Закон королевского бутерброда Сивинских Александр

Джой кашлянула, привлекая к себе внимание.

– Я могу посмотреть картотеку и обзвонить из офиса всех тех яхтсменов, с которыми чаще всего встречался по работе Валери. У меня есть записи о том, кто обращался к нему за помощью в перегоне яхт на Сан-Мартин, в Доминикану. Вполне возможно, что он живёт сейчас на како-нибудь чужой яхте. Но это слабый шанс – местные люди предпочитают не ссориться с законом.… Ещё есть журнал, где я обычно регистрирую заявки на мелкий ремонт яхт и отмечаю, какие мастера на них работают. Я знаю, что в этом году Валери сделал в Инглиш-Харбор несколько хороших заказов…

– Если кто забыл, напомню. У меня завтра день ангела. – Фрида хрипло хохотнула. – И я устраиваю вечеринку на берегу бухты.

– Это твоя вечеринка?! Классно!

Марисоль восторженно хлопнула в ладоши.

– Так вот, сегодня я могу собрать у себя всех, с кем общался Валера в последнее время, кто встречался с ним в тот день, когда убили эту…, его подругу. – Фрида крепко затянулась сигаретой.

– В общем, я постараюсь сейчас поговорить с каждым из них, а завтра они приедут ко мне на берег. Вот так.

– А я…. – Марисоль опять нетерпеливо наклонилась над столом. – Я поеду сейчас на «Чёрную Жемчужину», она сегодня утром зашла в гавань. У отца там много работы на этом паруснике, он возьмёт меня с собой.

– Ты хочешь сказать, что сможешь встретить матросов с «Жемчужины», с которыми Валера устроил тот шикарный загул на прошлой неделе?

– Мне полезно будет познакомиться с городом поближе. – Глеб остановился около книжной полки, задумчиво примерил на себя королевский мотоциклетный шлем, положил его на место. – Загляну в редакции ваших газет, на радиостанцию, попрошу дать объявление, что, мол, друг ищет пропавшего друга, да и просто так пошатаюсь по Сент-Джонсу.

И опять откуда-то из коридора, ведущего на кухню, донёсся негромкий голос короля Роба.

– Я тоже сегодня пройдусь по старым товарищам…

– И ещё. – Глеб посмотрел на своё войско. – Я думаю, что мне нужно ночевать в отеле.

– Что ты надумал? Я надоел тебе своими историями?

Король растерянно развёл руками.

– Нет, что ты! Просто всю ночь по мне ползали какие-то ящерицы.

Роб меланхолично поправил Глеба.

– Это гекконы.

– Вот именно! У нас в России не принято, чтобы по хорошим, но спящим людям беспрепятственно бегали ящерицы, пусть они даже и гекконы.

– Предложение о свободной комнате на Голубином пляже всё ещё в силе. Соглашайся, пока я не передумала… – Фрида подошла вплотную к Глебу. – Не бойся, красавчик, я не храплю!

Джой резко тряхнула волосами.

– Он прилетел сюда не спать, а выручать друга! В отеле есть Интернет, всегда можно быстро сообщить важные новости по телефону…

– Ну, тогда, милая, ты же не будешь против, если твой подопечный поживёт отдельно от всех нас? Вчера эти дешёвые словаки освободили моё бунгало, то самое, ближнее, около гавани. Домик уютный, с кондиционером, всегда можно охладиться, если кому-то вдруг станет очень жарко…

Капитан Глеб старался выглядеть строгим.

– «Зенит» стоит рядом?

– Почти под окном.

– А ящерицы?

– Эта пакость в ужасе убегает из тех мест, где живу или хоть изредка появляюсь я.

– Отлично, тогда можно ехать прямо сейчас!

Глеб застегнул свой рюкзак, подхватил на плечо сумку.

– Роб, дай мне, пожалуйста, с собой телефонный справочник. На время, я вечером его полистаю, завтра верну. Нет, нет, вот этот, жёлтый с красным…

Бледная от ярости Джой молча управляла машиной. Глеб задавал Фриде нейтральные вопросы, просил пояснить, что за деревья встречались им по пути, кто живёт в придорожных особняках, чем особенным кормят гостей в местных ресторанчиках. Фрида успевала отвечать и ему, и отрывисто командовала Джой, объясняя, как лучше проехать на вершину холма.

К маленькому синему домику, почти невидимому в густых зарослях молодых пальм и кактусов, они подъехали через десять минут. Глеб засунул паспорт в нагрудный карман рубахи, рюкзак и сумку бросил на разрисованный диванчик в прихожей.

Хозяйка провела его по комнатам.

– Ключей здесь нет. Окна тоже не закрываются. Отвезите меня в город.

…Первый же знакомый Фриды был готов давать ей показания прямо на ступеньках маленького бара. Бородатый мужчина радостно воскликнул, увидев давнюю подружку в подъезжающей машине, и с готовностью подал ей руку.

– Пока! Завтра обязательно встретимся. Не будьте поспешны в делах, дети мои!

Фрида прощально махнула Глебу и Джой своей звенящей рукой и увлекла спутника внутрь питейного заведения.

– Я еду в агентство. Мне нужно работать. Тебя куда-то подвезти?

Джой пристально смотрела вперёд, на дорогу, мотор работал, но машина ещё стояла на месте.

– Ты права, спать мне совершенно не хочется.

Улочка, где они остановились, немного наклонялась вниз, к заливу. Мимо них проехал маленький городской автобус, протукал по серому асфальту ослик, везя на спине чернокожего мальчишку и большой алюминиевый бидон. Было видно, что центр города совсем недалеко, там виднелись магазинчики, толпилось больше людей, на белых стенах сияла цветная реклама.

– Пока мы одни – расскажи мне ещё что-нибудь про Марисоль.

Капитан Глеб говорил спокойно, по-деловому. Джой покосилась на него.

– …Ну, ты уже знаешь, что её отец занимается здесь ремонтом больших яхт. Его фирма самая большая на Антигуа. Валери стал работать с ним, как только приехал на остров, его всегда приглашали выполнять серьёзные ремонтные работы. Марисоль после окончания школы училась в Италии, в академии живописи. Два года, или около этого… Она мне рассказывала, что они много времени провели вместе в Риме, когда Валери был там во время перегона яхты в Европу. Думаю, что именно там она и увлеклась им так сильно. Родители об этом ничего пока не знают, иначе был бы большой скандал, твоему другу пришлось бы навсегда покинуть остров. Отец постоянно твердит Марисоль, что она ещё не готова жить самостоятельно…

– У них действительно всё серьёзно или это у девушки такая блажь в голове?

– Очень, очень! Уж я-то знаю! – Не очень заметно для себя Джой повернулась к Глебу и принялась горячо его убеждать.

– Это на первый взгляд Марисоль выглядит как старшеклассница. Она любит Валери очень сильно, поверь мне! Она настоящая женщина, сильная, но…, пока ещё очень неопытная…

– Она могла ударить Катю?

– Что-о?! Как ты можешь так думать!

Джой возмущённо взмахнула руками перед лицом Глеба. И осеклась. Таких холодных и безжалостных глаз ей ещё не приходилось видеть никогда.

– Я повторю, если не тебе не очень понятно. Марисоль могла быть в тот день на «Зените» с Валеркой, когда Катя развлекалась на берегу?

– Могла…

– Была возможность у Кати внезапно застать их на яхте вдвоём?

– Да…

– Возможно, что когда на яхте произошёл скандал, Марисоль ударила Катю и та упала в воду? Можешь не отвечать, лучше помолчи и подумай. Ведь и сам Валерка мог внезапно рассердиться и нечаянно стукнуть Катю. Его кулака хватило ей бы мгновенно, тем более что она была тогда сильно пьяной…

– Вот и получается, – Глеб ласково и укоризненно улыбнулся Джой, – что наши ребята могли придумать что угодно. Даже то, что Марисоль сейчас помогает Валере прятаться.

– Ты можешь тихо выяснить, где была Марисоль в ту ночь? Есть ли у неё гарантированное алиби? И ещё, большая просьба.… Никогда не сердись на меня по пустякам, ладно? Я хороший. А ты просто прелесть… Договорились?

Не дожидаясь ответа растерянной спутницы, Глеб хлопнул дверцей джипа.

– Никуда подвозить меня не надо, извини за напрасное беспокойство. Я справлюсь здесь сам.

Воздушный поцелуй в исполнении капитана Глеба Никитина был, как всегда, великолепен.

В Сент-Джонсе заблудиться сложно даже неопытному путешественнику. Немногочисленные узкие улочки пересекались под прямым углом, справа был океан, слева – зелёные горы.

Не чувствовался противный тропический запах маленьких городов – мягкий океанский ветер продувал Сент-Джонс насквозь. Не шумел по-туземному беспорядочно крохотный базар, продавцы многочисленных лавочек и магазинчиков не кричали и не зазывали к себе покупателей. Всем было как-то всё равно. Под навесами кафе и ресторанчиков негромко разговаривали добрые, никуда не спешащие люди; автомобили проезжали неправильные левосторонние перекрёстки без сигналов, плавно притормаживая и так же неспешно продолжая вой путь.

Над разноцветными низкими зданиями колыхали плавниками резных листьев гигантские пальмы.

В офисе радиостанции «Crusader Radio» навстречу Глебу поднялся из кресла здоровый белый бородач.

– Вы по вопросу…?

– В вашем эфире можно поместить коммерческое объявление?

– Да, конечно! Торговля? Яхтинг?

– Так, небольшой пустячок.… Потерялся мой приятель, не выходит на связь, загулял наверно, торчит у кого-нибудь из знакомых на яхте, на телефонные звонки не отвечает. Хочу вот таким способом быстро отыскать его, а то у меня совсем нет времени.

– А-а! Понимаю, понимаю! Давайте, диктуйте. Вот, кстати, наши расценки. Как часто передавать ваше объявление? Утром, днём, в прайм-тайм? Может, в блоке официальной информации?

– Решайте сами. Если наша с вами затея сработает, то можете смело рассчитывать на значительный бонус.

– Прекрасно! Итак…

– «Хороший друг разыскивает русского яхтсмена по имени Валера, капитана яхты „Зенит“. Особые приметы – высокий, в верхней челюсти справа стальной зуб. Водка уже охлаждается. Очень жду». Можно подпись – капитан Глеб.

Работник средства массовой информации начал бледнеть ещё тогда, когда Глеб диктовал ему про водку.

– Это ведь про того человека, про…., который….

– Учти, приятель, я пока ничуть не обижаюсь, и не спешу бросаться в бой за справедливость. Я просто хочу заплатить тебе за твою работу мои деньги. Сейчас мы обсуждаем не моральные или психологические качества моего друга, а условия нашего с тобой контракта. Начнём с суммы…

В редакциях двух местных газеток, правительственной и немного оппозиционной, руководители реагировали примерно одинаково. Глеб же, напротив, был любезен и настойчив. Ему хватило десяти минут и в том, и в другом случае, чтобы добиться желаемого.

– И учтите – в рамке, на первой полосе. И обязательно анонс – «Важно!».

Легко договорившись с тощим оппозиционером, Глеб не обратил особого внимания, что тот во время их серьёзного коммерческого разговора всё время с жадностью посматривал на телефонный аппарат. И уж тем более Глеб не мог наблюдать, каким изящным прыжком редактор переместился к телефону, едва дверь за настойчивым посетителем захлопнулась.

«Катарина Элизабет Диккенсон, которая покинула эту жизнь 12 марта 1855. Ей было 4 года и 12 месяцев».

Плоская могильная плита возвышалась у самых ворот храма.

Гигантское квадратное здание с невзрачной крышей напрасно привлекло внимание Глеба.

В арке нижнего этажа он увидел первые на острове решетки из простой ржавой арматуры, которыми святые отцы оградили от алчной паствы старенький холодильник, выставленный за ненадобностью у дверей хозяйственного входа.

Перед парадной лестницей росли ступенькой три внушительные пальмы, разные по высоте и, судя по всему, по возрасту.

«Высажены в разные годы, возможно на замену предшественницам, сломанным когда-то страшным ураганом…».

Зелёная пластиковая урна на колёсиках, рекламный щит с расписанием служб, номер телефона церковного офиса.

«Не то…».

Через квартал Глебу повезло больше. За поворотом внезапно появились две величественные башни и коньковая черепичная крыша между ними.

«Всё правильно, Святого Семейства!».

Глеб оглянулся по сторонам. Широкая дорожка, ведущая к чёрным дверям, была устлана выщербленными плитами с едва различимыми надписями.

Пришлось обходить здание по кругу.

На склоне у западной стены храма расположилось небольшое старое кладбище. Около плит из тусклого серого камня возвышались рядами могучие пальмы, между могилами зеленела ровная, как на поле для гольфа, травка. На одном из надгробий, похожем на большую парковую скамейку, спал, мирно свесив босые ноги, пожилой мулат, положив под сморщенное лицо толстый красный пакет с пожитками.

– Привет, Сусанин!

– О! Русский! Плохая память у тебя, брат! Меня звать Джексон, вспомни хорошенько!

Обрадованный такой встречей чёрный таксист даже выскочил из машины.

– Как дела?! Всё ищешь своего друга? Давай готовь премию – я знаю, где он. Мне мой племянник сказал, мальчик немного ваш язык знает. Я видел твоего приятеля сейчас – он вон в том магазине!

Капитан Глеб смахнул неожиданный пот с лица, потянулся к карману.

– Пошли, проводишь.

В небольшом темноватом помещении пахло кожей и тканями. Таксист, суетясь, первым сунулся в узкий проход между высокими полками. Дёрнул Глеба за руку.

– Вот он, твой русский!

К Глебу, блестя испуганными глазками, обернулся полноватый кудрявый европеец.

– Какой я русский, что вам от меня нужно?!

Таксист Джексон упрямо не признавал своего очередного поражения.

– Мой племянник слышал, как ты говорил на улице по-русски, значит ты русский, так?

Толстячок беспомощно обернулся к Глебу.

– Чего он от меня хочет? Я украинец, а не русский.

– Привет, земеля!

Услышав волшебные слова, кудрявый хохол в ужасе опустился на мягкие тюки в магазинном проходе.

– Вы из России?

– Да, только четыре дня как оттуда.

– Вы с яхты…?

– Нет, с самолёта.

– А зачем?

– А какое твоё шпионское дело?

Удивительное волнение земляка забавляло Глеба, но то, как хрипло тот начал дышать, заставило его сделать паузу.

– Хорошо, хорошо, я сейчас дам этому чёрному предателю немного денег, а ты заканчивай здесь дела и, не особо спеша, выходи на улицу, есть тема для разговора.

– Честно слово, я рад, что могу с кем-то здесь нормально поговорить!

В ответ Фил радостно закивал и преданно посмотрел на капитана Глеба.

– Понимаешь, разыскивать Валерку на этом чудном острове, не зная никого и ничего толком, трудновато. Хорошо хоть, что я тебя встретил. Расскажешь что к чему здесь, куда сунуться, кому, какие вопросы можно задавать. Здорово!

…Из показаний Фила – Юрия Алексеевича Филатенко – следовало, что он уже два года как живёт на Антигуа. Приплыл сюда самостоятельно из Турции, где прежде катал русских туристов на своей яхте.

– Женился-то я ещё в Николаеве, но Юлечка прилетела ко мне уже только сюда, в Турции-то мне одному с делами приходилось справляться. Жили сначала с ней на нашей яхте, а весной нынче я купил себе домик в Фамоусе, на горке. Спутниковое телевидение там поставил, баньку соорудил из шлакоблоков. В целом пока всё у нас нормально. Сынуля вот у меня недавно родился, полгода уже скоро Павлику моему будет!

– …Политику вашего президента, заметь, я полностью одобряю! – Фил добавил в свой стакан рома, плеснул кока-колы. – Боже, как представишь сейчас, сколько я в Хохляндии с этими чиновниками тогда намучился! Страх…

Предложенного официантом жареного окуня Глеб Никитин кушал с удовольствием. Он был действительно рад, что нечаянно встретил в далёких краях такого живописного человечка.

– Объясни мне по-русски, как тут вся эта каша с Валеркой-то заварилась, а то местные чего-то мутят или, может быть, сами ничего в этом деле не понимают. Разобраться побыстрее хотелось бы.

– Дак я с ним не очень-то и знаком.

Фил почесал пятернёй редкие рыжие кудри.

– Я ведь тут поднялся-то преимущественно на ювелирке. К яхтенным-то делам у меня отношение постольку, поскольку. Сам делаю кулоны, брошки, кольца всякие. Я же Суриковское ещё при советской власти заканчивал, так что представление об искусстве имеется. Покупаю у туземцев раковины, акульи зубы, серебряный лом мне знакомые привозят; я проволоку на станочке самодельном протягиваю, ну, для оправ там разных, для браслетов. Туристы мои произведения влёт расхватывают. Ну, и так ещё, по мелочам, чего купить, продать не отказываюсь, всё денежка потихоньку на карман капает. Вот я и говорю, в позапрошлом году один австралиец просил продать свою лодку разбитую, сам-то он срочно улетал куда-то в Европу, а тримаран мне на продажу оставил. Ну, твой Ульянов и купил у меня эту яхту. Знаю, что возился он с ней тогда много, но, вроде как довёл её до ума, руки-то есть, с корпусами он умеет работать.

Вот, собственно, и всё наше знакомство. Он здесь единственный русский, а я единственный хохол. Встретились как-то на улице случайно, пивка дажетогда не попили, так что вот так.…

После этих искренних слов Фил мельком взглянул на Глеба. Но как-то уж очень неловко и суетно.

– Да, ещё вот, в тот день, когда это смертоубийство-то произошло, они с подругой попросили меня из бара до гавани их на машине подбросить. Куролесили они вдвоём тогда сильно, она всё, пока ехала, хохотала, визжала…

А чего его искать-то? Может он на Барбуде, в какой-нибудь весёлой компашке винцо глушит? Ничего ещё пока и не знает. Девчонка-то его сама утопла, поддатая ведь сильно была…

Фил задумчиво замолчал, постукивая пальцами по стакану.

– А отель-то ты себе неплохой выбрал. В этом «Антигуа Бичкамбер» всегда артисты разные останавливаются, чиновники из Англии. По деньгам, небось, дай боже, как выходит, да?

– Слушай! – Фил, кажется, на что-то решился. – А бросай-ка ты свою гостиницу, поехали ко мне на яхту жить. Условия там все имеются, продуктов мы тебе затарим по дешёвке полный холодильник, у меня здесь связи с оптовиками есть…. Я пока это время с женой дома побуду, отдохну от своей коралловой пыли. Мастерская-то у меня на яхте, там всё оборудование, припасы, материалы кой-какие… Дома-то я бизнесом не занимаюсь, там у меня всё для респекта сделано, чтобы местные уважали. А то, давай, поехали прямо ко мне домой! Давай, чего ты?!

– Отстань, не беспокойся, у меня с проживанием всё нормально. Куда я к тебе в дом попрусь, маленького ребёнка беспокоить! А на яхту твою на экскурсию как-нибудь меня пригласишь, любопытно посмотреть, как наши люди на воде здесь устраиваются.

– Ну, как знаешь, моё дело предложить…

Ювелир поковырял ногтем доску стола.

– Про любовь-то его очередную, ну, про Валеркину-то, я краем уха тут слышал недавно. С дочкой одного местного бизнесмена он романсы крутит.… Знаю я такие временные дела, чепуха всё это! Просто смешно на них глядеть: рязанская оглобля Ромео и чумазая Джульетта! В прошлом году такая же похожая история случилась на Сан-Мартине, вот уж где помереть со смеху-то можно было! Представляешь, – Фил, действительно задыхаясь от неимоверного веселья, наклонился к самому лицу Глеба, – представляешь, школьники-то там что учудили! Парень и девка! Оба чёрные, местные, из хороших семей. Родители не разрешили им, ну, типа, сексом заниматься, а кровь-то молодая, кипит, хочется этого дела-то ужас как, ага! Вот пацан и решил устроить назло всем красивую смерть для себя, по-книжному, романтически! Придурок молодой.… Взял отцовскую лодку, небольшую такую, вёсельную. Вышел в океан. Выжрал там пригоршню таблеток, вывинтил пробку из днища. Ну, чтобы наверняка погибнуть, чтобы поняли, что он серьёзно со своей любовью-то.… Ну и, естественно, написал обо всём этом в записке предсмертной, как и полагается, красиво, с выражениями, с клятвами в вечной любви! Всё! А через неделю рыбаки местные нашли около рифов эту лодочку-то! Представляешь!? На плаву была лодка, тихонько дрейфовала себе все эти дни по течению! Корпус-то из пенопласта, чего ей тонуть-то! Только наполовину набрала в себя воды и всё, а так – на ровном киле! А в серёдке, в воде-то этой набранной, паренёк влюблённый и плавает; разложился он к тому времени, как его обнаружили, уже почти весь и обгажен был до невозможности! Вся лодка в поносе! Не тех таблеток Ромео в этот раз обожрался…. Так что, извини меня, все эти любови – чушь собачья, лажа. Проза!

За всё время, пока Фил рассказывал свою ужасно смешную историю, Глеб ни разу не поднял на него глаз.

– Мужчина с женщиной не станут читать «Отче наш».

– А чего им оставалось-то? Молиться, что ли, по-твоему!? Ну, ты даёшь! Давай-ка лучше выпьем!

И они выпили. И потом ещё раз, но уже по инициативе Глеба.

Фил не отставал от него с расспросами.

– А чего эта чёрная, Марисоль, или как её там, написала-то тебе? Что-нибудь стоящее, а? Знаю я этих обезьян, напридумывать могут всякого такого для собственной-то выгоды…

– Поверь мне, – Фил доверительно наклонился к Глебу. – Девчонка чего-то подозрительно мутит.… Вполне возможно, что именно она грохнула эту «простигосподи» и твоего приятеля.

Капитан Глеб не успел ничего ему ответить. Лицо Фила опять напряжённо сморщилось.

– Русский?

Около их столика покачивались два негра и один белый. Большой Брат упрямо повторил свой принципиальный вопрос, настойчиво глядя исключительно на Глеба.

– Признавайся, ты же русский, тебя вот он узнал.

Большой Брат положил руку на плечо своего бледнолицего собутыльника. Тот еле устоял на ногах.

– Его звать Харри, а это…, это мой друг, он из Флориды.

Закрывая рот ладошкой, Фил прошептал в сторону Глеба: «Осторожней, не груби ему особенно, он из банды «Белых платков», с севера…».

Большой негритянский Брат мрачно продолжил.

– Русский, научи меня правильно пить водку! И моего друга тоже.

Друг нежно икнул.

Глеб Никитин задумчиво оценил возможные перспективы отказа.

– А настоящие напитки здесь есть?

Неровным взмахом огромной руки здоровяк дал сигнал бармену. Тот мгновенно достал из-под стойки до омерзения знакомую бутылку…

«Спирт „Ройял“, перестроечный, определённо польский. Полтора литра. Откуда здесь эта дикая старинная отрава?!»

– Научишь, русский?

Формулу счастья помнит каждый приличный советский сантехник. Капитан Глеб принялся дирижировать интернациональным коллективом.

– Налили.… И воды холодной в кружку, так. Вдохнули, выпили, выдохнули, теперь вода пошла! Пошла, говорю, водичка, па-шла! Не выплёвывай закуску, финик! Смелее, я с тобой…

Когда отважные чёрные дегустаторы принялись спасать своего слабого белого друга, Глеб с Филом под шумок вышли из ресторана.

Свежий воздух был как нельзя кстати.

Хотя Глеб Никитин уже немного уважал Фила, но всё же смог заметить, что тот настойчиво отворачивает его от какого-то незнакомого человека, который стоял рядом, опираясь спиной на угол здания.

Загорелое лицо, рабочая одежда, большие, сильные руки.

Фил сердито махнул в его сторону.

– Иди, иди! Не мешайся тут, всё в порядке.

– Кто это?

– Да так, не обращай внимания. Это немой. Работал когда-то у меня. Присматривал за «Зенитом», когда тот ещё разбитый валялся на берегу. Он до меня появился на острове. Говорят, что отстал от какой-то хорватской яхты, или с парусника его большого списали, не знаю. Что-то делает по мелочам тут в гавани, чистит всем яхты, исчезает куда-то изредка. Живёт на катере, хозяева наняли его сторожить.

– И чего, его тут понимают, немого-то?

– Да он ходит, слушает, общается со всеми знаками, что-то типа азбуки, но не как в телевизоре.… Понимают, наверно. Кормят иногда бесплатно. Я ему тоже иногда пожрать подбрасываю.

– Пошли на автобус?

– Юра, я отвезу тебя к твоему сынишке на такси. Без проблем.

– Брось, Глеба, чего деньги-то зря тратить. На бусике ведь дешевле!

Небрежно прикоснувшись к брюкам Глеба, около них резко притормозил знакомый мотороллер. Марисоль опустила забрало шлема.

– Капитан Глеб, привет! Я уже была на «Чёрной жемчужине»! Сейчас я расскажу тебе такое!

– Не сейчас. Давай посадим моего приятеля на ваш проклятый автобус.… И потом поговорим.

Внимательно глянув на Глеба, Марисоль молча согласилась. И ждала, пока он помогал неловкому Филу влезать в общественный транспорт.

– Я видела однажды этого человека. Он живёт рядом с твоим бунгало.

– Не имеет значения…

Потом Марисоль остановила такси, бросила свой скутер около заправки и решительно села в машину рядом с Глебом.

– И не спорь. Так будет лучше.

В синем лесном домике Глеб Никитин заволновался.

– А где здесь душ? Мне обещали замечательный тропический душ?!

Марисоль опустила глаза.

– Зачем тебе сейчас принимать ванну? Ложись спать, а я поеду домой…

– Не по твою душу мне требуется холодный душ, красавица…

Девушка звонко захохотала.

– Глеб, ты говоришь по-русски?! Правда? Что ты сейчас мне сказал?

– Я пожелал тебе спокойной ночи, милая Марисолька…

Сильнодействующее учебное пособие, принятое без соответствующей закуски, начинало понемногу действовать. Марисоль откровенно забавлялась.

– Апельсиновый сок в холодильнике. Утром я привезу тебе холодного пива, хорошо?!

– Всё нормально, малыш. Езжай домой и ни о чём не беспокойся. Завтра будет замечательный день. Гарантирую.

– И ты не боишься оставаться в таком диком месте один?!

Белые зубы юной мулатки сверкали в иронической улыбке.

– О! Напомнила.… Спасибо.

Глеб пошарил в своей походной сумке, вытащил и поставил на подоконник деревянную фигурку.

– Это собака по имени Пэл. Он будет меня сегодня охранять.

Длинные ноги чёрного человека. Длинная толстая верёвка волочится за осликом по пыльному асфальту…