Закон королевского бутерброда Сивинских Александр

Она опустила голову.

– Нет, он никогда ничего подобного у меня не оставлял. Другие яхтсмены часто пользуются услугами моего агентства, чтобы передать друзьям какие-нибудь вещи, а Валери… Он иногда неделями не мог забрать даже свой газовый баллон…

– А лучше всего у меня получается то, к чему я отношусь несерьёзно. Рассказать почему?

Было понятно, что Глеб Никитин слегка извиняется.

Джой понимающе улыбнулась.

– Ну, что с тобой поделаешь….

– Ага! Тогда вам, леди, придётся выслушать целую исповедь профессионального бездельника!

Глеб театрально всплеснул перед Джой руками.

– Можешь не верить, но для разгильдяев иногда бывает полезен даже футбол! Очень, очень давно на дружеской тренировке я познакомился с молодым, начинающим бизнесменом из одной европейской страны. Я играл тогда против него, мы были азартны, толкались, бегали и били друг друга по ногам. Но не очень сильно, потому что именно после этой игры мы с ним подружились и с радостью встречались, когда предоставлялась такая возможность.

Потом он сделал неплохую карьеру и стал крупным чиновником в министерстве иностранных дел этой самой европейской страны, которая несколько лет назад вдруг очень захотела торговать у нас, в России.

Они придумали делать очень большую ежегодную выставку для того, чтобы их бизнесмены могли показать русским людям свои товары, познакомиться с нашими деловыми людьми. Правительство выделяло на это хорошие деньги, и мой друг Януш решил посоветоваться со мной, как привлечь внимание предпринимателей в России к этой выставке.

И вот уже несколько лет подряд определённые две недели в году я работаю над тем, как сделать Янушу приятное. Я составляю медиа-план, рисую плакаты, придумываю рекламные ролики, слоганы…

– И всё это ты считаешь несерьёзным!?

– Ты обещала дослушать!

Немного растерянный капитан Глеб задумался.

– Конечно же – для меня это несерьёзно! Я валяюсь в эти дни на диване, ловлю в речке рыбу, гуляю по лесу, изредка звоню по телефону…

– У меня есть повод гордиться тем, что, между прочим, не делая серьёзного лица, я занимаюсь весьма интересным делом. Эта выставка имеет ежегодный успех, каждый раз на неё приезжает всё больше и больше участников, приходит множество простых людей. Правительству и той страны и моей выставка важна. Мне – тоже.

– Чем?

– Она проходит ежегодно, весной, а её открытие – в день моего рождения. Закончив развлекаться и получив расчёт, я каждый раз получаю возможность улетать в эти дни куда-нибудь далеко.

Глеб поднял с песка рубашку.

– Ну, всё? Успокоилась, можно ехать? Хочешь, я сяду за руль?

Лёгким движением пальцев Джой слегка сдвинула свою большую шляпу на затылок, открывая грустные глаза. Признательно посмотрела на Глеба.

– Нет, что ты. Я в порядке.

Уже потом, когда машинка выбралась из зарослей на асфальт, Джой вроде как вспомнила.

– Ты так быстро загораешь…

– Просто я загораю всегда.

Три столика из тёмного дерева на песке. Низкий навес из длинных листьев, под ним гамак из грубых рыболовных канатов, на столбах ветер качает старые грампластинки. Вечные пепельницы – горшочки из небрежно обожженной глины, почти доверху заполнены мелким сухим песком.

Белая береговая полоса слепит глаза, если пристально смотреть на близкий прибой, но под навесом прохладно. Неподалёку от них уютно расположилась в такой же густой пальмовой тени смешная машинка Джой.

Девочка-официантка, с любопытством поглядывая на них из-под ресниц, опустила на стол блестящий кофейник, правильно расставила перед каждым большие белые чашки. На большом блюде, в горке коричневатого варёного риса, исходили соком два красных морских окуня, располосованные вдоль спины. Глеб решительно отодвинул в сторону жареные бананы, куски ананасов и варёной морковки. Джой улыбнулась.

– Здесь самая вкусная рыба а всём западном побережье острова. Я люблю сюда приезжать, особенно после полудня, когда солнце уже не так высоко. Ты будешь заказывать пиво?

– Нет, это уже лишнее. Холодный грейпфрутовый сок, думаю, будет сейчас в самый раз.

Глеб смотрел в глаза Джой и видел то, что хотел там увидеть.

– Послушай…

– Да, у меня есть семья. Муж уехал с острова год назад и взял с собой во Францию нашего сына…

Джой говорила хорошо, без ненужного напряжения, её лёгкие руки свободно лежали на грубых досках деревянного стола.

– Мальчик учится в приличном колледже, живёт в пансионе. Мы иногда видимся с ним.

– Кто же был неправ?

– У каждого своя правда…

Они были одни.

Где-то за придорожными пальмами проезжали иногда машины, шумела ровно солёная вода по близкому шершавому песку. Задумчивый пожилой негр, гордясь голым торсом, роскошным пучком дредов и новенькими жёлтыми шортами, уселся отдохнуть на пальмовый пенёк неподалеку от гамака. На горизонте, в сине-прозрачной дымке, виднелась тень далёкого острова.

– Это вулкан Монсеррат. А рядом с ним та самая скала Гаронда. Из-за низких облаков её сейчас не видно.

Капитан Глеб положил свои ладони на маленькие прохладные ладошки Джой. Но сказать ничего не успел.

С ужасающим шумом с дороги во дворик ресторана вкатился чумазый грузовичок.

На крыльцо ресторана вышла незаметная до сих пор толстая пожилая мулатка.

– Вот и красавица наша появилась. Пивком бы хоть угостила трудящийся класс, эксплуататорша…

Глеб извиняюще взглянул на Джой и кивнул на двух белых мужчин, которые выскочили из кузова и принялись дисциплинированно выгружать из машины на песок разнообразные ящики, свёртки и коробки.

Водитель-негр вышел из кабины, присел на первый же скинутый ящик и с удовольствием закурил.

– Студенты? Родители денег на циркули вовремя не выслали или вам просто на портвейн не хватает?

Старший из грузчиков, мужик лет под сорок, быстро разогнулся и остался стоять на песке с раскрытым ртом. Младший, повыше и покрепче, шагнул к столу Глеба.

– Тебя-то каким ветром сюда занесло? Турист, что ли?

Джой с любопытством слушала незнакомый разговор.

Глеб повернулся к ней.

– Это русские, не беспокойся.

– Какие мы тебе русские?!

Молодой достаточно успешно разобрал слова капитана Глеба.

– Бери выше. Херсонская область, город Скадовск, понял!

Украинский вариант многое прояснял.

«Именно с этими ребятами Фил мог разговаривать тогда на улице».

– Говорят, был тут до нас один русский, натворил каких-то дел и сбежал. Мы на Антигуа пока одни из Союза. Ты вот ещё объявился.

– А хохол ваш, ювелир, не помогает землякам, что ли?

– Чего?! Наши уже и золотишком здесь балуются? Во даёт! А мы тут с тобой как негры пашем…. Ты хоть расскажи, где его найти, этого ювелира-то, мы быстро в гости к нему подскочим, для нас любые контакты тут полезными будут!

Подмигнув Джой, Глеб пригласил мужиков за столик.

– Вы не обращайте особого внимания, я буду переводить для моей знакомой.

Старший ухмыльнулся.

– Местная? Ловко ты тут управляешься…

– Заткнуться не желаешь?

Хохлы одинаково удивлённо взглянули на Глеба.

– Ну, ты бы хоть предупредил бы, мы ж не знали…

– Считайте, что предупредил.

Джой внимательно наблюдала за разговором мужчин, не очень понимая такой странно ласковой улыбки и жёстких глаз Глеба Никитина.

– Мы тут приехали на яхтах подзаработать. Кореш один наш, из Херсона, знакомый хороший вот его, Антохи, год здесь отработал, бабла загрёб немеряно, рассказывал, что тут платят хорошо, ну, разумеется, тем, кто в яхтах разбирается.… Вот мы и рванули на Антигуа.

– Ага, я заметил, на каком романтическом паруснике вы картошку сюда привезли.

– Да нет, это мы так, временно! Мы квартиру снимаем в деревне у хозяйки этого ресторана. Она денег с нас сначала заломила, мама моя! А мы только прилетели, никого знакомых нет, где на ночь даже остановиться – не знаем. Нам и посоветовали её. Потом-то узнали, что она с нас за месяц вперёд в три раза больше, чем обычно, содрала. Ну, договорились, что мы ей с товаром помогать будем, а она, наша курочка… – Старший помахал суровой домовладелице, вышедшей из дверей кухни к грузовичку. – Сейчас, милая, сейчас! Айн момент! Скажи ей, что мы только пиво допьём и быстро всё до конца разгрузим! Вот, а она нам продуктов подбрасывает, ну, ещё, по телефону дала два раза домой позвонить…

– А ваш…, этот, богач-то херсонский? Он здесь?

– Да вот, всё и дело-то в том, что Славик в эти выходные не приехал, как мы с ним договаривались, не на острове он сейчас.…. Обещал, что встретит нас на Антигуа, поможет устроиться на яхты, всё такое прочее, говорил, что всё будет шоколадно, потом позвонил, сказал, что болеет, что не сможет и в этом месяце сюда прилететь. Так что мы сами здесь работу пока для себя ищем.

– Забавные вы ребята, можно даже сказать, что отважные.… А мне тут местные напели, что на весь этот остров только один москаль приходится и только один хохол. Говорят, что они тут даже не дерутся, а почти в обнимку по местным улицам ходят! Ну, тот, пропавший русский уголовник и ювелир-то ваш, господин Филатенко…. Так вы с господином Филатенко ещё не знакомы?

Глеб внимательно наклонился к приятелям.

– И он вам ничем не помогает?

– Иди ты! Да если бы нам хоть один такой сладкий землячок здесь попался, стали бы мы с этими ящиками корячиться!

Капитану Глебу понравилась их логика. Он быстро и коротко объяснил Джой, что с такими полезными людьми ему нужно поговорить подробнее.

Она согласно кивнула головой.

– И вы всерьёз рассчитываете, что здесь вам удастся хорошо заработать?

– А чего ты?! Я с яхтами с пионерского возраста занимаюсь, у меня в Скадовске яхта была самая лучшая, прогулочная, я её сам от киля до клотика сделал, руки-то всегда были на месте, нам бы только показать здесь буржуям, как мы можем!

Чувствовалось, что старший украинский спортсмен искренне верит, что в их лице весь яхтенный мир Антигуа скоро обретёт небывалое счастье.

– Антоха вон в Турции и в Грецию туристов из Николаева на яхте возил, там такие шторма были, мама не горюй! Здесь-то что, всё тихо, водичка прозрачная, тепло! А я прошлой зимой в гараже свой корпус заклеивал, знаешь, сколько растворителя выдышал под плёнкой?! Семнадцать литров! А эпоксидки сколько у меня тогда на него ушло.… Да здесь я любой борт на раз сделаю так, что все мастера ахнут!

Рушить их мечты было не в интересах Глеба, но он всё равно счёл возможным поинтересоваться.

– И чего вы от такого-то везенья сюда припёрлись?

Приятели синхронно смутились.

– Ну-у, понимаешь….

Рассерженная хозяйка трактира заревела уже встревоженным басом, призывая своих бледнолицых рабов к продолжению погрузочно-разгрузочных работ.

– Ты, это…, может, подождёшь нас тут немного? Мы ещё товар кой-какой по заказу отвезём, а потом подскочим к тебе, ещё потрепемся, а?

Опередив хохлов, к грузной мулатке подошла Джой. Они о чём-то коротко поговорили, Джой улыбнулась, из-под ладошки посмотрев на Глеба, и махнула им рукой.

– Всё в порядке. Как я и думала, эти продукты – мясо, ром, кока-колу, фрукты – заказала Фрида. Для своей вечеринки. Доставить всё это надо к ней на холм. Я же правильно объяснила хозяйке, что мы собирались ехать туда, по пути завезём и продукты, и ребят? Им тоже будет полезно потом побывать на вечеринке. Да?

Джой торжествующе улыбалась, глядя на Глеба.

– Награда за мной. Согласна?

– Жду, мой генерал!

Скадовские богатыри с помощью капитана Глеба быстро побросали коробки и свёртки в машину. С дикими криками запрыгнули на борта маленького автомобильчика.

– Вперёд! Наша цель – коммунизм!

Хохотали они долго. Подниматься в поисках Фриды им пришлось не на один, а на все три холма, поочерёдно. В каждом из гостевых домов их встречали дружелюбные люди, слегка нетрезвые компании, почти постоянный дымок самодельных самокруток. На объятых буйной зеленью террасах, на открытых верандах зданий, принадлежавших Фриде, разные люди, цветные, чёрные, белые, на вопросы капитана Глеба и Джой о Фриде в ответ говорили им все примерно одинаково: «Сегодня она была здесь.… Только что уехала…». Мужчины и женщины улыбались: «О, Фрида…! Может, она выше на холме? Или, может, вы поищете её на пляже?».

Неряшливые сухие и ломаные свежие листья загромождали весь низ бананового подлеска. Зелёными канделябрами мощные гроздья плодов свисали на толстых метровых стеблях. Изредка и издалека на дорогу, по которой они пытались ехать по холмам, сквозь резные живые листья пробивалось солнце.

Старший хохол вдруг хлопнул рукой по спинке водительского сиденья. Ещё продолжая смеяться, попросил.

– Останови, подруга! Слушай, Глеб, скажи ты ей, чтобы остановилась. Дай хоть разок попробовать! Буду дома говорить, что бананы грыз прямо с дерева.

Подпрыгнул, жадно, с хрустом отломил бананчик. Тут же начал плеваться.

– Тьфу, кислые и твёрдые!

Вокруг по склонам были разбросаны маленькие двухэтажные домики с черепичными крышами, утопающие в пушистых узколистных кустиках, усыпанных мелкими фиолетовыми и розовыми цветами, похожими на флоксы. Роскошно цвели редкие опунции. И почти все дорожки, которые вели от каждого такого игрушечного домика к дороге, были обложены диким камнем, и подпорные стенки высоких откосов были тоже сделаны из аккуратных тёсаных камушков. Некоторые дворики отгораживались от других, соседних, лёгкими цепочками на столбиках, грузовыми или якорными, единственной памятью, оставшейся их владельцам от старинных паровых яхт.

Старший по-хозяйски внимательно рассматривал лёгкие деревянные веранды.

– Как у моего деда на хуторе…

Часто мелькали на поворотах таблички, извещающие о сдаче в аренду того или иного особнячка.

– А это чего тут висит?

Глеб повернулся. На столбе с поперечной рейкой покачивался на ветерке щит с цветной надписью. Название, телефон, адрес сайта.

– Куда обращаться по поводу аренды.

После пятого такого столбика старший хохол начал истерически, сквозь икоту, хохотать.

– Пора, Антоха, и нам тут к недвижимости приценяться!

– Вот сюда бы мою супругу переселить, с детишками! Она же так любит в огороде копаться, а у нас в поселке даже путёвую грядку под огурцы сделать негде. Да я сюда бы и тёщу с удовольствием перевёз!

На южных склонах холмов ветер настойчиво шевелил белые свечи цветов на острых пальмах, цвикали в кустах какие-то пичуги. Нежно-зелёные акации опускали почти до земли сухие коричневые стручки.

– Во, глянь, такие же, как у нас! Только здесь стручки размером с батон! В нашем Скадовске поменьше…

В который уже раз открылась перед ними панорама гавани. Яхт на широкой голубой воде с каждым часом становилось всё больше и больше. Хохлы оживлённо спорили, отвлекая от дороги Глеба.

– Эта чёрная, с длинным корпусом, – «Фэлкон». Мачты, точно как в яхтенном спортивном журнале, перламутровые, и реи, похожи на сабли, кривые…. И флаг, смотри, с птицей какой-то на топе фок-мачты.

– Антоха, а эта же прямо красавица! Вон, у причала, с краю, маленькая. Ну, чего ты, ни видишь, что ли, синяя, вся в рекламе! Британский флаг ещё на правом борту.… Да, да, «Артемис». Правильно! Она стоит в десять раз больше, чем этот чёрный. Смотри, Глеб, да брось ты изучать эти хаты, смотри сюда! Какой шикарный обрез носа, как он в воду уходит, почти вертикально! Для гонок лодочка, просто супер!

И опять банановая тайга скрыла от них всю роскошь парусной жизни.

Перед ещё одним домиком торчала в земле скромная табличка на простом деревянном колышке. «FOR SALE». Джой остановилась, вышла из машины, махнув Глебу.

– И этот сдаётся, что ли?!

Старший внимательно подошёл к табличке поближе, пытаясь читать.

Капитан Глеб пугнул земляка.

– Ты чего! Куда попёрся?! Не видишь, написано, что по газонам не ходить! Тут у них с частной собственностью знаешь, как строго? Собак могут спустить.

Хохол шарахнулся от аккуратного белого крылечка.

– Ну его! Еще оштрафуют! Вообще жрать тогда будет нечего…

Фриду они застали на лужайке Северного яхт-клуба. Она сидела в соломенном кресле напротив солидного, банковского вида мужчины. Сигарный дым плавно обтекал толстые оптические стёкла очков её собеседника.

– Подожди немного…

Женщина с улыбкой поднялась навстречу приехавшим.

– Привет! Как вы без меня, не скучали?

Она подняла руку, прозвенев многочисленными браслетами, и вольно потрепала Глеба по волосам.

– Вот видишь, как быстро ты стал моим грузчиком…

Обернувшись к хохлам, она скомандовала.

– Ребята, заносите всё в ту пристройку. Одну бутылку рома можете взять себе. Ваш главный не против.

Глеб Никитин взял с подноса крупную виноградину.

– А мы ведь тебя долго искали. По всем холмам проехали, в каждый дом заглядывали, со всеми твоими друзьями познакомились…

Настороженные глаза были явно не к лицу Фриде.

– Зачем? Зачем вы меня там искали? Кого ещё ты в моих домах хотел увидеть?! Меня ты на холме не нашёл, а что-нибудь интересное для себя заметил?

– Только множество пустых упаковок контрацептивов в мусорных баках.

– И всё?

– И всё. Мне там понравилось.

Глеб был серьёзен, но, как всегда, заметно лукав, и Фрида с облегчением расхохоталась.

– Поздравлять меня сейчас будете или потом, вместе со всеми?

Громкая женщина посмотрела именно на Глеба.

– Твой Рокфеллер не обидится?

– Да ну его…

Капитан Глеб обнял Фриду за плечи и нежно поцеловал в щёку.

– Мы тебя поздравляем.

Фриде вдруг срочно понадобилось что-то сказать своему толстяку. Она резко отвернулась к нему, потирая рукой лицо. И быстро зашагала к невысокому зданию, около которого стоял джип, на котором они все приехали.

– По-моему, ты очень смутил её…

– А тебя?

– Пока ещё нет.

Джой стояла так близко…

– Держи, красавчик, это тебе от меня. Сможешь справиться?

Фрида вернулась из хозяйственной пристройки с большим кокосом и протянула его Глебу.

– Боюсь, что только рассмешу всех вас.

– Смотри…

Фрида положила орех на колесо маленькой чугунной пушечки, вросшей в землю под высокой пальмой.

Три свистящих удара мачете слились в один. Верхушка кокоса отлетела в сторону.

– Держи. Пей мамочкино молочко. Вечером будешь со мной пробовать ром?

– И с тобой, и с кока-колой.

Грузная женщина встряхнула копной волос и хрипло захохотала.

– Мой грузчик обещал мне сегодня напиться! Славный будет вечерок!

Внимательный мужчина бросил на Глеба Никитина из-под толстых очков острый проницательный взгляд.

Машинка уютно катилась по пустой дороге. Глеб откинулся на спинку сиденья и расслабленно молчал.

«Как же глубоко лезвие мачете вонзалось в мякоть круглого ореха…»

Джой тоже сосредоточенно молчала, изредка переключала скорости и слегка притормаживала на узких поворотах, но капитан Глеб чувствовал, что скоро она должна ему что-то ему сказать.

День заканчивался. Свежесть роскошного утра и жару знойного полудня сменяла тёплая густота южных сумерек.

– …Я не рассказала тебе ещё про разговор с барменом. Валери с Катей были там в свой последний день. Немного поссорились, но так, ничего особенного. Потом на Катю стал кричать один молодой латинос, оказалось, что Катя его хорошо знает…. Валери с ним подрался, вернее, побил его и выкинул из бара. Как говорит бармен, тот парень был сильно рассержен, вытирал кровь с лица и кричал, что Катя шлюха и грозился отомстить Валери…

Они не заметили, как солнце покинуло землю. Близкая тишина океана была уже не такой голубой, как в неистовых тропических лучах, а сизо-стальной, неподвижной. Узоры пальмовых листьев на холмах в последнем свете дня казались вырезанными из плотной чёрной бумаги.

Тёплая, почти невесомая, рука с нежностью опустилась на лицо Глеба.

– Поехали к тебе. Я не боюсь теперь никаких твоих ящериц…

Свет от большого тёмно-красного абажура почти не заглядывал в углы комнаты. Слабо блестело глубокое медное блюдо на столе в гостиной, белыми полосами светились низкие парусиновые диваны на веранде.

Соломенные циновки тёмными островками выделялись на океанском просторе мерцающего каменного пола.

Глеб осторожно поцеловал маленькую лодыжку, потрогал тонкие жёлтые звенья браслета. Круглые золотые рыбки на ноге Джой держались друг за друга прозрачными сквозными звеньями.

– Хочешь, я угадаю, сколько в твоём браслете рыбок?

Джой открыла глаза.

– Хвастун. Даже мне никогда не приходило в голову их пересчитывать.

– Я и не считаю – я угадываю. Хочешь?

– Попробуй….

– Двадцать четыре.

Перевернувшись на спину, Глеб счастливо раскинул руки.

Недоверчиво поглядывая на него, Джой приподнялась, села, прикрывая грудь простынёй, расстегнула браслет, поднесла его близко к глазам. Ничего подробно не рассмотрев, включила маленький настенный светильник

– Ты обманщик! Ты уже всё сосчитал!

– Поэта может обидеть каждый! Чтобы даже как следует полюбоваться на своих драгоценных рыбок, тебе понадобился электрический свет. Как же мог в полной темноте их пересчитать я? И когда? Извиняйся!

Глеб грозно опрокинул Джой на спину и вдавил её плечи в подушку.

– Сдаюсь! Расскажи, о, волшебник, как ты достиг такого великого мастерства!

Они лежали рядом, Глеб перебирал пальцами светящиеся в темноте волосы Джой.

– С самого детства все цифры и числа для меня были цветными. Тройка и восьмёрка были голубовато-зелёными, восьмёрка, правда, немного темнее. Цифра пять – всегда красная! Шесть – коричневая, девять – серая, единица – чёрная такая, строгая. Все родные говорили, что я очень рано усвоил таблицу умножения, думаю, наверно ещё и потому, что при взаимодействии простых цифр их оттенки в моём воображении каким-то, одному мне понятным, способом смешивались и при этом получались новые, странные цвета. Почему-то и тогда для меня было, и на всю жизнь осталось, что пятьдесят шесть – это красно-коричневое число, сорок девять – чёрно-серое, сорок два – белое с голубым, холодное.

Пятью пять – двадцать пять. И в моих глазах вспыхивал ярко-оранжевый цвет, как огонь костра. Всё, что образовывалось с участием цифры девять, было для меня далёким, тёмным, непонятным, особенно число восемьдесят один…. А когда сливались тройка и восьмёрка, то получалось нежно-изумрудное изображение – двадцать четыре. Моё любимое. Я всегда чувствую присутствие этого числа.

– А почему ты выбрал именно его?

– Потому, что всю жизнь хотел жить в Изумрудном городе….

– Дай я ещё немного посмотрю, как ты улыбаешься. – Джой тронула маленькой рукой закрытые глаза Глеба.

К ночному пирсу, где была назначена встреча, Глеб и Джой подъехали, уже не рассчитывая ни на что.

Чёрное небо и чёрная вода залива не имели общей границы. Крошки ярких звёзд сливалась с огнями многочисленных яхт, рассыпанных на тихой воде бухты Инглиш-Харбор, и все вместе они были очень похожи на уютные домашние огни гостевых домиков на противоположном берегу.

Тихо смеясь, Джой хотела кому-то позвонить.

– Кто-то может нам помочь?

– Только дядюшка Эппл, хозяин всех водных такси на острове. Если он сейчас не спит…

– Русский?

Из темноты у самого пирса зажурчал мотор маленькой лодки. Мигнула точка яркого света внизу, у воды.