Дом Люцифера Ладлэм Роберт
— Способ всегда найдется.
— Но с ним надо быть осторожнее. Его ничего не стоит прикончить. К тому же сам видишь, как он впечатлителен.
И они уставились на молчаливого и неподвижного Марти, голова которого свисала на грудь, а все тело безвольно обмякло.
— Или же... — На губах Тремонта возникло подобие улыбки. Ему пришла новая изощренная идея. — У меня есть куда более надежный способ узнать то, что мы так хотим узнать. — Он кивнул, словно подтверждая тем самым правоту своих слов. — Да, намного лучший...
10.35 утра
Сиракузы, штат Нью-Йорк
Питер Хауэлл сбросил макинтош и остался в черной форме коммандос. Бледно-голубые глаза обежали фургон, поврежденный пулями. На секунду на лице промелькнула то ли печаль, то ли сожаление. Но это выражение тут же исчезло, и он начал сосредоточенно осматривать сложное оборудование, которым была оснащена машина.
— Что произошло с Марти? — спросил Джон. — Откуда тебе известно, что его взяли?
— Его засекли в аптеке, в нескольких кварталах отсюда. Их было трое. — От мускулистой сухопарой фигуры Питера так и веяло силой и энергией. — А командовал этой бандой плотный такой коротышка, с которым мы столкнулись еще тогда, во время заварушки в Сьерра-Неваде.
— Значит, его захватили те самые люди, что владеют вирусом? — спросила Рэнди.
— Судя по всему, именно так. — Джон печально нахмурился. — Бедный Март!
— Он проболтается? — спросила Рэнди.
— Если бы проболтался, они бы уже были здесь, — ответил Питер.
— Но что, если все же проболтается?
— Он не слишком сильный человек, — заметил Смит. И описал, в чем состоит синдром Асперджера.
— Да этот маленький, с виду хилый человечек куда круче и умней, чем ты даже можешь себе представить, Джон, — заметил Питер. — Я просто уверен, он выкрутится. Как-нибудь перехитрит их.
— Ну, не знаю. Судя по всему, люди это страшные и готовы на все. Надо выручать его оттуда.
— А вам известно, где он сейчас находится? — спросила Рэнди Питера.
Тот покачал головой.
— К сожалению, нет. Я в тот момент был без машины и не смог проследить, куда его увезли.
— Ну а какие-то соображения на тему того, где его искать, у тебя имеются? — спросил Джон.
— Фургон я нашел примерно час тому назад, получив его послание, — ответил Питер. И дальше рассказал, как именно нашел. Но, попав в фургон, он увидел, что Марти там нет. Питер обнаружил на столе компьютерные распечатки поддельных рецептов на лекарство. — У Марти кончился мидерал. Вот он и решил получить его по поддельному рецепту. Таблетки были на исходе еще прошлой ночью, когда мы разбежались. — И далее он описал друзьям сражение в парке.
Джон покачал головой.
— Но как все же им удалось обнаружить вас?
— Наверное, выследили. Шли по пятам от самого Детрика, просто выжидали удобный момент для нападения. Мне показалось, я отсек все возможные «хвосты». Но, видно, допустил промашку, недооценил их. — Взгляд его остановился на испещренной дырками от пуль карте стран «третьего мира», и он удрученно покачал головой. — Прямо отсюда я отправился по ближайшим аптекам. И как раз подходил к третьей по счету, когда увидел, что из дверей выходит Марти. Тут они его и схватили.
— А по машине нельзя было определить, кто они такие и откуда?
— Боюсь, что нет.
— Тогда единственный способ найти Марти — это найти их.
— Верно. Проблема, причем серьезная. Но одна мыслишка у меня имеется. Только сперва расскажите мне быстренько, что произошло в Ираке.
И Смит принялся рассказывать ему о своих багдадских похождениях и дошел до описания сцены нападения республиканских гвардейцев на шинный магазин.
Тут морщинистое лицо Питера расплылось в широкой улыбке, и он окинул Рэнди одобрительным взглядом.
— А я смотрю, ЦРУ не устает совершенствовать свои кадры, мисс. Глядя на вас, нельзя не отметить приятную перемену, отказ от использования малосимпатичных зануд в унылых костюмах-тройках. Это я так. Просто высказал мнение ворчливого старика-ветерана.
— Спасибо. Вы и сами не так уж плохи на вид, — улыбнулась Рэнди — В любой момент готова порекомендовать вас нашему директору.
— Уверен, что так и сделаете, — ответил Питер и обернулся к Джону. — Ну, а что было дальше? — Лицо его помрачнело, как только он услышал от Смита о том, что случилось в больнице доктора Махук, как их схватила багдадская полиция, по всей очевидности, подкупленная теми людьми, что стояли за всей этой историей с вирусом.
— Стало быть, и в Ираке три жертвы поправились? — Англичанин выругался. — Просто дьявольский эксперимент, иначе не назовешь! Противно думать о том, что способны творить в этой несчастной стране люди, наделенные властью и деньгами. Да, теперь ясно. Твое путешествие подтвердило, что корни вируса берут свое начало с войны в Персидском заливе. — Он сделал паузу. — Что ж, теперь мой черед. Удалось раздобыть весьма любопытную информацию, которая может пролить свет на всю эту безобразную историю. Кажется, я знаю, что обнаружила Софи в докладе из Института принца Леопольда.
— Что? — возбужденно воскликнул Джон.
— Перу. Вся подоплека этой истории кроется в Перу. — И он рассказал об экспедиции, в которой двенадцать лет тому назад участвовала Софи, будучи еще студенткой факультета антропологии Сиракузского университета. И о том, как он, узнав об этом, обратился к бывшему своему сослуживцу в Лиме, и тот раздобыл список ученых, посетивших бассейн Амазонки в том же году.
— Список у тебя? — быстро спросил Джон.
Морщинистое, коричневое от загара лицо Питера расползлось в довольной улыбке.
— Лиса не ворона, сыра из пасти не выпустит. Идемте за мной, дети мои.
И, подойдя к кухонному столу, он извлек из внутреннего кармана черного комбинезона два сложенных пополам листка бумаги. Разложил их на столе, включил верхний свет, и вот вся троица прилежно склонилась над бумагами и стала считывать имена.
— Вообще-то, в тех краях побывало в том году гораздо больше народа, но я выбрал только тех, кто был там одновременно с Софи.
Тут в глаза Рэнди и Джону бросилось имя, обозначенное под номером четырнадцать.
— Вот он! — воскликнула Рэнди. — Виктор Тремонт!
Смит мрачно кивнул. "Да, владелец и председатель Совета директоров «Блэнчард Фармасьютикалз». Тот самый человек, которому буквально сегодня президент собирается вручить медаль за спасение мира от вируса. Великий гуманист, дни и ночи напролет работавший над сывороткой, с тем чтобы потом подарить ее людям. Правда, далеко не бесплатно.
— Черт побери! — Питер удрученно покачал головой. — Просто не верится! Как не хочется верить в то, что мы, британцы, создавали свою империю исключительно для того, чтобы насаждать цивилизацию дикарям.
— Мы уже знали, что у «Блэнчард» есть сыворотка, — заметила Рэнди, продолжая размышлять над газетной статьей. — А теперь получается, что из Перу этот вирус вывез не кто иной, как этот самый Тремонт.
Джон кивнул.
— И поскольку он ученый, то не мог не оценить потенциал сыворотки в борьбе с таким смертельно опасным вирусом. И, чтобы испытать ее, специально заразил им несколько человек во время операции «Буря в пустыне». Должно быть, он знал, что вирус не слишком заразен и обладает замедленным действием, может «дремать» в организме человека на протяжении нескольких лет, подобно гантавирусам.
— Боже милостивый! — выдохнул Питер. — Стало быть, он начал секретные испытания на людях еще десять лет тому назад в Ираке, когда у него не было никакой гарантии, что сыворотка поможет побороть болезнь. Да он просто чудовище, иначе не назовешь!
— Может, даже еще хуже, чем просто чудовище. — Синие глаза Джона холодно сверкнули. — Ему было удобно, чтобы эпидемия разразилась именно сейчас. Поскольку сыворотка была наготове и он рассчитывал сколотить на спасении мира целое состояние.
В фургоне воцарилась мертвая тишина. Смит произнес слова, которые они не могли, не хотели слышать. Но это тем не менее было правдой. Ужасной, чудовищной правдой.
— Как? — Рэнди первой нарушила молчание.
— Не знаю, — ответил Джон. — Надо проверить хранящиеся в «Блэнчард» записи и документы. Черт, до чего ж не хватает Марти!
— А что, если я попробую заменить его? — спросил Питер. — В компьютерах разбираюсь вроде бы неплохо, к тому же видел, как он работал, используя свою специальную программу.
— Я пытался влезть в его компьютер, — сказал Смит, — но он использовал пароль.
Питер ухмыльнулся во весь рот.
— Зато я его знаю. Как это характерно для Марти! Странное чувство юмора. Пароль у него «Кот Стэнли».
10.58 утра
Лонг Лейк, штат Нью-Йорк
Видимо, в глубине души у Мерсера Холдейна все же теплились какие-то остатки чести и совести. И он не мог не понимать того, в чем никогда бы не признался сам Тремонт. Именно ему, Виктору Тремонту, удалось вызвать эпидемию, охватившую весь мир. И вот сейчас, глядя из окна своего кабинета на лужайку, где устанавливали трибуны и гигантский телевизионный экран для предстоящей церемонии, Мерсер чувствовал, что просто не может больше молчать. Сам президент собирался прибыть и благословить первую партию сыворотки, словно Виктор Тремонт был матерью Терезой, Ганди и Эйнштейном в одном лице.
Он терзался угрызениями совести на протяжении нескольких дней.
Некогда он был честным, почтенным человеком и гордился своей порядочностью. Но постепенно, по мере того как «Блэнчард» из мелкой фармацевтической фирмы превращалась в промышленного гиганта, начал понимать, что теряет себя. И вот неизбежный результат: Виктора Тремонта награждают самой почетной в Америке наградой, медалью Свободы, за самое подлое деяние, которое только видел мир.
И Мерсер Холдейн просто не мог переносить этого более. Неважно, что будет с ним... он даже готов взять всю вину на себя... пусть. Но он должен, обязан остановить этот фарс, эту трагикомедию. Есть на свете вещи важнее, нежели деньги, слава и успех.
Холдейн потянулся к телефону.
— Миссис Пендрагон? Соедините меня с офисом главного врача в Вашингтоне. Номер, полагаю, у вас имеется?
— Разумеется, сэр. Сразу же соединю вас, как только дозвонюсь.
Мерсер Холдейн откинулся на спинку кожаного кресла и стал ждать. Он ощущал прикосновение прохладной кожи на шее и прикрыл ладонью глаза. Его с новой силой одолели сомнения. И он вспомнил, что, если все раскроется, путь ему один — прямиком в тюрьму. Он потеряет все — семью, положение, деньги. С другой стороны, если промолчит, Виктор Тремонт заработает целую кучу денег для всех них. Это тоже понятно.
Мерсер удрученно покачал красивой седой головой. Это ж надо быть таким дураком! Хуже — сентиментальным старым болваном. Что, в конечно счете, значат все эти безликие миллионы? Все равно все рано или поздно умрут. А судя по тому, как эта жизнь сейчас устроена, большинство людей умрут не естественной смертью, от старости, а от голода, болезней, войн, революций, землетрясений, тайфунов, несчастных случаев и рук убийц. Впрочем, людей на земле хватает, особенно в странах третьего мира, и перенаселение растет в геометрической прогрессии из года в год.
И неизбежный результат — природа наносит ответный удар. Так было всегда. И наказывает зарвавшееся человечество голодом, новыми болезнями, войнами и вселенскими катастрофами.
Но разве имеет все это значение, если они с Виктором и компанией бешено разбогатеют на смертях и страданиях миллионов?
Он вздохнул, потому что знал ответ. Для него это имелозначение.
Человек может и должен управлять своей судьбой. Он вспомнил, как говорили в Пруссии: «Мужчина только тогда чего-то стоит, когда готов умереть за высокие принципы».
И он, Мерсер Холдейн, был воспитан на этих принципах. И некогда свято соблюдал их. И если хочет спасти свою душу, то сделать это можно только одним способом — остановить Виктора Тремонта.
Внутренняя борьба продолжалась. Глаза закрыты, затылок упирается в кожаную подушку кресла. Он боролся сам с собой и чувствовал себя слабым и несчастным. И одновременно знал — он все равно расскажет главному врачу все. Он должен. Он готов заплатить любую цену. Поскольку знает, что совершит тем самым праведный поступок.
Мерсер услышал, как отворилась дверь, и, не открывая глаз, развернулся в кресле.
— Что, никак не удается соединиться, миссис Пендрагон?
— Сдали нервы, да, Мерсер?
Он открыл глаза. В кабинете стоял Виктор Тремонт. Высокий и стройный, в дорогом деловом костюме и сверкающих ботинках из тонкой кожи. Густые серо-стальные волосы поблескивали в свете лампы. Узкое, порочное и породистое лицо с орлиным носом так и излучало самоуверенность.
Холдейн поднял усталые старые глаза на бывшего своего протеже. И произнес спокойным ровным тоном:
— Нет, Виктор. Просто проснулась совесть. И тебе еще не поздно опомниться и воззвать к своей. Позволь дозвониться главному врачу.
Тремонт расхохотался.
— Кажется, это Шекспир писал, что совесть есть не что иное, как роскошь, делающая всех нас трусами. Но он немного ошибся. Она делает нас жертвами, Мерсер. Проигравшими. Неудачниками. А у меня нет ни малейшего намерения примкнуть ни к тем, ни другим. — Он умолк и грозно нахмурился. — Каждый человек по натуре или волк, или олень. Лично мне никогда не хотелось быть съеденным.
Холдейн вскинул руку.
— Побойся бога, Виктор! Что ты такое говоришь! Мы должны помогатьлюдям. Наша цель — облегчать страдания. Главная заповедь — не навреди. Главное наше дело — исцеление.
— Черта с два! — хрипло заметил Тремонт. — Наше дело — делать деньги. Получать доход. Это главное.
Холдейн уже не мог больше сдерживаться.
— Ты не человек! Ты эгоист и урод, Виктор! — крикнул он. — Изверг и дьявол! Ярасскажу главному врачу все! Слышишь? Все! Я...
— Да ничего ты не сделаешь, — устало и злобно огрызнулся Тремонт. — И ни с каким врачом никто соединять тебя не будет. Миссис Пендрагон достаточно умна, чтобы отличить победителя от проигравшего. — Рука его скользнула во внутренний карман пиджака. И он извлек револьвер «глок» — грозное смертельное оружие. — Надаль!
Сердце Мерсера Холдейна тяжко забилось в груди. Он увидел, как в кабинет вошел высокий араб с изрытым оспинами лицом. И у него в руке тоже был большой пистолет.
Парализованный страхом Мерсер беспомощно и безмолвно переводил взгляд с одного мужчины на другого.
Глава 41
11.02 утра
Озеро Магуа, штат Нью-Йорк
В просторной гостиной загородного дома Виктора Тремонта свежо и приятно, по-новогоднему пахло хвоей. Из огромных окон открывался изумительный вид на хрустально синее озеро, окаймленное густым зеленым лесом. Билл Гриффин сидел в кожаном кресле возле огромного камина, в котором весело пылали большие поленья. От плотной его фигуры так и веяло умиротворением. Длинные каштановые волосы, как обычно, небрежными прядями спадали на плечи. Вот он закинул ногу на ногу и закурил сигарету.
С улыбкой взглянул на Виктора Тремонта и Надаля аль-Хасана и спокойно объяснил:
— Проблема состояла в том, что все мы исполняли свою работу, но наши пути при этом не всегда пересекались. Когда вы отдали мне приказ устранить Джона Смита, я вел наблюдение сразу за тремя объектами — его домом в Турмонте, квартирой этой женщины Рассел в Фредерике и Форт-Детриком. Неудивительно, что вам было трудно со мной связаться.
Это была наглая ложь. На самом деле он все это время прятался в Гринвич Виллидж, в квартире одной женщины, старой его знакомой. Но, увидев по телевизору выступление президента, в котором тот до небес превозносил «Блэнчард Фармасьютикалз» за создание чудодейственной сыворотки, сообразил, что настало время вернуться, иначе можно упустить положенную ему долю.
Выяснилось, вопрос о Смите стоял по-прежнему остро.
— Я думал взять Смита на выезде из Детрика, — объяснил Гриффин. — Но удобного момента не представилось, а после этого он как сквозь землю провалился. И так и не появился ни в одном из этих мест. Может, залег на дно или убрался из страны. Или слоняется где-нибудь, льет слезы по своей женщине, — Биллу от души хотелось надеяться, что это правда, но он слишком хорошо знал Смита, а потому сомневался в истинности своих слов.
Виктор Тремонт стоял у окна и смотрел на деревья и солнце, испещрявшее поверхность озера веселыми серебристыми бликами. Затем произнес задумчивым тоном:
— Нет. Никакого отпуска по поводу кончины этой бабы он не брал.
Надаль аль-Хасан присел на резной деревянный подлокотник дивана, лицом к камину.
— В любом случае, это уже неактуально. Мы знаем, где он. Поэтому скоро никаких проблем с ним больше не будет.
Губы Гриффина раздвинулись в широкой улыбке, отчего щеки стали казаться еще круглей.
— Ну и слава богу, — воскликнул он, а затем осторожно и как бы между прочим добавил: — Небось, Мэддакс у него на хвосте, да?
Тремонт отошел от окна и склонился над коробкой, чтобы достать сигару. Потом протянул коробку Гриффину, но тот отказался и достал еще одну сигарету. Надаль аль-Хасан, как и подобает правоверному мусульманину, не курил.
Раскуривая сигару, Тремонт произнес сквозь струйку ароматного дыма:
— Вообще-то Мэддакс схватил одного из пособников и дружков этого Смита. Некоего типа, чокнутого на компьютерах, по имени Мартин Зеллербах. И скоро мы заставим этого Зеллербаха выложить нам, где прячется Смит. Одно мы уже знаем точно, где-то в Сиракузах.
— Смит в Сиракузах? — Гриффин не на шутку встревожился. И укоризненно покосился на аль-Хасана. — Но это же совсем недалеко отсюда. Черт, как ему удалось подобраться так близко?
Голос аль-Хасана звучал еле слышно:
— Узнав кое-какие факты из биографии Рассел. Она готовила в Сиракузах дипломную работу.
— Так она еще училась, когда ездила в экспедицию в Перу?
— Боюсь, что так.
— Тогда он все о нас знает!
— Не думаю. Во всяком случае, пока еще нет.
Гриффин повысил голос:
— Не знает, так скоро узнает, черт бы его побрал! Я должен его остановить. На сей раз я...
Тремонт перебил его:
— О Смите не беспокойтесь, не ваша забота. У меня есть для вас другое задание. Джек Макграу выбился из сил, обеспечивая президенту безопасность. Церемония состоится сегодня, и это, конечно, большая честь для нас, но решение принималось в последний момент, и подготовиться толком мы не успели. Плюс еще прибудут толпы журналистов, с ними тоже придется иметь дело. И мы не хотим, чтобы какой-нибудь чужак все изгадил. У вас опыт работы в ФБР, так что вы будете координировать действия спецслужб и охраны.
Гриффин растерялся.
— Ну, разумеется. Вы босс, вам и решать. Но если все же беспокоитесь о Смите, то думаю, что я...
— Это необязательно, — жестко заметил аль-Хасан. — Мы о нем позаботимся.
— Но как? И кто именно? — Гриффин окинул аль-Хасана настороженным взглядом, и в груди у него все сжалось.
— Генералу Каспару удалось внедрить в окружение Смита агента ЦРУ. Это женщина, сестра Рассел, и у нее есть личные причины ненавидеть этого типа. Ей объяснили, что Смит представляет огромную опасность для нашей страны. Так что рука у этой дамочки не дрогнет, будьте уверены. — Аль-Хасан внимательно следил за реакцией Гриффина. — И для нас такой проблемы, как Смит, можно сказать, уже не существует. Для нас он мертв.
Билл Гриффин выслушал все это с самым невозмутимым выражением лица. И лишь глубоко затянулся сигаретой.
Потом кивнул, стараясь подчеркнуть тем самым, что вполне удовлетворен таким поворотом событий. Он понимал, что с момента той, первой встречи со Смитом в вашингтонском парке, тоже стал для них мишенью. Они подозревали, что он мог предупредить Джона. А когда выяснилось, что устранить Джона ему не удалось, подозрения эти только окрепли. И вот они схватили Зеллербаха. Гриффин помнил Марти еще со школьных времен, знал, что тот является настоящим компьютерным гением. И одновременно — слабым человеком, которого легко запугать. Рано или поздно Марти расколется и выдаст Джона. К тому же они внедрили в окружение Джона сестру Софи, Рэнди Рассел. Вот это уже действительно серьезно. Он неоднократно слышал от Джона о том, как ненавидит его эта женщина. Она вполне способна убить. Любой агент ЦРУ способен.
Да, с захватом Марти и внедрением Рэнди Рассел Тремонт и аль-Хасан действительно могли считать, что проблема Смита под контролем. Но это вовсе не означало, что так оно и есть.
Гриффин поднялся. Крупный грузный мужчина с простоватым лицом.
— Что ж, такое задание как раз по мне. Позвольте приступить безотлагательно?
— Приступайте, — Тремонт удовлетворенно кивнул. — Можете взять джип «чероки». Мы с Надалем поедем на «лендровере», когда закончим здесь все дела. Спасибо, что зашли, Билл. А то мы о вас уже беспокоились. Всегда рад видеть вас.
Но как только Билл Гриффин вышел из кабинета, выражение лица Тремонта изменилось. А взгляд холодных жестоких глаз провожал предателя, скрывшегося за дверью.
Билл Гриффин съехал с дороги и припарковал «чероки» в густой заросли дубов и берез. Затем принялся маскировать машину ветками и все это время пытался сообразить, как поступить дальше. Он должен найти Джона и предупредить его об этой девице Рассел и о том, что Map ти схвачен. И в то же время ему совершенно не хотелось упускать свою долю от дележа. Ведь не напрасно он целых два года проработал с Тремонтом. Он просто обязан получить свой кусок пирога, наряду с этими ворами и мерзавцами, что правили миром. Получить больше, чем он заработал бы за все годы службы на этих неблагодарных лжецов и обманщиков, которые управляли Бюро и страной.
Но он просто не может позволить им убить Джона. Так далеко он заходить не станет.
И вот он затаился среди деревьев и выжидал. Гудели насекомые. Воздух был напоен сладким ароматом разогретого под солнцем леса. Сердце было готово выпрыгнуть из груди.
И вот минут через пятнадцать он услышал звук приближающегося автомобиля. Он с облегчением вздохнул. Это был «лендровер», на котором ехали Тремонт с аль-Хасаном. Вот он промелькнул среди деревьев и направился к югу. Там, через несколько миль, они выедут на главную дорогу, ведущую к Лонг Лейк Виллидж. Спешат подготовиться к приезду президента и торжественной церемонии. Времени у него в обрез.
Он сел в машину и направился в обратную сторону, к дому Тремонта. Припарковался у входа для прислуги и двинулся в глубину леса, туда, где виднелся обнесенный проволочной изгородью участок. Отпер ворота и тихонько свистнул. Из будки навстречу ему вылетел огромный доберман. Гладкая коричневая шкура лоснилась и поблескивала в лучах солнца. Он остановился и не сводил с хозяина взгляда умных карих глаз.
Гриффин почесал пса за ушком и тихо спросил:
— Ты готов, мальчик? Пора приниматься за работу.
И направился к выходу, а пес послушно трусил за ним. Заперев ворота, Гриффин двинулся прямиком к главному дому, на ходу оценивая обстановку. Трое охранников, дежуривших на входе, не проблема. Они его прекрасно знают. И все же не хотелось рисковать. Подойдя к боковому входу, он глубоко втянул воздух и еще раз настороженно огляделся по сторонам. Затем открыл дверь и вошел, доберман проскочил следом. В доме стояла мертвая тишина. «Прямо как в огромном деревянном гробу», — подумал он. Почти все отправились на церемонию в Лонг Лейк, за исключением нескольких технических сотрудников, работавших в большой лаборатории на втором этаже. Но вряд ли Тремонт станет держать пленника в лаборатории.
Где же он прячет Марти, возможно, под присмотром вооруженного охранника?.. Гриффин наклонился к доберману и шепнул:
— Ищи, мальчик, ищи!
Собака бесшумно, точно призрак, помчалась по коридорам и скрылась из виду. Гриффин ждал, прислушиваясь к беспечной болтовне двух охранников, которые как раз в это время проходили мимо окон. Они совершали очередной обход здания.
Прошло добрых две минуты, и вот доберман вернулся и начал описывать вокруг хозяина круги, словно призывая следовать его за собой. Гриффин прошел следом за ним в холл, куда выходили двери комнат для гостей. Должно быть, в ХIХ веке сюда приезжало немало богатых бездельников, игравших в игру под названием «возвращение к природе». Но ни у одной из дверей собака не остановилась. Продолжала свой бег, миновала сиявшую чистотой кухню, тоже странно тихую и пустую в этот час, поскольку всех поваров и их помощников отпустили на праздник в Лонг Лейк.
И вот, наконец, собака остановилась перед закрытой дверью. Гриффин осторожно подергал ручку. Заперто.
По коже пробежали мурашки. В таком огромном пустом доме кто угодно занервничает, но Гриффину предстояло открыть дверь в комнату, в которую он никогда не заглядывал прежде. Оглядевшись по сторонам, он достал из кармана набор тоненьких отмычек. И принялся за дело, поочередно работая тремя. Лишь с четвертой попытки замок подался с тихим щелчком.
Гриффин вытащил пистолет и повернул ручку. Дверь бесшумно отворилась — видно, петли были хорошо смазаны. Внутри стоял затхлый запах. Он протянул руку и ощупал стенку, там, где, по его предположениям, должен был находиться выключатель. Щелкнул им, и вспыхнувшая над головой лампа осветила лестницу, уходившую вниз, в подвал. Гриффин махнул рукой и затворил за собой дверь. Доберман бросился к лестнице и стал спускаться вниз, стуча когтями по деревянным ступенькам.
Гриффин ждал, нервно всматриваясь в темноту. Собака вернулась через несколько секунд и позвала за собой хозяина.
Уже спускаясь вниз, на полпути, Гриффин щелкнул еще одним выключателем. И под низко нависающим потолком вспыхнули лампы, осветившие просторный подвал с открытыми складскими помещениями, забитыми картонными коробками. На каждой — аккуратно приклеенный ярлычок с названиями файлов, источников, датами — вся история научно-исследовательской и финансовой деятельности компании. Но собаку, похоже, интересовала единственная запертая дверь. Она нервно описывала круги возле нее.
Держа пистолет на изготовку, Гриффин приложил к двери ухо. Оттуда не доносилось ни звука, и он укоризненно взглянул на собаку:
— Прямо загадка какая-то, верно, мальчик?
Доберман приподнял обрубок хвоста и энергично завилял им, как бы в знак согласия. Сейчас животное было сама настороженность и внимание, но Гриффин знал — если понадобится, пес в ту же секунду может превратиться в убийцу.
Снова взяв наборчик с отмычками, Гриффин отпер замок, но дверь открывать не стал. Сильно действовала на нервы атмосфера склепа, царившая в этом подвале. Каждая жилка, каждая мышца в нем взывали к действию, но осторожность, выработанная за долгие годы службы, научила главному — быть готовым к любой неожиданности. Он не знал, что ждет его по ту сторону двери. Там могло быть что угодно — целое подразделение вооруженных охранников, некий безумец или же вовсе ничего. Но что бы там ни было, он должен как следует подготовиться.
Он снова прислушался. Ни звука. Убрал отмычки, еще крепче вцепился в рукоятку револьвера и надавил на дверь.
Комната оказалась темным подвалом без окон. Из коридора через открытую дверь в нее падал прямоугольник света. На узкой койке, придвинутой к дальней от входа стене, виднелись очертания какой-то фигуры. На полу стоял ночной горшок, вонь мочи заполняла помещение. И все оно было пропитано отчаянием и страхом. Гриффин жестом показал доберману, чтобы охранял вход, и тихо подкрался к койке. На ней под шерстяным одеялом спал маленький полноватый мужчина.
Он наклонился к нему и шепотом окликнул:
— Зеллербах?
Марти открыл глаза.
— Что? Кто? — Слова выходили с трудом, движения казались заторможенными.
— Ты в порядке? Не ранен? — Гриффин взял Марти за плечи и помог ему сесть. На секунду ему показалось, что Марти ранен или же полностью дезориентирован. Но затем он увидел, как Зеллербах отрицательно помотал головой и протер глаза. И тут Гриффин вспомнил, что Марти был самым близким школьным другом Джона. Эдаким вредным и безумным маленьким негодяем, вечно вовлекавшим Джона в потасовки и споры. Но, как выяснилось позже, никаким безумцем он не был. Мальчик был болен, страдал некой разновидностью аутизма.
Он тихо чертыхнулся. Разве способен этот жалкий человечек толком рассказать, что с ним случилось? Но попытаться все же стоит.
— Я Билл Гриффин, Марти. Помнишь меня? Марти так и замер на койке. А потом пробормотал:
— Гриффин? Где вы были? Я всюду вас искал. Джон хотел поговорить с вами.
— А я — с ним. Давно ты здесь?
— Не знаю. Кажется, целую вечность.
— Что ты успел им рассказать?
— Рассказать? — Марти вспомнил вопросы, которые ему задавали. А потом — удар по голове, и он провалился в пустоту. — О, это было ужасно. Все эти люди просто извращенцы. Им доставляет удовольствие делать людям больно. Я был... без сознания. — При одной мысли о том, что с ним произошло, сердце бедняги часто забилось. Казалось, что все это случилось с ним лишь несколько минут назад — столь свежи были в памяти ужасные воспоминания, точно открытая рана. И в то же время воспоминания эти были какими-то смутными, путались в голове. Он затряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. А потом нерешительно заметил: — Кажется, я им ничего не сказал.
Гриффин кивнул.
— Я тоже так думаю. — Если бы Марти проболтался, они давно бы уже схватили или убили Джона. Но ведь и эта женщина, Рассел, тоже могла убить Джона. — Я собираюсь забрать тебя отсюда, Марти. А потом ты отведешь меня к Джону.
Круглое лицо Марти оживилось. Потом он заметил:
— Но я не знаю, где он.
Гриффин чертыхнулся.
— Погоди. Подумай хорошенько. Где он может быть? Вы ведь наверняка договорились где-то встретиться. А ты у нас своего рода гений. Гении всегда думают о таких вещах.
Тут в душу Марти закралось подозрение.
— А как это ты меня нашел, а? — Ему никогда не нравился этот Билл Гриффин. Был трепачом и строил из себя всезнайку, еще когда они учились в школе. При этом, по мнению Марти, уровень развития у него был выше среднего, это следовало признать. Плюс к тому Билл всегда соперничал с ним, Марти, в борьбе за внимание Джона. Марти так и вжался в каменную стенку. — А может, ты один из них! Откуда мне знать?
— Да, я один из них. Но Джон это знает. И сейчас находится в куда большей опасности, чем даже подозревает. Я не хочу, чтобы его убили. Я должен ему помочь.
Марти тоже хотелось помочь Джону. «А потому, — подумал он, — следует все же довериться Гриффину. Но разве можно? Разве он может быть в нем уверен?»
— Послушай, — продолжил меж тем Гриффин, всматриваясь в испуганное лицо Марти, — я собираюсь вызволить тебя отсюда. И когда это произойдет, ты поверишь мне? И скажешь, где Джон? Мы пойдем к нему вместе.
Марти склонил голову набок. Взгляд стал острым, проницательным.
— Ладно, — пробормотал он. «Все очень просто, — старался внушить он себе. — Там видно будет. Если решит, что Гриффину доверять нельзя, может просто солгать».
— Вот и прекрасно. Пошли.
— Не могу. Они приковали меня к стене. — Марти приподнял руки и потряс правой ногой. Действительно, он был прикован к стене тонкими, но крепкими металлическими цепями. В стене они держались на скобах, на каждой красовался замок.
— Да, этого следовало ожидать, — пробормотал Гриффин. — Иначе они не оставили бы тебя одного, без охраны.
— Страшно неприятно, ты уж поверь, — жалобно произнес Марти.
Гриффин снова достал отмычки, поколдовал ими и отпер замки.
Марти сидел на койке, потирая занемевшие запястья и лодыжки, а Гриффин тихим свистком подозвал добермана.
Пес затрусил к ним, приподняв голову и принюхиваясь.
— Это друг, — пояснил Гриффин собаке и дотронулся до плеча Марти. — Вот так, хорошо. Молодец!
Огромная собака отступила, и Марти спросил:
— А имя у него имеется?
— Самсон.
— Очень подходит, — заметил Марти. — Особенно такой здоровенной собаке.
— Да, — кивнул Гриффин и приказал доберману: — Вперед, ищи!
Самсон выскочил в коридор, взглянул налево. Потом — направо и двинулся к лестнице.
— Пошли, — сказал Гриффин.
И помог Марти выйти из комнаты, но как только они оказались в коридоре, тот отстранил его руку. Они быстро поднялись по лестнице — Гриффин впереди, Марти следом, двигаясь своей смешной подпрыгивающей походкой, — а затем прошли по пустым коридорам к заднему выходу, возле которого Гриффин припарковал машину. Теперь Марти уже окончательно пришел в себя, и мысль его работала с непостижимой быстротой и четкостью. По отношению к Биллу Гриффину он испытывал смешанные чувства, но немного успокоился — тот, по крайней мере, вывел его из этого ужасного подвала.
И вот, когда Гриффин остановился у двери, Марти схватил его за руку и шепнул:
— Смотри! Вон там. Какая-то тень. Она движется, — и указал на маленькое окошко.
Доберман насторожился. Поднял голову, навострил уши и стал принюхиваться. Гриффин сделал ему знак оставаться на месте. И одновременно схватил Марти за рукав и потянул вниз. И вот оба они залегли у двери.
— Это один из охранников, — шепнул Билл на ухо Марти. — Они делают обход здания. Через три минуты уйдет. Подождешь?