Его тьма Флат Екатерина

Глава 4

Не знаю, возымела ли эффект воспитательная беседа с Пакостником, но дракончик все же куда-то направился. Мне лишь оставалось следовать за ним. Забавно, но за все годы, что я его знала, он ни разу не летал. Даже его попытки забраться на стол больше походили на прыжки с непроизвольным подергиванием крыльев. Да и сами крылья казались крохотными и уж точно неспособными поднять их пузатого обладателя в воздух. Но, как выяснилось, он просто никогда их толком не расправлял. А теперь, когда встал выбор: либо ему топать по дороге, либо лететь, Пакостник предпочел второе. С непривычки высоко подниматься у него не получалось, да и уставал он быстро. Но упорно двигался вперед. Сквозь заросли, овраги, бурелом – исключительно напрямик, явно не задумываясь, насколько тяжел для меня такой путь. Но я готова была героически терпеть, лишь бы поскорее добраться до цели. Правда, бесспорной уверенности, что дракончик ведет меня к Ивору, не было. Оставалось только на это надеяться.

Благодаря настоянию Одвара, Валесия хоть и нехотя, но отдала мне все деньги, которые брала с собой из Тариса. Вот только в дремучей чащобе, сквозь которую вел меня Пакостник, само собой, не встречалось ни таверн, ни торговых лавок. А припасы за неделю пути неуклонно подходили к концу. Я понятия не имела, где мы находимся. Могла лишь догадываться, что в какой-то глуши, вдали от крупных городов и оживленных дорог. Но мрачные мысли, что умру от голода прежде, чем доберусь до какого-нибудь поселения, я старалась гнать подальше. Наивно не догадываясь, что совсем скоро голодная смерть будет казаться мне жалким пустяком.

На очередной ночлег остановились у небольшого лесного пруда с кристально чистой водой. Даже удивительно, ведь до этого нам попадались сплошь заросшие тиной. Наутро Пакостник устроил себе веселое плюханье, и я, недолго думая, к нему присоединилась. Еще с вечера взялась откуда-то непоколебимая уверенность, что Ивор совсем близко. И, конечно же, не хотелось встретиться с ним пыльной и измученной. Искупавшись и обсохнув под теплыми лучами, я переоделась в чистый дорожный костюм, наскоро позавтракала на пару с Пакостником и перед дорогой решила перебрать свой заплечный мешок. Надо было хоть примерно прикинуть, на сколько дней еще осталось съестных припасов. Да и к тому же так и грызла настойчивая мысль выбросить доспех Стража заодно. Сама не знала, зачем я его все еще с собой тащила. Но все же не решилась от него избавиться, снова спрятала заклятием уменьшения в заплечный мешок и принялась перебирать остальное содержимое. Подаренная Алетиной картина в непромокаемом тубусе была, к счастью, цела, хотя краски уже начали тускнеть по краям. А вот мириитовый кулон чуть раскрошился с одного бока, и я не на шутку перепугалась, что, пока доберусь к Ивору, хрупкое украшение окончательно превратится в пыль. И тут же возникла гениальная в своей простоте мысль, как уберечь этот драгоценный кусочек глины от опасной тряски в деревянном футляре. Увы, мне и в голову не пришло задуматься о возможных последствиях. И, взяв за черный шнурок, я надела мириитовый кулон на себя.

В то же мгновение этот глиняный осколок намертво прилип к коже, словно вонзившись в нее множеством невидимых шипов. Я тут же попыталась его сорвать, но все тело будто бы окаменело. От ужаса и боли я даже закричать не смогла, едва не задохнувшись. Но это было только начало… С шипением разрастаясь, мириит расползался во все стороны и захватывал все новые участки тела. Мое шокированное сознание предпочло на время отключиться…

Когда же пришла в себя, то совершенно ничего не почувствовала. Ни боли, ни голода, ни жажды, ни прохлады, ни жара – мое тело вообще будто бы лишилось всех ощущений. Поборов страх, я все же открыла глаза и, повинуясь смутному предчувствию, поднесла к ним будто бы одеревеневшую руку. Вместо привычной светлой кожи красовался серо-серебристый нарост, и изящная ладонь теперь больше походила на неумелую и грубоватую глиняную пятерню работы неизвестного Мастера. Отказываясь верить в увиденное, я приподнялась и вгляделась в свое отражение в глади пруда, рядом с которым лежала. Накативший ужас невозможно было описать словами. Если бы я могла закричать, то закричала бы, но, как выяснилось, способности издавать какие-либо звуки я лишилась вместе с привычной внешностью. С равнодушной водной поверхности на меня черными провалами глаз взирало глиняное существо. Не было рта, носа, ушей на подобии его лица. Да и не чувствовала я, что дышу, хотя почему-то до сих пор не умерла от нехватки воздуха. Мои темно-русые волосы тоже исчезли. Голова вообще теперь больше напоминала глиняный котелок с глазами. Да и все тело, как выяснилось, стало бесполой глиняной статуей. Хорошо хоть подвижной.

Я вновь откинулась на траву и закрыла глаза. От ужаса, отчаяния и безмерной жалости к себе хотелось реветь навзрыд, но даже этого я не могла. Ну да, мириит действительно сработал. Дош я теперь совсем не чувствовала, словно магия враз покинула меня. Оставалось лишь радоваться, что я так и не добралась до Ивора и не надела кулон на него, обрекая на столь страшную участь.

Удивительно, но Пакостник на мое глиняное состояние вообще никак не отреагировал, словно ничего не изменилось. Нетерпеливо топтался рядом, явно намекая, что хватит разлеживаться, пора в путь. На ноги я встала с трудом, чувствуя их лишь смутно. Да и шаги теперь давались несравнимо сложнее, непослушное тело норовило завалиться при любой возможности. Из-за этой неповоротливости около двух часов потратила на то, чтобы собрать вещи в заплечный мешок и накинуть на себя поверх мешковато висящей одежды плащ с капюшоном. В голове царила невнятная пустота, порожденная панической боязнью думать о произошедшем. Конечно, делать вид, что ничего не изменилось, тоже не получалось. Но я решила поразмыслить обо всем потом, когда уже буду уверена, что не сойду с ума от этого ужаса.

То ли жалея мою теперешнюю неповоротливость, то ли чувствуя, что цель пути совсем близко, дракончик особо не спешил. Беззаботно лавируя между массивных низких веток, он все же упорно придерживался одного направления. Лес между тем постепенно редел, превращаясь из непролазной чащобы в более-менее пролазную. Даже тропинки стали попадаться. Похоже, начались старые охотничьи угодья, а значит, недалеко располагалось и какое-нибудь поселение. Хотя толку от этого? Я не представляла, как можно избавиться от моей глиняной сущности. И можно ли вообще. Ни в одной книге по магии мне подобного не встречалось.

По поводу охотничьих угодий я все-таки оказалась права. И поняла я это в тот момент, когда ухнула в замаскированную ветками широкую яму. Только неимоверным чудом не угодила прямо на врытые деревянные колья, застряв во внушительном зазоре между ними. Пусть я и осталась жива, но теперь не могла даже пальцами шевельнуть. Обеспокоенный дракончик некоторое время все нарезал круги надо мной, но спуститься не решался. А потом и вовсе пропал. Оно и к лучшему. В том, что эта яма станет мне могилой, я даже не сомневалась. Судя по трухлявой древесине кольев, поставили их тут давно и благополучно о них забыли. Так что на спасение надеяться не приходилось.

Как я не сошла с ума, даже не знаю. Мое сознание то впадало в беспокойное забытье, то бредило изматывающими видениями. В кошмарах я прежняя все пыталась разбить бесформенную глиняную статую, сквозь трещины которой пробивался яркий изумрудно-зеленый свет, но ничего не получалось… Еще мне мерещился Тарис. Ликующее народное гулянье. Люди вовсю праздновали окончательную победу над Иосом. Я брела среди смеющейся разряженной толпы, и каждый встречный радостно выкрикивал мне в лицо: «Он мертв! Ивор мертв!» А потом еще в этом бреду моего сознания привиделась мама, которая с отрешенным видом плела из глиняных нитей мне кружевной саван и тихонечко при этом напевала старую колыбельную, которую я так в детстве любила… И раз за разом мне рисовалось, что охотничью яму закапывают, навсегда оставляя меня, теперь бессмертную, под толстым слоем земли…

И все же яркий светлый огонек в душе настойчиво удерживал от безвозвратного падения в объятия безумия. Пусть я не могла выбраться, пусть не могла теперь предупредить Ивора об опасности, пусть я теперь была лишь смутно напоминающим человека куском глины, но мои чувства от этого никак не изменились…

Пакостник вернулся через три дня с наступлением темноты. Хотя радостно повизгивающий дракончик в первые мгновения показался мне лишь очередной игрой моего воображения. И уж тем более я никак не могла принять за реальность прозвучавший знакомый голос:

– И куда теперь, настырное ты создание? Если ты все это время тащил меня через дебри, чтобы показать яму посреди леса, то даже я готов признать драконов великим злом.

И хотя царящая ночь не позволяла мне толком разглядеть Ивора, но его голос я бы узнала из тысяч других. Неожиданно вспыхнувшие яркие синие огоньки ослепили.

– С ума сойти, мириитовый голем… Эй, приятель, если ты живой, подай хоть какой-нибудь знак.

Да если бы я могла пошевелиться, то готова была даже вприпрыжку станцевать от радости! Но сковавшие меня деревянные колья не позволяли двинуться. Не придумав ничего умнее, я пару раз моргнула.

– Все понял, живой.

В следующее мгновение я подумала, что он вдруг решил меня убить. Хлынувшая волна Иоса выжгла все колья, но мне не причинила никакого вреда. Ивор спустился вниз и, схватив меня под мышки, медленно вытащил из этой проклятой ямы.

– Слушай, а ты тяжелый, – выдохнул он, положив меня на траву. – Сам-то идти сможешь?

Я попыталась кивнуть, но отсутствие шеи как-то не очень этому способствовало. Мысленно проклиная свое крайне неповоротливое теперь тело, я кое-как поднялась на ноги.

– Вот и замечательно, – Ивор поднял на руки радостно вертящегося под ногами Пакостника. – Давай тогда отойдем подальше, тут еще полно скрытых ям.

Шли примерно с полчаса. Я старалась не отставать, да и Ивор постоянно оглядывался, проверяя, не угодила ли я еще куда-нибудь. Даже хорошо, что я теперь не могла издавать никаких звуков, иначе бы не сдержала истеричного смеха. Пусть и была безумно рада, что нашла Ивора, но совсем не так я представляла нашу встречу. Врать не буду, таилась робкая надежда, что мои чувства к нему не останутся безответными, но о каких чувствах теперь могла идти речь? Да и как мне предупредить его о преследующих Стражах? Если только написать, но вряд ли мои неповоротливые подобия пальцев на это были способны.

– Все, привал, – Ивор опустился на поваленное дерево. Не придумав ничего умнее, я села напротив прямо на земле. Пока он разводил костер, мучительно гадала, какой он сейчас. Ведь тот Ивор, которого я знала, был старше теперешнего на несколько лет.

Весело заплясавший огонек немного утолил мое любопытство. Я в который раз порадовалась своей неспособности выражать эмоции. А то бы точно разревелась. То ли от радости, то ли еще от чего – сама понять не могла. Ивор действительно был немного другим. Быть может, лишь благодаря игре бликов пламени, но он выглядел даже немного беззаботным. И никакой привычной жесткости, временами проскальзывающего во взгляде высокомерия и превосходства. Словно передо мной сидел самый обычный парень, а не владеющий уникальной силой маг, за которым ведется беспощадная охота. Да и того приметного рассекающего надвое левую бровь шрама, само собой, не было. Я в который раз порадовалась, что виденное мною будущее никогда не наступит.

– Давай попробуем поговорить, – Ивор улыбнулся. Вот улыбка осталась все та же. Искренняя и светлая. Такая родная, что снова захотелось разреветься.

– Я буду задавать вопросы. Если «да», поднимешь правую руку. Ну а если «нет», то левую. Договорились?

Я согласно махнула правой рукой.

– Ты – человек?

Я от изумления даже забыла, где у меня какая рука. Видимо, разгадав причины моего ступора, Ивор пояснил:

– Тут два варианта. Либо ты – изначально созданный неким Мастером голем, по всей видимости, наделенный разумом и чувствами. Либо человек, который каким-то непостижимым образом умудрился превратиться в голема. Причем второй вариант практически невозможен. Да только драконы не привязываются к бездушным существам, – он перевел взгляд на недовольно ворчащего Пакостника, который вертелся на моих глиняных коленях в тщетной попытке устроиться поудобнее. – Значит, все же человек?

Все кипящие во мне эмоции, увы, пришлось выражать лишь очередным поднятием правой руки.

Ивор молча смотрел на меня не меньше минуты. Может, это опять было лишь игрой света и тени, но в его серых глазах плескалось недоверие и даже подозрительность.

– Тогда у меня для тебя есть две новости. Традиционно: хорошая и плохая, – невозмутимо произнес он, подбрасывая хворост в костер. – Хорошая в том, что твое теперешнее состояние обратимо. А плохая: обратимо лишь в том случае, если с момента превращения прошло не больше пяти дней.

Я тут же три раза махнула рукой. Хотя от радости хотелось визжать и подпрыгивать. У меня ведь и мысли не возникало, что можно все исправить.

– Три дня? – Ивор скользнул по мне задумчивым взглядом. – Насколько я помню, на четвертый день ты лишишься слуха, на пятый – зрения. Но если нам повезет, то мы успеем до истечения срока добраться кое-куда. Ну а если нет, извини, приятель, ты просто-напросто окончательно окаменеешь.

Вот странный ведь он. Многие бы на его месте попытались спасти совершенно незнакомого человека, который даже не совсем и человек, если шансов почти нет? К тому же Ивор применил Иос, чтобы вытащить меня из ямы. Получается, Сариф просчитался, надеясь на легкую победу, и «маг без магии» магией уже владеет.

– Если ты и вправду человек, я бы многое отдал, чтобы узнать, как ты умудрился превратиться в голема, – от пронзительного взгляда Ивора даже не по себе стало.

О, я бы с удовольствием рассказала! «Понимаешь, Ивор, ты в будущем отправился в прошлое, чтобы изменить мое отношение к тебе. Но я узнала правду, и будущее изменилось. Из-за этого ты из будущего перестал существовать в настоящем. И я отправилась искать тебя в настоящем, чтобы предупредить о грозящей опасности и тем самым изменить то будущее, в котором тебя больше не существует». Осталась только сущая мелочь – придумать, как объяснить это одним только поднятием рук…

Как Ивор и предупреждал, на следующее утро я проснулась в абсолютной тишине. И от этого ледяного молчания окружающего мира стало так жутко, что хотелось в исступлении колотить глиняными руками по камням в надежде выбить хоть какой-нибудь звук. Но еще страшнее было представить, что же будет завтра, когда я еще и видеть перестану. Едва затеплившаяся вчера надежда с трудом удерживала свои позиции под напором неконтролируемой паники. Да и Ивор не прибавил энтузиазма, попросив меня написать имя. Еще до того, как тронулись в путь, протянул мне поднятую с земли палку, ну а «имя» я уже прочла по его губам. Похоже, он и сам не верил, что я останусь в живых. И мое имя ему понадобилось, чтобы написать потом на надгробии. Словами не передать, насколько мне было себя жаль. Руки и так слушались с трудом, а тут еще и эмоции бушевали, так что я смогла нацарапать палкой на земле лишь «Ави».

Весь день мы шли через лес почти без привалов. Я даже гадать не пыталась о цели нашего пути. Мне вообще казалось, что мы лишь все дальше углубляемся в чащобу. Пропали все тропинки, но Ивор каким-то образом все же ориентировался в окружающих дебрях. И даже с наступлением ночи продолжали идти, хотя мне казалось, что мое неповоротливое тело готово вот-вот развалиться. Оставалось лишь завидовать Пакостнику, который вовсю спал у Ивора на руках.

Видимо, мы все же приближались к какому-то поселению. Насколько позволяла разглядеть темнота, лес стал постепенно редеть. И когда добрались до его опушки, взгляду открылась укрытая мраком уютная долина. А небо на востоке уже начало светлеть. Да только рассвет нового дня я уже не увидела.

Глава 5

То ли потому, что мой папа являлся одним из лучших Стражей Тариса, то ли из-за его любви к чтению, у нас дома скопилось множество редких книг. Я перечитывала их по нескольку раз, и лишь одна не тянула меня снова полистать ее страницы. Мало того что написана на устаревшем диалекте, так еще и настолько скучно и многословно, что я сама удивлялась, как ее в свое время дочитала. Название толком не запомнилось. Вроде какие-то там «многомудрые нравоучения». Автор их на протяжении пяти сотен страниц пространно рассуждал о сущности магии и человеческой природе, временами путаясь и сам себя опровергая. Но кое-что из его рассуждений отложилось в памяти чуть ли не дословно. Там говорилось, что магия изначально чужда человеку. Мы лишь сосуды для нее, временное вместилище. Но если магия может существовать без нас, то мы без нее нет. И когда наступает смерть, высвободившаяся сила возвращается обратно в Сердце, чтобы потом снова покинуть его при рождении другого человека. И если верить этому же автору, в Сердце Тариса таятся все времена, и будущее в том числе. По сути, кристаллу все заранее известно. Тогда зачем он отдал мне весь Дош, зная, что я все равно скоро умру? Или магии надоело обитать в кристалле, вот она и решила несколько дней прогуляться со мной по лесам? В общем, на пороге смерти меня что-то потянуло на философские размышления.

Да и царящая вокруг непроглядная беззвучная темнота вполне бы могла сойти за посмертие, особенно учитывая, что окончательно пропали последние жалкие крохи осязания. И лишь смутное ощущение присутствия рядом Ивора свидетельствовало, что пусть я ничего не вижу, не слышу, не чувствую, но я все-таки еще жива. Но вскоре исчезло и оно…

Сколько весит дракон? Вполне достаточно, чтобы расплющить добротный дом, приземлившись на него сверху. Не знаю, был ли Пакостник мелким по природе или просто в силу юного для своей братии возраста, но все равно весил вполне ощутимо. Особенно когда с утра пораньше плюхался на меня сонную, тем самым намекая, что пора уже вставать и его, несчастного-оголодавшего, кормить.

– Пакостник, ну дай поспать, – возмутилась я, приоткрыв глаза и пытаясь спихнуть наглеца на пол. Он слетел туда вместе с одеялом, в которое намертво вцепился, и теперь возмущенно пыхтел, громко топая лапами. Похоже, поспать мне больше не грозило. Да и в тонкой ночной рубашке я сразу озябла.

– Встаю я, встаю, – недовольно проворчала я, садясь на кровати, – доволен, злодей ты мелкий? Как вообще… – я осеклась на полуслове.

Сонливость махом улетучилась, оставив меня в немом изумлении оглядываться по сторонам. Если я и вправду оказалась в загробном мире, то выглядел он уж очень обыденно. Сквозь цветастые занавески на широком окне в небольшую комнату заглядывало солнце, скользя любопытными лучами по стоящему у стены шкафу и кровати, на которой я сидела. Боясь верить в происходящее, я перевела взгляд на свои руки и чуть не разревелась от счастья. Я снова стала человеком!

Быстро соскочила с кровати, подбежала к двери и выглянула в коридор. Не очень длинный, он завершался лестницей вниз, и в данный момент по нему шла светловолосая девушка моих лет с кувшином в руках.

– Извините, – робко пробормотала я, – это загробный мир, да?

От смеха миловидная незнакомка даже кувшин выронила, тем самым пролив воду на свое сиреневое платье. Впрочем, это ее явно не расстроило.

– Нет, – она мотнула головой, – это Астис, – и, обернувшись, крикнула: – Мам, Ави пришла в себя!

Воспользовавшись тем, что дверь открыта, юркий Пакостник проворно помчался в сторону лестницы. Похоже, мой наглый дракон везде чувствовал себя как дома.

– Пусть бежит, – остановила девушка мой порыв поймать его. – А ты пока приляг, рано тебе еще туда-сюда разгуливать, сейчас мама придет. Меня, кстати, Касия зовут.

Она прошла следом за мной в комнату. Я села на кровать, плохо понимая, что вообще здесь происходит. Вопросов было два: как я вновь стала человеком и где Ивор. Но пока решила оставить их при себе. Тем более в комнату вошла довольно пожилая женщина, чуть запыхавшись от быстрой ходьбы. Пурпурное платье моментально выдало в ней Целителя, а миловидная схожесть черт лица – матушку Касии.

– Очнулась! Как замечательно! – она радостно всплеснула руками и села рядом со мной. – Ну что, девочка моя, как ты себя чувствуешь?

– Лучше, чем я чувствовала себя будучи големом, – я вяло улыбнулась. – Скажите, а это точно мне все не снится?

Стоящая у окна Касия снова захихикала.

– Не бойся, – ее матушка ласково улыбнулась, – ты жива, здорова, невредима и в полной безопасности. Твои вещи в шкафу, а дракончик, скорее всего, сейчас клянчит у Литы медовые лепешки.

Она держала меня за руку, алое свечение Лий от ее пальцев окутывало уютным теплом. Я знала, что так Целители проверяют самочувствие своих подопечных.

Из множества вопросов в голове я озвучила самый важный:

– А где Ивор?

– Он покинул Астис сразу же после того, как принес тебя к нам. Обещал вернуться через неделю, так что завтра к вечеру должен появиться.

– Неделю?! – ахнула я. – Я здесь так долго?!

– Это еще не долго, – женщина засмеялась и серьезно добавила: – Тебе очень повезло, что хватило сил выкарабкаться.

– Мамуль, извини, что перебиваю, – вмешалась Касия и обратилась уже ко мне: – Ави, на завтрак есть медовые лепешки, пирожки с мясом, тушеные грибы со сливочным сыром, запеченные на углях овощи и густой пряный суп. Тебе что принести?

Я даже растерялась. Вот уж не думала, что за несколько дней в сущности голема забуду, каково это – ощущать голод. Но настойчиво грызущее внутри чувство явно именно им и являлось. Словно разгадав мои мысли, матушка Касии снова засмеялась:

– Неси все!

Едва девушка вышла, Целительница продолжила:

– Меня зовут Нола. Понимаю, у тебя много вопросов, но сначала спокойно поешь, а потом уже поговорим. Хорошо?

Я кивнула. Мало ли, вдруг то, что я узнаю, испортит мне аппетит.

После завтрака я почувствовала себя практически счастливой и вполне готовой к разговору. Не стала, конечно, озвучивать, но меня изумляло отношение окружающих. Почему-то в Тарисе все было не так. То ли потому, что город большой. То ли потому, что жители другие. Но очень сомневаюсь, что там так же добродушно отнеслись бы к незнакомому человеку. А стоит вспомнить гостеприимную семью Одвара в Элевеесе и добавить сюда Нолу с ее дочерью – такое впечатление, что чем меньше селение, тем добрее люди. Хотя, быть может, я просто пока не понимаю, в чем для них выгода.

– Давай я расскажу все по порядку, – Нола сидела на краю моей кровати, уговорив меня хотя бы до вечера еще полежать. – Ивор принес тебя уже в бессознательном состоянии. Он и сам не был уверен, человек ли ты. Что уж говорить обо мне. Я ведь простая Целительница, хотя в силу своего опыта знаю чуть больше остальных. В детстве я вообще была уверена, что стану Мастером, и хотела посвятить свою жизнь мирииту, творить из этого удивительного вещества диковинные украшения. Но природа распорядилась по-своему. И вот уж не думала, что детское увлечение когда-либо мне пригодится. При своей способности поглощать магию мириит крайне чувствителен к Лий. Если упрощенно объяснять, представь себе мириитовую стену. Если по обе ее стороны будет находиться по Целителю, их Лий потянется друг к другу, и стена просто-напросто рассыплется. Освобождение от сущности голема, конечно, несравнимо сложнее, но суть та же. Твой Лий, хоть и невероятно мал, но я смогла его почувствовать. Так что особой моей заслуги в твоем спасении нет, тут справился бы любой Целитель, если бы, конечно, знал, что делать.

– И все же я очень вам благодарна, – прошептала я. – Не догадайся вы, как меня спасти, то я бы уже была мертва.

– Просто ты не первый мириитовый голем, которого мне нужно было освободить от этой сущности. Так что с тобой все еще оказалось не так страшно, как до этого.

– Были еще мириитовые големы? – изумилась я. – Как такое возможно?

– Всего один. Это произошло больше десяти лет назад, я точно дат не помню, но те дни намертво врезались в память, – на лицо Нолы набежала тень. – В Астисе появился мириитовый голем. Он ничего не видел, не слышал, но упорно куда-то шел, пока вдруг не рухнул посреди дороги. Сама не знаю, каким чудом меня тогда осенило, но я попросила мужа занести его в дом.

– И вы спасли его так же, как меня?

– Нет, – она покачала головой. – В том големе не оказалось ни капли Лий. Но была другая сила. Настолько же огромная, как и желание жить у несчастного. Мой Лий стал для этой силы путеводной нитью. Три дня и три ночи неведомая мне магия пыталась пробиться сквозь мириитовые оковы, цепляясь за мой Лий. Я и сама тогда только чудом осталась в живых. Но и он смог снова стать человеком. Он потом рассказывал, что видел в непроглядной тьме крохотный далекий алый огонек и изо всех сил стремился к нему. Големом оказался с виду обыкновенный десятилетний мальчишка. Вот только глаза у него потом еще с неделю буквально светились неестественно ярко-синим.

– Ивор… – я чуть не задохнулась от ужаса. Если я едва удержалась от безумия, то каково это все было пережить еще практически ребенку?

Внимательно наблюдавшая за мной Нола тактично поинтересовалась:

– Но кто же ты? Мириит может обратить человека в голема только в одном случае.

Первым порывом было быстро придумать, чего бы поправдоподобней соврать. И тут же стало стыдно, что я собираюсь обманывать эту чудную женщину.

– Я знаю, кто такой Ивор, – прошептала я. – И вы, видимо, тоже. Я хотела найти его и предупредить об опасности. Но в итоге это он нашел меня.

– Опасности?

– Стражи Тариса ищут его, чтобы убить.

– Да? – изумилась Нола. – Но откуда они узнали, что он остался жив? Видишь ли, тогда именно один из нашедших его Стражей надел на Ивора мириитовый браслет, тем самым обрекая на медленную и мучительную смерть.

Я уже в сотый раз мысленно прокляла себя за то, что умудрилась родиться Стражем.

– Им удалось узнать, – пробормотала я, решив не уточнять, как именно. – И они намерены убить Ивора, пока он не до конца еще владеет Иосом.

– Но почему ты ему помогаешь? – женщина не сводила с меня проницательного взгляда.

– Поверьте, – я приложила руки к груди, – это очень запутанная история, слишком сложно все объяснить, но я желаю Ивору только добра.

– Я тебе верю, – мягко согласилась Нола. – Но все же, кто ты?

– Мое имя Авиона, я родом из Тариса, – я перевела дыхание и дрогнувшим голосом добавила: – Я – Страж.

Целительница будто бы и не удивилась моим словам, и я спешно продолжила:

– Прошу вас, не сомневайтесь, пусть я и рождена Стражем, но не считаю Иос Злом и уж тем более не собираюсь убивать его обладателя. Мой Дош сильнее, чем у остальных Стражей, потому мириитовый кулон, который у меня был, и превратил меня в голема. Я знаю Ивора, но он меня нет. И, наверное, будет лучше, если так и не узнает. У меня есть все основания предполагать, что ничем хорошим наше знакомство не закончится. Поэтому мне необходимо уйти из Астиса прежде, чем он вернется. И очень вас прошу, передать Ивору о грозящей опасности.

Нола покачала головой.

– Авиона, девочка моя, ты еще слишком слаба, чтобы куда-то идти. Еще, как минимум, дня три тебе лучше побыть здесь. Не волнуйся, я не скажу Ивору о нашем разговоре, так что сама сообщишь ему то, что сочтешь нужным. Единственное, очень тебе советую, скрыть, что ты – Страж. Поверь, реакция Ивора будет пострашнее, чем смерть от мириита. Слишком сильно он вас ненавидит и никакие твои доводы даже слушать не станет.

Что-то от этих слов мне стало совсем тоскливо.

– Но ведь Ивор знает, что стать големом может лишь тот маг, чья сила огромна, – пробормотала я растерянно, – так как мне умолчать о том, кто я?

– У тебя ведь на лбу не написано, что преобладающая магия – это Дош. Можешь сказать, что ты – уникальной силы Целительница. Но если решишься на этот обман, постарайся себя контролировать. Твои глаза тебя выдают.

– В том смысле, что я не умею врать? – не поняла я.

– Нет. Сейчас они у тебя неестественно зеленые.

Глава 6

– Ой, так ты тоже Целительница? – обрадовалась Лита. – Это так здорово!

В отличие от светловолосой сестры, она являлась обладательницей темных волос. Но в остальном их с Касией вообще можно было бы счесть близняшками. Даже по характеру. Обе жизнерадостные, говорливые и крайне любопытные.

– Девочки, не наседайте так на Авиону, – нахмурилась Нола. – Дайте человеку прийти в себя.

– Все в порядке, честное слово, – тут же заверила я.

Если не брать в расчет тоскливые мысли об Иворе, я чувствовала себя настолько счастливой – будто бы заново родившейся. И я не сомневалась, что эти посиделки в уютной гостиной станут для меня одним из самых светлых воспоминаний.

– Мам, вечно ты драматизируешь, – беззаботно добавила Касия. – И вообще, отпусти Авиону сегодня с нами на праздник.

– На праздник? – я на мгновение задумалась и спохватилась: – Неужели уже Срединолетье?

– Ну да, – Лита кивнула.

– Как я, оказывается, в днях потерялась, – я улыбнулась.

Срединолетье считалось вторым по важности праздником после Новогодья. По преданиям, именно в день середины лета, перед тем как покинуть наш мир, боги даровали людям Сердце Тариса.

– Правда, мам, разреши, – подхватила Лита. – Ты не переживай, мы за Авионой присмотрим, если что, – она заговорщически мне подмигнула.

Если честно, я очень хотела на праздник. Просто чтобы отвлечься от грустных мыслей, веселиться и танцевать всю ночь. Хотя бы на время забыть весь ужас, пережитый в последние дни, и грядущую безысходность вдобавок. Я уже не понимала, как вообще могла тешить себя надеждой на взаимные чувства Ивора. Он любил меня в том варианте будущего, которое уже никогда не произойдет. Любил, несмотря на то, что я – Страж. Но сейчас Ивор был другим. Даже будучи големом я чувствовала, что словно его нечто жжет изнутри, какое-то непримиримое пламя. И, скорее всего, это еще не насытившаяся ненависть.

– Как это у тебя так получается? – изумленный голос Литы оторвал меня от мрачных размышлений.

Нола куда-то ушла, а сестры не сводили с меня удивленных взглядов.

– Что получается? – не поняла я, перепугавшись, что думала все это вслух.

– У тебя глаза сейчас карими стали, – Касия села поближе ко мне на диван, с пытливым любопытством разглядывая мое лицо.

– Они у меня с рождения такие, – я засмеялась.

– Не знаю, как там с рождения, – Лита тут же покачала головой, – но с тех пор, как ты у нас, они у тебя все время зеленые были. Мы с Касией еще поражались, что цвет такой необычно яркий.

– Наверное, это все последствия проклятого мириита, – я старательно изобразила задумчивость. – И, похоже, уже прошло.

– Эх, жаль, вот бы научиться цвет глаз менять по желанию, – Лита мечтательно задумалась. – И волос. И фигуру.

Сестры со смехом принялись обсуждать, как бы это было забавно. Мне же стало совсем не до веселья. Прекрасно понимала, что мои глаза, так же как и у Ивора, отражают всплески внутренней магии. А выдавать кому-либо свою теперешнюю мощь граничило с самоубийством. Ведь, по сути, чем я сейчас отличалась от Ивора? Он единолично владеет Иосом, я – Дош. Те крупицы у Стражей – вообще ничто по сравнению с мощью, которой зачем-то наградило меня Сердце. Получается, я – точно такой же уникальной силы маг, а значит, угроза для остальных.

Папа в свое время рассказывал мне о том, как появились маги Иоса. Боги даровали людям Сердце с заключенными в нем тремя силами. Крохотные части Дош и Лий отделились от кристалла, чтобы совместиться в каждом человеке, даруя ему свою магию. Иос же почему-то не покидал Сердце долгие годы, из-за чего маги пришли к выводу, что кристалл сам сдерживает эту третью силу из-за ее разрушительности. Так Иос стал Злом. К счастью, запертым. Пока однажды вдруг не перешел к человеку. Теперь-то я догадывалась, каким именно способом. Папа же объяснял, что этот маг-злоумышленник заранее спелся с Иосом, и сама сила подсказала ему, как ее высвободить. Такой вариант, что несчастный просто-напросто по незнанию коснулся кристалла, явно никому в голову не пришел. Хорошо хоть, бедняге хватило ума унести подальше ноги, прежде чем его бы благополучно вместе со Злом отправили в загробный мир. Так появился первый маг Иоса. Ну а дальше вполне очевидно, как все сложилось. Наделенные Дош и Лий, пусть и в разных сочетаниях, все маги были равны по силе. И тут вдруг появляется такой, который одним щелчком пальцев может передавить остальных, как букашек. Причем совершенно неважно, собирается он это делать или нет – его необходимо убить, чтобы снова жить себе спокойно равными среди равных. Так и повелось: Стражи охотились на магов Иоса, те их за это ненавидели, мстили и тем самым еще больше уверяли остальных, что Иос – Зло. И вот сейчас я и сама не знала, можно ли как-то разорвать этот порочный круг. Люди всегда будут опасаться того, кто несравнимо сильнее их. Похоже, выхода из сложившейся ситуации просто не существовало. Если, конечно, не считать выходом смерть Ивора.

Увы, по настоянию Нолы мне до наступления ночи пришлось отлеживаться в постели. Если не считать спящего в ногах Пакостника, я все это время маялась одиночеством. Лита и Касия ушли помогать с последними приготовлениями на площади, а их матушка была занята какими-то своими делами. Решив использовать отведенные мне несколько часов тишины и покоя с пользой, я принялась мысленно сочинять пылкую и крайне убедительную речь и даже пару раз прорепетировала, как буду ее произносить. Оставалось надеяться, что в присутствии Ивора это у меня получится так же красноречиво.

И волей-неволей пришлось задуматься, как мне быть дальше. Самый радужный вариант: Ивор внемлет моим словам, не станет больше использовать Иос и вообще засядет где-нибудь подальше от Тариса, чтобы жить благополучной жизнью обычного мага. Но что же делать мне? Даже если допустить такое чудо, что мои чувства к нему станут взаимны, эта самая взаимность продлится ровно до того момента, как всплывет правда обо мне. Увы, вечно скрывать, что я – Страж, не получится, как бы ни хотелось. И выход приходил в голову только один: убедить завтра Ивора и сразу после этого исчезнуть из его жизни, наивно надеясь, что когда-нибудь эта влюбленность все же пройдет. Решив так и поступить, я чуточку повсхлипывала, заранее себя жалея, и уснула.

Срединолетье всегда праздновали с наступлением темноты. Помню, в Тарисе зажигали несчетное множество разноцветных фонариков, отчего становилось светло как днем. Меня еще с детства это восхищало. Казалось, что ночь окутала весь мир и только величавый Тарис неподвластен ей. Астис, в котором мне предстояло встретить Срединолетье этого года, конечно же, уступал столице во всем: и размахом готовящегося празднества, и вычурностью украшений – впрочем, и само селение было раз, наверное, в десять меньше Тариса. Но все это никак не умаляло грандиозности грядущего торжества.

Касия одолжила мне одно из своих платьев, и пусть оно было незамысловатого покроя, но так приятно оказалось после порядком надоевшего дорожного костюма вновь почувствовать себя девушкой, а не невзрачным путником. Чуть выцветший голубой цвет ткани не особо выгодно подчеркивал болезненную бледность моего лица, но я надеялась, что разноцветные огни праздничных фонарей скроют это досадное несовершенство. Пусть и в данный момент мне не для кого было наряжаться, я все равно очень хотела чувствовать себя красивой. Веселиться и смеяться. И совсем-совсем не думать о том, что завтра я увижу Ивора последний раз в своей жизни.

К моему удивлению, главная площадь Астиса совсем не уступала размерами столичной. Причем пространственной магией тут и не пахло. Да и народу собралось множество. И в основном молодежь.

Натянутые между окружающими площадь домами гирлянды разноцветных фонарей раскрашивали ночь в диковинные краски. В первые мгновения это пестрое буйство показалось мне хаотичным и утомительным, но глаза быстро привыкли, и я готова была восхищенно ахать от царящей вокруг красоты.

К торжественному вступлению мы умудрились опоздать, празднество уже началось. Оркестр на небольшой сцене гремел в веселой гармонии бойкую мелодию, которую я раньше не слышала. Да и этот танец, само собой, не знала. Столы расположились по периметру, оставляя внушительное пространство для нежелающих трескать угощения. И если старшее поколение в основном предпочитало праздновать сидя, уплетая вкусности, потягивая вино и смеясь с соседями по столу, то молодежь веселилась в танце. В Тарисе никогда не танцевали все вместе, только парами, потому у меня и мысли не возникало, что бывает как-то иначе. И сейчас я не сводила глаз с происходящего.

Благодаря обилию участников, кругов насчитывалось шесть, один в другом. Они сходились и расходились подобно волнам после брошенного в воду камня. Танцоры то держались за руки, то менялись друг с другом местами, то подпрыгивали, то кружились на месте, то хлопали в ладоши над головой – каждое движение исполнялось всеми одновременно под развеселую ритмичную музыку. И в этом непредсказуемом для меня хаосе все равно прослеживались некая гармоничная логика и даже величие. Словно танцующие излучали вокруг себя невидимый глазу теплый свет душевного единства. Мне оставалось лишь молча восхищаться, потому что могла поклясться, что даже если всю жизнь потрачу, все равно этот удивительный танец не выучу.

– Какой вечер! Какая ночь! – отвлек меня от созерцания басовитый возглас.

Его источником оказался довольно симпатичный темноволосый парень моих лет в белых рубашке и брюках.

– Что-то у меня в глазах троится, – он демонстративно прикрыл лицо рукой, – вас же раньше вроде только двое было! А ну признавайтесь, откуда третья взялась?

Касия фыркнула и с деланым безразличием отвернулась. Я готова была поспорить, что девушка явно неравнодушна к этому горластому брюнету.

– Авиона, знакомься, это Нарир, – смеясь, пояснила Лита. – Нарир, Авиона – наша двоюродная сестра, приехала погостить.

– А откуда? – тут же полюбопытствовал парень.

– Из Элевееса, – не растерялась я. – Рада познакомиться.

Хотела улыбнуться, но вовремя одумалась. Мало ли, как к этому отнесется Касия.

– Эх, какая жалость, что я завтра в Ристен уезжаю, – искренне расстроился Нарир. – Пообщаться толком не успеем, – он хитро мне подмигнул.

Я так и не придумала, что бы поделикатней ответить, парень отвлекся на какую-то свою светловолосую знакомую, и Касия, схватив меня под локоть, увлекла в толпу.

– Не обращай внимания, – она поморщилась, – Нарир любит без дела языком трепать, – и тут же бодро добавила: – Может, хочешь перекусить?

– Ой нет, ваша матушка меня уже закормила, – я засмеялась. – И вообще, не обращай на меня внимания, я поброжу тут сама. Не потеряюсь. Если что, обратную дорогу хорошо помню.

Касия благодарно кивнула и тут же поспешила удалиться. Видимо, отправилась перевоспитывать Нарира.

Я добрела до самых столов, царящая тут развеселая толчея не доставляла неудобства, даже наоборот – здорово было чувствовать себя частью этого радостно галдящего народа. Стоящий рядом со мной пожилой усатый мужчина с жаром мне втолковывал нечто невнятное о мельничных жерновах. Я с умным видом кивала и упорно ждала того момента, когда музыка сменится на что-то более привычное. Но оркестр упорно играл всевозможные разновидности круговых плясок, так что мне оставалось лишь молча завидовать тем, кто умел это диво дивное танцевать.

Расписывающий преимущества мелкого помола зерен, мой собеседник вдруг на мгновение замолчал и тут же радостно выдал:

– О, гляди, дракон! Эх, красавец!

Я тут же подняла глаза к небу. Толком увидеть не успела, черная тень уже исчезла за домами. Но, судя по всему, дракон был явно крупный. Надо же, здесь они так запросто летают, и это не вызывает ни удивления, ни страха. Да пролети дракон над Тарисом, такая бы паника поднялась!

Болтливого любителя мельниц пухленькая жена утащила танцевать, и, оставшись одна, я серьезно задумалась над философским «а не перекусить, ли?». Ведь мало ли, сколько еще придется ждать возможности потанцевать. Но я и шага к ближайшему столу сделать не успела, вдруг ощутив знакомое смутное чувство.

– Ивор… – прошептала я и тут же оглянулась по сторонам. И пусть я его не увидела, но не сомневалась, он где-то рядом. Слишком ясно я чувствовала его присутствие.

Первым порывом было скорее его найти. Увидеть его, услышать… Разреветься, в конце концов! Ведь будучи големом этой мелкой радости неуместных рыданий я была жестоко лишена. Но тут же нахлынул второй порыв: бежать! Спрятаться, скрыться – и опять же лить слезы. Только уже не от радости, а от тоски. Но эту перепуганную панику мгновенно победил третий порыв. К счастью, разумный. Не откладывать на завтра, поговорить прямо сейчас. И я отправилась на поиски Ивора, героически пообещав себе сдерживать все истеричные эмоции.

Глава 7

У восточного края площади оказалось малолюдно. Здесь за столами сидели самые пожилые представители Астиса, чинно беседуя друг с другом и наблюдая за танцующей молодежью. Ивора я увидела еще издалека. Он о чем-то разговаривал с почтенного вида старцем, который непрестанно оглаживал свою довольно густую бороду: то ли по привычке, то ли в задумчивости. Чем ближе я подходила, тем быстрее таяла моя решительность. В итоге, когда до нужного столика оставалось лишь пару десятков шагов, я трусливо спряталась за стеной ближайшего дома. Рассчитывала во время этой краткой передышки вновь набраться смелости, но разом об этом забыла, невольно став незаметным слушателем.

Скорее всего к этому был причастен Дош. Ничем другим я не могла объяснить тот факт, что слышу приглушенный разговор так, словно стою совсем рядом.

– Увы, мой мальчик, я могу сказать тебе лишь то же, что когда-то сказал твоему отцу, – чуть надтреснутым голосом говорил старец. – Помню, Адор был столь же юн и безудержен, как и ты. И так же одержим ненавистью. И к чему это его привело?

– Я не повторю ошибок моего отца, – с непоколебимой уверенностью парировал Ивор.

– Что ж, – старик вздохнул, – это лишь время покажет. Учти, что сила твоя небезгранична. Совсем скоро ты вступишь в полное владение Иосом и при желании сможешь Тарис вместе со всеми Стражами обратить в пыль, но кристалл тебе не разбить даже тогда.

– Это еще почему? Только не говорите, что это невозможно.

– Почему же, возможно. Но Сердце Тариса способен разбить только его же осколок. Не спрашивай, откуда он взялся, этого я не знаю, и не знает никто. И уж точно никому неведомо, где его искать.

Ивор молчал не меньше минуты. Наконец все с той же уверенностью произнес:

– Я что-нибудь придумаю.

– Но не сбрасывай со счетов и Стражей, – тут же назидательно добавил старик. – Пусть ты уже неуязвим для магии, но обычное оружие для тебя так же опасно, как и для любого из нас.

– Я не боюсь смерти, – судя по голосу, Ивор улыбнулся. – Что бы вы ни говорили.

– Кстати, о твоей смерти, – старец кашлянул. – Я больше не вижу ее.

– То есть вы больше не пророчите мне ту же гибель, что постигла моего отца? – если Ивор и удивился, то умело это скрыл.

– Не вижу, мальчик мой. Просто не вижу. Такое ясное и открытое раньше твое будущее теперь подернуто для меня непроницаемой пеленой. Словно оно еще не определилось. Похоже, твое будущее отчасти зависит от кого-то другого.

– Вы можете сказать, от кого именно?

В молчании прошло минуты три, не меньше. Я замерла от волнения, боясь пропустить хоть слово.

– Страж, – резко выдохнул старик и с изумлением добавил: – Мальчик мой, это невероятно, но осколок Сердца именно у него!