорию аэропорта через ворота с противоположной стороны от главного входа.

— Но почему? Мне не понятна ваша настойчивость, господин посол, во всем, что касается моего присутствия в аэропорту.

— С вашей проницательностью, майор, не следовало бы задавать подобных вопросов. Я, признаться, удивлен.

— Я должен знать! А пока что мне не понятны ваши намеки!

— Возможно, это было моей ошибкой, но я попытаюсь ее исправить. Я думал, что вам уже более или менее ясно, с какой целью мы вынудили «нашего» Джейсона Борна прибыть сюда. Из всего, что известно о нем, следует тот факт, что он получает информацию, не только прикладывая ухо к земле, но собирает ее, как говорится, на всех четырех ветрах. Если данные его медицинского обследования точно отражают его состояние, то можно рассчитывать, что благодаря отдельным сохранившимся участкам памяти, он сможет восстановить свою информационную сеть в этом районе, о котором мы ничего не знаем. А теперь сделаем предположение, майор, я повторяю, всего лишь предположение, что через один из своих источников он узнает о возможном покушении в аэропорту. И как вы полагаете, что он сделает?

— Постарается быть там, — тихо, почти с неохотой ответил китаец.

— И предположим, что «наш» Джейсон Борн увидит вас? Простите меня, но я должен заметить, что вас не так-то легко проглядеть в толпе. Логика его внутреннего поведения, направленная на самовыживание, заставит его выяснить, кто вы такой на самом деле. Должен ли я продолжать дальше?

— Я так не думаю, — возразил майор.

— Взаимосвязь будет установлена, — продолжал Хэвиленд, не обращая внимания на слова майора, — и в итоге мы получим неприемлемый для нашей стратегии результат: нет ни тайпина, ни его погибшей в Макао молодой жены, а есть очень способный офицер английских спецслужб, разыгрывающий роль несчастного мужа, с помощью которого человек был в очередной раз попросту шантажирован государственными службами, причем самым отвратительным методом, с помощью похищения его жены. Сознание, майор, очень тонкий и деликатный инструмент, а у него — гораздо в большей степени, чем у большинства других, учитывая все количество стрессов, которые ему пришлось перенести. Я не хочу даже думать о том, что он может сделать, точнее, что он вынудит сделать нас.

— Это был самый слабый момент во всем сценарии, хотя он и валяется одним из основных, — заметил Лин.

— Я посоветую вам только одно. Забирайте своих людей и займите пост наблюдения в центральной башне аэропорта, там есть помещение, отделанное темным тонированным стеклом.

Наступила тишина, и было слышно только шаги китайца, когда он, резко повернувшись, покидал комнату. — По-вашему, это правильно — отпускать его туда? — нарушил молчание Мак-Алистер, в то время как Хэвиленд и Степлс продолжил смотреть на дверь, за которой скрылся майор Лин.

— Несомненно, — ответил дипломат, направляясь к столу. — Пожалуйста, присядьте, миссис Степлс, и ты, Эдвард. Мне нужно ваше одобрение по поводу наших дальнейших действий, которые я собираюсь изложить, но перед этим я хотел бы поговорить наедине с миссис Степлс.

— Во что бы то ни стало, — задумчиво заговорил Мак-Алистер, собирая разложенные на столе бумаги, в то время как Кэтрин Степлс усаживалась в кресло прямо перед столом Хэвиленда, — мы должны разгадать этот ребус с аэропортом Кай Так. Я собираюсь еще раз просмотреть досье Шэна и постараюсь отыскать там возможные ключи к тем противоречиям стратегии, которые мы наблюдаем в данный момент, и если тревога в аэропорту не является ложной, то нас могут ждать большие неприятности и в будущем. Опасность может возникать мгновенно и в любом месте. Но, повторяю, это противоречит тому, что мы знали о нем до сих пор. Нестабильность в Гонконге, который он рассматривает как мощный финансовый таран в своей политике, явно не в его интересах. Так что же он делает на самом деле? На этот вопрос пока нет однозначного ответа.

— Попытайтесь, если это еще возможно, Эдвард, пересмотреть наш подход к этой проблеме, — бросил посол, усаживаясь в кресло. — Ведь в конце концов, мир здешних банкиров представляет опору его финансовым и политическим устремлениям, и разрушать его было бы весьма неразумно.

— С другой стороны, — заметил Мак-Алистер, направляясь с бумагами к двери, — это очень опасная игра, где в итоге он может потерять все, как только он потеряет контроль над старыми революционерами из Центрального Комитета, которые до сих пор не отказались от политики экспансии Китая в отношении Новых Территорий. Кризис, основанный на насилии, будет им только на руку. Именно такой сценарий мы разработали для Вебба, и, я полагаю, что он достаточно отражает реальность.

— Хорошо, Эдвард. Забирайте ваши бумаги, запросите все, что вы считаете нужным, у МИ-6, но найдите доказательства. Если мы потеряем сегодня Верховного Губернатора, то завтра мы потеряем весь Гонконг. — Этого нельзя допускать, — проворчал Мак-Алистер, закрывая за собой дверь.

— Надеюсь, теперь вы на самом деле начинаете понимать меня? обратился дипломат к представительнице иностранного отдела дипломатической службы Канады.

— Слова и определенную интерпретацию их, несомненно, но не специфику их реализации, — воскликнула Кэтрин Степлс, странным образом продолжая смотреть на дверь, только что закрывшуюся за помощником Госсекретаря.

— Я очень хочу, чтобы атмосфера нашей беседы была как можно спокойней и безоблачной, так как заинтересован в вашей помощи, миссис Степлс.

— Вы имеете в виду Мари?

— И все, что с ней связано, — настойчиво продолжил дипломат. — Какая специфика происходящего беспокоит вас? Что я могу прояснить в сложившейся ситуации?

— Насколько я понимаю, — медленно заговорил он, — решением всех ваших проблем является Шэн? Не так ли? И муж моей знакомой по Оттаве служит главным орудием исполнения поставленной задачи?

— Да, Джейсон Борн — одно из существенных звеньев нашей операции.

— И вы рассчитываете, что он захватит и этого наемника, используемого Шэном, и займет его место. И в один прекрасный день авантюрные планы министра будут раскрыты, а их автор, весьма вероятно, будет убит... Я права?

— Да, и скорее всего, это произойдет где-то в Китае.

— "Скорее всего"... «в Китае»?

— Да, внешне это будет выглядеть, как внутренние братоубийственные распри внутри пекинской иерархии. Официально мир не услышит подробностей о Шэне в течение нескольких недель, а когда такое заявление наконец будет сделано, то его смерть будет, несомненно, связана либо с коронарной недостаточностью, либо с кровоизлиянием в мозг. Стабильность в мире будет восстановлена. Но пока что, миссис Степлс, мы еще очень далеки от этого. Сегодня мы только начинаем наш путь, и исходной точкой его будет аэропорт Кай Так. Он же может стать и началом конца, если мы не примем срочных мер по контролю за ситуацией. Ставки очень велики в этой игре, и поэтому велик риск по защите Верховного Губернатора. С другой стороны, наши возможности в данный момент ограничены, нам остается лишь ожидание.

— Насколько я поняла из вашего монолога, моя помощь заключается в том, чтобы помочь вам без вооруженного вмешательства заполучить назад миссис Вебб?

— "Без вооруженного... вмешательства"? — Хэвиленд подался вперед. В глазах, наполненных яростью, его вопрос отражался подобно вспышкам гнева. — Вы не можете и дальше продолжать прятать ее!

— Вероятно, но я еще не решила.

— Господи! После всего, что я вам рассказал! Вы должны это сделать!

— Вот в этом все дело! Я могу предоставить ее вам в любое время, но только тогда, когда я сочту это необходимым!

— Что я должен сделать, чтобы убедить вас?

— Я думаю, что начать надо с Нельсона. Ведь если бы не он, то вы никогда бы не вышли на меня. Поэтому я требую, чтобы вы оставили его в покое и не делали представления о его поведении в Госдепартамент. Он гораздо лучше многих ваших сотрудников, о которых, кстати, вы знаете гораздо больше, чем о нем. Вам прекрасно известно, что представляют из себя многие работники вашего аппарата здесь, в Гонконге, и вы знаете, что это не является тайной для других.

— Хорошо, мы договорились по поводу Нельсона, он остается в стороне. Надеюсь, вы удовлетворены?

— Да, но боюсь, что мне придется еще раз огорчить вас, хотя, видит Бог, мне не хотелось бы этого делать.

— Не беспокойтесь об этом, говорите.

Кэтрин помолчала, видимо собираясь с мыслями, а когда заговорила, то это было похоже на крик отчаянья человека, желающего познать истину.

— Почему вы сделали это? Разве не было другого пути?

— Я полагаю, что вы имеете в виду миссис Вебб?

— Конечно, я подразумеваю ее и не забываю при этом ее мужа! Я уже спрашивала вас раньше, понимаете ли вы, что вы сделали с ними? Я могу повторить слова одного американского юриста, которые он произнес однажды на сенаторских слушаниях, и которые вполне могут быть применены к вам. Есть ли у вас чувство порядочности, господин посол?

Хэвиленд удивленно взглянул на собеседницу и усталым голосом произнес: — У меня есть чувство долга. Я должен изменить ситуацию мгновенно, без промедления, а для этого можно использовать любые средства. Я обещаю вам, что с ее головы не упадет ни один волос, но она должна быть здесь, чтобы охотник, выслеживающий дичь, был управляем. Поэтому я прошу вас, верните нам миссис Вебб.

— Да, конечно, я это сделаю, но не сегодня ночью. Она не сможет сейчас даже передвигаться без посторонней помощи. У нее разбиты ноги после вчерашних приключений у Ботанического сада. Да и у вас сегодняшняя ночь весьма напряжена. Я отвезла ее в Таен Ман, где у меня есть друзья. Я приглашала к ней врача, который сделал ей перевязку. Она очень устала, и ей необходим отдых. Отложим это до завтра.

— Как вы хотите сделать это? Что вы ей скажете?

— Пока я еще не знаю. Я думаю, что сначала позвоню ей и постараюсь успокоить надеждами на определенный прогресс в ее делах, и попрошу оставаться около телефона. В конце, я думаю, сообщить ей, что приеду утром и непременно с новостями.

— Мне кажется, что вам не следует ехать одной без прикрытия, заметил Хэвиленд. — Я не исключаю, что это может быть и Мак-Алистер. Он знает ее, и, честно говоря, я возлагаю надежды на его моральные устои, которые помогут урегулировать возможное непонимание.

— Хорошо. Я сама думала о чем-то подобном, но пусть они остаются до какого-то момента в стороне, пока я не поговорю с ней, а это может занять часа два. Я постараюсь объяснить ей, не вдаваясь в подробности, что в свете сложившихся обстоятельств, ставящих под угрозу весь Гонконг, я понимаю ваши действия и считаю их оправданными. Я объясню ей, что она будет гораздо ближе к своему мужу, если будет находиться около вас. Вполне возможно, что она попытается убить вас, но это уж ваши проблемы. Не забывайте, тем не менее, что эта привлекательная и даже красивая женщина выросла на ранчо близ Калгари.

— Мне придется взять команду морской пехоты для объяснения с ней.

— Боюсь, что и это вам не поможет. Она повернет их против вас. Она принадлежит к тем немногим людям, которые обладают даром убеждения, и я считаю, что ее трудно превзойти.

— Так и должно быть, — согласился посол. Он откинулся в кресле и задумчиво взглянул на женщину, сидящую перед ним, — Она практически одна заставила человека без имени, с послестрессовым комплексом вины и потерей памяти пройти по лабиринтам собственного замешательства и сомнений, и вернула его в жизнь. Очень непростая задача... Расскажите мне о ней все, что вы знаете... Телефонный звонок прервал их только наладившуюся беседу. Разговор о Мари Сен-Жак был отложен, и события в аэропорту вновь приковали к себе внимание обитателей дома на Виктория Пик.

Хэвиленд буквально схватил телефонную трубку и с жадностью слушал. Звонил майор Лин Вэньчжу. — Почему они не могут отменить приветственные речи, сесть в машины и быстро убраться из аэропорта? — раздраженно проговорил он, выслушав сообщение майора.

Вновь говорил майор, а дипломат слушал, не скрывая раздражения. Наконец он положил трубку и взглянул на миссис Степлс. — Приказ из Пекина предусматривает, что делегация Китая не должна менять никаких планов перед лицом западного терроризма. Защита должна быть обеспечена, работа должна идти по плану.

— Лондон должен был бы как-то отреагировать на это, — заметила Степлс.

— Приказы из Пекина... — повторил Хэвиленд, не обращая внимания на ее замечание, будто лишившись слуха. — Приказы от Шэна!

— Вы так уверены в этом?

— Это его грязная игра! Он заказывает стрельбу по мишеням! Он уже готов!

Погода портилась. Напряжение в воздухе нарастало по геометрической прогрессии, и каждые четверть часа поляризация атмосферы возрастала, пока не начался дождь. Работал телевизор, и Хэвиленд вместе с Кэтрин Степлс наблюдали за репортажем из аэропорта. Теперь тишина уже ничем не нарушалась, кроме звуков телевизионного эфира. Огромный самолет медленно вырулил на отведенное для него место встречи. Охрана с английской и китайской стороны немедленно заняла место по обе стороны открывшейся двери. Начиналась пресс-конференция, и в этот момент тяжелая дверь распахнулась, ударившись о стену, и в комнату ворвался возбужденный Мак-Алистер.

— Теперь я это нашел! — кричал он, размахивая листком бумаги. — Я уверен, что я нашел это!

— Немного тише, Эдвард! Говори связно, чтобы все поняли тебя. И, ради Бога, успокойся.

— Китайская делегация! — вновь закричал помощник Госсекретаря, почти задыхаясь, и, подбежав к дипломату, положил перед ним листок. — Делегацию возглавляет некто Лао Ши! Второй член делегации, наделенный полномочиями руководителя, это генерал Юн Шен! Оба занимают ответственный пост в правительстве, и оба многие годы находятся в оппозиции Шэн Чжу Юаню, открыто критикуя его политику в Центральном Комитете!

— Господи! Но что вы хотите сказать этим?

— Это означает, что мишень для возможного покушения — не только Верховный Губернатор, а все руководители делегаций! Эта акция даст возможность Шэну избавиться от давних противников в Пекине, а кроме того, за процессы дестабилизации в колонии будут теперь ответственны оба правительства!

Хэвиленд нервно схватил телефонную трубку. — Соедините меня с майором Вэньчжу на аэродроме Кай Так. Немедленно! — приказал он оператору.

— ...Мне нужен срочно майор Лин. Срочно!.. Его нет? А где он?.. Кто со мной говорит?.. Да-да, я знаю вас. Слушайте меня внимательно! Цель покушения не только Верховный Губернатор, но и два члена китайской делегации. Разделите обе делегации по разным машинам... Вы знаете это?.. Представитель Моссад? Какого черта?.. Таких мероприятий не предполагалось, нет, нет. Да, я освобождаю линию. — Тяжело дыша, дипломат почти неподвижно уставился на стену и еле слышно проговорил: — Они узнали об этом, только один Бог знает откуда, и уже принимают контрмеры... Кто? Кто это мог быть? — «Наш» Джейсон Борн, — тихо произнес Мак-Алистер. — Он уже там.

В это время на телевизионном экране было видно, как головной лимузин остановился, в то время как другие машины быстро отъехали от него. Из открытых дверей первой машины в панике выбежали люди, а секундой позже весь экран озарила вспышка взрыва.

— Он несомненно там, — повторил почти шепотом Мак-Алистер. — Он там!

Глава 21

Моторный катер, сильно покачиваясь на волнах, осторожно пробирался сквозь темноту и потоки дождя. Экипаж из двух человек почти постоянно вычерпывал воду, которая вновь прибывала, как только очередная волна накатывалась на планшир. Седой капитан, наполовину португалец, наполовину китаец, напряженно глядел через широкое окно кабины, стараясь выдерживать курс к темным очертаниям побережья острова. Борн и де Анжу стояли по обе стороны от него. — Сколько нам еще идти до берега? — спросил де Анжу, стараясь перекричать шум мотора и дождя.