Morpho menelaus Мамонова Виктория

духовным ростом и соитием.

мы, словно летучие мыши,

на перекладине дней повисли;

нас упрекают в лихих мыслях —

повод озвучить спам-истины:

обозначим это желаемым

социальной машины,

несмотря на то, что желаемое

отлично от глубин ожидаемого,

противоположно вовсе

необходимо витальному.

поэтому желаемое для нас – повод выспаться.

«Вот как формируются массы?…»

Вот как формируются массы? Ведь в природе масс нет.

А рой, стадо, табун, муравейник, прайд, стая или община

Суть защищенная биосоциожизнь целостности и единицы,

Обустроенная через культ вынесенного вовне расширения.

В принципе, в массе – своя защищенность, подобная жиже.

Но почему ближе стала масса, заменив био-, социо-, жизнь?

Предположим, nova vita – слепок, посмертная маска, модель

Ценностей, ориентиров, программы поведения и мотивов,

Привитых через НЛП, двойное кодирование, ранний секс.

Спрашивается, кто именно занимает твое пространство-время,

Когда в движении, сопротивляясь силе всеобщего притяжения,

Ты, подобно бозону, переходишь из небытия в бытие и обратно?

Ладно бы гамлетовский вопрос – экзистенциальный переворот,

Но когда в ритме машины, монотонно и атомарно, стирая шины

На поворотах социальных ожиданий и / или самооправданий,

Понимаешь глубоко, ясно, пронзительно, тошнотворно, до ора:

Вот она – твоя единичная наличность и проявленная жизнь;

Прыгни в нее – и захлебнись ее горячей соленой любовью.

Глаз на прогулке

Когда художник-фигуративист,

Неважно, кто он – реалист или примитивист,

Создает композицию – он ведет глаз зрителя.

Когда философ-гносеолог,

Неважно, кто он – аналитик или семиолог,

Артикулирует пролегомены – он ведет глаз читателя.

Когда политик – предтеча народа,

Неважно, кто он – оппозиционер или традиционалист,

Озвучивает риторические фигуры речи – он ведет глаз рода.

Когда художник, философ, политик

Дают объяснительные модели реальности как тотальности,

Мозг отпускает каналы восприятия на поиск нового.

«облака нарезают небо свежими ломтями лазурита …»

облака нарезают небо свежими ломтями лазурита:

беглому рисунку вторят ритмы вспаханных полей,

что усеяны колосьями взошедших робко пахарей:

кто из них с лозунгами, кто с магнитами, а кто с…

выбирай любого, далее – пасутся стада пастухов:

каждый – со своим псом, персонификатором ego;

что ты скажешь, амиго, киник бродячий Псой?

планы зеркалят области ломкими плоскостями,

играя на статике движущихся в вакууме табунов /

динамике поющих сопрано межфигурных пустот;

вот проплывает почти рядом с глазами чей-то рот,

а вот – существо с вывернутыми наружу органами

из анатомического театра приветствует свою тень;

что ты скажешь, амиго Диоген? – как прошел день?

а цвета дразнят и суетятся совершенно излишне:

любой лишний – лишен дополнения и контраста;

я стою в черте локальных и голосистых гласных,

ко мне поспешает Франсуа Рабле – здоровья тебе!

кадры сменяют кадры, картины смещают картины:

пастухи – в тине, пахари застряли в сизых хлебах;

что ты скажешь, сатирик? – ничего! вот о том и я.

«И никаких параллелей!..»

И никаких параллелей!

Лучше свирель метели,

Предсказуемый холод,

Порядок и ход мыслей,

Матричный срез клетки,

Набрасывающий сетки

На все био-, чтобы био-

Так не било по нервам,

Приближая к арт-акции

Систему орг. реакции.

Абсолютное принятие —

Отчасти и есть снятие

С бед «во плоти» бреда,

Смешение воза зрения,

Мира с мировоззрением.

Пример – судьба Лира,

Которая не вдохновила

На свершения «во имя»,

Хотя имя тогда и было,

Но «напротив» трубило.

«Напротив» – не натиск,

Даже не оттиск – поиск

Дистанции или подобия:

Пособие по управлению,

В котором воля, веление

Спущены в комментарии

И требуют обновления, —

А минимум реставрации,

Причинно-следственной

Инициации знака и кода.

«Конечно, ведь завтра – не конечное …»

Конечно, ведь завтра – не конечное:

настоящее сбрасывает совершённое,

обновляясь, как змея, гладкой кожей,

как лишенная хвоста ящерица позже

обзаводится новым хвостом и еще.

Но не грушу: только в землю молчу.

Земля: молча в ответ, сохраняя завет

невмешательства в препирательства

настоящего – беглого каторжника,

настоящего, таящего и отторгающего

сложности – ложности – возможности,

брошенные в печь: пустое в порожнее,

настоящее, которому, увы, не сберечь

ничего. Я иду, ничего-ничего. Молча

в землю смотрю. Еще – не конечное,

и к тому же размышления о вечном —

всегда кстати: восприятие в квадрате.

«есть у дождя четыре техники письма …»

есть у дождя четыре техники письма:

графически – по душам тонко, тушью;

клинописно – по садам и хлам-вещам;

иероглифически – по детским личикам;

живописно – ультрамарином по нивам

с радугой из прока, краплака и яри,

с добавлением кобальта и киновари;

есть у дождя время для наслаждения,

удерживающее его от зуда артерий;

бег перистых и кучевых впечатлений,

прилив, и жажда, и стыд наваждений,

смещение в цветопись ядер энергий,

жар внутренний – жар сочленений

солнечных лучей и ливневых дождей.

«и я всматриваюсь в тебя …»

и я всматриваюсь в тебя

как в неведомый пейзаж

пейзаж открывает глаза

и нежно впитывает меня

мы играем на узнавание

а дорога скользит ровно

искрясь тонко терракотой

лес входит в новый цвет

я была здесь так долго

возвращаясь раз в сотый

мыслями в яркую акварель

где неистовствует апрель

мелькают липы и тополя

где благоухает свежо мята

и трасса сворачивая в себя

остается в моем «навсегда»

Каштаны

Каштаны – к поздним плодам, а не к осени. От осени пусть останутся только крик красок и длинные тени. В поздних плодах особенно поражает истошность и собранность жизненного рывка. Поэтому все это красочное многоцветье – сочный выстрел перед белой тишиной.

1

от звуков абстракции

– геометрия вариаций,

просвеченная сквозь

призмы вещь-свойств,

– единственный брод

хаософона: матери род.

2

значит, вот так сворачивается время,

мелькая днем и ночью попеременно:

изнанкой и лицом, лицом, изнанкой,

мягко ускользая или играя в прятки

с желанием всерьез поймать вопрос

начала и конца – рубца от перегиба,

чуть истончаясь в серебристо-синем,

вальсирующим оттеночно от сини —

к иссиня-черному и к голубь-белому

вобравшему в себя цветовселенную.

Я тогда, конечно, испугалась свободного падения в бесконечность, где поступки и предметы лишаются своих качественных характеристик и являют лишь знаки присутствия. Отчего уход в минус форм сопровождают депрессия и бром? Всегда есть шанс вынырнуть в противоположном.