Султан и его гарем Борн Георг

XII

Таверна Ольд-Кент

– Ну что, не известно ли чего-нибудь о таинственном номере 713? – спросил Сади своего друга Зору, садясь рядом с ним на диван.

– Дело, оказывается, труднее, чем я ожидал, – отвечал Зора. – Я знаю, как хочется тебе иметь эту бумагу, как важно для Турции ее содержание, но я боюсь, чтобы наши поиски не остались бесплодными.

– Единственно, что я мог узнать наверное, – сказал Сади, – так это то, что Англия на стороне Турции. И это уже успех, хотя и не такой, какого бы мне хотелось.

– Ты прав, Сади! Англия на нашей стороне, и я думаю, нетрудно будет заключить с ней союз. Но очень важно знать намерения французского правительства. Моя последняя надежда на леди Страдфорд.

– Ты все еще надеешься на нее?

– Да, хотя теперь оказалось новое, совершенно неожиданное препятствие моим планам.

– Что такое случилось? Я заметил, что ты сегодня что-то печален.

– Случилось нечто очень важное, друг мой! Адмирал Страдфорд, который все еще считает себя мужем Сары, внезапно явился в Лондон. Он называет себя адмиралом, но, как мне кажется, не имеет ни малейшего права на это.

– А!

– Ты можешь представить себе, как было неприятно для леди это неожиданное возвращение. Мне очень жаль ее, она, должно быть, втайне много страдает. Мне кажется, что она жертва семейных расчетов.

– Могу ли я откровенно говорить с тобой? – сказал Сади, открытая натура которого не могла более сдерживаться. – Мне кажется, Зора, что ты подвергаешься опасности попасть в скверное положение. Ведь леди Страдфорд замужем.

– Мы не можем судить о ней и об этом браке, Сади, – прервал Зора, – мы не знаем обстоятельств его, и мне кажется, что ты несправедливо судишь о Саре.

– Я не сужу о ней, – отвечал Сади. – Я только счел своим долгом предупредить тебя о грозящих тебе неприятностях.

В эту минуту вошел слуга и подал Зоре письмо на серебряном подносе.

– Кто принес это письмо? – спросил Зора.

– Слуга леди Страдфорд, – отвечал лакей.

После ухода слуги Зора тотчас же распечатал письмо и прочитал его.

– Странно! – сказал он, качая головой. – Нет никакой подписи!

– Значит, письмо не от леди?

– Может быть, и от нее. Но почему тогда она не подписала его?

– Может быть, этому была какая-нибудь особенная причина!

– Ах, да! Это, должно быть, так, дело идет, по всей вероятности, о новом средстве достать нужную нам бумагу. Слушай, что тут написано: «Приходите сегодня вечером в таверну Олд-Кент, вас будут там ждать».

– И больше ничего?

– Ничего!

– Действительно, очень странное письмо! – заметил Сади. – Ты знаешь эту таверну?

– Да, она находится на улице того же имени, на другой стороне Темзы, в квартале, который пользуется довольно дурной славой.

– Странно довольно и непонятно!

– Я думаю, что это имеет какое-нибудь отношение к нашим поискам, – заметил Зора. – Поэтому я пойду в эту таверну.

– Позволь мне провожать тебя?

– Ты свободен сегодня вечером?

– Да, я исполнил уже все, что мне было поручено. Осталось только достать копию с этой таинственной бумаги номер 713.

– В таком случае, мне будет очень приятно, если ты будешь сопровождать меня. Не потому, что я боюсь идти один, но мне всегда приятно твое общество.

– Там мы узнаем, что значило это странное письмо.

Зора позвонил и приказал слуге подать карету.

Через минуту экипаж был подан, и друзья вышли из дома.

– На улицу Олд-Кент! – приказал Зора кучеру, садясь в карету.

Экипаж покатился по узким и мрачным улицам Лондона.

– Да, друг мой, – сказал Сади, – Турция теперь очень несчастна. Советники султана побуждают его к самым необдуманным поступкам. Я думаю, что злейшие враги наши не в Боснии, Сербии и Черногории, но в самом серале.

– Я не доверяю министрам! Все они – и Рашид-паша, и Гуссейн Авни-паша, и Мидхат-паша, – все они преследуют только свои личные цели.

– Я надеюсь, Сади, что рано или поздно увижу тебя во главе управления. Тогда положен будет конец этим смутам и беспрестанным восстаниям. Тебя не ослепляет фанатизм, ты сочувствуешь несчастьям страны!

– Будущее скрыто от нас, но я уверен, что тот путь, по которому следует теперь Турция, приведет ее на край бездны, так как ее обрек на этот путь человек, которого хотя мы однажды и свергли, но планы его исполняют теперь министры. Мансур перестал быть Шейх-уль-Исламом и действует тайно.

– Восстание в Боснии дело его рук!

– Да, я думаю, что это так, и я боюсь, что теперь он всеми силами старается разжечь восстание. И у султана не нашлось ни одного советника, который убедил бы его дать христианам полную свободу и безопасность! К чему это угнетение, этот безумный фанатизм? Они копают могилу для Турции! Прости мне эти горькие слова, – продолжал Сади. – Я не понимаю ослепления министров! Я почти готов думать, что они только слепые орудия в руках какого-то человека, который хочет погибели Турции.

– Может быть, тебе удастся еще отвратить опасность, – сказал Зора. – Будь всегда уверен в моей помощи и поддержке. Для тебя я готов на все!

В эту минуту карета остановилась в начале улицы Олд-Кент. Друзья оставили экипаж и пошли по узкой и грязной улице, отыскивая таверну.

Прохожие, попадавшиеся им навстречу, оправдывали дурную славу квартала. Видно было, что здесь собирались подонки Лондона.

При виде этого в душе Зоры зародилось сомнение.

Что могло предвещать приглашение в подобное место, не посещаемое никогда порядочными людьми? Не было ли это какой-нибудь западней?

А Зора еще не знал, что здесь не редкость ссоры и драки, оканчивающиеся кровопролитием, что здесь нередко находят на улицах убитых или тяжело раненых.

Наконец Зора и Сади подошли к таверне.

Окна и двери ее были отворены, и оттуда неслись несвязные крики, хохот, брань.

Посетители, то и дело входившие и выходившие, имели отталкивающий вид. Это были подонки общества, собравшиеся отовсюду в огромную столицу. Тут были и матросы без мест, и люди, имевшие старые счеты с законом, и авантюристы, неразборчивые на средства, представители всех наций земного шара.

– Хотел бы я знать, что нас ждет в этой таверне, – шепнул Зора. – Однако войдем в нее.

Сади молча последовал за своим другом.

Внутренность таверны была очень проста. Большие, крепко сколоченные столы и простые скамейки и стулья составляли всю ее меблировку. Несколько ламп, висевших с потолка, освещали обширную залу или, скорее, сарай.

Казалось, еще не началась обычная жизнь этого заведения, так как в нем было сравнительно тихо и не слышно было сильной брани.

Несколько столов было занято по большей части мастеровыми. Особенно бросалась в глаза группа хорошо одетых людей, сидевших за отдельным столом и пивших вино.

Друзья сели за отдельно стоявший стол и спросили себе бутылку капского вина.

– Ну что, нашел ты кого-нибудь из знакомых тебе? – спросил тихо Сади.

– Нет, пока я не вижу никого, – отвечал тот, также сдерживая голос.

В эту минуту отворилась дверь одной из боковых комнат, на пороге показался человек в мундире морского капитана, загорелый, с густой нечесаной бородой и диким выражением лица, на котором оставило следы неумеренное употребление спиртных напитков.

Как только он вошел, тотчас из группы матросов отделились двое, очевидно его поджидавшие, и подошли к нему.

Вошедший сказал им несколько слов шепотом и указал стол, стоявший вблизи того, за которым сидели Зора и Сади.

– Клянусь бородой пророка, это адмирал Страдфорд, – сказал Зора, обращаясь к Сади.

– Муж леди Страдфорд?

– Мне кажется, что я не ошибся.

– Значит, это он пригласил тебя сюда!

– Я просто ничего не понимаю!

– Что ты думаешь делать?

– Это мы увидим, – отвечал Зора, в то время как адмирал подошел к указанному им столу и громко приказал хозяину таверны подать рому его «юнгам».

– Что ты на это скажешь? – сказал Зора. – Смотри, как низко опустился этот так называемый адмирал! Эти «юнги», как мне кажется, вовсе не матросы, а просто переодетые негодяи. И с такими людьми он пьет вместе ром!

– Он, кажется, уже довольно пьян.

– Если бы я раньше узнал, что это за приглашение! Что ты посоветуешь мне теперь делать?

– Он, кажется, тебя не узнал.

Но Сади тотчас же убедился, что он ошибся.

Адмирал узнал Зору, и все показывало, что он намерен затеять с ним ссору. Развалившись на стуле и засунув руку в карманы панталон, адмирал смотрел с презрительной, вызывающей улыбкой на Зору и его друга.

Зора не обращал ни малейшего внимания на его выходки; теперь было ясно, кем и с какой целью было написано приглашение.

Тут только Зора понял, какой опасности он подвергался. Два матроса тоже начали поглядывать на него с вызывающим видом и ожидали малейшего повода, чтобы завязать ссору.

Кроме того, было очевидно, что нечего было рассчитывать на чью-либо помощь, – честные люди в подобных местах были так же редки, как белые вороны.

Благоразумнее всего было не обращать никакого внимания на выходки адмирала и его матросов и воспользоваться первым удобным случаем, чтобы оставить таверну.

Наступала ночь, а таверна все более и более наполнялась посетителями.

– Мы, кажется, попали в западню, – шепнул Сади.

– Нам остается только одно – уйти, – отвечал Зора, вставая со своего места.

Увидя это, адмирал вскочил, в свою очередь, со стула.

Казалось, это был заранее условленный знак, так как в ту же минуту оба матроса бросились с громким криком на Зору и Сади.

Остальные посетители даже не пошевелились и остались равнодушными зрителями этой неожиданной сцены.

Адмирал бросился на Зору; противниками Сади были два матроса, мускулистые руки которых доказывали, что адмирал выбрал их не наудачу.

Впрочем, ловкость Сади заменяла недостаток силы, и он, схватив первый попавший под руку стул, стал защищаться довольно успешно.

Рассчитывая на свою исполинскую силу, адмирал думал, что легко справится с Зорой, в котором он видел только молодого, изящного франта, умеющего говорить любезности дамам.

– А! Я научу тебя ухаживать за моей женой в мое отсутствие! Это не пройдет тебе так! – крикнул он, в бешенстве бросаясь на Зору и думая одним ударом уничтожить своего противника.

Но он жестоко ошибся – Зора не уступал ему в силе и превосходил его ловкостью. Отбив легко два нападения адмирала, он схватил его наконец поперек туловища и бросил в угол таверны на груду столов и стульев.

Послышался страшный треск, адмирал с криком и проклятиями упал среди обломков мебели, не выдержавшей его тяжести.

Воспользовавшись этой минутой, Зора позвал Сади, думая оставить таверну, прежде чем адмирал успеет подняться.

В это время Сади удалось уже избавиться от одного противника, у которого сильный удар по голове отбил охоту нападать на него.

Но в ту минуту, когда он думал уже разделаться так же и со вторым матросом, дело неожиданно приняло очень дурной для него оборот.

Хозяин таверны бросился на него с диким криком.

Увидя это, Сади ловким ударом стула, все еще бывшего у него в руках, заставил второго матроса отлететь на несколько шагов и приготовился встретить нападение нового врага.

Но в этот момент все бывшие в таверне поднялись, как один человек, и бросились на Сади и Зору.

Положение обоих друзей сделалось в высшей степени опасным.

Выход из таверны был загорожен для них; нападающие бросались, как дикие звери; о сопротивлении нечего было и думать, надо было отступать, и Зора, заметив в глубине таверны дверь, стал изо всех сил пробиваться к ней, он думал, что через нее можно будет выбраться на улицу.

После нечеловеческих усилий друзьям удалось добраться до двери, и, отворив ее, они бросились в открывшийся узкий проход.

В эту минуту среди нападающих, хорошо знакомых с расположением таверны, раздались крики дикой радости и торжества.

Радость их была понятна: проход вел не на улицу, а на небольшой двор, со всех сторон окруженный стенами.

Зора и Сади попали в западню, из которой не было никакой возможности освободиться.

XIII

Помощь в нужде

Снова пришла осень, и в столице Турции наступила зима с дождями и ветром.

Начинало рано темнеть, и богатые жители Стамбула покинули свои загородные виллы на берегу Босфора.

Вечером одного прекрасного зимнего дня по широкой дороге, ведущей к Долма-Бахче, шел какой-то человек спокойным, мерным шагом. На голове его была надета зеленая арабская повязка, из-под которой виднелась закрывавшая лоб золотая полоса.

Двое старых турок, проходивших по дороге, при встрече с незнакомцем заметили при колеблющемся свете фонарей, там и сям мелькавших по дороге, его золотую повязку и, почтительно поклонившись ему, прошептали, прикладывая левую руку к сердцу: «Салам-алейкум!»

Золотая Маска отвечала им поклоном и продолжала свой путь.

Стоявшие у дворца часовые также почтительно склонились при проходе незнакомца, увидя его золотую повязку.

Наконец Золотая Маска подошла к маленькому домику в парке, где год тому назад Реция нашла убежище вместе с принцем Саладином.

Теперь парк был печален и мрачен. Деревья стояли обнаженные, и ветер носил по дорожкам опавшие сухие листья.

В нише стены около домика, который был уже заколочен по случаю наступления зимы, спала женщина, держа на руках ребенка.

– Реция и ее ребенок! – прошептала Золотая Маска, взглянув на спавшую.

С этими словами таинственная Маска опустилась на колени и сложила руки, как для молитвы.

Через несколько минут она поднялась и пошла назад той же дорогой, положив прежде около Реции хлеб, плоды и небольшую сумму денег.

Пройдя Перу, Золотая Маска вошла в Галату и остановилась у деревянного дома, в котором жила Кадиджа.

Подойдя к двери, таинственная Маска постучала в нее. Но, очевидно, этот стук не был услышан, так как в доме все осталось по-прежнему тихо.

Тогда Маска постучала во второй раз и, отойдя несколько шагов от двери, позвала Сирру глухим голосом.

В окне под крышей показалась голова Черного гнома.

– Матери Кадиджи нет дома! – крикнула она.

– Я это знаю, – отвечала Маска повелительным тоном. – Я зову тебя, а не ее.

Несмотря на темноту, Сирра узнала, кто стоит перед ней.

– А! Это ты! – вскричала она. – Я иду сейчас! – С этими словами она вылезла в окно и с ловкостью кошки спустилась на маленький балкон, находившийся под окном.

– Зачем ты звал меня? – спросила Сирра.

– Ступай по дороге в Долма-Бахче, – сказала Золотая Маска, – там около садового киоска ты найдешь Рецию с ее ребенком.

– Рецию? Бедную Рецию? Там, на дороге?

– Ступай туда и приведи ее в дом твоей матери, пусть она найдет здесь себе убежище!

– Твои приказания для меня священны, – отвечала Сирра, – но позволь мне только сказать тебе, что моя мать ненавидит Рецию!

– Я знаю это, но твоя мать теперь далеко и не скоро вернется. Но спеши же, ты знаешь, где найти Рецию! Спеши, ночь скоро кончится.

С этими словами Золотая Маска отошла от дома Кадиджи и пропала во мраке.

Сирра поспешно соскользнула с балкона на землю и быстро пошла по дороге к Долма-Бахче, на поиски Реции.

Между тем Реция все еще продолжала крепко спать, спрятавшись в нише стены.

Уже светало, когда она проснулась. Можно себе представить, с каким удивлением увидела она лежавший около нее хлеб, плоды и деньги. Кто мог принести все это? Она спала так крепко, что приближение Золотой Маски не пробудило ее, и эта неожиданная помощь казалась ей теперь чем-то волшебным.

Вдруг ей послышались чьи-то шаги. Со страхом прижав к груди спавшее еще дитя, она взглянула на дорогу.

Но утренний туман покрывал окрестности и мешал различать предметы. Шаги между тем все более и более приближались, и наконец на повороте дороги показалась женщина.

Это была Сирра.

– Как ты попала сюда, Сирра! – вскричала с удивлением Реция. – Как ты могла узнать, что я здесь?

– Я видела Золотую Маску, и она сказала мне, где я могу тебя найти, – отвечала Сирра. – Как я рада, что наконец нашла тебя!

– Золотая Маска? Значит, это она принесла мне и пищу, и деньги! Я еще ни разу не могла высказать своей благодарности этому таинственному человеку, который так часто помогал мне и спасал меня от опасности. Он приходит и исчезает, как дух.

– Да, Реция, ты права, и я тоже ему многим обязана! Но это не всегда один и тот же человек; я думаю, что Золотых Масок несколько.

– Я ничего об этом не знаю. Если их и много, то они повинуются воле одного или все одинаково добры и благородны.

– Я пришла сюда, чтобы позвать тебя в наш дом в Галате.

– В ваш дом, Сирра? – спросила с удивлением Реция. – Разве твоей матери нет там?

– Нет, Реция, ее нет дома, и она долго не вернется, так сказала мне Золотая Маска, она же и велела мне позвать тебя к нам.

– О! В таком случае, я пойду с тобой. – Сирра схватила на руки дремавшего еще ребенка и покрыла его поцелуями. Затем они двинулись в путь, и по дороге Реция рассказала своей спасительнице, какие нужду и лишения вынесла она в последнее время.

Было уже совсем светло, когда они достигли наконец дома Кадиджи.

– Знаешь, где я теперь живу? – сказала Сирра. – Там вверху, под крышей, – продолжала она, указывая на небольшое окно.

– Ты возьмешь меня к себе наверх? – спросила Реция. – Тогда нас никто не побеспокоит.

– Подожди здесь немного. Мать заперла дом, когда ушла, но есть ключи, которые, я думаю, могут подойти к двери. Ты ведь не можешь так карабкаться, как я.

С этими словами Сирра вскарабкалась на балкон и исчезла в узком отверстии окна.

Через несколько минут послышался за дверью звон ключей. Черный гном скоро нашла подходящий ключ, и дверь отворилась.

Таким образом, по странной игре случая, Реция нашла убежище в доме своего злейшего врага. Но что, если старая гадалка вернется скоро назад?

Эта мысль пришла в голову Реции, и она поделилась опасениями с Сиррой.

– Будь спокойна, моя дорогая Реция, – отвечала с дружеской улыбкой девушка. – Золотая Маска охраняет нас и не покинет в минуту опасности!

– Да, ты права, Сирра. Я и позабыла этого благородного, таинственного покровителя, – сказала Реция, поднимаясь вслед за Сиррой на второй этаж дома по узкой и темной деревянной лестнице.

– Сюда мать никогда не поднимается, – сказала Сирра, входя в маленькую комнату под самой крышей.

– Что у тебя там лежит около стены? – спросила Реция, глаза которой еще не привыкли к полусвету, царствовавшему в комнате.

– Это моя постель, – отвечала Сирра. – Правда, она сделана только из соломы и морской травы, но ее будет довольно для нас обеих. Тут есть и одеяло.

Утомленная продолжительной ходьбой, Реция опустилась на солому, Сирра села около нее, и они начали рассказывать друг другу, что случилось с каждой из них за последнее время. Они говорили о смерти старой Ганнифы, о преступлении, совершенном Лаццаро, и о защите, оказанной ему Мансуром-эфенди, а также об ужасных часах, которые Сирра провела у черкеса-палача.

Несколько дней прошло в совершенном покое. Реция оставалась постоянно наверху, и только одна Сирра оставляла по временам дом.

Однажды, когда Реция вышла на балкон, чтобы подышать чистым и свежим морским воздухом, ей бросилась в глаза плывущая вблизи великолепная яхта.

Может быть, она и не обратила бы на эту яхту особенного внимания, если бы ее не поразило то обстоятельство, что два человека, стоявшие на палубе судна, глядели на нее и горячо о чем-то говорили.

Яхта плыла по направлению к Константинополю и скоро исчезла из глаз Реции.

Вскоре после этого вернулась Сирра, уходившая ненадолго из дома.

– Ты видела эту красивую яхту, которая недавно проплыла мимо нас? – спросила Сирра.

– Да, Сирра, чья она?

– Бруссы, богатого торговца невольниками.

– Значит, это он, должно быть, стоял на палубе? – спросила в беспокойстве Реция, вспоминая слова жены башмачника-перса.

– Ты говоришь про одного из тех, что стоял на палубе? Я не могла разглядеть, кто они, но мне показалось, что один был одет в ливрею слуг принца Юсуфа, – отвечала Сирра. – Брусса, должно быть, привез невольниц, и принц захотел купить какую-нибудь из них.

– Не знаю отчего, но мне вдруг сделалось страшно, – сказала Реция. – Я предчувствую, что мне грозит какая-то опасность.

– Не бойся ничего, моя дорогая Реция, – возразила Сирра. – Кому придет в голову искать тебя здесь? Под крышей этого дома ты более в безопасности, чем где-либо в другом месте.

– Я боюсь не за себя, а за мое дитя, за моего крошку Сади, который вылитый портрет отца! – прибавила Реция. – Я уже привыкла к ударам судьбы и готова теперь ко всему. Но меня страшит мысль, что какое-нибудь несчастье может разлучить меня с моим дитятей. Я не перенесу этого!

Вечером того же дня, когда Реция и Сирра давно уже спали, к берегу недалеко от дома Кадиджи подошла лодка. Из нее вышел толстый турок, богато одетый и со множеством колец на руках.

На всей фигуре его лежал отпечаток напыщенной гордости.

Вслед за ним из лодки вышли еще двое, из них один был, очевидно, раб толстого турка, а другой носил ливрею слуг принца Юсуфа.

– Джем! Это и есть дом галатской гадалки? – спросил турок своего раба.

С этими словами Брусса, так как это был не кто иной, как торговец невольниками, указал пальцем на дом Кадиджи.

– Да, господин, это ее дом! – отвечал раб.

– Тут-то ты и видел красивую женщину?

– Да, она стояла тут на балконе. У нее на руках был, как мне показалось, ребенок. Впрочем, этого я не мог хорошо разглядеть.

– Но хорошо ли ты видел женщину?

– Да, господин. Она прекрасна, как роза! Ее глаза блестели, как звезды! – отвечал Джем.

– А ты, Фазиль, узнал ее? – спросил Брусса другого своего спутника.

– Да, я узнал ее, это была Реция, красавица Реция, к которой мой господин давно уже чувствует любовь.

– Принц не мог найти ее?

– Да, насколько я знаю, все его поиски были безуспешны. Но я уверен, что принц все еще любит ее и, чтобы овладеть ею, не остановится ни перед чем.

– В таком случае, необходимо захватить эту женщину, чтобы оказать услугу принцу.

– За которую он щедро вознаградит. Принц не пожалеет денег!.. А ведь если бы не я, ты ничего не знал бы о прекрасной Реции, – заметил Фазиль.

– Другими словами, это значит: Брусса, заплати мне за мою помощь! Не так ли?